Трансформация политики Китайской Народной Республики в отношении тайваньского вопроса при "пятом поколении" китайского руководства

Глава 3. Роль США как третьей стороны конфликта и прогнозы дальнейшего развития отношений в стратегическом треугольнике Пекин-Тайбэй-Вашингтон

3.1 «Стратегическая неопределенность» США

Итак, США фактически явились третьей стороной конфликта, в продолжение существования которого они аккуратно балансируют меж двух огней. В разные годы от действий от курса, принимаемого главами США, менялась не только риторика в отношении урегулирования тайваньского вопроса, но также корректировалась политика отношений с островом.

Президент Никсон в ходе бесед с Чжоу Эньлаем заявил, что статус Тайваня можно считать определенным, что стало важным шагом на пути нормализации дипломатических отношений между США и Китаем в 1978 году. В то же время Никсон отметил, что тайваньский вопрос может быть разрешен только мирным путем. Еще в 1972 году американский президент подтвердил приверженность США к принципу одного Китая, частью которого является Тайвань, однако США не допустит никаких военных конфликтов для насильственного возвращения Тайваня в состав КНР. Таким образом, США взяли на себя обязательства, пусть и косвенно, но обеспечивать защиту Тайваня и поставлять на остров оборонительное вооружение, пусть Китай и выражал свое негодование по этому поводу.

Идеи Никсона в той или иной форме проходили красной линией в позициях последующих президентов США. В 1982 году Рональд Рейган в письме Дэн Сяопину отметил, что, пускай тайваньский вопрос до сих пор остается самой большой проблемой в отношениях между правительствами двух стран, однако США придерживается позиции существования одного Китая и не допустит неофициальных контактов между американскими и тайваньскими представителями.

В 90-х годах ХХ века администрация Буша старшего стала проводить более целенаправленную политику по повышению обороноспособности Тайваня в свете ожесточающейся позиции КНР в вопросе объединения страны. В сентябре 1992 года президент Буш объявил о начале поставок 150 истребителей F-16A/B на Тайвань с целью поддержания мира и стабильности в АТР. С приходом Клинтона власти США в очередной раз подтвердили приверженность к политике одного Китая. Клинтон отмечал, что благодаря этой позиции Тайваню удалось создать условия для процветания демократии, а США установить основу для развития партнерских связей c Китаем и Тайванем Kan Shirley A. Ibid..

При президенте Буше младшем США стали делать еще больший упор на свои обязательства согласно Акту о взаимоотношениях с Тайванем, согласно которому США должны были гарантировать оборону острова. Буш отмечал, что Америка «сделает все», чтобы защитить Тайвань. Несмотря на это, по словам Буша, США не допустят движений Тайваня в сторону независимости. Администрация Буша придерживалась позиции мирного разрешения вопросов между двумя берегами. В Национальной стратегии безопасности США 2006 и 2010 гг. отмечалось, что Китай и Тайвань должны разрешить свои противоречия мирным путем, а также то, что США будут побуждать представителей двух сторон к снижению напряжения в Тайваньском проливе.

На протяжении долгих лет США пытались сохранять тонкий баланс во взаимоотношениях Тайваня и КНР. С одной стороны, США выступали за мир и стабильность в АТР, которые были возможны только при разрешении тайваньского вопроса. С другой - для США не желали действительного объединения КНР и Тайваня, что могло бы привести к полной потере позиций Штатов в регионе и еще большему усилению Китая не только в АТР, но и во всем мире. Кроме того, окончательное решение этой проблемы носит и прикладное значение для самой КПК, позиции которой значительно укрепятся при решении данного непростого геополитического вопроса.

Двоякая позиция США в решении тайваньского вопроса стала принципиальным препятствием для КНР в ходе объединения страны. С начала ХХI века США только наращивали свое влияние в тайваньской проблеме, так как стремительное развитие Китая могло полностью подорвать интересы США в АТР. «Тайваньская карата» же оставалась одним из действительных рычагов сдерживания Китая и давления на него.

При Джордже Буше младшем и Бараке Обаме заметно возросли контакты между США и Тайванем в оборонной сфере Лексютина Я. В. США и политика «Одного Китая» // Контуры глобальных трансформации?: политика, экономика, право, 10 (5). - 2017. . Связано это было с тем, что США все больше опасались реализации Китаем силового возвращения Тайваня, так как среди китайского руководство росло напряжение в связи с затянувшимся процессом воссоединения страны, а также из-за риторики тайваньских политиков, которые настаивали на более жесткой позиции в отношении провозглашения независимости.

На фоне возрастающей военной мощи КНР в начале XXI века и ускорения модернизации вооруженных сил, за которой Тайваню было не угнаться, США стали искать возможности для «перебалансировки» сил в регионе для снижения рисков военного конфликта в Тайваньском проливе.

Понимая всю важность взаимоотношения США и Китая для развития глобальной экономики с 2011 по 2015 гг. во время президентства Барака Обамы Америка заняла довольно осторожную позицию, разрабатывая последующие меры, которые помогли бы сдержать возрастающее влияние Китая в мире, а также не допустить конфликтов между Китаем и Тайванем. В это время США наращивало свое гуманитарное влияние на Тайване. В конце 2011 года Госдеп рекомендовал предоставить жителям острова возможность безвизового въезда в США на 90 дней с целью туризма или для деловых поездок. С ноября 2012 года это положение вступило в силу, и Тайвань стал 37-м регионом в безвизовом списке США. Важные роли стали отводиться институциональным рычагам, которые позволяли развивать неофициальные отношения между США и Тайванем. Среди подобных организаций выделяются Тайваньская ассоциация по связям с общественностью (FAPA) и Американский институт на Тайване. Между тем политика поворота Обамы на Азию продолжал формально поддерживать Китай и Тайвань в налаживании мирного и стабильного двустороннего диалога для объединения страны.

Однако росли опасения США по поводу наращивания военной мощи Китая, которая как раз была направлена против Тайваня. Об этом было открыто сказано в 2014 году в ходе заседания в честь 35-летия со дня подписания Акта об отношениях с Тайванем. В связи с этим США вновь обозначает в качестве приоритетного направления взаимоотношений с Тайванем сотрудничество в сфере безопасности. В результате в декабре 2015 года администрация Обамы одобрила продажу Тайваню вооружения на сумму 1,83 млрд долларов США. Поставки включали два фрегата с управляемыми ракетами класса «Oliver Hazard Perry», гусеничные десантные машины-амфибии «AAV-7», противотанковые ракеты «Javelin» и «BGM-71F», переносные ракеты «Stinger», зенитные артиллерийские комплексы ближнего действия «MK-15 Phalanx».

К 2015 году администрация Обамы стала активно продвигать обмены опытом в оборонной сфере с тайваньскими коллегами. К этому времени число представителей оборонного ведомства США, посетивших Тайвань, выросло практически в 2 раза по сравнению с 2012 годом. Однако США продолжали придерживаться своих обязательств по отношению к КНР, а именно не поставляли наступательное вооружение на Тайвань, не проводили визитов на Тайвань высокопоставленных американских военных чиновников и не проводили совместных военных учений.

При всем при этом тесное военное сотрудничество Тайваня и США не могло не беспокоить Пекин, который заявлял, что продажи вооружения прямо нарушают принцип политики одного Китая, который был подтвержден США и Китаем в коммюнике 1982 года, и который является основой для двусторонних отношений.

В настоящее время обороноспособность Тайваня полностью зависит от США, так как Вашингтон остался одним из последних поставщиков вооружения на остров. Все остальные страны, включая Францию, Германию, Нидерланды, Канаду и Израиль, которые еще в 90-х годах продавали Тайваню свое вооружение, под угрозой санкций со стороны КНР, быстро прервали поставки на остров, что и послужило одним из стимулов для США лишь упрочить свои позиции на Тайване, так как только Вашингтон имел возможность хоть что-то противопоставить бурно развивающемуся Китаю.

К середине 2010-х годов XXI века нормализация отношений между берегами Тайваньского пролива позволила Вашингтону дистанцироваться от тайваньской проблематики, сконцентрировавшись на вопросах поддержания стабильности и безопасности в АТР. В Национальной стратегии безопасности 2015 года было отмечено, что США выступают за «стабильный, мирный и процветающий Китай», а также надеются на продолжение конструктивного сотрудничества с Пекином по вопросам, связанным с изменением климата, экономическим развитием, денуклеаризации Корейского полуострова. Также в этой стратегии отмечалось, что США продолжат наблюдать за военной модернизацией Китая и военного присутствия в азиатском регионе, чтобы избежать возможного недопонимания ситуации, подразумевая отношения Пекина с Тайбэем.

С 2016 года определяющую роль в треугольнике Пекин -Тайбэй-США стала играть политика тайваньских властей и их риторика по поводу независимости острова. В это время к власти на Тайване приходит Демократическая прогрессивная партия (ДПП) во главе с Цай Инвэнь. В 2016 году телефонный разговор Цай Инвэнь и недавно избранного президента США Дональда Трампа вызвал не только негодование в Пекине, но и поднял вопросы относительно будущей стратегии Вашингтона в области китайско-тайваньских отношений.

Выступая с критикой в адрес своих предшественников и в частности президента Обамы, Дональд Трамп решает отойти от политики поворота к Азии и разбалансировки в сторону АТР и выдвигает новую стратегию «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона», целью которой должно было стать укрепление торговых связей и противостояние Китаю, который активно укреплял свои позиции в регионе. Тайваньский вопрос стал одним из главных рычагов давления на Китай для того, чтобы Пекин принял торговые соглашения, навязываемые Вашингтоном. При Бараке Обаме Тайвань отошел на второй план в американо-китайских отношениях во многом благодаря про-пекинским властям, которые в то время возглавляли местное тайваньское правительство Лексютина Я.В. Роль Китая в стратегии «Свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион» Д. Трампа // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Международные отношения. 2019. Т. 19. № 1. С. 22--34..

В Национальной стратегии безопасности 2017 года США пересмотрели взгляды на развитие КНР. В документе отмечается, что долгие годы США поддерживали развитие Китая, так как надеялись, что интеграция в международную систему будет способствовать либерализации КНР, однако этого не случилось. Напротив, Китай расширяет сферу своего влияния на другие суверенные государства и распространяет идеи авторитарной системы власти, а также быстрыми темпами модернизирует армию, которая уступает лишь армии США. Ввиду этого в данному документе также отмечается, что США будут на основе принципа одного Китая осуществлять тесные контакты с Тайванем и обеспечивать его защиту и сдерживать возможные конфликты.

В 2017 и 2018 гг. США возобновили масштабные поставки вооружения на Тайвань, которые привели в гнев Пекин, который вновь призвал Вашингтон соблюдать ранее достигнутые соглашения в тайваньском вопросе. В июне 2017 года при администрации Трампа была одобрена первая сделка о поставке вооружения на остров на сумму 1,4 млрд долларов США, а в сентябре 2018 года был завершен процесс ратификации сделки с Тайванем о поставке военной техники и компонентов для тайваньских истребителей F-16 и боевых кораблей на сумму 330 млн долларов США. Поставки вооружения проходили на фоне начавшейся торговой войны США и КНР. Таким образом, Вашингтон обозначил свою четкую позицию о том, что Тайвань будет играть еще более значимую роль в торговых спорах КНР и США.

В 2019 году Тайвань и США провели еще 4 военные торговые сделки на общую сумму 8,7 млрд долларов США. В ответ на это Пекин стал угрожать введением санкций в отношении американских компаний, принимавших участие в этих поставках.

Усиление оборонного потенциала Тайваня стало необходимостью для США при Трампе также ввиду того, что Пекин под руководством Си Цзиньпина приступил к усилению политического и военного давления на Тайвань. Пекин на регулярной основе стал проводить военные учения недалеко от Тайваня. На международных аренах Пекин также усилил давление на Тайвань, ограничив участие Тайбэя во Всемирной ассамблее здравоохранения и Ассамблее Международной организации гражданской авиации. В дипломатической сфере Пекин стал во все более агрессивной форме переманивать партнеров Тайваня отказаться от официальных связей с островом в обмен на материальную поддержку Китая, что стало нарушением договоренностей 2008 года о «дипломатическом перемирии». Действия Пекина повлекли за собой ответные меры со стороны Вашингтона. Администрация Трампа в целях демонстрации поддержки Тайваня поручило двум американским эскадренным миноносцам пройти через Тайваньский пролив. Несмотря на то, что эти воды являются нейтральными, любые действия американцев в этой акватории вызывают огромные опасения со стороны КНР. Стоит отметить, что за все время правления администрации Обманы военные корабли США проходили через Тайваньских пролив лишь несколько раз в год. При Дональде Трампе эти показатели выросли в разы, и за 9 месяцев с конца 2018 по начало 2019 гг. американские корабли проплывали там шесть раз, что лишний раз демонстрируют серьезный настрой Вашингтона в отношении Тайваня и его безопасности. Кроме того, Министерство обороны США также заявило о намерении усилить взаимодействие с Тайванем в сфере обороны, включая проведение совместной боевой подготовки. Важным событием, вызвавшим бурную негативную реакцию со стороны Пекина, стало подписание Трампом Акта о поездках на Тайвань (TRA).

При Трампе США продолжили укреплять гуманитарные и консульские связи с Тайванем. В октябре 2019 года стороны достигли соглашения о формализации консульских функций, включая обмен информацией об арестах и смерти граждан США и Тайваня. Обычно подобные соглашения заключаются между суверенными государствами, что еще раз доказывает, что США намерены усилить позиции Тайваня как отдельного от материкового Китая образования при формальном соблюдении политики одного Китая.

В июне 2018 года после реконструкции на сумму в 250 млн долларов США в Тайбэе вновь открывается офис Американского института на Тайвани, который фактически играет роль дипломатического представительства США на острове. США отказались от своей первоначально задумки направить высокопоставленных представителей на церемонию открытия института, чтобы лишний раз не обострять отношения с Пекином, которые и так находятся в точке кипения. Однако американские чиновники, присутствующие на этом мероприятии отметили, что открытие реконструированного здания Американского института на Тайвани является «символом укрепления связей США и Тайваня». В марте 2020 года Трамп подписал Тайбэйский акт, который выражает поддержку Тайваню в укреплении дипломатических связей в Индо-Тихоокеанском регионе. Этот документ стал ответом на агрессивную политику Пекина, который с 2016 года переманил пять дипломатических партнеров Тайваня. Документ будет направлен на привлечение Тайваня к участию в международных организациях и расширению партнерских связей, чтобы снизить зависимость от материкового Китая. Китай, которого не могут радовать подобные перспективы, настроен на скорейшее переманивание оставшихся 15 стран, поддерживающих дипломатические отношения с островом, чтобы любой международной поддержки. США данным актом пытаются противостоять подобной попытке Китая, чтобы не потерять свое влияние в регионе.

Таким образом, США исторически оказывали серьезное воздействие на ход событий в Тайваньском проливе. Главной особенности американской трактовки принципа «одного Китая» является наличие возможности балансирования между КНР и Тайванем. Несмотря на то, что Пекин не был удовлетворен переизбранием Цай Инвэнь в качестве главы Тайваня, становится очевидно, что главной головной болью для Китая может стать не политический курс ДПП, а действия США, которые за последние несколько лет порой идут в разрез ранее достигнутых соглашений. В частности, последние годы правления администрации Трампа доказали, что пусть Китай и приобрел значимый вес на мировой арене, Вашингтон еще имеет запас прочности, который сможет противопоставить Пекину в тайваньском вопросе. Возвращение острова в состав КНР предаст дополнительный толчок к распространению китайского влияния в регионе, в котором США так хотят усилить свои позиции, поэтому «тайваньская карта» должна еще не раз сыграть во взаимоотношениях США и Китая.

3.2 Прогнозы дальнейшего развития отношений в стратегическом треугольнике Пекин-Тайбэй-Вашингтон

Проанализировав позиции правительств КНР, Тайваня и США, можно сказать, что ситуация в Тайваньском проливе находится в довольно напряженном состоянии, что объясняется централизованным политическим курсом Си Цзиньпина.

До его прихода ученые и эксперты сходились во мнении, что тайваньская политика при Си либо эволюционирует, либо будет находиться в застое (то есть как прежде фокусироваться на социально-экономической сфере без военно-политических аспектов) или вообще явит собой преемственный политический курс (кит. ЊУ№жП°ђЏ, что значит Ху начинает, Си продолжает) Gilley B. Policy Succession and the Next Cross-Strait Crisis // Asia Policy. No. 16 (JULY 2013), pp. 139-160 . По прошествии 8 лет видно, что реализовался первый вариант. Тайваньская политика перешла от фазы предотвращения де юре независимости Тайваня к расширению сфер сотрудничества, в том числе и в политической сфере. Сближение двух берегов при Ма Инцзю привело к недовольству либерально настроенных слоев населения на острове, благодаря чему победу на выборах 2016 одержала кандидат от Демократической прогрессивной партии Цай Инвэнь. В течение ее первого срока (2016-2020) были заморожены все официальные контакты между КПК и ДПП, снизилась степень экономической интеграции, сократились культурно- образовательные и туристические обмены, да и в целом отношения вошли с стадию «холодного мира» (cold peace).

В рабочем докладе Си Цзиньпина на XIX съезд КПК четко прописана позиция китайского правительства по тайваньскому вопросу в новую эру: ведущими принципами мирного объединения выступают «одна страна, две системы» и принцип «одного Китая», что является политической основой межбереговых консультаций и диалогов, при этом любая сепаратистская активность на Тайване будет уничтожена. Пекин продолжит принимать меры для ослабления де факто независимости Тайваня и дальнейшего углубления экономической и культурной его интеграции, чтобы жители острова могли иметь те же возможности, что и жители материка. Учитывая антикитайские тенденции в национальном самоопределении тайванцев, материку действительно важно завоевать их доверие и симпатии. Делать это можно через тайваньские компании и производства, которые заинтересованы в интенсификации торгово-экономических связей с материком. Экономический курс Цай снизил темпы торгового взаимодействия, что негативно сказалось на прибыли островных предприятий и снизило рейтинги ДПП.

Также Китай обращается к «мягкой силе», демонстрируя привлекательность китайской жизни и культуры. Обращаясь к наследию Мао Цзэдуна, Си также внес патриотический тезис «два берега-одна семья», акцентируя внимание на развитие единого патриотического фронта (кит. °®Ќ‘Ні€кХЅПЯ. Основными каналами патриотической пропаганды выступают дружественные коммунизму прокитайские СМИ и образовательные организации. Внедрение «пятой колонны» в политические круги Тайваня также стало ведущим методом увеличения сторонников КПК и сближения с материком. Ответом Цай на партийное давление коммунистов было принятие закона «О предотвращении инфильтрации» (кит. «”Ѕ?“§–@»), запрещающего бизнес-кругам, экспертам и журналистам публично восхвалять КПК и продвигать идею сближения с материком. По словам вице-президента Тайваньского фонда демократии Янь Цзяньфы и профессора Тун Ливэня Центрального полицейского университета, прокоммунистические стали составной частью тайваньской политической элиты. Цай Инвэнь в своём выступлении упомянула, что Тайвань выстоит любую атаку с материка для защиты своего суверенитета. Массовая поддержка тайванцев антиправительственных демонстраций в Гонконге также продемонстрировала антикитайский настрой, особенно среди молодых людей.

При прогнозировании межбереговых отношений нельзя не брать в расчет внешнеполитический курс США. Развязанная Трампом торговая война с Китаем дала понять, что Белый дом настроен решительно в противостоянии своим стратегическим противникам. В январе напряжение в торговой войне несколько спало благодаря 1 этапу подписания американо-китайской торговой сделки. Однако с распространением эпидемии COVID-19 отношения вновь приобрели крайне антагонистический оттенок. Ситуация глобальной эпидемии усугубляется геополитическим противостоянием в водах Тихого океана, Южно-китайском и Восточно-китайском морях. Противостояние китайских и американских ВМС выражаются операциями по обеспечению свободы навигаций (FONOPs) и китайских ответных военных учениях в этих водах.

Тайвань - это еще одна важная точка столкновения интересов двух держав. Некоторые американские эксперты видят в Тайване нарушителя порядка и спокойствия в регионе, в то время как большинство всё же придерживается мнения о том, что Тайвань-важный стратегический союзник Америки, особенно как морской компонент политики «перебалансировки» и «свободного и открытого» индо-тихоокеанского региона. Таким образом, для США важно продвинуть военное сотрудничество с Тайванем, особенно в областях ВМС, кибер-безопасность и C4ISR. Дональд Трамп за 4 года зарекомендовал себя как самый протайваньский президент США. Участившиеся крупные торговые сделки по вооружениям и подписание законодательных актов, направленных на укрепление связей с Тайванем, демонстрируют готовность Трампа пойти против Пекина. Помимо военной сферы, важны экономические каналы сотрудничества, особенно в формате заключение договора о свободной торговле, к которому, вероятнее всего, больше всего стремится само тайваньское правительство.

Играя на противоречиях отношений Китая и Тайваня, США стремятся повернуть ход событий в выгодную для себя сторону: Тайвань - выгодный рынок сбыта американских вооружений, возможность привлечь тайваньские инвестиции в американский бизнес, поддержка демократического режима, противостояние КНР в регионе. Такая черта, отражающая американские консервативные ценности, в целом свойственна республиканцам. Однако пока неизвестно, что станет с внешнеполитическими приоритетами после выборов американского президента 2020.

Предсказать действия КНР очень сложно. В ближайшие 3-4 года военное столкновение в Тайваньском проливе маловероятно. КНР еще нужно время для модификации вооружений. Си будет придерживаться заданную уже тайваньскую политику с ее мирно-силовой направленностью, вместе с чем продолжит укрепление своих политических позиций, что сопровождается резонной расстановкой должностных лиц в партии. К вопросу возможной войны, Эрик Арнет, автор работы «Military Capacity and the Risk of War: China, India, Pakistan and Iran», придерживается мнения, что хотя Китай готовится использовать военные средства для воссоединения с Тайванем, не факт, что это обернется для него успехом, так как средства защиты Тайваня поддерживаются западными поставщиками оружия, поэтому вооруженных сил Китая недостаточно, чтобы удержать Соединенные Штаты от содействия Тайваню в случае войны Arnett E. Military Capacity and the Risk of War: China, India, Pakistan and Iran P. 65.

Переизбрание Цай Инвэнь в 2020 году не повлекло за собой больших изменений в тайваньской политике Пекина. Цай Инвэнь вряд ли объявит независимость Тайваня, да и это не входит в ее политическую программу. Основная задача сегодня - сохранить статус-кво в проливе, наряду с чем ей требуется укреплять оборонно-промышленный комплекс Тайваня и углублять сотрудничество с Америкой. За последние годы среди тайванцев выросли число тех, кто также выступает за сохранение текущего положения, а количество выступающих за сближение или за сиюминутную независимость резко сократилось. Но продвигаемая ДПП идея независимости в будущем всё равно поддерживается большей частью населения.

Важно учитывать также деятельность Гоминьдана, который выступает за сближение с материком. Учреждение Дискуссионной группы по отношениям двух берегов в составе Комитета по реформам Гоминьдана говорит о том, что партия в ближайшее время пристальное внимание уделит реформированию материковой политики. Агрессивная позиция Пекина ослабила позиции ГМД, что также стало результатом их поражения на выборах 2020. Соответственно, для укрепления своих позиций и рейтинга гоминьдановцам действительно необходимо выработать новый подход, причем такой, который позитивно оценит Пекин. Но помимо китайских властей, ГМД также стоит снискать поддержку тайваньской молодежи, которая всё больше настроена против интеграции с материком.

Цай Инвэнь твердо дала понять, что на период её срока Тайвань не признает принцип «одна страна, две системы», однако ей также придется выдвинуть какую-то формулу для смягчения межбереговой конфронтации, как того ожидает Пекин. Вместе тем Тайваню необходимо наращивать свои военные возможности. Ключевое значение для отношений будут иметь результаты выборов 2024. Конечно, нет гарантий, что с приходом к власти Гоминьдана произойдут какие-то радикальные изменения, как и с еще одной победой кандидата ДПП. В действительности всё будет зависеть от дальнейших действий Цай в последующие 3 года, что в свою очередь во многом будут определять американские намерения и действия относительно своих союзников в АТР.

Сейчас же позиции Цай Инвэнь в значительной степени укрепились в результате протестных движений в Гонконге, которые проявили идеологические противоречия режима «одна страна, две системы», который Пекин также нацелен перенести на Тайвань. Очевидно, существование разных политических систем в одном государстве уже не отвечает политическим взглядам активных граждан в разных частях страны. Идеи объединения на патриотических нотах терпят крах, так как исторически несколько поколений гонконгцев переняли элементы западной культуры метрополий и сформировали уникальную идентичность, сильно отличающуюся от китайской. Великобритания оставила глубокий след на социально-политическом строе Гонконга, открыв путь демократизации и политической трансформации района. Судебное и законодательное права остались в руках местных властей, что и обеспечивало автономность районного управления, тогда как Пекин взял на себя обязательства по ведению внешнеполитической и оборонной деятельности САР.

Рост оппозиционных настроений начал набирать обороты в ключе нарушения Пекином демократических прав гонконгцев: «Оккупируй Сентрал» 2014 в ответ на принятие ПК ВСНП «Постановления по вопросу о всеобщих выборах главы администрации Специального административного района Сянган и порядку формирования Законодательного совета в 2016 году» Ma Ngok The Rise of “Anti-China” Sentiments in Hong Kong and the Legislative Council Elections // The China Review, 2015. - p. 39.. Эти выступления 2014 как раз совпали с «революцией подсолнухов» на Тайване.

Другим символом насильственной интеграции стал проект закона об экстрадиции Законодательным собранием Гонконга в начале 2019 года, который был свернут осенью в результате массовых протестов оппозиции «Fugitive Offenders and Mutual Legal Assistance in Criminal Matters Legislation Bill 2019» («Законопроект о Беглых преступниках и взаимнои? правовои? помощи по уголовным делам»).. Кризис культурно-национальных идентичностей, который заключается в противоречивом отношении местных жителей к идеи китайской мечты, сильно ударили по авторитету по авторитету китайских властей и Си Цзиньпина, в частности. Обуянное националистическими настроениями, правительство Си крайне недовольно наметившейся тенденцией неповиновения центру в автономных районах. Гонконг всегда рассматривался центром как успешный тип воссоединения по принципу «одна страна, две системы», однако оппозиционные настроения в Гонконге и Тайване ставят под угрозу осуществление воссоединения родины к 2049 году, к моменту столетнего существования КНР. Гонконгское население надеется на сохранение особого статуса и высокой степени самоуправления, однако намерения Пекина совершенно противоположны. То же касается Тайваня, где радикальные зеленые ставят своей целью будущую независимость острова. Некоторые эксперты, к примеру, профессор Народного университета Китая Цзинь Цаньжун, в 2017 выдвинул четырехступенчатую стратегию «наблюдать, оказывать давление, противостоять и воевать» (“observe, pressure, confront and conflict”), что означает, что, если Цай Инвэнь не изменить позиции по консенсусу 1992, то результатом экономического, политического и социального давления станет военный конфликт в 2021 году, который радикальным образом приведет к воссоединению страны, аккурат в год столетия Коммунистической партии Китая. К жесткой линии склоняется приближенный Си, Юй Чжэншэн, до 2018 года занимавший пост председателя Народного политического консультативного совета Китая. Директор Чжоу Чжихуай Института по делам Тайваня при Китайской академии общественных наук считает, что можно подойти к решению вопроса креативно и найти альтернативу консенсусу 1992, тем самым демонстрируя желание Пекина найти возможности диалога с тайваньским руководством и решить проблему мирно.

Ввиду кризисного состояния политической системы не исключено, что Пекин в самом деле ужесточит свои позиции по вопросам территориальной целостности Китая. И если Гонконг в какой-то степени уже интегрирован в социалистическую систему, то с Тайванем дела обстоят намного сложнее. Главное их сходство - сильные оппозиционные Пекину народные движения и обладание своей собственной, не китайской, идентичностью. По результатам опросов, большинство жителей острова относят себя к тайванцам, в то время как число тех, кто считает себя китайцами, упало до рекордно низких показателей. Помимо этого, в результате прессования Пекином политических свобод населения специальных автономных районах, сближается кооперация в торговой и коммерческой сферах Гонконга и Тайбэя.

Из чего можно заключить, что в процессе объединения страны перед Пекином встает немало преград. Политическая оппозиция в Гонконге обнаружила существенные недостатки режима «одна страна, две системы», таким образом, затрудняя перенос этого принципа на Тайвань, ввиду чего Китаю приходится вести более жесткую политику относительно ситуации в Тайваньском проливе, которая еще больше усугубляется вмешательством США, который фактически являются третьей стороной тайваньского вопроса на протяжении всего его существования. Как ситуация сложится в дальнейшем, во многом зависит от поведения Цай Инвэнь и американских выборов, а также результатов выбором американского президента осенью 2020. Отпечаток неопределённости накладывается в связи с тем, что неизвестно, до каких пор у власти пробудет Си Цзиньпин. Пока что Пекин продолжит курс на оказание политического и социального давления на остров, при этом стремясь усилить торгово-экономические связи с ним. На сегодня КПК важно не только предотвратить юридическую независимость Тайваня, но и ускорить процесс объединения. По многочисленным высказываниям, само это объединение - неизбежно, и один из вариантов его осуществление - применение военной силы. Такая жесткая риторика порождает еще больше антипекинских настроений на острове, однако, кажется, китайское правительство уже не как раньше обеспокоено антипатией тайваньских соотечественников. Китай становится сильнее в экономическом и военной плане, что позволяет ему действовать решительно, особенно в вопросах суверенитета и территориальной целостности. В долгосрочной перспективе определяющим фактором в развитии межбереговых отношений также станут внешнеполитические доктрины США и результаты выборов на Тайване в 2024 году.

Заключение

В условиях трансформации глобальной политической системы и активного американо-китайского стратегического противостояния меняются региональные архитектуры безопасности, в частности, нарушается стабильность Азиатско-тихоокеанского региона. Усиление геополитических позиций Китая в АТР рассматривается США и региональными игроками как угроза политической стабильности и безопасности региона. Тайваньский вопрос всегда являлся одним из главных факторов нестабильности.

Помимо столкновения в Тайваньском проливе, противоборство также идет на просторах Тихого и Индийского океанов, Южно-Китайском и Восточно-китайском морях. Для повышения своего политического влияния в регионе и в мире Китай прибегает к использованию экономических инструментов, олицетворением которых явилась инициатива «Один пояс, один путь», направленная на создание новых механизмов двустороннего и многостороннего взаимодействия вовлеченных стран с Китаем, их экономическое процветание и развитие инфраструктуры на инвестиционной основе. Экономическая и политическая экспансия Китая, которая в том числе охватывает Юго-Восточную Азию, стали тревожным сигналом для Соединенных Штатов, чьи национальные интересы непосредственно затрагивают данный регион как в случае с военно-политическими союзниками, так и в вопросах свободного мореплавания и открытых торгово-экономических путей. США и союзники стремятся противостоять стремлениям Китая к региональному доминированию и изменению статус-кво.

Китай всегда ведет жесткую и принципиальную политику в вопросах охраны национального суверенитета и территориальной целостности страны. Выдвинутая Си Цзиньпином концепция «китайской мечты о великом возрождении китайской нации» содержит ключевые положения по вопросам объединения страны и возвращения ей исторических территорий. Коммунистическое правительство, как и прежде, рассматривает вмешательство США во внутренние дела КНР как нарушение своего суверенитета, охрана которого является коренным интересом китайского правительства. В «Белой книге» по национальной обороне Китая в новую эру 2019 года четко прописаны цели и задачи Китая, в том числе касательно процессов национального воссоединения с Тайванем. Также значительную часть документа занимают описания этапов модернизации вооруженных сил КНР и превращению их в армию «мирового уровня» к 2050 году. Помимо этого, поставлено цель полностью завершить объединение страны к 2049 году, годовщине столетия КНР. Поэтому Тайваньский вопрос сегодня является одним из самых острых для китайских властей. Несмотря на заметное отставание тайваньских вооруженных сил от китайских, Пекин пока не решается развязывать военный конфликт, так как в защиту Тайваня по союзническим обязательствам могут выступить США, внешний балансир в Азии, который пока что опережает Китай в сфере ВПК. Китай продолжит наращивать свои военные возможности с целью достичь свои операциональные цели в будущем. Таким образом, внешнеполитический курс Китая касательно тайваньской проблемы вписывается в теоретические рамки наступательного реализма.

Анализируя генезис тайваньского вопроса, можно увидеть, как менялись подходы китайского руководства к его решению. От военного противостояния с Тайванем Китай перешел к прагматичному подходу и занял выжидательную позицию. Предложенная в 1980-х концепция «одна страна, две системы» до сих пор является приоритетным форматом реализации объединения страны. Следующей вехой в истории стал достигнутый сторонами в 1992 году консенсус о совместном признании существования только одного Китая и согласия на разные трактовки понятия «один Китая». Конец 1990-х гг. ознаменовался резким ухудшением отношений из-за сепаратистских настроений президентов от ДПП Ли Дэнхуэя и Чэнь Шуйбяня, что в конечном итоге привели к принятию в КНР «Закона об антисецессии». Сумев правильно оценить политические настроения на острове, Гоминьдан и КПК смогли найти точки соприкосновения для диалога, что привело к значительному сближению двух берегов пролива. Победивший на выборах 2008 кандидат от ГМД Ма Инцзю активно продвигал углубление экономического и культурно-образовательного взаимодействия, что привело к заключению преференциальных торгово-экономических соглашений, дальнейшей институционализации отношений, улучшению инвестиционной среды, увеличению числ обменов и потока туристов, а кульминацией «разрядки» стала историческая встреча Си Цзиньпина и Ма Инцзю в 2015 году в Сингапуре.

Новый спад в диалоге между двумя берегами начался с избрания в 2016 году кандидата ДПП Цай Инвэнь. Основное противоречие исходит из непризнания Цай консенсуса 1992 и отказа идти на диалог под заранее оговоренными Пекином условиями. Это положило конец дипломатическому перемирию и диалогу между двумя сторонами пролива в целом. В первые два года президентства Цай Инвэнь Пекин еще старался придерживаться мирной риторики, однако итоги 19 съезда КПК и неизменная позиция Цай по фундаментальным политическим договорённостям прошлых лет привела отношения в тупик. Пекин приостановил все официальные контакты между двумя правительствами и начал сокращать пространства для политических и дипломатических маневров Тайваня.

За время нахождения у власти Цай количество имеющих дипломатические отношения с Тайванем стран сократилось с 22 до 15. Также Пекин блокирует участие Тайваня в МНПО ВОЗ, ИКАО. Обнуление заключенного при Ма Инцзю «Закона об экстрадиции» привело к тому, что многие тайваньские борцы за демократию и права человека отбывают срок в материковых тюрьмах, без возможности передачи заключенных на родину. Модернизация вооруженных сил НОАК, особенно ВМС и ВВС, регулярные военные учения вблизи Тайваня, нацеленные на остров ракеты различной дальности являются подтверждением серьезных намерений материка применить силу в случае объявления Тайванем де юре независимости от КНР. Наряду с силой, другим инструментом влияния является патриотический фактор. В публичных выступлениях Си часто говорится о единстве китайской нации и принадлежности к одной семье народов по оба берега Тайваньского пролива. Усиленно работает отдел пропаганды КПК, нацеленный на внедрение прокоммунистических элементов в политическую элиту Тайваня. Основной целью является формирование единого патриотического фронта, призванного сплотить китайцев и тайванцев, несмотря на разность общественно-политического устройства.

Вместе с тем Пекин стремится и дальше расширять взаимовыгодное торгово-экономическое взаимодействие с Тайванем, чтобы повысить степень экономической зависимости острова от материка. Южная направленность экономического развития Тайваня в ближайшие годы вряд ли оправдает себя, учитывая небольшой процент вовлеченности стран ВА и ЮВА в тайваньскую экономику. Также китайской руководство не отказалось от применения инструментов «мягкой силы», стремясь выиграть симпатии тайваньского населения посредством культурно-образовательных обменов.

Кроме непреклонности позиций Цай Инвэнь, другим раздражителем для Пекина являются США. Продажа вооружений, протайваньские законодательные акты и политическая поддержка правительства Цай со стороны Белого дома рассматривается Пекином как вмешательство во внутренние дела КНР, коим и является Тайваньским вопрос, и нарушением национального суверенитета КНР. Для Америки же Тайвань является важным инструментом сдерживания Китая, а также демократическим союзником в Восточной Азии, поэтому, несмотря на важность эффективного развития американо-китайских отношений, Штатам важно оказывать острову поддержку, тем более того требуют официально оформленные союзнические договорённости между США и Тайванем.

Такая жесткая политика с китайской стороны обусловлена не только позицией Цай Инвэнь и американо-тайваньскими провокациями, но и необходимостью укрепить политические позиции лидера КНР. В свете пробуксовки политического режима КПК в последние годы выросли оппозиционные центру движения в специальных автономных районах, ознаменовавшие собой кризисное состояние режима «одна страна, две системы», который в дальнейшем планировалось перенести на Тайвань. Оппозиционные движения по типу «революция зонтиков», «оккупай сентрал» и «революция подсолнухов» обнаружили не только различия политических взглядов, но и столкновение национальных идентичностей.

В целом, предсказать внешнеполитические действия Китая всегда достаточно сложно, ввиду неточных, размытых, весьма сдержанных и часто повторяющихся из года в год официальных формулировок. Более того, внешнеполитический дискурс китайских властей зачастую имеет глубокие национальные корни, что вносит неоднозначность в трактовку глобальных процессов Китаем и другими акторами международной системы. Сложность построения конкретных прогнозов также детерминирована неопределенностью сроков пребывания у власти пятого поколения китайского руководства, а также грядущими выборами президента США осенью 2020 года, по результатам которых внешнеполитические приоритеты могут несколько измениться. Важно также учитывать политические программы ДПП и Гоминьдана на Тайване. Выборы 2024 году могут стать поворотным моментом на современном этапе развития событий в Тайваньском проливе.

Однако на данный момент можно с уверенностью сказать, что намерение Си Цзиньпина не передавать тайваньский вопрос по наследству следующему поколению уже нашло воплощение в решительном ускорении процесса объединения Тайваня с материком, что, впрочем, и является конечной целью «китайской мечты о воссоединении китайской нации».

Литература

1. Барабанов М. С., Кашин В. Б., Макиенко К. В. Оборонная промышленность и торговля вооружениями КНР / М. С. Барабанов, В. Б. Кашин, К. В. Макиенко // Центр анализа стратегии? и технологии?; Рос. ин-т стратег. исслед. - М., 2013. - 272 с.

2. Бордачев Т. В. Теория международных отношений в XXI веке: учебник / Т. В. Бордачев, Е. С. Зиновьева, А. Б. Лихачева. -- М.: Международные отношения. -- 2015 -- 232 с.

3. Денисов И.Е. Эволюция внешней политики Китая при Си Цзиньпине // Международная жизнь. 2015. № 5. С. 43.; перспективе / И. Е. Денисов // Ежегодник института международных исследований МГИМО (МИД РФ). - 2013. - № 3-4. - С. 189-201.

4. Джервис P, "Сотрудничество в рамках Дилеммы безопасности" Мир Политик 30: 2 (1978): 167-214.

5. Е Цзычэн. Великая стратегия Китая. Пекин. Издательство Академии общественных наук Китая, 2003.

6. Зиновьев Г. В. Китаи? и сверхдержавы. История внешнеи? политики КНР (1949-1991). - СПб.: Издат-во СПбГУ., 2010. - 328 с.; История Китая; Учебник / Под редакциеи? А. В. Меликсетова. -- 2-е изд., испр. и доп. -- М.: Изд-во МГУ, Изд-во «Высшая школа», 2002. -- 736 с.

7. Кашин В. Б. Китай в мировой и региональной политике. История и современность. Ежегодное издание / отв. редактор-составитель Е. И. Сафронова. - М.: ИДВ РАН.; Кашин В. Б. Выйти из тени. Китай в поисках новой внешней политики / В. Б. Кашин // Россия в глобальной политике. - №3. - 2012.

8. Кашин В. Б., Крашенинникова Л. С. Новые приоритеты военной и военно-технической политики КНР // Влияние технологических факторов на параметры угроз национальной и международной безопасности, военных конфликтов и стратегической стабильности / Под ред. академика РАН А. А. Кокошина. -- Издательство Московского университета Москва, 2017. -- С. 302-334.

9. Киссинджер Г. О Китае. М.: АСТ. 2014. 635 с.

10. Косов А.П. Политика США в отношении КНР в период президентства Р. Никсона // Метаморфозы истории. 2014. No 5. С. 343-369.

11. Лексютина Я. В. США и политика «Одного Китая» / Я. В. Лексютина // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право, 10 (5). 99-115.

12. Лексютина Я. В. Юго-Восточная Азия как арена соперничества за сферу влияния США и Китая. // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Хабаровск, 2011. N2(30).

13. Лексютина Я.В. Актуальные проблемы американо-китайских отношений. Учебно-методическое пособие. // СПб., 2011.

14. Ли Гуаньцюнь Роль таи?ваньскои? проблемы в морской политике КНР // Международные отношения, (4). - 2013. - 469-509 сс.

15. Ломанов А. В. Внешняя политика Китая при новом руководстве // Азиатско-тихоокеанское сотрудничество и место России в региональном развитии: сб. докл. / под ред. К. А. Кокарева, Е. В. Супонинои?, Б. М. Волхонского. М.: РИСИ, 2014. С. 84-85.

16. Лузянин С. Г. «КНР: внешнеполитический «транзит». Обновление теории и практики // Полис. Политические исследования, 2013, №6.

17. Лузянин С. Г. Россия - Китай: формирование обновленного мира; монография / отв. ред. академик B. C. Мясников. Предисл. В. А. Никонов. - М.: Издательство «Весь Мир», 2018. 328 с.

18. Лукин А. В. Дискуссия о развитии Китая и перспективы его внешней политики. - Полис. Политические исследования. 2019. № 1. С. 71-89.

19. Лукин А. В. Дискуссия о развитии Китая и перспективы его внешнеи? политики // Полис. Политические исследования. - 2019. - No 1. С. 71-89.

20. Печатнов В.О., Маныкин А.С. История внешней политики США / В.О. Печатнов, А.С. Маныкин. -М.: Международные отношения, 2012. - 672 с.

21. Теория международных отношений: Учебник для академического бакалавриата / под ред. П. А. Цыганкова / П. А. Цыганков, В. А. Никонов, С. В. Глотова и др. -- ООО Издательство Юрайт Москва, 2015. -- 316 с.

22. Си Цзиньпин. О государственном управлении. Пекин: Изд-во лит. на иностр. яз., 2014. 630 с.

23. «Внешняя политика Китая в глобальном и региональном измерениях. Современный контекст глобального управления и прочтения китайской внешней политики» // Вестник Российской Академии Наук. - М.: Наука, 2012.- Том 82, - №4 (апрель 2012).

24. Bonnie S. Glaser Prospects for Cross-Strait Relations as Tsai Ing-wen Assumes the Presidency in Taiwan // Center for Strategic and International Studies (CSIS). - 2016. - 1-12 pp.

25. Brinkley D. Dean Acheson and the Making of U.S. Foreign Policy // Springer, 1993. - P. 115. 271 p.

26. Copper John F. Understanding President Trump's Taiwan Policy // American Journal of Chinese Studies. - 2017. - Vol. 24. - v-viii pp.

27. Dittmer L. Taiwan and China: fitful embrace // University of California Press. - 2017. - 321 p.

28. Friedberg A. “The Future of U.S.-China Relations: Is Conflict Inevitable?” Quarterly Journal: International Security, vol. 30. no. 2. (Fall 2005): 7-45.

29. Gilley B. Policy Succession and the Next Cross-Strait Crisis // Asia Policy. No. 16 (JULY 2013), pp. 139-160

30. Harrison M. Rethinking Taiwan policy: History, politics, ideology // Australian Strategic Policy Institute. - 2019. - 24 p.

31. Harvey J. Feldman, "Taiwan Arms Sales and the Reagan Assurances," p. 87.

32. Jing Huang Chapter Title: Xi Jinping's Taiwan Policy: Boxing Taiwan In with the One-China Framework p. 247.

33. Copper John F. Understanding President Trump's Taiwan Policy // American Journal of Chinese Studies. - 2017. - Vol. 24. - v-viii pp.

34. Kenneth N. Waltz Theory of International Politics. - 1979.

35. Lampton David M., “A New Type of Major-Power Relationship: Seeking a Durable Foundation for U.S.-China Ties,” Asia Policy 16, no. 1. - 2013. - 51-68 pp.

36. Lin Liang-sheng, Huang Chung-shan, Gang Chih-chi, and Jonat, “China Meeting Likely Planned by TAO,” Taipei Times, September 21, 2016.

37. Lindemann B. A. Cross-strait relations and international organizations / B. A. Lindemann // Springer VS. - 2014. - 361 p.

38. Lukin A. The US-China Trade War and China's Strategic Future // Survival, 61:1. - 2019. - 23-50 pp.

39. Mearsheimer J.J. China's Unpeaceful Rise. Current History-New York then Philadelphia, 2006, vol. 105, no. 690, pp. 160-162.

40. Mearsheimer John J. Bound to Fail. The Rise and Fall of the Liberal International Order// International Security, Vol. 43, No. 4 (Spring 2019), pp. 7-50.

41. Mearsheimer J. The Tragedy of Great Power Politics. - 2001.

42. Morgenthau, Hans J. The Crossroad Papers: A Look into the American Future // W.W. Norton & Company; New York, 1965. - P. 135. (288)

43. Nixon R. Asia after Viet Nam // Foreign Affairs. 1967. Vol. 46. №. 1. P. 111-125.

44. Qiang Xin, “Beyond Power Politics: Institution-building and Mainland China's Taiwan Policy Transition,” Journal of Contemporary China,vol. 19. - 2010. - 534 p.

45. Ramon Hawley Myers, Jialin Zhang The Struggle Across the Taiwan Strait: The Divided China Problem // Hoover Institution Press publication. - 2010. - 168 p.

46. Shambaugh D. China Goes Global: The Partial Power // Oxford University Press. - 2013.

47. Shambaugh D. China's Future // Polity. - 2016.

48. Shambaugh D. Power Shift: China & Asia's New Dynamics // University of California Press. - 2005. - 402 p.

49. Winberg Chai Relations between the Chinese Mainland and Taiwan: Overview and Chronology // Asian Affairs: An American Review Vol. 26, No. 2, Relations between the Chinese Mainland and Taiwan (Summer, 1999), pp. 59-76.

50. Yan Xuetong Ancient Chinese Thought, Modern Chinese Power // Princeton-China Series, 2011. - 312 p.

51. Yan Xuetong. Political Leadership and Power Redistribution. The Chinese Journal of International Politics, 2016, vol. 9, no. 1, pp. 1-26.

52. Zuo Y. The U.S. Global Strategy and Its Taiwan Policy // China Review. - Vol. 18, No. 3, SPECIAL ISSUE: Washington-Taipei Relations at a Crossroads. - 2018. - pp. 149-176 pp.

53. Теория председателя Мао Цзэдуна о делении на три мира -- огромный вклад в марксизм-ленинизм // Редакция газеты «Жэньминь жибао». Пекин: Издательство литературы на иностранных языках, 1977.

54. Товарищ Мао Цзэдун о том, что империализм и все реакционеры - бумажные тигры [Текст] / Ред. газ. "Жэньминь жибао" (27 окт. 1958). - Пекин: Изд-во литературы на иностр. яз., 1958. - 33 с.

55. Чжунго вайцзяо люшинянь (1949- 2009) / Международные отношения Китая за 60 лет (1949 - 2009), Пекин, 2009, изд-во Академии общественных наук КНР.

a. «Одна суть, четыре детали» призвана поощрить правительство Чан Кайши к третьему в истории сотрудничеству КПК и Гоминьдана (“€кёЩЋl–Ъ”‘ЈЋgЏУ‰ођОІъђ¶‘жЋOЋџЌ‘‹¤Ќ‡Ќм”OН· ).

Размещено на Allbest.ru