Творческая история романа Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание" на уроках литературы

Сам Достоевский, возвращаясь к оценке «Преступления и наказания», в письме к Л. Н. Майкову от 11 (23) декабря 1868 г. писал (имея в виду дело Данилова и противопоставляя свое понимание реализма пониманию его задач своими современниками): «Ихним реализмом -- сотой доли реальных, действительно случившихся фактов не объяснишь. И мы нашим идеализмом пророчили даже факты». О своей авторской гордости, вызванной тем, что своим романом он художественно предвосхитил реальные явления, подобные преступлению Данилова, Достоевский тогда же говорил Страхову. Писарев Д. И. Борьба за жизнь. // Собр. сочинений. - М., 1986, с. 315-326

Центральное место в критических статьях о романе, появившихся после завершения его печатания, в 1867 г. занял анализ мотивов, толкнувших Раскольникова на преступление.

Критики «Русского инвалида» (Суворин) и «Гласного суда», защищая Достоевского от упреков в намерении «опозорить молодое поколение», в то же время характеризовали героя романа как «нервную, повихнувшуюся натуру», «больного человека», у которого «все признаки белой горячки» («Русский инвалид», 1867, 4 (16) марта, № 63; «Гласный суд», 1867,16 (28) марта, № 159). Тем самым они снимали вопрос о социально-психологической типичности идей Раскольникова как представителя «определенного направления, усвоенного обществом», толкуя его преступление как продукт больной психики, т. е. чисто индивидуальный, клинический случай.

Противоположная этому точка зрения на роман, подчеркивающая широкую социально-психологическую типичность преступления Раскольникова, получила наиболее глубокое и последовательное развитие в статье Д. И. Писарева «Борьба за жизнь», которую можно рассматривать как итоговую оценку романа, исходившую от одного из наиболее влиятельных представителей революционно-демократического лагеря 1860-х годов.

Первая часть статьи Писарева появилась в журнале «Дело» (1867, № 5) под названием «Будничные стороны жизни». Продолжение ее, которое должно было появиться в следующей книжке журнала, было запрещено цензурой и появилось в печати лишь год спустя под заглавием «Борьба за существование» («Дело», 1868, № 8), уже после смерти автора. В том же году обе части статьи были перепечатаны в составе собрания сочинений критика в объединенном виде и под восстановленным авторским заглавием «Борьба за жизнь».

В своей статье Писарев подчеркивал, что ему «нет никакого дела ни до личных убеждений автора, ни до общего направления его деятельности». Положив в основу своей статьи принципы добролюбовской «реальной критики», Писарев стремился понять роман не как выражение субъективных идей Достоевского, но как отраженно реальных процессов жизни русского общества своего времени, трагического положения в нем массы, «огромного большинства людей». В противовес критикам «Русского инвалида» и «Гласного суда» Писарев подчеркивал, что «Раскольникова невозможно считать помешанным» и что преступление его, как и вообще большинство преступлений в современном обществе, обусловлено социальными, а не «медицинскими» факторами.

Как на основную причину преступления Раскольникова и других аналогичных преступлении критик указал на общественное неравенство, лежащее в основе современного ему социального и политического строя. Неизбежным следствием его, утверждал Писарев, является для сотен и тысяч бедняков тягостная и изнурительная повседневная борьба за существование, одной из жертв которой стал Раскольников.

«Нет ничего удивительного в том, -- писал критик, -- что Раскольников, утомленный мелкою и неудачною борьбою за существование, впал в изнурительную апатию; нет также ничего удивительного в том, что во время этой апатии в его уме родилась и созрела мысль совершить преступление. Можно даже сказать, что большая часть преступлений против собственности устраивается в общих чертах по тому самому плану, по какому устроилось преступление Раскольникова. Самою обыкновенной) причиною воровства, грабежа и разбоя является бедность; это известно всякому, кто сколько-нибудь знаком с уголовной статистикой, огромное большинство людей, отправляющихся на воровство или на грабеж, переживают те самые фазы, через которые проходит Раскольников».

Анализируя--шаг за шагом -- предысторию преступления Раскольникова, Писарев стремился показать, что «противообщественные» чувства и мысли, зародившиеся у героя романа и толкнувшие его на убийство ростовщицы, явились неизбежным следствием бесчеловечности и противоестественности того общественного строя, при котором даже право на сострадание и помощь другому человеку становится социальной привилегией: «Пока Раскольников обеспечен имением, капиталом или трудом, до тех пор ему предоставляется полное право и на него даже налагается священная обязанность любить мать и сестру, защищать их от лишении и оскорблений и даже в случае надобности принимать на самого себя те удары судьбы, которые предназначаются им, слабым и безответным женщинам. Но как только материальные средства истощаются, так тотчас же, вместе с этими средствами у Раскольникова отбирается право носить в груди человеческие чувства, так точно, как у обанкротившегося купца отбирается право числиться в той или в другой гильдии. Любовь к матери и к сестре и желание покоить и защищать их становятся противозаконными и противообщественными чувствами и стремлениями с той минуты, как Раскольников превратился в голодного и оборванного бедняка. Кто не может по-человечески кормиться и одеваться, тот не должен также думать и чувствовать по-человечески. В противном случае человеческие чувства и мысли разрешатся такими поступками, которые произведут неизбежную коллизию между личностью и обществом».

Если в раскрытии социальных истоков преступления Раскольникова отразились наиболее глубокие и сильные стороны мысли Писарева, то в его анализе теории Раскольникова о «необыкновенных» людях и о праве сильной личности на преступление сказался ряд противоречий, свойственных его прочтению романа.

Одной из задач Писарева было отвести от передовой молодежи 60-х годов обвинение в том, что в ее идеях и настроениях потенциально содержится зерно теоретических построений Раскольникова. Эту задачу Писарев выполнил со свойственным ему теоретическим блеском и силой убеждения. «Теория Раскольникова, -- писал он, -- не имеет ничего общего с теми идеями, из которых складывается миросозерцание современно развитых людей». Критик утверждал, что «с точки зрения тех мыслителей, которых произведения господствуют над умами питающего юношества, деление людей на гениев, освобожденных от действия общественных законов, и на тупую чернь, обязанную раболепствовать, благоговеть и добродушно покоряться всяким рискованным экспериментам, оказывается совершенною нелепостью, которая безвозвратно опровергается всею совокупностью исторических фактов».

Однако превосходно показав теоретическую несостоятельность «идеи» Раскольникова, Писарев но смог подойти к ней как к хотя и противоречивому, но типическому факту социальной жизни, отражению настроений не только одного героя романа, но и целого разряда людей в условиях тогдашнего общества. «Теория» Раскольникова представлялась Писареву плодом логических хитросплетений героя, а не выражением определенной, обусловленной самой жизнью, общественной позиции, опасные стороны которой писатель показал, стремясь привлечь к ней внимание общества. «Всю свою теорию Раскольников построил исключительно для того, чтобы оправдать в собственных глазах мысль о быстрой и легкой наживе». Эта недостаточно глубокая оценка «теории» Раскольникова, вступавшая в противоречие с исходным положением статьи -- о преступлении Раскольникова как общественном явлении, свидетельствовала о том, что те новые тенденции общественной жизни, на которые Достоевский стремился указать своим романом, не были уловлены и важность их не была понята Писаревым, так как они в той или иной мере выходили за пределы его социально-исторического и философско-эстетического кругозора. Писарев Д.И. Собрание сочинений в 4-х тт. - М.: Просвещение, 1991. - Т.4, с. 351-378

В противоположность Писареву Н. Н. Страхов в своей статье о романе, помещенной в «Отечественных записках» (1867, №№ 2--4, «Наша изящная словесность», без подписи), сосредоточил свое внимание не на широком социальном, а на более узком, нравственно-психологическом содержании романа. Оставив в стороне занимавший Писарева вопрос о социальных истоках преступления Раскольникова, об отражении в его жизни и умонастроении жизни и настроения широких масс «униженных и оскорбленных». Страхов выдвинул на первый план другой вопрос -- об отражении в романе идей демократической молодежи 1860-х годов и о сложном отношении к ним романиста.

После статей Писарева и Страхова третьей, наиболее значительной из критических статей, опубликованных в 1867 г. после окончания печатания романа в «Русском вестнике», была статья романиста Н. Д. Ахшарумова («Всемирный труд», 1867, № 3, стр. 125--156) сосредоточившегося по преимуществу на психологической стороне романа и на оценке отдельных его персонажей, из которых самыми удачными он признал, наряду с Раскольниковым, семью Мармеладовых, Порфирия и Свидригайлова. Ахшарумов верно почувствовал необычность поэтики романа, но не смог ее верно осмыслить: в образе Раскольникова он усмотрел противоречие между внешним обликом героя -- «мальчика, недоучившегося в школе» -- и вложенным в него сложным духовным миром автора, вследствие чего Раскольников наделен несвойственными ему будто бы чертами «Гамлета» и «Фауста», облагораживающими и возвышающими его.

В августе 1868 г. вышла в свет уже известная нам вторая статья Писарева о «Преступлении и наказании» («Дело», 1868, № 8, стр. 1--33). В этом же году, как отмечалось выше, обе статьи Писарева в объединенном виде были перепечатаны в его «Сочинениях» (ч. 9, изд. Ф. Павленкова, СПб., стр. 204--261). В 1869 г. на протяжении почти полугода в газете «Судебный вестник» (№№ 1, 4, 14, 83,133) печаталась статья А. Лохвицкого о романе -- анализ «Преступления и наказания» со специальной, научно-криминалистической точки зрения.

На защиту романа от критиков, обвинявших автора в том, что он «хотел в Раскольникове изобразить представителя молодого поколения», тогда же встал И. С. Лесков в анонимном отзыве об «Идиоте», где он главным «внутренним достоинством» романа признал глубокий «психологический анализ» («Вечерняя газета», 1869, 1 января, № 1, фельетон).

Критика не раз поднимала вопрос о чертах, сближающих проблематику и сюжеты «Преступления и наказания» и «Воскресения» Льва Толстого. Позднее социальная и этическая проблематика «Преступления и наказания» нашла противоположное по своей идеологической и художественной окраске преломление в творчестве М. Горького (роман «Трое», 1900) и Л. Андреева. Осложненное идеями и поэтикой символизма переосмысление трагико-фантастического мира дворянско-буржуазного Петербурга, переосмысление, впитавшее в себя разнородные темы «Медного всадника», «Пиковой дамы», «Преступления и наказания», «Бесов», отразилось в романе А. Белого «Петербург» (1913--1914; перераб. изд. -- 1922), в ряде лирических произведении

А. Блока и других поэтов-символистов 1900--1910-х годов. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М.-Л. 1980, с. 207-223

3. Творческая история романа «Преступление и наказание» на

уроках литературы

Роман Достоевского складывался под влиянием традиций не только русской, но и мировой литературы. Возможно, именно поэтому он оказывал и продолжает оказывать воздействие на творчество писателей не только у нас, но и за рубежом. Именно потому, что в черновиках Достоевского проясняется путь к созданию нового романа, процесс развития идеи и ее воплощения, мы начинаем изучение романа «Преступление и наказание» на практических занятиях с его творческой истории в 10 классе.

Предлагаем одному из учащихся, используя недавно переизданные черновики романа (и помещенную там же статью Л. Д. Опульской «История создания романа»), подготовить доклад о том, как складывался замысел нового произведения Достоевского и как он развивался под пером писателя.
Изучение творческой истории позволяет представить роман «Преступление и наказание» как динамическую структуру, все части которой взаимосвязаны и соотнесены друг с другом. Изменение одной из них влечет за собой с неизбежностью преображение целого. В творческой истории произведение предстает как художественное единство, а основная мысль автора - в движении и развитии.

Работа над творческой историей произведения служит как бы вступлением к анализу романа. Учащиеся с большим интересом воспринимают то новое, что узнают об истории создания «Преступления и наказания». Некоторые спорные вопросы разрешаются в процессе изучения творческой истории произведения, другие, напротив, возникают и требуют ответа. Для изучения творческой истории романа предлагаются вопросы для обсуждения. Например, Какая внутренняя связь существует между замыслом романа «Пьяненькие» и романом «Преступление и наказание»? и т. п.

Проблема преступления рассматривается практически в каждом произведении Ф. М. Достоевского. Писатель говорит о преступлении в общечеловеческом плане, сравнивая такой взгляд с различными популярными в то время социальными теориями. В “Неточке Незвановой” сказано: “Преступление всегда останется преступлением, грех всегда будет грехом, на какую бы степень величия ни возносилось порочное чувство”. В романе “Идиот” Ф. М. Достоевский утверждает: “Сказано “не убий!”, так за то, что он убил, и его убивать? Нет, это нельзя”. Роман  “Преступление и наказание” практически полностью посвящен анализу социальной и нравственной природы преступления и того наказания, которое за ним последует. В письме М. Н. Каткову Ф. М. Достоевский сообщал: “Пишу роман о современном преступлении”. Действительно, преступление для писателя становится одной из важнейших примет времени, современным явлением. Причину этого писатель видит в падении общественной нравственности, которое было в конце XIX века очевидным. Рушатся старые идеалы, на которых было воспитано не одно поколение русских людей, жизнь порождает разнообразные социальные теории, пропагандирующие идею революционной борьбы за прекрасное светлое будущее (вспомним хотя бы роман Н. Чернышевского “Что делать?”). В сложившийся уклад русской жизни активно проникают элементы буржуазной европейской цивилизации, И -- что самое главное -- русское общество начинает отходить от многовековой традиции православного взгляда на мир, популярным становится атеизм. Толкая своего героя на убийство, Ф. М. Достоевский стремится осознать причины того, почему в сознании Родиона Раскольникова возникает столь жестокая идея. Конечно, его “среда заела”. Но заела она и бедную Сонечку Мармеладову, и Катерину Ивановну, и многих других. Почему же не становятся убийцами они? Дело в том, что корни преступления Раскольникова лежат гораздо глубже. На его взгляды огромное влияние оказывает популярная в XIX веке теория существования “сверхлюдей”, то есть таких людей, которым дозволено больше, чем обыкновенному человеку, той “дрожащей твари”, о которой размышляет Раскольников. Мурашова, О.А. Тема греха и наказания, или “Психологический отчёт одного преступления”. Литература в школе. - 2006. - №9. - С. 18-21.

Соответственно, и само преступление Родиона Раскольникова понимается писателем гораздо глубже. Смысл его не только в том, что Раскольников убил старуху-процентщицу, но еще и в том, что он сам разрешил себе это убийство, возомнил себя человеком, которому дозволено решать, кому жить, а кому нет. По мнению Достоевского, вершить людские судьбы способен только Бог. Следовательно, Родион Раскольников ставит себя на место Бога, мысленно приравнивает себя к нему. Что же это влечет за собой? Ф. М. Достоевский не сомневался, что только Бог, Христос должен быть нравственным идеалом человека. Заповеди христианства незыблемы, и путь приближения к идеалу заключается в выполнении этих заповедей. Когда Родион Раскольников ставит на место Бога себя, он сам начинает создавать для себя и определенную систему ценностей. А это значит, что он разрешает себе все и постепенно начинает терять все лучшие качества, попирая общепринятые моральные нормы. Ф. М. Достоевский не сомневается: это преступление не только его героя, но и многих людей этой эпохи. “Деизм дал нам Христа, то есть до того высокое представление человека, что его понять нельзя без благоговения, и нельзя не верить, что это идеал человечества вековечный. А что дали нам атеисты?” -- спрашивает Россию Ф. М. Достоевский и сам отвечает: теории, которые порождают преступление, потому что атеизм неизбежно приводит к потере нравственного идеала, Бога в человеке. К атеизму может прийти лишь человек, живущий разумом. Раскольников -- студент, сознательно оградивший себя от нормальной жизни, от людей, и в его комнате-могиле все способствует приглушению чувств и лихорадочной работе мысли. Следовательно, по мнению Достоевского, разумная жизнь человека должна быть подчинена чувству, иначе обществу не избежать преступлений. Ф.М. Достоевский не сомневается, что современные преступления есть следствие неправильной жизни людей. В мире царствует зло, ненависть, люди унижены, их чувства втаптываются в грязь. Как же бороться с преступлениями? Ни в коем случае не насилием! Зло всегда будет порождать зло, а потому необходимо искать нравственные пути изменения человека.

Что же тогда для Достоевского наказание? По мнению писателя, юридическое наказание, такое, как оно осуществляется в обществе, не имеет смысла. Само по себе оно может лишь вызвать чувство еще большей озлобленности. Наказанием для героев Ф. М. Достоевского становятся муки совести, ощущение постоянного нравственного неудовлетворения своим поступком. Человек приходит к очищению только тогда, когда он вновь обретает Бога и становится человеком, осознающим, что есть нравственный идеал. Это возможно только в том случае, когда преступник находит в себе силы для общения с человеком, который может этот нравственный идеал явить. Для Раскольникова таким человеком становится Соня.

Но самое страшное наказание для человека состоит в том, что он утрачивает возможность быть с людьми. Совершив убийство, которое полностью должно было быть оправданным “теорией”, Раскольников чувствует себя отделенным от матери, сестры, не может найти в себе силы общаться с ними на равных. Почему? Дело в том, что сам Раскольников осознает себя преступником, человеком, который не имеет больше права на нормальную жизнь. Но это порождает еще одно преступление: Раскольников фактически убивает свою мать. Преступление никогда не совершается лишь однажды, оно всегда влечет за собой новые преступления. Не случайно, задумав одно убийство, Раскольников сразу совершает два. Точнее, даже три: он “вынужден” убить беременную Лизавету.

Может ли преступник вернуться к нормальной жизни? И да, и нет. Может, если пройдет через долгие физические и нравственные страдания, если сможет отказаться от тех “теорий”, которые сам для себя создал. Таким был путь Раскольникова.  Кулешов В.И. История русской литературы М., 1989, с. 211-243

Карякин Ю.Ф. Самообман Раскольникова. - СПб.: Речь, 2003, с. 56-63

Сахаров В. Вечная Сонечка / Ф.М.Достоевский. - М., 2004.- С.4.

«Преступление и наказание», задуманное первоначально в форме исповеди Раскольникова, вытекает из духовного опыта каторги. Именно там Ф.М.Достоевский столкнулся впервые с сильными личностями, стоящими вне морального закона, именно на каторге началось изменение убеждений писателя. «Видно было, что этот человек, - описывает Достоевский в «Записках из Мёртвого дома» каторжника Орлова,- смог повелевать собою, безгранично презирал всякие муки и наказания, не боялся ничего на свете. В нем вы видели одну бесконечную энергию, жажду деятельности, жажду мщения, жажду достичь предположенной цели. Между прочим, я был поражен его странным высокомерием». Тарасов Б.Н. В мире человека М., 1986, с. 76-90

Соловьев В.С. Третья речь в память Достоевского М., 1990, с. 350-358 Но в 1859 году «исповедь-роман» не был начат. Вынашивание замысла продолжалось 6 лет, за которые Ф.М.Достоевский написал «Униженные и оскорбленные», «Записки из подполья». Главные темы этих произведений - тема бедных людей, бунта и тема героя-индивидуалиста- синтезировались затем в «Преступлении и наказании».

В письме журналу «Русский Вестник», рассказывая о своей новой повести, которую хотел бы продать редакции, Достоевский так описывал свою повесть: “Идея повести не может, сколько я могу предполагать, ни в чем противоречить Вашему журналу, даже напротив. Это - психологический отчет одного преступления. Действие современное, в нынешнем году. Молодой человек, исключенный из студентов университета, живущий в крайней бедности, по легкомыслию, по шатости в понятиях, поддавшись некоторым странным, недоконченным идеям, которые носятся в воздухе, решил разом выйти из своего положения. Он решился убить одну старуху, титулярную советницу, дающую деньги на проценты. Старуха глупа, глуха, больна, жадна, берет жидовские проценты, зла и заедает чужой век, мучая у себя в работницах свою младшую сестру. “Она никуда не годна”, “для чего она живет?”, “полезна ли она хоть кому-нибудь” и так далее - эти вопросы сбивают с толку молодого человека. Он решает убить ее, обобрать, с тем, чтоб сделать счастливою свою мать, живущую в уезде, избавить сестру, живущую в компаньонках у одних помещиков, от сластолюбивых притязаний этого помещичьего семейства - притязаний, грозящих ей гибелью,- докончить курс, ехать за границу и потом всю жизнь быть честным , твердым, неуклонным в исполнении “гуманного долга к человечеству”- чем уже, конечно, загладится преступление, если только можно назвать преступлением этот поступок над старухой глухой, глупой, злой, больной, которая сама не знает, для чего живет на свете, и которая через месяц, может быть, сама собой померла бы. Несмотря на то, что подобные преступления ужасно трудно совершаются - т.е. почти всегда до грубости выставляют наружу концы, улики и проч. и страшно много оставляют на долю случая, который всегда почти выдает виновного, ему - совершенно случайным образом - удается совершить свое преступление и скоро, и удачно. Захаров В.Н. Проблемы изучения Достоевского. Петрозаводск, 1978,с.45-57

Почти месяц он проводит после того, до окончательной катастрофы, никаких на него подозрений нет и не может быть. Тут-то и развертывается психологический процесс преступления. Неразрешимые вопросы встают перед убийцею, неподозреваемые и неожиданные чувства мучают его сердце. Божия правда, земной закон берет свое, и он кончает тем, сто принужден сам на себя донести. Принужден, чтобы, хотя погибнуть в каторге, но примкнуть опять к людям, чувство разомкнутости и разъединенности с человечеством, которое он ощутил тотчас же по совершении преступления, замкнуло его. Закон правды и человеческая природа взяли свое, убили убеждения, даже без сопротивления. Преступник решает сам принять муки, чтоб искупить свое дело. Впрочем, трудно мне разъяснить мою мысль. В повести моей есть, кроме того, намек на ту мысль, что налагаемое юридическое наказание за преступление гораздо меньше устрашает преступника, чем думают законодатели, отчасти потому, что он сам его нравственно требует. Это я видел и даже на самых неразвитых людях, на самой грубой случайности. Выразить мне это хотелось именно на развитом, на нового поколения человеке, чтобы была ярче и обязательнее видна мысль. Несколько случаев, бывших в самое последнее время, убедили, что сюжет мой вовсе не эксцентричен, именно что убийца развитой и даже хороших наклонностей молодой человек. Мне рассказывали прошлого года в Москве (верно) об одном студентской истории,- что он решился разбить почту и убить почтальона. Есть ещё много следов в наших газетах о необыкновенной шатости понятий, подвигающих на ужасные дела. Одним словом, я убежден, сто сюжет мой отчасти оправдывает современность ». Абельтин Э.А., Литвинова В.И. "Преступление и наказание" Ф.М. Достоевского в контексте современного изучения классики. - Абакан: Изд-во Хакасского государственного университета им Н.Ф. Катанова, 1999, с. 418-433

В основе сюжета романа - замысел об «идейном убийце», который распадался на две неравные части: преступление и его причины и, вторая, главная часть, - действие преступления на душу преступника. Эта двучастность замысла отразится в окончательной редакции заглавия романа -  «Преступление и наказание» - и на особенностях структуры: из шести частей романа одна посвящена преступлению и пять - влиянию этого преступления на сущность Раскольникова и постепенному изживанию им своего преступления. Главы нового романа Достоевский отправил в середине декабря 1865 года в «Русский вестник». Первая часть уже появилась в январском номере журнала за 1866 год, однако полностью роман ещё не был закончен. Работа над дальнейшим текстом продолжалась весь 1866 год. Первые две части романа, напечатанные в январской и февральской книжках «Русского вестника» принесли Ф.М.Достоевскому успех. В ноябре и декабре 1866 были написаны последняя, шестая часть и эпилог. Журнал в декабрьской книжке 1866 года закончил публикацию романа. Сохранились три записные тетради с черновиками и заметками к «Преступлению и наказанию», т.е. три рукописные редакции: первая (краткая)-“повесть”, вторая (пространная) и третья (окончательная) редакция, характеризующие  собой три стадии, три этапа работы: Висбаденский (письмо к Каткову), Петербургский этап (с октября по декабрь 1865 года, когда Достоевский начал  “новый план”) и, наконец, последний этап (1866 год). Все рукописные редакции романа трижды опубликованы, причем две последние сделаны на высоком научном уровне. . Бореев Ю.Б. О трагическом. М., 1961, с. 11-18

Итак, в творческом процессе вынашивании замысла «Преступления и наказания», в образе Раскольникова столкнулись две противоположных идеи: идея любви к людям и идея презрения к ним. Черновые тетради к роману показывают, как мучительно Ф.М.Достоевский искал выход: или оставить одну из идей, или сократить обе. Во второй редакции есть запись: «Главная анатомия романа. Непременно поставить ход дела на настоящую точку и уничтожить неопределенность, то есть так или этак объяснить всё убийство и поставить его характер и отношения ясно». Автор решает совместить обе идеи романа, показать человека, в котором, как говорит Разумихин о Раскольникове в окончательном тексте романа, “два противоположных характера поочередно сменяются”. Бахтин М.М. Проблемы этики Достоевского. Л., 1929, с. 145-147 Так же мучительно искал Достоевский финал романа. В одной из черновых записей: “Финал романа. Раскольников застрелиться идет”. Но это был финал только для “идеи Наполеона”. Писатель намечает финал и для “идеи любви”, когда сам Христос спасет раскаявшегося грешника. Но каков конец человека, соединившего в себе оба противоположных начала? Ф.М.Достоевский прекрасно понимал, сто такой человек не примет ни авторского суда, ни юридического, ни суда собственной совести. Лишь один суд примет над собой Раскольников - высший суд, суд Сонечки Мармеладовой, той самой Сонечки, во имя которой он и поднял свой топор, той самой униженной и оскорбленной, которые всегда страдали, с тех пор как земля стоит. Гроссман Л.П. Достоевский. М., 1965, 87-93

Заключение

«Преступление и наказание» было итогом всего предшествующего творчества Достоевского. Здесь получили продолжение в условиях новой эпохи и на новом, высшем этапе развития писателя, достигли наибольшей трагической выразительности многочисленные мотивы его более ранних произведений -- как 1840-х, так и первой половины 1860-х годов.

С самого начала творческого пути Достоевского его волновала, по собственному признанию, судьба «девяти десятых человечества», нравственно растоптанных и социально обездоленных в условиях современного ему строя жизни. Картины социальных страданий городской бедноты, тема растущего пауперизма, изображение тех сложных и «фантастических», «химических» превращений, которые душа человека претерпевает в обстановке большого города, -- все эти мотивы, звучавшие уже в более ранних произведениях Достоевского, приобрели новый, углубленный философский смысл в «Преступлении и наказании».

В предисловии к переводу романа В. Гюго «Собор Парижской богоматери», напечатанному во «Времени» в 1862 г, Достоевский определил как основную «высоконравственную мысль» всего великого и передового европейского искусства XIX в. идею «восстановления погибшего человека, задавленного несправедливо гнетом обстоятельств, застоя веков и общественных предрассудков», «оправдание униженных и всеми отринутых парий общества». Этой идеей проникнуто «Преступление и наказание», роман, главных героев которого -- «убийцу и блудницу» -- «автор прямо называет в подготовительных материалах «париями общества», пользуясь формулой из цитированного предисловия.

Появление «Преступления и наказания» было подготовлено широким развитием в России начала 1860-х годов очерка, рассказа и повести из жизни большого города, дававших «протокольные», физиологически точные зарисовки быта Петербурга, Москвы и провинции и проникнутых глубоким сочувствием к городским низам.

Однако вместо разрозненных очерковых зарисовок, характерных для его предшественников, Достоевский дал в «Преступлении и наказании» широкую и цельную панораму Петербурга, и. что еще важнее, социально-бытовой план романа он слил с психологическим и философским, соединив в ней изображение самых «простых», повседневных фактов жизни города с их сложной символической трактовкой, углублением в сложный круг тех социальных, философских и нравственных вопросов, вокруг которых сосредоточена главная идейно-художественная проблематика романа.

Обстановка в «Преступлении и наказании» насыщена контрастами света и тени. Самые трагические и впечатляющие эпизоды разыгрываются здесь в трактирах, на грязных улицах, в гуще обыденности и прозы -- и это подчеркивает глухоту страшного мира, окружающего героев, к человеческой боли и страданию. Как в трагедиях Шекспира, в действии принимают участие не только люди, но и стихии -- природа и город, вода и земля. Они выступают как силы то дружественные, то враждебные людям. Раскольников перед убийством почти физически задыхается в каменном мешке жаркого, душного и пыльного города; он живет в каморке, похожей на гроб. Самоубийство Свидригайлова происходит сырой и дождливой ночью, когда не только переполняется чаша его страданий, но и вся природа, кажется, хочет выйти из берегов. Многие эпизоды тонут в своеобразном «рембрандтовском» освещении. Существенную роль играют в романе также философские и числовые символы (сны Раскольникова, возвращение -- дважды -- к евангельскому рассказу о воскресении Лазаря, символизирующем способность героя к нравственному возрождению и т.д.)

Так возник новый, характерный для Достоевского, насыщенный философской мыслью тип «романа-трагедии», классическим образцом которого можно считать «Преступление и наказание». Явившись своеобразным зеркалом общественной жизни эпохи, он впитал в себя многочисленные традиции предшествующей мировой литературы.

Стремясь исследовать сложный клубок философско-нравственных проблем своей эпохи, Достоевский в то же время считал, что проблемы эти неразрывно связаны с «вековечными» проблемами, всегда занимавшими величайшие умы человечества. Отсюда его внимание к тем произведениям мировой литературы, которые в прошлом и в современную ему эпоху поднимали вопросы, близкие к философско-нравственной проблематике романа.

Список литературы

1. Абельтин Э.А., Литвинова В.И. "Преступление и наказание" Ф.М. Достоевского в контексте современного изучения классики. - Абакан: Изд-во Хакасского государственного университета им Н.Ф. Катанова, 1999.

2.Альми И.Л. Об одном из источников замысла романа “Преступление и наказание”. Литература в школе. - 2001. - №5. - С. 16-18.

3. Альтман М.С. Достоевский. По вехам имён. М., 1975

4. Бахтин М.М. Проблемы этики Достоевского. Л., 1929

5. Бахтин М.М. Проблемы творчества Достоевского. - СПб.: Речь, 2002.

6. Бачинин В.А. Достоевский: метафизика преступления. СПб., 2001

7. Белов С.В. Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». М., Просвещение, 1984

8. Бореев Ю.Б. О трагическом. М., 1961.

9. Белоусов Р. Пьер Ласенер и Родион Раскольников. Литературная учёба. - 1980. - №4. - С.190-194.

10. Бердяев Н.А. Откровения о человеке в творчестве Достоевского // о Достоевском; Творчество Достоевского в русской мысли. 1881-1931 г. г. М., 1990.

11. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу М., 1988.

12. Берковский А.Н. О русской литературе Л., 1985.

13. Бражников И.Л. Пространство внутреннее и внешнее. М.: Кафедра, 1999.

14. Васина М. Сквозь сумрак белых ночей Л., 1979.

15. Воровский В.В. Статьи о русской литературе М., 1986.

16. Гливенко И.И. Раскольников и Достоевский. Печать и революция. - 1926. - №4. - С. 70-82.

17. Гроссман Л.П. Достоевский. М., 1965

18. Гус М. Идеи и образы Ф.М. Достоевского М., 1962

19. Достоевский, Ф.М. Полн. собр. соч. в 30-ти т. Л., 1972-1990.

20. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. - М.: Просвещение, 2004.

21. Ермакова М.Я. Романы Достоевского и творческие искания в литературе XX века. Горький, 1973.

22. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы М., 1988.

23. Захаров В.Н. Проблемы изучения Достоевского. Петрозаводск, 1978.

24. Карякин Ю.Ф. Достоевский и канун XXI века М., 1989.

25. Карякин Ю.Ф. Самообман Раскольникова. - СПб.: Речь, 2003.

26. Каплан И.Е., Пинаев М.Т. Русская литература. М.: Просвещение, 1993.

27. Кирпотин В. Я. Достоевский-художник М., 1972.

28. Кулешов В.И. Жизнь и творчество Ф. М. Достоевского М., 1979.

29. Кулешов В.И. История русской литературы М., 1989.

30. Критические комментарии к сочинениям Ф.М. Достоевского В.А. Зеленский. - М., 1901.

31. Кунарев А.А. Родион Романович Раскольников, или Тайна “бывшего студента”. Русский язык. - 2002. - №1. - С. 59-64.

32. Лосский Н.О. Достоевский и его христианское мировоззрение М., 1994.

33. Мурашова О.А. Тема греха и наказания, или “Психологический отчёт одного преступления”. Литература в школе. - 2006. - №9. - С. 18-21.

34. Мочульский К.В. Великие русские писатели XIX века М., 2000.

35. Писарев Д.И. Собрание сочинений в 4-х тт. - М.: Просвещение, 1991. - Т.4

36. Писарев Д. И. Борьба за жизнь. // Собр. сочинений. - М., 1986.

37. Прокурова, Н.С. “Человек заслуживает своё счастье и всегда страдание” Литература в школе. - 2001. - №5. - С.13-15

38. Сахаров В. Вечная Сонечка / Ф.М.Достоевский. - М., 2004.- С.4.

39. Смирнова Л.А. Русская литература XVIII - XIX веков М., 1995.

40. Соловьев В.С. Третья речь в память Достоевского М., 1990.

41. Тарасов Б.Н. В мире человека М., 1986.

42. Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М.-Л. 1980.

43. Чернец, Л.В. Н.Н. Страхов и Д.И. Писарев о мотивах преступления Раскольникова. Русская словесность. - 1995. - №1. - С.31-36.

Размещено на Allbest.ru