Североатлантический альянс (НАТО)

Психологическую и этическую сложность этого процесса ярко выразил лауреат Нобелевской премии - один из создателей квантовой механики, известный немецкий физик - теоретик Макс Борн: «Нет науки, которая полностью была бы отделена от жизни. Даже самому бесстрастному учёному не чуждо человеческое: он хочет, был правым, желает убедиться, что интуиция не обманывает его, надеется добиться известности и успеха - это совокупность, т.е. синтез знаний и ответственности приведёт к эффективному управлению как социальными, так и техническими системами»

Рассмотрение небольшой части узловых обеспечений безопасности жизнедеятельности, связанных с практическими действиями стран НАТО, привлекает внимание к этим проблемам не только руководителей различных государственных, производственных, финансово -экономических, юридических структур, средств массовой информации, но и широкие круги научной общественности, поскольку для решения этих проблем требуются не только концентрация огромных ресурсов, высокая организация, но и изменение общественного массового общественного сознания.

4. Взаимоотношения НАТО со странами СНГ

Взаимоотношения НАТО и стран Содружества независимых государств. Содружество независимых государств было основано главами БССР, РСФСР и УССР путём подписания 8 декабря 1991 года в Беловежской пуще, в Вискулях под Брестом (Беларусь), Соглашения о создании Содружества Независимых Государств. 21 декабря 1991 года к Соглашению присоединились Азербайджан, Армения, Казахстан, Кыргызстан, Молдавия, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, подписавшие совместно с Белоруссией, Россией и Украиной в Алма-Ате Декларацию о целях и принципах СНГ. До ратификации парламентами действительного членства Азербайджан (до сентября 1993) и Молдавия (до апреля 1994) были ассоциированными членами СНГ.

В октябре 1993 действительным членом СНГ стала Грузия. В августе 2005 Туркмения вышла из действительных членов СНГ и получила статус ассоциированного члена-наблюдателя. Сотрудничество стран СНГ и НАТО является одним из важнейших факторов военной политики стран СНГ. Формы и направления связей государств Содружества с НАТО в значительной степени разняться. Вместе с тем, если исходить из целей, которые преследует каждое государство СНГ, сотрудничая с альянсом, можно выделить ряд характерных особенностей этого сотрудничества. Сразу же после распада СССР вновь образовавшиеся на его территории государства присоединились к Совету североатлантического сотрудничества (ССАС). В 1994 г. после провозглашения программы "Партнерство ради мира" (НРМ) все государства Содружества, за исключением Таджикистана (Таджикистан стал партнером в 2002 г.). присоединились к ней и с разной степенью интенсивности стали участвовать в мероприятиях программы.

В мае 1997 г. был создан Совет евроатлантического партнерства (СЕАП), ставший преемником ССАС, и все страны СНГ стали его членами. Таким образом, сотрудничество государств Содружества и НАТО в настоящее время осуществляется в рамках СЕАП и ПРМ. Помимо этого практически все страны СНГ заключили с альянсом двусторонние соглашения и имеют индивидуальные программы сотрудничества. Из всех аспектов военно-политических отношений государств-участников Содружества и Североатлантического альянса приоритет отдается военному сотрудничеству. Военное сотрудничество стран СНГ и НАТО осуществляется в основном по следующим основным направлениям:

- совместные учения

- подготовка кадров

- отношения между гражданскими и военными, демократический контроль над вооруженными силами

Наиболее тесное сотрудничество с НАТО за прошедшее время осуществляли Украина и Грузия, а с недавнего времени и Азербайджан. Руководства данных государств, невзирая на общественное мнение населения, провозгласили целью внешней политики присоединение к евроатлантическим структурам безопасности. Украина первой из стран, образовавшихся после распада СССР. присоединилась к программе ПРМ. В 1997 г. Украина и НАТО заключили Хартию об особом партнерстве. 23 мая 2008 года на заседании Совета национальной безопасности и обороны Украины принято решение о начале процедуры вступления в НАТО. Отношения Украины и Грузии с НАТО характеризуются наиболее высокой степенью интенсивности сотрудничества. Военнослужащие этих государств принимают участие в учениях в рамках ПРМ. Эти страны предоставляют свою территорию для проведения подобных учений. В военно-учебных заведениях НАТО в США, Великобритании, Германии прошли подготовку более 1000 украинских офицеров. Украина первой из стран участниц ПРМ открыла информационный центр НАТО, созданный в Киеве в мае 1997 г.

Участие Грузии в программе ПРМ расширяется с каждым годом. Если в 1997 г. состоялось лишь 7 совместных грузинско-натовских мероприятий то годом позднее их было проведено свыше 100, а в 1999 г. - 175. В 2001 г. были проведены первые на грузинской территории широкомасштабные маневры “Кооператив партнер” с участием вооруженных сил государств Североатлантического альянса. Конечная цель сотрудничества с альянсом, как заявляет высшее руководство страны. - вступление в НАТО. Первые лица министерств обороны Украины и Грузии заявляют, что особые отношения с НАТО необходимы, прежде всего, для приобщения военнослужащих их стран к передовым достижениям западной военной мысли. Кроме того, в условиях отсутствия достаточных средств на боевую подготовку участие личного состава в совместных учениях, а проводятся они за счет НАТО, позволяет поддерживать его боевую выучку на приемлемом уровне. Миротворческая операция в Косово вывела отношения Украины и Грузии с НАТО на новый уровень. По согласованию с альянсом в состав международного миротворческого контингента было направлено 250 украинских военнослужащих. Кроме того. в состав КФОР был направлен взвод грузинских военнослужащих, который находится там под непосредственным руководством НАТО. По интенсивности сотрудничества с НАТО к Украине и Грузии приближается Азербайджан. После начала контртеррористической операции в Афганистане на новый, более высокий уровень сотрудничества вышли отношения центрально азиатских государств СНГ и НАТО. Ведущую роль в этом сотрудничестве играют Казахстан и Узбекистан.

В настоящее время сотрудничество Казахстана и НАТО проходит в соответствии с Индивидуальной программой партнерства, которая включает в себя около сотни мероприятий. Узбекистан также активно участвует в программе ПРМ. Причем, в вопросе о расширении НАТО на восток Ташкент имеет отличную от Москвы позицию. Согласно заявлению президента Узбекистана, страна не видит угрозы своей безопасности в расширении альянса и будет продолжать стоять на позиции активного участия в программе ПРМ и в деятельности СЕАП. До проведения контртеррористической операции в Афганистане на территории стран Содружества Независимых Государств не было постоянного военного присутствия Соединенных Штатов или каких-либо государств - членов НАТО. Обретенная США и их союзниками по НАТО (в частности Францией и Германией) вследствие проведения этой операции возможность для дислокации своих военнослужащих, размещения своей военной техники и посадок своих самолетов в государствах Средней Азии, новый факт в жизни постсоветского пространства. Военнослужащие государств - членов НАТО находятся в трех государствах в Узбекистане, Киргизии и Таджикистане.

Кардинальные изменения в военно-политических отношениях России и НАТО, в частности, подписание в 2002 году Римского соглашения о создании "двадцатки" засвидетельствовали об интенсификации двустороннего сотрудничества. Несмотря на остающееся негативным отношение России к расширению НАТО, военно-политическая ситуация диктует необходимость сотрудничества с альянсом в некоторых областях, и, прежде всего, в области борьбы с терроризмом. Хотя Россия не имеет права вето на расширение альянса на восток, тем не менее, она оставляет за собой право высказывать свое отношение к этому.

4.1 НАТО и Российская Федерация

С 1991 г. отношения между Североатлантическим альянсом и Российской Федерацией служат главным барометром взаимоотношений Запада и России. В период холодной войны главной заботой альянса были «германский вопрос» и сдерживание «советской угрозы». В годы президентства Билла Клинтона Вашингтон использовал - по мере снижения геополитического статуса России - Североатлантический альянс как инструмент демократизации, воссоединения и стабилизации Европы. Из Москвы казалось, что следствием подобной политики является намеренное игнорирование российских интересов. Теперь баланс сил меняется: Россия переживает новый подъем, а трансатлантические отношения не только пережили острые разногласия по поводу Ирака, но и проходят через испытание трясиной Афганистана. Вновь обретенное Москвой влияние неоднозначно трактуется в Вашингтоне, а, следовательно, и в НАТО в целом. Оно обязывает американцев и европейцев пересмотреть стратегические рамки, в которых они привыкли осмысливать «русский вопрос», пока «треугольник» США - Европа - Россия еще не стабилизировался. В этой связи можно сказать, что для будущего НАТО куда важнее Кабул и Тегеран, чем Киев и Тбилиси.

В глазах Запада Россия остается источником неопределенности, риска и даже возможной угрозы не только для европейской, но и для мировой системы безопасности. Особенно если учитывать амбивалентное отношение Москвы к таким проблемам, как Иран, или ее действия в области энергетики. Подобное восприятие России является следствием как отсутствия ясности в публичной дипломатии, так и несовпадения аналитических оценок ее потенциала. Последнее в значительной степени зависит от угла зрения: демография, промышленный потенциал, военная мощь, технологии либо энергетика. Неоднозначность оценок привела к неспособности предвидеть новое обретение мощи Россией. Европа, так и не разобравшаяся с собственной международной идентичностью, не понимает, как вести себя со страной, которая вновь стала проводить политику с позиции силы.

В Соединенных Штатах всё еще спорят о том, является ли Россия реинкарнацией СССР или формирующейся страной БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). Второй ответ поддерживают в ряде европейских стран, таких, к примеру, как Германия, Италия и Франция, для которых Россия - это не только крупный рынок, но и ведущий геостратегический игрок. Этим странам, если учитывать их географическую близость и относительные размеры, несомненно, проще, чем американцам, ассоциировать Россию с БИК (Бразилия, Индия, Китай). Еще более четко выражены резкие расхождения между Америкой и Европой (и даже внутри самой Европы) по поводу того, какого рода энергетические отношения следует развивать с Россией, с одной стороны, и со странами транзита - с другой. Все игроки предпочитают диверсифицировать источники и маршруты энергии, поскольку потребности Европы в будущем возрастут, а собственные ресурсы сократятся. Но этот вопрос крайне политизирован, побуждая некоторые правительства, точнее, заинтересованные круги пытаться включить «энергетическую безопасность» в сферу деятельности НАТО. В результате «агрессивная диверсификация» - изоляция России и предпочтение таких поставщиков, как Азербайджан и страны Центральной Азии, - для некоторых является предварительным условием энергетической безопасности Европы. Но такой подход игнорирует два важнейших момента. Россия единолично обладает 25 % мировых запасов природного газа. Если иметь в виду географическое доминирование России, то со временем она будет в состоянии соединить или разъединить три региональных рынка газа (при отсутствии прогресса в производстве сжиженного природного газа). И для поставщиков, и для покупателей энергетическая безопасность зависит также от стабильности в странах транзита. Это один из ключевых вопросов Европейской политики соседства в отношении как средиземноморских стран (Средиземноморский союз), так и восточных соседей («Восточное партнерство»). На восточном фланге Европы самая деликатная точка прохождения - это, очевидно, Украина: 80 % российского газа, поступающего на европейский рынок, пересекает ее границы. Украина - ключевая страна между НАТО и Россией, а также между Европейским союзом и Россией.

Дискуссии внутри Североатлантического альянса сосредоточены на опасностях, проистекающих из мощи России. Такие страны, как, к примеру, Латвия, Литва, Эстония и Польша, усматривают в проводимой Россией политике прямую военную угрозу. Создание миссии НАТО по охране воздушного пространства стран Балтии иллюстрирует гарантии безопасности, которые дает им членство в НАТО. Германия, Италия и Франция считают Россию незаменимой опорой европейской безопасности. Тем самым не исключается военно-техническое сотрудничество, даже если оно приводит к спорам о намерениях Москвы, что создает сложности с передачей технологий. Самым свежим примером служит продажа Францией России военного судна (десантно-командный корабль типа «Mistral»).

Эти дискуссии неизбежно связаны с двойственным подходом России к военному сотрудничеству и торговле оружием. Москва действительно стремится перестроить систему военных альянсов так, чтобы в центре находилась Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), позволяющая поддерживать существенное присутствие в Центральной Азии, а также сохранять форпосты в Европе (Белоруссия) и на Кавказе (Армения). Россия больше не располагает геополитической мощью, необходимой для поддержания «внешнего» кольца обороны вдоль национальных границ. Однако у нее все еще есть ряд сильных сторон, которые недооцениваются на Западе. Имеется и реальный потенциал переброски ее воинских формирований.

Он зачастую рассматривается в свете западных оперативных возможностей на внешних театрах (Югославия, Афганистан, Ирак) или поведения российских сил в Чечне. Анализ событий в этом регионе долгое время был отмечен тем унижением, которое испытала Москва во время первой войны (1994-1996), и политической интерпретацией конфликта. При этом не всегда принимались во внимание изменения, которые произошли после 1999 г. с точки зрения планирования и проведения операций. Словом, старый афоризм «русская армия всегда слабее, чем хочет показаться, но сильнее, чем кажется» справедлив как никогда.

Отсутствие интереса к оперативной стороне событий в Чечне сопровождается, как правило, неполными данными о продажах российских вооружений. У России есть три основных клиента, которые не могут не интересовать альянс: Китай, Индия и Иран. С ними она официально поддерживает сотрудничество в области мирного атома. Более того, Россия продает системы вооружений Алжиру, Венесуэле и Сирии. Делая это, она стремится получить доходы за рубежом и поддержать на плаву свою военную промышленность, а также обеспечить влияние в мире. Тем самым Москва занимает промежуточную международную позицию - между западными державами и теми странами, которые откровенно стремятся бросить вызов существующему порядку. Москва отводит себе достаточно широкое поле для дипломатического маневра, то демонстрируя уважение к западным стандартам, то игнорируя их. При этом она очень остерегается чрезмерно быстрого наращивания мощи таких стран, как Китай, Индия и Иран. В результате создается парадоксальная ситуация, когда краткосрочные интересы (доходы от продажи оружия и способность повлиять на текущую конъюнктуру) мешают долгосрочным (военный и демографический баланс) по отношению к формирующимся новым державам. Возникает вопрос: собираются Россия и Запад искать ответ на рост возможностей этих государств, пытаясь нейтрализовать друг друга или же работая совместно? И вообще, в каком формате предполагается обеспечить основные интересы безопасности - внутри «треугольника» США - Европа - Россия либо вне его?

Европейская безопасность в треугольнике «США-Европа-Россия». Прежде чем пытаться ответить на этот вопрос, необходимо понять задачи России на европейском и мировом уровне. В официальных заявлениях Москва постоянно уделяет внимание европейской безопасности и демонстрирует растущую заботу об ОДКБ, дабы укрепить дипломатическую солидарность и военное доверие с соответствующими странами. На практике Дмитрий Медведев выступил с инициативой в области структур безопасности (май 2008 г.), которые стремятся принять форму треугольника (Россия, Европа, Соединенные Штаты) и стать панъевропейскими. Эта инициатива остается невнятной с точки зрения ее изложения и содержания. Она часто интерпретируется как желание добиться некоего перевоплощения Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ). При этом исключаются принципы демократической обусловленности и создаются предпосылки для трансатлантических расхождений. Эта инициатива - признак большей открытости и уверенности России в своем вновь обретенном потенциале (она была объявлена в момент экономической эйфории), но вскоре началась война в Грузии. Связь между этими событиями можно толковать по-разному. Согласно одной из интерпретаций, война убила инициативу при рождении. Это было испытание, уготованное для президента Дмитрия Медведева его силовыми ведомствами, решившими покончить с предпринятой им попыткой открытости. Еще одна интерпретация никак не связывает эти два события: инициатива остается жизнеспособной, и война даже подтверждает ее насущную необходимость. Согласно третьей интерпретации, инициатива и война тесно связаны друг с другом, и означает то, что Россия не отказалась от использования силы при необходимости добиваться решения своих территориальных задач.

Кажется, что Россия занимается больше тактикой, чем стратегией, и неубедительна в своей долгосрочной ориентации, особенно касающейся системы альянсов. В годы правления Путина Кремль использовал для определения своей международной позиции идею «особости», но не справился с задачей продвигать ее за счет привлечения своей обычной сферы влияния. Парадоксальным образом такое позиционирование ведет к ориентации на Соединенные Штаты по мере того, как Россия восстанавливает свое влияние. Реагирование России на американскую политику в собственной сфере влияния способствовало постепенному ужесточению отношений, хотя при администрации Буша США были склонны не принимать ее в расчет как силу. И действительно, согласно еще одной интерпретации российской политики, в ее сердцевине лежит антиамериканизм, подтвержденный Владимиром Путиным в его речи в Мюнхене в 2007 г. Но при любом толковании развитие отношений НАТО с Россией зависит от российско-американских отношений. Они сформировались во времена холодной войны, и не имеют сколько-нибудь серьезного значения в экономическом плане, но со стратегической точки зрения являются структурообразующими, если учитывать ядерный диалог между Россией и США. Ядерное оружие - фундамент всех двусторонних переговоров и решающая часть стратегического самосознания России, поскольку Москва считает, что значительная доля ее международной легитимности зависит от ядерного потенциала. В этом кроются корни российского парадокса: российскому сознанию свойственны откровенно антиамериканские настроения, при этом Москва систематически стремится получить знаки признания от Вашингтона. Роль ее ядерного арсенала - наследия холодной войны - задает узкие рамки российско-американским отношениям, а тем самым и отношениям между НАТО и Россией. Последние по-прежнему несут на себе глубокий отпечаток духа холодной войны, хотя обе стороны полностью осознают смену парадигмы глобальной безопасности.

Подспудная подозрительность России подпитывается страхом перед окружением и глубоким переживанием стратегического поражения. Запад сталкивается с проблемами понимания намерений России. С точки зрения альянсов, эти намерения часто сводятся к попытке организовать архитектуру европейской безопасности вокруг диалога НАТО - ОДКБ. При этом преследуется цель не восстановить защитный приграничный слой (задача ныне невозможная), а найти некую форму нейтрализации, особенно в отношении Украины. В более общем смысле Россия, по-видимому, выбрала одиночество. Она считает, что в нынешнем контексте ее выживание и развитие гарантированы ядерной автономией и энергетическим потенциалом, но ни то ни другое не обязывают ее вступать в партнерства. С этой точки зрения фундаментальная стратегическая задача носит оборонный характер: сохранить территориальную целостность Российской Федерации и предотвратить в зонах ее «привилегированных интересов» создание баз НАТО.

Будущие отношения между НАТО и Россией равным образом зависят от эволюции обеих сторон. В конце холодной войны альянс оказался способен сменить свою задачу территориальной обороны на осуществление миссий на стратегическом удалении. В то же время он расширился за счет стран Центральной и Восточной Европы. Восемь лет Североатлантический блок ведет войну в Афганистане, который находится за пределами его зоны ответственности. Он сталкивается с оперативно-тактическими трудностями и неустойчивостью внутренней афганской политики. В подобных условиях в случае неудачи под вопрос ставятся военный и политический потенциал НАТО, стабилизация того, что сейчас называют АфПак (Афганистан - Пакистан), а также будущее альянса.

Россия по-прежнему занимает консервативную позицию. После распада Югославии она считает, что существует «дуга кризиса», простирающаяся от Балкан до Филиппин, которая включает в себя различные формы радикального исламизма. Тому вниманию, которое Россия уделяет Афганистану, можно дать несколько разных объяснений. В той мере, в какой она стремится выйти за рамки вечных дебатов о европейской безопасности и НАТО, российские ведомства безопасности солидарны с западными коллегами в отношении повышенного внимания к АфПаку и - с некоторыми примечательными нюансами - к Ирану. Обоим этим «театрам», как местам развертывания драматических событий, Москва уделяет особое внимание. Кроме того, Россия мыслит как региональная держава, изо всех сил стремясь избежать дестабилизации западного фланга Афганистана, особенно в странах, где она пользуется некоторым влиянием. Наконец, тяжелые воспоминания, вынесенные из собственной кампании в Афганистане, заставляют ее более пристально следить за событиями. Это не только собственный военный опыт, но и убежденность в том, что в Афганистане задействованы новые формы конфликта. Как и любая военная держава, желающая принимать участие в международных делах, Россия не может просто игнорировать тактические и стратегические уроки асимметричного конфликта между западными вооруженными силами и талибами.

Приход к власти в Соединенных Штатах администрации Барака Обамы - это действительно поворотный момент для России, поскольку новый президент не ограничивает двусторонние отношения вопросами НАТО или противоракетных систем, а помещает их в более глобальный контекст. В рамках ведомств безопасности США были выработаны многочисленные рекомендации по новому подходу к «русскому вопросу». Несколько «тяжеловесов» внешнеполитической мысли, таких, в частности, как Збигнев Бжезинский, существенно изменили свои взгляды на Россию. Бжезинский, прежде выступавший за «расстыковку» (decoupling) России и Украины, теперь считает, что Россия не является врагом альянса, даже несмотря на то, что до сих пор испытывает к НАТО враждебность. Он призывает сменить «программное обеспечение» и организовать стратегические диалоги с Китаем, Индией и Ираном, чтобы превратиться в центр относительно гибкой сети безопасности. С этой целью Бжезинский предлагает укреплять сотрудничество с Россией и проявлять больше осмотрительности в отношении Украины и Грузии, а также рекомендует осуществлять взаимодействие между НАТО и ОДКБ. Такой подход имплицитно ведет НАТО и Россию к необходимости совместно решать уравнение со многими неизвестными, каковым представляется проблема китайско-российских отношений. Многочисленные аналитики ожидают китайско-российского сближения, которое способно привести и к военному альянсу. Такие ожидания, характерные еще для конца периода правления Джорджа Буша, проливают новый свет на проекты расширения альянса и включения в него таких стран, как Япония и Австралия. На Западе масштаб китайско-российского сближения оценивается по-разному. В России китайская карта часто разыгрывается главным образом для того, чтобы воздействовать на отношения с Западом.

При наличии этих фундаментальных базовых тенденций можно спросить: не подвергают ли себя европейские члены НАТО маргинализации? Они отчасти зависят от транзита через российскую территорию в плане военно-технического снабжения, оставаясь при этом очень ограниченными в средствах переброски самих войск. Иными словами, взаимоотношения НАТО и Азии стали одним из важнейших компонентов стабилизации Центральной Азии в широком смысле. Их влияние косвенно ощущается и на Ближнем Востоке, особенно учитывая сложность российско-израильских отношений, усилий России по оживлению арабской политики и усилий НАТО по входу в этот регион. Еще один регион, о котором часто забывают, но имеющий решающее значение, - это Арктика, на которой со временем могут сказаться отношения между Североатлантическим блоком и Россией, учитывая, что там хранится 15 % мировых запасов углеводородов. В зависимости от того, как будут развиваться эти отношения, данный регион станет предметом конфронтации либо реального сотрудничества.

Растущий список ключевых площадок развертывания событий (Европа, Кавказ, Центральная Азия, Дальний Восток, Ближний Восток и Арктика) и общие для них проблемы (распространение ядерного оружия, разоружение, энергетическая безопасность, продажа вооружений) явно демонстрируют нынешний глобальный характер взаимоотношений НАТО и России. При проецировании этих отношений за пределы традиционного «треугольника» они теряют свой центральный характер, но превращаются в незаменимую часть непрямого подхода на нескольких направлениях и по нескольким общим для них проблемам. Европейцы должны учитывать это при любом рассмотрении стратегий доступа к различным оперативно-тактическим зонам, если не хотят подвергаться риску стремительной маргинализации. Перебрасывать силы в Евразию, не учитывая интересов России, - это для Запада геополитический нонсенс. Геополитическим нонсенсом для России было бы рассчитывать на уход США. Для Запада «русский вопрос» превращается в глобальный. Для России Евразия становится более вестернизированной. Обе стороны сталкиваются с общей проблемой - как подготовиться к выходу на большую арену новых.

4.2 НАТО и Республика Казахстан

НАТО и Казахстан активно сотрудничают в области демократических и институциональных реформ, военной реформы и развивают практическое сотрудничество по большому числу других направлений. В Индивидуальном плане действий партнерства (ИПАП) изложена общая программа сотрудничества между Казахстаном и НАТО. Процесс планирования и анализа (ПАРП) помогает вести сотрудничество в областях, связанных с обороной.

Сотрудничество в сфере безопасности. Из состава воздушно-десантных сил Казахстан выделил миротворческий батальон, который может быть развернут для проведения операций по поддержанию мира под руководством НАТО и в соответствии с мандатом Совета Безопасности ООН. Подразделения миротворческого батальона приняли участие совместно с государствами НАТО в ряде войсковых учений. Один из важнейших проектов в рамках ПАРП состоит в том, чтобы расширить состав этих сил до бригады (КАЗБРИГ). Таким образом, за счет ротации Казахстан сможет обеспечить участие контингента численностью до батальона. Недавно Казахстан вместе с Россией, Украиной, Узбекистаном и Беларусью заключили с НАТО соглашение, позволяющее осуществлять железнодорожные перевозки в Афганистан не летальных грузов ИСАФ. Перевозка первой пробной партии грузов была успешно осуществлена в июне 2010 года, и сейчас грузы перевозятся регулярно. Казахстан играет активную роль, организуя на своей территории учебную подготовку и учения ПРМ, а также участвуя в подобных мероприятиях, проводимых в других странах. По согласованию с государствами-членами НАТО Казахстан ведет работу по созданию регионального учебного центра ПРМ и продолжает взаимодействовать со странами НАТО и с региональными партнерами в сфере методики военной подготовки и обучения иностранным языкам. Участвуя в Плане действий партнерства по борьбе с терроризмом (ПАП-Т), Казахстан вносит свой вклад в эту борьбу. Это предполагает обмен разведданными и аналитическими разработками с НАТО, совершенствование национального потенциала, необходимого для контртеррористической деятельности, и упрочение безопасности границ. В 2006, 2007 и в 2009 году Казахстан при взаимодействии со странами НАТО провел на своей территории крупные контртеррористические учения «Степ Игл» («Степной орел»). Эти учения способствовали повышению оперативной совместимости КАЗБРИГ и сил Североатлантического союза.

Реформа сектора обороны и безопасности. НАТО помогает в осуществлении процесса демократических и институциональных реформ, который идет в Казахстане и изложен в документе ИПАП. В частности, в области реформы сектора обороны и безопасности НАТО и отдельные страны-члены имеют значительный опыт и навыки, которыми Казахстан может воспользоваться. Консультируясь с государствами-членами НАТО, Казахстан продолжает разрабатывать концептуальные рамки для реформы сектора безопасности и обороны и продвигать основные проекты реформ в Министерстве обороны. Тот факт, что Казахстан принял цели Плана действий партнерства по строительству оборонных институтов, стал хорошим подспорьем в этой работе. Программа помогает создавать систему эффективного судебного надзора и надлежащие механизмы управления для различных органов в сфере обороны и безопасности. Начиная с 2002 года, участие Казахстана в Процессе планирования и анализа ПРМ (ПАРП) помогало развивать способность вооруженных сил этой страны взаимодействовать с НАТО. Казахстан стремится к тому, чтобы подразделения его вооруженных сил и ВС стран НАТО были оперативно совместимы. В настоящий момент упор делается на аэромобильные силы и ВМС. Продолжается совместная работа над дальнейшим развитием миротворческого батальона, который будет действовать совместно с государствами-членами Североатлантического союза.

Гражданское чрезвычайное планирование. В сотрудничестве с НАТО и посредством участия в мероприятиях, организуемых Евроатлантическим координационным центром реагирования на стихийные бедствия и катастрофы (ЕКЦРСБК), Казахстан развивает национальный потенциал реагирования на гражданские ЧС и ликвидации последствий бедствий и катастроф. Развивая сотрудничество в этом направлении, в 2008 году Казахстан назначил своего представителя в ЕКЦРСБК. В 2009 году в Казахстане, недалеко от Алматы прошли учения ЕКЦРСБК «Жетысу».

Наука и окружающая среда. По линии программы «Наука ради мира и безопасности» Казахстан получил гранты на реализацию около двадцати проектов сотрудничества в сфере науки и экологии. Проекты включают: сотрудничество в исследовании радиологической опасности в Центральной Азии, комплексное управление водными ресурсами и разработку новых технологий строительства сейсмостойких зданий. Казахстан также участвует в проекте «Виртуальная шелковая магистраль», цель которого - улучшить доступ к Интернету для сотрудников высших учебных заведений и научных работников в странах Кавказа и Центральной Азии за счет использования спутниковой сети. В настоящий момент большое число учреждений в Алматы пользуются этой сетью. Ведется подготовительная работа для расширения возможностей подключения в других городах по всей стране. В мае 2010 года ученые и инженеры из Казахстана, а также других стран Содружества независимых государств (СНГ) приняли участие в научной программе НАТО, предназначенной для обучения участников навыкам защиты кибернетических сетей. Главная цель учебной программы - укрепить кибернетические сети научно-образовательных кругов в регионе СНГ.

Информирование общественности. Еще одним важным направлением сотрудничества является повышение осведомленности общественности о НАТО и о пользе сотрудничества НАТО и Казахстана. В 2007 году НАТО и Казахстан провели совместный семинар, внесший свой вклад в подготовку казахстанских работников сферы СМИ и информирования общественности. В 2007 году в Университете имени аль-Фараби был открыт Информационный центр НАТО, в котором ежегодно проводится ряд мероприятий по тематике НАТО, а также визиты представителей НАТО. Помимо этого в 2008 году в Астане состоялось торжественное открытие депозитарной библиотеки НАТО. Ведется совместная работа над обширной стратегией информирования общественности.

Отношения между НАТО и Казахстаном начались в 1992 году с присоединением Казахстана к Совету североатлантического сотрудничества (переименованному в 1997 году в Совет евроатлантического партнерства - СЕАП). Сотрудничество стало расширяться, и в 1995 году Казахстан присоединился к программе «Партнерство ради мира», а в 2002 году - к Процессу планирования и анализа (ПАРП). С того момента, как в 2005 году был разработан первый ИПАП Казахстана, больший упор делается на поддержку процесса реформ, осуществляемых в этой стране.

Основные вехи 1992 года - Казахстан вступает в Совет североатлантического сотрудничества, переименованный в 1997 году в Совет евроатлантического партнерства.

1995 год - Казахстан официально присоединяется к программе «Партнерство ради мира» (ПРМ).

1997 год - В Казахстане проводится первое ежегодное миротворческое учение «Степ Игл» («Степной орел») с участием стран НАТО, направленное на повышение готовности миротворческих подразделений Казахстана к участию в операциях под руководством НАТО.

2002 год - Казахстан подключен к «Виртуальной шелковой магистрали».

Казахстан присоединяется к Процессу планирования и анализа ПРМ (ПАРП).

2004 год - На встрече в верхах в Стамбуле лидеры стран НАТО уделяют особое внимание Кавказу и Центральной Азии: назначен специальный представитель НАТО в регионе и сотрудник по связи и взаимодействию.

2005 год - Казахстан передает НАТО презентационный документ ИПАП.

2006 год - Казахстан и НАТО согласовывают первый ИПАП на период с 2006 по 2008 год, а также Цели партнерства ПАРП на 2006 год.

2007 год - Визит Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева в штаб-квартиру НАТО. В документе «Оценка ПАРП за 2007 год» отражено положение дел с реализацией Целей партнерства. Двое ученых из Казахстана и Великобритании удостоены в 2007 году премии за партнерство в науке за великолепное сотрудничество в проведении анализа радиоактивного заражения на полигоне в Семипалатинске (Казахстан), на котором Советский Союз проводил ядерные испытания. В Университете имени аль-Фараби открыт Информационный центр НАТО.

2008 год - Торжественное открытие депозитарной библиотеки НАТО в Национальной библиотеке. Министр обороны Казахстана Даниал Ахметов посещает с визитом штаб-квартиру НАТО и выступает перед Североатлантическим советом с докладом о результатах ИПАП за период с 2006 по 2008 год.

2009 год - Генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер посещает с визитом Казахстан. В Казахстане, в Астане проводится форум безопасности Совета евроатлантического партнерства (СЕАП). В Казахстане проводятся учения НАТО по реагированию на бедствие «Жетысу - 2009».

2010 год - Визит в НАТО министра иностранных дел Казахстана Каната Саудабаева. Достигнуты договоренности между НАТО и рядом стран, включая Казахстан, о транзитных железнодорожных перевозках в Афганистан не летальных грузов ИСАФ (МССБ). Визит в НАТО Президента Казахстана Нурсултана Назарбаева.

Во многом действия предпринимаемые НАТО в сотрудничестве с Казахстаном, расходятся с позицией Астаны. Понятно, что у Североатлантического союза цели гораздо более масштабные, чем у одного, пусть даже и стабильного государства Центральной Азии.

Стоит отметить, что НАТО делит своих партнеров на четыре группы - западноевропейскую, балканскую, кавказскую и центрально-азиатскую.

В наиболее приоритетных направлениях действуют спецпредставители НАТО. На сегодняшний день они "прописались" и на Балканах, и на Кавказе, и в Центральной Азии.

И хотя каждый приезд представителя НАТО в Казахстан сопровождается заверениями со стороны гостей об очередном налаживании контактов и расширении зон взаимодействия, становится очевидным, что такие заявления являются лишь "макушкой" айсберга, в то время как основная его часть отличается разительным образом.

Итак, в своей "игре" с Казахстаном НАТО придерживается нескольких векторов. Во-первых, внешнеполитического (центрально азиатского вектора), где НАТО пытается установить тесные связи и расширить доверительные отношения с руководством Казахстана. И в этом стремлении Североатлантического союза нет ничего особенного. Так как на сегодняшний день Казахстан является наиболее привлекательным государством в Центральной Азии. Стабильная социально-экономическая ситуация в стране, бессменное руководство и лояльное отношение населения к действующей власти - все эти факторы повлияли на выбор НАТО в отношении партнера в регионе.

Стоит отметить, что в Центральной Азии кроме Казахстана и выбирать не из кого. Так, известный конфликт с Узбекистаном практически свел к нулю все наработанные годами договоренности между Ташкентом и штаб-квартирой НАТО. С Таджикистаном у НАТО по определению не может получиться стратегического союза, так как на территории этой республики обосновалась Россия с ее военной базой и экономической помощью. А Кыргызстан, поначалу выбранный в качестве стратегического партнера, в последнее время потерял привлекательность в глазах НАТО. Это в основном было связано с нескончаемым политическим кризисом и экономическим коллапсом, которые стали почвой для массовых волнений и политической нестабильности в республике. В данном отношении выбор Североатлантическим союзом Казахстана является и осознанным, и вынужденным. Вместе с тем очевидно, что центрально-азиатская республика нужна НАТО для установления контроля над регионом, военно-стратегическое значение которого возрастает с каждым годом.

Во-вторых, углубляя связи с Казахстаном, НАТО закрепляет свои позиции и в Каспийском регионе, который в настоящее время носит, пожалуй, даже более приоритетный характер по сравнению с другими направлениями интересов Североатлантического альянса на территории, бывшего СССР. Таким образом, посредством Казахстана НАТО может расширить свое влияние сразу по двум направлениям - центрально азиатскому и каспийскому. Это позволит Североатлантическому альянсу не только быть в курсе событий, но и по мере возможности контролировать ситуацию. В свою очередь та страна, на территории которой будут размещаться структурные подразделения НАТО, вряд ли сможет выступать с инициативами, идущими вразрез с взглядами его штаб-квартиры.

В-третьих, военно-технический интерес, в котором НАТО пытается для себя прояснить ситуацию с действительным положением дел в вооруженных силах Казахстана. Так, еще осталась в памяти инициатива НАТО, когда в конце 2005 года он предложил Казахстану помощь в оказании военного планирования, составления военного бюджета и переподготовке офицерских кадров. Как сказал в свое время представитель генсека НАТО по Центральной Азии и Кавказу Роберт Симмонс: "Речь не идет о раскрытии секретной информации, это только попытка определить те области, где мы могли бы оказать вам более эффективную помощь". Тогда заявление столь высокопоставленного чиновника вызвало резонанс. Но вполне вероятно, если подобное предложение прозвучит сейчас, то может быть принято Астаной. Кроме этого не стоит забывать и об участии Казахстана в международной шестилетней программе НАТО "Процесс планирования и анализа", которая позволила Североатлантическому союзу реально оценить силы и средства, предоставляемые Казахстаном для подготовки и проведения операций во взаимодействии с силами НАТО.

В-четвертых, интерес НАТО к энергетическим запасам Казахстана. Известно, что НАТО наряду с реформированием казахстанских вооруженных сил заинтересовано и в исследовании недр республики. Так отдел НАТО по научным и природоохранным делам уже выделял средства для изучения нефтегазового потенциала Казахстана. Становится очевидным, что НАТО в числе своих основных задач имеет защиту стран-членов НАТО, являющихся потребителями энергоресурсов. И должен реализовывать мероприятия, направленные на изучение потенциальных залежей нефти и газа с целью их дальнейшего использования. В доказательство этого тезиса можно привести выступление в 2006 году американского сенатора Ричарда Лугара о планах по превращению НАТО в своеобразный альянс потребителей энергоресурсов, где интересы стран Североатлантического блока будут защищаться в любой точке мира.

В целом отношения между НАТО и Казахстаном на сегодняшний день приобретают взаимовыгодный характер. Однако стоит отметить, что НАТО, реализовывая свои интересы в отношении Казахстана, в свою очередь не пытается проявлять какого-либо рвения по таким заявленным направлениям сотрудничества как оборонная политика, разработка технологий оборонной сферы, мероприятия по недопущению распространения оружия массового поражения.

Подписанные между НАТО и Казахстаном документы вряд ли можно назвать подтверждением особого партнерства, благодаря которому Казахстан сможет получать какие-либо преференции. Вполне вероятно, что и в дальнейшем интерес НАТО к Казахстану будет сконцентрирован вокруг энергетических вопросов и обеспечения безопасности нефте- и газопроводов, которые должны будут доставлять энергоресурсы в Европу, то есть в страны-члены Североатлантического альянса. Подобное развитие ситуации в очередной раз служит доказательством того, что хотя у Казахстана и НАТО интересы и соприкасаются, но цели, как и прежде, являются диаметрально противоположными.

Размещено на Allbest.ru