Профессиональная этика журналиста

Под прагматическим аспектом функционирования журналистики Ю.А. Ермаков имеет в виду те интересы органов информации, которые связаны с обеспечением возможностей их выживания и получением «собственного политического, социального и коммерческого капитала» [12,с.142]. Практически именно эти интересы толкают журналистику в объятия покровителей. То она попадает под крыло властных структур, деятельность которых она и так опосредует, обеспечивая прямую и обратную связь между субъектом и объектом управления. То ищет поддержки у влиятельных в имущественном или политическом отношении социальных сил, а они почти всегда заинтересованы в том, чтобы использовать ее в целях пропаганды собственных ценностей и идеалов, которые включаются, таким образом, в духовный обмен и обретают легитимность в массовом и индивидуальном сознании.

В результате возникают серьезные опасности:

- для журналистики, поскольку из социального института, воплощающего в себе свободу слова, гласность и демократизм, призванного снабжать граждан правдивой, универсальной по охвату событий, оперативной и регулярной информацией, она превращается в средство манипуляции сознанием человека и тем самым утрачивает свою сущность;

- для социума, поскольку вместо адекватного отражения постоянно меняющейся действительности, сопровождаемого свободным обменом мнений, идей и помогающего тем самым укреплению институтов гражданского общества, он получает неравноценную замену. Ему предлагается, в основном, истолкование изменений, опирающееся на групповые интересы, и завуалировано несущее в себе пропаганду ценностей, соответствующих этим групповым интересам, нередко - в ущерб общечеловеческим;

- для индивида, поскольку его суверенный внутренний мир оказывается подвержен такому информационно-психологическому воздействию, при котором он лишается возможности самостоятельно формировать свое отношение к событиям, освещаемым в средствах массовой информации, хотя и не догадывается об этом. Дело в том, что специфические приемы, которые формируются в журналистике, принимающей на себя манипуляторскую функцию, рассчитаны на то, чтобы запрограммировать нужную духовно-психологическую реакцию реципиента, создавая при этом иллюзию его полной самостоятельности.

Каким образом, при каких условиях можно локализовать, уменьшить подобные опасности, обеспечив журналистике возможность действовать в соответствии с имманентно присущими ей законами?

Исторический опыт показывает, что путь к этому лежит через разрешение проблемы экономической самостоятельности системы средств массовой информации, и формирование в журналистской общности таких стандартов профессионального поведения, при интериоризации которых у журналиста возникают устойчивые внутренние запреты на отклонения от закономерных профессиональных шагов. Эти стандарты и получают отражение в профессионально-нравственных принципах творческого поведения журналиста.

Глава II. Психологические приёмы и способы проявления позиции журналиста

2.1 Приёмы открытого проявления позиции журналиста

«Любая информационная деятельность, затрагивающая интересы и потребности людей - независимо от того, касается ли она вопросов политики, экономики, социальных проблем, - направлена не только на информирование людей, но и на формирование или изменение их позиций, точек зрения». В социальной психологии хорошо известно понятие референтных групп. Смысл их означает, что в любом сообществе людей есть лица, к мнению которых остальные прислушиваются с особым вниманием и доверием. Эти лица определяют групповые ценности своего общества, на которые ориентируется каждый, кто считает себя принадлежащим к этому обществу. В первую очередь, к таким группам относятся СМИ. В связи с этим уместно будет говорить об убеждении как основном способе побуждения людей к принятию предлагаемой им информации [7,с.44]. При этом убеждение оказывается возможным только в том случае, если читатель способен сопоставлять, анализировать различные точки зрения. Тогда «убеждаемость следует рассматривать, как готовность людей принять (или опровергнуть) информационное воздействие», т.е. убеждение всегда требует психологической активности не только коммуникатора, но и аудитории. Вообще, увеличение разнообразия аргументов в любом сообщении делает его более убедительным. Это объясняется тем, что люди получают больше материала для формирования собственных суждений. Безусловно, более образованная аудитория анализирует не только количество, но и качество информации [32,с.78]. Однако, менее взыскательные читатели поддаются влиянию числа аргументов, полагая, что чем их больше, тем лучше. Таким образом, замена качества аргументов их количеством, предоставление читателю готовых выводов, а не конкретных фактов, и пассивное их принятие аудиторией переводят сообщение в плоскость психологического внушения. Под внушением понимают «вид психологического воздействия, словесного или образного, вызывающее некритическое восприятие и усвоение какой-либо информации». Цель манипулятивного внушения - сформировать новую систему взглядов, убеждений, навязать определённую точку зрения, нужную субъекту воздействия. Американские исследователи, занимающиеся теорией печати, разграничивают СМИ по тому, какое положение занимают в них человек и какая роль отводится власти по отношению к прессе. Любопытно, что в либертарианской теории, в отличие от авторитарной, «человек трактуется не как зависимое существо, которое надо вести и направлять, но как разумное существо, способное отличить правду ото лжи и лучшую альтернативу от худшей в тех случаях, когда ему приходится иметь дело с противоречивыми фактами и делать выбор из нескольких возможностей. Истина перестает восприниматься как принадлежность власти, и право поиска истины рассматривается как естественное и неотъемлемое право человека. Пресса в данной теории рассматривается как партнёр по поиску истины» [13,с.45]. В соответствии с либертарианской теорией, пресса является средством предоставления фактов и аргументов, на основании которых люди могут следить за тем, что происходит, и определять собственное мнение по поводу политики. Как отмечает один из авторов работы «Четыре теории прессы» Ф. Сиберт, «должны быть равно услышаны все идеи, должен существовать «свободный рынок» идей и информации. Любое меньшинство и любое большинство, и слабые и сильные должны иметь доступ к прессе» [34,с.4]. Здесь кажется уместным разделение газет на «качественные» и «жёлтые». Первые, как известно, дают читателям «пищу для размышлений», вторые - в погоне за сенсацией игнорируют это правило. Не лишено смысла мнение на этот счёт французского учёного П. Бурдье: «Через чтение двух категорий газет (газеты-сенсации и газеты-размышления) просматриваются два совершенно различных отношения к политике. Факт чтения общенациональной газеты - это один из многих способов продемонстрировать, что чувствуешь себя членом правовой страны, т.е. в праве и обязан участвовать в политике, осуществлять на деле свои гражданские права. Политический анализ предполагает либо дистанцию, возвышение, позицию для обзора наблюдателя, остающегося в стороне от драки, либо историческое отступление, которое даёт время для рефлексии. Такого рода дистанциирование способно нейтрализовать предмет в его непосредственности, насущности, функциях и заменить выражения в форме прямой речи или лозунги с их грубой резкостью на их эвфемизированный перевод в форме косвенной речи. Газеты, считающиеся «качественными», вызывают такое отношение к объекту, которое содержит утверждение дистанции от него, которое является утверждением власти над объектом, и, вместе с тем, достоинства субъекта, упрочивающегося в этой власти. Такие газеты дают читателю значительно больше, чем «личное» мнение, в котором он нуждается, - они признают за ним достоинство политического субъекта».

О том, что «журналисту куда лучше выступать в роли объективного судьи, а не в роли участника конфликта» говорит и упоминавшийся ранее исследователь Д.С. Авраамов. Тем не менее, на деле всё выглядит иначе, нежели в идеале. Приёмы открытого проявления позиции журналиста. В связи с определившимся выше понятием манипулятивного внушения проблема субъективности в журналистике приобретает первостепенное значение [1,с.98]. Доверие, получаемое журналистом от аудитории, ко многому обязывает, но далеко не каждому удаётся его оправдать. Зачастую пишущий, высказывая свои личные эмоции, категорически утверждает, навязывает своё мнение. Подобное явление получило название «необоснованной (неаргументированной) генерализации». Этот вид «демагогической риторики» достаточно подробно рассмотрен в работах Т.М. Николаевой и М.Ю. Федосюка, а способы манипулятивной генерализации, которые характерны для газет, указаны в работе А.П. Сковородникова.

1) Антиагитация

Как ни странно, но в прессе во время выборов появлялось гораздо больше антиагитационных материалов. Говорилось чаще не о достоинствах "своего" кандидата, а о недостатках соперника.

Например:

Губернатор, оказывается, у нас в прямом смысле просто бомжует. Надо будет поискать на Пензе-1, может быть, стоит в переходе в темных очках и страшно стесняется Действительно, вдруг кто-нибудь узнает. Засмеют ведь. (Приложение к "Пензенской биржевой газете" "Ведомости" выпуск N11 (20), Антон Хмельницкий "У власти нищий?")

Или:

…к власти ныне рвутся вовсе не коммунисты, перед многими из которых можно преклонить колени, а самые настоящие ярые и безжалостные большевики. Этим, собственно плевать на принципы и идеалы, романтику и идеологию. Эти люди абсолютно беспринципные и крайне жестокие и жестокие в достижении главной своей цели - власти. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Алексей Громов "Игры псевдопатриотов")

Уничижительный образ в первом случае и отсутствие веской аргументации во втором свидетельствуют о психологическом внушении со стороны коммуникатора. Неоднократно повторяющиеся уничижительные определения в первом случае и отсутствие веской аргументации во втором свидетельствуют о психологическом внушении со стороны коммуникатора

2) Агитация

Вторая обширная группа, которая очень просто выделяется из всех материалов, это - открытая, прямая агитация. Скажем сразу, что автором данного исследования не берутся во внимание публикации предвыборных программ или каких-либо заявлений кандидатов, также не рассматриваются различные выступления "сподвижников" или "недоброжелателей" кандидатов как-то: известных людей и читателей (писем было опубликовано достаточное количество). Журналисты сами наперебой расхваливали "своих" кандидатов, зачастую не аргументируя свою позицию:

33 года - возраст Христа. Для мужчины самый расцвет жизненных сил, время подведения первых итогов. Михаил Демин встретил эту дату в должностях президента холдинга "Наш дом" и генерального директора издательства. Что же надо сделать, чтобы достичь такого успеха? "Работать", отвечает Михаил Леонидович. ("Пензенская правда", 5 марта 2002 года, Георгий Костарев "Хочу приносить пользу людям")

Или:

У Камиля Девликамова есть твердое убеждение: Пензенская область должна подняться не промышленностью, а сельским хозяйством. Земля - не нефть, она навсегда останется в России. ("Пензенская правда", 25 декабря 2002 года, Валентина Сидоренко "Земля - не нефть, земля останется в России")

Два обозначенных выше приёма - агитация и антиагитация - являются открытыми, явными и легко вычленяются из текста. Это можно назвать прямым, "лобовым" способом, который не отвечает основным требованиям, предъявляемым к журналистскому тексту. Главное, по мнению С. К. Рощина, исследователя психологии и журналистики, люди "должны получать не готовые выводы, а информацию о конкретных фактах и взвешенную аргументацию, на основании которых они могли бы делать собственные заключения и сопоставлять их с заключениями и выводами журналиста. При этом как факты, так и аргументы должны обладать в целом определёнными качествами, должны "работать" на эту основную идею, которую журналист намерен передать своим читателям" [28]. Бездоказательность суждений, как известно, ведёт к потере доверия. В нашем случае к потере доверия читателей.

Вторая обширная группа, которая очень просто выделяется из всех материалов, это - открытая, прямая агитация. Скажем сразу, что автором данного исследования не берутся во внимание публикации предвыборных программ или каких-либо заявлений кандидатов, также не рассматриваются материала с грифом «на правах рекламы» и различные выступления «сподвижников» или «недоброжелателей» кандидатов как то: известных людей и читателей (писем было опубликовано достаточное количество). Журналисты сами наперебой расхваливали «своих» кандидатов, зачастую не аргументируя свою позицию: Скоро выборы. Все кандидаты - уважаемые люди, но ни у одного из них нет столь чёткой политической позиции, как у А. Лебедя. Поэтому все они, кроме Лебедя, обречены на многочисленные блуждания, на ошибки, на потерю темпа преобразований. (Комок, 15.04.98) Или: Претендентом №1 на пост губернатора края стал наш земляк, коренной красноярец Пётр Васильевич Романов, депутат Государственной Думы, секретарь ЦК КПРФ …если судить по количеству красноярцев, уже на первом этапе поддержавших кандидатуру Романова, то Пётр Васильевич действительно, может с полным на то основанием считаться претендентом №1 на должность губернатора Красноярья. (Сегодняшняя газета, 4.03.98) Или: Сахарнов из тех, кто чувствует пульс на руке больного. Он знает, хочет и умеет лечить. Он по природе созидатель, а не разрушитель. Сахарновы строят Россию, а кто-то просто себе дома. (Сегодняшняя газета, 19.03.98) Или: Программы нынешнего руководителя края - команды Валерия Зубова получили в ходе определения рейтинга высокую оценку с точки зрения профессионализма. Если эта команда сменится, возникнут проблемы с исполнением программ. Новой команде придётся ещё долго доказывать такие же способности и навыки. Так стоит ли терять драгоценное время на этом? Не лучше ли нынешней команде профессионалов во главе с Зубовым довести начатое до конца? Здравый смысл призывает к этому. (Вечерний Красноярск, 3.02.98)

Два выше обозначенных приёма - агитация и антиагитация - являются открытыми, явными и легко вычленяются из текста. Это можно назвать прямым, «лобовым» способом, который не отвечает основным требованиям, предъявляемым к журналистскому тексту.

Главное, по мнению С.К. Рощина, исследователя психологии и журналистики, люди «должны получать не готовые выводы, а информацию о конкретных фактах и взвешенную аргументацию, на основании которых они могли бы делать собственные заключения и сопоставлять их с заключениями и выводами журналиста [28].

При этом как факты, так и аргументы должны обладать в целом определёнными качествами, должны «работать» на эту основную идею, которую журналист намерен передать своим читателям». Бездоказательность суждений, как известно, ведёт к потере доверия. В нашем случае к потере доверия читателей.

2.2 Способы скрытого проявления позиции журналиста

Очень часто, можно сказать, практически всегда, прямое выражение позиции журналиста заменяется на скрытое. При этом пишущим даются какие-либо аргументы для обоснования его точки зрения, но они, как правило, не являются доказательными к защищаемому или опровергаемому тезису. Такое явление получило название "псевдоаргументация" (Сковородников А.П. "Языковое насилие в современной российской прессе").

Например:

У них, оппозиционеров, стремление заложить ближнего своего работает на уровне инстинктов. Ведь в недалеком прошлом продвинуться по служебно-партийной лестнице, не поделившись со старшими товарищами некоторыми сведениями из жизни коллег, было совершенно невозможно. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

Или:

Для нынешних "патриотов" слова о построении гражданского общества - это всего лишь прикрытие.

На самом деле цель у них (а точнее, у их московских хозяев) одна - передел собственности в Пензенской области. Все остальное - циничная ложь. Их цель оправдывает любые средства. Как, например, нагнетание в обществе страха. ("Пензенская правда", 3 января 2002 года, Иван Нечаев, "Игры "патриотов", или Кто хочет продать Пензенскую область столичным "королям")

Приводя здесь фактически неподтвержденную и недостаточно аргументированную информацию, журналисты претендуют на логичный вывод о том, что оппозиция - сплошь недостойные люди.

Главной отличительной чертой псевдоаргументации является скрытый (имплицитный) способ передачи какой-то идеи или оценки. "Позиция публициста может быть передана даже без её прямой, законченной формулировки, а всем контекстом материала, расстановкой акцентов на тех или иных вопросах… Названная способность с профессиональной точки зрения может рассматриваться как показатель высокого уровня мастерства журналиста, его умения действительно подвести аудиторию к нужным выводам, даже не формулируя их [30,с.4]. В то же время при недобросовестном использовании этого метода он становится способом манипулирования сознанием аудитории, формой скрытого воздействия на неё". Здесь предполагается не только хорошее знание языка журналистом, но и умение улавливать тончайшие оттенки прямого смысла слов. В подтексте, как правило, содержится дискредитирующее утверждение об объекте.

Например:

Время шло, глава все больше входил во вкус должности. Работа непыльная, зарплата хорошая, да и побочные доходы имеются. Вот только жители Чаадаевки не замечали никаких изменений к лучшему. ("Пензенская правда", 5 марта 2002 года, Валерий Лихачев "Противостояние")

Или:

В общем, Виктор Иванович привлекает к себе внимание как может, действуя по старой нехитрой формуле - если скандала нет, его надо придумать. Этакий рубаха-парень, пинком распахивающий дверь в Генпрокуратуру и совершенно спокойно набивающий карманы секретными материалами и оперативными данными. …Это вообще характерно для Виктора Ивановича - состряпать скандальную фальшивку, громко ее озвучить, поднять шум - с единственной целью - привлечь к себе внимание и прослыть "борцом за справедливость". ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

В последнем случае журналист берёт за основу своей "логической цепочки нарочито комичный образ В. Илюхина и на этом строит всё своё высказывание о нем. Намёками, косвенно он говорит о его месте в политике, пытаясь подвести читателя к тому, что Илюхин только ради внимания со стороны окружающих занимается политической деятельностью, что, естественно, снижает его образ как политика. Этот пример служит общей иллюстрацией к такому явлению как имплицитный способ передачи информации. Теперь перейдём к его конкретным разновидностям.

1) Слова-индикаторы

Очень часто журналистский текст бывает, насыщен отдельными словами, "которые занимают в тексте как бы особое положение и создают определённую установку на его понимание и интерпретацию. Такие слова можно назвать словами-индикаторами, явно или незаметно направляющими ход мысли читателя или слушателя" (Рощин С.К. "Психология и журналистика") [30,с.2]. Как правило, такие слова появляются в печати как категорическое утверждение какой-либо идеи, оценки и т.д. без разъяснения их, что, несомненно, является манипулятивным внушением. Понятие слов, составляющих семантический центр высказывания, встречается у А.П. Сковородникова. Примером может служить следующая цитата:

Эх, стукачи, стукачи, что бы мы без вас делали! Сидишь порой, гадаешь, что стоит за очередным полубредовым высказыванием доморощенных "спасителей Отечества", а тут прибегает стукачок из разъединенной оппозиции и все, как на духу выкладывает. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

Или:

Опубликованные в СМИ данные о собственности действующего губернатора Бочкарева, предусмотренные Законом "О выборах", как и предполагалось, вызвали настоящий гомерический хохот у населения. Шутка ли, действующий Губер является, как оказалось, по факту настоящим бомжем, проживающим в летней неотапливаемой даче общей площадью 21,4 кв. м. и добирающимся туда, в свой дачный сарай, на иномарке "Рено-Лагуна". (Пензенская биржевая газета N11, 14 марта 2002 г., Арчи Стульпинас "Как лучший менеджер стал БОМЖем")

В этом случае, кроме явной негативной оценки автора, необходимо отметить наличие эмоциональной нагрузки, которую несут в себе некоторые слова ("стукачок", "полубредовым", "Губер", "бомжем"). Оценка в них, "эмоциональное отношение к называемому выражается грамматически, т.е. особыми суффиксами и префиксами" (Галкина-Федорук Е. М. "Современный русский язык"). Слова насыщены только субъективными эмоциями автора, но не даётся в тексте обоснований для подобного рода суждений.

2) Авторский домысел

Два вышеприведённых примера стоят на стыке с другим методом, который часто встречается при передаче журналистом своей точки зрения. Это авторский домысел. Здесь следует различать понятия "вымысел" и "домысел". Вымысел - это то, что не может быть в реальной жизни ни при каких условиях и обстоятельствах. Домысел же тем и отличается от вымысла, что публицист как бы додумывает неизвестные ему, но возможные обстоятельства. В разумных пределах авторский домысел допускается в журналистике - автор пытается "догадаться" о мыслях и переживаниях своих героев. В первую очередь, здесь встаёт вопрос о добросовестности и моральных принципах публициста, т.е. о соблюдении им этики пишущего, т.к. этот вид высказывания балансирует на грани правды и клеветы, возможности и невозможности какой-либо ситуации.

Например:

Деньги, на которые он [В. Илюхин] проводит свою компанию вовсе не "деньги партии". Это деньги больших людей, которые дали их ему отнюдь не за красивые глазки. И столичные пиарщики примчались в Пензу вовсе не из-за бескорыстной любви к всенародному любимцу, который громче всех лаял на первого и последнего президента СССР. Денежки потом придется отрабатывать.("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Алексей Громов "Игры псевдопатриотов")

Или:

Так что не будет ничего удивительного, если в ближайшее время Виктор Иванович попадет под машину, случайно сломает себе ногу или просто заболеет не опасной, но редкой болезнью. "Гениальный" замысел политтехнологов заключается в том, чтобы заставить Илюхина руководить собственной избирательной кампанией с больничной койки, показав тем самым его целеустремленность и несгибаемость. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., "Илюхина насильно затащат в койку")

Или:

Роман Гаврилец к тому времени еще колебался - рыпаться или нет в депутаты Законодательного собрания. Но после такого предложения, которое он расценил как унижение, твердо решил баллотироваться. Хотя бы для того, чтобы помешать товарищу Зотову проникнуть в овальный зал здания областного правительства. ("Пензенские вести", N10 (1369), 7 марта 2002 года, Виктор Шамаев "Коммунист коммунисту не продался")

Или:

Похоже, терять ему действительно нечего - в своем стремлении занять губернаторское кресло "красный прокурор" готов идти на союз с кем угодно, хоть с чертом. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

Несмотря на то, что журналисты представляют события так, как если бы они были, вряд ли авторы могут документально доказать свои утверждения. Возможно, сопоставив определённые факты действительности, они пришли к данным заключениям, додумав то, чего не хватало. В любом случае, журналисты порой так обыгрывают события, что возникает сомнение в правдивости описываемого.

3) Подбор фактов

Ещё одним способом внушения, основанным на субъективности журналиста, является приём "подбор фактов". Одни исследователи называют его "приём перетасовки" (Шерковин Ю.А. "Психологические проблемы массовых информационных процессов"), другие - "метод избирательного показа оцениваемых явлений" (Тертычный А.А. "Аналитическая журналистика: познавательно-психологический подход"). Суть его заключается в том, что журналист отбирает и преподносит аудитории только отрицательные или только положительные факты для доказательства справедливости той или иной оценки какой-либо идеи. Как отмечает А.А. Тертычный, "иногда журналисты полагают, что они могут избежать ответственности за влияние на сознание людей, если будут сообщать только "чистые факты". Это можно было бы принять во внимание и считать реальной возможностью избежания манипулирования сознанием читателя, но лишь в том случае, если бы пресса, журналисты сообщали аудитории абсолютно все факты, имеющие место в жизни.

Журналист, так или иначе, осуществляет выбор - описывает одни факты и оставляет без внимания другие. Таким образом, аудитории всегда преподносится уже оцененная с той или иной позиции информация. Журналист берёт то "самое важное", то "самое интересное", то "самое необычное", то "самое показательное". Главное, что всегда преподносятся отдельные факты, и по этим отдельным фактам аудитория должна судить о мире в целом [22,с.12]. Естественно, что такое суждение будет меняться в зависимости от того, какие именно факты становятся известны человеку (в том числе, и с "подачи" журналиста)". Очень часто в текстах журналистов можно обнаружить "специальную", "умышленную" субъективность, и примеров для иллюстрации этого явления более чем достаточно:

Можно сколь угодно долго иронизировать над губернаторской программой "Молоко" и скрупулезно подсчитывать то количества молочного стада, которое осталось на животноводческих комплексах (и причитать - как это мы коровок не сберегли), но факт остается фактом: многие крестьяне именно этой самой многократно раскритикованной программе сумели если не разбогатеть, то хотя бы свести собственный семейный баланс к нулю.("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Алексей Громов "Игры псевдопатриотов")

На первый взгляд - констатация фактов, не более. Но в период наибольшей активности избирателей каждая незначительная деталь, сказанная об одном из кандидатов, уже имеет свой политический вес. Здесь на первый план выходит эффект "самовозгорания эмоций", "когда из суммы событий выхватывается не то, что представляет собой действительную ценность, а то, что "мне нужно"" (Авраамов Д.С. "Профессиональная этика журналиста").

Изначальная предвзятость журналиста уже к самой идее закономерно ведёт к субъективности в выражении своей позиции и поиске фактов для подтверждения тезиса "как хочу, так и будет".

4) Апелляция к публике

По содержанию эти примеры очень тесно связаны со следующим приёмом - "апелляция к публике", как обозначает его А.А. Тертычный, или "фургон с оркестром", как говорит о нём Ю.А. Шерковин. Суть его в том, что информация преподносится таким образом, что создаётся впечатление, будто бы все в данной социальной группе разделяют её.

Например:

...Просто трудно нормальному, не обремененному политическими комплексами и амбициями человеку представить, чем обернется для него лично предполагаемый красный передел. Который неизбежен, если к власти придут большевички. Собственно обывателю все равно, кто именуется властью. Лишь бы его не трогали и его имущество не потрошили. Однако те, которые к власти придут, если их выберут, не для того тратили деньги перед выборами, чтоб потом эти траты компенсировать с лихвой. ("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Алексей Громов "Игры псевдопатриотов")

Или:

...А вот жителям Кривозерья нужен не коммунист, а действительно народный депутат, который живет среди них в покосившемся домишке, а не в хоромах. ("Пензенские вести", N10 (1369), 7 марта 2002 года, Виктор Шамаев "Коммунист коммунисту не продался")

При этом журналист берёт на себя ответственность, что именно так, а не иначе, думает весь народ. Вообще, надо сказать, отождествление себя с народом и высказывание какого-либо субъективного мнения от его (народа) имени как единственно возможного и правильного очень характерно для отдельных журналистов и нередко встречается в СМИ. Главное, "уклониться от настоящей аргументации (т.е. обоснования своих утверждений фактами, достоверными данными) и добиться успеха, признания своей позиции читателем путём "заигрывания" с ним. Здесь может быть как прямое обращение к аудитории, так и отождествление журналистом самого себя с теми, для кого он пишет.

Например:

Задумайтесь, уважаемые избиратели, над одной нехитрой истиной. Если два года назад оба деятеля от оппозиции говорили одно, а сейчас говорят совершенно другое, это может означать только одно - или тогда, или сейчас они ВРАЛИ. Врали беспардонно и бесцеремонно, будучи уверенными, что электорат их вранье проглотит и даже не поморщится.("Московский комсомолец в Пензе" 14 - 21 марта 2002 г., Аркадий Велюров "Минное поле")

Или:

Областная газета "Молодой ленинец" опубликовала данные об имуществе претендентов на губернаторское кресло. Оказывается, самый лучший в поволжье менеджер за 4 года не успел "прихватизировать" свою квартиру и оказался "бомжем.

Уважаемые избиратели, пожалейте бедного, иначе "хороший" человек просто замерзнет на улице. Какие вы все сердобольные!" (Пензенская биржевая газета N11, 14 марта 2002 г., В. Епифанов "Сельские идиллии губернаторских программ")

Или:

Характерно то, что компартсреде на роль народных избранников выдвигаются по старинке не те, кто действительно пользуется уважением и большим авторитетом у простого народа, а разного рода начальники и прочие "слуги" по решению обкома. Привыкли по жизни путать свое мнение с мнением всего народа... ("Пензенские вести", N10 (1369), 7 марта 2002 года, Виктор Шамаев "Коммунист коммунисту не продался")

Очевидно, что здесь журналист стремится отождествить себя с той или иной группой, "стать одним из многих". Тем самым, люди чувствуют такую поддержку со стороны пишущего. В этих случаях журналисты, скорее всего, сами того не осознавая, опираются на социально-психологические методы. Н. Н. Богомолова в своём исследовании "Социальная психология печати, радио и телевидения" выделяет несколько функций массовой коммуникации. Две из них как нельзя, кстати подходят под вышеназванные примеры. Одна - "функция аффилиации (приобщение к группе, сопричастности с ней) имеет своей основой потребность человека чувствовать свою приобщённость к одним группам и отмежевание от других. Удовлетворение данной потребности способно повышать у человека чувство собственной защищённости, уверенности в своих силах и т.д. [4,с.34]

Важную роль в данном случае играет психологическое отнесение человеком себя к тем или иным значимым для него группам, т.е. референтным, мнение которых авторитетно для человека по самым различным причинам (об этом речь уже шла в начале этой работы). В основе выбора человеком тех или иных референтных групп лежат его взгляды, убеждения, ценностные ориентации". Вторая функция тесно связана с первой. "Функция самоутверждения проявляется в таких явлениях как нахождение реципиентами в сообщениях массовой коммуникации прямой или косвенной поддержки тех или иных ценностей, идей, взглядов самих реципиентов и их референтных групп" (Богомолова Н.Н. "Социальная психология печати, радио и телевидения").

Как правило, журналисты очень редко аргументируют свою точку зрения, опираясь, по всей видимости, на принцип "кому надо - тот поймёт". Но, как отмечает С.К. Рощин, "пропагандист, в каком бы качестве он ни выступал, заинтересован не только в том, чтобы раскрыть разные точки зрения, но и в том, чтобы склонить аудиторию в пользу одной из них. Решение этого вопроса зависит от той принципиальной позиции, которую занимает он сам. Можно использовать манипулятивный подход, исходящий из того, что на сознание аудитории надо воздействовать любыми средствами, чтобы добиться желаемого результата. Можно пойти по принципиально иному пути, руководствуясь убеждением, что нужно не манипулировать сознанием людей, а предоставлять в их распоряжение факты и аргументы разных сторон и интерпретировать эти факты на основе определённых идеологических ценностей. Иными словами, в первом варианте всё строится на представлении о пассивности или ограниченных возможностях интеллекта человека, и этим обосновывается необходимость и целесообразность его обмана в той или иной степени или форме. Во втором случае человек рассматривается как личность со своими потребностями и интересами, которая обладает определённой интеллектуальной независимостью. Такого человека нужно убеждать, а не "воздействовать" на сознание" [28,с.67].

Образцами манипулятивной игры с сознанием людей также являются такие приемы, когда за "свою" позицию выдаются наиболее сильные, убедительные аргументы, а за позицию "другой" стороны - наиболее слабые. Таким путём не так уж трудно показать несостоятельность позиций "другой" стороны.

Еще один прием воздействия на читателя - сравнение. Суть этого приёма в том, что журналисты в своих материалах сопоставляют личные, деловые качества и пр. двоих кандидатов.

Как видим, приёмов воздействия на аудиторию, в основе которых лежит знание психологии, социологии, очень много. Все они зачастую переплетаются друг с другом и трудно вычленимы, поскольку совмещают в себе сразу несколько способов и образуют уже какие-то новые приёмы. Тем не менее, основные из них я попыталась как можно более подробно проиллюстрировать примерами из журналистских текстов.

Заключение

На основании анализа профессионально-этических документов мирового сообщества журналистов можно сделать вывод, что профессионально-нравственные представления, направляющие поведение журналистов в ходе их профессиональной деятельности, неоднородны. Такие представления поддаются систематизации, образуя три четко выраженные группы, которые могут быть обозначены традиционными для профессиональной этики понятиями «категории», «принципы» и «нормы».

Ключевой среди этих категорий является категория профессионального долга - выработанное содружеством журналистов представление об обязательствах перед обществом, которые содружество добровольно берет на себя, сообразуясь с местом и ролью своей профессии в общественной жизни. Объективную сторону профессионального долга определяют реально существующие обязанности, выпадающие на долю журналистов в обществе. Субъективная же сторона его связана с уровнем осознания этих обязанностей содружеством, с существующей внутрипрофессиональной специализацией и, наконец, с личностными особенностями журналистов. Она проявляется в виде самоопределения долга у отдельных журналистских коллективов и отдельных личностей. Именно это самоопределение долга рождает убеждение в необходимости определенным образом лично участвовать в выполнении принятых общностью обязательств, и как следствие - внутреннее побуждение к деятельности в виде устойчивых профессиональных установок.

Объективную основу содержания категории «профессиональная ответственность» составляет реально существующая зависимость между результатом профессиональной деятельности журналиста и теми последствиями, которые он может иметь для общества, для конкретных людей. Субъективная же сторона складывается в процессе осознания членами профессиональной общности своей причастности к последствиям результата деятельности. На уровне личности эта сторона проявляется двояко: в виде готовности к риску, стимулирующей стихийно-интуитивное определение его предельно допустимой степени, и в виде готовности «платить за риск», если степень его окажется превышена. Личность, персонально выступая носителем профессиональной ответственности, оказывается, таким образом, гарантом качественного выполнения профессионального долга и минимизации отрицательных последствий своей деятельности. Однако ошибочно думать, будто проявления профессиональной ответственности журналиста зависят только от его «морального согласия» быть ответственным. Нужен еще высокий уровень гражданской зрелости и профессионализма, чтобы человек мог «просчитать», чем жизнь способна ответить на его слово.

Профессиональная совесть журналиста тоже ориентирует его на качественное исполнение профессионального долга. Эта категория отражает представления профессионального сознания, интегрирующие в себе накопленное профессиональным содружеством знание о тех эмоциональных состояниях человека, которые рождаются из реакций организма на восприятие его действий внешним миром и сопровождают процесс деятельности в качестве его внутренней среды. Интериоризованные личностью, такие представления оказываются фактором, способным играть побудительную роль, причем двоякую: стимулировать ответственное профессиональное поведение и предупреждать безответственное.

Категории «профессиональное достоинство» и «профессиональная честь» примечательны тем, что отражают ценностно-ориентированные представления. Своей объективной стороной профессиональное достоинство восходит к такому обстоятельству, как реальная роль профессии в общественной жизни. Отражение ее в профессиональном сознании журналистской общности образует более или менее устойчивое представление о значимости профессии для общества, о признании им этой значимости и тем самым обретает характер профессиональной ценности, которую надо беречь, как всякую ценность. На уровне индивидуального сознания представление о социальной значимости профессии дополняется представлением о собственной значимости для журналистского содружества - самооценкой, а проявляет себя в виде установки на поступки, каждый из которых должен соответствовать социальной значимости профессии и общественному представлению об этой значимости. Такая установка может сформироваться у личности только при условии, что значимость профессии осознана трудовой группой и стала для нее ценностью.

Объективные корни категории «профессиональная честь» кроются в реально существующей зависимости между нравственным уровнем профессии и отношением к ней со стороны общества. Представления о степени соответствия профессиональных стандартов журналистского содружества общему нравственному закону, о необходимости ориентироваться на эту степень соответствия, стремясь к выполнению профессионального долга без каких-либо «моральных прегрешений», закрепляются в профессиональном сознании в виде ценности и становятся существенным мотивом ответственного профессионального поведения. Забота о формировании профессиональной чести, о поддержании ее должна быть общим делом журналистского содружества.

Принципы основываются на объективных законах взаимодействия профессиональной журналистской общности и каждого ее члена с обществом в целом. Они содержат в себе базисные (основные, универсальные) правила использования этих законов в моральном поведении журналиста, опосредующим выполнение его профессиональных задач.

С большей или меньшей точностью отраженные в науке, эти законы образуют один ряд критериев, по которым правомерно определять принципы. Другой ряд критериев представляют собой условия, диктующие журналисту такое профессионально-нравственное поведение, при котором эти законы во всех случаях профессиональной деятельности могут реализоваться наилучшим образом. Отсюда - универсальность принципов. В сущности, в них воплощаются сформированные журналистским содружеством стандарты поведения, при интериоризации которых у журналиста возникают устойчивые внутренние запреты на отклонение от закономерных профессиональных шагов в любом случае журналистской деятельности.

В силу этого принципы оказываются средством защиты журналистики, общества, каждого индивида, потребляющего журналистский продукт, от целого ряда опасностей, возникающих из-за особенностей социальных и психологических обстоятельств, в которых функционируют средства массовой информации.

Из принципов, фигурирующих в профессионально-этических документах, необходимым критериям отвечают четыре. Они вполне могут претендовать на роль методологической базы профессионально-нравственного поведения журналиста, опосредующей воплощение его профессиональной позиции в конкретные профессиональные шаги во всех случаях журналистской практики.

Объективности в журналистике, как и в любом другом творчестве, по существу, не бывает. Настоящий публицист - это, прежде всего, личность со своими взглядами, убеждениями и жизненной позицией. Поэтому идеализированные представления о требованиях, предъявляемых к журналистам и их текстам, которые записаны в этических кодексах, в действительности практически невыполнимы. Объективность в журналистике может существовать как принцип творчества, когда даются ответы на главные вопросы репортёра: «кто?» «что?» «где?» «когда?» «как?» и «почему?». Однако, роль комментатора и жанр комментария предполагает несколько больше чем просто констатацию факта. Поэтому журналист, всё же стремящийся к «прописной» объективности, должен хотя бы разграничивать в тексте собственно факты и их анализ. Так, читатель сможет по фактам сформировать собственное мнение и сравнить его с мнением публициста. Однако, и в этом случае нельзя утверждать, что аудитория составит для себя полную картину происходящего, поскольку факты уже будут предоставлены журналистом, а не самой реальностью.

Психологические приёмы, которыми всё чаще и чаще начинают пользоваться журналисты, в определённых ситуациях (назовём их «экстремальными», т.е. моменты наибольшей социальной ответственности, как например, выборы) приобретают характер, угрожающий будущему. Об этом в последнее время говорят не только социологи, психологи, но и сами журналисты. При этом существует мнение, что до тех пор, пока пресса будет принадлежать влиятельным людям и большим деньгам, такая тенденция в СМИ будет сохраняться.

Список использованной литературы

1. Авраамов Д.С. Профессиональная этика журналиста. - М., 1991.

2. Алексеев С.С. Право в нашей жизни. - Свердловск, 1975. С. 27.

3. Алъгин А.П. Риск и его роль в общественной жизни. - М., 1989. С. 30.

4. Богомолова Н.Н. Социальная психология печати, радио и телевидения. - М., 1991.

5. Большая Советская Энциклопедия. - М., 1975, т.20.

6. Бурдье П. Социология политики. - М., 1993.

7. Власть, зеркало или служанка? - М., 1998.

8. Галкина-Федорук Е. М. Современный русский язык. - М., 1954.

9. Глушков В.М. Бразды управления//Литературная газета. - 1970. - 6 мая.

10. Дзялошинский И. Российский журналист в посттоталитарную эпоху. - М., 1999. - С. 92.

11. Дэннис Э., Мэррилл Д. Беседы о масс-медиа. М., 1997. С. 38-39.

12. Ермаков Ю.А. Манипуляция личностью: смысл, приемы, последствия. - Екатеринбург, 1995. С. 142.

13. Журналист: российско-американские социологические исследования. 1996. № 11-12. С. 10.

14. Журналист: российско-американские социологические исследования. 1997. № 3. С. 40.

15. Журналист: российско-американские социологические исследования. 1997. № 8. С. 49.

16. Журналист: российско-американские социологические исследования.. 1998. № 3. С. 42-44.

17. Закон РФ о СМИ. Ст. 38, 40 («Право и этика...»). С. 28, 29.

18. Колодкин Б.В. Буржуазное манипулирование сознанием молодёжи капиталистических стран СМИП. Автореф.канд.дисс… - Киев,1987.

19. Костомаров В.Г. Русский язык на газетной полосе. - М., 1971.

20. Культура парламентской речи. - М., 1994.

21. Лавреневская А. С. Объективное и субъективное в очерке (к теории жанра). Автореф.канд.дисс… - М., 1989.

22. Николаева Т.М. «Лингвистическая демагогия» // Прагматика и проблемы интенсиональности (сборник научных трудов). - М., 1988.

23. Новая газета. - 1998. - № 22.

24. Общая газета. - 1998. - 25 мая.

25. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1995.

26. Право и этика в работе журналиста. - Екатеринбург, 1996. С. 198-201.

27. Прохоров Е.П. Введение в теорию журналистики. - М., 1998. С. 121-122.

28. Рощин С.К. Психология и журналистика. - М., 1989.

29. Человек эпохи СМИ//Среда. - 1996. - № 3. - С. 31.

30. Сковородников А.П. Языковое насилие в современной российской прессе // Университетская жизнь.-1996.-12 февр. С.2.

31. Слободчиков В.И., Исаев Е.И. Психология человека. Введение в психологию субъективности. - М., 1995.

32. Социальная практика и журналистский текст. - М., 1990.

33. Социологический энциклопедический словарь. - М., 1998.

34. Тертычный А.А. Аналитическая журналистика: познавательно-психологический подход. - М., 1998.

35. Трошкин Ю.В. Права человека. - М., 1997. С. 233.

36. Федосюк М.Ю. Выявление приёмов «демагогической риторики» как компонент полемического искусства // Тезисы научной конференции «Риторика в развитии человека и общества» (13-18 января 1992г.). - Пермь, 1992.

37. Федотова Л.Н. Массовая информация: стратегия производства и тактика потребления. - М., 1996. С. 4.

38. Хартия телерадиовещателей // Телевидение и радио. - 1998.- 6 мая. С.2.

39. Сиберт Ф. Четыре теории прессы. - М., 1998.

40. Шерковин Ю.А. Психологические проблемы массовых информационных процессов. - М., 1973.

41. Энциклопедический словарь. - М., 1984. С. 1057.

42. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. - М., 1996.

Размещено на Allbest.ru