Экономическая глобализация: сущность и возможные последствия

4. Глобализация: императивы и возможности для России

В результате глубокого макроэкономического кризиса 90-х гг. ХХ века, по глубине и размаху сопоставимого с «великим кризисом» 1929-1933 гг. на Западе, Россия, как отчетливо видно из нижеследующей таблицы 1, объективно утратила роль одного из центров силы мирового хозяйства, каковым СССР, несомненно, был в «обойме» с США, Западной Европой и Японией -- при всей дифференциации в рамках этой «четверки» по тем или иным позициям. Вследствие оживления и роста российской экономики в 1999-2010 гг., а также того обстоятельства, что в этот период она развивалась темпами выше среднемировых, положение РФ в мировом хозяйстве несколько упрочилось, однако по многим причинам по-прежнему остается уязвимым (см. таблицы 1-3). Она продолжает оставаться страной со средним уровнем экономического развития: по расчетам автора на базе данных последнего доклада Всемирного банка,[3] валовой национальный доход (ВНД) России по паритету покупательной способности (ППС) на душу населения в 2010 г. составил 11630 долларов США (113,8% от среднемирового показателя и 26,3% от уровня США). Статус великой державы Российская Федерация удерживает главным образом благодаря наличию все еще мощного ракетно-ядерного потенциала, сопоставимого с аналогичным потенциалом США, и своего геостратегического положения. Однако на фоне отсутствия реальной экономической мощи поддержание этого статуса требует от России все больших усилий. Для активного воздействия на процесс ГЭ в целом, придания тем или иным ее сторонам российской «окраски» экономической мощи сегодняшней РФ явно недостаточно.

глобализация экономика всемирный рынок

Таблица 1. Мировые лидеры в производстве ВНД по ППС (2010 г.)

Источник: The World Bank. World Development Report 2010. Washington 2010. P.334-335.

Примечание: процентные показатели рассчитаны автором.

Таблица 2. Россия в мировом экспорте товаров (2010 г.)

Источник: WTO. International Trade Statistics 2010. Geneva. 2010. P.12.

Таблица 3. Россия в мировом экспорте коммерческих услуг (2010 г.)

Источник: WTO. International Trade Statistics 2010. Geneva. 2010. P.14.

В результате скачкообразно и бессистемно проведенной либерализации внешнеэкономических связей (ВЭС) и механизма государственного регулирования внешнеэкономической деятельности (ВЭД), значительно опередившей по темпам внутриэкономические и социальные реформы, РФ уже в первые постсоветские годы на деле стала страной с открытой экономикой, развитие которой сильнейшим образом зависит от сдвигов в мировом хозяйстве и его конъюнктуры. По нашим оценкам, не менее 35-40% российского ВВП формируется и используется в связи с ВЭД хозяйствующих субъектов и государства.[4]

Таким образом, после распада СССР у новой России никогда не было реальной альтернативы, вступать или не вступать в процесс глобализации и сложившийся в мире механизм ее международного политического и правового оформления, поскольку она с самого начала оказалась спонтанно втянутой в этот процесс. В действительности проблема состояла и состоит в том, чтобы органично и с максимально возможной выгодой для себя интегрироваться в глобализацию с учетом ее сущностных черт и противоречий, рассмотренных выше. Однако такой интеграции не произошло. Вовлечение (включение) РФ в мировые глобализационные процессы едва ли можно оценить как в целом успешное, хотя по некоторым аспектам ГЭ ей и удалось добиться определенных позитивных результатов, особенно в сфере топливно-энергетического комплекса (ТЭК).

Из анализа показателей таблиц 1-3 и других фактологических данных со всей определенностью «напрашивается» вывод об ограниченности возможностей России «содетерминировать» процессы ГЭ, а тем более оказывать на них направляющее воздействие. Об этом свидетельствует и 75-е место из 117 в мировом рейтинге, отведенное России экспертами Всемирного экономического форума в «Отчете о глобальной конкурентоспособности за 2005-2006 годы», хотя методика составления данного рейтинга далеко не бесспорна. Такая ситуация во многом обусловлена отсутствием у РФ стратегии «интеграции в глобализацию», характерной до сих пор для нашей страны пассивной адаптацией к свершившимся фактам в мировой экономике.

Однако Россия вовсе не обречена на то, чтобы сидеть сложа руки и пассивно взирать на глобализацию. Участие РФ в последней должно осуществляться на базе разработки и реализации продуманной стратегии, учитывающей, с одной стороны, отмеченные выше негативные реалии, а, с другой стороны, богатейшие ресурсные возможности и преимущества нашей страны. Это участие должно активизироваться по всем направлениям, вытекающим из рассмотренных выше сущностных черт и противоречий ГЭ. При этом Россия должна в полной мере использовать свое уникальное геополитическое преимущество, выражающееся в возможности одновременного участия в процессах развития экономического партнерства и квази-интеграционного взаимодействия как с Евросоюзом, так и с государствами АТЭС -- двумя важнейшими регионами мирового хозяйства.

При этом вовлечение России в глобализацию должно перестать идти по линии пассивной адаптации к последней. Необходимо на базе имеющихся для этого возможностей разработать механизм «интеграции в глобализацию», обеспечивающий активное влияние России на глобализационные процессы, прежде всего во взаимодействии с G-8 и другими ведущими государствами мира, особенно КНР и Индией, на двусторонней основе и в рамках международных организаций. С учетом сформулированных выше сущностных черт и противоречий ГЭ в настоящей статье выделим некоторые узловые проблемы, связанные с формированием такого механизма. Для активизации российского влияния на ГЭ необходимо прежде всего принять меры внутриэкономического характера, направленные на повышение удельного веса РФ в мировом ВВП и промышленном производстве, что создало бы базу для укрепления ее позиций в торговле и по другим направлениям мирохозяйственных отношений.

По прогнозу известного российского специалиста в области международных экономических сопоставлений В.Кудрова, по ВВП и промышленному производству к 2015 г. Россия сможет лишь вернуться к тем соотношениям с США, Германией, Францией и Великобританией, которые сложились к 1992 г. Иными словами, ее удельный вес в мировой экономике к 2015 г. повысится по сравнению с 2000 г., но ненамного.[5]

Правда, свой прогноз В.М.Кудров сформулировал в конце предыдущего десятилетия с учетом того обстоятельства, что в 1997-1998 гг. доля РФ в мировом ВВП и промышленном производстве опустилась до своего абсолютного минимума (соответственно 1,7% и 1,8%), а к 2000 г. фаза оживления российской экономики еще не перешла в устойчивый подъем. Сегодня же -- даже при простом экстраполировании тенденций развития экономики РФ, мира и его экономических лидеров в 2001-2005 гг. -- можно сделать несколько более оптимистичный прогноз. В 2000 г. автор на основе такого рода экстраполяции (на базе сопоставимых данных Всемирного банка и ВТО) и ее корректировки методом экспертных оценок прогнозировал на предстоящее десятилетие более высокую экономическую и внешнеэкономическую динамику РФ по сравнению с соответствующими среднемировыми показателями (что доля России в мировом ВВП по ППС вырастет с 2,5% в 2005 г. до 3,7-3,8% в 2017 г., в мировом экспорте товаров в форме материального продукта -- с 2,447% до 3,996%, а в мировом экспорте услуг -- соответственно с 1,033% до 1,324%.[6] Уточнение этого прогноза с учетом фактических данных Всемирного банка и ВТО за 2010 г. и предварительных оценок за 2010 г. подтверждает расчетный показатель на 2017 г. для ВВП и делает более оптимистичными прогнозные показатели на 2017 г. для экспорта товаров и услуг -- соответственно 4,40% и 1,80% (см. рис. 1 ниже).

Однако для весомого улучшения ситуации, которое выразилось бы в более высоких показателях 2017 года, необходимы радикализация реформ и существенное совершенствование государственного регулирования экономики, особенно в части формирования эффективной структурной политики (правительство РФ еще в начале 1992 г. поручило тогдашнему Министерству экономики разработать концепцию такой политики, и эта разработка продолжается по сей день). Между тем в последнее десятилетие заметного повышения своего удельного веса в мировой экономике добились как раз те страны (прежде всего НИС «первой волны» и КНР), которые как раз и сумели разработать и реализовать эффективную структурную политику. Общим для этих стран было то, что они не подражали западным моделям постиндустриализации и сделали упор на целенаправленной модернизации структуры с акцентом на ряд отраслей и подотраслей промышленности, которые должны были обеспечить им в перспективе прочные «ниши» на мировом рынке. В результате доля третичного сектора в их экономике (35-50% ВВП) была и остается ниже, чем в высокоразвитых странах (см. Таблицу 5).

Россия же стихийно пошла по иному пути. По расчетам специалистов, за один 1992 г. доля сферы услуг в ВВП РФ увеличилась на 15 процентных пунктов по сравнению с предшествующим годом. В дальнейшем, как видно из таблиц 4 и 5, третичный сектор стал устойчиво преобладающим в ВВП (а со второй половины 1990-х гг. и в общей численности занятых) и по относительным (долевым) показателям приблизился к странам Запада.

Таблица 4. Доля макросекторов в ВВП РФ (%)

Источник: The World Bank. World Development Report 2000/2001

р.297; 2005, p.261; 2006, p.297; 2007, p.295; 2008, p.341.

Таблица 5. Доля макросекторов в ВВП стран мира в 2010 г. (%)

Источник: World Bank. World Development Report 2010, p.340-341.

Российский «постиндустриализм» имеет весьма мало общего с постиндустриализмом стран Запада. Доминирование третичного сектора на Западе основывается на том, что первичный и вторичный сектора, достигнув весьма высокого уровня развития, целиком удовлетворяют потребности населения во всей номенклатуре товаров и полностью обеспечивают третичный сектор адекватной для высокоэффективного развития технической базой, и это при падающей доли промышленности и особенно сельского хозяйства в совокупной занятости.

В противоположность этому российская «постиндустриализация» в постсоветский период стала результатом не столько реального прогресса третичного сектора (хотя позитивные сдвиги здесь налицо по ряду направлений), сколько промышленного и аграрного кризисов прошлого десятилетия, т.е. деиндустриализации и деаграризации. При этом экспансия третичного сектора в РФ проходила главным образом за счет «разбухания” торгово-посреднического и банковского секторов. В то же время деловые (инжиниринг, консалтинг и др.), информационные и другие высокотехнологичные услуги развивались менее высокими темпами, хотя и показывали значительный прогресс. Недостаточно развиты также транспортные и туристические услуги. В результате Россия, из года в год показывая внушительный актив внешнеторгового баланса по товарам, одновременно сводит баланс по торговле коммерческими услугами с внушительным дефицитом (14,2 млрд. долл. США в 2010 г., по данным ВТО).

Безусловно, Россия нуждается в ускорении экспансии третичного сектора, особенно в вышеуказанных проблемных секторах сферы услуг. В случае достижения весомых положительных результатов в этом направлении нашей стране вполне под силу превратить дефицит по внешней торговле коммерческими услугами в крупный профицит. Однако еще более важным для резкого укрепления позиций России в мировой экономике следует считать реиндустриализацию на новой технической основе с акцентом на машиностроительный комплекс и связанные с ним высокотехнологичные производства, что позволило бы также придать дополнительные стимулы роста третичному сектору, как и сельскому хозяйству. Для этого необходимо разработать четкую концепцию и механизм государственной структурной политики, нацеленной на оптимизацию, как макроструктуры народного хозяйства, так и пропорций внутри трех секторов.

В этой связи заслуживает внимание обстоятельно изученный в свое время советскими учеными опыт ФРГ, родившийся в ходе преодоления первого в послевоенной истории этой страны макроэкономического кризиса 1967-1968 гг. Наряду с другими важными нормативными актами, направленными на стабилизацию и рост экономики, бундестаг утвердил в 1968 г. обязательные к исполнению правительством принципы отраслевой и региональной структурной политики, которые в дальнейшем корректировались парламентом ФРГ в соответствии с изменениями внутренних и внешних условий развития страны.

В данном документе были четко сформулированы критерии объектов для выборочного (селективного) структурного регулирования, инструментарий воздействия на них и принципы его применения. Это позволило строить структурную политику в соответствии с национальными интересами и приоритетами, избегая распределения бюджетных и других льгот под давлением тех или иных «групп по интересам», т.е. лоббистов. Такой подход к формированию структурной политики для современной России актуален даже в гораздо большей степени, чем для ФРГ 30-40 лет назад. Так или иначе, в 70-80-е годы прошлого века ФРГ, стартовав с неблагоприятных исходных позиций, во многом благодаря целенаправленной структурной политике (вкупе с содействием НИОКР) добилась существенного прогресса в авиакосмической, микроэлектронной, биотехнологической и некоторых других отраслях.

Завершая статью, еще раз особо обратим внимание также на проблему формирования российских ТНК первого эшелона. Поскольку главным субъектом глобализации выступают ведущие ТНК, Россия для равноправного участия в ГЭ и активного воздействия на нее должна располагать несколькими десятками первоклассных ТНК, российских по контролю над капиталом и местопребыванию материнской (головной) компании, имеющих филиалы во всех важнейших регионах мира и проводящих глобальную стратегию в области НИОКР, производства, маркетинга и реализации продукции (товаров в форме материального продукта и коммерческих услуг) и ориентирующихся на российские национальные интересы, что способствовало бы наиболее полному удовлетворению и их собственных «меркантильных» интересов.

На сегодняшний день в России не так много компаний, отвечающих даже самым общим критериям для причисления к ТНК, применяемым ООН. Российские ТНК действительно международного класса («Газпром», «Лукойл», «Русал» и некоторые другие) можно буквально-таки пересчитать по пальцам, но и они занимают в рейтинге 500 крупнейших корпораций мира по показателям транснациональности места далеко не в первой десятке. Например, у ведущего среди российских ТНК по всем показателям транснациональности «Лукойла» размер зарубежных активов в 2009 г. был в 58 раз меньше, чем у мирового лидера по этому показателю «Дженерал электрик» (GeneralElectric) и почти в 20 раз меньше, чем у «Бритиш петролеум» (BP).[7] Как показало весьма солидное исследование А.В.Кузнецова, из 40 ведущих российских нефинансовых ТНК лишь у одной («Лукойл») зарубежные активы[8] превысили 10 млрд. долларов США, а у девяти («Газпром», «Русал», «Совкомфлот», «МТС», «Новошип», «Алтимо», «Норникель», «Зарубежнефть» и «Евразхолдинг») составили от 1 до 5 млрд. долларов.[9] Все прочие российские ТНК вообще не сопоставимы по этому критерию с мировыми ТНК первого эшелона.

Государство должно содействовать формированию мощных российских ТНК, причем, как правило, косвенно, т.е. при помощи организационно-правового и административного инструментария, а в ряде случаев, когда это диктуется национальными интересами, и напрямую. В этом смысле заслуживает одобрения деятельность государства по интеграции «Газпрома» и «Сибнефти» под эгидой первого в мощную нефтегазовую компанию действительно мирового класса. Если это объединение принесет положительные результаты как на фирменном, так и народнохозяйственном уровне, -- а иного нельзя допустить, -- то с учетом данного опыта целесообразно предпринять усилия и в других секторах экономики. Особенно важно добиться появления мощных ТНК в машиностроении и связанных с ним высокотехнологичных отраслях, куда крупный отечественный частный капитал -- в отличие от топливно-сырьевых секторов -- до сих пор явно не «рвется», что в ряде случаев детерминирует формирование госкорпораций (объединенные авиастроительная и судостроительная корпорации, «Ростехнологии» и др.). По мере укрепления их позиций внутри страны и за рубежом, если они не будут подавлять рыночные силы, российскому и иностранному частному бизнесу целесообразно предоставить возможности активного участия в их капитале и хозяйственной деятельности, на что он вправе рассчитывать.[10] Одновременно необходимо государственное содействие создание и развитию международных стратегических альянсов (МСА) с участием российских компаний.[11]

При этом государство должно пристально следить за тем, чтобы российские ТНК и МСА с их участием на внутреннем рынке не овладевали доминирующими, а тем более монопольными позициями в ущерб другим хозяйствующим субъектам и обществу в целом. Для этого должно постоянно совершенствоваться законодательство в области регулирования монополии и конкуренции внутри РФ, что будет побуждать российские ТНК проводить более эффективную стратегию и за рубежом, где вследствие наличия многих мощных конкурентов им определенно не уготована перспектива легкой добычи.

Для успешной адаптации РФ к процессам глобализации и ведущие российские банки должны войти в клуб первоклассных, лидирующих в мировых рейтингах транснациональных банков (ТНБ). Однако позиции РФ в мировой банковской сфере значительно слабее, чем в сфере промышленных ТНК. Важнейшие показатели всей российской банковской системы, которая включает в себя чрезмерно много «маломощных» по международным меркам хозяйствующих субъектов (на 1 ноября 2010 г. у нас действовали 1101 коммерческий банк и 44 небанковских кредитных организации, получивших от Банка России лицензию на проведение банковских операций), подчас уступают соответствующим индикаторам даже по отдельным субъектам из первой десятки ТНБ мира или в лучшем случае сопоставимы с ними. Так, зарегистрированный уставный капитал указанных действующих на территории РФ кредитных институтов составлял на 1 ноября лишь 721 244 млн. руб., т.е. всего лишь около 29 млрд. долларов США. [12]

Правда, около дюжины российских банков значатся в рейтинге 1000 крупнейших по капиталу и активам коммерческих банков мира. Однако даже первый из них, Сбербанк, находится лишь во второй сотне авторитетного рейтинга британского журнала «TheBanker». Другой крупнейший российский банк, ВТБ, созданный на базе бывшего Внешторгбанка, ставит перед собой цель: подняться (после своего реформирования и укрепления) в рейтинге европейских банков с 59-го на 30-е место. Зарубежные же активы даже тех российских банков, которые в наибольшей мере проявляют себя как ТНБ (ВТБ, «Альфа-Банк», «Банк Москвы», «Росбанк», «Конверсбанк», «Национальный резервный банк»), по международным меркам вообще не производят впечатления или, в лучшем случае, более чем скромны.[13]

Недостаток капитала у российских банков, в том числе для зарубежных операций, во многом обусловлен их отношением к консолидации их сил перед лицом международной конкуренции. До сих пор в России не произошло ни одного слияния двух банков из числа действительно крупных (например, из первых 30, выделяемых в статистической информации, которая регулярно публикуется в официальном «Вестнике Банка России»), хотя это процесс еще в прошлом десятилетии «захлестнул» весь мир и активно продолжается. Так, во Франции в текущем десятилетии объединились два из первой десятки банков этой страны по капиталу: в результате приобретения Credit Agricole 82% акций Credit Lyonnais за 16 млрд. евро появился новый крупнейший в еврозоне коммерческий банк. Напротив, в РФ до сих пор имели место лишь поглощения банками из первой «тридцатки» и сопоставимыми с ними банками их «коллег», значительно уступающих им по капиталу и активам и в ряде случаев находящихся не в блестящем финансовом положении, если не на грани неплатежеспособности или даже банкротства. Слабость российской банковской системы вынуждает крупнейшие российские компании обращаться за получением нормальных коммерческих кредитов к зарубежным источникам (то же делают и отечественные банки), что привело к резкому увеличению внешней задолженности РФ на уровне хозяйствующих субъектов, о чем с явными, подчас, правда, чрезмерными нотками алармизма повествуют наши, а в ряде случаев и зарубежные СМИ.

В контексте поиска путей адаптации к императивам глобализации, определяемым современным состоянием и тенденциями эволюции сферы МЭО, прежде всего международной торговли, нельзя обойти вниманием, хотя бы вкратце, проблематику вступления России в ВТО.[14]

С точки зрения нынешней товарной структуры российского экспорта страна не нуждается во вступлении в ВТО. Как известно, около 4/5 российского экспорта -- это товары топливно-сырьевой группы. Львиную долю в этом объеме составляют энергоносители, а они по большей части ограничениям ВТО не подвергаются, так что поначалу вступление в эту организацию нашей стране в позитивном плане мало что даст. Скорее РФ получит от либерализации доступа на собственный рынок зарубежных конкурентов весьма сложные проблемы для сельского хозяйства и обрабатывающих отраслей, а также многих секторов сферы услуг. Кроме того, следует иметь в виду, что в России таможня дает 40% дохода госбюджета (в развитых странах эта цифра равна 1-3%). Резко и сразу снижать импортные и экспортные пошлины российское государство по соображениям как защиты отечественных производителей, так и наполнения госбюджета не может, так что потребуется болезненная адаптация к реалиям членства в ВТО.

Рисунок 1. Прогноз роста доли российского экспорта товаров и услуг в мировом экспорте товаров и услуг до 2017 гг. (рассчитано на базе данных ВТО за 2009-2010 гг.)

Примечание: Среднегодовой прирост доли российского экспорта услуг в 2000-2010 гг. -- 0,06%, средний прирост доли российского экспорта товаров в 2000-2010 гг. -- 0,17%.

Вместе с тем, вступление в ВТО поможет России решить ее давнюю стратегическую задачу -- диверсификацию экспорта (а в связи с этим и экономики в целом) в сторону повышения доли готовых, особенно машинотехнических и высокотехнологичных изделий. Став членом ВТО, Россия получит возможность непосредственно и активно влиять на ход переговоров о дальнейшей модернизации мировой торговли в рамках этой организации, воздействуя тем самым на ГЭ с учетом собственных интересов. Однако следует подчеркнуть, что в результате вступления РФ получит лишь один дополнительный весомый шанс (без вступления не будет и его) на вхождение в элиту высокоразвитых стран путем коренной модернизации народного хозяйства, особенно сферы ВЭД, а не сиюминутные блага. Таким образом, хотя вступление в ВТО способствовало бы более гибкой адаптации российской экономики к процессам экономической глобализации, у России нет необходимости рваться в ВТО без оглядки, платя любую цену за вступление в нее уже в 2010 гг.[15] Вместе с тем следует еще более активно готовиться к будущему членству в ВТО. Без модернизации нашей экономики, которая требует решения и многих других проблем, у нас нет будущего -- ни с ВТО, ни без нее.

Заключение

Что же в конечном счете глобализация несет странам -- угрозу или новые возможности? Однозначно ответить на этот вопрос практически невозможно, ведь баланс позитивных и негативных последствий постоянно изменяется. Однако «реальность состоит в том, что глобализация представляет объективное и совершенно неизбежное явление современности, которое можно притормозить средствами экономической политики (что и происходит в ряде случаев), но нельзя остановить или «отменить», ибо таково императивное требование современного общества и научно-технического прогресса»15.

Как образно отмечает ряд авторов, джин глобализации вырвался на свободу и не стоит пытаться снова загнать его в бутылку. Странам необходимо адекватно реагировать на глобализационные процессы, чтобы адаптироваться к новым условиям и воспользоваться шансами, которые предоставляет интернационализация мировой экономики.

Для России «баланс» выгод, трудностей и потерь от глобализации пока что можно оценить как нулевой или скорее отрицательный. Нашей стране предстоит предпринять большие усилия для того, чтобы сделать глобализацию своим союзником.

Подводя итог, подчеркнем, что процесс глобализации, наиболее активизирующийся в последние два десятилетия, таит в себе немало неясностей и противоречий, становится предметом острых дискуссий в академических и деловых кругах.

Список использованной литературы

[1] http://www.wpec.ru/text/200801162154.htm.

[2] См. также: Паньков В.С. Эволюция международных экономических отношений: попытка прогноза до 2017 года // Безопасность Евразии. 2007. № 3. С.267-268.

[3] Рассчитанопо:The World Bank. World Development Report 2008. Washington 2007. P.335.

[4] По расчетам автора на базе данных Всемирного банка, экспортная квота (отношение экспорта к ВВП) РФ в 2006 г. составила 30,9%, а импортная квота - 16,6% // The World Bank. World Development Report 2008. Washington. 2007. P.341, 343.

[5] См. Мировая экономика и международные отношения, 2000, № 5, с.82.

[6] См. Паньков В.С. Эволюция международных экономических отношений: попытка прогноза до 2017 года // Безопасность Евразии. 2007. № 3. С.267, 284-286.

[7] Подробнее см.: Либман А., Хейфец Б. Мировые процессы транснационализации и российский бизнес // Вопросы экономики. 2006. № 12. С.72-79.

[8] Именно этот показатель используется экспертами ЮНКТАД в ежегодных докладах о мировых инвестициях «World Investment Report» для определения рейтинга ведущих ТНК мира, хотя, взятый сам по себе, он лишь частично отражает роль той или иной ТНК в мировой экономике.

[9] См. Кузнецов А.В. Интернационализация российской экономики: Инвестиционный аспект. М.:КомКнига. 2007. С.215.

[10] Позиция деловых кругов России вопросе о госкорпорациях и в целом о взаимодействии государства и бизнеса обстоятельно и взвешенно изложена в статье вице-президента РСПП. См. Юргенс И. В ожидании перемен. У России есть четыре пути, один из них -- к золотому миллиарду // Российская газета. 10.01.2008.

[11] См.: Чернышова О. По поводу госрегулирования становления международных стратегических альянсов в России // Российский экономический журнал. 2006. № 7-8.

[12] «Вестник Банка России», № 64 (1008). 14 ноября 2007. С.4.

[13] См. Кузнецов А.В. Указ. соч. С.178-180, 191-193.

[14] Воззрения автора на проблемы, перспективы и последствия вступления РФ в ВТО подробнее изложены в: Кому в ВТО жить хорошо? // Московские торги. 2007. № 11. С.9-13; Pankov V., WTO-Beitritt Russlands: Probleme, Folgewirkungen, Aussichten // Wirtschaftspolitische Batter (Wien). 2007. Nr.4, S.849-864.

[15] При этом следует иметь в виду, что если вопрос о вступлении РФ в ВТО не решится до президентских выборов в США, намеченных на ноябрь 2008 г., то он может быть отложен до 2011-12 г. или вообще на неопределенное время

[1] См. также: Паньков В.С. Мировая экономика на пути к 2015 году // Экономика XXI века. 2002. № 8, с.84-89. Глобализация экономики и внешнеэкономические связи России / Под. ред. И.П.Фаминского, М.: Республика. 2004. С.383-391; Паньков В.С. Глобализация как одна из фундаментальных тенденций развития мировой экономики / Мировая экономика и сфера сервиса. Сборник научных трудов и выступлений под ред. С.А.Карпова. М.: МГУ Сервис. 2004. С.40-53; Паньков В.С. Глобализация экономики: вызовы и ответы Германии // Экономика XXI века. 2005. № 6; Pankov V. Russland in der Weltwirtschaft unter den Bedingungen der Globalisierung // Wirtschaft und Gesellschaft (Wien). 2007. Nr.4.

[2] Levitt, Th., The Globalization of Markets. N. Y. 1983.

[3] См. Российскаягазета. 20.7.2001.

[4] См. Долгов С.И. Глобализация экономики: новое слово или новое явление? М.: 1998.

[5] Интриллигейтор М. Глобализация мировой экономики: выгоды и издержки // Мир перемен. 2004. № 1, с.129.

[6] Колодко Г. Глобализация и экономический рост // Мир перемен. 2004. № 1. С.140.

[7] Кочетов Э.Г. Глобалистика. Теория, методология, практика. Учебник для вузов. М.: НОРМА. 2002, с.601.

[8] Смитиенко Б.М., Кузнецова Т.А., Противоречия глобализации мировой экономики. Современный антиглобализм и альтерглобализм. Монография. М.:, 2005, с.16.

[9] Ломакин В.К. Мировая экономика. Изд. 3-е, перераб. и доп. М.: ЮНИТИ. 2007, с.123.

[10] Слуцкий Л. Стратегия прорыва. Российские транснациональные корпорации -- «тигры» мировой экономики // Российская газета. 26.1.2007.

[11] Последняя, как известно, означает распространение экономической деятельности за рамки национальных хозяйств и развитие между ними устойчивых международных (мирохозяйственных) отношений в различных формах: торговли товарами в форме материального продукта и услуг, международной миграции факторов производства (капитала, труда, знаний), валютно-расчетных отношений и др.

[12] Это и неудивительно, ибо в ее современном виде электронная торговля находится буквально-таки в детском возрасте: первые торговые сделки через Интернет были проведены в 1996 г.

[13] По отдельным видам энергоносителей и энергетических рынков достигнутая степень интернационализации (глобализации) неодинакова. Так, мировые рынки нефти и угля глобализированы полностью. В то же время рынок электроэнергии по самой технологии производства и транспортировки данного продукта поддается интернационализации в лучшем случае на региональном (континентальном) уровне. Пока же единый рынок электроэнергии целиком не сформировался даже в ЕС. Мировой рынок природного газа складывается из нескольких региональных (континентальных) сегментов: Россия-ЕС, Канада-США и т.д. В обозримом будущем вполне возможна реализация встретившей одобрение участников G8 российской идеи о формировании нового глобального рынка сжиженного газа (См. Исаков Ю. Глобальные энергетические проблемы в повестке дня «Большой восьмерки» // Международная жизнь. 2006. № 8. С.44-46). Вследствие взаимозависимости и взаимодополняемости указанных рынков и в то же время известной конкурентности и альтернативости соответствующих энергоносителей это способствовало бы более тесному «сцеплению» между ними, а значит, и глобализации мирового энергетического рынка в целом.

[14] UNCTAD. World Investment Report 2007. Transnational Corporations, Extractive Industries and Development. New York and Geneva. 2007. P.12.

[15] Российская Академия наук. Институт мировой экономики и международных отношений. Государство в эпоху глобализации. Материалы теоретического семинара ИМЭМО, М.: 2001, с.27-28.

[16] Лужков Ю.М. Россия 2050 в системе глобального капитализма: о наших задачах в современном мире. М.: ОАО «Московские учебники и Картолитография». 2007, с.9.

[17] Шишков Ю.В. Интеграционные процессы на пороге XXI века. М.: НП «III тысячелетие», 2001, с.17.

[18] Подробнее см.: Щенин Р., Сулейманова Г. Наркобизнес -- глобальная проблема XXI века // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 6. С.50-57.

[19] Подробнее см.: Паньков В.С. Германия в Европейском союзе: место, роль, интеграционная политика // Экономика XXI века. 2007. № 1.

[20] Назван по столице Катара Дохе, где в конце 2001 г. прошла очередная межминистерская конференция ВТО. На подобных саммитах, организуемых, как правило, через год, принимаются решения принципиального, стратегического характера, определяющие основные направлении развития этой организации на ряд лет вперед.

[21] Подробнее см. Панькова Н.А. Возможности использования нетарифного регулирования импорта в условиях вступления России в ВТО // Экономика XXI века. 2006. № 3.

[22] Мир вокруг России: 2017. Контуры недалекого будущего. Отв. ред. и рук. авт. колл. С.А.Караганов. М.: Совет по внешней и оборонной политике. 2007. С.39.

[23] Эта модель также получила название «глобального неолиберального порядка», который был установлен в 1990-е гг., причем основную деятельность в этом направлении, как считает, в частности, видный американский теоретик глобализации И.Валлерстайн, провела ВТО. См. Валлерстайн И. Геополитические миро-системные изменения: 1945-2025 гг. // Вопросы экономики.2006. № 4. С.77.

[24] Вопрос о сущности антиглобализма и альтерглобализма обстоятельно раскрыт в монографии: Смитиенко Б.М., Кузнецова Т.А., Противоречия глобализации мировой экономики. Современный антиглобализм и альтерглобализм. Монография. М.:, 2005, с.81-103.

[25] См. Вопросы экономики. 2006. № 11. С.102-103.

[26] Экономист. 2002. № 12. С.20.

[27] Пассив торгового баланса США достиг в 2006 г., по данным ВТО, фантастической величины в 881,1 млрд. долларов; товарный экспорт составил 1038,3 млрд. долларов при импорте в 1919,4 млрд. долларов. Актив баланса по торговле услугами в 81,0 млрд. долларов не позволил существенно уменьшить пассив баланса по текущим операциям // См. World Trade Organization. International Trade Statistics 2007. Geneva. 2007. P.12, 14.

[28] См. Роговский Е.А. Удастся ли Соединенным Штатам глобализировать свои долги? // США. Канада. Экономика-политика-культура. 2006. № 7. С.55-72.

[29] Мясникова Л. Смена парадигмы. Новый глобальный проект // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 6. С.4.

[30] С 1997 г. МВФ относит к группе развитых стран и бывшие новые индустриальные страны (НИС) первого поколения -- Южную Корею, Сингапур, Гонконг и Тайвань. К нынешним НИС второго поколения (второй волны) можно отнести Индонезию, Малайзию, Бразилию, Чили, Аргентину и некоторые другие страны Азии и Латинской Америки.

[31] См. Mond diplomatique. 1999. Nr. 549, Р.1.

[32] Подробно см.: Шишков Ю. Уровень бедности в современном мире: методологические споры // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 1. С.3-14; Шишков Ю. Глобальная дивергенция подушевых доходов: некоторые вопросы методологии // Мировая экономика и международные отношения. 2006. № 3. С.3-12.

[33] Бердсолл Н. Усиление неравенства в новой глобальной экономике // Вопросы экономики. 2006. № 4. С.86.

[34] The World Bank. The World Development Report 2006. Washington. 2005. P.299

Размещено на Allbest.ru