Проведение рыночных реформ в Китае

Эта логика предопределила как основные приоритеты, так и степень радикализма предполагавшихся социально-экономических и политических реформ. В Китае, в отличие от Советского Союза, начали с экономики, причем с экономики деревни, где проживало более 80% населения. В 1984 г. эксперимент был распространен на города, и только совсем недавно он начал охватывать финансово-банковскую и частично политическую сферы. Постепенность и поэтапность в проведении реформ как раз и послужила одним из основных условий, обеспечивших их успех.

Отечественное предприятие и благосостояние народа - база реформ. Китай защищал существование и развитие своих государственных предприятий и одновременно поощрял создание конкурирующих частных предприятий.

Важнейшим условием успеха китайских реформ является то, что государство на всех этапах сохраняло контроль за рыночными процессами в стране. И ныне в арсенале государства остаются методы и прямого, и косвенного регулирования, и чисто административного воздействия. Под его влиянием находятся практически все элементы создаваемой рыночной инфраструктуры.

Смысл мероприятий, которые планировалось осуществить на начальном этапе реформ, диктовался самой жизнью: отказ от чрезмерной централизации управления со стороны государства и расширение хозяйственных прав предприятий; сочетание плановых начал с механизмом рыночного регулирования, усиление дееспособности рыночных рычагов (цены, налоги, кредиты); переход от управления главным образом через административные органы и с помощью административных мер к управлению через хозяйственные органы с помощью экономических рычагов с установлением четкой юридической ответственности должностных лиц.

Главное в этих преобразованиях заключалось в развитии многоукладности, предоставлении предприятиям статуса юридического лица и расширении их оперативной самостоятельности, введении системы хозяйственных договоров, повышении инициативы и ответственности производственных и хозяйственных единиц и занятых непосредственно в производственной сфере трудящихся с предоставлением им соответствующих льгот со стороны государства.

Успех Китая на пути рыночных преобразований связан с тем, что сначала там создавали товарную экономику, единственным “институтом” которой является национальное предприятие, способное наращивать выпуск продукции и повышать ее качество. Лишь спустя длительное время - после нахождения способов балансирования между спросом, ценами и предложением, интересами предприятия и общества - в Китае заговорили о рыночном хозяйстве.

Именно ориентация на отечественного производителя и отечественное производство при попутном решении задач привлечения иностранных капиталов, товаров и инвесторов заложили основу не только экономического роста, но и, что наиболее важно, привели к одобрению политики реформ большинством населения. Не приняло китайское руководство и так называемую “шоковую терапию”. Логика его действий была иной - то, что надлежит сделать прежде всего, должно отвечать интересам развития отечественного производства и повышения уровня благосостояния народа, базироваться на созданных в предшествующий период социально-экономических и материально-психологических условиях и наличии соответствующей законодательной базы.

В Китае с самого начала осуществления преобразований поняли главное: стратегическая цель реформирования любого общества - не реформы ради самих реформ, а реформы, преследующие целью повышение уровня благосостояния населения. Причем не какой-то одной малочисленной его части, а большинства населения. Поняли и другое: в том случае, когда во главу угла ставится принцип “цель оправдывает средства” и не учитывается количество летящих при рубке леса щепок, за спиной реформатора остаются моря крови и слез, общество поляризуется. Чтобы избежать такого результата, необходимо заранее договориться о границах допускаемой цены, превышение которой является абсолютным и беспрекословным требованием смены курса.

И такая практика дала свои положительные результаты. Во всяком случае, данные социально-экономического развития КНР за период реформ показывают, что имеющийся потенциал использовался достаточно эффективно и прирастал за счет как внутренних, так и зарубежных инвестиций. При этом Китай, являясь одним из крупнейших потребителей иностранных инвестиций в Азии, не угодил в долговую яму. Напротив, с учетом Гонконга его золотовалютные резервы достигли гигантской суммы, уступая в Азиатско-Тихоокеанском регионе лишь Японии. Социальные показатели улучшились, а уровень жизни народа значительно повысился.

Государство должно нести свою долю ответственности. Одна из особенностей того “реального социализма”, который пережили мы в Советском Союзе и опыт которого в значительной мере был заимствован и КНР, заключается в высокой степени участия государства во всех экономических и общественно-политических процессах. Отсюда - не только высокий уровень социальных ожиданий от деятельности государства и доминирование идеи так называемой “социальной защищенности”, но и весьма специфическое место чиновного аппарата во всей системе экономических и общественных отношений. Таким образом, важнейшим фактором, обеспечивающим успех экономических реформ в Китае, является их последовательная социальная ориентированность. Разумеется, не в равной мере, но благотворность реформы ощущает лично на себе каждый китаец, что и делает его активным сторонником реформ.

Менталитет членов социалистического общества предусматривает наличие “гарантированной государственной поддержки” и “социальной справедливости”, которые изначально находятся в противоречии с основными принципами рынка - экономической эффективностью и экономической целесообразностью. Поэтому степень радикализма осуществляемых социально-экономических реформ имеет свой предел, за порогом которого возникают социальные конфликты, атрофия социальных чувств и, как следствие, экономический и, возможно, политический крах.

Другими словами, на переходном этапе остро встает вопрос о продуманности социальной политики, призванной обеспечить воспроизводство тех социальных ресурсов, из которых государство черпает себе поддержку и создает предпосылки для расширенного воспроизводства и своей деятельности, а также обеспечения стабильности всей общественной системы. Если государство “сбрасывает” с себя ответственность за социальную сферу, то оно очень скоро лишается социальной поддержки, что в конечном итоге ведет его к гибели.

Бюрократия как активный участник реформ. При попытке осуществления реформ, предполагающих внедрение новых элементов управления, чиновный аппарат либо накладывает на них жесточайшие ограничения, сводящие на нет все благие начинания, либо присваивает себе “право первой ночи” на рынке, быстрее других наживаясь спекуляцией и использованием общественных средств в личных целях. В результате идея развития рынка дискредитируется и недовольство народа усиливается, а идеологическое и политическое господство бюрократии подкрепляется ее экономическим господством; степень участия масс в социально и экономически значимых мероприятиях снижается, и развитие общества происходит не на рыночной основе, а на коммунистической редакции принципов государственного монополизма.

Все эти явления - неизбежная плата за “прекрасное” социалистическое вчера, и сегодня их можно наблюдать практически во всех постсоветских странах. Следовательно, главной задачей реформатора является решение вопроса о “включенности” чиновного аппарата в реформы. Причем на условиях, обеспечивающих, с одной стороны, его заинтересованность в ходе реформ, а с другой - невозможность использования служебного положения для их дискредитации. Задача весьма сложная, но, как показывает опыт Китая, вполне разрешимая.

Решение проблем рынка за счет урезания прав бюрократии, лишения ее возможности вмешательства в хозяйственную деятельность, ужесточения наказания за экономические преступления и коррупцию, как показывает практика, малоэффективны. Как же их решать? Тут надо учесть два обстоятельства.

Во-первых, реформа требует не только большого числа квалифицированных специалистов, но и - что самое существенное - перестройки мышления кадров. Старый же аппарат, воспитанный в духе чинопочитания, обязательного наличия привилегий и постоянно склонный к использованию своего положения в корыстных целях, в своем большинстве не готов к этому и требует замены, несмотря на его заслуги. На практике это осуществить трудно, но стремиться к этому необходимо.

Во-вторых, необходимо снизить степень политизации аппарата, четко определив функции органов власти и управления, прекратить практику, при которой главенствующее положение занимает не управление на основе закона, а управление, основанное на воле отдельных лиц.

Наконец, требуется повышение уровня правосознания народа и на этой основе развивать демократические традиции в обществе. Последнее же возможно только при радикальном изменении экономических отношений, четком определении отношений собственности.

Национальная идея. Главным условием успеха явилась сама цель предпринятых в Китае реформ, которая была понятна, близка всем слоям населения страны, взывала к глубинным патриотическим и национальным чувствам китайцев -- поднять страну, поднять народ, возродить величие Китая.

В любом переходном обществе, для которого характерен определенный идеологический вакуум, возникает вопрос: каким образом пробудить на уровне социальной системы энергию самоорганизации? При этом мы можем сколько угодно долго спорить о ненужности или нецелесообразности государственной идеологии, но заполнить этот вакуум чем-то все равно необходимо. Его можно заполнить абстрактными идеями и мифами, цена которым в скором времени становится очевидной. А можно - целостным пониманием того этапа развития, на котором находится общество, выявив ту стержневую идею, которая способна пробудить энергию самоорганизации, и те активные социальные силы, которые получили шанс реализовать свои возможности в новых условиях и готовы идти дальше при понимании и поддержке предлагаемых “правил игры”.

Решение этого вопроса должно включать в себя прежде всего задачу создания принципа обратной связи между национальным лидером, государством и обществом. При этом союз национального лидера и активной части общества в интересах всего государства должен развиваться в условиях доминанты Закона и Порядка во имя перспективы прогресса и взаимного процветания. Немаловажное значение имеет и то обстоятельство, что цементирующая общество ключевая идея дает национальному лидеру карт-бланш в его действиях и способствует мобилизации политической и экономической активности населения. Нельзя допускать ситуации, в которой в обществе начинает формироваться “дефицит определенности”. Нельзя, отобрав у большей части народа веру, ничего не дать ей взамен.

В Китае к этому пониманию пришли еще до начала радикальных экономических и политических реформ. Идея “возрождения Великого Китая” объединила не только все населяющие Китай народы, но и соотечественников за рубежом. Идеология начала работать на пользу экономике, социальной и политической стабильности. И в этом - один из главных уроков китайских реформ.

Сельскохозяйственные реформы. Рыночные реформы в Китае начались с реформ сельского хозяйства в 1978 г., когда около 70% рабочей силы Китая составляли работники, занятые в сельском хозяйстве. Уже на первом этапе реформ между 1978-м и 1985 годами в результате перехода на семейный подряд сельскохозяйственное производство выросло на 67 процентов. Земля не стала частной собственностью, она передавалась каждому крестьянину в долгосрочную аренду («деколлективизация»), но тот факт, что крестьянин мог распоряжаться всем продуктом сверх фиксированной доли, сдаваемой государству, уже оказался громадным стимулом, способствовавшим росту производительности труда на 50 процентов. Впервые крестьяне получили возможность брать в аренду землю, находившуюся в собственности государства (на I5 лет). В соответствии с установленной двухуровневой системой цен фермеры должны были продавать установленный объем сельскохозяйственной продукции государству по фиксированной цене, а всю продукцию сверх этого объема могли продавать по рыночным ценам. В конечном итоге фермерам разрешили продавать более высокие объемы урожая по рыночным, а не по фиксированным ценам. В 1978 г. фермеры продали лишь 8% продукции на конкурентном рынке, но к 1990 г. эта доля увеличилась до 80%. Деколлективизация и ценовая реформа привели к усилению рыночных стимулов и быстро приблизили экономику Китая к рыночному сельскому хозяйству. В ответ на появление стимула в виде прибыли крестьяне - индивидуалы увеличили производительность своего труда путем замены труда крестьян машинами, перехода на более ценные виды культур и разработки новых земельных угодий. В 80-х годах сельскохозяйственное производство в Китае существенно выросло. В такой же степени важным является то, что в результате более высокой производительности в сельском хозяйстве были высвобождены трудовые ресурсы, которые нашли применение в расположенных в сельских районах частных производственных фирмах, называвшихся городскими и сельскими предприятиями.

В результате Китай добился в основном самообеспеченности зерном. В 1995 году его было произведено 455 миллионов тонн (на 10 миллионов больше, чем в предшествующем году), и он планирует довести производство зерна к 2000 году до 500 миллионов тонн. Учитывая, что страна располагает всего 7 процентами мировых пахотных площадей при населении 1,2 миллиарда человек (21 процент населения мира), успех следует признать впечатляющим.

Реформа городских предприятий. На втором этапе реформ (1985--1991 годы) акцент стал переноситься из деревни в город. Но и тут сохранялся принцип не быстрого разрушения старых структур, а формирования новых рядом со старыми. Централизованное правительство распространило реформы на государственные предприятия (ГП) в городах. Этим предприятиям было предоставлено больше полномочий в определении объемов и ассортимента выпускаемой продукции, принятии решений в отношении найма работников и распоряжении большей частью прибыли. (Ранее они должны были направлять большую часть прибыли центральному правительству.) Правительство распространило двухуровневую систему цен также и на несельскохозяйственную продукцию. ГП получили возможность покупать материалы и комплектующие, используемые ими в производстве, все в больших объемах по рыночным, а не по фиксированным ценам. Они также получили право продавать свою продукцию все в большем объеме по рыночным, а не по фиксированным ценам. Доля продукции, продаваемая по рыночным, а не по фиксированным ценам, выросла с 12% в 1980 г. до 66% в 1987 г.

Более того, китайское правительство способствовало созданию негосударственных предприятий, которые назывались городскими коллективными хозяйствами, -- предприятий, находившихся в собственности руководителей и работников предприятий. Так же как городские и сельские предприятия, эти негосударственные фирмы не подпадали под директивы органов централизованного планирования, поэтому могли гораздо более эффективно, чем ГП, отслеживать и удовлетворять потребительские предпочтения. Городские коллективные хозяйства испытали период бурного роста объемов производства и занятости, некоторые из них - за счет ГП. Кроме того, конкуренция среди таких негосударственных предприятий и ГП способствовала росту производительности и инноваций на многих ГП.

Сегодня в Китае доля государственных предприятий в общей стоимости основных фондов предприятий всех форм собственности составляет 60%, коллективных - 20%, частных - 7% и предприятий с участием иностранного капитала - 13%. Можно ожидать, что по мере дальнейшего развития экономики доля государственного сектора экономики снизится, однако базовые отрасли промышленности будут по-прежнему оставаться под контролем государства, обеспечивая своей продукцией быстрый рост производства в негосударственном секторе. И здесь обнаруживается любопытный момент. "Негосударственный" сектор в Китае не означает "частный" сектор. Более 70% продукции, производимой негосударственным сектором, приходится на предприятия, которые находятся в общественной собственности местных провинциальных правительств. Другими словами, приватизация не играет существенной роли в экономических реформах Китая. Вместе с тем, многие экономисты считают, что одним из двигателей экономического бума в Китае (его национальный продукт увеличивается примерно на 10% в год) стало сокращение деятельности государства. За последние 15 лет совокупные расходы государственного бюджета снизились втрое. Высвобожденные в результате этого гигантские финансовые ресурсы были направлены в реальную экономику. Негосударственный сектор экономики Китая оказался особенно эффективен в производстве бытовой продукции всех видов и продуктов питания. Его динамичность в условиях конкуренции внесла серьезный вклад в экономический рост Китая и повышение уровня жизни населения. Что касается экономического роста, то в настоящее время 80-90% товаров в китайских магазинах - отечественного производства. Импортные товары и продукты стоят значительно дороже. Кроме того, с самого начала реформ Китай взял направление на развитие экспортных отраслей. Китай сегодня вышел на первое место в мире по объемам производства угля, цемента, хлопка и хлопчатобумажных тканей, зерна, мяса, телевизоров. На второе место - по производству стали, синтетических волокон и электроэнергии. Поэтому сегодня китайский рынок завоевывает новые и новые рынки. Хотя реальные доходы населения Китая растут, они все еще остаются на невысоком уровне - около $460 в год в городе и $200 - в сельской местности. Рост уровня жизни населения Китая тормозится его численностью. Есть и другие факторы, сдерживающие развитие Китая. Это, скажем, сокращение площади пашен, плохо развитая инфраструктура, нехватка свободной земли для строительства. 94% населения страны живет на половине площади Китая, так как значительную его часть занимают горы и пустыни. Квартира среднего китайца крайне мала, горячая вода для многих и многих остается мечтой. И тем не менее никогда за всю историю Китая уровень жизни населения этой страны не был так высок, как сейчас.

Трансформация ГП. На третьем этапе, начиная с 1992, правительство занялось углублением реформ, а также попыталось реформировать госсектор, который на фоне развивающегося частного предпринимательства выглядел все более неповоротливым и малоэффективным. От 30 до 40 процентов всех промышленных предприятий госсектора были убыточными, и предоставляемые им дотации ложились тяжелым бременем на всю экономику страны. Очень важно отметить, что в результате предшествующей политики правительству удалось снизить удельный вес госсектора в народном хозяйстве с 70 до 40 процентов. Тем не менее именно в этой сфере китайское правительство проявляло особую осторожность, опасаясь массовой безработицы и волнений среди рабочих. Радикальная реформа госсектора объявлялась и откладывалась не раз. До 1995 года дело ограничивалось частичной либерализацией менеджмента, массовым обновлением директорского корпуса (до 90 процентов), введением системы «двойных цен». Уже к середине 90-х многие промышленные товары полностью реализовывались по рыночным ценам. В настоящее время государство регулирует лишь 10 процентов цен. Значительная часть из 14 тысяч госпредприятий добилась не только существенного роста производства, но и прибылей (в среднем до 4 процентов в год). Наконец, в 1995 году в 18 крупных городах была начата в опытном порядке реализация практики банкротств. С 1996 года реформа госпредприятий начала охватывать уже 52 города. В течение 1996 года было децентрализовано около 1000 ключевых предприятий. Набирает темпы коммерциализация госпредприятий. Эти ГП выпустили акции и стали корпорациями, которыми владеют акционеры. Идея заключалась в том, чтобы сделать руководство новых компаний ответственным перед акционерами. Правительству, тем не менее, принадлежит контрольный пакет акций 1000 предприятий. Все остальные 300 тысяч ГП были проданы частным лицам (или группам частных лиц) или, если они не представляли собой никакой ценности - обанкрочены.

Ставка на высокие технологии. Быстрое и стабильное развитие китайской экономики стало возможным благодаря решительному переводу производства с традиционного на высокотехнологичное. Современный Китай - это “мировая фабрика” самой разнообразной технологичной продукции. Как уже говорилось, удельный вес различных китайских товаров в мировом производстве постоянно возрастает.

Прежде всего, Китай стал самым значительным производителем бытовых электронных приборов, отодвинув Японию на второе место. Например, удельный вес китайских телевизоров в мировом производстве стабильно сохраняется на уровне 36%, вентиляторов и велосипедов - 50 %, а копировальных машин - 60 %.

Японские электронные компании, быстро сориентировавшись в международной рыночной ситуации, перевели свои производственные мощности в Китай, где за счет относительно дешевой рабочей силы стоимость производства единицы продукции значительно ниже мирового уровня, а качество довольно высокое. Произведенные на иностранном оборудовании и по иностранным лицензиям высокотехнологичные китайские товары стали вытеснять с иностранных рынков южнокорейские, которые также славились своей дешевизной и качеством. В 2000 г. китайская высокотехнологичная продукция выросла на 38 % по сравнению с предыдущим годом, составив 25,5 млрд долл. Китай вышел на третье место в мировом производстве этих товаров после США и Японии.

Вместе с тем китайские национальные компании по производству полупроводников и телекоммуникаций остаются еще довольно слабыми, что позволяет иностранным компаниям этого профиля легко проникать на китайский рынок. Тем более, что китайские потребности в мобильных телефонах постоянно возрастают. Ожидается, что к 2005 г. - число пользователей мобильными телефонами возрастет до 300 млн., что сделает китайский рынок мобильных телефонов крупнейшим в мире.

Стандарты производства китайских полупроводников отстают на 2-3 поколения от уровня ведущих индустриальных стран. Половина из 30 крупнейших китайских компаний по производству полупроводников контролируется иностранными инвесторами. Среди работающих на китайском рынке полупроводников такие известные компании как “Филипс” (Голландия), “Белл” (Бельгия), “Моторолла” (США). Ожидается, что к 2010 г. китайский рынок полупроводников займет второе после США место.

Китайская интернет-индустрия развивается быстрыми темпами, хотя китайское интернет-обеспечение остается на довольно низком уровне. Количество китайских пользователей сети Интернет также растет. К концу 2000 г. их насчитывалось 17 млн чел., что почти в два раза больше показателя предыдущего года.

Развитие институтов поддержки. В ходе реформ в Китае также были созданы институты, призванные способствовать построению рыночной системы и осуществлять макроэкономический контроль. Во-первых, китайское правительство утвердило Банк Китая в качестве центрального банка и передало ему полномочия по регулированию деятельности банковской системы и контролированию денежной массы в целях обуздания инфляции. Во-вторых, китайское правительство заменило систему «трансфертов прибыли» с государственных предприятий центральному правительству системой налогообложения предприятий. В-третьих, оно установило так называемый «рынок свопов», на котором китайские предприятия могли покупать и продавать иностранную валюту по мере необходимости для осуществления международной экономической деятельности. И наконец, правительство создало фондовый рынок для торговли ценными бумагами новых акционерных компаний.

Значительную роль в успехе китайских реформ играет внешнеэкономический фактор -- иностранные инвестиции и внешняя торговля. И в этих сферах экономика Китая предстает резким контрастом российской. У китайских руководителей слова не расходятся с делом: коль признали, что иностранные инвестиции являются объективной необходимостью и полезны для овладения новыми технологиями, то и обеспечили соответствующую законодательную инфраструктуру и все остальные условия для нормального функционирования иностранного капитала в тех сферах, отраслях и районах, развитие которых отвечало национальным интересам страны. Географически экономическое развитие Китая идет неравномерно: есть экономически продвинутые районы Южного Китая, к которым относят Гонконг, СЭЗ Шэньчжэнь, а также нижнее течение реки Янцзы с Шанхаем в центре, претендующие на флагманские позиции в азиатской экономике. Эти районы дают 10,2 % ежегодного прироста. Здесь сосредоточено китайское производство полупроводников. Кроме того, район Чжунгуаньцунь в окрестностях Пекина давно стал китайской Силиконовой долиной, специализирующейся на интернет-производстве и технологиях. Еще в 1988 г. эти районы были объявлены китайским правительством базовыми для развития высоких технологий.

Транснациональные американские компании, как IBM, японская Mitsubishi, ряд южнокорейских и китайских компаний имеют производства в этих индустриальных районах. В конце 1999 г. китайское правительство объявило о своей программе экономического развития отсталых западных районов страны.. Китай надеется привлечь крупные иностранные вливания в развитие этих районов.

Согласно китайской статистике, общая сумма обязательств по инвестициям в Китае за 1979--1993 годы составила 220 миллиардов долларов. Конечно, реализация этих обязательств -- дело иное. И все же на конец 1995 года общая сумма накопленных иностранных инвестиций составила 110 миллиардов долларов. Сумма внушительная, если вспомнить, что к тому же самому времени Россия смогла заполучить всего 6 миллиардов долларов всех видов прямых иностранных инвестиций. Это и неудивительно, так как в течение четырех лет российские правительства тем только и занимались, что убеждали нас и зарубежных инвесторов в желательности иностранных инвестиций, но соответствующее законодательство было принято (да и то не в лучшей редакции) только в конце 1995 года.

Китай является одной из немногих стран мира, где концепция «свободных экономических зон» (СЭЗ) была реализована последовательно и с успехом. Открывая первые из пяти «специальных городов» или «специальных экономических зон», Дэн Сяопин рассчитывал главным образом на капитал хуацяо (заморских китайцев). И действительно, от 75 до 80 процентов всех инвестиций в Китае осуществлены китайцами, проживающими в Гонконге, Макао, на Тайване, в Сингапуре, иных странах Юго-Восточной Азии и других частях света. Кстати, это обстоятельство до недавнего времени создавало определенный перекос, географическую неравномерность промышленного развития Китая. Хуацяо предпочитали инвестировать в свои «родные» провинции, поэтому приморские юго-восточные провинции Китая сегодня намного опережают обширный «хинтерланд» по уровню и динамизму развития. Тем не менее Шэньчжень («второй Гонконг») в провинции Гуандун и Пудон (в пригороде Шанхая) стали сегодня объектами массированных иностранных инвестиций. Весьма интересен опыт создания СЭЗ в г. Янцзи, расположенном в Корейском автономном округе провинции Цзилинь. Здесь ведущую роль играют инвестиции южнокорейцев. У нас, конечно, нет такой мощной российской экономической эмиграции, как у Китая, но разве нет у нас российских корейцев или немцев, которые могли бы привлечь в «свободные экономические зоны» (будь они созданы) значительные инвестиции из Южной Кореи и ФРГ? Слабость центральной власти, своеволие и корыстные интересы федеральной и региональной номенклатуры приводят к тому, что даже созданные СЭЗ (Находка, Калининград) сталкиваются в своем развитии с труднопреодолимыми препятствиями.

Что касается внешней торговли, то Китай сумел найти свою нишу в международной торговле (текстиль и другие товары широкого потребления), а государство всемерно содействовало развитию экспорта и строгому регулированию импорта. Как и в Южной Корее, экспортная ориентация гибко сочеталась с импортзамещением, в то время как в российской внешней торговле за четыре последних года явственно стали проступать черты колониального разделения труда: вывоз сырья в обмен на ввоз второсортного ширпотреба и предметов роскоши для новоявленных местных нуворишей.

Уроки китайских реформ для России

Реформы в Китае всегда привлекали пристальное внимание в нашей стране. Но особенно жаркие споры время от времени вспыхивали в течение последних лет по поводу применимости китайского опыта в российских условиях. И как это обычно водится, участники дискуссии сразу разбились на два противоположных лагеря: горячих сторонников этого опыта и столь же стойких его противников.

По конкретным экономическим достижениям Китай намного опережает Россию. За прошедшие годы наши страны сильно разошлись при проведении реформ, особенно после объявленной в России либерализации цен. Образно говоря, Россия не опоздала на «китайский поезд», а села на другой, идущий в ином направлении.

Сейчас уже ясно, что осязаемых успехов, выраженных в росте ВВП на душу населения, увеличении продолжительности жизни, повышении уровня жизни населения, российской экономике за годы реформ достичь не удалось. При этом большая часть нашего населения в результате реформ потеряла свои сбережения, не смогла принять реального участия в приватизации, а ее доходы оказались намного ниже, чем 10 лет назад.

Для всякого непредубежденного человека очевидно, что все страны отличаются друг от друга каким-то специфическим набором черт (в плане демографии, территории, природных условий, традиций, культуры и определенного социально-исторического опыта) и что поэтому стопроцентное заимствование опыта преобразований какой-либо одной страны попросту невозможно.

Какие же уроки китайской реформы может получить для себя Россия? Ответ был дан в книге трех ученых-экономистов из КНР -- Линь Ифу, Цай Фан, Ли Чжоу «Китайское чудо: стратегия развития и экономическая реформа». Чудо, наверное, для нас. Для китайцев это, скорее, пример здравого смысла с учетом обстоятельств и опыта управления делами в государстве по принципу «не навреди». Книга, которая стала учебным пособием экономических факультетов КНР, США, Японии и Кореи, была издана в Шанхае в1994 году, а затем переведена на английский, японский, французский, корейский и вьетнамский языки. Готовится она к выходу и на русском языке. В книге содержится важный вывод о том, что «традиционная экономическая система стран, находящихся на этапе реформ, имеет общие корни, ее пороки носят схожий характер. Поэтому идентичными должны быть и пути преобразований. То есть опыт китайских реформ не является сугубо специфичным, а имеет всеобщий характер. В ней показано, как совершить переход от плановой экономики к рыночной и как совершить этот переход с наименьшими издержками для общества.

Китайским реформам уже более 20 лет. Срок достаточный, чтобы не только оценить их результаты, но и попытаться выявить, в чем же их специфика и что могло бы рассматриваться как универсальное. В одном из интервью посол КНР в России Ли Фэнлинь следующим образом объяснил китайский успех: «...для Китая главное, как говорят, это правильное сочетание шести иероглифов, выражающих три понятия: социальная стабильность, развитие и реформа» («Сегодня», 29 ноября 1995 года). В этой формуле важным представляется не только сочетание трех названных факторов успеха, но и сам порядок их перечисления: сначала стабильность -- как важнейшая предпосылка, затем развитие -- как основа и, наконец, реформа, успех которой и предопределен двумя предыдущими факторами. Представляется, что в правильном сочетании этих трех факторов выражается универсальная значимость китайского опыта, залог успеха реформ в условиях переходного периода в развитии любых стран. Россия своим негативным опытом доказала это «от обратного»; с самого начала была нарушена социально-политическая стабильность, прекратилось развитие и начался упадок, отсюда -- неприятие реформ.

Ядром китайских реформ, как, впрочем, и экономических успехов Японии, Южной Кореи, Тайваня, Гонконга и Сингапура, стал отказ от стратегии «догоняющего развития» с ее приоритетным развитием тяжелой промышленности. Именно такую модель после Второй мировой войны выбрали СССР, КНР, страны Восточной Европы и многие развивающиеся страны. Однако из-за отсутствия необходимой самостоятельности на микроуровне экономическая эффективность производства там падала, рост не был устойчивым в связи с отсутствием сочетания интересов государства, предприятия и отдельного трудящегося. Поэтому при такой модели экономики нельзя выйти на границу предельных производственных возможностей.

Это можно сделать, применив стратегию сравнительных преимуществ. Для этого необходимо соблюдать три принципа: 1. Постоянно добиваться роста эффективности как экономических субъектов, так и отдельных работников, включая управленческий персонал; 2. Постоянно проводить перераспределение вновь созданных ресурсов через «двухколейную» систему цен, что дает максимум выгоды и минимум издержек при проведении реформ; 3. Продвигать экономические реформы на уровне предприятий, отраслей и регионов, что позволяет своевременно оценить все плюсы и минусы затеянного эксперимента и внести в него необходимые коррективы.

Стратегия сравнительных преимуществ, применяемая в КНР и ряде соседних стран, позволяет эффективно использовать имеющуюся в Китае избыточную рабочую силу, заняв ее в трудоемких отраслях -- сельском хозяйстве, легкой промышленности, торговле и сфере услуг. Такой подход позволил уже на первом этапе выйти этим отраслям на границу производственных возможностей, обеспечив прирост дефицитных ресурсов.

Перераспределение доходов в КНР происходило через «двухколейную» систему цен, распределение ресурсов и госбюджет. Либерализация цен сдерживалась использованием трех видов цен -- директивных (на продукцию госпредприятий, сырье,электроэнергию,транспортные услуги и зерновые), индикативных, отклоняющихся от директивных цен вверх и вниз под воздействием спроса и предложения не более чем на 20% и свободных рыночных цен. Разрешение предприятиям распоряжаться прибылью на микроуровне стимулировало создание новых ресурсов и их размещение в погоне за прибылью в подавляемых отраслях экономики.Это способствовало высокому экономическому росту и упорядочению отраслевой структуры с помощью политики налоговых и кредитных льгот для убыточных или малорентабельных, а также техноемких отраслей с высоким порогом инвестиций -- в электронике, угольной и машиностроительной промышленности, приборостроении. Введение в начале 80-х годов в обращение промежуточной валюты (переводной юань, подобие золотого червонца в России 20-х годов) позволило обеспечить частичную конвертируемость китайской денежной единицы, защитить ее от прямого соприкосновения с мировой валютой и сохранить достаточно высокий курс юаня -- 1 :8,27 ныне против 1 :2,4 двадцать лет назад. Таким образом, весь комплекс мер китайской реформы способствовал рациональному перераспределению дополнительных доходов, образовавшихся в результате использования стратегии сравнительных преимуществ. В России же ситуация принципиально иная. У нас большая часть доходов госбюджета имеет своим источником труд и капитал, который является в настоящее время дефицитным. От природной ренты, которая должна быть основным источником поступлений в бюджет, доходы невелики. Они на 92% оказались приватизированы, что затрудняет формирование доходной части госбюджета и лишает государство проводить научно-промышленную политику, которая позволила бы в полной мере обеспечить преимущества России в научно-технических ресурсах.

С третьим принципом стратегии сравнительных преимуществ связан еще один урок китайской реформы - необходимость постепенного, а не мгновенного перехода к рыночной экономике. В начале необходимо осуществить реформы в системе управления на предприятиях, в отраслях и регионах, а затем на макроуровне. Государство постепенно, по этапам освобождает себя от постоянного контроля за деятельностью предприятий на микроуровне, сохраняя при этом контроль за основными отраслями экономики (ТЭК, транспорт, финансы). За счет фиксированных цен на продукцию этих отраслей обеспечиваются возможности для развития предприятий различных форм собственности и конкуренции между ними.

Главным в китайском опыте перехода к рынку является не только использование стратегии сравнительных преимуществ, но и усиление роли государства в регулировании рынка. В КНР в период реформ уже более 20 лет сохраняется госконтроль за основными «ценообразующими» отраслями экономики. При анализе роли госрегулирования в китайской экономике следует обратить внимание на появление «двойного» бюджета (собственно государственный бюджет и бюджет капитального строительства), который формируется за счет строительного налога, введенного в 1983 году. Кроме того, на 40% был снижен подоходный налог с реинвестируемой в производство прибыли. В результате к середине 90-х годов расходы на капитальное строительство и реконструкцию из госбюджета значительно уменьшились, что позволило выделять больше средств в непроизводственную сферу. С 1978 года в госбюджете Китая существует статья расходов -- «ценовые субсидии» для борьбы с инфляцией, поддержки сравнительно высокого уровня расходов на развитие науки и техники, сельского хозяйства, здравоохранения, образования и культуры. Становым хребтом китайской экономики по-прежнему являются государственные предприятия, и большая часть доходов бюджета формируется за счет госсектора. По мере развития экономической реформы в КНР будут постепенно приниматься меры, направленные на постепенный перевод их на самофинансирование и самоокупаемость.

В китайском опыте трудно найти серьезные теоретические обоснования и практические мероприятия призванные подкрепить программу экономического развития в нашей стране, поскольку она идет по пути дальнейшей либерализации экономики и отказа от активной роли государства в выработке социально-экономической политики развития общества. Следует обратить внимание на то, что Китай в ходе экономической реформы не прибегал к шоковой терапии в виде либерализации цен и не осуществлял непродуманной всеобщей приватизации подобно России. Отказ от реформ, где центральным звеном является приватизация, позволяет избежать несправедливости в процессе перераспределения имеющегося объема государственных ресурсов и вызываемых этим конфликтов. Такой подход позволяет обеспечить стабильный рост экономических показателей, повышение жизненного уровня основной массы населения и заинтересованность большинства населения в реформах. В противном случае процесс перехода к рынку на неопределенное время замедляется.

Самое важное для России в китайском опыте -- комплексный подход к реформе экономической системы, обеспечивающий постепенный (без шока) переход от командно-административной системы к рыночной экономике под государственным контролем. Чтобы в полной мере воспользоваться опытом китайских реформ, России следует начать с «урегулирования» экономических результатов шоковых приватизации и отпуска цен. Только в этих условиях можно обеспечить полноценное развитие сельского хозяйства, промышленности и предпринимательства, с тем, чтобы выйти на начальный рубеж реформ и провести наименее болезненный переход к рыночной экономике.

В Китае бытует пословица: нельзя преодолеть пропасть в два прыжка. Она оказалась справедливой и для России. Попытавшись это сделать в начале 90-х годов разрушением экономических связей единого союзного организма с одновременным проведением шоковой приватизации, мы оказались на дне глубокого каньона, из которого вот уже 10 лет без особых успехов пытаемся выбраться.

Заключение

Развитие рыночных реформ в КНР преследовало своей целью не столь смену формы собственности, сколько обеспечение устойчивого экономического роста -- ведь до начала реформ Китай был очень бедной страной. В 1978 г., по самым оптимистическим оценкам, подушевой ВВП КНР по паритету покупательной способности не превышал $978 (против $18 400 в США и $6600 в СССР). При этом в 1978 г. номинальная зарплата рабочего в Китае составляла менее 1% от зарплаты рабочего в США или Японии, а до 250 млн человек жили за официальной чертой бедности. Весь экспорт оценивался в $10 млрд, а валютные резервы составляли $167 млн.

Толчок к отказу от тотального доминирования государственной и коллективной (а по сути -- той же государственной) собственности дали два события: сначала «великий голод» 1959-1961 гг., жертвами которого стали миллионы людей, а несколько позже -- события 1962 г. в Шэньчжене, откуда китайцы десятками тысяч попытались прорваться в Гонконг в поисках лучшей доли. В том же 1962 г. Дэн Сяопин заявил: «Какая форма производственных отношений самая эффективная, ту и надо избрать, какая форма в какой местности может достаточно легко восстановить и развить сельскохозяйственное производство, ту и надо избрать; какую форму народ желает видеть, ту мы и должны избрать, и если она незаконна -- сделать ее законной». Эти идеи были реализованы гораздо позже, но осмысление их началось еще полвека назад.

После «культурной революции», в конце 1970-х гг. крестьянство, освобожденное посредством реформ, не только стало основой для стабильного развития сельского хозяйства (так как китайцы неизменно верят, что «если есть зерно, то и на сердце спокойно»), но и сформировало рынок для потребительских товаров, сделало возможным первоначальное накопление капитала, а также стало движущей силой процесса урбанизации (в 1978-1998 гг. население городов в среднем ежегодно увеличивалось на 14,5 млн человек). Со второй половины 1970-х начался приток иностранных инвестиций в Шэньчжень, Гуанчжоу и другие особые районы (причем около 80% составляли капиталы из Гонконга, Макао и Тайваня). Все это подготовило масштабные реформы 1990-х гг. Масштабные перемены начались после знаменитого «южного турне» Дэн Сяопина в 1992 г. В Китае не слишком любят использовать термин «приватизация» -- прежде всего потому, что классической приватизации в стране проведено не было. Правительство скорее допускало инвесторов на рынок для создания новых бизнесов, чем позволяло им бесконтрольно выкупать прежде принадлежавшие ему активы. Причины понятны: с одной стороны, у небольших китайских компаний появились возможности инвестировать в расширение производства; с другой стороны, иностранные корпорации с 1979 по 2008 г. вложили в экономику страны $852,6 млрд, причем 81% этой суммы пришло из Азии, Европы и США.

В Китае не государственный сектор сжимался в размерах, а частный сектор естественным образом расширялся. В итоге, если в 1978 г. на предприятия, находившихся в народной собственности, приходилось 77,6% промышленной продукции, а на «коллективные» -- 22,4%, то в 2009 г. государственный сектор обеспечивает лишь 26,7% производимой продукции, 26,9% общей прибыли и 20,4% занятости, а частный -- соответственно 29,6, 28,0 и 33,7%. Поэтому можно утверждать, что переход от огосударствленной экономики к диверсифицированной был достаточно быстрым и эффективным.

Особенно важно то, что Китай, выбрав свой особый путь приватизации, начал наступление не с госпредприятий, составлявших основу национальной экономики, а с деревни и мелкого бизнеса. Очень важную роль сыграло конструктивное взаимодействие с внешним миром: сегодня более половины от общего объема китайского экспорта обеспечивается компаниями с иностранным капиталом. В 1990-е годы, которые стали переломными для китайской экономики, приватизировались в основном те государственные предприятия, которые не вписались в рынок, -- причем делалось это обычно через процедуру банкротства. Государство стремилось сохранить за собой лишь высокодоходные и эффективные бизнесы. В результате сегодня оно контролирует табачную промышленность (на 100%), инфраструктурное строительство (на 90%), электроэнергетику (на 88%), нефтедобычу и переработку (на 85,5%), коммунальные услуги (на 67,8%), а также производство автомобилей (более чем на 40%). В большинстве отраслей обрабатывающей промышленности и строительстве госкомпании обеспечивают не более 20%, а в химической промышленности, производстве электроники и медицинских препаратов, пищевой промышленности -- менее 20% валового продукта. В сфере услуг госкомпании в основном сосредоточены в финансовом секторе, а в оптовой и розничной торговле, в общественном питании, гостиничном бизнесе, пассажиро- и грузоперевозках они вообще не представлены.

Однако все это не значит, что государство ушло из экономики. Напротив, секрет китайского «экономического чуда» -- в умелом сочетании государственного, частного и международного бизнеса. Среди 500 крупных государственных предприятий 63 -- компании с годовой выручкой 100 млрд юаней и более, тогда как частных компаний такого масштаба в стране всего пять (Huawei, Shagang Group, Haier, Suning, Gome). Общая сумма прибыли 500 крупнейших частных фирм составила в прошлом году 217 млрд юаней -- что меньше прибыли двух крупных госкомпаний -- China Mobile и CNPC (249 млрд юаней). Более того, частный бизнес в КНР, хотя и является движущей силой экономики, подвергается серьезной конкуренции со стороны иностранных компаний, в то время как государственные корпорации от нее во многом ограждены.

Сегодня в Китае нарастает дискуссия о том, каким должно быть оптимальное сочетание государственной, частной и иностранной собственности в экономике, но очевидно одно: масштабного перераспределения государственной собственности в КНР не произошло, и именно это стало основой для формирования конкуренции между различными формами собственности. (Перевод с китайского Алены Павловой)

Литература

1) Бутенко А.П. Рыночные реформы в России и Китае: сходство целей и различие результатов

2) Остроухов О.Л. Внешняя политика Китая в эпоху Реформ.

3) Симонян Н. Уроки китайских и южнокорейских реформ // Свободная мысль. - 1996. - N 9.

4) Актуальные проблемы экономики КНР / РАН. Ин-т Дальнего Востока. - М., 1999. - 155с.

5) Обозреватель № 1 (96): М. Титаренко Китайские реформы: пример, вызов или угроза России?

6) Экономическая реформа в КНР: преобразования в городе. 1985-1988: Сб. документов. - М., 1993. - 312с.

7) www.allchina.ru

Размещено на Allbest.ru