Проблема безопасности в Центральной Азии

Отныне ясно, что Москва не имеет ни средств, ни желания осуществить неоколониальную экспансию в регионы, также ориентировать военную защиту в случае агрессии извне. Не исключается, что именно по этой причине страны региона вступили в ОБСЕ и развивают связи с НАТО, как бы страхуя себя от "неспособности нежелания" России помочь им в кризисной ситуации. Стремление РФ играть особую роль в отношениях со странами региона, в том числе как гарант стабильности безопасности, продолжает идти в разрезе с тенденцией ослабления российского влияния в Центральной Азии. Сложность социально-политической, экономической ситуации в настоящее время отвлекает Москву от формирования новой стратегии развития отношений с государствами региона, где стержневым моментом, по многим оценкам, могло бы стать именно взаимовыгодное экономическое сотрудничество. Рост понимания российской политической, экономической, элитой, наличия новых реалий в регионе, координалыюсти произошедших здесь изменений, стремление максимально дистанцироваться от элементов имперского подхода, безусловно, будет продолжать оставаться мощным стабилизирующим фактором геополитической обстановки в Центральной Азии.

Соединенные Штаты Америки

Внешнеполитическая стратегия США в отношении стран Центральной Азии основывается преимущественно на геополитических соображениях, прямотечном подходе, учитывающем собственные стратегические приоритеты и интересы. Данные подходы остаются доминирующими в системе многочисленных оценок региона со стороны Соединенных Штатов. Это обуславливается широким набором элементов взаимоотношений с Россией, Китаем, Ираном, исламским миром, связано, в первую очередь, с необходимостью поддержания формирования в выгодном для Соединенных Штатов направлении баланса сил, как на региональном, так и на глобальном уровнях. Безусловно, США в отдаленной перспективе хотел бы видеть Центральную Азию в сфере своих жизненных интересов, однако, на современном этапе, с учетом существующих реалий, Вашингтон стремится не допустить появления государств, которые, в силу своего потенциала обнаружившихся политических тенденций, могли бы ограничить или ослабить влияние США, подразумевая под данными странами,скорее все РФ, КНР , ИРИ. США продолжают поощрять активность Турции в регионе, в первую очередь, через призму транспортировки энергоресурсов в турецком направлении. Это в определенной степени обусловливается следующими причинами: внутриполитического характера - сложная ситуация в Турции, возможность усиления позиций здесь клерикальных сил ослабления прозападной ориентации; геостратеческого - рассмотрение Турции , как одного из надежных союзников США в евроатлантической кооперации, в том числе и НАТО, попытки закрепить за Анкарой роль ключевого государства в регионе проводника политики Вашингтона. Кроме того, реализация других транспортных проектов (за исключением афганского, кавказского) будет означать усиление позиций одного из трех региональных лидеров в лице РФ, КНР ИРИ, что, как уже было отмечено, не входит в планы США.

Кроме того, в определенной степени политика Америки в регионе является заложником противоречивости внутренних тенденций, развивающихся в политикоформирующих кругах самих Соединенных Штатов. С одной стороны, в США сильные позиции тех сил, чьи подходы основываются на приметочной оценке выгодности или невыгодности для страны каких-либо действий-за рубежом. С другой - в Америке, как в государстве, считающим себя оплотом демократии в мире, большое влияние имеет либеральный подход, основанный на стремлении поддержать расширить демократические ценности повсеместно, построить отношения с внешним миром исходя из принципа т.н. "демократического стандарта". Данные подходы порой странным образом находят свое отражение во внешнеполитической стратегии США. Это обстоятельство нередко вызывает справедливые международные обвинения и критику в адрес Вашингтона.

Одним из отражений этих внутренних течений в США является т.н. политика "двойного стандарта", казалось бы, находящиеся в схожих, в том числе "демократических" условиях страны, рассматриваются нередко с диаметрально противоположных позиций. Важный элемент подхода Соединенных Штатов проявляется в контексте задачи обеспечения американской конкурентоспособности в глобальной экономике, в том числе в международных финансах, что на региональном уровне обуславливается формированием условий для беспрепятственного экономического, финансового доступ в Центральную Азию.

Главным объектом данной политики остается энергоресурсный потенциал. США проявляют большую заинтересованность в развитии транспортной инфраструктуры региона в западном направлении (евроазиатский коридор, маршрут Восток-Запад), теоретическое обоснование значения которого дано в законопроекте "Стратегия Шелкового пути: XXI век", одобренно о Сенатом (март 1999 .) находящеегося на рассмотрении Палаты Представителей Конгресса США. Необходимо отметить, что, в целом, согласно многочисленных оценок в самих странах Центральной Азии, американская политика здесь играет достаточно прогрессивную роль в направлении поддержания геополитического баланса, интегрирования региона в международное сообщество.

Вместе с тем, отдельные подходы в современной политике Вашингтона, в частности форсирование уже идущих в большинстве стран региона процессов либерализации, вызывают некоторый скептицизм. Как представляется, идеалистические желания "построения демократий западного образца в короткий срок", бытующее у некоторых представителей политикоформирующих кругов Соединенных Штатов, не учитывают наличия целого ряд угрозы вызовов безопасности в регионе, являются деструктивным для стабильности в Центральной Азии и всем евразийском пространстве. Безусловно, что в этой связи США необходимо следовать намеченному курсу в отношении региона , больше учитывать специфику обстановки здесь, что может существенно укрепить авторитет Вашингтона в Центральной Азии.

Китайская Народная Республика

Китай, проявив присущий ему реалистичный подход, предпочитает осторожную политику на центральноазиатском направлении. Внешне стратегические интересы КНР в ЦЕнтральной Азии проявляются несущественно (что вовсе не означает их отсутствия). В геополитическом плане Китай осознает нежелательность преждевременность демонстрации своих амбиций в регионе.

Достаточно пассивная позиция Китая в Центральной Азии, прежде всего, связана с тем, что его основные интересы продолжают находиться в АТР. К тому же, усиление "внимания" КНР к региону могло бы повредить крепнущему российско-китайскому сотрудничеству, которое по ряду вопросов международной жизни некоторым сферам взаимодействия приобретает характер стратегического. Китайское руководство

неоднократно подчеркивало, что выступает в поддержку сохранения с центральноазиатскими странами дружеских отношений между собой и Россией, не стремится заполнить какой-либо вакуум, образовавшийся в результате распада Советского Союза. Отсутствие значительной вовлеченности Китая в дело Центральной Азии также во многом обуславливается сохранением такой проблемы для КНР как нестабильная ситуация в восточной части Синьцзяно-Уйгурского Автономного района, что без того доставляет Пекину неприятности ростом исламских националистических настроений.

С появлением же по другую сторону границы заразительно о примере создания национально-государственных образований, ситуация возможным усилением сепаритстских тенденций в самом Китае. Вместе- с тем, существует точка зрения, что одним из центральных элементов, обуславлевающих пассивность КНР в данном регионе, является не заинтересованность Пекина в привлечении международного внимания к проблемам СУ АР. Так, ситуация в ряде других регионов Китая, таких как Тибет, сложность по рыночным вопросов уже достаточно подрывают международный авторитет стабильность КНР, являются причиной западного "вмешательства " во внутренние дела страны. Как представляется, обстановка на востоке Китая пока не позволяет использовать данную территорию для активного геополитического проникновения в центральноазиатский регион. Пекину трудно прогнозировать возможные последствия (межэтнического, межцивилизационного, межконфессионального плана т.д.), способные возникнуть после глубоко не продуманных внешнеполитических шагов в Центральной Азии. Однако, имеются иные оценки относительно китайского влияния на Центральную Азию. В большинстве своем он характерны для некоторых казахских кыргызских политологов, которые утверждают, что в отношении их стран со стороны Китая осуществляется т.н. "ползучая экспансия", сопровождаемая высокой миграционной активностью населения КНР.

В то же время, представляется, что миграционное давление Китая, наблюдающееся по всему периметру КНР, связано преимущественно с внутренней ситуацией в стране, пока не возведено в ранг государственной политики. Кроме того, важным моментом понимания центральноазиатской доктрины Пекина является тот факт, что в последнее время все-таки прослеживается некоторая тенденция усиления активности КНР в регионе. Растущий китайский интерес заметен, в первую очередь, в экономической сфере, на фоне относительного роста объемов инвестиций торговли , повышенного внимания к транспортным проектам, в том числе строительству сети топливопроводов из Центральной Азии, также урегулирования по рыночных вопросов.

Представляется, что в основе данного интереса КНР на внешнеполитическом уровне лежит стремление обезопасить свои восточные тылы для более активной линии в АТР, предотвратить возможность возникновения на своих очагах напряженности, сформировать устойчивые предпосылки для дальнейшего развития отношений с новым государствами региона, во внутреннем плане - стабилизировать ситуацию в СУ АР, самой слаборазвитой провинции страны, сильнее привязать Синьцзян к Китаю с помощью прокладки трубопроводов интенсификации е о экономики.

Кроме того, растущая заинтересованность КНР во взаимодействии с набирающей силу объединенной Европой уже сейчас диктует необходимость поиска формирования надежных коммуникационных связей с ЕС. В этой связи, развитие Китаем элементов транспортной инфраструктуры с Центральной Азией в будущем способно послужить фундаментом широкого взаимодействия КНР (как АТР) с европейскими странами. В целом, подход Китая к Центральной Азии является по своей сути стратегическим долгосрочным, не сориентированным ни сиюминутные приоритеты. Анализ последних тенденций в китайской политической линии дает основание предположить, что в настоящее время уровень влияния КНР в регионе будет продолжать обуславливаться широким спектром взаимоотношений, в первую очередь, с самим странам Центральной Азии, РФ, США, также потенциально ЕС.

Роль Пекина в регионе, похоже, будет постепенно возрастать в ближайшее время пропорционально ослаблению здесь российского влияния, усилению китайско- европейского взаимодействия. В более отдаленной перспективе укрепление позиций Китая в АТР (в том числе, не исключено, за счет решения в китайскую пользу ряд территориальных споров), улучшение социально-экономической ситуации в восточных регионах страны, как представляется, будет иметь далеко идущие последствия для будущего стран Центральной Азии всего континента.

Европейский Союз

Европейская позиция в отношении Центральной Азии характеризуется как осторожная сдержанная, что связано во многом с продолжающимся осмыслением в политикоформирующих кругах ЕС перемен на еврозийском пространстве. На современном этапе геополитический интерес ЕС к региону, как таковой, отсутствует. В экономическом плане основным моментом, препятствующим активному развитию отношений ЕС региона, является не столько удаленность Центральной Азии от Европы, сколько наличие многочисленных препятствий в виде высоких транспортных тарифов на всем протяжении европейско-центральноазиатского маршрута, небезопасность отдельных его участков, сохраняющиеся здесь противоречия между рядом стран держав.

ЕС продолжает демонстрировать повышенный интерес к идеям интеграции кооперации стран Восточной Европы, Кавказа Центральной Азии. Вместе с тем, заинтересованность Европейского Сообщества в выходе к Тихому Океану, усиливающееся взаимодействие со странами АТР, происходящее на фоне ослабления коммуникационного значения РФ, диктует для европейских стран целесообразность более полноценного задействования территории центральноазиатских государств в качестве транспортного коридор.

Следует особо акцентировать внимание на том, что главным гарантом (в том числе финансовым) успешной реализации транспортных (причем, не только энергетических) проектов "Восток-Запад" остается именно их европейская напраленность. Большинство инфраструктурных проектов в Центральной Азии сопредельных государствах, также на Кавказе, уже органично встроено в комплексную программу Комиссии Европейского Сообщества по созданию транспортной информационной магистрал Европа - Кавказ - Азия (ТРАСЕКА), что закрепляет за ЕС особое место во взаимоотношениях с центральноазиатскими республиками.

Кроме того, способность ЕС играть превелегированную роль в регионе также связан с тем, что европейско-центральноазиатские отношения не отягощены прошлым амбициями. Они имеют в своей основе более продуманный реалистичный подход в отличие от отношений с другими странами. На политическом уровне, в первую очередь в сфере безопасности, важность отношений ЕС с регионом определяется уже тем фактом, что все страны Центральной Азии являются членами ОБСЕ. Данный момент позволяет им иметь развивать непосредственные связи с европейским государствами, минуя каких-либо посредников. По ряду оценок, дальнейшее расширение отношений с Центральной Азией будет однозначно полезным для ЕС в плане экономического политического процветания. По мнению ряда европейских аналитиков, более сильная экономическая, политиеская дипломатическая вовлеченность ЕС в Центральной Азии, особенно в регионе Каспия, воспрепятствовала бы чрезмерной исключительности здесь РФ, США, потенциально, КНР, тем самым, способствуя укреплению элементов стабильност не только в данном регионе, но Евразии в целом.

Исламская Республика Иран

В условиях сохранения элементов изоляции давления, в первую очередь со стороны США, ИРИ все настойчивее демонстрирует попытки усилить свое экономическое, политическое культурное влияние в регионе Центральной Азии. Даные устремления, по-прежнему, основываются на трезвой оценке выгодности своего географического расположения, относительно стабильной внутриполитической обстановки, в т.ч. для транспортировки энергетических ресурсов региона на мировые рынки. Кроме того, по отдельным оценкам, (для Таджикистана) экспорт исламской революции также остаются в числе инструментов, используемых в подходах к региону со стороны клерикальных кругов ИРИ.

Характерным элементом улучшения положения Ирана, возможного усиления его влияния на Центральную Азию, продолжает оставаться формирование партнерских связей с Россией , европейскими странами, КНР, Индией. Кроме того, стала просматриваться вероятность нормализации ирано-американских отношений. Необходимо отметить, что, вместе с тем, определенным конфликтным потенциалом для Центральной Азии является тенденция сохранения, в некоторых случаях усиления противоречий между Ираном его традиционным региональным соперниками - Пакистаном, Саудовской Аравией, также, в определенной степени, Турцией. Так, Иран продолжает опасаться возможности развития идей пантюркизма с лидирующей ролью Турции или суннитского фундаментализма, поддержаваемого саудитским движениями, что делает его политику в регионе сориентированной на краткосрочные моменты, в этой связи трудно прогнозируемой.

Как представляется, главной задачей для ИРИ на современном этапе остается выход из политической экономической изоляции, что подтверждается усиливающейся челночной дипломатией Иран, недавним в этом руководство страны в государствах Ближнего и Среднего Востока, Европы. В Центральной Азии Иран будет продолжать стремиться сохранить геополитический баланс, построенный на противовесе стратегических интересов США, России, Китая европейских стран. Вместе с тем, не исключено, что нарастающий идеологический раскол в иранском обществе, сохраняющиеся противоречия с США, рядом соседних стран (как Саудовская Аравия, Пакистан, Турция), будут мешать ИРИ сосредоточиться на проведении долгосрочной политики в Центральной Азии.

Исламская Республика Пакистан - афганский фактор.

ИРП продолжает вынашивать амбиции регионального лидера, что на фоне обладания ядерным оружием и средствами его доставки является серьезным фактором в азиатской части континента. Государства Центральной Азии представляют для Пакистана большой интерес, как с экономической, так и с политической точки зрения. Усиление влияния Исламабада в регионе может повысить его роль в Южной Азии, обеспечить поддержку молодых "братских мусульманских государств" в конфронтации с Индией, существенно укрепить позиции в борьбе с другими региональными конкурентами - Ираном и Турцией.

Пакистан заинтересован в интеграции с центрально-азиатскими государствами, интенсификации всесторонних политико-экономических отношений с регионом. В связи с этим, одним из приоритетов для ИРП остается формирование транспортных связей с Центральной Азией, где особое внимание Исламабад обращает на создание магистральных путей сообщения через Афганистан.

Однако осуществлению желания ИРП проводить активную политику в регионе мешают материально-финансовые трудности, отсутствие внутриполитической стабильности, продолжающаяся конфронтация с Индией, значительная вовлеченность в афганский конфликт. Кроме того, данные моменты подрывают и международную репутацию Пакистана, не позволяя заручиться поддержкой мирового сообщества для осуществления крупных политических шагов в центрально-азиатском направлении

В этих условиях ИРП, похоже, продолжает демонстрировать выбор идеологической и силовой политики в регионе, что является деструктивным фактором, как для самого Пакистана, так и для региона в целом.

Важным элементом внешнеполитической активности ИРП в Центральной Азии является афганское направление, которое напрямую связано с ролью Движения Талибан, антииндийской линией, а также в некоторой степени политикой США по изоляции Ирана.

В этой связи, определенные круги в Пакистане, следующие логике геополитических интересов, продолжают использовать талибов в качестве основного и перспективного инструмента своего влияния в регионе. Наиболее активная поддержка ДТ со стороны ИРП была заметна до 1997 г. В настоящее же время Исламабад стремится не афишировать своей помощи талибам, т.к. последние дискредитировали себя в глазах мирового сообщества (права человека, экстремизм, торговля наркотиками и оружием).

Необходимо отметить, что интересам Исламабада отвечает создание на территории ИГА дружественного, относительно стабильного, но слабого в экономическом и политическом плане, а значит управляемого государства (что, в связи с имеющимися территориальными претензиями Афганистана к ИРП, является важным). Однако, данные мечты трудновыполнимы ввиду наличия глубинных внутренних противоречий и сохраняющегося конфликта интересов в Афганистане со стороны целого ряда держав и стран.

Более того, не следует рассматривать процесс влияния ИРП на талибов как односторонний. Глубинные общественные корни Движения в Пакистане, его тесные связи с исламскими националистическими организациями, военными структурами и спецслужбами, наглядно свидетельствуют о высоком воздействии талибов на развитие общественно-политической ситуации в ИРП.

По различным оценкам, намечается тенденция утраты Пакистаном контроля над ДТ, что грозит ИРП широким спектром проблем безопасности, вплоть до его т.н. талибанизации и распада. На фоне этого, справедливо возникает вопрос об уровне управляемости талибов, рассмотрении их уже как главной силы, определяющей внешнеполитическую активность всего афганского государства, "превращающегося в самостоятельного игрока на региональной сцене".

Возможность конфронтации между Ираном и талибами, что отчетливо было заметно в ходе недавнего противостояния на ирано-афганской границе, также не может быть игнорирована Пакистаном. Исламабад не имеет право позволить себе быть вовлеченным в любого рода конфликт с Ираном, как по причинам стратегическим, так и экономическим

Кроме того, современная обстановка в Пакистане продолжает характеризоваться тенденцией возрастания исламского влияния в стране, чему в немалой степени способствуют афганские радикалы. Причем, исламский подход получает свое развитие в качестве альтернативы существующим кризисным явлениям не только в экономике, но и в политической жизни ИРП на фоне дискредитации идеи построения светского государства и размаха коррупции в структурах госуправления.

Представляется, что поощряя Движение Талибан, ИРП тем самым, образно выражаясь, как бы "выдергивает коврик из-под своих ног", не имея средств для ведения подобного рода политики, а тем более контроля над процессами в ИГА и за его пределами, продолжая компрометировать себя не только в глазах стран Центральной Азии, но и всего мирового сообщества.

Нынешняя кризисная ситуация в Афганистане остается серьезным барьером на пути установления прямых связей между Пакистаном и центрально-азиатскими государствами. Сохраняющаяся здесь нестабильность и усиливающееся исламско- экстремистское давление на страны Центральной Азии препятствуют налаживанию полноценных пакистано-центральноазиатских связей, обрекают их на застой, делают неясной перспективу и угрожают ИРП изоляцией.

Поэтому активное участие Исламабада во внутреннем и международном диалоге по афганской проблеме (в первую очередь, в рамках формулы "6+2"), оказание посильного влияния на ДТ с целью достижения мирного соглашения по ИГА, нейтрализации тенденции экспансии идей исламского радикализма в регион Центральной Азии максимально отвечало бы национально-государственным интересам ИРП.

Безусловно, стремление Пакистана разрешить проблемы Афганистана будет адекватно воспринято в столицах всех стран региона, способствовать росту двусторонних связей, повышению международного имиджа Исламабада, решению его внутренних проблем. Однако, вопрос, - есть ли политическое мужество и воля у руководства ИРП для столь серьезных стратегических шагов, а также, - какие силы и как управляют Пакистаном, - все еще остается на повестке дня.

Турция

Целый комплекс как внутренних, так и внешних проблем, в первую очередь в отношениях с соседними странами, свидетельствуют, что центральноазиатский вектор политики Анкары призван способствовать решению приоритетных внешнеполитических задач, стоящих перед Турцией. На современном этапе основным аспектом активности Турции остается ее стремление стать полноправным членом западного сообщества, а в настоящий период времени - войти в состав Европейского Союза. Политическая линия Турции в регионе во многом (хотя не в первую очередь) обуславливается ее желанием укрепить свой международный имидж, наглядно показать Западу целесообразность своей посреднической роли в Центральной Азии, доказать необходимость своего включения в западные структуры, в первую очередь ЕС.

Данные выводы также можно сделать на основании программного заявления председателя нового турецкого правительства Б. Энджевита, в котором среди приоритетных направлений внешнеполитического курса названы: укрепление трансатлантической кооперации, связей с США и НАТО, интеграции в ЕС и развитие всесторонних отношений с регионом Центральной Азии и Кавказа.

Однако такие проблемы как курдский вопрос, внутренняя борьба между сторонниками исламского и светского пути развития, а также растущие противоречия с ЕС по поводу принятия в европейские структуры, отвлекают значительные материально- финансовые и политические ресурсы Анкары от активных действий в регионе.

Вместе с тем, похоже, что в настоящий момент внешнеполитическая активность Анкары становится все менее существенным фактором и для самой Центральной Азии. Продемонстрированная в свое время Турцией неспособность оказать государствам региона достаточную финансово-экономическую и политическую поддержку существенно ограничила ее присутствие в Центральной Азии. Турецкие амбиции (особо не афишируемые в правительственных кругах) на лидерство в регионе, ассоциируемые с этно-идеологическим лозунгом пантюркизма, также не находят соответствующего отклика в государствах Центральной Азии.

Кроме того, в последнее время получают распространение факты участия некоторых представителей Турции в исламско-экстремистской и религиозно- пропагандисткой деятельности в отношении граждан Центральной Азии, как на турецкой территории, так и в названном регионе. К тому же имеется информация о том, что отдельные организаторы февральских' террористических актов в Ташкенте также определенное время находились (а, по некоторым данным, находятся до сих пор) в Турции. Все это определенно, свидетельствует о том, что на пути развития центральноазиатско-турецких связей могут возникнуть дополнительные барьеры, в чем не заинтересованы ни страны региона, ни сама Анкара.

Как представляется, реализация проекта транскавказского транспортного коридора, в первую очередь его нефтегазового элемента, и превращение Турции в перекресток Азии, Европы и Ближнего Востока, все же поддерживает в Анкаре надежду на увеличение в перспективе своего экономического и политического влияния в регионе, а значит значения для Запада.

Индия

Вслед за первой вспышкой интереса к Центральной Азии внимание Индии к региону снизилось. Дели стремится не дать Пакистану разыграть свою антииндийскую карту. Поэтому Индия демонстрирует поддержку выбора центральноазиатскими государствами светского пути развития, опасаясь попыток определенных сил сформировать исламско-радикальный блок от Босфора до Пенджаба и Кашмира.

Определенным показателем центральноазиатско-индийских отношений стал майский 1999 г. визит в регион министра иностранных дел Индии Дж.Сингха, в ходе которого неоднократно подчеркивалась общность подходов по целому спектру вопросов региональной безопасности, афганского урегулирования, борьбы против религиозного экстремизма, терроризма и наркобизнеса.

Важным моментом центральноазиатской политики Индии является то, что Дели будет и впредь продолжать использовать недостаточную солидарность мусульманских стран, делая один из основных акцентов в развитии отношений с регионом на Иран, в том числе и в транспортном плане. В этой связи характерным является то, что в ходе своей поездки по региону Дж. Сингх неоднократно делал акцент на целесообразности использования странами региона и Индией транзитных возможностей ИРИ.

Принимая во внимание, что Индия де-факто является мировой ядерной державой, второй по численности населения страной, обладающей, к тому же, современными технологиями, а также с учетом возможного усиления транспортного взаимодействия с ней, предполагается, что в среднесрочной перспективе влияние индийского фактора на ситуацию в Центральной Азии будет возрастать. Не исключено, что Индия еще сыграет свою роль в поддержании баланса интересов в регионе между такими странами как РФ, КНР и США.

Уникальность расположения Центральной Азии на пересечении евразийских геополитических связей, тенденция усиливающегося взаимодействия здесь мировых и региональных держав предопределяет, что регион можно справедливо считать одним из главных звеньев безопасности на постсоветском пространстве и, в целом, выделить в качестве своеобразного элемента стабильности в Евразии.

Как представляется, подходы к Центральной Азии со стороны РФ, США, КНР, ЕС, Турции, Пакистана, Ирана и Индии будут продолжать в определенной степени основываться на принципе геополитического регионализма, а также стремлении максимально использовать свои внутренние и внешние ресурсы для закрепления в регионе. К сожалению, отдельные факторы будут продолжать демонстрировать выбор непопулярных в современном мире, но действенных инструментов политики, таких как силовой (военный) и идеологический подходы10.

Практически все названные факторы проявляют повышенную заинтересованность в транспортировке в выгодном им направлении энергоресурсов региона. Причем, необходимо понимать, что данная стратегия преследует конкретные геополитические цели. Так, контроль за топливно-энергетическими ресурсами и средствами их транспортировки играет все возрастающую роль в определении геополитических позиций той или иной страны.

Определенно, что динамичность и устойчивость развития Центральной Азии, возрастание ее ценности для мирового сообщества могут происходить только в условиях сохранения стабильности и геополитического равновесия. Среди приоритетов по улучшению геополитического положения всего региона будет оставаться стремление к нейтрализации неблагоприятных для Центральной Азии процессов: угрозы вхождения стран региона в орбиту влияния держав, вынашивающих какие-либо региональные или глобальные амбиции и, безусловно, распространения идей исламского радикализма.

Хотелось бы верить, что именно согласованные действия государств Центральной Азии во взаимодействии со всеми заинтересованными сторонами, в первую очередь такими, как РФ, США, ЕС, а также региональными лидерами в лице Китая, Турции, Ирана, Пакистана, Индии и др., позволят достичь необходимых результатов для стабильности и процветания народов региона и Евразии в целом.

Заключение

Исходя из вышеуказанных показателей можно сделать вывод, что наибольшую заинтересованность в углублении многостороннего взаимодействия объективно проявляют Таджикистан и Кыргызстан. Хотя для Узбекистана внутрирегиональная торговля носит второстепенный характер, тем не менее она более значима для Ташкента, чем для Астаны. Исходя из долгосрочных стратегических интересов Астана является одним из главных "идеологов" интеграционных процессов в регионе, правомерно полагая, что сохранение межгосударственной многосторонней структуры даже с низкой (на настоящий момент) эффективностью в перспективе оставляет "окна возможностей" открытыми. Хотя и региональное сотрудничество в сфере безопасности испытывает аналогичные трудности, тем не менее страны Центральной Азии здесь демонстрируют большую адаптивность и гибкость. К примеру, подходы к созданию зоны свободной от ядерного оружия, "афганскому вопросу", противодействию терроризму и экстремизму, а также определенные сдвиги произошли по пограничному урегулированию.

Как видно из этого перечня, большая часть из них связана с решением макрорегиональных вопросов, выходящих за региональные рамки. Несмотря на то, что ряд политических и иных вышеназванных факторов в значительной мере сдерживали полноценное взаимодействие в рамках ЦАЭС, геополитические причины и вопросы национальной безопасности, обусловленные трансграничным и общерегиональным характером, стимулировали страны Центральной Азии поддерживать взаимный интерес. Вместе с тем еще нерешенными остаются внутрирегиональные противоречия, обусловленные водно-энергетическими, транспортно-коммуникационными и торгово- экономическими вопросами.

На протяжении более чем десяти лет в Центральной Азии были апробированы различные (иногда разнонаправленные) многосторонние форматы и механизмы. Можно констатировать, что все они оказались низкоэффективными. Страны постсоветской Центральной Азии не смогли создать действенное экономическое и/или геополитическое объединение. Доставшаяся им от предыдущего периода в наследство взаимодополняемость в системе структуры разделения труда нередко использовалась для "дозированного давления друг на друга". ЦАС, как известно, - единственная структура, инициированная и запущенная самими странами региона. Начиналось, как было показано выше, с соглашения между Узбекистаном и Казахстаном, в дальнейшем к нему присоединился Кыргызстан и позже Таджикистан.

Очевидно, что пока страны Центральной Азии оказались не способны на субрегиональном уровне выработать консолидированные подходы на значительный спектр межгосударственных вопросов. За 15 лет центральноазиатского сотрудничества модели развития стран региона стали еще более дифференцированными. Комплекс факторов стал причиной неуспеха региональных организаций. Экономические - параллельность экономик, сходная номенклатура товаров, транспортно- коммуникационная изолированность региона, неурегулированность в таможенной, водно- энергетической сферах и ряд других. Политические - порой ставшие ключевым камнем преткновения для выработки согласованной позиции сторон - разница в подходах к многостороннему и двустороннему сотрудничеству, конкурентные отношения в сфере регионального взаимодействия, геополитическая активность внешних игроков и др. Вкупе все эти факторы оказали сдерживающее воздействие на проекты центральноазитского сотрудничества.

Инициатива Н.Назарбаева, озвученная в ежегодном Послании в сентябре 2012 г., о создании Союза центральноазиатских государств стала очередным призывом к южным соседям Казахстана заняться вопросами региональной интеграции. "Дальнейшая интеграция - это путь к стабильности, прогрессу региона, экономической и военно- политической независимости" - таков лейтмотив внешнеполитического блока послания. Основой для реализации этой инициативы предлагался существующий Договор о вечной дружбе между Казахстаном, Узбекистаном и Кыргызстаном. Как и в стратегии "Казахстан-2030", озвученной в 1997 г., казахстанский лидер не исключал возможности участия других стран региона. Также Астана предложила странам "перейти к тесной экономической интеграции, двигаться к общему рынку и общей валюте".

В своем ежегодном ПосланииН.Назарбаев , в использовал термин Средняя Азия*советской традиции, как известно, обозначавший четырех южных соседей Казахстана. Очевидно, что экономическая дифференциация между Казахстаном и другими странами региона, поставленные социально-экономические цели и новые возможности, имеющиеся у страны, ориентируют Астану на поиск нового алгоритма развития. Показательно, что в ходе визита в Великобританию в ноябре 2006 г. казахстанский лидер подчеркнул, что не надо путать нашу страну с другими "странами". По сути, речь идет об определенной паузе, необходимой для стабилизации ситуации в регионе, чтобы страны Центральной Азии смогли логично подойти к оптимальному формату взаимодействия. Тем не менее, одной из приоритетных стратегических задач внешней политики Казахстана остается наращивание сотрудничества с государствами Центральной Азии. Эта политика объективно обусловлена необходимостью обеспечения стабильности и безопасности в регионе, создания благоприятной внешнеэкономической и внешнеполитической среды.

Список литературы

1.Ашимбаев М. Современная геополитическая ситуация в Центральной Азии в контексте интересов мировых и региональных держав // Казахстан в глобальных процессах. - 2005. - №2. - С. 13.

2.Байбосунов К. Геополитические ориентиры Кыргызстана // Центральная Азия и Кавказ. - 2004. - №4. - С. 177-178.

3. Бжезинский 3. Великая шахматная доска.Москва. 1999г.

4. Бисенбаев А. Историческое место и роль Центральной Азии.//Казахстан и современный мир.№3 (6)2003г.

5.Жатканбаев Н. Международный экстремизм и терроризм как угроза Национальным интересам Казахстана. // Саясат Policy №1. 2005г. С.30

6. Жданова Н. А. Ядерный терроризм и безопасность Казахстана.// Аналитическое обозрение. №4. 2005г. С.21

7.Исмаилов А.И. Интересы мировых держав в Центральной Азии. // Хабаршы-Вестник Каз.НУ.2005г.№3(19)серия МО и МП. С. 18.

8.Кавешников Н.Ю. Готовы ли страны СНГ к экономической интеграции? //Интеграционные процессы в Евразии: политико-правовой аспект. Материалы международного семинара. Алматы. 2003г.

9.Кавешников Н.Ю. Готовы ли страны СНГ к экономической интеграции? //Интеграционные процессы в Евразии: политико-правовой аспект. Материалы международного семинара. Алматы. 2003г.

10.Кукушкина А. Р.Права и свободы человека как необходимое условие строительства демократического государства. Интеграционные процессы в Евразии: политико- правовой аспект. Материалы международного семинара. Алматы 2003г

11.Назарбаев Н. Из выступления на расширенном заседании Коллегии МИД Республики Казахстан, Астана, 14 сентября 1998 г. // Национальная безопасность: итоги десятилетия. - Астана: Елорда, 2001. - С. 68.

12. Назарбаев Н.А. Критическое десятилетие. Алматы. "Атамура" 2003г. С.240

13.Независимое военное обозрение. №7, 2005г.

14.Омаров М.М. Интересы Турции в Центральной Азии.// Хабаршы-Вестник Каз.НУ. №2, серия МП и МО, 2005г

15.Отвечая на вызовы века. //Казахстанская правда. № 158 24.06. 2006г.

16.По всем аспектам двусторонних отношении.// Казахстанская правда. №108-109 5.05.2006г.

17.Послание Президента Н.А.Назарбаева. Казахстан на пути ускоренной экономической, социальной и политической модернизации. - Астана. - 25 февраля 2005 г.

18.Послание Президента Н.А.Назарбаева. Стратегия вхождения Казахстана в число 50-ти

наиболее конкурентоспособных стран мира. - Астана. - 1 марта 2012 г.

19.Рахматулина Г. Динамика развития интеграционных процессов в государствах СНГ и перспективы формирования Единого экономического пространства. - Алматы: КИСИ, 2004.-С. 101.

20.Сембинов Г.К. Политика обеспечения региональной безопасности в Центральной Азии в контексте развития ОДКБ. Автореферат.Алматы.2004г.

21.Токаев К.К. Внешняя политика Казахстана в условиях глобализации. Алматы. 2000г. С.271-286

22.Токаев К.К. Под стягом независимости. Очерки о внешней политике Казахстана. Алматы, 1997 С. 105-131

23.Трофимов Д. Россия и США в Центральной Азии: проблемы, перспективы, интересы // Центральная Азия и Кавказ. - 2003. - №1. - С. 83.

24.Ушакова Н. Центральноазиатское сотрудничество: направления трансформации // Центральная Азия и Кавказ. - 2003. - №3. - С. 144.

25.Хартия Шанхайской организации сотрудничества. // Казахстанская правда. 4 июля 2002г.

26.Чёрных И. К вопросу о возможности интеграции в Центральной Азии в области обеспечения безопасности. // Интеграционные процессы в Евразии политико-правовой аспект. Материалы международного семинара. Алматы 2003г.

27.Шарапова С. Многосторонняя дипломатия Узбекистана в условиях антитеррористической кампании // Центральная Азия и Кавказ. - 2002. - №4. - С. 105- 106.

28.Шатманов И. Финансовая безопасность Кыргызстана.// Саясат-РоНсу №1, 2005г

Размещено на www.allbest.