Стратегия Новой северной политики и ее ограничительные факторы

Во-вторых, следует включить на постоянной основе в программы Петербургского международного экономического форума и Восточного экономического форума двусторонние сессии России и Республики Корея.

В-третьих, необходимо укрепить децентрализованный принцип в схеме взаимодействия между центральным правительством и местными властями.

В-четвертых, чтобы подчеркнуть важность сотрудничества в геоэкономиче- ском плане, следует создать схему управления трехсторонними партнерскими отношениями с участием России и двух Корей. Поскольку энергетическая и логистическая отрасли являются ключевыми в процессе экономической интеграции в СВА, механизм трехстороннего сотрудничества должен быть создан на правительственном уровне.

В-пятых, следует активизировать механизм парламентского взаимодействия. До сих пор обе страны принимали активное участие в Российско-Корейском межпарламентском совместном заседании, а с 2016 г. ежегодно проводится Совещание спикеров парламентов стран Евразии, однако результаты этих встреч фактически не были закреплены на законодательном уровне двух стран. В связи с этим 29 мая 2019 г. состоялось первое заседание Межпарламентской комиссии на высоком уровне между парламентами Республики Корея и России, на котором присутствовали члены Государственной думы Российской Федерации и Национального собрания Республики Корея, включая председателя Национального парламента Республики Корея Мун Хи Сана. Вопросы, согласованные на этом заседании, были закреплены на законодательном уровне, что является очень обнадеживающим.

В-шестых, следует оказывать поддержку частному сектору для укрепления его потенциала в управлении сотрудничеством. Поддержка со стороны правительства необходима для эффективности работы ассоциаций предпринимателей и российско-корейского делового диалога. Содействие участию корейского бизнеса в российских проектах (в частности, государственно-частном партнерстве), устранение трудностей в выходе на российский рынок и улучшение качества информации о российском рынке -- это те сферы, которые требуют неотложной помощи со стороны правительства.

2. Выведение Форума сотрудничества «Республика Корея -- Центральная Азия» на уровень министров.

Следует совершенствовать работу Форума сотрудничества за счет его проведения на уровне министров, установления порядка поочередного проведения форума и расширения спектра обсуждаемых политических вопросов. В год десятилетия Форума был открыт его Секретариат, но масштаб Форума получился меньше, чем было запланировано [30].

Из-за разных уровней экономического сотрудничества отдельных стран Центральной Азии сложно разработать общие экономические вопросы, представляющие интерес для всех государств региона. Для реализации конкретных совместных проектов более уместно проводить двусторонние переговоры. Кроме того, с повышением международного статуса стран Центральной Азии они смогут оказывать определенное влияние на проблемы Корейского полуострова. Например, Казахстан имеет опыт денуклеаризации. Также страны Центральной Азии, за исключением Казахстана, являются получателями Официальной помощи в целях развития (ОПР; Official Development Assiatance, ODA). Исходя из вышеуказанных факторов можно сделать вывод, что необходимо расширить спектр не только экономических, но и политических вопросов, включающих сотрудничество в международных организациях, противостояние терроризму и распространению незаконного наркооборота, а также ядерное разоружение Корейского полуострова. Помимо этого, необходимо конкретизировать повестку в сфере образования, культуры и здравоохранения.

Учитывая, что диалог «Центральная Азия -- Япония» и диалог «Европейский союз -- Центральная Азия» (оба организованы на уровне министров иностранных дел) проводятся поочередно в странах-участницах, существует необходимость проведения Форума сотрудничества «Республика Корея -- Центральная Азия» на уровне министров как в Корее, так и в странах Центральной Азии.

3. Активизация сотрудничества с многосторонними механизмами.

Очень важны поиск и разработка совместных проектов в сотрудничестве с такими многосторонними механизмами, как Расширенная туманганская инициатива (РТИ), Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ), Экономическая и социальная комиссия для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО). В частности, поскольку одной из ключевых задач Новой северной политики является приобретение источников финансирования, необходимо неотложное расширение сетей сотрудничества с многосторонними банками развития. При этом значимым событием является решение АБИИ о выделении средств на проект по строительству Ненскра-ГЭС в Грузии, в котором участвует Корейская корпорация водных ресурсов (K-water). В случае дальнейшего улучшения межкорейских отношений необходимо будет проработать возможность инвестиций Азиатского банка развития в северокорейские проекты.

Заключение

Правительство Кореи объявило 2020 г. Годом Новой северной политики. Квон Гу Хун, председатель Комитета по северному экономическому сотрудничеству, 17 января 2020 г. сообщил президенту Мун Чжэ Ин, что он сделает этот год периодом появления и распространения практических результатов северного экономического сотрудничества [31].

Администрация Мун Чжэ Ина сделала Новую южную политику и Новую северную политику двумя основными опорами своей внешнеэкономической стратегии. Но общепризнанно, что, в отличие от Новой южной политики, которая достигла таких результатов, как специальный саммит АСЕАН-Корея в 2019 г., Новая северная политика не имеет большого значения. Тем не менее следует отметить, что Новая северная политика Кореи -- не просто экономическая стратегия, а дискуссия об основном направления нашей внешней стратегии. Нелегко балансировать экономические интересы с политическими. Начиная с администрации Ро Тэ Ву все правительства проводили Северную политику с аналогичным содержанием, но результат оказался не таким, как ожидалось.

Поэтому важно помнить, что стратегическое управление геополитическими рисками, при котором Южная Корея будет более активно реагировать на геополитические неопределенности, не нанося значительного ущерба союзу с США, является наиболее важной задачей для успешной Новой северной политики. Также необходимо найти способ разумно отреагировать на западные санкции против России и создать эффективную организационную платформу для осуществления Новой северной политики.

Литература/References

1. Snyder, S. A., Draudt, D. and Sungtae, Jacky Park (2017), The Korean Pivot: Seoul's Strategic Choices and Rising Rivalries in Northeast Asia, The Council on Foreign Relations Discussion Paper, February.

2. Woo, June-Mo (2018), On the “Vision of Korea's New Northern Policy” -- Context of International Relations Theory and the contact with the `New East Asia Policy' of Russia, Journal of international area study, no. 21 (5), pp. 105-129.

3. Mead, W R. (2014), The Return of Geopolitics: The Revenge of the Revisionist Powers, Foreign Affairs, May/June, pp. 69-79.

4. Korean Ministry of Foreign Affairs, New Focus (2019), November 27.

5. Congressional Research Service, Northeast Asia and Russia's “Turn to the East”: Implications for U. S. Interests (2016), August 31.

6. Lee, Sang-Hwan (2015), Prospects for Stability of World Order and Northeast Asian Regional Order in the Perspective of Power Transition, The Journal of Political Science & Communication, vol. 18 (1), pp. 1-23.

7. Byun, Chang-Ku (2015), Park Geun-hye Administration's Unification Diplomacy and the Initiative for Peace and Cooperation in Northeast Asia, Unification Strategy, vol. 15 (2), pp. 133-157.

8. Min, Jeonghun (2017), Trump's America First' Foreign Policy and ROK-US Security Relations, Korean Journal of Area Studies, vol. 35, no. 4, pp. 7-26.

9. Kim, Jong-Beop (2019), Evaluation and Prospect of New Southern-New Northern Policy, The KAPS, Winter, pp. 18-21.

10. Cha, Taesuh (2019), South Korea's Middle Power Diplomacy and the Politics of Identity Co-evolution Ostpolitik and its Implications Revisited, Journal of International Politics, vol. 24 (2), pp. 43-72.

11. Min, Byoung-won (2017), A Study of Mini-Multilateralism -- Its Concept, Functions and Effects, Unification Studies, vol. 21, no. 2, pp. 177-218.

12. Kim, Dok-ju (2017), Vision of Korea-Japan-Russia Cooperation and Strategies, IFANS Current International Issues, 2017-54.

13. Lee, Jong-won (2017), Abe's Russian Policy and Problem of Kuril Islands, Issue Brief, Yeosijae.

14. Li, Yongquan (2018), The Greater Eurasian partnership and the Belt and Road Initiative: Can the two be linked?, Journal of Eurasian Studies, vol. 9, no. 2, pp. 94-99.

15. Hwee Rhak Park (2019), An Analysis on the Impact ofthe US's Indo-Pacific Strategy to the ROK-US Alliance, The Korean Parliamentary Studies Review, vol. 4 (1), pp. 83-105.

16. Eom, Gu Ho (2019), Building Governance for Economic Cooperation between Korea and Russia, 31st IFES-APRC International Scientific Conference, October 10.

17. Eom, Gu Ho (2017), Western Sanction against Russia and Its Implication for Korea, KOTRA project.

18. Jeong, Min-Hyun (2019), Trends in Net Inflow of FDI into Russia after Western Sanction and Its Implication, KIEP World Economy Focus, vol. 2, no. 23.

19. R-Pharm Successfully Closed the Sale of Shares to Mitsui (2017), October 17.

20. Yamal LNG secures €200 mln JBIC loan (2016), December 16.

21. Lapidus, B. (2014), Russian Railways-Bridging Eurasia, Russian Embassy in Seoul, March.

22. Yeonhap News (2018), March 28.

23. Seoul Economy (2017), January 19.

24. Eom, Gu Ho (2015), Russia's East-siberian, Far Eastern Gas and Energy Security of the Northeast Asian Countries, Sino-Soviet Studies, vol. 39, no. 1, pp. 231-269.

25. Lee, Hyong-Kun (2004), Evaluation on the Debate on NEADB and its Implications for Northeast Asian Development, KIEP Hub Strategy for Korea, April 4.

26. ADB (2017), Meeting Asia's Infrastructure Needs, February.

27. Greater Tumen Initiative.

28. Baajiikhuu, T. (2018), Regional Economic Development for NEA and GTI, 2018 Northeast Asia International Conference for Economic Development (NICE), Niigata, January 30.

29. ADB (2011), Asia 2050: Realizing Asian Century.

30. History. Central Asia-Korea.

31. Northern Defense Announces Policy Direction for “Year 2020 New Year of Northeast Cooperation” (2020), February 12.

Размещено на Allbest.ru