Художественное новаторство Александра Александровича Блока в поэме "Двенадцать"

Протянут канат.

На канате -- плакат:

“Вся власть Учредительному собранию!”

Это торжество есть свершившийся факт. Он уже не ставится под сомнение ироничной интонацией или каким-либо нелепым эпитетом. И уже ему, этому факту, твердо стоящему на ногах пролетарской свободы -- не той, которая “заканчивается там, где начинается свобода другого”, а вседозволитель-ной и анархичной, -- противопоставлены бьющиеся в предсмертных конвульсиях силуэты старого мира:

Старушка, как курица,

Кой-как переметнулась через сугроб.

-- Ох, Матушка-Заступница!

-- Ох, большевики загонят в гроб!..

А это кто? --Длинные волосы

И говорит вполголоса:

-- Предатели!

Погибла Россия!

Должно быть, писатель --

Вития...

Вон барыня в каракуле

К другой подвернулась:

Уж мы плакали, плакали...

Поскользнулась

И -- бац -- растянулась!..

Человеческие образы, символизирующие ломающийся на глазах старый мир, нелепы и комичны. Они, подобно куклам из “Театра абсурда”, которых бесцеремонно дергают за нитки, заставляя совершать различные телодвижения и произносить глупости искаженными голосами, наполняют собой пустоту мыльного пузыря, а их отраженные на радужной выпуклой поверхности лики вызывают лишь горькую усмешку:

А вон и долгополый --

Сторонкой -- за сугроб...

Что нынче невеселый,

Товарищ поп?

Помнишь, как бывало

Брюхом шел вперед

И крестом сияло

Брюхо на народ?..

Александр Блок, как истинный гений символизма, одним незатейливым словосочетанием продемонстрировал разверзшуюся между противостоящими друг другу мирами бездонную пропасть. Именно “товарищ поп” есть символ антагонистичности старого и нового, их полной несовместимости и жесточайшей уродливости в случайных сочетаниях, не вызывающей при этом ни капли жалости.

Совокупность социально-нравственных ценностей в душах и умах красногвардейцев, устами которых Блок озвучивает настроения нового мира, соответствует представлениям о соотношении цели и средств для ее достижения. Если уж рушить старый мир, то жестоко, кощунственно и до основания:

Революционный держите шаг!

Неугомонный не дремлет враг!

Товарищ, винтовку держи, не трусь!

Пальнем-ка пулей в Святую Русь --

В кондовую,

В избяную,

В толстозадую!..

Убийство “толстомордой Катьки”, у которой “керенки есть в чулке” и которая невесть чем занята в кабаке с Ванюшей, воспринимается отнюдь не как преступление, а напротив, как деяние, направленное на укрепление нового мира. Некоторое нравственное колебание Петруши, усомнившегося в праведности содеянного, вскоре, благодаря увещеваниям остальных одиннадцати, переходит в фазу абсолютной уверенности в верности того пути, который они себе избрали. Назад дороги нет:

Эх, эх!

Позабавиться не грех!

Запирайте етажи,

Нынче будут грабежи!

Отмыкайте погреба --

Гуляетнынче голытьба!..

Финал же поэмы ставит окончательную и жирную точку в конфликте старого и нового. Появление Иисуса Христа под кровавым знаменем революции, возглавляющего стройный марш двенадцати апостолов-революционеров, стало последним гвоздем в крышке гроба старого мира, окончательную и безоговорочную сломленность которого символически изобразил в своей поэме Александр Блок.

Конечно же, объективную оценку Слишком много воды должно утечь, прежде чем станет окончательно ясно, какая из двух противоборствующих сторон была наиболее близка к истине, какое из двух зол было для страны наименьшим.

Вот уже почти столетие минуло с тех пор, как свершилась революция, однако единого мнения по этому поводу никогда не было и нет по сей день. Тем более нельзя найти ответ на вопрос: “Кто прав?” в поэме “Двенадцать”. Блок не ставил перед собой задачу заклеймить позором “буржуев” и воздвигнуть литературный памятник пролетариям всех стран, соединившимся в едином и страстном порыве. Он обозначил труднейшую для него и его современников, да и для всех, кто жил до него и будет жить после, проблему выбора: либо сгнить вместе с разлагающимися останками старого буржуазного общества, либо искрой сгореть в безжалостном пожаре революции.

«Мы любили эти диссонансы, эти рёвы, эти звоны, эти неожиданные переходы… в орекстре. Но, если мы их действительно любили, а не только щекотали свои нервы в людном театральном зале после обеда, мы должны слушать и любить те же звуки теперь, когда они вылетают из мирового оркестра; и, слушая, понимать, что это - о том же, всё о том же» [7:231].

3.4 Художественные средства создания «музыки революции»

«Блок всегда имел чуткий слух. Он умел, как никто, слушать и понимать ветер времени. И ветер революции свистел в его поэме, наполняя её неистовый мир свежестью и надеждой. И рваный ритм стиха был под стать убыстренному революцией ритму жизни. Новаторская форма поэмы, её разговорно-лозунговый строй, определённость её революционной направленности делали её доходчивой, действенной».

Любовь для Блока - это "свободная стихия", сродни ветру, вьюге, океану. Значит, и революция - стихия? Еще одна дневниковая запись говорит о том, что "революция производит бурю во всех морях - природы, жизни, искусства". Итак, революция как стихия, как "буря во всех морях" воплощена Блоком в поэме "Двенадцать", о которой он говорил, что это лучшее из всего, что он написал.

Хорошо знавший Блока в тот период Корней Чуковский вспомнил, что в тяжелые дни, когда Блока травили, предавали анафеме, не подавали руки за поэму, обвиняли в искусственности и фальши финала, в то, что Блок "продался большевикам", он однажды воскликнул: "А я у каждого красногвардейца вижу ангельские крылья за плечами".

В статье "Интеллигенция и революция" он призвал "слушать музыку революции": «Бороться с ужасами может лишь дух. К чему загораживать душевностью пути к духовности? Прекрасное и без того трудно. А дух есть музыка. Демон некогда повелел Сократу слушаться духа музыки. Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию» [7:239] И эту музыку воплотил в поэме, каждая главка имеет свою ритмическую основу, и сюжет прочитывается в смене музыкальных образов.

От стихии ветра - к маршу, от марша - к частушке, от частушки к дробному стуку копыт и быстрому лету лихача, а потом - к меняющимся ритмам разбойного налета и убийства, от них к тоскливой песне, к заупокойной молитве, городскому романсу - и снова к голосу ветра, вьюги и маршу красногвардейцев. Смена картин в поэме происходит через смену ритмов. Только необыкновенная музыкальность блока могла воплотить это сложный сюжет "музыки революции". Это чудо и загадка, но тот же много общавшийся в этот период с Блоком Чуковский вспоминал, что поэма была написана практически в один день, а в черновиках почти не было помарок. "Музыка революции" звучала в нем вместе с его любимыми песнями ветра и вьюги.

Поэт слышит, как в «музыке» революции завывает ветер перемен, слышит, как идут те двенадцать красногвардейцев, вооруженный патруль, олицетворяющий двенадцать апостолов революции. Блок слышит их шаг, «мерный», «державный»:

Вдаль идут державным шагом... --

Кто еще там? Выходи!

Это -- ветер с красным флагом

Разыгрался впереди...

Поэт сумел отразить в поэме «музыку» тех дней, которая звучала и в нем самом. Это отразилось в ритмическом, лексическом и жанровом многоголосии поэмы. Традиционные ямб и хорей сочетаются с разными модификациями классических размеров, с дольником и нерифмованными стихами.

Блок написал непривычно сжатую поэму, но по масштабам истинного отображения действительности эта поэма более значима. Она состоит из двенадцати главок, которые отличаются друг от друга и лексикой, и стихотворным размером. Диапазон лексики необычайно широк:

мелодии марша:

В очи бьется

Красный флаг.

Раздается

Мерный шаг.

Вот - проснется

Лютый враг…

городского романса:

Не слышно шуму городского,

Над невской башней тишина…

частушки:

Как пошли наши ребята

В красной гвардии служить -

В красной гвардии служить -

Буйну голову сложить!

звуки выстрелов:

Трах-тарарах-тах-тах-тах-тах!

Вскрутился к небу снежный прах!

· лозунговые призывы: «Вся власть Учредительному Собранию!», «Вперед, вперед, рабочий народ!», «Товарищ, гляди в оба!» [8:445, 446, 452]

· Блок широко использует разговорную, а зачастую и сниженную, «уличную» лексику («етажи», «стервец», елекстрический», «физьономией дурацкой».)

· Также в поэме ясно просматриваются фольклорные мотивы, которые выражаются через повторы («Ох ты, горе горькое! Скука скучная! Смертная!» [8:447] или «Ветер! Ветер!») частое использование междометий («Эх, эх, без креста! Тра-та-та!»), такой лексики как: «зазнобушка», «чернобровушка».

Главки разнородны, но в целом эта стилистическая разобщенность призвана дать реальное отображение действительности. Здесь рядом с революционным пафосом свободно “уживается” стихия деклассированных низов, и все проявления жизни взяты в каких-то незначительных деталях, как в настоящей действительности.

Список литературы

Алексей Турков. Александр Блок. - М., "Молодая гвардия", 1969.

Андрей Федоров. Путь Блока-драматурга// Александр Блок. Собрание сочинений в шести томах. Том четвертый. Драматические произведения. - М., "Правда", 1971.

Бальмонт К. Три встречи с Блоком. Воспоминания о серебряном веке. Сост., авт. предисл. и коммент. Вадим Крейд. - М.: Республика, 1993. - 559 с.

Блок А. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т.6/ Сост. В. Орлов; Подготовка текста М. Дикман; Примеч. М. Дикман. - Л.: Худож.лит., 1983. - 424 с., 1 л. портр.

Блок А. Собрание сочинений: В 6-ти т./ Редкол.: М. Дудин и др.: Оформл.худож. Н. Нефёдова. - Л.:Худож.лит., 1980-1981. Т.2. Стихотворения и поэмы. 1907-1921./ Сост.и примеч. Вл. Орлова, 1980. - 472 с.

Блок А. Собрание сочинений: В 6-ти т./ Редкол.: Мю Дудин и др.; Оформ. Худож. Н. Нефёдова. - Л.: Худож. Лит., 1980-1982. Т. 1. Стихотворения и поэмы. 1898-1906./ Вступ.статья М. Дудина; Сост.и примеч. Вл. Орлова. 1980. - 512 с.

Блок А. Собрание сочинений: в 6-ти т./ Редкол.: м. Дудин и др.; Оформ. худож. Н. Нефёдова. - Л.: Худож.лит., 1980-1983. Т.4. Очерки. Статьи. Речи. 1905-1921./ Сост. Вл. Орлова. Примеч. Б. Аверина. 1982. - 464 с.

Блок А. А. Стихотворения и поэмы: Стихи, дневники, письма, проза. - М.: Изд-во Эксмо, 2005. - 576 с., илл.

Волков Соломон. История культуры Санкт-Петербурга. - http://aleksandrblok.boom.ru/

Гиппиус З. Мой лунный друг. О Блоке. Воспоминания о серебряном веке. Сост., авт. предисл. и коммент. Вадим Крейд. - М.: Республика, 1993. - 559 с.

Владимир Орлов. Гамаюн. - М., "Известия", 1981.

Сербин П. К. Изучение творчества Александра Блока. - К.: Радянська школа, 1980.

Соловьёв Б. Перевод Александра Блока// Александр Блок. Собрание сочинений в шести томах. Том первый. - М., "Правда", 1971.

Соловьёв Б. И. Поэт и его подвиг. - М.: Советский писатель, 1965. - 696 с.

Шкловский В. Б. Письменный стол // Шкловский В. Б. Гамбургский счет: Статьи -- воспоминания -- эссе (1914--1933). М.: Советский писатель, 1990.

Літературознавчий словник-довідник/ за ред. Р.Т. Гром'яка, Ю.І. Ковальова, В. І. Теремка. - К.:ВЦ «Академія», 2006 - 752с. (Nota bene)

http://blok.ouc.ru

http://publ.lib.ru

http://lib.align.ru/

http://publ.lib.ru/publib.html

http://novruslit.ru/library/

http://lib.rus.ec/node

Размещено на Allbest.ru