Основы геополитики

* ограничить военную экспансию конфуцианских и исламских государств;

* приостановить свертывание западной военной мощи и обеспечить военное превосходство на Дальнем Востоке и в Юго-Западной Азии;

* использовать трудности и конфликты во взаимоотношениях исламских и конфуцианских стран;

* поддерживать группы, ориентирующиеся па западные ценности и интересы в других цивилизациях;

* усилить международные институты, отражающие западные интересы и ценности И узаконивающие их, и обеспечить вовлечение незападных государств в эти институты8.

Как видно из этих рекомендаций, в числе наиболее вероятных противников Запада Хантингтон считает Китай и исламские государства, прежде всего Иран, Ирак, Ливию, а не Россию или какие-либо другие евразийские страны. Но другие неоатлантисты, например Пол Вольфовиц, по-прежнему полагают, что Россия является потенциально наиболее сильным соперником для США и их партнеров по НАТО. В этой связи он призывает создать против России «санитарный кордон», куда вошли бы страны Восточной Европы и Прибалтики.

Идеи атлантизма развивал идеолог «нового мирового порядка» 3. Бжезинский. Еще в 1986 г. в книге «План игры» он впервые совершенно ясно характеризовал соперничество СССР и

США как геополитическую борьбу за контроль над Евразией. Он стал одним из теоретиков течения «мондиализма».

3.3 Мондиализм

Идеи всеединства человечества имеют очень давние исторические корни. Отдали им дань и мыслители, философы, писатели России, частности, гениальный русский писатель Ф.М. Достоевский (1821 -- 1881) утверждал, что Россия должна собрать в братском всеединстве все человечество. Его идеологический противник публицист К.Н. Леонтьев (1831 -- 1891) предрек России не роль избирательницы человечества в братском всеединстве, а родины Антихриста. Еще один глубокий ум России историк Г.П. Федотов (1886--1951) высказал не только веру в великое будущее России, но и тревогу по поводу ее духовного, политического, экономического перерождения, в частности, тревогу о подмене религиозного начала в духовной жизни России национальным.

Задолго до победы Запада над Востоком возникла геополитическая концепция «мондиализма». Ее сущностью является утверждение полной планетарной интеграции, создание единого мира. Подобные идеи высказывал еще О. Конт. В письме к Тулузу от 26 августа 1852 г. он утверждал:

человечество -- это всемирная родина, призванная объединить по крайней мере в будущем всех обитателей планеты. Это совокупность всех способных к ассимиляции, всех как живущих поколений, так и сошедших со сцены, так, наконец, и грядущих; к нему не принадлежат разве Нероны, Робеспьеры и Бонапарты -- одним словом те, кто нарушает своими действиями человеческую гармонию; индивид сам по себе не существует, представляя только абстракцию....

Далее в этом-письме О. Конт пишет, что человечество является всемирной семьею; оно стало бы ею, если бы люди были в достаточной степени братьями, но этого еще нет в действительности; вот почему отечество пока напоминает собой тот громадный интервал между индивидом и семьею9.

Четырьмя годами раньше в «Манифесте» К. Маркс и Энгельс сформулировали похожие идеи, наиболее яркая из них: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Концепции Л.Б.Троцкого и Н. И. Бухарина о перманентной революции, лозунг 50-х годов, рожденный после победы коммунистов в Китае в октябре 1949 г. -- «русский с китайцем -- братья навек» -- тоже во многом попытки воплощения этих идей.

Давнюю историю имеют притязания американцев на исключительность. Начало им положили взгляды первых поселенцев -- пуритан, прибывших на американский материк еще в XVII в., здесь они пытались реализовать библейскую заповедь «града на холме», где все поселенцы равны и свободны. Отсюда и обоснование концепции экспансии принципов свободы и демократии как проявление логики Божественного Провидения. От этой мысли до идеи -- предначертания Америки реформировать весь мир и вести его за собой -- один шаг. Уже в середине XIX в, некоторые американские идеологи утверждали, что в ближайшем будущем США станут центром, вокруг которого все нации объединятся в единый народ, что США, подобно Солнцу, окажут «славное влияние на страны Европы, а дальше на азиатские империи». Философ Дж. Фиске в 1895 г. говорил, что в ближайшем будущем все страны мира станут английскими по своему языку, религии, своим политическим обычаям и в значительной степени по крови населяющих их народов.

Видно, что идеи, сформулированные в «доктрине Монро» (Внешнеполитическая программа правительства США, сформированная президентом Дж. Монро в послании Конгрессу) в 1823 г., утверждавшие главенствующее и руководящее положение США сначала в Латинской Америке, затем -- в Западной Европе, в середине XX в. распространялись уже во всем мире.

Наиболее четко эти установки были провозглашены в лозунге «американского века», сформулированном политологом Г. Льюисом в 1941 г. «XX век должен стать в значительной степени американским веком». Американские капиталисты, учителя, врачи, агрономы и инженеры, поддерживаемые американской мощью, утверждал он, должны взять на себя бремя белого человека, неся с собой повсюду «стабильность» и «прогресс» американского образца.

Эти идеи в 1945 г. были положены в основу государственной внешней политики США, которые считали, что одержанная нами победа возложила на американский народ бремя ответственности за дальнейшее руководство миром.

В завтрашней Америке истинную столицу мира, базу руководства им, видели политики -- президент и вице-президент Д. Эйзенхауэр, Г. Хэмфри, немало сделавшие для реализации на рактике во внешнеполитической деятельности «доктрины Трумэна». В наиболее жесткой форме особая миссия США была оплощена во внешней политике во время президентства Рейгана и Буша. Идея о предназначении Америки руководить миром, пасти «больное человечество» от грозящих ему опасностей была идеей фикс» Рональда Рейгана и его администрации.

В XX в. мондиалистские идеи высказывали и многие политические деятели Западной Европы, но они в отличие от американцев не вынашивали эгоцентристские мысли об абсолютном мировом господстве. США стали главным идеологическим и политическим центром мондиализма. Там был создан своего рода шгаб по реализации этой концепции. В нем работали сотни разичных советников, аналитиков, на него замыкались центры стратегических исследований, были созданы параллельные влатные структуры. По замыслу американских геостратегов для реализации идей мондиализма создавались такие надправительственные структуры, как ООН, ЮНЕСКО, их комитеты и комиссии. Под руководством США работали и продолжают функционировать такие мондиалистские организации, как «Совет по Международным отношениям» и «Бильдербергский клуб», или он же «Бильдербергская группа». Ее лидеры в 1973 г. сформировали «Трехстороннюю комиссию», которую возглавил семейный клан мультимиллиардеров Рокфеллеров. Эта комиссия насчитывает ориентировочно около 200 членов. Ее рядовыми функционерами были многие ведущие политики США, Европы и Японии. Например, будущий президент США Дж. Картер возглавлял когда-то в «Трехсторонней комиссии» один из подкомитетов.

Мозговой центр «Трехсторонней комиссии» во главе со 3. Бжезинским (р. 1928) разработал несколько вариантов переода к единой мировой системе под руководством США. Один из вариантов (моделей) перехода .к новому мировому порядку и мировому правительству опирался на идеи конвергенции (слияния, сближения). Сама идея конвергенции была впервые озвучена президентом США Л. Джонсоном. Теорию конвергенции создал американский социолог русского происхождения Питирим Сорокин (1889 -- 1968). В 70-х годах она была модернизирована под нужды мондиализма группой аналитиков под руководством 3. Бжезинского и Г. Киссинджера. В рамках этой теории разработаны методы создания новой культурно-идеологической цивилизации, промежуточной между социализмом и капитализмом.

По мысли П. Сорокина, эта новая цивилизация должна вобрать лучшие черты от капитализма и социализма, атлантизма и континентализма. В Мировое Правительство после создания новой синтетической культурно-идеологической цивилизации могли войти Вашингтон и Москва. Но управлять таким миром, полагали мондиалисты, можно с переходом на технологические схемы «эфирократии». Мондиалистский центр имел филиалы а Западной Европе, Китае, в СССР, через которые реализовывал свои проекты. Но результаты этих устремлений мондиалистов в Европе, СССР и Китае -- разные. Восточно-европейские страны, СССР пошли на уступки США по всем принципиальным вопросам -- сокращение вооружений, роспуск Варшавского договора, развал политической и экономической системы СССР, т. е. самоликвидировались, а Запад не пошел ни на политические, ни на идеологические, ни на геополитические уступки СССР. Китай также ни на какие принципиальные уступки Западу не пошел. Таким образом, мондиализм был весьма эффективно использован атлантистами-политиками в «холодной войне» против СССР и стран Восточной Европы.

Новой версией мондиализма после развала блока стран Восточной Европы и СССР стала концепция политолога Френсиса Фукуямы «конец истории», В начале 90-х годов он опубликовал статью под этим же названием. Его концепция стала идейной «основой нового течения -- «неомондиализма». Принципиально новых идей в «конце истории» нельзя найти при всем желании. Это повтор идей Т. Гоббса, а также О. Конта (высказанных последним в «Курсе позитивной философии»), Г. Спенсера и других мыслителей-позитивистов. Фукуяма «проводит» читателей от «эпохи закона Силы», «мракобесия», «нерационального менеджирования социальной реальности» к разумному строю -- капиталистическому, западной цивилизации конца XX в. с ее рыночной экономикой и либерально-демократическими ценностями.

Фукуяма во многом повторил идеи немецкого социолога и историка Макса Вебера о том, что история развивалась только за счет нерациональных факторов, что рациональность становится превалирующим фактором только на этапе капиталистического развития. Последний оплот «иррационализма» пал, по мнению

Фукуямы, с развалом СССР. С этим фактором представитель современного неомондиализма связывает «конец истории» и начало нового существования человечества -- планетарного, где будут существовать Рынок и Демократия. Они интегрируют мир н гармоническую (почти по О. Конту) единую машину. Все части света, т. е. все регионы Земного шара, начнут переструктурироваться, как электроны в атоме, станут менять свои орбиты, ориентируясь на самые мощные (экономически) ядра-центры.

Некоторые европейские ученые высказали идеи, похожие на доктрину Фукуямы. Например, в книге «Линии горизонта» личный советник президента Ф. Миттерана Жак Аттали утверждает, что сейчас в мире наступила «эра денег». Они -- универсальный эталон любой ценности. Эра денег -- свидетельство наступления мессианской эры иудейско-каббалистического толка. На всей Земле, по Аттали, господствуют рыночные отношения, основанные не только на деньгах, но и на информационных технологиях, доминирует либерально-демократическая идеология, геополитического дуализма нет; есть единый однородный мир, который базируется, формируется на принципах «геоэкономики». Последняя во тлаву угла ставит не географические, этнические, духовные и другие факторы, а прежде всего экономические. Все зтраны, регионы Земли вращаются вокруг тех городов, где есть Центры мировых бирж, информационные центры, крупные производства и полезные ископаемые. Такими ядрами -- экономическими пространствами -- стали, по мнению Аттали, Амери-Канское пространство, включающее Северную и Южную Америку в одну финансово-промышленную зону; Европейское пространство -- вся объединенная Европа; Тихоокеанский регион с Конкурирующими центрами: Токио, Тайвань, Сингапур и т. п.10

Экономический и идеологический тип этих пространств бу-т схожим, следовательно, между тремя пространствами не Кюгут возникнуть какие-либо противоречия. Никакие геополитические факторы не будут оказывать существенного влияния. По своему содержанию «геоэкономический» проект переустройства мира является промежуточным вариантом между атлантизмом и мондиализмом.

Геополитические идеи Аттали более детально представил профессор Института международных политических исследований (Милан) Карло Санторо. Концепции многополярности мира Фукуямы предполагают существование Мирового Правительства. Его ядром могут стать международные институты типа ООН и ее комитетов. По мысли К. Санторо, эти межгосударст венные структуры -- наследие устаревшей логики двуполярной геополитики и «холодной войны». Положение в мире чревато цивилизационньши катастрофами. В результате этих катастроф будет ослаблена роль международных структур, возрастут национальное самосознание и национализм в странах Восточной Европы, России, Третьего мира, интенсивно пойдет распад существующих государств (включая и Россию), мир вступит в период войн малой и средней интенсивности, вследствие которых станут возникать новые геополитические пространства, для их управления необходимо формировать Мировое Правительство, под эгидой которого будет создано планетарное государство.

Рассмотренная концепция занимает промежуточные позиции между доктриной Фукуямы и идеями С. Хантингтона.

Как видим, мондиализм, атлантизм и неомондиализм полагают переплавить множество народов, наций и культур в единое общество. Такое общество, в частности, общество западных стран (ЗС) рисует в своей футуристической книге «Глобальный человейник» русский философ и писатель А. Зиновьев (р. 1922). Выше мы назвали наиболее важные интеллектуальные ценности, присущие современному Западу и Востоку. Какие же ценности, полагает А. Зиновьев, будут присущи человеку-западоиду XXI в. и последующих веков? По этому поводу он пишет:

Все исследователи более или менее единодушны, отмечая такие качества западоидости, как высокий интеллектуальный потенциал, практицизм, деловитость, расчетливость, конкурентоспособность, изобретательность, способность рисковать, авантюристичиость, любознательность, эмоциональная черствость, холодность, склонность к индивидуализму, повышенное чувство собственного достоинства, стремление к независимости, склонность к добросовестности в деле, чувство превосходства над другими народами, стремление управлять другими и подчинять их своей воле, высокая степень самодисциплины и самоорганизации11.

Многие из перечисленных качеств западоидов уже были названы в начале XX в. (в 1905 г.) Максом Вебером в работе «Протестантская этика и дух капитализма». Как показала практика, за истекшее время эти качества приняли на Западе, особенно в США, гипертрофированные размеры. Зиновьев пишет:

Со временем число людей с упомянутыми выше свойствами западоидости росло... Происходил своего рода отбор, подобный искусственному отбору в выведении культурных растений и животных... Людей стали штамповать в массовых масштабах с использованием искусственных средств... с помощью, воспитания, обучения, идеологии, пропаганды, культуры, медицины, психологии12.

То, о чем пишет ученый А. Зиновьев, -- утопическое общество будущего, построенное по проектам мондиалистов. Истоки же их идей можно найти в Торе и Талмуде, в Библии (в Старом Завете), в некоторых утопических теориях.

3.4 Другие современные школы геополитики

В конце 60-х годов XX в. во Франции возникло геополитическое течение «новые правые». Возглавил его философ и публицист Ален де Бенуа. Это течение подчеркивало связь своих идей с концепциями довоенных немецких геополитиков-континенталистов. Под флагами «новых правых» объединились социалисты (всегда влиятельные во Франции) и сторонники буржуазной демократи, германофилы и модернисты, а впоследствии и славянофилы. Ведущим принципом «новых правых» стал принцип континентальной геополитики. Будущее, считали они, принадлежит Большим Пространствам», на территории которых должна быть создана «Федеральная Империя». Это стратегически единое пространство, где каждый этнос сохраняет свою самобытную культуру.

Все этносы, населяющие Европу, по мнению Бенуа, выходцы из Индии, т. е, имеют «общее прошлое». Но в силу экономических, сырьевых, стратегических, политических интересов они олжны иметь «общее будущее», т. е. государствам Европы надо выйти из НАТО, соблюдать строгий нейтралитет, создать собственные европейские ядерные силы. Именно такую политику проводил до конца 60-х годов президент Франции генерал де Голль. Поэтому он пользовался у «новых правых» большой поддержкой.

«Новые правые» искали понимания и поддержки на Востоке, Проявляя интерес к внешней политике СССР, Китая. В идее союза Европы и СССР они видели возможности противостояния атлантизму и мондиализму. Но противостоять мощным силам, ориентированным .на США, пришедшим во Францию после падения кабинета де Голля, «новые правые», несмотря на глубокие интеллектуальные наработки, не смогли.

Принципиально не отличались от доктрины «новых правых» идеи бельгийца Жана Тириара. С 1960-х годов он стал лидером Движения «Юная Европа», объявив себя учеником и продолжа телем концепции Хаусхофера. Он считал себя европейским «национал-большевиком», создателем «Европейской империи». Его теория строилась на правиле «автаркии больших пространств». Суть ее сводилась к тому, что государство полноценно может развиваться только тогда, когда обладает достаточным геополитическим пространством, большими территориями. Опираясь на этот тезис, Тириар делал вывод, что государства Европы потеряют свое значение, если не создадут единую империю, противостоящую США. Единая Европейская империя должна быть нейтралистской, унифицированной, государством-нацией. В последнем понятии -- суть различия между доктринами Тириара и Бенуа. К концу 70-х годов Тириар пришел к выводу, что масштаба Европы уже недостаточно, чтобы противостоять США, идеям атлантизма и мондиализма. Необходимо создать союз Европы и СССР. Таким образом, он сконструировал биполярный геополитический мир Запад -- Евразия и отдал предпочтение советскому социализму, а не западному капитализму. Его проект получил название «Евросоветской империи от Владивостока до Дублина». Создание такой империи, по мнению Тириара, позволит сохранить существующие европейские и азиатские геополитические структуры, в противном случае Советскому Союзу, под разрушительным воздействием сил Запада, внутренних причин, в частности «пятой колонны», грозит развал. Эти пророческие мысли были высказаны почти за пятнадцать лет до Беловежской встречи.

Последователем идей Хаусхофера, сторонником «национал-большевиков» и «новых правых» выступал австрийский генерал Йордис фон Лохаузен. Он утверждал, что политическая власть только тогда может быть прочной и долговечной, когда лидеры государств мыслят «тысячелетиями и континентами». Его фундаменталъный труд назывался: «Мужество властвовать. Мыслить континентами». Те же поистине пророческие слова мы встречаем у советского поэта В.В. Маяковского, сказавшего еще в 20-х годах нашего века: «Землю всю охватывая разом, видел все, что временем сокрыто». Действительно, так: глобальные социально-политические, территориальные, экономические и культурные процессы могут быть верно поняты, только когда они видятся в дальней перспективе. Эту «дальнозоркую» позицию Лохаузен противопоставляет сиюминутной суете, исторической «близорукости». Политик, лидер-государственник должен найти историческое место тому или иному народу на огромных театральных подмостках мирового действа чародейки-истории. И геополитика, по его мнению, должна стать основной наукой, хорошо изучив которую можно определять стратегическую, политическую, государственную линию. Какие-либо частности не могут детерминировать или отменить фундаментальные законы, связанные с природными и культурными эпохами. Эти эпохи, или циклы, могут исчисляться тысячелетиями. Что же это за базовые законы или категории? Прежде всего это пространство, этнос, его населяющий, язык этого этноса, природные ресурсы, в более широком плане -- географическая среда и т. п. Лохаузен считает, что могущество государства равно силе, умноженной на местоположение. Этот тезис он развивает следующим образом:

Так как могущество есть сила, помноженная на местоположение, только благоприятное географическое положение дает возможность для полного развития внутренних сил13

Лохаузен считает Европу континентальным образованием, временно оказавшимся под влиянием и контролем талассократии. Для того чтобы изменить свою судьбу, Европе надо получить необходимый пространственный минимум. Для этого надо объединить Германию, в том числе и с Пруссией, поделенной зжду несколькими странами. Пруссию он считал наиболее нтинентальной, «евразийской» частью Германии. Лохаузен Обосновал мысль о том, что если бы столицей Германии был Кенигсберг, а не Берлин, то был бы неизбежен союз Германии с Россией, направленный против англосаксонской талассократии. поодиночке ни Россия, ни Германия не в силах противостоять влиянию англосаксонских стран, так как из-за геополитической незавершенности их структур они уязвимы и не могут противостоять Соединенным Штатам, чье местоположение значительно выгоднее, поэтому в силу названных причин мощь США со временем опередит мощь СССР (России). Эту недостаточность в плане геополитики СССР (Россия) в течении 70--80-х годов мог исправить, и тогда был бы возможен новый цикл развития -- Евразийский.

Французский писатель Жан Парвулеску создал оригинальное управление в литературе -- «геополитическую беллетристику», то геополитические идеи сводятся к тому, что история человества -- это история власти, могущества. За достижение этого :огущества и власти борются многие полусекретные организации. Он называет их «орденом атлантистов» и «орденом евразийцев». Время их возникновения лежит в глубине истории, тысячелетий. Они пережили многие правящие светские династии, финансовые империи, религиозные институты. В многовековой борьбе «орденов» участвуют короли и крупные финансисты, патриархи и папы, дипломаты и генералы, революционеры и мистики и т. д. Видно, что противостоянию «орденов» Парвулеску придает мистический характер.

Главную роль в описываемой борьбе автор оригинального жанра отводит генералу де Голлю, бывшему президенту Франции, который создал мощную геополитическую организацию, получившую название «геополитический голлизм». Основная задача де Голля и его полусекретной структуры -- организация европейского континентального блока «Париж -- Берлин -- Москва». (Именно для реализации этой задачи президент де Голль в 1966 г. посещает Россию, т. е. СССР). Как мы видим, подобные идеи высказывали континенталист Хаусхофер, «национал-большевики» и «новые правые». Как и последние, Парвулеску полагал, что этап геополитического противостояния 70--80-х годов является кульминационным, когда борьба двух геополитических суперструктур подходит к финалу. Он видел контуры огромной континентальной конструкции «Евразийской Империи Конца» и ее столкновение с «Империей Атлантики». Его труды экспрессивны, персонажи наделены демонической волей, убежденностью, «Финальная Битва» геополитических суперконструкций описывается в запредельных, мистических красках. Этому способствует хорошее знание автором многих исторических деятелей, с которыми он поддерживал личные дружеские отношения. Вымышленные персонажи -- колоритные личности, характеры, созданные умелой рукой мастера. Обладая огромной интуицией, граничащей с мистицизмом, Парвулеску в 70-х годах рисует картину мира середины 90-х.

В Европе 70-х годов XX в. сложилось еще одно довольно мощное течение -- прикладная геополитика. Внутри него существовало несколько школ со своей методологией и методами. Ведущее место в этом течении занимала упомянутая выше школа Ива Лакоста -- «внутренняя геополитика». Суть воззрений Лакоста сводится к тому, что геополитика -- не континентальное видение развития исторических процессов, не наука, главный принцип которой -- фундаментальное планетарное Мышление, основанное на цивилизационно-географическом дуализме. Деглобализация ее как дисциплины, сведение к решению локальных проблем, носящих не планетарный, а частный характер -- таков метод Лакоста, сводящий геополитику до узкой аналитической дисциплины.

Разновидностью «внутренней геополитики» по сути явилась «электоральная геополитика», предложенная еще в начале XX в. французом Андре Зигфридом. Она использовалась как специальная методика изучения политических симпатий и антипатий населения, проживающего на той или иной территории. Основатель же данной школы писал по этому поводу, что каждая партия имеет свою привилегированную территорию. Легко заметить, что подобно тому, как существуют геополитические или сономические регионы, существуют также политические регионы. Политический климат можно изучать так же, как и климат природный, общественное мнение в зависимости от регионов сохраняет определенное постоянство. Под постоянно мелющейся картиной политических выборов можно проследить более глубокие и постоянные тенденции, отражающие региональный темперамент.

Как можно заметить, «внутренняя геополитика» по сути воспользовалась идеями «электоральной геополитики», занимавшейся утилитарно-прагматическими исследованиями политиче-симпатий и антипатий. Андре Зигфрид отметил определенные особенности потенциальных избирателей, зависящие, по его мнению, от географической среды, климата. Лакост эти идеи развил в своем журнале «Геродот», который с 1983 г. стал выходить с подзаголовком «журнал географии и геополитики», и по существу «внутренняя геополитика» Лакоста -- это социологические методы изучения общественного мнения.

В этой связи можно отметить, что общественное мнение бывает устойчивым или динамично меняющимся не в зависимости от скорости или розы ветров, горной или равнинной местности, а от того, в какой степени тот или иной политический деятель выражает материальные и духовные интересы, потребности конкретного избирателя. Безусловно, на формирование интересов и потребностей электората влияют многие факторы, в том числе и средства массовой информации. Это понимал и Лакост, вживляя в свои концепции геополитики новейшие правила функционирования информационного общества. Он исходил из того, что в формировании общественного мнения большое значение имеет не рациональный подход, где главенствует ум (рацио), а восприятие того или иного персонажа сердцем, эмоциями. Отсюда и призыв: «Голосуй сердцем!» (Сердце есть -- ума не надо). На реализацию этого призыва работают специалисты-имиджмейкеры. Главная их задача -- дать не реальный образ кандидата, политика, а его «имидж», имеющий порой весьма далекое отношение к реальному образу. Другая важная задача имиджмейкеров, организаторов политической кампании кандидата, -- представить образ его противника в самом неприглядном виде, т. е. по отношению к сопернику действует принцип: чем хуже -- тем лучше.

Огромную роль в манипулировании общественным мнением играют, как мы отмечали, средства массовой информации, особенно электронные: телевидение и радио. Существуют концепции о влиянии масс-медиа на воззрения электората. Медиатический имидж вбирает в себя несколько аспектов: духовно-культурный, экономико-политический, этический и т. д. Интегрируя эти качества в одном «образе», искусственно наделяя его харизматическими чертами (создавая этакого всенародно избранного «отца нации»), медиакраты часто используют те категории, принципы и методы, которыми оперирует геополитика (например, представляя специфические черты региона, психологические качества его жителей, которые формируются историческими, географическими, экономическими, этническими особенностями, тележурналист особо подчеркивает, что у их потенциального избранника присутствуют все эти качества, а это роднит избирателя с данным кандидатом). Итак, масс-медиа, глобальная система типа «Интернет» становятся самостоятельным фактором, оказывающим порой решающее влияние при выборе пути развития. Этот выбор может историческим образом изменить судьбу народа.

Таким образом, мы видим, что «внутренняя», «прикладная», «электоральная геополитика» не имеют почти ничего общего с атлантизмом и мондиализмом, с доктринами талассократии и теллурократии. С этими же направлениями геополитической мысли ее связывают лишь некоторая терминология и немногие методы, позаимствованные у социологии и политологии.

Глава 4. Русская школа геополитики

Русская школа геополитики имеет несколько течений, Наиболее мощное из них -- евразийское. Его центральной задачей было отстаивание самобытных основ российской истории и культуры, разработка новых взглядов на русскую и мировую историю. Евразийцы рассматривали Россию как особый этнографический и культурный мир, занимающий срединное пространство Азии и Европы.

4.1 История евразийского движения * (Параграф подготовлен доцентом Л.И. Чернышевой)

Евразийское движение возникло в среде русской послеоктябрьской эмиграции в начале 20-х годов. Период его становления и распространения евразийства охватывает 1921 --1926 гг. Зародилось оно в Софии, но вскоре переместилось в Прагу и затем в Берлин. Основателями евразийства были лингвист и филолог Н.С. Трубецкой (1890-1938), географ и экономист П.Н. Савицкий (1895-1968), православный богослов, впоследствии священник Г.В. Флоровский (1893-1979) и искусствовед П.П. Сувчинский (1892--1985).

В 1921 г, в Софии вышел первый евразийский сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения», а в 1922г. ---второй сборник «На путях. Утверждения евразийцев». В них в сжатой форме излагались основные принципы нового движения. Евразийство сразу же привлекло к себе внимание нетрадиционным анализом традиционных проблем, дерзкими проектами преобразования существующего общественного строя России.

В евразийском движении на разных его этапах принимали участие лучшие интеллектуальные силы русского зарубежья в лице философа Л.П.Карсавина (1882--1952), историка Г.Е.Вернадского (1887--1973), правоведа Н.Н. Алексеева (1879--1964) и ряда других. Расцвет движения связан с изданием «Евразийского временника», а позже, в 1926г., -- программного документа «Евразийство. Опыт систематического изложения», большая часть которого написана П.Н. Савицким, бесспорным лидером и идеологом евразийства, основоположником русской геополитики как науки.

На втором этапе (1926--1929 гг.) центр движения перемещается в Париж, где продолжают выходить «Евразийские хроники» и начинает издаваться газета «Евразия». Издание газеты было Организационным оформлением «левого» крыла движения.

Пражский центр евразийства, главным теоретиком которого был Л. П. Карсавин, ориентировался на идейно-политическое движение и сотрудничество с советской властью. Н.С. Трубецкой П.Н. Савицкий назвали это самоликвидаторством. В тридцатые годы евразийство как движение перестало существовать. Идеи евразийства были возрождены в 60-х годах Л.Н. Гумилевым.

Наиболее ранние источники своих идей сами евразийцы относят к концу XV и началу XVI вв., периоду осознания русским народом его роли защитника Православия и наследника византийской культуры. Таким источником, указываемым евразийцами, являются «послания старца Филофея». После падения Константинополя в 1453 г. Русь осталась единственной великой православной страной, хранительницей восточно-христианской традиции. Именно в этом качестве старец Елизарова монастыря Филофей называл Русь третьим Римом:

Все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя согласно пророческим книгам, и это -- российское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит. А четвертому не бывать1.

Мессианская идея высокого исторического предназначения России, сформулированная Филофеем в XVI в., получила развитие в русском историософском мышлении XIX в., прежде всего в русле славянофильства (А. Хомяков, И. Киреевский, С.Аксаков и др.), оказавшем непосредственное влияние на формирование геополитических взглядов евразийцев:

С точки зрения причастности к основным историософским концепциям, «евразийство», конечно, лежит в общей со славянофилами сфере2.

Евразийцы разделяли основную мысль славянофилов о самобытности исторического пути России и ее культуры, неразрывно связанной с православием. Вслед за славянофилами они утверждали, что культура России по системе своих духовных ценностей радикально отличается от западно-европейской.

Однако отношение евразийства к славянофильству нельзя сводить к простой преемственности идей. Основания этих идей у евразийцев и славянофилов носили принципиально разный характер. Евразийцы считали, что в общей постановке проблемы, связывая культуру с религией, а русскую культуру -- с судьбами православия, славянофилы были правы. Но, решая проблему России и русской культуры, они пошли по ложному пути «романтической генеалогии», обращаясь к славянству как к тому началу, которое определяет культурное своеобразие России. В связи с этим П. Н. Савицкий отмечает, что нет оснований говорить о славянском мире, как о культурном целом, а русскую культуру отождествлять со славянской. Культура России не является ни чисто славянской, ни преимущественно славянской. Своеобразие русской культуры определяется сочетанием в ней европейских и азиатских элементов, что составляет ее сильную сторону. В этом плане культура России сопоставима с культурой Византии, которая, сочетая западные и восточные элементы, тоже обладала «евразийской» культурой. В отличие от славянофилов евразийцы утверждали примат духовного, культурного родства и общности исторической судьбы над этнической общностью.

Более близкими для евразийцев были идеи К. Н. Леонтъева, который сформулировал мысль о том, что славянство есть, а общеславянской культуры нет. К. Н. Леонтьев отошел от узкого этнокультурного национализма славянофилов и первым обратился к восточным корням русской культуры, отнеся ее к византийскому типу. Идеи К. Н. Леонтьева об органической связи Православной церкви с русской культурой и государственностью нашли развитие во многих программных документах евразийцев, особенно в трудах Л. П. Карсавина.

Наиболее существенное влияние на становление евразийской концепции оказали идеи Н. Я. Данилевского. Выделение евразийцами особого типа «евразийской» культуры базировалось на его теории культурно-исторических типов, разработанной в труде «Россия и Европа». Если сравнить работу Н. С. Трубецкого «Европа и человечество», давшую интеллектуальный толчок евразийскому движению, с трудом Н.Я. Данилевского, то идейное влияние последнего на концептуальные построения евразийцев становится очевидным.

Н.Я. Данилевский сформулировал теорию культурно-исторических типов как антитезу универсалистским концепциям истории, которые носили ярко выраженный европоцентристский характер. В основе европоцентризма лежала рационалистическая теория прогресса с ее трактовкой истории как одномерного линейного процесса. Европоцентризм выражался в отождествлении судеб человечества с судьбами западноевропейской цивилизации. Главное возражение Н.Я. Данилевского против евроцентризма заключалось в том, что этот подход не давал объяснения ни истории России, ни истории народов Востока, превращая их в приложение к европейской истории.

Вместо моноцентризма европейской цивилизации Н.Я. Данилевский предложил концепцию полицентризма типов культур, вместо линейности -- многовариантность развития. И для Н.Я. Данилевского, и для евразийцев прогресс -- это реализация разнообразных возможностей, заложенных в различных культурах. Расхождение во взглядах евразийцев и Н.Я. Данилевского проявлялось в том, что евразийцы относили Россию к особому типу евразий1кой культуры, а Н.Я. Данилевский -- к славянскому культурно-историческому типу. Н.Я. Данилевский предвосхитил геополитический подход к анализу взаимоотношений России и Европы одним из первых пришел к выводу, что политические интересы России и Европы не только не совпадают, но и противоположны по своей сути:

... сопредельность России с Европой -- причина того, что интересы России не только иные, чем интересы Европы, но что они взаимно противоположны, что, следовательно, в политическом смысла Россия не только не Европа, но Анти-Европа1

Он показал, что Россия неизбежно втягивалась в бессмысленные войны за чуждые ей политические интересы европейских государств, а ее собственные интересы, несмотря на военные успехи, постоянно ущемлялись. Отсюда, заключает ученый:

России ничего не остается, как... открыто, прямо и безоговорочно осознать себя русской политикой, а не европейской, и притом исключительно русской без всякой примеси, а не какого-нибудь двойственного русско-европейского или европо-русского, ибо противоположности несовместимы4

Евразийцы под этот тезис Н.Я. Данилевского подвели геополитические обоснования.

4.2 Понятие «месторазвития»

В основе геополитического тезиса евразийцев, сформулированного П.Н. Савицким, согласно которому «Россия есть ни Азия, ни Европа, но представляет собой особый географический мир»5, лежит понятие «месторазвития». Это понятие, введенное первоначально в рамках естествознания для обозначения взаимосвязи живых организмов и среды их обитания, П.Н. Савицкий применил к анализу взаимосвязи и целостности социально-исторической и географической среды. Это географический индивидуум, или ландшафт, аналогичный термину «Raum» в немецкой геополитике.

Понятие географического пространства, считает П.Н. Савицкий, в отличие от геометрического является не только количественным, но и качественным. Социально-историческое развитие народов протекает не в каком-то обезличенном пространстве, а в неповторимой географической среде. По своему геологическому устройству, климату, качеству почвы и растительности географическая среда может быть различных типов. Народы в своей социально-исторической жизни приспосабливаются к определенной географической среде и в свою очередь приспосабливают ее к себе. Географическая среда определяет формы хозяйственной жизни народов.

«Месторазвития» -- это многочленный ряд, в котором меньшие месторазвития включаются в большие. В пределе месторазвитием человеческого рода выступает вся планета. П.Н. Савицкий видит преемственную связь между понятием «месторазвития» и понятием «культурно-исторического типа» Н.Я. Данилевского и полагает, что концепция месторазвития закономерно ведет к признанию множественности форм человеческой истории и жизни народов. По его мнению, с географической точки зрения разделение Старого Света на Европу и Азию научно несостоятельно, поскольку объединяются в единое целое различные типы месторазвития, а единый тип месторазвития разделяется по разным частям света.

По географическим критериям естественным является деление на Европу, Азию и Евразию, представляющих собой различные типы месторазвития. Евразия есть такое месторазвитие, которое является интегральной формой существования многих более мелких месторазвитий. Понятие Евразии как месторазвития по содержанию совпадает с понятием Grossraum, введенным немецким геополитиком К. Шмиттом (1888--1985).

4.3 Евразия как особый географический мир

Евразия в своих границах приблизительно совпадает с Россией. Необходимость различать в пределах территории Старого Света не два, как делалось традиционно, а три материка, не была открытием евразийцев. Это утверждение высказывалось и раньше, в частности, профессором В. И. Паманским в 1892 г. Евразийцы же дали ему название «Евразия».

В понимании евразийцев пространство Европы исчерпывается «Западной Европой», географические условия которой являются океаническими, а «Восточная Европа», будучи континентальной, есть часть Евразии, а не Европы. Нельзя отождествлять Евразию с Азией. Территорию Евразии составляют Восточно-Европейская, Западно-Сибирская и Туркестанская равнины и окаймляющие их с востока, юго-востока и юга горы:

Средний мир Старого Света можно определить таким образом как область степной и пустынной полосы, простирающейся непрерывной полосой от Карпат до Хингана, взятой вместе с горным ее обрамлением (на юге) и районами, лежащими к северу от нее (лесная и тундровая зоны). Этот мир евразийцы и называют Евразией в точном смысле этого слова6.

Для евразийцев Европа, Азия и Евразия являлись прежде всего географическими понятиями, обозначающими «географические миры», пространства, поддающиеся географической характеристике по определенным признакам. Евразия составляет особый мир, географически отличный как от стран, лежащих к западу, так и от стран, лежащих к востоку и юго-востоку от него. Евразия состоит из тундровой, лесной, степной и пустынной полос, непрерывно тянущихся с запада на восток, пересекаемых системами больших рек и с преимущественно широтным простираем горных хребтов. Она характеризуется отсутствием выхода к открытому океану и отсутствием типичной для Западной Европы, Восточной и Южной Азии изрезанной береговой полосы, климат Евразии не морской, а континентальный, с резкими температурными колебаниями между зимой и летом. Таким образом, она представляет собой географическое единство, обособленное от Европы и Азии, целостное «месторазвитие», «графический индивидуум», где Россия-Евразия выступает центр Старого Света, Вводя в научный оборот термин «Россия-Евразия», П. Н. Савицкий подчеркивал континентальность России и ее отличие от океанических цивилизаций.

Россия-Евразия, расположенная на срединной континентальной части Старого Света, «имеет гораздо больше оснований, чем Китай, называться «срединным» государством»7. «Срединность» России отличается от «срединности» Германии, выделяемой в западно-европейской геополитике. «Срединность» Германии ограничивается Европой, которая представляет собой лишь «западный мыс» Старого Света. Россия же является центром всего Старого Света:

Устраните этот центр, и все остальные его части, вся эта система материковых окраин... превращается как бы в рассыпанную храмину4.

По отношению к России-Евразии все остальные земли и государства континента являются прибрежными. Центральным положением России обусловлены особенности ее культуры, политики и экономики.

4.4 Концепции культуры Евразии

В евразийской концепции культуры углубляются и развиваются идеи, высказанные в теории культурно-исторических типов Н.Я. Данилевского и теории органического развития К.Н. Леонтьева. В работах Н. С. Трубецкого культура определяется как

.... исторически непрерывный продукт коллективного творчества прошлых и современных поколений данной социальной среды9.

Вслед за Н.Я. Данилевским он не просто констатирует невозможность существования так называемой «общечеловеческой культуры», отождествляемой с западно-европейской, но и дает строгое географо-этнологическое обоснование этому утверждению.

Культура, присущая той или иной социальной общности, нивелирует индивидуальные различия между членами этой общности, своеобразно их усредняет. Это усреднение должно происходить на основе общих для всех членов данной среды потребностей. Люди, различаясь в своих духовных устремлениях, обусловленных национально-культурными различиями, общи в своих материальных потребностях. Примат материальных потребностей в унифицированной человеческой культуре неизбежен, вследствие чего наступит духовная примитивизация культуры.

Главный и основной грех западной культуры, претендующей «общечеловечность», евразийцы видели в ее стремлении нивелировать и упразднить все индивидуальные различия, ввести всю-единообразные формы быта и общественно-государственного тройства, основанные на рыночной экономике и либерально-демократических формах правления. Европеизация для неевропейских народов гибельна. Народы, приспосабливаясь к своему месторазвитию, развивают свои культуру и формы жизни. Ломая духовные устои жизни и культуры, европейская цивилизация производит небывалое опустошение в душах народов, делая их в ошении духовного творчества бесплодными, а в отношении нравственном -- одичавшими: «Братство народов», купленное ценой духовного обезличения всех народов -- гнусный подлог»10, -- считал Н. С. Трубецкой.

«Общечеловеческая культура» достижима лишь при предельно упрощении национальных культур. Упрощение же системы ведет к ее гибели. Система, по определению К.Н. Леонтьева, предвосхитившего определение системы в общей теории систем, -- это «одинаково в многообразии», «высшая степень сложности, объединенная неким внутренним деспотическим единством»11.

Такими же системами, обладающими значительным числом элементов, являются национальные культуры. Из национальных культур составляется радужная сеть, единая гармоническая в силу непрерывности и в то же время бесконечно многообразная в силу своей дифференцированное12.

Система культурных ценностей создается в результате творчесва, которое немыслимо без личности. Поэтому народ в качестве творца культуры рассматривается евразийцами как многочеловеческая симфоническая личность.

Личности многочеловеческие могут быть как частнонародными, так и многонародными. Субъектом культур, имеющих мировое значение, выступает совокупность народов, населяющих хозяйственно самодовлеющее (автаркическое) местораэвитие и связанных друг с другом не расой, а общностью исторической судьбы, совместной работой над созданием одной и той же культуры или одного и того же государства13.

На территории Евразии в ходе ее тысячелетней истории сформировалась многонародная нация, именуемая Н.С. Трубецким евразийской. Народы Евразии явились творцами особой культуры -- евразийской, соизмеримой по своему мировому значению с культурами Запада и Востока, но имеющей свое значение. Культура России -- не славянская и не европейская, а евразийская: в нее вошли элементы культур Юга, Востока и Запада. Влияние Юга на Россию в лице Византии было основополагающим в Х-XII вв. Влияние Востока в облике «степной цивилизации» с его духом государственности было особенно сильным с XII по XV вв. С XVI в. начинает сказываться влияние западноевропейской культуры, достигшее максимума в XVII--XIX вв. Но культуру России нельзя рассматривать как вторичную, поскольку она не сводится к суммированию или опосредованию западных и восточных тенденций. Культура России, определяемая формулой «ни Восток, ни Запад», а «Евразия», есть нечто третье, нечто самостоятельное и особое, что не имеет выражения ни в терминах Востока, ни в терминах Запада.

Евразийцы решительно отказываются от культурно-исторического «европоцентризма» и рассматривают Евразию как возглавляемый Россией особый культурный мир, единый в противоречивом многообразии своих проявлений. Культура Евразии подобно другим многонародным культурам, индивидуализирует человечество, являя его единство. Высшая духовная задача России -- сохранение любой ценой ее уникальности, отстаивание ее самобытности перед вызовом океанической культуры Запада и традициями Востока.

Культура, согласно взглядам евразийцев, рождается и развивается как единое целое, проявляясь в социально-хозяйственных и политических формах, в этническом типе и в бытовом укладе. Целостность культуры органически связана с целостностью ее месторазвития. Естественные условия равнинной Евразии, ее почвы и особенно ее степная полоса определили политические и социально-хозяйственные процессы евразийской культуры.

4.5 Экономическое и политическое единство Евразии

Форму организации мирового хозяйства евразийцы видели как систему автаркических, т.е. хозяйственно самодостаточных миров, связанных с географическими особенностями их месторазвития. Они утверждали, что хозяйственно-экономические процессы Евразии должны определяться ее объективными географическими условиями, ее континентальностью -- это «особый внутренний мир». Окраины России-Евразии обращены преимущественно к соучастию в океаническом хозяйстве14.

По мнению евразийцев, единое мировое хозяйство создается как океаническое. Для континентальных стран при условии их интенсивного вхождения в мировой океанический обмен перспектива стать «задворками мирового хозяйства» становится основополагающей реальностью, поскольку континентальные страны находятся в изначально невыгодных условиях в силу громадности расстояний, отдаленности территорий от мирового океана. Значит надо создавать собственную автаркическую экономику.

Для России-Евразии важны также интересы окружающих ее континентальных стран, поскольку только в экономическом обмене с ними она сможет преодолеть экономически невыгодные условия континентальности. Возможности противостояния России-Евразии мировому океаническому хозяйству заложены в необходимом экономическом взаимодополнении и взаимотяготении пространственно соприкасающихся друг с другом континентальных областей:

не в обезьяньем копировании «океанической» политики других, во многом к России неприложимой, но в осознании «континентальности» и в приспособлении к ней -- экономическое будущее России15

В трудах евразийцев мир Евразии рассматривался как единое геополитическое пространство, государственное объединение которого диктовалось географическими особенностями. Становым хребтом ее истории выступала степная полоса в ее открытости, степное пространство способствовало широким геополитическим комбинациям и взаимодействию народов, населявших Евразию, история оставила ей скифскую, гуннскую, монгольскую, русскую державы. Мир Евразии отличается своим постоянным стремлением политическому объединению. П.Н. Савицкий справедливо кон-:атирует, что «Евразийское месторазвитие» по основным свойствам своим приучает к общему делу», к внутреннему единству народов, к политическому объединению.

Историческую задачу, поставленную самой природой Евразии, впервые выполнил Чингисхан, подчинивший себе все кочевые племена евразийских степей и создавший мощное государство с прочной военной организацией. В империи Чингисхана евразийский культурный мир впервые предстал как целое:

Монголы сформулировали историческую задачу Евразии, положив начало ее политическому единству и основам ее политического строя16.

Политическое единство Евразии проявляется не только в стремлении к государственному объединению, но и в особенностях ее политического устройства, обусловленных географией. Для Евразии всегда было характерно сочетание этатизма, т. е. принудительно-государственных начал социальной жизни, с величайшей национальной и религиозной терпимостью. Евразийское государство, будь то империя монголов или Российская империя, всегда понимало себя как «собор национальностей» или «собор вер», его природе было чуждо стремление заставить какую-либо часть населения изменить веру или национальность. В этом -- суть политики многонациональной империи. Отказ от терпимости свидетельствовал о внутреннем разложении власти.

Политическая власть в евразийских государствах была авторитарной. Сухопутное могущество континентальной Евразии могло быть обеспечено не либерально-демократическими формами правления, характерными для торговой океанической цивилизации Запада, а авторитарной идеократией. Термином «идеократия» евразийцы обозначали все формы нелиберального правления, создающиеся в согласии с высшей организационной идеей и воплощающиеся в многообразных конкретно-исторических формах, таких, как самодержавная монархия, национальная диктатура, партийная государственность советского типа и возможных других.