Значение в его отношении к системе языка

Эти подобные им высказывания верны лишь в том смысле, что все означаемые в реальной речи обычно бывают представлены теми или иными единицами лексико-грамматического стратума, а лексико-грамматические единицы - единицами фонетического стратума. В конечном итоге материальной формой и лексико-грамматических, и семантических, и даже суперсигментных фонетических единиц (например, ударения и интонации) являются сегментные фонетические единицы, звуки и их сочетания. В этом отношении фонетический стратум наиболее самостоятелен из всех трех стратумов языка, а его минимальные единицы (звуки и фонемы) наиболее универсальны. Количество звуков и тем более фонем во всех языках мира, как правило, весьма ограниченно, причем многие из них либо однинаковы, либо сходны по своей акустико-физиологической природе. Именно этим объясняется то, что, слушая речь даже на совершенно незнакомом языке, можно расчленить её на звуки и слоги. Совсем иначе обстоит дело с лексико-грамматическим и семантическим членением речи. И то и другое далеко не совпадает с фонетическим её членением и к тому же очень своеобразно в каждом языке.

Лексико-грамматическое членение высказывания (шире-текста) обусловлено в основном структурой его содержания, а отчасти также историческими традициями. Однако между единицами лексико-грамматического и семантического стратумов тоже нет одно-однозначного соответствия. И морфемы, и лексемы имеют какое-то одно значение лишь в определенном контексте. Даже основы слов в сочетании с разными окончаниями могут выражать разные лексические значения, например, латинские слова clau-us «гвоздь», clau-is «ключ» и clau-a «палка». Бывает и так, что вопреки мнению Беневиста, отрицавшего возможность в языке «пустых форм», многие лексико-грамматические единицы языка не имеют семантических коррелятов, т.е. существуют так называемые «пустые» морфемы и лексемы, а семантические единицы не имеют иногда соответствующих лексико-грамматических единиц. Об относительной самостоятельности и независимости семантического стратума свидетельствует, в частности, окказиональное словообразование, т.е. такие ситуации, при которых некоторые означаемые не воспроизводятся, а создаются нашим сознанием в процессе речемыслительной деятельности.

б) Отношения между единицами разных уровней одного стратума.

Поскольку единицы низших являются конституэнтами единиц высших уровней, а единицы высших, наоборот, - интегрантами единиц низших уровней, отношения между единицами разных уровней одного и того же яруса можно именовать вслед за Э. Бенвенистом и В.А. Звегинцевым конститутивно - интегративными. Нельзя, однако, говорить о таких отношениях, имея в виду, как делают Э. Бенвенист, В.А. Звегинцев, Т.П. Ломтев и др., и односторонние и двусторонние единицы языка. В непосредственные конститутивно - интегративные отношения вступают лишь единицы разных уровней одного и того же стратума: фонетического, лексико-грамматического и семантического. Морфемы (точнее, морфы), конечно, состоят из звуков, представлены обычно звуками, но они не конституируются ими, а являются лишь их материальным субстратом. Не связаны такими отношениями единицы разных подуровней одного и того же уровня, выделяемые по степени их абстрактности, т.е. конкретные и абстрактные единицы. В конститутивно - интегративных отношениях находятся лишь единицы одного и того же уровня (в пределах одного яруса), однородные по степени их абстрактности, а именно: 1 в границах фонетического яруса соотносимы друг с другом, с одной стороны, звуки, фонетические слоги, фонетические слова и фонетические фразы, а с другой - фонемы, фонологические слоги, фонологические слова и фонологические фразы (особый статус имеют в нем суперфонемы, т.е. диэремы, просодемы и интонемы); 2 в границах лексико-грамматического яруса соотносимы, с одной стороны, морфы, словоформы и конкретные лексико-грамматические синтагмы (простые и сложные), а с другой - морфемы, лексемы, типоформы и абстрактные лексико-грамматические синтагмы; 3 наконец, в границах семантического яруса соотносимы, с одной стороны, аллосемы, семемы и конкретные семантические синтагмы (простые и сложные), а с другой - семы, лексические значения, грамматические значения, словообразовательные значения и различные типы абстрактных семантических синтагм (семантических моделей словосочетаний и предложений).

Конститутивно - интегративные отношения «можно также представлять как отношения средств и цели, поскольку единицы нижележащего уровня представляют набор средств, служащих цели создания единиц вышележащего уровня».

в) Отношения между единицами разных абстрактных подуровней одного уровня.

Единицы разных абстрактных подуровней одного и того же уровня, т.е. единицы, различающиеся по степени и типы абстракции, связаны друг с другом инвариантно-вариантными отношениями.

Суть этих отношений в том, что менее абстрактные единицы языка выступают обычно в функции вариантов более абстрактных единиц.

В основе инвариантно-вариантных отношений лежат тождественные и различительные признаки языковых единиц. Они, как и соответствующие им инвариантно-вариантные отношения могут быть функциональными, субстанциональными и структурными (значимостными). Субстанциональные и структурные (значимостные) инвариантно-вариантные отношения возможны только между единицами одного стратума: фонетическими, лексико-грамматическими или семантическими, функциональные же инвариантно-вариантные отношения допустимы и между единицами разных ярусов (словоформа выступает, например, в качестве функционального варината лексемы, являясь членом её парадигмы, и семемы - при абсолютной синонимии: перестать - прекратить, языкознание - лингвистика).

С инвариантно-вариантными отношениями имеют дело лишь в случаях частичного тождества языковых единиц, т.е. лишь в случаях логического включения (привативные оппозиции). Инвариантные абстрактные единицы языка являются как бы сокращенными названиями соответствующих им классов вариантных единиц: фонема - это абстрактное название для класса функционально и обычно субстанционально тождественных звуков, морфемы - это условные названия для класса функционально тождественных морфов и т.д.

г) Отношения между однородными единицами языка.

Между однородными единицами языка, т.е. между единицами одного и того же стратума, одного и того же уровня, одного и того же подуровня, существует два основных типа отношений: синтагматические и парадигматические. Впервые эти отношения выделил и разграничил Ф. де Соссюр. Последние он назвал, однако, ассоциативными.

«С одной стороны, - говорил Соссюр, - слова в речи, соединяясь друг с другом, вступают между собой в отношения, основанные на линейном характере языка, который исключает возможность произнесения двух элементов одновременно. Эти элементы выстраиваются один за другим в потоке речи». Соссюр Ф. «Труды по языкознанию» 41, с. 155 Такие сочетания элементов, имеющие протяженность, Соссюр называет синтагмами, а отношения между их компонентами - синтагматическими. Понятие синтагмы он поясняет следующими примерами: re-lire «пере - читать», counter/tous «против/всех». Члены синтагмы получают значимость, - по мысли Соссюра, лишь в меру своего противопоставления либо тому, что ему предшествует, либо тому, что за ним следует, или же тому и другому вместе». Соссюр Ф. «Труды по языкознанию» 41, с. 155

«С другой стороны, - заявляет Соссюр, - вне процесса речи слова, имеющие между собой что-либо общее, ассоциируются в памяти так, что из них образуются группы, внутри которых обнаруживаются весьма разнообразные отношения… эти отношения имеют совершенно иной характер, нежели те отношения, о которых только шла речь. Они не опираются на протяженность, локализуются в мозгу и принадлежат только хранящемуся в памяти у каждого индивида сокровищу, которое и есть язык. Эти отношения называются ассоциативными отношениями.

«Синтагматическое отношение, заключает Соссюр, - всегда in prasentia: оно основывается на двух или большем числе членов отношения, в равной степени наличных в актуальной последовательности. Наоборот, ассоциативное отношение соединяет члены этого отношения в виртуальной, мнемонимический ряд. Соссюр Ф. «Труды по языкознанию» 41, с. 156

В современной лингвистике синтагматические отношения приравниваются нередко к логическим отношениям конъюнкции, а парадигматические отношения - к логическим отношениям дизъюнкции.

Итак, однородные единицы языка связаны двумя типами отношений: синтагматическими и парадигматическими. Некоторые учёные (например, Д.Н. Шмелёв) Шмелёв Д.Н. «Современный русский язык» 50 выделяют в качестве самостоятельного типа ещё деривационные отношения. Но их можно, видимо, рассматривать и как разновидность парадигматических отношений.

Синтагматические отношения.

Типы синтагматических отношений довольно разнообразны. Уже в традиционной грамматике различались сочинение и подчинение (в зарубежных работах - координация и субординация), а внутри подчинения - управление, согласование, примыкание. Позднее к ним были добавлены еще тяготение корреляция и координация.

Непосредственные синтагматические отношения возможны только между единицами фонетическими лексико-грамматического стратумов, т.е. между означающими Соссюра (Соссюр говорил о линейном характере именно означающих, а не означаемых), синтагматические же отношения между единицами семантического стратума всегда опосредованы отношениями единиц лексико-грамматического и фонетического стратумов.

Между единицами фонетического и лексико-грамматического стратумов возможны в принципе два основных типа синтагматических отношений: конститутивно-интегративные и контрастирующие.

В конструктивно-интегративных отношениях находится линейные единицы разных уровней языка, обладающие большей или меньшей структурной сложности: с фонетической точки зрения поток речи состоит из фонетических фраз. Фонетические фразы из речевых тактов, речевые такты из фонетических слов, фонетические слова - из слогов, слоги - из звуков; с точки зрения лексико-грамматического стратума текст состоит из предложений (высказываний), высказывание из лексико-грамматического синтагм большей или меньшей сложности, лексико-грамматические синтагмы - из грамматических слов (словоформ), словоформы - из морфов. В случае однословных предложений может и не быть, ибо словоформа может быть и одновременно и словом, и синтагмой, и предложением, например: ночь (номинативное предложение), Да, нет (модальные предложения), Ого! (междометное предложение). Более того, один единственный звук бывает иногда и морфемой, и словом, и синтагмой, и предложением, например: латинское I «иди», русское О! (междометное предложение). Конституируя единицы высшего уровня, единицы низшего уровня вместе с тем оформляют их, обеспечивают их структурную расчлененность, т.е. являются не только средством их образования, но и средством их оформления, а денницы уровня, интегрируя единицы низшего в более сложное и качественное новое целое, являются сферой их функционирования, сферой осуществления ими своих функций. «Форму языковой единицы, - пишет Э.Бенвист, - можно определить как способность этой единицы разлагаться на конститутивные элементы низшего уровня. Значение языковой единицы можно определить как способность этой единицы быть составной частью единицы высшего уровня».

Контрастирующие синтагматические отношения возможны только между однородными конкретными единицами фонетического и лексико-грамматического стратумов, т.е. между звуками, слогами, фонетическими словами, фонетическими синтагмами (речевыми тактами) и фонетическими фразами - в фонетическом стратуме; между морфами, словоморфами (грамматическими словами), лексико-грамматическими синтагмами и предложениями - в лексико-грамматическом стратуме. Невозможны такие отношения, например, между морфами и словоморфами или между словами и предложениями. Контрастирующие отношения между фонетическими единицами изучаются в фонетике, а отчасти и в синтаксисе, а аналогичные отношения между лексико-грамматическими единицами - в морфонологии, в синтаксисе и в лингвистике текста.

Линейные отношения контраста могут быть контактными (отношения смежности, стыка) и дистантными (отношения линейной прерванности). Первые допустимы между любыми однородными фонетическими или лексико-грамматическими языка (самостоятельными и несамостоятельными), а вторые, как правило между самостоятельными лексико-грамматическими единицами, т.е. между словами, словосочетаниями и предложениями (сравним, однако, случаи типа ни о чем, ни у кого и т.п.). Это объясняется тем, что между дистантно расположенными однородными единицами допустима вставка только таких означающих, которые связаны с ними функционально, по значению.

Парадигматические отношения.

Логически возможны четыре основных типа парадигматических отношений между единицами языка: отношение полного различия, отношение полного тождества, отношение включения и отношение пересечения. Но структуру языковой системы и отдельных её частей образуют лишь отношения включения и отношения пересечения. В лингвистике такие отношения называются оппозициями.

Логическая типология оппозиций впервые была разработана по отношению к фонетике Н.С. Трубецким в его книге «Основы фонологии». Трубецкой Н.С. «Основы фонологии» 45 Затем она была перенесена в лексику, грамматику и семантику.

Трубецкой выделял три типа оппозиций: эквиполентные (равносильные), привативные и градуальные. Позднее они были сведены к двум типам, так как градуальные оппозиции, как убедительно показал французский арабист Ж.Контино, являются, по существу, разновидностью привативных. Эквиполентные оппозиции выражают равноправные отношения между единицами языка, а привативные оппозиции - типонимические отношения, т.е. отношения подчинения, иерархии. В какой-то мере эти два типа отношений соответствуют двум основным типам синтаксической связи: сочинению и подчинению. Но есть между ними и существенная разница. Эквиполентные оппозиции выражают не любое равноправное отношение, а лишь логическое отношение пересечения: члены такой оппозиции имеют общие признаки, но каждой из них характеризуется вместе с тем специфическим признаком, например: /б/ - /Д/, /тот/ - /кот/ (оппозиции между единицами фонетического стратума); книгу-книгой, пишешь-пишет, большой дом - новый дом (оппозиции между единицами лексико-грамматического стратума), «идти» - «ехать», «идти» - «лететь» (оппозиции между единицами семантического стратума). Привативные оппозиции тоже выражают не любое подчинительное отношение, а лишь логическое отношение включения: объем признаков (структурных компонентов) одно из членов оппозиции (его называют обычно немаркированным) полностью включается в состав другого (маркированного) члена, например: /п/ - /б/, /то/ - /тот/ (оппозиции между единицами фонетического стратума); иди - идите, лес - леса, дом - большой дом (оппозиции между единицами лексико-грамматического стратума); «идти» (= «перемещаться пешком») - «брести» (= «медленно перемещаться пешком») (оппозиции между единицами семантического стратума).

В лексико-грамматическом и семантическом стратумах языка оба типа рассмотренных оппозиций могут выражать также деривационные отношения: привативные оппозиции выражают отношения последовательной деривации (например: учить >учитель>учительство>учительствовать), а эквиполентные оппозиции - отношения параллельной деривации (например: учить > учитель//ученик//учёный//учёба). Ввиду «асимметрического дуализма языкового знака» различают формальную и семантическую деривацию. Направления формальной и семантической деривации могут совпадать (например: дом>домик, писать>написать), но они могут и различаться (например, в паре стыдить>стыдиться формальным дериватом является глагол стыдиться: стыдить>стыдиться, а семантическим дериватом - глагол стыдить: стыдиться>стыдить). Более того, семантическая деривация формально, т.е. внутренней, словообразовательной структурой словоформы, может быть вообще не выражена (например: «человек»> «мужчина»> «юноша»). В таком случае имеется в виду имплицитная, т.е скрытая, явно не выраженная семантическая деривация.

2. Значение как единица языка и как предмет современной лингвистической семантики

2.1 Проблема сущности языкового значения

Многочисленные определения значения, предлагавшиеся в то или иное время представителями различных направлений языкознания, можно свести к двум основным типам: 1) к определению значения как психической, отражательной сущности, соотносимой с такими психическими явлениями, как представления, эмоции, понятия и т.п.; 2) к определению значения как реляционной сущности, как отношения: как отношения языкового знака к предмету (денотативное значение), к понятию (сигнификативное значение), к условиям речевого акта и его участникам (прагматическое значение), как физиологической реакции на речевой стимул (значение в понимании Л.Блумфилда), как отношения знака к сфере или ситуации его употребления («стилистическое значение»), как отношения языкового знака к другим знакам» («структурное значение»). Более приемлемым из этих двух типов - и по практическим и по теоретическим соображениям - является определение значения как отражательной категории, как психической сущности. Во-первых, потому, что такое понимание языкового значения соответствует сути теории отражения; во-вторых, потому, что любая конкретизация отношения слова к предмету или понятию неизбежно приводит к необходимости формулировать те признаки предмета, которые лежат в основе этого отношения, а следовательно и в основе значения как более или менее абстрактной модели, образа предмета; в-третьих, потому, что сознательная языковая реакция на речевой стимул не только воспринимается, но и понимается, т.е. если понимается значение знака, содержание его «семантической функции»; в-четвёртых, потому, что значение говорящими чисто реляционных, несодержательных свойств языковых единиц (например, знание их отношений друг к другу в составе формальных парадигм и синтагм, знание их связей с определенными сферами употребления и т.п.) представляет собой совершенно иной тип знания языка, коренным образом отличающийся от знания языковых значений.

Концепцию языка как одного из типов знаний развивал ещё И.А. Бодуэн де Куртенэ. «Мы вправе считать язык особым знанием, знание языковое, рядом с двумя другими - со знанием интуитивным, созерцательным, непосредственным и знанием научным, теоретическим», - писал он в статье «Язык и языки». Бодуэн де Куртенэ. «Избранные труды по общему языкознанию» 7, с. 79 Эту концепцию, наряду с языковедами, разделяют и многие философы. В современной философии принято различать три типа знания: онтологическое, гносеологическое и языковое.

«Языковые знания представляют собой типовые знания. Не отличаясь по своей гносеологической природе от других знаний, они являются отражением особого порядка. Если онтологические категории суть отражения первого порядка, а гносеологические категории, будучи знаниями о знаниях, суть отражения второго порядка, то категории языка являются отражением третьего порядка, поскольку они выступают как способ репрезентации как самого отражения, так и его способов. Языковые значения являются, как говорил А.А. Потебня, способом представления внеязычного содержания». Потебня А.А. «Из записок по русской грамматике» 37, с. 131 Внутри языковых знаний могут быть выделены, естественно, свои типы и подтипы.

2.2 Отношение значения как отражательной категории к языковой функции, значимости и смыслу

Языковое значение как отражательную категорию необходимо прежде всего отграничить от функций и значимости. Функция - понятие очень широкое. Помимо языкознания оно используется, как известно, также в математике, логике, психологии и многих других науках. В математической логике термином «функция» обозначается предикат, выражающий то или иное отношение между зависимыми от него аргументами, например: А предшествует В, А до В близком к этому смысле употреблял термин «функция» А. Ельмслев Ельмслев Л. «Пролегомены к теории языка» 19, с. 292-299, а вслед за ним многие и другие языковеды. Но языкознанию издавна свойственно и другое понимание функции - понимание её как роли, назначения тех или иных единиц языка.

Следовательно, понятие функции шире, чем понятие значения. Функции могут быть как содержательными (семантическими), как и чисто формальными. Значение же представляет собой лишь «семантические функции» единиц плана выражения. Точнее говоря, значение - это, с одной стороны, компонент отношения, второй частью которого является словоформа, а с другой стороны, это компонент отношения, второй частью которого является отражаемой в нем предмет реальной действительности.

Понятие языковой значимости ввел в теорию языка Ф. де Соссюр, анализу значимостей в «Курсе общей лингвистики Соссюра предшествует анализ конкретных языковых сущностей и единиц, а также тождеств и различий между ними. Все эти понятия Соссюра пытается свести к категории значимости, занимающей в его концепции языка одно их самых важных мест. «В конце концов, - заключает он, - все затронутые в этой главе понятия, по существу, не отличается от того, что мы раньше назвали значимостями».

«Когда говорят и значимости слова, обыкновенно и прежде всего думают о его свойстве репрезентировать понятие - это действительно один из аспектов языковой значимости.

Значимость, взятая в своем концептуальном аспекте, есть, конечно, элемент значения, и весьма трудно выяснить, чем это последнее отличается от значимости, находясь вместе с тем в зависимости от неё». Соссюр Ф. «Труды по языкознанию» 43, с. 146

Понятие языковой значимости, ценность за пределами языка. Чтобы говорить о ценности, по его мнению, необходимо: «1) наличие какой-либо непохожей вещи, которую можно обменивать на то, ценность чего подлежит определении; 2) наличие каких-то сходных вещей, которые можно сравнивать с тем, о ценности чего идет речь»; для того, чтобы определить, какова ценность монеты в 5 франков, нужно знать: 1) что её можно обменять на определенное количество чего-то другого, например, хлеба, и 2) что её можно сравнивать с подобной ей монетой той же системы, например, с монетой в один франк, или же с монетой другой системы, например, с фунтом стерлингов. Подобным образом и слову может быть поставлено в соответствие нечто непохожее на него, например, понятие, а с другой стороны, оно может быть сопоставлено с чем-то ему однородным, а именно, с другими словами. Таким образом, для определения значимости слова недостаточно констатировать, что оно может быть сопоставлено с тем или иным понятием, т.е. что оно имеет то или иное значение, его надо кроме того, сравнить с подобными ему значимостями, т.е. с другими словами, которые можно ему противопоставить. Его содержание определяется как следует лишь при поддержке того, что существует вне его. Входя в состав системы, слово отмечено не только значением, но еще главным образом значимостью, а это нечто совсем другое. Соссюр Ф. «Труды по языкознанию» 43, с. 148

Соссюр разъяснеет понятие значимости на конкретных языковых примерах. «Французское слово mouton, «баран», «баранина», - говорит он, - может совпадать по значению с английским словом sheep «баран», не имея с ним одинаковой значимости, и это по многим основаниям, в частности потому, что говоря о приготовленном и поданном на стол куске мяса, англичанин скажет mutton, а не sheep и франц. mutton связано с тем, что в английском наряду с sheep есть другое слово, чего нет во французском». Другой пример Соссюра: «По - французски говорят louer как в смысле «снять» («дом»), так и в смысле «сдать (дом)», тогда как в немецком языке употребляются для этого 2 слова - mieten «снять» и vermieten «сдать» - так что точного соответствия значимостей не получается». Со стороны означающего Соссюр характеризует значимость таким образом: «Подобно концептуальной стороне, и материальная сторона значимости образуется исключительно из отношений и различий с прочими элементами языка. В слове важен не звук сам по себе, а те звуковые различия, которые позволяют отличать это слово от всех прочих, так как они-то и являются носителями значения». «Русский родительный падеж множественного числа рук не отмечен никаким положительным признаком, а между тем пара форм рука: рук функционирует столь же исправно, как и предшествующая ей исторически пара рук: рукъ, и это потому, что в языке важно лишь отличие одного знака от другого: форма рука имеет значимость только потому, что она отличается от другой формы». Соссюр Ф. «Труды по языкознанию» 43, с. 150-151

Соссюровское понятие значимости в основе своей принимается и совершенным языкознанием. Сейчас под значимостями понимаются любые знания носителей языка, в том числе интуитивные их знания, в основе которых лежат системные связи языковых единиц и нормы их употребления в речи (например, знание их отношений в составе определенных парадигм и синтагме, знание сферы их употребления, их частотности в речи и т.д.).

Поскольку значимостями, как и функциями, обладают единицы всех ярусов языка (фонетического, лексико-грамматического и семантического), они могут быть содержательными формальными.

Значения, функции и значимости - это разных типа знания языка, благодаря которым любая его единица является для говорящего осмысленной. Осмысленность по мнению Э. Бенвиста, «это основное условие, которому должна удовлетворять любая единица любого уровня, чтобы приобрести лингвистический статус». Бенвенист Э. «Общая лингвистика» 5, с. 132

В речи существует еще один тип передаваемый с помощью языка информации - со смыслом. Смысл - это актуализованное в речи языковое значение плюс всевозможные виды неязыкового мыслительного содержания: невербальные образы сознания, энциклопедические (фоновые) и ситуативные значения о референте, речевые коннотации.

Впервые значение и смысл были разграничены в труде А.А. Потебни «Из записок по русской грамматике». Здесь это разграничение выражено в терминах «ближайшее значение» и «дальнейшее значение». Потебня А.А. «Из записок по русской грамматике» 38, с. 18-20 Значение первого типа, по мнению Потебни, составляют форму языка, а значения второго типа - неязыковое мыслительное содержание.

Своеобразно трактует смысл В.Я.Мыркин. Он разграничивает язык, речь, текст (предложение, или часть предложения, «рассматриваемое вне обстоятельств реальной коммуникации и лишенное таким образом субстанции содержания - смысла») и идиолект («язык индивидуума»). Смысл, по мнению автора, соотнесён с высказыванием как единица речи (речевой деятельности). В качестве компонентов смысла выделяются референция (номинативное содержание), модальность (экспрессивно-оценочное содержание) и интенция (цель высказывания). Мотив В.Я. Мыркин не включает в состав смысла, отмечая, однако, что «без мотива, пусть даже не всегда осознаваемого субъектом, высказывания не делаются».

В книге Л.А. Новикова «Семантика русского языка», Новиков А.Л. «Семантика русского языка» 33, с. 104-108 то, что языковеды обычно называют смыслом, обозначается термином «синтагматическое значение», под которым понимается «отношение языковой единицы (т.е. знака и свойственного ему сигнификативного, структурного и прагматического значения) к конкретному предмету обозначаемой действительности и соответствующее отражение этого отношения в лексическом значении единицы. Наиболее существенным для сигматического аспекта лексического значения считается «устанавливаемый говорящим характер соотношения между контекстом ситуации (ситуацией общения) и контекстом употребления языковых единиц (лингвистическим контекстом) или, что то же самое, - характер отражения контекста ситуации в в контексте употребления лексических единиц в соответствии с той или иной установкой говорящего для выражения определенного смысла».

Иначе трактуется категория смысла в исследованиях по логике. Например, в книге Р.И.Павилениса «Проблема смысла» смысл рассматривается «не как часть некоторой абстрактной «семантики сложившегося языка, а как часть и называемых концептуальных систем носителей языка», т.е. как логико-гносиологическая проблема понимания «словарных значений языковых выражений».

2.3 Внутренняя структура значения и типы его структурных компонентов

В конкурентной живой речи имеют дело не с абстрактными значениями (лексическими, грамматическими или словообразовательными), а с конкретными значениями словоформ, например, со значениями словоформ говорю, говоришь, говорит, и т.п. с семемами (если под семемой понимать не лексические значения, как обычно делают а все содержание словоформы).

Семемы особенно глагольные семемы имеют обычно очень сложную внутреннюю структуру, прежде всего, в них выделяются такие макрокомпоненты (или аспекты), как эмпирический или денотативный («идеальный денотат», по терминологии А.А. Уфимцевой, рациональный или сигнификативный) и коннотативный (или грамматический). Уфимцева А.А. «Семантика слова» 42, с. 25-42; 33, с. 99-104; 47, с. 29 Эмпирический компонент значения - это результат конкретного понятийного и образно-чувственного мышления, отражающего действительность одновременно в форме понятий и представлений. Рациональный компонент - это результат абстрактного понятийного мышления. Коннотативный компонент - это результат слабо расчлененного логически отражения действительности, связанного с чувственно-ситуативным мышлением. К коннотациям относят обычно экспрессивно-образное, эмоционально-образное, эмоционально-оценочное и модально-оценочное содержание иногда как коннотации трактуется также стилистические свойства слов (так называемые «стилистические значения»), например, книжность, разговорность, просторечность, однако, при том понимании языкового значения, которое принято здесь, последние следует отнести к сфере значимости.

По другим основаниям можно выделить также следующие компоненты семем: 1) лексические, в том числе словообразовательные и грамматические, 2) эксплицитные и имплицитные, 3) парадигматические и синтагматические, 4) доминирующие и зависимые, 5) ядерные перифирийные, 6) идентифицирующие и дифференцирующие, 7) категориальные и идеосинкретические, 8) обязательные и факультативные.

а) Лексические, грамматические и словообразовательные компоненты значения.

Проблемы лексических, грамматических и словообразовательных компонентов семемы - это традиционная проблема лексического, грамматического и словообразовательного значений. Изучению этой проблемы, особенно выяснено природы указанных типов значения критериям их разграничения, уделялось немало внимания, в результате было установлено, что, во-первых, грамматические и словообразовательные значения могут быть только абстрактными, а лексические - и абстрактными и конкретными, что, во-вторых, абстрактные лексические значения (например, слова типа отношение, причина, следствие) по своему логическому содержанию могут совпадать с соответствующими грамматическими и словообразовательными значениями (начать - запеть, Останьтесь - Прошу Вас остаться). Это заставило ученых отказаться от поиска существенных универсальных различий между лексическими, грамматическими и словообразовательными значениями в плане содержания и обратиться более тщательному исследованию их внешнеформальных и структурных различий. В ходе этих поисков было выяснено, что с формальной точки зрения, т.е. с точки зрения соотнесенности языковых значений с единицами плана выражения собственно грамматическими следует считать такие языковые значения которые находят свое внешнее выражение в грамматических средствах т.е. грамматического значения сводилось по существу к вопросу о том, что следует относить грамматическими средствам языка.

В языкознании вопрос о грамматических средствах (о внешних выразителях грамматических категорий) наиболее глубоко и широко был поставлен в статье Л.В. Щербы «О частях речи в русском языке». К внешним выразителям категории Щерба относит «изменяемость» слов разных типов, префиксы, суффиксы, окончания, фразовое ударение, интонацию, порядков слов, особые вспомогательные слова, синтаксическую связь, заканчивая этот перечень словами «Противополагая форму, знак - содержанию, значению, я позволю себе, - говорит он, - назвать все эти внешние выразители категорий формальными признаками этих последних, ибо не вижу никакой пользы в выделении, среди прочих признаков, формальных морфем в особую группу».»Признаки, выразители категорий, могут быть, - по его мнению, - положительными и отрицательными: так, «неизменяемость» слова, как противоположение «изменяемости», также может быть выразителем категорий, например, наречия». Щерба Л.В. «Избранные работы по русскому языку» 56, с. 65 Позднее формальные признаки Щербы стали называть формальными (грамматическими) средствами или просто формантами (формативами).

Многие ученые к формально-грамматическим средствам языка (к формантам) относят служебные слова (предлоги, послеслоги, союзы, частицы, артикли) и даже местоимения. Особенно прочно этот взгляд утвердился во французской лингвистике (например, в работах Ж. Вандриеса, А.Мартине и др.). Здесь служебные слова рассматриваются как аналитические морфемы, выполняющие чисто грамматическую функцию и лишенные какого бы то ни было лексического значения. А. Мартине, например, разделяет монемы на лексические (лексемы) и грамматические (морфемы). К последним, кроме служебных слов, он относит и местоимения. Главной особенностью морфем (грамматических монем) Мартине считает ограниченность их состава.

Попытки разграничить лексические и грамматические значения на основании структурного (системного) принципа привели к необходимости разделения, во-первых, явной (эксплицитной) и скрытой (имплицитной) грамматики, а во-вторых, центральных и маргинальных значений.

Идею явной и крытой грамматики в русском языкознании развивали уже А.А. Потебня, А.А. Шахматов, Л.В. Щерба, в американском - Э. Сепир, Б.Ли Уорф, в немецком - Э. Кошмидер. Согласно этой идее языковое содержание оформляется не только с помощью внешних грамматических средств, но и с помощью внешне не выраженных семантических категорий, выполняющих в определенном смысле функцию грамматических значений. Особенно важную роль скрытая грамматика играет в таких языках, как китайский, но в той или иной мере она заложена в природе любого языка, являясь основой «всякого грамматического строя». В русском языке скрыто, имплицитно, т.е. с помощью лексических значений и контекста, выражаются, например, значения определенности / неопределенности (например: Срочно вызвали врача и Врач нашел состояние больного безнадежным), результативности / нерезультативности (искать - находить, читать - прочитать), каузативность / некаузативности (есть - кормить, идти - гнать, ехать - возить), тугоизвольности / непроизвольности (бросать - ронять, смотреть - видеть, слушать - слышать), лица (например, глаголы присутствовать, посещать, говорить, хвалить). С этой точки зрения грамматическая форма, как справедливо утверждал еще А. А. Потебня, «есть значение, а не звук. Формальность языка есть существование в нем общих разрядов, по которым распределяется частное содержание языка, одновременно со своим появлением в мысли». Немецкий ученый Э.Кошмидер называет категории скрытой категории скрытой грамматики «категориями подразумеваемого содержания», С.Д. Кацнельсон - просто скрытыми категориями или скрытыми категориальными компонентами лексических значений.

«Скрытые категории, пишет С.Д. Кацнельсон, - это подразумеваемые категориальные признаки, не имеющие самостоятельного выражения в языке. Но это не означает, что скрытые категории вообще никакого выражения не имеют и обретаются, так сказать в «эфире чистого духа». Кацнельсон С.Д. «Типология языка и речевые мышление» 21, с. 83 Как и все элементы мысли, они необходимо требуют звукового выражения, но выражаются они не прямо, не непосредственно, а окольным путем, при посредстве слов и словесного контекста. Если скрытые категории «угадываются из контекста», но только потому, что в контексте содержатся достаточно четкие и недвусмысленные указания на этот счет. Не лексические значения и синтаксические связи сами по себе, а грамматически оформленные и сочетающиеся в предложении словесные знаки являются выразителями скрытных категорий. В звуковой оболочке слов, синтагматических и фразовых единиц вместе с другими смысловыми компонентами получают выражение и скрытые категории.

Лексические значения слов считаются обычно центральными компонентами (например, в работах А.А. Шахматова, Л. Ельмслева и др.), а грамматические его значения - маргинальными (периферийными). Правда, Т.В. Булыгина и Г.А. Климов утверждают обратное, но вряд ли они правы - хотя бы потому, что грамматические значения обычно не укладываются в сентенциальное толкование слова и нередко в трудами поддаются чёткому логическому определению.

Строгих критериев разграничения лексических и грамматических значений еще не выработано. Однако стало ясно, что при узком понимании грамматических значений, т.е. при понимании грамматических значений как содержательных коррелятов каких-либо внешних формальных средств их выражения (окончаний, внутренней флексии, интонаций, порядка слов и т.д.) они являются по своему характеру формально грамматическими (внешне-структурными) единицами языка, а при широком их понимании, учитывающем и семантические категории скрытые грамматический, - содержательно - грамматическими (внутренне-структурными) и функциональными.

К бесспорным различиям между лексическими и грамматическими значениями при узком понимании последних можно отнести лишь следующие: 1. Грамматические значения в отличие от неграмматических (лексических и словообразовательных) не соотнесены прямо с конкретными денотатами, они выражают обычно самые общие отношения, связанные с номинативным, модально-предикативным и коммуникативным планами высказывания; 2. Грамматические значения в принципе, в идеале присущи всем словам данной части речи, а неграмматические лишь отдельным ее словам или группам слов (тематическим, лексико-семантическим, лексико-грамматическим, словообразовательным, синонимическим и т.п.); 3. Грамматические значения в отличие от неграмматических не допускают, как правило, толкований с помощью отдельных словосочетаний и предложений, что свидетельствует о нечеткой их логической вычленимости, об их связанности и автоматизированности, подсознательности; 4. Грамматические значения выражаются в отличие от неграмматических с помощью особых грамматических средств, составляющих специфику грамматических категорий тех или иных частей речи (в содержательном плане эта особенность является факультативной, в формальном - основной).

Словообразовательные значения тоже понимаются и определяются учеными по-разному. Одни отождествляют их со значениями словообразовательных морфем, другие видят в них тот остаток, который получается вследствие вычитания значения мотивирующего (непроизводного) слова из значения мотивированного (производного) слова, третьи понимают под ними значения словообразовательных моделей. Точное и глубокое определение словообразовательного значения предполагает Е.С. Кубрякова. По её мнению, словообразовательное значение представляет собой выраженное в структуре производного слова отношение между семантикой мотивирующей и мотивированной основ. «Производное слово, - пишет Кубрякова, - объективирует (выявляет, реализует, демонстрирует) в особом виде связь, изоморфную той, которая устанавливается между понятием, соответствующим образцу обозначаемого, и понятием, соответствующим предмету ассоциации (как примете обозначаемого). Таким способом лингвистического представления обобщенных, типизированных отношений между производными и производящими словами и являются словообразовательные значения, суть которых как раз и заключается, следовательно, в передаче сведений о тех типах связи, которые могут наблюдаться между базисом и данным признаком». Это положение она поясняет такими конкретными примерами: «Если у нас есть предмет или субстанция х1 (ватник, сахарница, черника), обозначенная по отношению к понятию х2 (вате, сахару, чёрному цвету), можно сказать, что ватник фиксирует отношение «сделан из», сахарница - «служит местом для», черника - отношение «обладает определенным признаком (цветом)». Словообразовательные значения принадлежат, считает Е.С. Кубрякова, «к самым общим предметным, процессуальным и признаковым значениям, поэтому они и раскрываются путем объяснения словами - идентификаторами высокого уровня абстракции (типа «предмет», «процесс», «действие», «качество», «признак», «свойство») или же их «первыми заместителями» на нижележащем уровне абстракции». Кубрякова Е.С. «Типы языковых значений» 25, с. 103, 131 Аналогичным образом трактует словообразовательное значение и Е.А. Земская. «Установив семантические соотношения между производящими и производными, - говорит она, - мы тем самым определяем словообразовательное значение данного типа.

Таким образом, словообразовательное (деривационное) значение является общим для производных данного типа и устанавливается на основании семантического соотнесения производящих и производных». Земская Е.А. «Словообразование» 20, 189

При таком понимании словообразовательных значений можно указать на следующие существенные их отличия от лексических значений, составными компонентами которых они собственно являются.

Во-первых, словообразовательные значения в отличие от лексических, как совершенно правильно считают М.Докулин, П.А. Соболева, Е.С. Кубрякова и многие другие языковеды, всегда являются «групповыми», «серийными», «классными» или «классовыми», т.е они лежат в основе деления слов на классы, на лексико-семантические и лексико-грамматические парадигмы, разряды. Лексические компоненты значения могут быть «классными» (таковы, например, компоненты типа «одушевленность», «собирательность», «субъект», «объект», «лицо», «адресат» и т.д.), но вместе с тем они могут быть «неклассными» (таковы, например идиосинкретические, «вещественные» компоненты у слов дом, река, береза, спать, горький и т.п.).

Во-вторых, словообразовательные значения в отличие от соответствующих им лексических «классных» значений всегда связаны с эксплицитной деривацией, т.е. они обязательно выражены в формальной структуре слова, словообразовательной или морфемной. На это ясно указал уже Г.О. Винокур в своей известной статье «Заметки по русскому словообразованию». По его мнению, «есть слова, по структуре своей составляющие вполне условные обозначения соответствующих предметов действительности, и слова, составляющие в известном смысле не вполне условные, мотивированные обозначения предметов действительности, причем мотивированность этого рода обозначений выражается в отношениях между значащими звуковыми комплексами, обнаруживающими в самой структуре этого рода слов. Эти слова и суть слова с производными основами. Вот почему значение слов с производной основой всегда определимо посредством ссылки на значение соответствующей первичной основы, причем именно такое разъяснение значения производных основ, а не прямое описание соответствующего предмета действительности, и составляет собственно лингвистическую задачу в изучении значений слов». Винокур Г.О. «избранные работы по русскому языку» 15, с. 421 Из этого тезиса Винокура исходят Е.А.Земская, авторы академической «Русской грамматики» 1980 года и многие другие учёные. Земская, например, в соответствии с только что цитированными мыслями Г.О.Винокура правильно считает, что единственным словообразовательным значением прилагательного «лесной» в любых его контекстах (лесной зверь, лесные ягоды, лесной домик, лесной воздух и т.д.) является значение «относящийся к лесу, связанный, так или иначе с лесом». При узком понимании словообразования иной подход и невозможен, ибо только при таком понимании словообразовательного значения можно объяснить различия в отношениях между парами слов типа учитель - учить, избиратель - избирать, с одной стороны, и парами слов типа портной - шить, врач - лечить, - с другой. Но возможно и широкое понимание словообразования (оно развивается, например, в работах В.М. Маркова), охватывающего наряду с эксплицитными также имплицитными словообразовательные модели. В таком случае правомерно говорить о деривационных значениях в структурно - содержательном, а не формальном смысле.

б) Эксплицитные и имплицитные компоненты значения.

Эксплицитные и имплицитные компоненты значения различаются по способу манифестации в плане выражения.

Эксплицитными называются такие компоненты, которые имеют ясное словообразовательное (морфемное), формообразовательное (морфологическое) или синтаксическое (лексико-грамматическое) выражение, например: учить - учитель - учительство (дополнительные семантические компоненты в производных словах учитель, учительство выражаются с помощью словообразующих морфем -тель, -ство); стол>столы (дополнительный семантический компонент «множественное число» в производной словоформе столы выражается флексией -ы); быстро>быстрее (дополнительные семантический компонент сравнительной степени в производной словоформе быстрее выражается формообразующим суффиксом -ее); франц. Roude «красный»>plus roude «краснее» (дополнительный семантический компонент сравнительной степени выражается в производной аналитической форме словоформой plus); читать>буду читать (дополнительное грамматическое значение 1 л. Ед. ч. Буд.вр. выражается словоформой буду); поступать>поступать скромно (виртуальная оценочная сема глагола поступать эксплицируется, конкретизируется синтагматически самостоятельной лексемой скромно, ср. скромничать). Таким образом, эксплицитными, явно выраженными являются все словообразовательные и грамматические значения в узком их понимании, а эксплицироваться (конкретизироваться) могут также виртуальные (имплицитные) лексические семы (случаи типа поступать скромно, говорить быстро и т.д. ср. скромничать, тараторить). К эксплицитным относятся, конечно, и такие лексические семы, которые составляют основное понятийное содержание тех или иных лексем (например, лексем отношение, условие, причина, дом, стол, и т.п.).

Имплицитные компоненты семемы не имеют отдельного самостоятельного явного выражения в формальной лексико-грамматической структуре языка. Они выражаются синкретически, т.е. соотносятся вместе с другими компонентами с одной и той же словоформой (лексемой), например: человек>мужчина (имплицирован компонент «человек»), мужчина>юноша (имплицированы компоненты «человек» и «мужской пол»), говорить>тараторить (имплицирован компонент «быстро»); прыгнуть-прыг (имплицированы компоненты «быстро» и «внезапно»). Таким образом, имплицитные компоненты значений (семем) выявляются лишь в лексико-семантических парадигмах и синтагмах, т.е. через лексико-грамматические оппозиции и контекст, и относятся, поэтому к так называемой скрытой грамматике. Экспликация скрытных семантических компонентов осуществляется обычно путем различных синтаксических преобразований, путем лексико-семантического развертывания семем: юноша>юный человек мужского пола, грубить>вести себя грубо, говорить грубость и т.д. (этот прием широко используется, например, в толковых словарях). Однако трансформы (семантико-синтаксические синтагмы), получаемые в результате таких преобразований, далеко не всегда эквивалентны по своему содержанию исходным лексемам (вести себя скромно, например, не равно по своему значению скромничать, говорить быстро не равно тараторить и т.д.).

в) Синтагматические и парадигматические компоненты значения

По типу отношений, в основе которых они лежат, компоненты значения могут быть синтагматическими и парадигматическими. Гак В.Г. «К проблеме семантической синтагматики» 17, с. 376 Так, семы субъектности и локальности (места) в значении глагольной словоформы находятся (например, в предложении он находится здесь), обусловливающие соответствующую её семантическую сочетаемость (её «семантическое согласование), являются синтагматическими, а остальные семы (лексическая сема быть и грамматические семы лицо, времени, наклонения) - парадигматическими. Первые обусловливают взаимосвязь семем в составе синтагм (в связи с чем их часто называют также семантическими валентностями), а вторые - их взаимосвязь семем в составе лексических и грамматических парадигм. От семантической сочетаемости лексических единиц, обусловленной синтагматическими компонентами их значений, следует отличать формальную их сочетаемость - лексическую и грамматическую, обусловленную исторической традицией, нормами их употребления (ср. например, допустимость сочетания перестал работу).

В книге Р.М. Гайсиной «Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском языке» синтагматические семемы (семантические валентности) глаголов отношения(например, субъектная и объектная семы в синтагме А зависит от В)называются функциональными релятивными семемами - на том основании, что их конкретизаторы выполняют функцию актантов по отношению к своему предикату, содержание которого составляют абсолютная и квалифицирующая релятивные семы. Гайсина Р.М. «Лексико-семантическое поле глаголов отношения в современном русском языке» 16, с. 15-18 Но это название нельзя считать удачным, т.к. абсолютно все семантические компоненты функционально значимы предиката собственно предикатных и аргументных компонентов, аргументные же компоненты, в свою очередь, могут быть подразделены в соответствии с идеями Л.Теньера на актантные и сирконстантные (обстоятельственные).

г) Доминирующие и зависимые компоненты значения

Доминирующие и зависимые компоненты значения выделяются по характеру их отношений внутри семем. Например, компонент «каузировать, быть причиной чего-либо» у глаголов стыдить, сердить, вести, показывать и т.п. является господствующими. При этом зависимые компоненты семемы тоже иерархически связаны, т.е. подчинены или соподчинены друг другу. Например, значение словоформы вспугнуть можно истолковать как «воспрепятствовать, помещать кому-либо сделать, осуществить что-либо, вызвав болезнь, страх (каузативная сема является в этом толковании зависимой от семы контрдействия и вместе с тем господствующей по отношению к семе «страх»). Возможность вычленения доминирующих и подчиненных компонентов в составе семем свидетельствуют об их иерархической структуре, сходной во многих отношениях с семантической структурой предложений (пропозиций). Однако, не очень ясен статус грамматических сем в составе семем: в отличие от лексических семем семантических множителей они не укладываются обычно в толкование значения словоформ посредством отдельного словосочетания или предложения, т.е. ведут себя примерно так, как вводные компоненты в структуре предложения, и являются, следовательно, сопутствующими, периферийными по отношению к ядру семемы.