Языкотворчество русских писателей как миросозидающая деятельность на Северном Кавказе: А.А. Бестужев-Марлинский, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой

Говоря о высоких лингвистических способностях Л.Н. Толстого, нельзя обойти формулы этикетной традиции горцев, которые несут особую функциональную нагрузку в текстах кавказского цикла: формулы-приветствия, формулы-обращения, формулы благо- и злопожелания. Помимо коммуникативной функции, данные формулы выполняют эмоционально-экспрессивную. В текстах Л.Н. Толстого мы встречаем языковые средства, выражающие формы этикетной сферы коммуникации: «- Приход твой к счастью, - сказала она и, перегнувшись вдвое, стала раскладывать подушки у передней стены для сидения гостя. - Сыновья твои да чтобы живы были, - ответил Хаджи-Мурат, сняв с себя бурку, винтовку и шашку, и отдал их старику» (Толстой, Хаджи-Мурат: 25). «- Кошкильды! - сказал он. - Это по-татарски значит; здравия желаем, мир вам, по-ихнему; «- Алла бирды, - сказал он и выпил. (Алла бирды, значит: бог дал; это обыкновенное приветствие, употребляемое кавказцами, когда пьют вместе)» (Толстой, Казаки: 194). Фрагменты этикетных формул, используемые русским писателем, являются показательными примерами, которые дают возможность пронаблюдать вхождение, проникновение в чужую среду с помощью исполнения принятых в этой среде этикетных правил речи.

Комментарии, которые имеются в текстах всех русских писателей, представляют особую лингвистическую, лингвокультурологическую и культурную ценность как для понимания языков и культур горцев, так и для осмысления языкотворческой деятельности русских писателей. Экзотизмы и комментарии к ним в произведениях русских писателей о Кавказе собраны и систематизированы в опыте словаря «Экзотическая лексика в произведениях русских писателей о Кавказе: А.А. Бестужев-Марлинский, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой» (2008).

В текстах А.А. Бестужева-Марлинского описания включают лингвистические, этнографические наблюдения, разнообразные ученые справки, исторические, географические, археологические, философско-публицистические рассуждения. Так, в повести «Мулл-Нур» автор дает примечания на уровне современной лингвистики. Они касаются толкования значений слов, их употребления: «Дом по-татарски евь; утах - значит палаты, а сарай - вообще здание. Гарам-Хане - женское отделение (от этого происходит русское слово хоромы). В смысле дворца употребляют иногда слово игарат. Русские все это смешивают в одно название - сакли, что по-черкесски значит дом» (Бестужев, Аммалат-бек: 433). «Мензиль, собственно, значит ям, гостиница, станция, но татары употребляют это слово за переезд и за самое расстояние. Они говорят: туфенк-мензиле (перестрел) и хош-мензил (выгодный ям)» (Бестужев, Последняя станция к Старой Шамахе: 209).

Толкование, построение, оформление комментариев строятся по активному типу: читатели могут не только правильно понять слово-экзотизм, но и узнать, как оно употребляется. Слово предстает в многообразии его значений и форм, в естественной для него среде - в контексте, образующем опорную часть толкования.

Имеются стилистические замечания, связанные с употреблением синонимов плеонастического характера: «Восточные народы беспрестанно употребляют плеоназмы: гюр, бах (гляди, смотри), ишляды, куртарды (сделал, кончил) и т.п. вы услышите десять раз в минуту» (Бестужев, Горная дорога из Дагестана в Ширван через Кунакенты: 206).

Иногда в толкование вводятся этимологические справки, составленные по наблюдениям автора, а также на основании научных источников: «Ур, ура - значит бей по-татарски. Нет сомнения, что этот крик вошел у нас в употребление со времени владычества монголов, а не со времени Петра, будто бы занявшего hurra у англичан» (Бестужев, Аммалат-бек: 470). «Пул -- вообще деньги. Карапул -- наша денежка, или полушка, которая произошла вовсе не от пол-ушка, а от татарского пул. Да и слово рубль происходит, по мнению моему, не от рубки, а от арабского слова руп (четверть) и перешло к нам от кочевых азиатцев древности. Ногат значит точка» (Бестужев, Аммалат-бек: 507).

Замечания, касающиеся словообразования в «татарском» языке: «Некоторые наши писатели напрасно думают, будто чюм, чюм-ча значит мех, oыtre, а не ковш. Слово это сохранилось в адербаеджанском наречии доселе и присвоено деревянному ковшу. Металлический ковш, всегда возимый на седле, называют они джам. Чюм-ча (та и джа прибавляют татары ко многим словам для образования уменьшительного), очевидно, мать русской «чумички» (Бестужев, Мулла-Нур: 320).

Иногда замечания, касающиеся словообразования, сопровождаются этнографическими, культурологическими комментариями: «Уздень, ьzden, слово татарское, сложенное из двух, ьz и den, сам и от, то есть от себя (зависящий), сам собою (живущий). Оно известно только в Лезгистане и напрасно присвоено русским черкесам. Это род наших инородцев. Они обязаны ханам только службою во время войны да разъездами в гонцы: другой подати не платят. Живут иногда особыми селениями; чаще рассеяны между рабами ханов, кулами, происходят первоначально от воинов, покорителей туземцев; умножены вольноотпущенными. Чем глубже в горы, тем они воинственнее, независимее и многочисленнее» (Бестужев, Мулла-Нур: 423).

Имеются примечания грамматического характера: «Лар есть множественное число всех существительных в татарском языке, а потому бегляр значит беки, агалар - аги. Русские по незнанию употребляют иногда и в единственном так же» (Бестужев, Аммалат-бек: 485); «Хотя местоимение ты не считается у татар неучтивостью, но люди образованные предпочитают в разговорах с равными и высшими местоимение вы, сиз» (Бестужев, Аммалат-бек: 485).

Есть замечания, касающиеся графики: «Известно, что татарское письмо опускает гласные, а точки служат титлами для различения подобных букв, связи и движения речи» (Бестужев, Мулла-Нур: 429).

Имеют место лингвоэтнографические, лингвокультурологические наблюдения: «Коран запрещает выставлять имена и достоинства на гробовой плите. «Недостойно правоверного это тщеславие, - говорит Магомет. - Прохожий в свет эдема, не пиши своего имени на грязных стенах караван-сарая, для потехи любопытным. К чему тебе имя теперь? Тело твое прах, а прах безымянен. Душу кликнет аллах на суд не по званию, а по делам». Какая высокая философия! И точно, вы не встретите мусульманских гробниц с формальным списком. Простые трогательные слова украшают их. «Молитесь за душу раба божия Омара» или «Нур-али»; потом стих из Корана, и более ничего» (Бестужев, Мулла-Нур: 332).

В произведениях А.А. Бестужева-Марлинского много выражений, элементов разговорной речи, затранскрибированных в процессе коммуникации, например: «- Бош зат (пустая вещь)! -- сказал Искендер-бек и пошел далее»; «- Аллах версын кемак (бог да поможет тебе)! -- сказал он ему» (Бестужев, Мулла-Нур: 344). А.А. Бестужев вводит в свои произведения диалоги, монологи, просто отдельные предложения на татарском (азербайджанском) и других языках, передавая живую разговорную речь кавказских народов, тут же переводя ее на русский язык: «Хейр, юлдашляр, хейр (нет, товарищи, нет)! Наевшись грязи, Корана не целуют! Бога не обманешь поклонами да жалобным голосом, как русского коменданта: знает он вас давно!» (Бестужев, Мулла-Нур: 324).

Экзотизмы в произведениях русских писателей о Кавказе существуют в различных фонетических, графических (иногда и лексических, грамматических) вариантах. Например, экзотизм гюль встречается в текстах А.А. Бестужева в двух вариантах: гюл, гюль: «О, ты мой гюл ииси (ты мой запах розы)! - сказала она, играя кольцами на мизинце Кичкени» (Бестужев, Мулла-Нур: 351); «Нет, ами (дядя)! Запад голубее глаз моей сестрицы. Солнце упало ярко, словно «золотой цвет» на ее груди (Кызыл-гюль - золотая с камнями бляха, женский убор. Собственно, кызыл-гюль значит красная роза)» (Бестужев, Мулла-Нур: 315).

Русские писатели являются первыми исследователями тюркизмов русского языка. Используя эти так называемые устойчивые тюркизмы в языке своих произведений, они сопровождают их подробными разъяснениями, в которых отыскивают их тюркские корни. А.А. Бестужев-Марлинский в примечании к слову «гайда» пишет: «Я думаю, почти все читатели знают, что турецкое, или, если угодно, татарское восклицание гайда, гай-да, значит - ну! ну же! ступай! Те, кому это неизвестно, могут вспомнить, что сами они часто употребляют его, восклицая, например: «айда, молодец!». А из этого следует, что все они, себе неведомо, прекрасно говорят и пишут по-татарски» (Бестужев, Дорога от станции Алмалы до поста Мугансы: 230).

Национальный колорит обозначен реалиями, характерными для изображаемых народов. Он передается лексическими средствами, что традиционно считается основным этническим определителем, этнообразующим фактором. Тексты русских писателей насыщены собственными наблюдениями, рассуждениями о народе, особенно важна характеристика домашнего быта и нравственного облика населения Кавказа. Отношение русских писателей к горской культуре можно проследить почти во всех произведениях о Кавказе. Русские писатели не только описывали быт горцев, но и выделяли некоторые этнические черты, такие, например, как гордость. К классу символических образований этнокультуры относятся: идеи, верования, язык, отношения, чувства, действия, обычаи, формы искусства, орнамент, законы и т.д. В рамках национальной культуры, национально-этнического сознания эти образования (символы, этносимволы) выступают как превращенные формы социально-исторического опыта конкретного этноса, который и обеспечивает его своеобразие, обусловливая национальную специфику миропонимания, мирочувствования. Поэтому этносимвол (символическое образование, слово, в предельно концентрированной форме, выражающее идеи, явления, верования, идеалы, чувства и т.д.) является субстанциональным ядром, организующим знаковую среду, характерную для данной этнокультурной системы.

Чтобы процессы речевой коммуникации имели успешный характер, этнические символы сопровождаются точными авторскими комментариями: «- Ваше превосходительство! - говорил он, приставляя руку к папахе, - прикажите пустить кавалерию: показались значки...». Примечание автора: «Значки между горцами имеют почти значение знамен, с тою только разницею, что всякий джигит может сделать себе значок и возить его» (Толстой, Набег: 25). «С одной стороны виднелись освещенные ярким солнечным светом зеленые сады с огромными грунтовыми и лычевыми деревьями; с другой -- торчали какие-то странные тени, перпендикулярно стоящие высокие камни кладбища и длинные деревянные шесты с приделанными к концам шарами и разноцветными флагами». Примечание автора: «Это были могилы джигитов» (Толстой, Набег: 26). Значки и могилы джигитов выступают как национальные символы (этносимволы), служащие средством опознавания этнической принадлежности.

Этнокультурный компонент лексического значения слова опирается на особые фоновые значения о фрагментах действительности, свойственных тому или иному народу или культурной общности народов. Чтобы они были понятны читателю, автор, как правило, поясняет их в комментариях. Но в некоторых случаях он подробно описывает назначение того или иного предмета, обозначенного словом, и тем самым создает небольшой микроэтнографический текст в структуре повествования: «На нем были сюртук без эполет, лезгинские широкие штаны, белая папашка с опустившимся пожелтевшим курпеем (Курпей на кавказском наречии значит овчина. - Примечание Л.Н. Толстого) и незавидная азиатская шашка через плечо. Беленький маштачок (Маштак на кавказском наречии значит небольшая лошадь. - Примечание Л.Н.Толстого), на котором он ехал, шел понуря голову, мелкой иноходью и беспрестанно взмахивал жиденьким хвостом» (Толстой, Хаджи-Мурат: 11).

В топографических комментариях отображается этнолингвистическая пестрота Кавказа. Во время путешествия по Кавказу А.С. Пушкин проявил огромный интерес к топонимике. Русский писатель не только знал географические названия, но и давал им объяснения. В авторских ремарках А.С. Пушкина мы находим большое количество топографических комментариев: «26-го июня мы стали в горах в пяти верстах от Арзрума. Горы эти называются Ак-Даг (белые горы); они меловые. Белая, язвительная пыль ела нам глаза; грустный вид их наводил тоску. Близость Арзрума и уверенность в окончании похода утешала нас» (Пушкин, Путешествие в Арзрум: 474); «Самое его название (Тбилис-калар значит Жаркий город») (Пушкин, Путешествие в Арзрум: 459).

Исторические комментарии русских писателей имеют большое значение. Они изучали историческое прошлое горцев. А.С. Пушкин в своих путевых очерках показывает прекрасное знание истории Кавказа и Закавказья: «Грузия прибегнула под покровительство России в 1783 году, что не помешало славному Аге-Мохамеду взять и разорить Тифлис и 20000 жителей увести в плен (1795 г.). Грузия перешла под скипетр императора Александра в 1802 <г.>» (Пушкин, Путешествие в Арзрум: 475).

Многие иноязычные слова в текстах А.А. Бестужева сопровождаются историческими объяснениями, не опровергаемыми и ныне: «...то был Аммалат-бек, племянник тарковского шамхала, со своею свитою. Первые шамхалы были родственники и наместники халифов дамасских. Последний шамхал умер, возвращаясь из России, и с ним кончилось это бесполезное достоинство. Сын его, Сулейман-паша, владеет наследством просто, как частным имением»^. (Бестужев, Аммалат-бек: 425). Комментарии Бестужева находят подтверждение в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона.

Русские писатели явились инициаторами научного изучения Кавказа и кавказских языков, делали первые попытки описания системы кавказских языков, изучения лексики, грамматики, фонетики, синтаксиса. Базовые знания и умения русских писателей, лингвистическая ситуация на Кавказе в XIX веке, осознанный интерес русских писателей к культуре и языкам горцев стали факторами, определявшими речевую деятельность русских писателей на Кавказе. Взаимодействие русских писателей с горскими народами позволило определить особенности коммуникации и формирования койне.

Активная писательская деятельность выражается в создании русскими писателями разножанровых произведений о Кавказе. Это повести «Аммалат-бек» (1832), «Мулла-Нур» (1836) А.А. Бестужева-Марлинского, «Казаки» (1863), «Хаджи-Мурат» (1904) Л.Н. Толстого, рассказы «Подвиг Овечкина и Щербины за Кавказом» (1825) А.А. Бестужева-Марлинского, «Набег» (1853), «Рубка леса» (1855), «Разжалованный» (1856) Л.Н. Толстого. Особые страницы кавказского цикла русских писателей составляют роман М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» (1840), этюд «Кавказец» (1841), поэмы «Черкесы» (1828), «Кавказский пленник» (1828), «Каллы» (1830-1831), «Измаил-Бей» (1832), «Демон» (1841), стихи о Кавказе. Стихи о Кавказе имеются в творчестве А.С. Пушкина, им написаны повесть-поэма «Кавказский пленник» (1820-1821), «Путешествие в Арзрум» (1829). Необходимо также обратить внимание на наличие обширного эпистолярия в творчестве А.А. Бестужева-Марлинского, Л.Н. Толстого, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова. Дневники писателей, записные книжки составляют значимые тексты для изучения языкотворческой деятельности русских писателей на Кавказе.

Результатом влияния Кавказа на русских писателей была активная писательская деятельность, которая стала основным принципом ознакомления русского читателя с Кавказом и горскими народами. Произведения о Кавказе - огромный пласт этнографического материала с широким вводом иноязычной лексики. Результатом деятельностного подхода к формированию речевого поведения русских писателей на Кавказе является их миросозидающая миссия через диалог культур.

На первом плане миротворческой миссии русских писателей на Кавказе - создание ими в своих произведениях положительного образа горца: подробное описание воинской доблести и чести, любви к родине, предкам и семье, уважения к старшим. Позитивный портрет горца необходимо было представить в лингвоэтнографическом ракурсе. Русские писатели точно передают внешний и внутренний облик горца. При создании портрета горца особое внимание они обращают на одежду и элементы, изображающие воинскую доблесть. Повседневная одежда горцев является фактором взаимовлияния народов. «Щегольство в одежде состоит в подражании черкесу. Лучшее оружие добывается от горца, лучшие лошади покупаются и крадутся у них же» (Толстой, Набег: 165).

Русские писатели понимали, что только знание самобытного кавказского этикета может служить примером успешной коммуникации. Фундаментальным механизмом культуры, в котором выражена кавказская культурная общность, является этикет - «должное поведение» и «должная коммуникация». Кавказский этикет охарактеризован как проявление духа «дикого рыцарства». Одной из самых характерных для кавказцев черт характера, ставшей традиционной в полном смысле этого слова, является свободолюбие, «независимость от всех властей» (Бестужев, Письма из Дагестана: 61).

Русские писатели отмечают привлекательную картину демократических нравов и широкого гостеприимства кавказских народов, не делающих различий между богатым и бедным, сильным и слабым. Широким вводом заимствованной лексики обозначены этноспецифические явления местной культуры, символизирующие нравы кавказских народов. Точно и полно описан обычай куначества. Изображение природы Кавказа в текстах русских писателей выступает как символ мира. Природа Кавказа, где издавна священными являются Эльбрус и Казбек, оказывала значительное влияние на формирование нравственных ценностей различных этнических культур и воспитание поколений.

Общие принципы (модель) толерантного речевого поведения русских писателей на Кавказе строятся на основе следующих критериев: 1) отношение к языкам и культуре народов Кавказа; 2) реализация знаний в создании художественных и публицистических произведений; 3) характер миросозидающей деятельности русских писателей на Кавказе.

Общие принципы языкотворческой деятельности русских писателей на Кавказе.

· Внимательное, толерантное, деятельностное отношение к изучению языков, культуры горских народов.

· Писательская деятельность, связанная с созданием произведений на тему Кавказа, имеющих художественный, этнографический, документалистский характер, с ярко выраженным интересом к человеку, его языку, истории, этнографии, культуре, географии региона, направленных на просвещение народов России.

· Активная миросозидающая деятельность, которая ведется в процессе освоения языка, культуры, писательской, просветительской работы, творческой деятельности, становления межэтнического диалога.

В третьей главе «Экзотическая лексика в произведениях русских писателей о Кавказе в свете повседневности горцев» исследуется повседневность кавказских горцев и отображение ее в текстах, роль экзотизмов, лексические средства, обозначающие ключевые топосы в кавказских текстах русских писателей.

Язык любого народа является элементом системного единства, пестрого содружества языков народов, живущих рядом, по соседству, и в отдалении. Между разными языками, в каких бы родственных отношениях они ни находились, происходят интенсивные процессы взаимовыгодного обмена, особенно в области лексики. Русский язык оказался одним из самых восприимчивых и открытых среди мировых языков.

В корпусе лексики иноязычного происхождения особое место занимают «экзотизмы», то есть слова, которые обозначают специфические реалии иноязычной культуры, характеризуются ярко выраженной национальной окраской и не имеют точного эквивалента в заимствующем языке. Заимствование иноязычной лексики является не только особым способом пополнения словарного состава языка, но и результатом межнациональных взаимодействий. Слова-экзотизмы - носители культурной, этнической информации. Благодаря культурологическому характеру иноязычных слов создается национальная маркированность текста. Чем своеобразнее быт и культура того или иного народа, тем большую роль играют экзотизмы в описании его повседневности.

Русские писатели хорошо понимали, что взаимодействие и взаимовлияние языков приведет к взаимообогащению и взаимопроникновению культур. В процессе заимствования иноязычная лексика подвергалась ассимиляции и русифицировалась. В произведениях кавказского цикла А.А. Бестужева, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого представлен богатый фактический материал традиционной культуры кавказских народов (фольклор, народная этика, поведение горцев среди русских, религиозные календарные праздники, описание одежды, жилища, пищи, домашней утвари), связанный с их этническим самосознанием. В состав экзотизмов входят следующие лексико-тематические группы: этнографизмы, этнонимы, топонимы, гидронимы, включается ономастическая лексика, слова речевого этикета.

В лексическом массиве любого языка объективно существуют определенные группы иноязычных слов, которые могут быть объединены по тематическим или семантическим принципам и далее распределены по лексико-семантическим типам. Положение о словарном составе языка как о системе лексико-семантических групп слов в настоящее время является широко распространенным. Современная лексикология постулирует преимущества системного описания лексики, которые реализуются путем выделения тематических групп.

Экзотическая лексика, выбранная из текстов кавказского цикла русских писателей, распределена по топосам. Топос рассматривается как полезный и необходимый способ развертывания мысли и соответственно текста. Топосы представляют собой структурно-смысловые модели, на основании которых создаются тексты и мини-тексты, которые служат для раскрытия замысла высказывания. Ключевые топосы экзотической лексики в произведениях русских писателей о Кавказе раскрывают особенности повседневной жизни горцев и определяются характером лексических средств. В работе определены: лексические средства выражения топоса религии, топоса одежды, топоса оружия, топоса жилища, топоса утвари, топоса еды, топоса напитков. Осуществляется семантический анализ экзотической лексики на основе тематических групп, входящих в названные топосы, даются этимологические справки в опоре на русскоязычные и тюркоязычные словари.

В произведениях А.А. Бестужева, А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого особой активностью отличается топос религии. Особенностью экзотизмов тематического блока «религия» является то, что они в основном не имеют русских синонимов, поэтому обращение к ним при описании жизни иных народов необходимо. На фоне прочей иноязычной лексики экзотизмы выделяются как слова, не полностью освоенные русским языком. Это слова, которые приобрели грамматические свойства русского языка, пишутся русскими буквами. Многие экзотизмы религиозного характера зафиксированы в лингвистических словарях русского языка. Лексическая система, обозначающая понятия религии, делится на следующие подсистемы: наименования Бога в исламе (Аллах, Алла); наименования культовых предметов мусульман (Коран); наименования служителей ислама (имам, мулла, муэдзин); наименования культовых сооружений в исламе (мечеть, минарет); наименования культовых обычаев и обрядов мусульман (шариат, намаз); наименования мусульманских праздников (Курбан-Байрам): «Ну, слава Аллаху, нашли!» (Бестужев, Мулла-Нур: 329); «Так напиши отцу, что, если он выйдет назад ко мне теперь, до байрама, я прощу его и все будет по-старому» (Толстой, Хаджи-Мурат: 108). Русские писатели хорошо понимали силу религиозных традиций в горской жизни того времени, прекрасно изучили быт, нравы горцев. Знание этнографического материала помогало точному описанию повседневности кавказских народов. Частое использование экзотической лексики показывает, насколько глубоко вникали русские писатели в повседневную жизнь горцев.

Лексическая система, обозначающая топос одежды в произведениях русских писателей, состоит из следующих тематических подгрупп: верхняя одежда (бурка, черкеска, чекмень, архалук, шаровары, чуха, бешмет), головные уборы (башлык, папаха, чалма, чадра), обувь (чувяки, башмаки, ноговицы). Слова-экзотизмы, обозначающие наименования предметов одежды, это слова-сигналы, разрушающие автоматизм восприятия, создающие эффект читательского присутствия в изображаемом писателем мире. Особое место в восприятии Кавказа русскими читателями занимает бурка. Русские писатели часто употребляли лексему «бурка», описывая все функции этого предмета одежды: «Спутники мои уже спали, закрывшись бурками» (Бестужев, Мулла-Нур: 454); «Что под буркой такое? Не сукно ли цветное?» (Пушкин, Будрыс и его сыновья: 312). Подчеркиваются особенности качества, формы, предназначения и цвета бурки: повседневная форма - это черные или серые бурки, а праздничная - белая бурка.

На Кавказе существовал культ оружия, которое являлось неотъемлемой частью образа воина и символом чести владельца. Побудить горца снять с себя часть вооружения и развесить на стенах гостевого дома могли лишь этикетные нормы священного обычая гостеприимства: «В передней стене пуховики пестрые уложены, по бокам висят ковры дорогие; на коврах ружья, пистолеты, шашки - все в серебре» (Толстой, Кавказский пленник: 213). Лексические единицы, обозначающие тематическую группу «оружие», - кинжал, шашка. Согласно традиционным представлениям, без оружия мужчина мог находиться только в пределах собственной усадьбы.

Жилище горцев в исследуемый период обозначалось лексемой «сакля». В произведениях русских писателей особое внимание уделяется как внешнему виду жилища, так и его внутреннему убранству. Русские писатели отмечали особенности строения сакли: размеры (большие, маленькие), форма строения и состояние (простые, бедные, разрушенные, разваленные). «Я увидел в стороне груды камней, похожие на сакли, и отправился к ним. В самом деле, я приехал в армянскую деревню. Несколько женщин в пестрых лохмотьях сидели на плоской кровле подземной сакли. Я изъяснился кое-как. Одна из них сошла в саклю и вынесла мне сыру и молока» (Пушкин, Путешествие в Арзрум: 461). К экзотизмам в произведениях кавказского цикла часто обращаются русские писатели А.С. Пушкин, А.А. Бестужев, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой, чтобы отразить национальную специфику жизни горских народов.

К лексическим единицам, обозначающим тематическую группу «утварь», относится экзотизм кумган. Встречается данный экзотизм только в текстах Л.Н. Толстого: «Жена Садо несла низкий круглый столик, на котором были чай, пильгиши, блины в масле, сыр, чурек - тонко раскатанный хлеб - и мед. Девочка несла таз, кумган и полотенце» (Толстой, Хаджи-Мурат: 28); «[солдат] нашел где-то огромный кумган (Кумган - горшок. - Прим. автора) с молоком, пьет из него и с громким хохотом бросает потом на землю» (Толстой, Набег: 27). Русский писатель дает точное толкование данной лексеме. В «Хаджи-Мурате» автор употребляет данную лексему в значении «сосуд для умывания», а в «Набеге» - «кувшин для чего-либо (для молока)». Ср.: по данным «Словаря русского языка», кумган -- 'у тюркских народов и кавказских горцев -- высокий кувшин с носиком' (МАС). «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера отмечает: кумган - 'заимств. из крым.-тат., чагат., азерб., караим, kumгan «кружка для воды»' (ФЭСРЯ). В «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля: кумган -- 'металлический азиатский рукомойник, кувшин с носиком, ручкою и крышкою' (ТСЖВЯ).

Изучая повседневную жизнь горцев, русские писатели обратили внимание на такой важный фактор, как пища (мясная, молочная, мучная). Они точно передали составные элементы пищи и форму ее подачи. К лексическим единицам, обозначающим молочные продукты горцев, относится экзотическое слово «каймак», которое встречается только в произведениях Л.Н. Толстого: «Из глиняной трубы избушки скоро поднимается дым кизяка, молоко переделывается в каймак; девка разжигает огонь, а старуха выходит к воротам» (Толстой, Казаки: 168-169). По данным «Словаря русского языка», каймак - 'сливки, снятые с топленого молока, сквашенные топленые сливки, заимствованное из тюркского'.

На Кавказе для торжественных случаев готовили национальные напитки. Лексические единицы, обозначающие тематическую группу «напитки»: буза, чихирь, кумыс. Экзотическая лексика, подкрепляя достоверность изображаемых реалий, придает тексту национальное своеобразие. Лексема «буза» обозначает напиток, который готовился горцами к свадьбам и другим праздникам. «- Да вот хоть черкесы, - продолжал он, - как напьются бузы на свадьбе или на похоронах, так и пошла рубка» (Лермонтов, Герой нашего времени: 281). Л.Н. Толстой характеризует бузу как татарское пиво: «За спинами у всех пуховые подушки подложены, а перед ними на круглой дощечке блины просеянные и масло коровье распущено в чашке, и пиво татарское - буза, в кувшинчике» (Толстой, Кавказский пленник: 214). Буза - 'легкий хмельной напиток из проса, гречихи, ячменя, распространенный главным образом в Крыму и на Кавказе' (МАС).

Таким образом, в произведениях о Кавказе русские писатели следуют достоверному изображению жизненного уклада горских народов. Национальный колорит передается экзотической лексикой, которая является основным этническим определителем.

В четвертой главе «Влияние Кавказа на формирование языкотворчества русского писателя Льва Николаевича Толстого» рассматриваются кавказские дневниковые записи и кавказские письма как особенность речевого поведения Л.Н. Толстого, в творчестве которого наиболее ярко выразились тенденции языкотворчества как миросозидающей деятельности.

Для определения начального этапа формирования языковой личности и речевого поведения русского писателя используется понятие речевой деятельности, под которым понимаются явления, относящиеся к порождению и восприятию речи, к процессам говорения, слушания, чтения. Описание принципов распределения смыслов в процессе порождения речи - одна из актуальных проблем современной теории языка.

На формирование речевого поведения Л.Н. Толстого оказали влияние: его происхождение, личные воспоминания, студенческие годы, поездка на Кавказ (кавказские дневники и письма). Поездка на Кавказ - время развития лингвистической рефлексии русского писателя в процессе активного ведения дневника, в котором прослеживаются не только его наблюдения, но и самоанализ, анализ окружающей действительности. На базе этих «письменных упражнений» автор начинает создавать автобиографические тексты (очерки, рассказы, повести). Интерес представляет переписка будущего писателя в исследуемый период. Письма Толстого - яркое свидетельство формирования высокой речевой культуры и культуры человеческих отношений.

Метапоэтические высказывания в дневниках Л.Н. Толстого следует изучать с установкой на анализ лексических единиц, которые являются ключевыми в тексте дневника. В работе выделяются следующие типы дневниковых записей Л.Н. Толстого, связанных с 1) отношением к Кавказу; 2) к горцам; 3) к языку; 4) к писательской деятельности; 5) к войне.

Лексический анализ ключевых лексем, выбранных из дневниковых записей русского писателя, позволяет сделать вывод о том, что они отображают отношение Толстого к языку, являются предпосылками к последующим художественным произведениям. Дневниковые записи Л.Н. Толстого выполняют функцию предтекста, это творческая лаборатория, в которой формируются замыслы, сюжеты, вырабатываются навыки и методы письма, отрабатывается техника обработки текстов. На Кавказе уже в первых дневниковых записях прослеживается огромное Толстого желание писать. В дневниках 1851-1853 гг. наблюдается прямая установка на развитие языковой личности и писательскую деятельность, размышления Толстого над вопросами литературного ремесла, определение им своей особенной литературной позиции, его первые предписательские пробы.

Исследование метапоэтических высказываний русского писателя показало, что ведущей интенцией автора дневника выступает стремление к всестороннему самопознанию. Дневниковые записи раскрывают пути формирования языковой личности и речевого поведения русского писателя на Кавказе. О работе над развитием речевых способностей молодого Толстого на Кавказе говорят многие записи: «24 июля 1851г. Встать рано и писать, не останавливаясь на том, что кажется слабо, только чтобы было дельно и гладко. Поправить можно, а потерянное без пользы время не воротишь» (Толстой, Т.21: 91); «13 октября 1852 г. Хочу писать Кавказские очерки для образования слога и денег» (Толстой, Т.21: 82).

Анализ дневниковых записей Л.Н. Толстого подтверждает тот факт, что дневник русского писателя является источником формирования его речевого поведения, а процесс ведения ежедневных записей - это процесс самоинтерпретации. Результат проведенного исследования подтверждает, что дневниковые записи оказали огромное влияние на формирование языковой личности и речевого поведения русского писателя, который в период Кавказской войны постоянно занимался писательской деятельностью. «10 апреля. 1852 год. Принялся за роман»; «18, 19 [сентября]1853 год....вечером был у Смышляева и писал стихи»; «12 [января] 1853 года. Задумал очерк: “Бал и бордель”»; «25 июня 1853 года. Завтра. Встать рано, писать “Отрочество”... потом писать “Дневник кавказского офицера” или “Беглец” - до чаю. Побегать. Писать “Отрочество” или “Правила в жизни”»; «1853 год. 28 [августа. Пятигорск]. Утром начал казачью повесть…»; «2 декабря 1853 года. Я решился, окончив “Отрочество”, писать теперь небольшие рассказы...» (Толстой, Т. 21).

Исследование писем кавказского периода жизни русского писателя раскрывает степень их влияния на формирование языковой личности и речевого поведения Л.Н. Толстого. В ходе исследования выделены следующие типы эпистолярия русского писателя: 1) письма, отражающие влияние Кавказа на русского писателя; 2) письма, отражающие непосредственный контакт русского писателя с горцами; 3) письма, отражающие отношение русского писателя к языку; 4) письма, отражающие начало писательской деятельности Л.Н. Толстого.

Лексический анализ ключевых слов, выбранных из текстов писем кавказского периода жизни Л.Н. Толстого, позволяет определить основные факторы, оказавшие влияние на формирование его речевого поведения. К ним относятся «чтение», «письмо», «перевод». Они показывают отношение языковых единиц к единицам речи, которые реализуются в акте письма. Одним из частотных ключевых слов в письмах Толстого является слово «писать».

В письмах русского писателя появляются наброски пейзажей и портреты людей. Во всех этих набросках и опытах заметно сказывается одна черта: стремление передать всю сложность и полноту своих впечатлений и наблюдений: «Завидуйте теперь мне; вы имеете полное право... Я живу теперь в Чечне около Горячеводского укрепления в лагере, - вчера была тревога и маленькая перестрелка, ждут на днях похода. Нашел-таки я ощущения» (Толстой, Т. 59: 108).

В письмах впервые появляется имя главного героя последнего произведения Л.Н. Толстого - Хаджи-Мурат: «Ежели захочешь щегольнуть известиями с Кавказа, то можешь рассказывать, что второе лицо после Шамиля, некто Хаджи-Мурат, на днях передался русскому правительству. Это был первый лихач (джигит) и молодец во всей Чечне, а сделал подлость» (Толстой, Т. 59: 131). Доминируют общечеловеческие ценности во взглядах на действия и поступки противника. Русский писатель, подчеркивая достоинства горца (джигита), признает его поступок недопустимым.

Речетворческая деятельность - процесс передачи и восприятия различной информации с помощью лингвистических средств. Предметом этой деятельности является мысль, продуктом - связный текст, а целенаправленным средством реализации - речевой акт. Письма - это своеобразные письменные упражнения, готовившие Толстого к писательской деятельности.

Анализ языка публицистики - статей о Толстом, опубликованных в СССР в период с 1960 по 1990 год, показал, что проблемы межъязыкового и межнационального общения всегда являлись актуальными. В статьях, написанных горцами в разное время, ассимилируются личность, творчество, язык Л.Н. Толстого с их бытом, жизнью, обычаями, языками. В статьях русскоязычных авторов наблюдается многократное подтверждение ценностных смыслов, связанных с уважением к другому народу, культуре, языку.

Представители горской интеллигенции в разное время определяют имя Толстого в числе национальных ценностей: «наш Толстой», «наш друг», «наш кунак», «наш учитель». Каждый из народов Кавказа считает Л.Н. Толстого «своим». Один из авторов отмечает, что Старогладковскую в Чечено-Ингушетии называют «станицей толстовской юности». В память о великом писателе в ауле Старый Юрт на здании школы - «мемориальная доска» с надписью: «В ауле Старый Юрт - «Толстов-Юрт» Толстой Л.Н. часто бывал у своего друга Садо Мисербиева», а в старом здании школы - «музей Толстого», в память о великом писателе переименован совхоз, ставший «совхозом имени Льва Толстого». Автор приходит к выводу, что «вся станица - памятник Л.Н. Толстому». Ключевые элементы: «мемориальная доска», «музей Толстого», «совхоз имени Льва Толстого», «вся станица - памятник Л.Н. Толстому» - являются подтверждением взаимоуважения, наглядным свидетельством способности горцев сохранять в сознании память о русском писателе.

Кавказ в силу географических, исторических причин оказывается на границе между Западом и Востоком. Полилингвальность, полиэтничность, поликультурность Кавказа обусловливают высокую готовность горских народов к межкультурному общению, а русскоязычное население открыто к мирному диалогу, толерантному восприятию языков и культур. Особый интерес представляет речевое поведение великих русских писателей, заложивших основы языковой политики, языкового строительства, проявившихся в языкотворчестве как миросозидающей деятельности на Кавказе.

В Заключении представлены результаты проведенного исследования и определены перспективы изучения языкотворчества русских писателей как миросозидающей деятельности на Северном Кавказе. Показано, что опыт речевого поведения русских писателей на Кавказе актуален и востребован сегодня, в процессе адаптации к современному, быстро меняющемуся миру. Очевидно, что мир и согласие в многонациональном полилингвальном и поликультурном регионе могут быть достигнуты и сохранены не с помощью силы и принуждения, а путем налаживания взаимоотношений между людьми на основе этических, нравственных и культурных законов в процессе языкового планирования, творческого подхода к формированию позитивной языковой политики, языкового строительства. В нахождении путей гармонизации отношений необходимо использовать опыт речевого взаимодействия русских писателей в период Кавказской войны, их языкотворчества, успешного речевого поведения.

писатель лексика язык художественный

Основные положения диссертации изложены в следующих публикациях

Монографии

1. Джаубаева Ф.И. Языкотворчество русских писателей как миросозидающая деятельность на Северном Кавказе. Ставрополь: СГУ, 2010. 356 с. 20,64 п.л.

2. Джаубаева Ф.И. Гармония поэтического текста А.С. Пушкина: Полисиндетон. Ставрополь: СГУ, 2008. 256 с. 15,4 п.л.

Опыт словаря

3. Экзотическая лексика в произведениях русских писателей о Кавказе: А.А. Бестужев-Марлинский, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой. Опыт словаря / Сост., вступ. статья Ф.И. Джаубаевой. Ставрополь: СГУ, 2008. 264 с. 45,4 п.л.

Научные статьи, опубликованные в ведущих периодических изданиях, рекомендованных ВАК РФ

4. Джаубаева Ф.И. Язык как зеркало народной культуры (на примере произведений Л.Н. Толстого) // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. № 9 (47). СПб., 2007. С. 31-36. 0,6 п.л.

5. Джаубаева Ф.И. Лингвоэтнографический материал как диалог культур (на примере текстов «кавказского» цикла М.Ю. Лермонтова) // Культурная жизнь Юга России. № 6(25). Краснодар, 2007. С. 66-68. 0,4 п.л.

6. Джаубаева Ф.И. Этнографизм А.С. Пушкина // Известия высших учебных заведений Северо-Кавказского региона. Ростов-на-Дону, 2007. № 5 (141). С. 128-132. 0,6 п.л.

7. Джаубаева Ф.И. Этнокультурные явления - способ взаимодействия языков на Кавказе (на примере произведений М.Ю. Лермонтова) // Известия РГПУ им. А.И. Герцена. № 10 (59). СПб, 2008. С. 114-123. 0,9 п.л.

8. Джаубаева Ф.И. Влияние первой дневниковой записи на формирование речевого поведения русского писателя Л.Н. Толстого // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». Майкоп, 2009. Вып. 3. С. 150-157. 0,8 п.л.

9. Джаубаева Ф.И. Особенности формирования языковой личности и речевого поведения русского писателя Л.Н. Толстого в процессе семейного воспитания и образования // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия «Филология и искусствоведение». Майкоп, 2009. Вып.3. С. 157-163. 0,7 п.л.

10. Джаубаева Ф.И. Кавказский текст: язык и культура горцев в произведениях Л.Н. Толстого // Культурная жизнь Юга России. № 3 (32). Краснодар, 2009. С. 98-101. 0,5 п.л.

11. Джаубаева Ф.И. Миротворческая и лингвокультуротворческая миссия русского писателя А.А. Бестужева-Марлинского в формировании языковых контактов на Кавказе // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета. № 1. Пятигорск, 2009. С. 215-219. 0,9 п.л.

Научные статьи и материалы докладов

12. Джаубаева Ф.И. Статус этнонима в системе ономастических единиц (на примере карачаево-балкарского языка) // Язык и национальное сознание: Проблемы сопоставительной концептологии: Материалы межрегиональной школы-семинара молодых ученых. Армавир: РИЦ АГПУ, 2006. С. 62-66. 0,5 п.л.

13. Джаубаева Ф.И. Национальная специфика предметов домашнего обихода народов Кавказа в художественных текстах XIX в. // Слово. Словарь. Словесность: из прошлого в будущее (к 225-летию А.Х. Востокова): Материалы Всероссийской научной конференции. СПб.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2006. С. 152-155. 0,4 п.л.

14. Джаубаева Ф.И. Экзотическая лексика как этнокультурный компонент в произведениях А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого // Философия и психолингвистика русского классического текста: сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: РИО ПГСХА, 2006. С. 35-39. 0,5 п.л.

15. Джаубаева Ф.И. Экзотизмы среди заимствований в лексико-семантической системе русского языка // Состояние и перспективы лингвистического образования в современной России: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. - Ч. 1: Лингвистика. Ульяновск: ООО «Студия печати», 2006. С. 175-184. 0,9 п.л.

16. Джаубаева Ф.И. Словообразовательная активность экзотической лексики в русском языке (на примере лирики о Кавказе М.Ю. Лермонтова) // Языковые и культурные контакты различных народов: сборник статей международной научно-методической конференции. Пенза, 2006. С. 72-74. 0,4 п.л.

17. Джаубаева Ф.И. Некоторые факторы топонимической системы // Русский язык и межкультурная коммуникация: Научный журнал / Научно-исследовательская лаборатория ПГЛУ. Пятигорск, 2006. С. 37-46. 0,7 п.л.

18. Джаубаева Ф.И. Становление и развитие этнолингвистики (к истории вопроса) // Вестник Карачаево-Черкесского государственного университета. Научно-методический журнал, № 18. Карачаевск, 2006. С. 87-96. 0,6 п.л.

19. Джаубаева Ф.И. Структурация пространства в топонимической картине мира // Педагогическая наука и практика - региону: Материалы VIII региональной научно-практической конференции. Ставрополь: СГПИ, 2006. С. 278-279. 0,2 п.л.

20. Джаубаева Ф.И. Топонимические интересы А.С. Пушкина // Лингвокавказоведение и тюркология: традиции и современность / Материалы IV международной научной конференции. Карачаевск: КЧГУ, 2007. С. 121-125. 0,4 п.л.

21. Джаубаева Ф.И. Предложные конструкции как выражение психолингвистического мастерства Л.Н. Толстого // Психологическая наука: Теоретические и прикладные аспекты исследований / Материалы международной научной конференции. Карачаевск: КЧГУ, 2007. С. 104-110. 0,5 п.л.

22. Джаубаева Ф.И. Сравнения в стилизации Л.Н. Толстого (на примерах произведений кавказского цикла) // Современное русское языкознание и лингводидактика. Выпуск 2. Сборник научных трудов, посвященный 85-летию со дня рождения академика РАО Н.М. Шанского. Москва: МГОУ, 2007. С. 42-46. 0,5 п.л.

23. Джаубаева Ф.И. Портрет горца в психолингвистическом ракурсе (на примерах произведений М.Ю. Лермонтова) // Проблемы прикладной лингвистики. Сборник статей международной научно-практической конференции. Пенза, 2007. С. 72-75. 0,3 п.л.

24. Джаубаева Ф.И. Лингвоэтнографические комментарии в текстах А.А. Бестужева // Языковые и культурные контакты различных народов: сборник статей Международной научно-методической конференции. Пенза: ПДЗ, 2007. С. 107-109. 0,3 п.л.

25. Джаубаева Ф.И. Кавказский текст: миф в поэтическом сознании М.Ю. Лермонтова // Русский язык в полиэтнической среде: проблемы и перспективы. Международная научная конференция «Русский язык в полиэтнической среде: проблемы и перспективы». Элиста: Калм. ун-т, 2007. С. 56-58. 0,7 п.л.

26. Джаубаева Ф.И. Тематическая группа (религия) в произведениях М.Ю. Лермонтова // Межкультурный диалог на филологическом пространстве / Материалы II Международной тюркологической научно-практической конференции. Махачкала: ДГПУ, 2008. С. 156-158. 0,7 п.л.

27. Джаубаева Ф.И. Лингвокультурологические комментарии как диалог культур в текстах Л.Н. Толстого // Документ как текст культуры: Межвузовский сборник научных трудов. Тула: Тульский полиграфист, 2008. С. 30-35. 0,5 п.л.

28. Джаубаева Ф.И. Заимствования как проявление культурно-языковых контактов (на примерах произведений М.Ю. Лермонтова) // Концептуальные проблемы литературы: Материалы II Международной конференции. Ростов-на-Дону, 2008. С. 112-116. 0,4 п.л.

29. Джаубаева Ф.И. Микроэтнографические тексты как диалог культур (на примере произведений А. Бестужева-Марлинского) // Филология. Журналистика. Культурология в парадигме современного научного знания: Материалы 53-й научной научно-методической конференции преподавателей и студентов «Университетская наука региону». Ставрополь: СГУ, 2008. С. 169-175. 0,7 п.л.

30. Джаубаева Ф.И. Языковая и культурная политика Л.Н. Толстого на Кавказе // Концептуальные проблемы литературы: художественная когнитивность / Материалы III Международной научной заочной конференции. Ростов-на-Дону, 2008. С. 95-100. 0,5 п.л.

31. Джаубаева Ф.И. Дневник как источник формирования речевого поведения русского писателя Л.Н. Толстого // Научный сборник Метапоэтика: Сборник статей научно-методического семинара «Textus». Ставрополь: СГУ, 2008. Вып. 1. С. 242-265. 2 п.л.

32. Джаубаева Ф.И. Письма как источник формирования речевого поведения Л.Н. Толстого // Язык. Текст. Дискурс: Научный альманах Ставропольского отделения РАЛК. Вып. 6. Ставрополь; Краснодар; АПСН: Кубанское региональное отделение, 2008. С. 210-221. 1 п.л.

33. Джаубаева Ф.И. Лингвистические способы выражения этнических символов в произведениях русских писателей XIX века // Литература народов Северного Кавказа: художественное пространство, диалог культур / Материалы Всероссийской научной конференции. Карачаевск: КЧГУ, 2008. С. 98-104. 0,5 п.л.

34. Джаубаева Ф.И. Особенности формирования речевого поведения русского писателя Л.Н. Толстого на Кавказе // Стереотипность и творчество в тексте: межвуз. сб. науч. тр. Пермь, 2008. Вып. 12. С. 129-137. 0,7 п.л.

35. Джаубаева Ф.И. Формирование языковых контактов на Кавказе: русский язык и кавказские языки // Слово. Словарь. Словесность (к 225-летию основания Российской академии) / Материалы Всероссийской научной конференции. СПб., 2008. С. 34-40. 0,5 п.л.

36. Джаубаева Ф.И. Роль русского языка как посредника в сфере поликультурной коммуникации на Кавказе // Современные проблемы лингвистики и методики преподавания русского языка в вузе и школе: сборник научных трудов. Вып. 7. Воронеж: Научная книга, 2009. С. 109-115. 0,5 п.л.

37. Джаубаева Ф.И. Диалогическое общение как условие формирования межэтнических контактов на Кавказе (на примерах текстов Кавказского цикла А.А. Бестужева-Марлинского) // Язык. Текст. Дискурс: Научный альманах Ставропольского отделения РАЛК. Вып. 7. Ставрополь: СГПИ, 2009. С. 178-186. 0,7 п.л.

38. Джаубаева Ф.И. Деятельностный характер речевого поведения русских писателей на Кавказе // Человек и общество: на рубеже тысячелетий: международный сборник научных трудов. Вып. XLVI. Воронеж: ВГПУ, 2010. С. 225-236. 0,8 п.л.

39. Джаубаева Ф.И. Научный подход А.А. Бестужева-Марлинского к изучению горских языков: этимологические справки, исторические справки // Вопросы теории и практики перевода: Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: Приволжский Дом знаний, 2010. С. 29-31. 0,3 п.л.

40. Джаубаева Ф.И. Формирование языковой личности русских писателей на Кавказе // Вопросы теории и практики перевода: Сборник статей Всероссийской научно-практической конференции. Пенза: Приволжский Дом знаний, 2010. С. 31-33. 0,3 п.л.

41. Джаубаева Ф.И. Вклад Льва Николаевича Толстого в формирование языковых контактов на Кавказе // Русский язык. Лингводидактика. Материалы региональной научной конференции, посвященной 80-летию проф. З.Х. Байрамуковой. Карачаевск: КЧГУ, 2010. С. 85-89. 0,4 п.л.

42. Джаубаева Ф.И. Кавказ как полилингвальный, полиэтнический, поликультурный регион // Русский язык. Лингводидактика. Материалы региональной научной конференции, посвященной 80-летию проф. З.Х. Байрамуковой. Карачаевск: КЧГУ, 2010. С. 90-94. 0,4 п.л.

43. Джаубаева Ф.И. Русские писатели и Кавказ // Опальные: Русские писатели открывают Кавказ. Антология: В 3 т. Ставрополь: СГУ, 2010. Т. 1. С. 851-862. 1,5 п.л.

44. Джаубаева Ф.И. 150 лет со дня рождения А.С. Пушкина: празднование юбилея в Карачаево-Черкесии (по материалам газеты «Красная Черкесия», 1949) // Опальные: Русские писатели открывают Кавказ. Антология: В 3 т. Ставрополь: СГУ, 2010. Т. 1. С. 577-579. 0,5 п.л.

45. Джаубаева Ф.И. Языковые средства выражения топоса религии в произведениях русских писателей о Кавказе // VII Сургучевские чтения: Культура провинции: локальный и глобальный контекст: сборник материалов Международной научно-практической конференции. Ставрополь: СГУ, 2010. С. 166-178. 1,5 п.л.

Размещено на Allbest.ru