Тема "маленького" человека в повести Н.М. Карамзина "Бедная Лиза"

Всё это было ново, стало открытием автора и откровением для читателей. Поэт, историк, создатель новой русской литературы и её живого языка Карамзин на исходе грубого и жестокого века написал произведение светлое и трогательное, человечное, шедевр русской лирической прозы. Его сентиментальная повесть «Бедная Лиза» открывала путь новой литературе чувства и сердечного воображения, школе русского романтизма [13; 211].

3. «Твердый разум» и «нежнейшие чувства»

Написанная в конце XVIII века «Бедная Лиза», она и двести лет спустя сохранила свою притягательную силу для современного читателя.

Успех этой небольшой по объему книги объясняется просто: в ней речь идет о любви, то есть о вечном, о том, что всегда волнует людей, особенно юных. В повести чувство любви открывается как чувство подвижное, изменчивое, способное обновить душу, обогатить ее (и через счастье, и через страдания). Повесть можно изучать под разными углами зрения, но чтобы обеспечить успех, обратимся к ее нравственно-философской проблематике.

Ведущая сюжетная линия повести сводится к истории любви Лизы и Эраста. Карамзин всегда уделяет большое внимание внутреннему миру человека, его чувствам, переживаниям, полагая, что постижение их помогает становлению человеческой души. Поэтому нужно в первую очередь проследить, какой характер носят чувства героев, как они развиваются, к чему приводят. Ответы на эти вопросы позволят выйти на вечные проблемы жизни: любовь -- счастье и любовь -- трагедия; рок и обстоятельства; природа и человек.

Итак, обратимся к чувствам героев, прежде всего к чувству любви главной героини повести - Лизы (о том, что она -- главный герой, говорят и название повести, и место этого образа в системе развивающихся событий).

Изображая широкий и далеко не однозначный поток чувств героини, Карамзин обнаружил истинное мастерство психолога. Это проявилось в особой подаче душевных переживаний Лизы. Перед нами предстает непрерывный процесс изменяющихся, непосредственных чувств, мыслей, впечатлений, воспоминаний Лизы, вызванных важнейшими для ее сердца внешними и внутренними событиями.

Так, первая встреча Лизы с прекрасным незнакомцем рождает в ее душе смущение, которое спустя некоторое время сменяется волнением. Предостережения матери вызывают ее слезы. Не встретив на другой день молодого человека с «добрым лицом», Лиза грустит. Но стоило Эрасту появиться у нее в комнате, сердце Лизы охватывает безумная «радость».

Ночью она не может спать: «Образ Эрастов... живо ей представляется». Утро приносит ей печальные раздумья о том, что Эраст не «простой крестьянин», не милый ее сердцу «пастушок», но признание его в любви уничтожило раздумья, приведя Лизу в восторг. Сердце ее полно «чистого и вместе с тем страстного чувства», которое она и не пытается скрыть.

Но матушка строит планы замужества Лизы, не связывая их с Эрастом, и Лиза «плачет». Эраст утешает ее: обещает ей вечный целомудренный «рай» «в деревне» или «в дремучих лесах», и Лиза в упоении все забыла. Она забыла и себя... И тут же становится «страшно», и «слезы катятся из глаз ее»: ей кажется, что «прежнего» счастья уже не будет.

Ее горькие предположения верны: Эраст не был у Лизы «пять дней сряду», и она испытывает «величайшее беспокойство».

Узнав от Эраста о его предстоящем отъезде в армию, Лиза приходит в отчаяние и, проводив его, «лишается чувств и памяти». Дни ее без Эраста стали «днями тоски и горести».

Наконец, женитьба Эраста, его обман, деньги, которыми он как бы откупается от нее,-- все это вместе с воспоминаниями о прошлом счастье потрясает ее душу, и она кончает жизнь самоубийством.

Как мы видим, Лиза, полюбив, проходит через разные психологические состояния: за короткое время любви она испытала робость, волнения, надежду, радость, счастье, тревогу, грусть, тоску, страх, отчаяние и, наконец, потрясение. Все это -- проявления безграничной любви.

Карамзин фиксирует внимание не только на внутренних переживаниях героини, но и на внешних деталях, помогающих передать то или иное ее состояние. Сюда надо отнести взгляды, речь, действия, выхваченные взором предметы внешнего мира и пр. Например: Лиза «осмелилась взглянуть на молодого человека»; «быстро голубые глаза ее обращались к земле, встречаясь с его взором»; «в глазах Лизиных блеснула радость, которую она тщетно сокрыть хотела; щеки ее пылали, как заря в ясный летний вечер; она смотрела на левый рукав свой и щипала его правою рукою» и так далее. Примеров, подобных приведенным, в повести множество, и учащиеся по нашей просьбе найдут их. Сообща делаем вывод: Карамзин сумел показать богатство души Лизы, ее неоднозначность, глубину. Соглашаемся с исследователями творчества Карамзина: писатель, знакомя читателей с «изгибами сердца», погружает нас в напряженную, эмоциональную атмосферу «нежных страстей».

А какое изображение получает духовная жизнь Эраста? Конечно, Карамзин и здесь выступает как истинный психолог, прекрасно знающий, что формирует человеческую личность и какую роль при этом играет чувство любви.

Поэтому рассказ писателя сосредоточивается не столько на истории жизни героя, сколько на истории его души. Под влиянием чего складывается внутренняя жизнь Эраста? Прежде всего сказались его природные свойства («доброе сердце, доброе от природы, но слабое и ветреное»), затем свое дело сделали среда («рассеянная светская жизнь», наполненная светскими забавами, не всегда безвредными) и чтение романов, которые уводили его в мир беспечных, наивных наслаждений, В итоге в душе Эраста поселились скука (он «жаловался на судьбу свою») и жажда непосредственных, чистых чувств и ощущений.

Обстоятельства оказались милостивы к Эрасту: на его пути встретилась Лиза -- олицетворение чистоты и непосредственности. «Ему казалось, что он нашел в Лизе то, что сердце давно искало». Даже в самом ее появлении он увидел промысел божий. «Нату7ра призывает меня в свои объятья, к чистым своим радостям»,-- думал он. Любовь Лизы -- это испытание героя, проверка его решения начать новую жизнь, проверка его сердца, глубины его чувств.

В истории его взаимоотношений с Лизой можно увидеть некоторую двойственность, которая дает о себе знать в самой тонкой сфере -- в сфере любви, причем эта двойственность -- следствие и «доброго сердца», и пагубной среды, углубившей его легкомыслие и эгоизм. С одной стороны, Эраст искренне влюблен в Лизу, он гордится их чистыми отношениями, с отвращением вспоминая прежнюю жизнь. Он заботится о покое Лизы, умеет осушить ее слезы. Он плачет, расставаясь с нею... Кажется, что сердце его воскресло и живет новыми чувствами -- вполне достойными. С другой -- в новом Эрасте проглядывает прежний: в его чувствах к Лизе нет истинной глубины, в них присутствует элемент игры, которая увлекает его; в любви он мыслит штампами, взятыми, вероятно, из прочитанных им книг: он называет Лизу, по обычаю, «пастушкой», говорит, что «возьмет ее к себе и будет жить с нею неразлучно в деревне и в дремучих лесах, как в раю», что для него «важнее всего душа, чувствительная, невинная душа» и т. д.

В итоге в нем одерживают победу не высокие, а низкие, привычные для него чувства. Лиза теряет для него интерес. Он обманывает ее, изменяет своей клятве. Все это рождает впечатление, что Эраст не выдержал испытания любовью и душа его не очистилась от зла. Это впечатление поддерживается и рассказчиком, позиция которого дана открыто: «Я забываю человека в Эрасте -- готов проклинать его»,-- говорит он.

Но из финала повести мы узнаем, что Эраст после смерти Лизы «не мог утешиться и почитал себя убийцею». О чем это свидетельствует? Эраст, не обладавший ранее способностью к самооценке, называет себя «убийцею». Многое раскрывает нам фраза: «он не мог утешиться». Кроме того, мы узнаем, что он посещает Лизину могилу.

Можно ли сказать, что возрождение души произошло? Что открывают нам знаменательные слова в конце повести: «Теперь, может быть, они уже примирились»? Речь идет о встрече душ Эраста и Лизы в другом мире, после смерти, о примирении их значит, идет речь и о прощении, а это может быть только в случае очищения души Эраста, признания им собственных ошибок и заблуждений.

Так Карамзин на примере жизни Эраста убедительно показывает, какую большую роль играют чувства любви в формировании человеческой личности.

В любовной истории Эраста и Лизы важны несколько моментов, и на них необходимо остановиться. Исследуя «анатомию» любви, Карамзин ставит вопрос о возможности и невозможности счастья в любви. Что такое это счастье? Поддается ли оно контролю? Какое счастье бывает полным - бездумное или разумное? Отвечая на эти вопросы, будем опираться на текст.

Возьмем такие сцены. Вот Карамзин знакомит нас с минутным счастьем «страстной дружбы», в котором нет ни прошлого, ни будущего, оно живет одним настоящим, наполняя души чистым восторгом. Лизе и Эрасту дано было испытать эти блаженные минуты. «Они сидели на траве... смотрели друг друга в глаза, говорили друг другу: «Люби меня!» -- и два часа показались им мигом»,-- пишет Карамзин. Лизе и Эрасту суждено было испытать и минутное счастье любви-страсти, когда они ничего не боялись, ни о чем не думали, отдавшись полностью течению чувств. И в этом всемогущая сила любви!

Но Карамзин предупреждает на примере Эраста, что «исполнение всех желаний есть самое опасное искушение любви», ибо могут наступить если не ее гибель, то необратимые роковые ее изменения. Поэтому так важна мысль писателя о необходимости рассудка. Тема рассудка начинает звучать в повести почти сразу. Мы знакомимся с разумным взглядом матери на поведение Лизы, на ее жизнь; задумывается о собственной судьбе и судьбе Эраста Лиза, но ее разуму не дано торжествовать. И совершенно ни о чем не думает Эраст -- он плывет по течению чувств, строя идиллические планы о жизни с Лизой, «как с сестрой».

Тема рассудка властно звучит и в речах рассказчика. Обращаясь к Эрасту, он восклицает: «Безрассудный молодой человек! Знаешь ли ты свое сердце? Всегда ли ты можешь отвечать за свои движения? Всегда ли рассудок есть царь твоих чувств?»

Размышления по поводу этого высказывания позволяют сделать вывод: миг любви, когда человек весь отдается чувству, прекрасен,- это счастливый миг, но долгую жизнь и прочность чувству дает рассудок, разум.

Не рассудок преобладал в отношениях Лизы и Эраста, и в этом одна из причин их бед. Но писатель не обвиняет своих героев за их «заблуждения», он лишь объясняет поведение героев, и эта позиция его мудра: он знает, что есть люди, которыми управляют страсти, и в этом их награда и наказание [14; 34].

В повесть властно входит и проблема рока и обстоятельств. Карамзин не ставит знака равенства между этими понятиями. Обстоятельства как сумма реальных причин определили поведение и Лизы, и Эраста: после смерти отца Лиза вынуждена была помогать семье и ходила в Москву продавать цветы, где встретилась с Эрастом; обстоятельства складываются для Эраста так, что он обязан идти в армию и на время расстаться с Лизой; обстоятельства заставили его жениться «на пожилой богатой вдове», чтобы поправить свое состояние. Но все эти обстоятельства все-таки не роковые.

Но существуют, по Карамзину, высшие, фатальные силы, которые выносят свой приговор человеку: Лиза за то, что бездумно и безоглядно любила, обрекла себя на гибель физическую; Эраст за то, что не сдержал клятвы быть всегда с Лизой, обрек себя на гибель моральную: он «был до конца своей жизни несчастлив».

Высшие силы представлены и в образе Природы. Природа занимает большое место в миросозерцании Карамзина. Она для него как созданье Высшего -- воплощение красоты, «чувствующего» разума. В некоторых произведениях писателя она выступает под именем Натуры (видимого, зримого мира, с одной стороны; с другой -- заложенных высшей силой каких-либо возможностей). Природа у Карамзина многолика и в отношении к человеку: она сочувствует ему, может одобрять его или порицать, она способна предупредить его об опасности и обернуться врагом. И человек, и человечество могут находиться в гармонии с Природой, и они же могут превратиться в игрушку страшных, роковых сил.

Эти взгляды Карамзина на Природу проявились и в повести «Бедная Лиза». Здесь мы видели много разных ликов Природы, которые по-разному проявились в отношении к Лизе и Эрасту.

Лиза впервые предстает перед нами как девушка «редкой красоты», чистая и юная, с ландышами в руках. Эти ландыши -- символ ее весеннего расцвета, чистоты. Но именно эти цветы Лиза бросит в Москву-реку, когда не встретит молодого человека, так понравившегося ей... Что дают читателю сравнения, взятые из мира природы? Мы постигаем душевную красоту и внутренний мир героини, мы узнаем, что «чистая, радостная душа» светится в ее глазах, «подобно как солнце светится в каплях росы небесной». Иногда Природа точно отражает чувства Лизы, осторожно «предупреждает» ее. Это предупреждение сделано Природой в самом начале возникновения любви Лизы. Она не спала ночь, «почти всякую минуту просыпалась и вздыхала». Утром, еще до восхода солнца, Лиза села на траву и, пригорюнившись, смотрела «на белые туманы, которые волновались в воздухе».

В «Толковом словаре русского языка» под редакцией Д.Н. Ушакова слово «туман» объясняется не только как состояние воздуха, но и как символ неясного, запутанного, непонятного. В данном контексте «туманы» -- знак вещий, ибо Лиза не видит ясно своего будущего, оно закрыто туманом [15; 101].

Но чувства Лизы столь чисты, прекрасны, что Природа «не может не разделить» ее радость: ведь Лиза любит и любима. «Какое прекрасное утро! -- говорит Лиза.-- Как весело в поле! Никогда жаворонки так хорошо не певали, никогда солнце так не сияло, никогда цветы так приятно не пахли!»

Природа «скреплена» с Лизой и в минуту ее беды -- в минуту ее «заблуждения». В это время «грозно шумела буря, дождь лился из черных облаков -- казалось, что натура сетовала о потерянной Лизиной невинности». Но Природа не отворачивается от Лизы,-- она жалеет ее, сочувствует ей. Когда Лиза после отъезда Эраста в армию уединилась в лес, где проливала слезы и «стенала о разлуке с милым», «печальная горлица соединяла жалобный голос свой с ее стенаниями».

Можно сказать, что природа в повести всегда рядом с Лизой. Весна, утро, солнце, ландыши, заря, птицы, тихая луна, гроза, молнии, дождь -- все принимает участие в ее радостях и печалях, все говорит о гармонических отношениях, установившихся между Лизой и Природой. В поведении Природы есть сочувствие, жалость к бедной Лизе, но нет проклятья, осужденья...

А связана ли Природа с Эрастом? Фактически этой связи нет, и ее отсутствие -- тоже характеристика героя. Интересно, что Лизу всегда сопровождает свет, солнце, даже ночью, во время ее свиданий с Эрастом, «тихая луна... посеребряла лучами своими светлые Лизины волосы»,-- Эраста же эта самая луна будто и не видела.

Сопутствующие образы, взятые из мира Природы и характеризующие Эраста,-- это образы тьмы: он приходит к Лизе всегда «вечером», скоро надвинутся сумерки («становилось темно»). В этот «вечер», «в ночь» втянута и Лиза, олицетворяющая собой «свет», и природа жалеет ее, но не Эраста.

Все, к чему ни прикасается этот герой, гибнет или превращается в свою противоположность: просто «высокий дуб», около которого Эраст встречался с Лизой, становится «мрачным», а Лиза, дружившая совсем недавно с природой, будет молить: «О, если бы упало на меня небо: Если бы земля поглотила бедную!» И в хижине, некогда согретой любовью двух смиренных сердец -- матери и дочери, после гибели Лизы, вызванной обманом Эраста, и смерти бедной старушки будет «выть» ветер.

Природа включена во все основные события повести, поэтому она рядом с героями, видит их и оценивает их полно, достаточно эмоционально и в то же время справедливо. Карамзин утверждает мысль, что Природа наделена разумом и не считаться с ее оценками невозможно. Правда, некоторые видят в надеждах рассказчика на воскресение души Эраста гораздо больше гуманизма, чем в отношении Природы к этому герою. Но это противопоставление ложное, ибо позиция рассказчика продиктована его органической связью с Природой, следовательно, идет от Природы. Это хорошо видно из следующих примеров.

Рассказчик признается в любви к прогулкам «без плана, без цели -- куда глаза глядят -- по лугам и рощам, по холмам и равнинам». Но одно это признание еще мало что значит. Чтобы обнаружить именно органическую связь рассказчика с Природой, необходимо исследовать художественную структуру хотя бы микротекста, позволяющую судить и о своеобразии эстетики Карамзина. Можно взять небольшой отрывок из описания окрестностей Москвы:

«На другой стороне реки видна дубовая роща, подле которой пасутся многочисленные стада... Подалее, в густой зелени древних вязов, блистает златоглавый Данилов монастырь; еще далее, почти на краю горизонта, синеются Воробьевы горы...

Часто прихожу на сие место и почти всегда встречаю там весну; туда же прихожу и в мрачные дни осени горевать вместе с природою».

Что открывает это описание? В первом абзаце пейзаж дан в перспективе, это расширяет пространство. Художественная простота, отсутствие метафор, гармонический строй речи придают ему почти эпический характер. Это спокойный пейзаж, но спокойствие его не холодное, не бесстрастное,-- оно согрето теплым чувством рассказчика. Отсюда лиризм в скупом описании природы, который достигается главным образом за счет особой структуры предложений. Так, в каждом предложении мы видим инверсии, создающие особую, лирическую интонацию: «видна дубовая роща», «пасутся многочисленные стада», «блистает златоглавый Данилов монастырь», «синеются Воробьевы горы». Основные слова, обозначающие конкретные предметы мира природы, поставлены в конец предложений,-- они становятся ударными, так как важны для рассказчика: он выделил «рощу», «стада», «Данилов монастырь», «Воробьевы горы».

Употребив глаголы с цветовой окраской («блистает», «синеются»), он освятил тем самым эти места, так как блистание вызвано золотом на куполах монастыря, светящихся под солнцем, а синь идет от неба. Золотой и голубой цвета, наряду с белым, наиболее часты в иконописи и художественной росписи храмов.

Характерен тройной повтор слов в первом абзаце: «подле», «подалее», «далее». Здесь каждое слово из трех употреблено в новом лексическом значении, что создает эффект эмоционального нагнетания, усиливающейся торжественности, а повторение согласного «л» в каждом из трех слов придает предложениям мягкость, напевность. В итоге проза под пером Карамзина действительно «поэтизируется» (Ю.М. Лотман). Следовательно, «поэтизируется» и рассказчик, его чуткая к красоте душа, Природа,

Чрезвычайно важен второй абзац: он знакомит нас с особым художественным стилем Карамзина. Здесь предстают образы весны и осени. Известно, что эти слова, как правило, употреблялись в творчестве сентименталистов не только в своем прямом значении (время года) -- обычно учитывались их емкость, глубина, подтекст. Слово «весна» непременно ассоциировалось со словами «свет», «радость», «надежда», «счастье», «расцвет» и т. д.; слово же «осень» связывалось с крушением надежд, с увяданием, концом жизни. Поэтому эти слова создавали свою лирическую тему. Они обычно выделялись или курсивом, или писались с большой буквы, чтобы показать, что данное слово -- целая тема, знак огромного смысла.

Карамзин с помощью образов весны и осени (весны -- в большей степени) передает взволнованное состояние живой, тонко чувствующей души рассказчика, вызванное воспоминаниями, которое полно, развернуто не раскрывается, а выносится, как принято говорить, за скобки, и поэтому у Карамзина и природа и человек необычайно многомерны.

Анализируемый отрывок помогает познакомиться с поэтикой Карамзина-прозаика: с особенностями его стиля, поэтического словоупотребления, с особой структурой предложений -- и в конечном счете убедиться в органическом слиянии Природы и рассказчика. Именно это органическое слияние с Природой как с некоей высшей разумной силой позволяет рассказчику вмешиваться в события, давать оценки героям и выражать надежды на воскресение души Эраста.

Все герои (к которым относятся не только Лиза и Эраст, но и рассказчик, и Природа) и сам стиль повести помогают нам осознать авторскую позицию как гуманистическую. В ней проявились и светлые личностные качества писателя (высокая нравственность, ум, благородство, чуткость, доброе сердце, бескорыстие, религиозность и пр.), и взгляды Карамзина на поэта-творца как на просвещенного, добродетельного, независимого человека и на само искусство как на нравственную силу, способную внушать читателю возвышенные чувства. Создавая свою повесть, Карамзин соединил категории «доброе» и «прекрасное» -- нравственное и эстетическое. В итоге перед нами Карамзин-художник и Карамзин-философ.

В небольшом по объему произведении (сама тема, сюжет, организация материала, образный мир, язык) Карамзин сумел открыто высказать себя: он воспел любовь как чувство, способное обогатить человеческую душу, испытать и возродить ее; он выступил за гармонию рассудка и чувства в любви; он пропагандировал гуманное отношение к человеку, порицая его за отступления от законов морали, но веря в воскресение его души; он призывал верить в высшие силы и служить добродетели.

Нравственные уроки Карамзина достойны внимания и в сегодняшние такие сложные дни, тем более что это уроки человека, «твердый разум» которого, по словам В.А. Жуковского, «всегда смягчен был нежнейшим чувством».

4. Истоки разочарования и недоверия героев Карамзина

Оппозиция вечного мира и мира разрушаемой идиллии осложняется в повести «Бедная Лиза» художественным исследованием личной вины человека в разрушении мира «сладостной мечты», а также причин крайней степени разочарования, побуждающих героиню к самоубийству.

Вопреки сложившемуся в русской литературе к 90-м годам XVIII века стереотипу представлений об отношениях социально неравных людей как идиллии, Карамзин создаёт трагический финал сюжета - «альтернативный благополучному» [16; 282]. Сущность сюжетно-композиционной конструкции повести, социально-этический характер конфликта которой был выявлен П.А. Орловым, - воссоздание антитетичности мира социально неравных героев, включающей и явившиеся причинами трагической развязки изменения эмоционального, психологического состояния персонажей и нарушение ими нравственных принципов поведенческого стереотипа.

С мыслью о невозможности соединения Лизы и Эраста, настойчиво подчёркиваемой декларативным противопоставлением их социального положения, связан в повести образ Лизиной матери. Кроме того, что знаменитое замечание Карамзина «и крестьянки любить умеют» фактически обращено к матери, которая была счастлива в социально равном браке и продолжает любить мужа и после его смерти, функции персонажа также - в сопоставлении нравственного облика героинь. Слова матери: «Ах, Лиза! …Как всё хорошо у Господа Бога… Кто бы захотел умереть, если бы иногда не было нам горя? … Видно так надобно. Может быть мы забыли бы душу свою, если бы из наших глаз никогда слёзы не капали», - своеобразный пролог трагического финала. В комплекс мотивов, ведущих героиню к самоубийству и составляющих движущую пружину развития действия в сюжете повести, включены и взаимосвязанные мотивы очищающего душу горя и «забвения души».

Грехопадение героини - одна из причин трагического исхода событий. Лиза захотела умереть потому, что велико было горе, а душа была «забыта». Горе и самоубийство Лизы - результат ряда метаморфоз, через которые проходит Лизина душа, удаляющаяся от интерпретированного матерью идеала, где переживаемое страдание - возвращение к душе. Карамзин акцентирует мотив потери души. Так за фразой матери «мы забыли бы душу свою, если бы из глаз наших никогда слёзы не капали», Лиза мысленно произносит: «Ах, я скорее забуду душу свою, нежели милого друга», - и именно в этом направлении развиваются события сюжета. Утрата Лизой души интерпретирована в повести как грехопадение, исключающее возможность счастья - возвращения в утерянный рай, ибо залог счастья - чистая невинная душа [17; 54].

Знаменательны в этой связи авторский комментарий и лексика диалога Эраста и Лизы в сцене падения: «Эраст целовал Лизу, говорил, что её счастье дороже ему всего на свете, что по смерти матери он возьмёт её к себе и будет жить с ней неразлучно в деревне и дремучих лесах как в раю. - Однако же тебе нельзя быть моим мужем, - сказала Лиза. - Почему же? - Я крестьянка. - Ты обижаешь меня. Для твоего друга важнее душа, чувствительная, невинная душа, и Лиза всегда будет ближайшая моему сердцу». И тут же перелом - грехопадение, «забытие» души: «Она бросилась в его объятия - и в сей же час надлежало погибнуть непорочности! … Ах, Лиза, Лиза! Где ангел-хранитель твой! Где твоя невинность?». Как Лиза и предсказывала себе, она забывает «душу свою» ради «милого друга» - греховная любовь занимает место души: «Эраст стоял под ветвями высокого дуба, держа в объятиях свою…подругу, которая, прощаясь с ним, прощалась с душою своею». Утрата Лизой души и в результате - заменившего её Эраста приводят Лизу к крайней степени разочарования и делают её жизнь бессмысленной. Самоубийство Лизы, «забывшей душу», - следствие и результат утраты духовного совершенства, падения души.

Мотив грехопадения входит в комплекс причин трагического разрешения конфликта: совершив грех, Лиза утратила душу, затем, - любившего её «невинную душу» Эраста, наконец, - смысл жизни. Самоубийство становится последней возможностью искупления греха - попыткой очищения души чистыми водами, в которые бросается Лиза. Нравственно-моралистический сюжетный подтекст (чувство несовместимо с грехом), не исчерпывая художественного смысла, углубляет трагическую атмосферу мира «Бедной Лизы». Идеал бытия - сохранение чистоты любящей души альтернативен и не совпадает с неограниченными законом чувствами, вызванными вторжением и подчинением идеального мира чувств инородной и чуждой ему страсти.

Идиллический мир Лизы разрушается самими героями: принадлежащей этому миру Лизой, а также Эрастом - чужим пришельцем, мечтающим об идиллическом мире и разрушающим его. Мир сельского уединения (пространство Лизы) противопоставлен миру “каменной громады домов” - “алчной” Москве (пространство Эраста). Каждый из героев несёт в себе следы своего мира и чувствует себя комфортно только в своём пространстве. Заложенная в конфликте дисгармония миров нарастает при каждом переходе героев в чуждую им среду. Нарушение гармонии уже в том, что Лиза продаёт ландыши (своеобразный атрибут идиллического мира) в Москве, среди «каменной громады домов», где и происходит роковая встреча. Мотив продажи, связанный с окаменением чувств Эраста, - своеобразное и знаменательное для Карамзина обрамление истории любви: при первой встрече Эраст предлагает за букетик ландышей рубль вместо пяти копеек, в последнюю - десять рублей [14; 213]. Попытка искушения Лизы деньгами в первом случае заканчивается её отказом, во втором - прозрением собственной греховности, которое приводит к самоубийству. Несовместимость Лизиного чувства и меркантильного расчёта Эраста приводят к метаморфозе: чистота, искренность и всепоглощающая сила любви становятся причиной падения и потери героиней духовного совершенства.

С образом Эраста в способности культивировать чувство, доводить его до уровня эмоциональной экзальтации осуществлено в повести также традиционное для сентиментализма противопоставление человека «цивилизованного» «естественному». «Отравленный» меркантильностью общества Эраст, «с изрядным разумом и добрым сердцем, добрым от природы, но слабым и ветреным», оказался не способным исполнить долг по отношению к соблазнённой им Лизе. Причём, одним из мотивов скоротечности любви у Эраста, наряду с ветреностью, является у Карамзина также и потеря Лизой духовного совершенства: «Лиза не была уже для Эраста сим ангелом непорочности, который прежде воспалял его воображение и восхищал душу». Трагическое противоречие, возникшее между Лизой и Эрастом, - результат несовпадения экзальтированного природного чувства героини, нарушившей мораль, и «рассудочной» расчётливости героя, породивших аморальный поступок. В контексте созданного Карамзиным сюжета аморальность поступков Эраста связана как со слабостью характера и меркантильностью, так и с обусловленным «каменистостью» среды его мира отсутствием способности к чувству. Нарушение героями морального закона ведёт к разрушению мира идиллии.

Восстановление идиллии оказывается невозможным - встречи введённого в сюжет на правах равноправного образа автора-повествователя с раскаявшимся Эрастом происходят у пустой, «без дверей, без полу» хижины Лизы. С образом автора-повествователя в повести связана идея о возможном примирении героев в ином мире, заключающая в себе один из её принципиальных художественных смыслов. Трудно согласиться с мыслью о «вызывающей кощунственности», с точки зрения современников, надежды повествователя [11; 80] на встречу с Лизой «там, в новой жизни»,- аргументируемой тем, что писатель «своей волей дарует» «новую жизнь, то есть «душевное спасение» «самоубийце, окончившей жизнь без покаяния и похороненной в неосвящённой земле» [6; 186]. Кажется, такая интерпретация завершающей повесть фразы не учитывает двух обстоятельств. О встрече «в иной жизни» говорит автор-повествователь - чувствительный герой, сострадающий и Лизе, и раскаявшемуся Эрасту и мечтающий о восстановлении утраченного идеала. С другой стороны, надежда повествователя на милосердие не могла восприниматься сознанием русского человека «кощунственной», ибо в не утраченном ещё в начале XIX века контексте Православного сознания представление о том, что судить о вине человека мог только Господь, часто определяло даже выбор писателями сюжетов. Для нашей темы важно: в «Бедной Лизе», кажется, впервые в русской литературе, мотив разочарования, имманентный мотиву «обольщённой невинности», интерпретируется Карамзиным как ведущее к гибели отступление от морально-нравственных и этических норм поведенческого стереотипа. Грех, осмысленный в Христианских категориях нравственности (нарушение заповеди), приводит героев к разочарованию и разрушению «мира сладостной мечты», не исключающей, по милости Божьей, восстановления утраченной гармонии в ином мире.

5. Наследство «Бедной Лизы»

"Бедная Лиза" появилась на пустом месте. Ее не окружал густой литературный контекст. Карамзин в одиночку распоряжался будущим русской прозы - потому, что его можно было читать не только для того, чтобы возвыситься душой или вынести нравственный урок, а для удовольствия, развлечения, забавы.

Итак, Карамзин "Бедной Лизой" угодил читателю. Русская литература захотела увидеть в этой маленькой повести прообраз своего светлого будущего - и увидела. Она нашла в "Бедной Лизе" беглый конспект своих тем и героев. Там было все, что ее занимало и занимает до сих пор. В первую очередь - народ. Крестьянка Лиза с ее добродетельной матушкой породила бесконечную череду литературных крестьян. Уже у Карамзина лозунг "правда живет не в дворцах, а хижинах" звал к тому, чтобы учиться у народа здоровому нравственному чувству. Вся русская классика, в той или иной степени, идеализировала мужика. Кажется, что трезвый Чехов (рассказ "В овраге" ему долго не могли простить) был едва ли не единственным, кто устоял перед этой эпидемией. Карамзинскую Лизу можно и сегодня обнаружить у "деревенщиков". Читая их прозу, можно быть заранее уверенным, что прав всегда окажется человек из народа. Вот так в американских фильмах не бывает плохих негров. Знаменитое "под черной кожей бьется сердце тоже" вполне применимо к Карамзину, который писал: "И крестьянки умеют любить". Есть тут этнографический привкус колонизатора, мучимого угрызениями совести. Эраст тоже мучается: он "был до конца жизни несчастлив". Этой незначительной реплике тоже суждена была долгая жизнь. Из нее выросла заботливо лелеемая вина интеллигента перед народом. Любви к простому человеку, человеку из народа, от русского писателя требуют так давно и с такой настойчивостью, что нам покажется моральным уродом любой, кто ее не декларирует. Только русская интеллигенция страдала комплексом вины в такой степени, что торопилась отдать долг народу всеми возможными способами - от фольклорных сборников до революции. У Карамзина все эти сюжеты уже есть, хотя и в зачатке. Вот, например, конфликт города и деревни, который продолжает питать русскую музу и сегодня.

"Бедная Лиза" - эмбрион, из которого выросла наша литература. Ее можно изучать как наглядное пособие по русской классической словесности. К сожалению, очень долго у основателя сентиментализма читатели замечали одни слезы. Их, действительно, у Карамзина немало. Плачет автор: "Я люблю те предметы, которые заставляют меня проливать слезы нежной скорби". Слезливы его герои: "Лиза рыдала - Эраст плакал".

Так или иначе, на почве, увлажненной слезами бедной Лизы, выросли многие цветы сада российской словесности.

Заключение

Таким образом, сентиментализм, как новое литературное направление, возникнув во II половине XVIII в. внес огромный вклад в мировую литературу. Зародившись в 60-е годы, в России сентиментализм сыграл важную роль в жизни русской литературы. Чувствительность легла в основу многих произведений писателей этого периода. Самой высшей из чувств, сентименталисты считали способность человека отзываться на радости и страдания других.

Рассматривая творчество крупнейшего представителя русского сентиментализма - Н.М. Карамзина можно отметить что именно в его творчестве наиболее ярко и полно раскрываются художественные возможности этого направления. В его романе «Письма русского путешественника» красочно рисуются картины природы, описываются памятники истории и культуры. Он дает оценку общественного строя стран, которые посещает. Другие произведения созданные пером Карамзина также основаны на «чувствительности».

Повесть Н.М. Карамзина «Бедная Лиза» была одним из первых сентиментальных произведений русской литературы XVIII века. Ее сюжет очень прост -- слабохарактерный, хотя и добрый дворянин Эраст влюбляется в бедную крестьянскую девушку Лизу. Их любовь заканчивается трагически: молодой человек быстро забывает о своей возлюбленной, собираясь жениться на богатой невесте, а Лиза погибает, бросившись в воду. Но главное в повести не сюжет, а чувства, которые она должна была пробудить в читателе. Поэтому главным героем повести становится повествователь, который с грустью и сочувствием рассказывает о судьбе бедной девушки. Образ сентиментального повествователя стал открытием в русской литературе, поскольку прежде повествователь оставался «за кадром» и был нейтральным по отношению к описываемым событиям. Для «Бедной Лизы» характерны короткие или развернутые лирические отступления, при каждом драматическом повороте сюжета мы слышим голос автора: «сердце мое обливается кровию...», «слеза катится по лицу моему».

Чрезвычайно существенным было для писателя-сентименталиста обращение к социальной проблематике. Он не обличает Эраста в гибели Лизы: молодой дворянин так же несчастен, как крестьянская девушка. Но, и это особенно важно, Карамзин едва ли не первый в русской литературе окрыл «живую душу» в представительнице низшего сословия. «И крестьянки любить умеют» -- эта фраза из повести надолго стала крылатой в русской культуре. Отсюда начинается еще одна традиция русской литературы: сочувствие простому человеку, его радостям и бедам, защита слабых, угнетенных и безгласных -- в этом главная нравственная задача художников слова.

«Бедная Лиза» сразу стала чрезвычайно популярной в русском обществе. Гуманные чувства, умение сочувствовать и быть чувствительным оказались очень созвучны веяниям времени, когда литература от гражданской тематики, характерной для эпохи Просвещения, перешла к теме личной, частной жизни человека и главным объектом ее внимания стал внутренний мир отдельной личности.

Карамзин совершил и еще одно открытие в литературе. С «Бедной Лизой» в ней появилось такое понятие, как психологизм, то есть умение писателя живо и трогательно изображать внутренний мир человека, его переживания, желания, стремления. В этом смысле Карамзин подготовил почву для писателей XIX века

Список используемой литературы

1. Кочеткова, Н.Д. Русский сентиментализм/Н.Д. Кочеткова - М.: Наука, 1978

2. Савельева, Л.И. Античность в поэзии классицизма и сентиментализма: Карамзин, Дмитриев/Л. И Савельева - Казань: Татарское книжное издательство,1980.

3. Конунова, Ф. З. Эволюция сентиментализма Карамзина/Ф.З. Конунова - Томск: томское книжное издательство, 1967

4. Кафанова О.Б. Н.М. Карамзин и западноевропейский театр /Русская литература и зарубежное искусство/О.Б. Кафанова - Ленинград; 1986

5. Штранге М.М. Русское общество и Французская революция/М.М. Штранге - М.: Наука,1956

6. Савельева Л.И. Античность в поэзии классицизма и сентиментализма: Карамзин, Дмитриев/Л.И. Савельева - Казань: Татарское книжное издательство, 1980.

7. Иванов-Разумник Сентиментализм и романтизм (Карамзин, Жуковский, Пушкин Бестужев. Марлинский/Иванов-Разумник - Санкт-Петербург: 1908.

8. Иванов И. Карамзинское направление и его идейное содержание/И. Иванов Санкт-Петербург : 1898

9. Верхов П.Н. Жизнь и творчество Н.М. Карамзина/П.Н. Верхов, Г.П. Макогоненко // Карамзин Н.М. Избранные сочинения: В 2 т. М.; Л., 1964.

10. Вершины: Книга о выдающихся произведениях в русской литературе / Под ред. В.И. Кулешова - М.: Детская литература, 1995.

11. Берков П. Жизнь и творчество Н.М. Карамзина/ П. Берков, Г.П. Макагоненко - М.; Л.,2000

12. Сахаров В.И. Карамзин М.Н.: «И крестьянки любить умеют…»/В.И. Сахаров - М.: Русское слово, 1997.

13. Сахаров В.И. Русский романтизм XIX века: лирика и лирики/В.И. Сахаров - М.: Русское слово, 2004.

14. Орлов П.А. Русский сентиментализм/П.А. Орлов - М.: Русское слово, 1990.

15. Лебедева О.Б. Эстетика и поэтика повествовательной прозы Н.М. Карамзина (1766 - 1826)/О.Б. Лебедева - М.: Просвещение, 1999.

16. Лотман Ю.М. Об одном читательском восприятии «Бедной Лизы» Н.М. Карамзина/Ю.М. Лотман - М:Русское слово, 1966.

17. Сигида Л.И. Об истоках разочарования и скепсиса героев Карамзина/Л.И. Сигида - М.:Просвещение, 2004.

Размещено на Allbest