Личный состав Санкт-Петербургской конторы Государственного банка и его денежное содержание

Пенсионное обеспечение низших чинов банка осуществлялось крайне неравномерно и в большинстве случаев было связанно со служебными заслугами претендентов на подобные выплаты. Однако руководство банком прилагало определенные усилия, чтобы разрешить многие трудности с пенсионным обеспечением, учитывая, что пенсия таким категориям работников законодательно не предусматривалась. Еще в 1882 г. в банке образовался небольшой денежный фонд после продажи обрывков бумаги, тряпок, кожи и других отходов. Деньги были внесены на счет так называемого фонда сторожей. Затем переведены в Санкт-Петербургскую сберегательную кассу. Первые выплаты из этой суммы произведены 19 октября 1882 г. и производились в последующие годы. О доходах от реализации отмеченного сырья можно судить по следующим цифрам: в 1882 г. приход составил 293 руб. 42 коп.; в 1883 г. -- 1033 руб. 82 коп.; в 1884 г. -- 785 руб. 62 коп.; в 1885 г. -- 736 руб. 68 коп.; в 1886 г. -- 497 руб. 90 коп.; в 1887 г. -- 418 руб. 70 коп.; в 1888 г. -- 390 руб.; в 1889 г. -- 584 руб. 55 коп.; в 1890 г. -- 332 руб. 30 коп.; в 1891 г. -- 410 руб. 80 коп.; в 1892 г. -- 447 руб. 13 коп.; в 1893 г. -- 528 руб. 5 коп.; в 1894 г. -- 491 руб. 84 коп. Всего было получено 6950 руб. 25 коп. Ведомость о приходе и расходе денег, вырученных от продажи обрезков бумаги, веревок, кожи и прочее с 1882 г. // Там же. Д. 79. Л. 2-3. Выдано же за отмеченное время нижним чинам 6703 руб. 96 коп. В основном деньги выдавались к празднику Пасхи в виде небольших сумм. В редких случаях деньги выдавались по просьбам отдельных чинов. Так, в 1893 г. было выдано вдове сторожа Дизика 5 руб., бывшему курьеру банка З. Комару -- 10 руб., сторожу Макарову -- 8 руб. В 1894 г. тому же Макарову было отпущено 6 руб., а сторожу Егорову -- 20 руб. Там же.

В этот фонд позднее стали поступать деньги и от других распродаж. Определенный взнос делали жители казенных квартир банка в виде фиксированной суммы. Сбор составлял от 2 до 5 руб. в месяц с каждого квартиросъемщика в зависимости от площади занимаемого жилья. Взнос вносился за обычные услуги, которые оказывались жильцам дворниками и сторожами. В частности, за доставку и расколку дров, за вынос мусора и помоев и т. п. Этими же лицами собирались по зданию банка обрезки бумаги, кожи и веревок, которые потом распродавались конторой разным заготовителям вторсырья. Помимо того, при гардеробе банка находилась кружка для сбора средств в пользу дворников и сторожей. Деньги от кружечного сбора поступали в общий фонд. Так, в 1892 г. было собрано от вешалки 1504 руб. 7 коп.и выдано сторожам и другим нижним чинам банка 1420 руб. 90 коп. К примеру, за три года к 1 июля 1895 г. собрано: квартирного сбора -- 2316 руб., кружечного сбора -- 1877 руб.; продано негодной бумаги и разной ветоши на 489 руб. Всего фонд получил 4682 руб. Докладная записка управляющего Санкт-Петербургской конторой Г. Г. Дризена. 8 июля 1895 г. // Там же. Л. 15. Часть этих денег ушла на содержание восьми дворников (по 180 руб. каждому в год), которые обслуживали жильцов банковского дома. Остальные 3260 руб. расходовались на выдачу добавочного содержания дворникам и сторожам банка, а также на пособия и наградные к празднику Пасхи. Примечательно, что добавочное содержание и пособия из этого источника выдавались нижним служителям Государственного банка без должного контроля. Дворникам отпускал деньги смотритель здания банка, а сторожам и другим нижним чинам деньги выписывались экзекутором. Из означенной выше суммы (3260 руб.) на выдачу добавочного содержания расходовалось 85 %, а на пособие и награды -- 15 %.

В 1895 г. было принято решение увеличить норму расходов для нижних чинов на 25 % и ассигновать на эти нужды сумму в 101 105 руб. по всему банковскому ведомству. Таким образом, отпала необходимость платить жалование сторожам и дворникам из упомянутого фонда. В частности, восемь дворников стали получать жалование из сметных сумм банка, хотя ранее получали из квартирных сборов. По данной причине с 1 января 1895 г. выдача денег из средств от продажи ветоши, кружечного сбора и квартирных сборов была прекращена. Остаточные средства от этих сборов составили 2159 руб. 08 коп.

Управляющий банком распорядился рассмотреть вопрос о судьбе собираемых денег. Вопрос этот обсуждался в Хозяйственном комитете и было принято решение сохранить данный фонд, а его средства продолжить использовать для помощи нижним чинам в случае болезни, увечья, по старости и разной другой необходимости. В среднем в год собиралось до 4700 руб. Правда, и число нижних чинов (сторожей, дворников, курьеров, часовых и рассыльных) увеличилось существенно: за период с 1885 по 1895 г. со 126 до 133 человек. Возросло и число счетчиков по Главной кассе и Отделению кредитных билетов с 97 до 148 человек. Таким образом, количество нижних чинов по Центральному управлению банка и Санкт-Петербургской конторе за 10 лет увеличилось на 26 %. В 1898 г. в Центральном управлении банка и Санкт-Петербургской конторе насчитывалось разных нижних чинов до 296 человек. Было принято решение, что в последующие 10 лет на нужды этой группы служителей из отмеченного фонда потратят только половину собираемой ежегодно суммы. Остаток будет обращен в государственные процентные бумаги для наращивания капитала. Он мог составить за десятилетие 28 тыс. руб., а за 25 лет 95 300 руб. В целом расчеты оправдались.

В том же 1895 г. было решено, что из особого фонда для нижних чинов можно платить и пенсию. По правилам службы нижних чинов право на пенсию имели лишь те, кто прослужил не менее 35 лет и состоял до поступления в банк на военной службе. При этом они получали пенсию лишь в том случае, когда, уволившись из армии, они направлялись на гражданскую службу военным начальством. Таких в Государственном банке была лишь малая часть. Остальные не имели право претендовать на пенсию. Так, в 1896 г. от жителей казенных квартир поступило за разные услуги, выполненные дворниками и сторожами 1623 руб. 41 коп.; от продажи ветоши -- 501 руб. 56 коп.; от кружечного сбора -- 1877 руб. 53 коп. Еще 249 руб. 85 коп.поступили по процентам на внесенный капитал и 12 руб. штрафных денег с нижних чинов. Всего 4264 руб. О фонде нижних чинов Государственного банка и СПб.конторы // РГИА. Ф. 587. Д. 79. Л. 16. Примечательно, что с 1 января 1895 г. по 28 августа 1899 г. из фонда нижних чинов назначили 25 пенсий на общую сумму 2856 руб. В 1899 г. была прекращена выплата пенсии трем лицам в связи с их смертью. Таким образом, сумма выплат по старости сократилась до 2436 руб. в год.

Первым среди получателей пенсии в 1896 г. оказался упомянутый выше паспортист домовой конторы Государственного банка Е. Полозов. Пенсию ему назначили 5 февраля 1896 г. по случаю потери зрения. Первая пенсионная выплата составила 15 руб. в месяц, с возможностью выплаты ему до 20 руб. Вторая пенсия выдана спустя год, 1 февраля 1897 г., курьеру банка С. Назарову. Он прослужил в банке 23 года. Его возраст -- 47 лет. Был женат и имел 5 малолетних детей (13, 10, 8, 4 и 1 года). Его пенсия составила 20 р. в месяц. У него, как и у Е. Полозова, были проблемы со зрением. Третьим пенсионером Санкт-Петербургской конторы стал сторож М. Меркулов, который прослужил в банке три десятилетия и ушел на покой в 80 лет. 2 апреля 1897 г. ему установили пенсию в 10 руб. в месяц. Однако получал он ее недолго, уйдя из жизни 1 ноября 1899 г.

Примечательно, что среди работников банка были лица, которые прослужили в этом учреждении большую часть своей сознательной жизни, как, например, счетчик Ф. Лихачев. Из своих 40 лет службы он отдал Государственному банку 33 года, уйдя на покой в 75 лет. Со дня увольнения 21 июня 1897 г. по день смерти 30 января 1902 г. он получал по 10 руб. в месяц. Как правило, причиной ухода на покой была глубокая старость или тяжелая болезнь. Данная категория сотрудников старалась держаться своего служебного места до предела своих возможностей. По этой причине большинство из ушедших на пенсию чинов получали ее недолго. Так, часовой банка Е. Лужков стал получать пенсию 2 декабря 1897 г. а умер 21 октября 1899 г. На момент назначения пенсии ему было 80 лет. После его смерти пенсию продолжала получать его жена, моложе его на 20 лет. Счетчик А. Соловьев стал пенсионером 17 января 1898 г., а умер 26 марта 1899 г. Сторожу П. Ушакову назначили пенсию 31 января 1898 г., а умер он 8 марта 1899 г. Во всех случаях после смерти пенсионеров банк продолжал ее выдавать их вдовам, если они не выходили замуж повторно. Пенсии были небольшими, составляя сумму от 5 до 20 руб. Ее размер зависел от времени работы в банке и возраста пенсионера.

Отметим, что в число младших служителей конторы входило немало бывших военных. Часто об их приеме на работу просили высокопоставленные чиновники или члены императорской фамилии. Так, по поручению великого князя Сергея Александровича его адъютант В. С. Гадон обратился к управляющему Санкт- Петербургской конторой Г. Г. Дризену с просьбой принять на службу счетчиком унтер-офицера А. Архипова. В ответном письме Дризен пояснил, что по установившемуся в банке порядку нижние чины принимаются первоначально в сторожа, затем, после испытания, лучшие в виде поощрения по службе назначаются курьерами или счетчиками, «смотря по достоинству». В просьбе же В. С. Гадона управляющий Г. Г. Дризен отказал, сославшись на отсутствие вакансий даже дворников Г. Г. Дризен -- В. С. Гадону. 20 января 1896 г. // Там же. Ф. 588. Оп. 4. Д. 85. Л. 4..

Иным образом управляющий конторой повел себя, когда к нему обратился непосредственно великий князь Константин Константинович, который просил принять на службу музыканта, унтер-офицера лейб-гвардии Преображенского полка Александра Леонова. Вакансия счетчика для этого кандидата нашлась Г. Г. Дризен -- великому князю Константину Константиновичу. 5 октября 1896 г. // Там же.

Л. 6.. Будучи командующим Преображенского полка, великий князь неоднократно обращался в банк с подобными просьбами. Впрочем, не всегда и для опекаемых великим князем отставников находились вакансии для службы в конторе. При их отсутствии управляющий обещал выполнить просьбу Константина Константиновича при первой же возможности. Обычно ответные письма имели стандартную форму. Так, на просьбу о принятии двух отставных солдат управляющий ответил: «Имею счастье довести до сведения вашего императорского величества, что Шарашкин и Вагин, за неимением в настоящее время вакансий, зачислены в кандидаты на могущие открыться вакансии счетчиков» Г. Г. Дризен -- великому князю Константину Константиновичу. 26 июля 1897 г. // Там же.

Л. 12.. Для учета таких кандидатов составлялся отдельный реестр, куда вносилась информация об исполнении просьб великого князя. В табл. 5 приводится список отставных военных, о которых Константин Константинович просил в период с 1 января 1895 по 1 июля 1897 г.

Таблица 5. Кандидаты на вакансии служителей Санкт-Петербургской конторы Государственного банка, о которых просил великий князь Константин Константинович

Нередки были случаи, когда бывшие военные просили об устройстве в банк своих сыновей или близких родственников. Так, 2 сентября 1906 г. в Санкт- Петербургскую контору обратился с прошением о приеме на службу своего сына бывший фельдфебель лейб-гвардии Егерского полка Ф. Аристархов. В своем заявлении он писал, что в отмеченном полку он прослужил 24 года. Будучи немолодым человеком, он уже не мог содержать семью из семерых детей. По этой причине просил принять в число мальчиков для рассылки (курьеров) своего 15-летнего сына Георгия Справка о лицах, относительно назначения которых в Государственном банке счетчиками угодно было выразить желание Его Императорскому Величеству великому князю Константину Константиновичу // Ф. 588. Оп. 4. Д. 85. Л. 13. Прошение фельдфебеля лейб-гвардии Егерского полка Фрола Аристархова. 2 сентября 1906 г. // Там же. Д. 65. Л. 3.. Аналогичное прошение прислал на имя управляющего банком ктитор Сергиевского всей артиллерии собора капитан С. Д. Шестаков. Он хлопотал об устройстве на службу курьером 15-летнего В. Друганова, который состоял певчим в хоре собора 4 года. При этом капитан указал, что мальчик сдал экзамены на знание курса начальных городских училищ в Санкт-Петербургском городском училище.

В целом практика приема на службу в Санкт-Петербургскую контору сопрягалась с многочисленными требованиями и условностями. Возможно, по данной причине в числе штатных чинов и вспомогательного персонала крайне редко встречались нерадивые служители. Важно и то, что при относительно невысоких должностных окладах текучка кадров в конторе была все-таки меньше, чем в провинциальных отделениях. Возможность добиться дополнительного содержания способствовала сохранению интереса чинов этой конторы к своей службе. Ко всему прочему, руководство Санкт-Петербургской конторы и Государственного банка не упускало случая предоставить чиновником банка возможность дополнительного заработка за выполнение различных работ внутри банка.

Следует отметить, что при рассмотрении служебного положения как отдельных категорий служащих, так и конкретных работников исследователь порой испытывает трудности в определении принадлежности отдельного лица или группы к Санкт-Петербургской конторе либо к Центральному управлению. Будучи формально разделенными, на деле эти институты были столь глубоко сросшимися друг с другом, что вычленить даже их формальные функции бывает крайне сложно, особенно в отношении вспомогательного персонала. К примеру, грифовальщицы относились к Экспедиции заготовления государственных бумаг, а нанимались на службу и работали под контролем Санкт-Петербургской конторы. Чиновники Хозяйственного комитета принадлежали к столичной конторе, а практически подчинялись Канцелярии Государственного банка.

Литература

1. Ananich B. V., Bugrov A. V., Dragan O. V., Korelin A. P., Lebedev S. K., Lizunov P. V., Morozan V. V, Shepelev L. E. History of the Bank of Russia: 1860-2010: in 2 vols. Vol. 2. Moscow, ROSSPEN, 2010, 623 p. (In Russian)

2. Ananich B. V. State Bank of Russia during the period of economic reforms S. Yu. Witte. Dengiikredit. 2010, no. 7, pp. 13-14. (In Russian)

3. Boiko P. A. Personnel support for the activities of credit and financial institutions of the Russian Empire. 2010, no. 4, pp. 41-42. (In Russian)

4. Bugrov A. V. State Bank and Russian Province (1860-1917). Ekonomicheskaia istoriia: ezhegodnik 2004. Moscow, 2004, pp. 433-458. (In Russian)

5. Bugrov A. V. Architects of the State Bank: from the history of building construction for the main bank of the empire. Vestnik banka Rossii. 2012, no. 23 (1341), pp. 25-33. (In Russian)

6. Chirkin S. A. Vyatka branch of the State Bank: personnel, working conditions, composition of depositors and lenders. Sovremennye nauchnye issledovaniia i innovatsii. 2015, no. 11 (55), pp. 370-374. (In Russian) Dmitriev A. L. History pages of the library for employees in the State Bank of the Russian Empire. Bibliotekovedenie. 2014, no. 4, pp. 102-107. (In Russian)

7. Dragan O. V. Reform of the State Bank: goals, projects, results. The end of the 80s -- the second half of the 90s.

8. 19th century.Diss. ... kand.ist. nauk. St. Petersburg, 2008, 182 p. (In Russian)

9. Levicheva I. N. Bank of Russia Executives (1860-2010). Dengiikredit. 2010, no. 6, pp. 15-28. (In Russian)

10. Morozan V. V. Today, at the eleventh hour in the morning, a fire broke out in the archive of the former preserved treasury. Suspected arson. Vestnik arkhivista. 2015, no. 4, pp. 188-204. (In Russian)

11. Morozan V. V. Officials ofthe State Bank of Russia in the second half of the XIX century: number, educational level, social origin, property and family status. Vestnik Sankt-Peterburgskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriia. 2013, no. 2, pp. 25-33. (In Russian)

12. Tomilova T. P. Bank employees in Irkutsk in the XIX -- early XX centuries. Kul'tura. Nauka.Obrazovanie.2017, no. 4. pp. 39-55. (In Russian)

13. Vasileva Ia. A. Employees and management of the Novgorod branch of the State Bank (based on the results of the audit). Vestnik Novgorodskogo filiala RANKhiGS. 2014, vol. 1, no. 2-1 (2), pp. 151-161. (In Russian)

Размещено на Allbest.ru