6. Лексика, отражающая ассоциативные реалии.

Таким образом, удобно определить, какую лексику проверять в переведенном тексте для нахождения подтверждения для аналога или для взятого из общей лексики слова, которое должно было заменять смысл реалии в другом языке. Однако существуют более детальные классификации, которые применяются для установления связей между семантикой слова и его происхождением. Из исследований Н.А. Стадульской нам интересна связанная с этим теория о лексико-семантических вариантах: «Лексико- семантические варианты слова различаются своими лексическими значениями, причем различие между этими значениями не выражается их звуковых оболочках; они образуют смысловую структуру одного слова.» [45]. Таким образом, можно понимать реалии как внутренние и внешние, а также как чуждые и переменившие статус с термина в область реалий [18]. В нашем случае рассматривается пара языков, между которыми мы устанавливаем возможность или невозможность обозначения какой-либо реалии в этих языковых системах. И благодаря общей классификации Виноградова и примеру углубленного исследования Беркова мы сможем опознавать реалии как чуждые другому языку или в меру переводимые.

2.5 Компонентный анализ

На настоящий момент существует гораздо больше методик и способов анализа для идентификации всех возможных языковых и смысловых единиц в тексте. Распознать, проанализировать и выдать результат об одном элементе можно более чем одним способом, и поэтому нам пришлось фокусироваться лишь на одном из них, чтобы практическая часть исследования не состояла из одних только выборок и статистик. С другой точки зрения, выбранный метод считается достаточно комплексным и может дать предельно точные ответы, так как мы собираемся вникать в смысл или, можно сказать, в суть реалий и их переводных аналогов. Нами был выбран компонентный лингвистический анализ, который дальше для удобства будет сокращаться до КА.

Компонентный анализ (КА) был предложен в практике изучения языка американскими этнолингвистами У.Х. Гуденафом и Ф. Дж. Лаунсберги в 50-е годы XX века. Это техника для описания узкого круга «лексических единиц (терминов родства)» в используемых языках индейцев Северной Америки [36]. Правда, существует другая точка зрения, на основании которой первоначально метод компонентного анализа (КА) был разработан Н.С.Трубецким для применения исследования фонем, а затем, в силу признанной универсальности и эффективности, расширил сферу влияния на другие языковые области: лексику, грамматику и семантику [41].

В лингвистике находится множество точек соприкосновения КА с методами изучения лексики. Лучше всего это видно в теории поля и в лексикографическом представлении о значении слов. Практическая полезность КА заключается в составлении совокупности языковых единиц, минимальным количеством которых можно различать слова или устанавливать их схожесть. Подобное работает и в сравнении иностранных слов, где применяется дифференциация по семантическим признакам, так как один и тот же признак в разных языковых полях может иметь разное значение. «В описании семантики единиц языка компонентный анализ часто дополняется контекстным анализом, при котором единица языка анализируется в составе речевого образования - контекста» [24]. Похожим методом пользуются для составления толковых словарей при описании значений слов.

Продолжая пояснение полезной значимости КА, с помощью такого анализа мы можем установить степень родства двух реалий, так как, рассматривая контекст, выделяются все смежные языковые единицы, которые семантически сочетаются с основным словом. Для реалий очень важно сохранять полную идентичность со своим эквивалентом в иностранном языке, так как только тогда для реципиента будет доступно корректное восприятие другой культуры. В КА существует три основных подхода к способам выявления сем в структуре значения: логический, основанный на установлении гносеологических связей между семами и признаками денотата; лингвистический, использующий совместную встречаемость (сочетаемость, синтагматику) семантически близких слов в речи; логико-лингвистический, сочетающий в себе логические и лингвистические приёмы. Для примера покажем действие логического способа на примере слова птица с использованием логических приёмов и упрощенной символики: включение в класс 'птица (х)' з 'животное'; включение в подкласс: 'птица (х)' з 'позвоночное животное'; серия предикаций, т. е. приписывание признаков х-у (V х для всякого х верно, что...'): х 'иметь' (х, 'крылья'); х 'иметь' (х, 'две конечности'); х 'иметь' (х, 'клюв'); х 'быть покрытым' (х, 'перья').

Глава 2. Анализ оригиналов и переводов повести «Записки из подполья» и сказки «Аня в стране чудес» с применением компонентного метода

В этой главе мы перейдем к непосредственному анализу обозначенных произведений. Сначала мы приведем общую статистику выявленных реалий со всех уровней классификации. Материал для работы был составлен из первичных данных - нашего собственного анализа текстов и максимального наполнения списка реалий - и вторичных данных, которые сложились из предыдущих исследований по этой теме и сторонних исследований, которые, так или иначе, имели в себе реалии из этих произведений. Брать во внимание тексты целиком представлялось чрезмерной работой, учитывая некоторую разницу в объеме страниц и общую длину предложений. В «Записках из подполья» большую часть текста составляет рассуждение и повторение одних и тех же элементов в целях обоснования философии автора, в то время как в «Ане в стране чудес» доминантное положение занимает повествование, дополняющееся элементами рассуждения и описания, что уменьшает общее количество слов на фрагмент письменной речи. В результате, при анализе одинакового числа реалий из первичных данных, просмотренный объем русского произведения сильно превышает объем английского, но не отражается на общей картине, так как первая книга имеет изначально большое количество слов. Поэтому нами для рассмотрения были взяты первая и вторая главы произведений, причем в «Записках из подполья во второй главе найдено больше материала для исследования, так как в ней присутствует больше повествования. Естественно, такое количество призвано показать масштаб искажения реалий в переведенных текстах, и поэтому в цели работы не входит описание и сравнение каждой существующей культурной трансформации в выбранной литературе. Вторичные данные включают в себя примеры из разрозненных фрагментов текстов, которые, в дополнении к общей статистике, показывают правильность нашего суждения о сохранении искажений в переведенных реалиях на протяжении всей хронологии обеих книг.

Теперь рассмотрим конкретное количество измененных выражений, относящихся к культуре оригиналов. В «Записках из подполья» Фёдора Михайловича Достоевского и в переводе от Констанс Гарнетт нами были найдены 20 пар слов и выражений, из которых 25% имеют адекватные переводческие решение, и остальные 75% переданы искаженно.

В этой таблице приведены переводы, сделанные Констанс Гарнетт. Часть из них вычленены из контекста словосочетаний и контекстуальное значение мы рассмотрим при детальном анализе этих языковых единиц.

В произведении «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла в переводе Владимира Владимировича Набокова нами выделены 18 реалий, где аналогично 25% материала принимается за адекватные решения и 75% указываются как ошибочные.

Во второй таблице указаны некоторые из реалий, которые упоминаются в других работах по исследованию анахронизмов.

Общий фон лексики в «Ане в стране чудес» меньше нагружает предложения, и контекстуально выбранные реалии меньше привязаны к окружающим словам. С этой точки зрения анализ перевода с английского сложен тем, что исследователь не является носителем культуры и определять ориентированность на быт и культуру приходится только с помощью словарей. С другого ракурса анализ перевода с русского языка сложен труднодоступностью достоверных источников, таких как толковые и этимологические словари времен создания этих переводов. Как нами утверждалось в первой главе, реалии подразделяются на бытовые, этнографические и мифологические реалии, природные, исторические, ономастические и ассоциативные. Кроме этого, в выражения, имеющие культурную ценность, нами добавлены термины измерений. Мы рассматриваем их в контексте анахроничного использования единиц измерения, в случаях, где не только оригинальная мера стала привычной для иной культуры величиной, но и потерялся смысл или самобытность выражения для культуры оригинала.

В прошлом нами упоминалась различная мотивация переводчиков для совершения доместикации. При практическом анализе текстов различия начинают быть видны невооруженным глазом, что ведет к важному осознанию. Существует традиция к одомашниванию культуры в иностранной литературе, и разница в подходах лишь усугубляет тот факт, что для каждой нации будет свой привычный метод. Констанс Гарнетт использовала более нейтральные выражения, но они все равно относятся к английскому стилю речи. Уникальность её выбора лексики на замену реалиям обосновывается уникальностью повести Достоевского, которая, по сути, больше является философским трактатом, и это накладывает отпечаток нейтрального стиля и заимствованных с латиницы терминов. Сказка Льюиса Кэрролла символизирует противоположность русской классики, так как она не сосредотачивается на одном стиле, не имеет такого количества интернациональных слов, потому что сам английский язык их порождает. Более того, перевод Набокова настолько же благозвучен, как и работа Гарнетт, но в обоих случаях возникает одна неисправимая проблема, которая постоянно преследует доместикацию. Весь сюжет и хронология событий как будто переносятся в другую реальность, в случае с Алисой в Россию, а в переводе Гарнетт будто обезличиваются.

Мы начнем наш разбор с применения КА в ономастической категории, так как эту группу наиболее часто приводят в пример адаптации, которая меняет саму суть произведения. Анализировать мы будем сразу оба произведения в контексте одной категории, где, во-первых, установим проблему в передаче реалии внутри одного произведения с предложением её решения и, во-вторых, покажем схожие стороны в подобных переводах и их различия, вызванные коммуникативным заданием переводчика. Для рассмотрения предлагаются ономастические элементы из обоих текстов, так как они составляют большую группу от всех подчеркнутых реалий и их перевод занимает одновременно понятную, но двойственную позицию в плане передачи формы слова. Набоковым были заменены многие имена действующих персонажей на более привычные для отечественного читателя. Так Alice - имя, имеющее эквивалент в современном русском языке, - стало Аней в русифицированном варианте. Еще несколько имен Mabel - Ася, Mary Ann - Маша, Pat - Петька, Bill - Яшка, Elsie - Мася, Lacie - Пася, Tillie - Дася получили не созвучные или просто измененные аналоги в русском языке.

Также есть еще одно выражение, которое получило уникальную среди остальных трансформацию, William the Conqueror был адаптирован в Наполеона, и это изменение будет обязательно рассмотрено. Остальные имена и названия из спектра рассмотрения были оставлены без изменений и перенесены посредством транслитерации или транскрипции, такие как Dinah - Дина и Ada - Ада. Если бы в нашем исследовании не было примеров с транскрибированными именами, то опираться на один лишь аргумент о прекрасном владении языком и переводческими стратегиями Набокова, было бы ненаучно. Однако, имея такие примеры, мы можем сказать, что автором намеренно были искажены остальные имена, потому что он делал это выборочно или даже целенаправленно, чтобы изменить характер действующего лица.

Доместикации подверглись те имена, чья фонетика и грамматическая форма не приближена к русскому языку. Таким образом, имена в оригинале с этимологией, восходящей к др. ивриту, др. греческому языкам, могут быть переданы, по мысли Набокова, без изменения, формы. В самом тексте имя Дина [Dinah/?di?n? ивр.] относится к домашнему животному женского пола, что соответствует обоим коннотациям и в русской, и в английской версии. Аналогичная ситуация с именем Ада [Ada/?e?d? ивр.], которое пришло в рассматриваемые языки из ветхозаветного иврита, то есть является инородным для этих языков, но одновременно с этим укоренилось на протяжении веков и не нуждается в переводческих трансформациях.

В нашей работе не стоит цель искать коннотативные схожести имен в разных языках, также как нет задачи объяснить выбор переводчика при замене имен персонажей. Тем не менее, нам важно соблюдение логической связи между денотатом и словом на бумаге, потому что в данной работе мы полагаем, что важнейшей задачей было сохранить связь между авторством работы, а в случае с Льюисом Кэрроллом это английская культура, быт, политические и социальные установки, и проявлениями этих уникальных для нации объектов или событий на письме. Рассуждая в таком ключе, рассмотрим несколько женских имен, в которых прослеживается одна и та же трансформация. Согласно словарю личных имен Мюллера, в именованиях Elsie [?elsэ]; Lacie [?leэsэ]; Tillie ['tili]; Mabel [?meэb(?)l] имеются все признаки англоязычного происхождения, и такие имена распространены на территории Великобритании [38]. В дополнении, первые три имени из списка имеют созвучную фонетическую конструкцию, ударный слог и специально подобраны автором так, чтобы обозначать схожих, в какой-то степени, персонажей. Сразу обратимся к возможности транскрибирования, так как, даже без учета известности этих имен в период жизни Кэрролла, транскрипции не являются сложными и перевод одной из них сразу даст ключ к остальным. Представим, что мы не знаем переводов этих имен на русский из современных источников и, воспользовавшись таблицами Д.И. Ермоловича для передачи имен собственных [28], сами перенесем их методом транскрибирования. Elsie: Звук [e] передается в начале слов как [э], дифтонг [ie] передается как звук [и]. Согласные передаются как слышатся, поэтому в итоге получается имя Элси.

Дальше проще работать с остальными случаями. К примеру, имя Lacie имеет небольшую сложность в передаче звука [ei], так как на русском он будет звучать как [ей] после согласной буквы. Вариант Лэси, с сохранением звука [э], не благозвучен, поэтому берем составленный по таблице вариант Лейси. Последнее из трех имен Tillie передается очень просто благодаря транскрипции, и на русском языке звучит как Тилли. В завершении фрагмента по переводу этой ономастической группы мы упомянули еще одно имя Mabel. На русском языке оно будет звучать и записываться как Мейбл, так как гласный звук такой же, как в имени Lacie. Данный персонаж не связан с разобранными ранее, но при переводе Владимиром Набоковым использовалась одинаковая словесная конструкция для всех четырех имен.

Нами уже перечислялись пары этих имен в оригинале и в набоковском переводе, поэтому, вместо ненужной тавтологии, мы покажем сравнение с транскрибированным переводом из этого исследования. Элси - Мася, Лейси - Пася, Тилли - Дася и Мейбл - Ася, в таком порядке соотносятся наш вариант перевода и у Владимира Набокова. И, если у нас сохранено окончание [ie] в виде буквы [и] и ударный первый слог, которые создают эффект детского имени, сказочности и нереальности персонажа, то в анализируемом переводе подобное воссоздано с помощью сочетания [ся]. В именовании это окончание обычно используют для уменьшительно-ласкательного называния и практически нет имен, у которых полная форма будет выглядеть также, как имена этих персонажей. Более того, набоковских вариантов не существует в виде широко используемых сокращений, кроме имени Ася, которое является как полным именем собственным, так и сокращением для некоторых других имен, например, Агнесса. Английские же имена, согласно оксфордскому словарю имен, задокументированы и существуют в действительности и являются полными именами, или возможными сокращениями, такими как Elizabeth - Elsie [10]. То есть эффект комичности не такой сильный и персонажи больше будут ассоциироваться с реальностью, чем с выдумкой. С другой точки зрения, эффект схожести в именах был достигнут Набоковым, но тогда мы приведем другой аргумент, который основан на гипотезе данного исследования, а именно чуждость таких имен для английской культуры. Мы берем за основу такое положение, что авторские права Льюиса Кэрролла не должны быть нарушены. Определение адаптации нам известно, но это не отменяет той неясности, что вносится в тест из-за искажения культурных реалий. Имена Мася, Ася и остальные из списка олицетворяют совсем другую культуру, нежели чем Elsie, Lacie и др.

Первыми перевод Владимира Набокова увидели люди, проживающие в эмиграции и их дети, которые могли не соотносить себя с большим пластом русского культурного наследия. Этот факт еще больше ставит под сомнения причину такой сильной доместикации английского оригинала, так как эмигрировавшим в Европу имена Мейбл или Тилли были бы ближе. Таким образом, мы идентифицируем стилистическую проблему такого перевода, но нами называлась еще одна замена в наименовании теперь уже гораздо более известной личности, чем выдуманные книжные персонажи. Льюис Кэрролл, словами одного из персонажей, делает отсылку на нормандское завоевание Англии в 1066 г. Вильгельмом Завоевателем. Оригинальное имя William the Conqueror и сюжетная ситуация отсылаются к временам, когда нормандско-французский язык использовался на территории Англии повсеместно. Для понимания контекста еще скажем, что главная героиня Алиса (Аня) считает, что персонаж - говорящая мышь - не понимает её, потому что не говорит по-английски (в версии Набокова по-русски), потому что осталась здесь со времен Вильгельма. Однако, наш интерес вызывает набоковский вариант перевода, в котором завоевателем оказывается Наполеон Бонапарт. Логику такого выбора понять и обосновать довольно просто, так как для России, на момент написания перевода, вторжение французских войск и вся Отечественная война 1812 г. свежее всех в памяти и самое крупное за последнее время. По удачному стечению обстоятельств наполеоновская армия также была носителем французского языка, но на этом моменте общие черты заканчиваются. Во-первых, речь все еще идет об Англии или Великобритании, если мы говорим о периоде автора. Если заменить Вильгельма Завоевателя на Наполеона, то возникает то, что мы назвали анахронизмом, к тому же еще с фактической ошибкой. Бонапарт, согласно современной истории, не бывал на английских землях, не захватывал территорий и не распространял язык, а расхождение с хронологией возникает из-за большого временного промежутка. Нормандцев и французов времен Наполеона разделяет почти 8 веков, поэтому, даже если принимать завоевание Наполеона адекватной отсылкой в контексте английской сказки, то нельзя сделать того же самого с большой разницей в политической картине мира в XI и XIX веках. Наша идея состоит в том, что подобные замены лишь усложняют процесс понимания литературы, если вдаваться в подробности, а если не делать этого, то не имеет смысла воплощать эту переводческую стратегию в жизнь. В конце концов, в титуле Вильгельма присутствует говорящее слово Завоеватель, что проводит самую прямую параллель с размышлениями Алисы о франкоговорящей мыши и при таком переводе не будет лишних вопросов к релевантности ссылки на другого, будто бы похожего, французского полководца.

В сформированной статистике есть еще немного имен, и здесь мы сразу закончим анализ реалий ономастики из «Ани в стране чудес» и дополним исследование рассмотрением имен и названий из «Записок из подполья». Ввиду того, что в последнем произведении их гораздо меньше и относятся они к иному типу перевода, нами будет подведен итог по этому сегменту исследования. Если предыдущие имена трансформировались скорее из стилистических соображений, то Pat, Mary Ann и Alice изменялись из-за прямой доместикации. В получившихся парах Pat - Петька, Mary Ann - Маша и Alice - Аня легко прослеживается морфологическая схожесть. В современной форме русского и английского языка мы можем назвать их соответствующими, причем, в нашем случае, соответствие может быть составлено несколько ошибочно из-за переводческого решения. Имя Mary Ann было сначала сокращено до Mary, которое очевидно является русским аналогом Марии или Маши в случае уменьшительного имени для сказки. Pat, согласно словарю Мюллера, является сокращением от Patrick, но Набоковым оно было отнесено к другому имени Peter и его русскому аналогу Пётр или Петька, опять же в уменьшительно-ласкательных целях.

Завершающим примером мы приводим ключевое имя главной героини, которое вдобавок вынесено в название книги, поэтому в этой версии читатель был бы знаком только с Аней, а не с Алисой. Вероятнее всего имя было выбрано из-за его простоты в написании и произношении, а также созвучности первого слога и первой буквы. Можно сказать, что Аня - это прямой аналог Алисы в русском языке, тем более полное имя Анна было бы понятно для английской культуры. Однако, в книге оно присутствует только в такой форме и полного имени Анна в рукописи нет. В таком случае, как и во всех предыдущих, не создается культурных мостов в сторону родины оригинала. Каждое из упомянутых имен имеет хорошую сочетаемость, но только если бы это была изначально русская сказка.

Просматривая заново все видоизменения в ономастике творчества Льюиса Кэрролла, теперь мы задаемся вопросом, а какую неясность могли внести имена в переводы Констанс Гарнетт? В противовес английскому произведению, в «Записках из подполья» нам попадаются имена, которые носят исключительно нарицательный характер. В этой повести у Достоевского не было нужды как-то именовать немногочисленных действующих лиц, поэтому перевод имен у Констанс Гарнетт сводился к передаче известных в мировой истории личностей на английский язык, и, в дополнении к этому, персонажей из русской литературы Золотого века. И если исторические личности были уже закреплены в языке перевода, то литературные имена будут подвергнуты тщательному исследованию.

Начнем с перевода имени Стеньки Разина. Достоевским оно было использовано в контексте известных личностей, по вине которых случилось большое кровопролитие: «Замечали ли вы, что самые утонченные кровопроливцы почти сплошь были самые цивилизованные господа, которым все эти разные Атиллы да Стеньки Разины иной раз в подметки не годились…» [27]. Констанс Гарнетт, что следует из наших заметок по поводу её переводческого стиля, оставляет неизменным формы слов и передает их методом транскрибирования: «… To whom the Attilas and Stenka Razins could not hold a handle…» (Dostoyevsky, 1996). Первое имя не нуждалось в представлении при современниках переводчицы, а Разин также был известен в Европе из многочисленных источников о его казни, к примеру, из отчета Томаса Хебдона. На этих основаниях простого транскрибирования без пояснений достаточно, так как проводится параллель с известным полководцем Аттилой.

Совершенно другая ситуация с оставшимися именованиями, такими как Костанжогло, дядюшка Петр Иванович и Невский. Как и в первом случае, Гарнетт не стала ничего менять в словах, но здесь возник сразу ряд трудностей. Во-первых, оторванные от контекста, имена мало что-то говорят иностранным читателям. Контекстуально смысл проясняется: «Это все наши «положительные» тогдашние публицисты и критики, охотясь тогда за Костанжоглами да за дядюшками Петрами Ивановичами и сдуру приняв их за наш идеал» [27]. В английском варианте синтаксис сохранен: «"realistic" journalists and critics of that day, always on the look out for Kostanzhoglos and Uncle Pyotr Ivanitchs and foolishly accepting them as our ideal» (Dostoevsky, 1996). Во-вторых, мы сразу опишем вероятную ошибку в переводе, так как фамилия слово «дядюшка» не является частью имени и в оригинале, к которому мы еще обратимся, не всегда сопутствовало при назывании персонажа. В этом случае его стоит записывать с маленькой буквы слово uncle. Более того, придание имени собственному нарицательного характера говорит о персонаже во множественном числе, что должно отразиться на числе слов uncle и Ivanitchs. Таким образом, мы получим uncles Pyotr Ivanovich, но и это еще не законченный анализ фрагмента. Первое имя относится ко второму тому «Мёртвых Душ» Ивана Васильевича Гоголя, второе отсылается на персонажа романа Ивана Александровича Гончарова «Обыкновенная история». Характеры персонажей схожи и хорошо вписываются в изучаемый фрагмент «Записок из подполья», но основная проблема кроется в узнаваемости этих имен только на территории России. «Обыкновенная история» к моменту создания перевода еще не была переведена на русский, а второй том «Мёртвых душ» имел всего одну английскую версию. Обобщая сказанное, при таком переводе непонятна отсылка к этим персонажам. По нашему предложению, можно добавить имена авторов, чтобы внести ясность. На практике, получатся Gogol's Kostanzhoglos и Goncharov's uncles Pyotr Ivanovich.

Завершаем работу с переводом имен собственных и укажем на последнее слово из списка, которое передано, как и должно было, очень просто. Невский проспект, которого с гораздо больше частотой упоминают как просто Невский, в своей сокращенной форме у Достоевского был переведен Констанс Гарнетт как Nevsky. Наше замечание очень просто, так как в Англии в то время могли не знать название улиц в Санкт-Петербурге, к слову стоит добавить, хотя бы при первом упоминании, обозначение main street, чтобы в итоге иметь Nevsky main street. Подводя черту, данный раздел нашего исследование наименее всего полагался на КА и в большей степени относился к логическим заключениям. В обоих случаях нами подтвердились случаи доместикации с использованием транслитерации без пояснений к реалиям и с использованием транспозиционного метода.

Теперь мы перейдем к непосредственно КА реалий, отобранных из текстов. Аналитическая работа исследования конкретных реалий разделяется нами на три категории, каждая из которых соотносится с одним из пунктов классификации В.С. Виноградова [22]. И, если в первом фрагменте мы говорили об ономастических реалиях, то во втором речь пойдет про реалии-мер, относящиеся к бытовым реалиям. Всего получилось 7 реалий из этой категории, и мы будем рассматривать их одновременно из обоих произведений.

Первым примером изучим меру длины фут (foot). Она встречается как в переводе тексте, так и в оригинале. Констанс Гарнетт использовала эту дефиницию, чтобы перевести конструкцию «десять вершков росту», где слову вершок в переводе соответствовало слово foot. Один вершок равен 4.5 см., в то время как не метрический фут равен примерно 30 см. Возникает вопрос, который надо прояснить, что русское выражение подразумевает прибавление количества вершков к двум аршинам, что в итоге дает средний нормальный рост человека. В переводе же звучала фраза over six foot, что дает приблизительно тоже значение. На момент написания произведений метрическая система еще не была введена в мире, но, тем не менее, возникает логико-лингвистическая трудность. Сочетаемость слова вершок семантически гораздо ближе к дюйму, так как их значения довольно близки. Фут же семантически ближе к аршину, если мы смотрим в пропорциях этих величин. КА в данном случае показывает семантическое расхождение в переводе вершков как футов. Мы предлагаем перевести величину транскрибированием с русского ten vershkovs tall и указать в скобках английский эквивалент, чтобы не упустить культурную реалию меры роста. Владимир Набоков в своем переводе же оставил футы неизменными, что в нашем понимании является правильным.

Следующим к рассмотрению привлекаются две единицы измерения. К нашему удовлетворению, мера длины в один дюйм (inch) была передана корректно в обоих произведениях, так как была достаточно закреплена во многих языках мира. Хотя в прошлом абзаце мы говорили о семантической схожести дюйма и вершка, мы совершенно не призываем менять адекватные, закрепившиеся варианты перевода реалий, которые, к тому же, становились от этого и реалиями новых культур.

Второй величиной мы рассмотрим милю (mile) в переводе «Ани в стране чудес». Набоков подобрал к этой величине дефиницию версты, что прямо отсылает к желанию русифицировать текст. Однако, персонаж в результате отсчитывал версты в английской культуре. Автором верно указано другое число в 6000 верст, когда в оригинале Льюисом Кэрроллом было указано 4000 миль. Но стоит учитывать, что существовали разные мили даже во времена написания этой литературы. Более того, существует понятие русской мили, которая значительно больше метрической, а британская миля исторически была больше подсчитанного Набоковым значения. Но если даже опускать все математические расчёты, для сохранения культурной языковой единицы лучше всего использовать уже известную дефиницию миля.

Последними из бытовых реалий в нашем исследовании являются денежные величины. Гарнетт в одной из глав повести один гривенник был переведен как ten kopeks. Сразу следует сказать о переводческом решении Набокова, у которого shillings названы копейками, а sixpence полтинником. В тот исторический период гривенник действительно был равен десяти копейкам и, согласно КА, эти две величины семантически равны, что говорит об адекватности перевода. Обращаясь к другом переводу, мы видим логическую ошибку. В Великобритании времен Кэрролла один шиллинг был равен 12 пенсам (pence). Полтинник в переводе Набокова равен шестипенсовой монете, а значит 50 копеек равны половине шиллинга, а он в свою очередь равен одному рублю. В тексте оригинала момент с шиллингом записан как shillings and pence (Carroll, 2008), что вероятно отсылает к поговорке “a pounds-shillings-and-pence point of view”, которая означает меркантильное мышление, желание все свести к денежным отношениям. С этой точки зрения переводить выражение в конкретную сумму не имеет смысла, поэтому для сохранения реалии лучше всего будет оставить английские денежные единицы, переведя как «…сводя все к шиллингам и пенсам». Аналогичное решения для величины sixpence, которую можно также записать как шестипенсовик.

Наконец, переходим к третьей группе реалий, в которой отражены сразу несколько категорий, но их не объединяет конкретная идея. Начнем по порядку с перевода Констанс Гарнетт и будем лаконично и ёмко разбирать возможные альтернативы для сохранения реалий в итоговом варианте. В переводе фразы духовное завещание была сделана генерализация до нейтрального in his will, что не отражает религиозного подтекста. Для Российской империи это выражение является реалией, но в Англии также присутствует подобное выражение spiritual testament. Ярким примером этого является духовное завещание отца Шекспира. Слово покиватель не существует в русском современном языке, но составлено по его нормам самим Достоевским. Трудность здесь заключается в понимании значения из контекста, но перевод был выполнен снова общим словом monitor, что можно понять просто как наблюдатель. В переводе звучит фраза “… counsellors and monitors” (Dostoevsky, 1996) в негативном контексте, поэтому слово можно было записать транскрипцией pokivatel, а смысл бы отражался через синонимичное counsellor - советчик.

Еще одной трудностью является перевод выражения статский советник - особой чин для гражданских лиц императорской России. У Гарнетт присутствует обобщенное решение в виде слова civilian, что отражает только гражданскую службу, но не отсылает к российской реалии тех времен. Нельзя также перевести это дословно, как state counsellor, так как это генерализированное обобщение всех званий одного ранга. В нашем варианте мы предлагаем statsky counsellor, которое будет отсылать, хотя бы частично, к настоящей реалии. Особый случай в переводе с названием еще одного чина. Достоевским, обычному значению офицерского звания, придается эмоциональная окраска с помощью слова ферт, которое олицетворяет человека, принимающего позу подобного первой букве этого слова. Перевод словом officer не может отразить русский колорит и человеческое отношение к личности. Выражение ферт было в ходу в XIX веке и закрепилось за офицерами, дорожащими своими служебными местами, поэтому мы предлагаем здесь вариант fert.

Стоит упоминания также эмоционально окрашенное слово шельма, которое часто использовалось в русской литературе как цензурное ругательство и как вульгарно-шутливое обращение к кому-либо. Изначально слово было позаимствовано из немецкого языка, но прижилось не только в быту, но и в литературе. Переводчицей был подобран хороший эквивалент rascal, но, следуя нашей гипотезе, ругаться английскими выражениями в русской культуре не могли, поэтому такая замена повредит целостному восприятию культуры. Возможный вариант для записи на английском языке будет shelma(s). В противоположность сказанному, опишем перевод языковой единицы «голубчик». Устаревшее вежливое и немного фамильярное обращение к человеку у Гарнетт переведено как dear fellow. При таком подходе теряется анимализм фразы, а другие англоязычные варианты предлагают использовать другое животное в качестве примера: ducky. Нами представляется большой потерей изменять такое обращение под иностранный язык, поэтому перевести с помощью транскрибирования будет оптимальным вариантом: golubchik.

Следующим примером будет рассмотрено обыденное для норм русского языка в тот временной период сложное слово. Дефиниция «столоначальник» означает управляющего одним из низших подразделений в административном аппарате, которое именуется стол. В современном мире нами подобное выражение могло быть переведено как head of the department, но таким образом потеряется конкретная реалия из категории государственно-административного устройства. Вместо же описательного перевода immediate superior, который предложен Гарнетт, нами предлагается stolonachalnick или, в крайнем случае, head of the desk.

Последним примером, связанным с переводом Достоевского, послужит обозначение административного деления земель в России - губерния или, как было передано у Констанс Гарнетт, province. Если мы немного углубимся в толкование слова губерния и посмотрим ее семантическую связь с провинцией, то на территории России в XIX веке провинция являлась частью губернии и подразделялась на уезды. Формируется цепочка уезд - провинция - губерния, из которой очевидна фактическая невозможность в данном случае переводить выражением province. Однако, в английском языке существовало и дошло до наших дней слово government и его производные, которое образовано от латинского gubernare, то есть управлять, как и однокоренные слова от губернии. Нами предлагается вариант перевода guberny или governy, чтобы показать отличие от провинциального административного разделения.

Как было видно из хода исследования, Констанс Гарнетт создавала в большинстве случаев близкие или нейтральные по своему значению замены для реалий. Тем не менее, в некоторых случаях возникали фактические ошибки, к которым приложены наши варианты перевода. На этом моменте перейдем к заключительной части исследования с разбором реалий из «Ани в стране чудес» и с помощью примеров подтвердим гипотезу всей работы.

Первый пример специально стоит после разбора перевода слова губерния. Льюисом Кэрроллом в одном из фрагментов текста был написан шуточный адрес для письма: “Alice's right foot, ESQ, Hearthrug, Near the fender” (Carroll, 2008). Нас интересуют последние две строчки, так как в русском варианте они выглядят как Город Коврик, Паркетная губерния. В переводе Набокова адрес выглядит более реалистичным, так как происходит перенесение слова hearthrug, которое действительно означает ковёр у камина, на название города. Трудность возникает при рассмотрении последней строчки, где появляется очень странная губерния. Мы полагаем, что в оригинале происходила игра слов, что посылку в виде обуви должны доставить на уютный ковёр рядом с камином, так как fender в русском языке означает каминную решетку. Существование отопительной системы с помощью каминов было очень распространено в Великобритании, и к XIX веку картину из адреса письма можно было легко ассоциировать именно с этой культурой. На последнем примере из «Записок из подполья» была проиллюстрирована несочетаемость русской реалии с административным делением, принятым в Англии, поэтому такая адаптация теряет в культурном плане. В таком случае, предлагается вариант На коврик, У камина.

Следующая трудность относится к садоводческим предпочтениям стран, где в оригинале используемое слово hedge переведено Набоковым как шиповник. Имеются ввиду насаждения шиповника, которые могут использоваться в качестве живой изгороди. Самое общее определение hedge и означает такой тип посадки растений, но в Англии шиповник редко использовался в качестве изгороди, а сама «живая» стена могла быть не только из кустарника, но и деревьев. Также есть вероятность, что вместо шиповника речь идет о терновых кустах, но в нашем случае лучше не конкретизировать, а перевести hedge как живую изгородь.

Еще одной важной группой для анализа являются гастрономические реалии и близкие к ним понятия. Довольно известным является пример с orange marmalade, что на русский язык переведено как клубничное варенье. Для английской культуры не существует варенья как такового, но вместо него повсеместно популярен джем (jam) или, как в случае со сказкой, мармелад. Это совсем не тот привычный нам мармелад в виде уже застывшей массы, а вязкая субстанция, которая может напоминать русское варенье. Что касается апельсинового джема, его создание относят к одной из оксфордских бакалейных лавок и его упоминание - это культурная реалия (Online Etymology Dictionary). В таком случае, не верно переводить мармелад как варенье и уже точно заменить апельсины на клубнику.

Здесь же назовем еще две неясности, внесенные переводом в оригинал текста. Важным аспектом английских кондитерских изделий является custard или по-русски заварной крем. Традиционно его создание относят именно к этой культуре, и на время написания оригинала оно таковым и оставалось. Из него делается большое множество других десертов, но в переводе Набокова реалия конкретизируется до сливочного мороженного, что фактически является производным от custard. Вероятно, переводчик посчитал, что для русскоязычных детей мороженое будет ближе в культурном плане, но тогда он не заменит одну реалию другой, а просто потеряет первоисточник. Вторым аспектом является традиционная часть английского завтрака, а именно тост (toast). В переводе это блюдо было названо гренками. Можно предположить, что на момент перевода в России не было распространено такое название. Но при детальном разборе прослеживается разграничение семантических полей этих двух реалий. Тост представляется как символ правильного завтрака и вкусной еды, гренки же являются простой пищей и не входит в обязательный рацион питания. Само слово очень просто транскрибируется на русский язык, и не было бы сложно записать его как «тост».

Завершающим примером некорректной трансформации реалий станет перевод слова master, которое передано на русский в форме слова барин. В русском языке эту дефиницию относят к людям высшего сословия и часто с негативной коннотацией к человеку, который ленится работать. Встает вопрос о корректности называния кого-то в английском обществе барином. С одной стороны, это не обозначение сословия, что допускает подобное, но существуют менее эмоционально окрашенные синонимы, такие как господин или транскрибированное слово мастер. В дополнении, речь может идти не о человеке выше по рангу или по дворянству, а по старшинству или уважению, поэтому даже вариант мастер отражает больше возможных сторон при таком обращении.

Подводя итог о проделанной практической работе нашего исследования, мы рассмотрели с разных сторон феномен доместикации в переводах Набокова и Гарнетт и описали различные проявления смысловых искажений на большинстве уровней классификации реалий. Во время проведения анализа нами также были обнаружены адекватно переведённые языковые единицы, что говорит и неполной доместикации, и из этого можно начать выстраивать обратный процесс по восстановлению остальных реалий в их изначальном смысле. Исследовав выбранные элементы текстов, мы подтвердили нашу гипотезу о том, что доместикация является переводческой стратегией для целого вида переводов и, более того, мы выяснили какие качественные замены делались Набоковым и Гарнетт на уровне ономастики, бытовых и государственно-административных уровнях реалий.

Заключение

Подводя итог о проделанной работе, мы коснемся всех затронутых тем, аспектов перевода и теоретических материалов, к которым мы задавали вопросы. Также, мы дадим заключение по поставленной в гипотезе проблеме и опишем результат всего исследования.

Прежде всего, анализ переводов показал множественные искажения семантических значений реалий одного языка при передаче на другой. Только в редких случаях, когда денотат являлся сильно распространенным и давно известным словом, перевод не создавал неясности в смысловом плане. В остальных случаях нами было наглядно показано, как существенно может различаться переведенное слово и ассоциации с ним на языке оригинала. Очевидными стали фактические и стилистические неточности, в зависимости от того, что автор перевода хотел изменить. С точки зрения мотивации, как нами и было предположено в первой части работы, Констанс Гарнетт переводила на достойном уровне, и текст читался адекватно и понятно, но большинство применяемых ею реалий показали неполноту информации о денотате, стоящим за словом. Стали очевидными слишком обширная генерализация и нейтральный стиль. Смотря на результат анализа перевода Владимира Набокова, отмечены обратные трансформации, когда во главу ставились адаптации, а реалиям придавался слишком узкий смысл, который зачастую отличался от оригинального в английской культуре.

Таким образом, рассмотрев в корне разные подходы к доместикации и показав разницу между англизацией и русификацией, мы видим схожий результат. Переведенный текст сильно теряет в культурном наполнении. Доместикации отдается предпочтение и сейчас, несмотря на описанную нами вначале другую переводческую школу и традицию, частью которой были П/В. Поэтому мы можем сказать, что в действительности была сформирована традиция переводить художественную литературу, намеренно меняя языковые единицы из сферы реалий.

Завершая эту работу, мы надеемся, что данные исследования повлияют на отношение к переводу иностранных художественных текстов, так как это сказывается и на отечественной литературе. Неправильно делать выбор в пользу культуры реципиента, потому что тогда будет утеряна уникальность языка оригинала. Но неправильно выполнить дословный или транскрибированный перевод, потому что это не отвечает параметру адекватности такой работы. Правильным же будет: находить баланс между двумя языками; передать реалии неизменными и не потерять стиль речи; восполнить адекватность перевода на другом элементе текста, который больше предрасположен к трансформациям.

Список литературы

1. Alameddine, R. (2013) Unnecessary Woman. New York: Grove Press.

2. Beasley, R. (2011) Introduction: The Illusion of Transparency, Translation and Literature 20(3):283-300.

3. Carroll, L. (2008) Alice's Adventures in Wonderland. The Project Gutenberg EBook.

4. Dostoyevsky, F. Notes from the Underground / F. Dostoyevsky, trans. C. Garnett. - Published by E-Book Directory. - 1996-

5. Garnett R. (1991) Constance Garnett: A Heroic Life. London, Published September 18th 2008 by Faber Faber (first published March 25th 1991)

6. Gergert A.A., Pecularities of Cultural Realities Trasnlation /A. A. Gerget - Volgograd: Vestnik VolSU. №9. Vol 12. 2014.

7. Gifford, H. (1978) On Translating Tolstoy // Gifford, H. New Essays / Ed. By Jones M. - Cambridge.

8. Grayson, J. (2002) Nabokov's World, Volume 1: The Shape of Nabokov's World (Studies in Russian & Eastern European History). Published by Palgrave Macmillan.

9. Halliwell-Phillipps, J. O. (James Orchard) (1850) A Dictionary of Archaic Provincial Words. London, J. R. Smith; Reprinted 2009

10. Hanks, P. (2006) A Dictionary of First Names (2 nd ed.). Oxford: Oxford University Press.

11. Hoad, T.F. (2003) The Concise Oxford Dictionary of Etymology. Oxford: Oxford University Press.

12. Online Etymology Dictionary [Internet Source]. -Access: www.etymonline.com

13. Rayfield, D (2018) Who-knows-he-dunit? London: Times Literary Supplement.

14. Trubikhina, J. (2018) The Translator's Doubts Vladimir Nabokov and the Ambiguity of Translation. Brighton: Academic Studies Press.

15. Англо-русский синонимический словарь [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://synonymum_en_ru.academic.ru/

16. Аносова, О.Г. Восприятие творчества В. Скотта современниками в России // Вестник РУДН. - 2012. - №3

17. Аполлонио, К. По сторонам столетия: Толстой в переводах Гарнетт и Певира / Волохонской // Лев Толстой и мировая литература: Материалы VIII Международной научной конференции. - Музей-усадьба Л.Н. Толстого «Ясная поляна». - 2014. - С. 118.

18. Берков, В.П. Вопросы двуязычной лексикографии // Изд. ЛГУ. - 1973. - С. 109

19. Биктемирова, Э.И. Основные положения теории перевода: Учебное пособие - Казань: ТГГПУ, 2008.

20. Большой англо-русский словарь [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.envoc.ru/dict/enru/

21. Бурова, Е.А. Перевод реалий в научно-художественной литературе (на материале романа-биографии С. Б. Смит «Королева») // Российский гуманитарный журнал. - 2017. - №5. - С. 425 - 433

22. Виноградов, В.С. Введение в переводоведение (общие и лексические вопросы) /В.С. Виноградов. -- М.: Издательство института общего среднего образования РАО, 2001, -- 224 с

23. Гарциано, С. "МЫ С ВРЕМЕНЕМ РАССОРИЛИСЬ В ПРОШЛОМ МАРТОБРЕ. . . ": ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АНАХРОНИЗМЫ В ПЕРЕВОДЕ В. В. НАБОКОВА "АНЯ В СТРАНЕ ЧУДЕС" (1923) // Детские чтения: [альманах] / [редакционная коллегия Мария Литовская и др.]. - Екатеринбург: Кабинетный учёный, 2017. - № 2 (012), C. 206-226. - [21] с.

24. Гируцкий, А.А. Метод компонентного анализа в языкознании // Репозиторий БГПУ. - 2008. - №4

25. Грольман, М.Б. История развития переводоведения как науки // Татарский ГГПУ. - 2010. - С. 23-26

26. Грушевицкая, Т.Г. Основы межкультурной коммуникации: Учебник для вузов / Т.Г. Грушевицкая, В.Д. Попков, А.П. Садохин; под ред. А.П. Садохина. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003. - 352 с.

27. Достоевский, Ф.М. Записки из подполья /Ф.М. Достоевский. - Лениздат. - 2013. - С. 166.

28. Ермолович, Д.И. Имена собственные на стыке языковых культур. Заимствование и передача имён собственных с точки зрения лингвистики и теории перевода / Д.И. Ермолович. - М.:Валент, 2001. - 199 С.

29. Жаткин, Д.Н. К вопросу о русских переводах произведений английской романтической литературы с языков-посредников // Вестник ЧГПУ. - 2008. - №6. - С. 173 - 186.

30. Жолудов, М.В. К особенностям российско-британских культурных связей в первой половине XIX в. // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2016. T. 7. Выпуск 2 (46) [Электронный ресурс]. Доступ для зарегистрированных пользователей. URL: https://history.jes.su/s207987840001410-0-1/ (дата обращения: 09.05.2020).

31. Загидуллин Р.З. Теоретические и методологические основы переводческого тезауруса (на материале английского языка для специальных целей) // Бишкек. - 1993.

32. Ковырзенкова, Т.В. Парадоксалист в «Записках из подполья» Ф.М. Достоевского: Между «героем» и «антигероем» // Вестник ВГУ. - 2013

33. Колыхалова, О.А. Восприятие русской литературы в Британии в конце XIX- начале XX века / О.А. Колыхалова, А.Ю. Кулдошина // Вестник НГУ. - 2019. - №4. - С. 119-129

34. Красавченко, Т.Н. Теория и практика перевода: Русская классика в Великобритании и США в прошлом и настоящем // Литературоведение: Реферативный журнал. - 2019. - №7

35. Кэрролл, Льюис Аня в стране чудес/ Л. Кэрролл, перев. В. Набоков // Издательство Советский композитор. - 1991

36. Методология, метод, методика и технология научных исследований в лингвистике: учебное пособие [Электронный ресурс]. - https://uchebnikfree.com/lingvistika_1407/komponentnyiy-analiz-63060.html. - 2012.

37. Мосиенко, Л.В. Лингвокультурологическая проблема классификации реалий // Вестник ОГУ. - 2005. - №11. - С. 155-161

38. Мюллер, В.К. Англо-русский словарь. Список личных имен: словарь [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Dict_Engl/_01.php

39. Набоков, В.В. Заметки переводчика // В.В. Набоков: pro et contra. - 1997. - С. 107 - 123.

40. Напцок, М.Р. Дискурс В. Набокова: Билингвизм и проблемы перевода // Вестник АГУ. - 2008. - №27

41. От компонентного анализа к компонентному синтезу [Электронный ресурс]. - www.studmed.ru/kuznecov-am-ot-komponentnogo-analiza-k-komponentnomu-sintezu_d52f38ac4b2.html. - 2010.

42. Рябова Е. В. Особенности перевода В.Набоковым сказки «Алиса в Стране чудес» на русский язык // Молодой ученый. -- 2016. -- №22. -- С. 276-280

43. Сдобников, В.В. Новые тенденции в переводоведении // Казанский вестник молодых ученых. - 2018. - №4. - С. 72-78

44. Селиванова, Е.А. Модель перевода в парадигмальном пространстве современной лингвистики // Культура народов Причерноморья: -- 2003. -- Янв. -- № 37. -- С. 79-82.

45. Стадульская, Н.А. Компонентный анализ значения слова как способ выявления содержания концепта // Вестник ЧГУ. - 2012. - №32. - С. 112-117

46. Феклин, М.Б. «Пустые годы» переводчицы Констанс Гарнетт // Вестник НГЛУ. - 2009. - №3. - С. 227-234

47. Чарычанская, И.В. В чем вольность В. Набокова как переводчика «Приключений Алисы в стране чудес»? // Вестник ВГУ. - 2005. - №1