Итальянские военные на оккупированных территориях СССР в восприятии советских граждан

1) налогообложение

2) ценообразование

3) денежные расчеты и регулирование заработной платы

4) регулирование оборота спиртосодержащей продукции

Налогообложение было наиболее важным направлением финансовой политики оккупантов. Первым юридическим документом для взимания налогов на оккупированных территориях СССР было «Временное распоряжение о взимании налогов и сборов» командования вермахта от 23 октября 1941 года.

Например, в Ольховатском районе от крестьян требовалось сдавать по 5 литров молока с коровы ежедневно и по 25 яиц с курицы ежемесячно. Зимой 1942 года оккупанты стали отбирать у местного населения теплую одежду и валенки.

Важно отметить также ряд особенностей итальянской оккупации советских территорий, которые рассматривает И.И. Баринов. Историк говорит о том, что на оккупированных территориях представителям военной администрации поручалось обеспечить безопасность войсковых соединений. Они должны были назначить старост («nominate gli starosta»). Также местное население привлекалось к сельскохозяйственным работам, а всем лицам старше 14 лет выдавались удостоверения личности за подписью местного старосты и итальянского уполномоченного на двух языках, которые содержали персональные сведения и приметы, а также собственноручную подпись владельца.

Безусловно, подобные действия итальянских оккупантов вызывали в глазах советских граждан ужас, о чем подробнее свидетельствуют документы, которые будут рассмотрены во второй части настоящей главы. Важно отметить также стремление Италии контролировать население оккупированных территорий и привлекать его к работам. Однако существовали и случаи мирных, а иногда и даже дружественных отношений между итальянскими солдатами и советским населением. Данные свидетельства будут проанализированы в третьей части настоящей главы.

2.1 Создание Чрезвычайной государственной комиссии

Впервые идея создания Чрезвычайной государственной комиссии (ЧГК) появилась во время Первой мировой войны по инициативе Правительства Российской империи при поддержке Государственной Думы 9 апреля 1915 года. Это была Чрезвычайная комиссия для расследования нарушений законов и обычаев войны, всех случаев злоупотребления и насилия, совершенных австро-венгерскими и германскими войсками и их союзниками. Создание комиссии было обусловлено грубым нарушением законов войны, издевательским отношением к русским военнопленным и раненым, насилием над мирным населением и оскорблением религиозных культов.

Идея создания комиссии, которая бы фиксировала злодеяния немецко-фашистских захватчиков и их сообщников появилась в 1942 году в Управлении пропаганды и агитации ЦК ВКП(б). 20 июля 1942 года начальник Управления пропаганды и агитации Г.Ф. Александров разослал народному комиссару иностранных дел В.М. Молотову и секретарям Цк ВКП(б) А.А. Андрееву, Г.М. Маленкову, А.С. Щербакову копии письма, в котором говорил о том, что во время Великой Отечественной войны ряд организаций взяли на себя подробный учет и собирание материалов о преступлениях германской армии, однако работа проводилась не структурировано, хотя собранные данные можно использовать в целях пропаганды и все это говорит о необходимости создания Чрезвычайной государственной комиссии. В середине октября 1942 года проект постановления о создании Комиссии был отправлен В.М. Молотову и А.С. Щербакову. 2 ноября 1942 года Президиум СССР постановил образовать Чрезвычайную государственную комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР.

В задачи ЧГК входил полный учет преступлений фашистско-немецких захватчиков с целью предания их суду и суровому наказанию. Комиссии предоставлялось право поручать надлежащим органам проводить расследования, опрашивать потерпевших, собирать свидетельские показания и иные документальные данные, относящиеся к преступным действиям оккупантов и их сообщников. Председателем комиссии был назначен М. Шверник, ее членами - А.А. Жданов, А.Н. Толстой, Е.В. Тарле, Н.Н. Бурденко, Б.Е. Веденеев, И.П. Трайнин, В.С. Гризодубова, митрополит Киевский и Галицкий Николай.

Постановлением СНК СССР от 16 марта 1943 года для ведения дел ЧГК был создан секретариат в составе:

А) Ответственный секретарь ЧГК

Б) Отдел по учету злодеяний, совершенных немецкими оккупантами и их сообщниками над гражданами СССР

В) Отдел по учету ущерба, причиненного советским гражданам

Г) Отдел по учету ущерба, причиненного колхозам и совхозам

Д) Отдел по учету ущерба, причиненного промышленности, транспорту, связи и коммунальному хозяйству

Е) Отдел по учету ущерба, причиненного кооперативным, профсоюзным и другим общественным организациям

Ж) Отдел по учету ущерба, причиненного культурным, научным и лечебным учреждениям, зданиям, оборудованию и утвари религиозных культов

З) Инспекторский отдел

И) Архив ЧГК

Чрезвычайные комиссии или другие органы по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков были созданы также в Югославии, Чехословакии, Норвегии. Собранные этими органами материалы были представлены Нюрнбергскому процессу и национальным судебным процессам.

В 1943 году в связи с начавшимся освобождением советской земли возникла необходимость в принятии специального законодательного акта для наказания тех, кто в годы оккупации творил злодеяния против советских граждан.19 апреля 1943 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников». В данном Указе отмечалось, что к немецко-фашистским преступникам и их пособникам прежде применялась не соответствующая их злодеяниям мера наказания. Отныне немецкие, итальянские, румынские, венгерские и финские фашистские злодеи и шпионы и изменники из советских граждан будут караться смертной казнью через повешение, пособники из местного населения - ссылкой на каторжные работы на 15-20 лет.

В соответствии с данным Указом советские власти предприняли ряд и других мер. В годы войны, а особенно в первый послевоенный период в СССР был проведен ряд судебных процессов над фашистскими преступниками. Первый подобный процесс состоялся в Краснодаре в июле 1943 года, когда перед судом военного трибунала Северо-Кавказского фронта предстали 11 изменников Родины, служивших в фашистском карательном органе. Трибунал приговорил 8 подсудимых к смертной казни через повешение и 3-х к каторжным работам на 20 лет.

В более позднее послевоенное время снова возник интерес к материалам и документам, собранным Чрезвычайной государственной комиссией. 14 августа 1948 года заместитель министра иностранных дел СССР В.А. Зорин обратился к ответственному секретарю Чрезвычайной государственной комиссии по расследованию преступлений фашистский захватчиков и их сообщников П.И. Богоявленскому с просьбой прислать необходимый материал для готовившегося сборника документов о «злодеяниях итальянских войск на территории СССР». В силу ряда причин сборник не был издан, однако материалы были оперативно собраны и высланы в МИД. В них включены акты и протоколы допросов свидетелей, составленные сразу после освобождения советской территории. Уполномоченные ЧГК опрашивали местных жителей, переживших оккупацию, и фиксировали факты многочисленных грабежей, изнасилований и расстрелов.

2.2 Материалы Чрезвычайной государственной комиссии

Материалы, которые будут использованы в данной работе, сохранились в фонде 7021 Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ). Они демонстрируют отношение советских граждан к итальянским оккупантам, которые было сформировано даже при воздействии всевозможных средств пропаганды итальянского правительства. Данные документы отвечают на вопрос правдивости итальянской пропаганды, а также проливают дополнительный свет на особенности той политики, которую проводило итальянское военное командование на временно оккупированных территориях СССР.

Условно анализируемые документы можно разбить на две группы: показания о расстрелах и показания о кражах и изнасилованиях.

В первую группу следует включить следующий документ. 17-го июля 1943 года, председатель Бугаевского сельского совета Писаревского района Воронежской области Титаренко Василий Кириллович, колхозник колхоза «Новая жизнь» Бугаевского сельсовета Писаревского района Шилов Василий Григорьевич, Крикунов Петр Ефремович и Чернокалов Герасим Сергеевич свидетельствовали о том, что в слободе Бугаевка Воронежской области во время оккупации немецко-фашистскими войсками был создан карательный отряд, который совершил ряд злодеяний: на площади были повешены четыре человека, три военнопленных и один ученик фабрично-заводской школы, а также были расстреляны шестнадцать военнопленных красноармейцев, которых немецко-фашистские оккупанты признали за партизан. Данные действия были совершены по заданию коменданта итальянской полевой полиции капитана Пиасса.

Данный акт свидетельствует о том, что итальянские оккупанты не просто не стремились наладить мирные отношения с советскими гражданами, но и совершали акты жестокости по отношению к ним.

Еще одним документом, демонстрирующим жестокость итальянских оккупантов, стали свидетельские показания уполномоченного Богучаровского райсовета депутатов трудящихся Воронежской области Ткачева Дмитрия Дмитриевича. Ткачев Д.Д. свидетельствует о том, что в период оккупации немецко-фашистскими захватчиками Богучаровского района, в середине декабря 1942 года, в 5-е отделение Богучаровского зерносовхоза прибыла автомашина, на которой находилось несколько человек. Когда автомашина остановилась, из нее вышли итальянские офицеры, а потом 8 человек граждан. Кто эти граждане были, установить не удалось. Все 8 человек были раздеты и видны на них раны, из которых струилась кровь. Через несколько минут подъехала другая машина, из которой вышло 15 человек, которых также узнать не удалось. Итальянские офицеры раздели и этих 15 человек, избили их плетьми, а потом собрали всех вместе и заставили рыть себе могилу. Когда могилу вырыли, то всех 23-х человек немецко-фашистские захватчики поставили рядом у могилы и по приказу одного итальянского офицера расстреляли. Один из 23-х был жив, после нанесения пяти пулевых ранений. Тогда к нему подошел итальянский офицер и из револьвера выстрелил ему в рот. «Изложенные выше злодеяния чинились под непосредственным руководством итальянского офицера в чине капитана Пиясса.»

Показания гражданки Коротковой Александры Петровны также свидетельствуют о жесткости итальянских военных. 2-го августа 1942 года немецкие и итальянские войска заняли хутор, в котором проживала гражданка Короткова А.П. вместе со своей семьей. Она и ее сын 1924 года рождения находились в погребе и прятались от пуль и снарядов. Около 20 немецко-итальянских военных вошли в их двор. Вся семья вышла из погреба. Мужа Коротковой А.П. забрали и повели, куда неизвестно, заставили подносить патроны на передовую. Когда итальянцы пошли со двора, один офицер повернулся и выстрелил из автомата, убил сына потерпевшей, нанеся ему две раны и перебив левую руку и легкие. 3-го августа 1942 года Короткова А.П. похоронила своего сына, а с другими детьми пошла на край хутора. Когда загорелись дворы, то потерпевшая решила вернуться и взять вещи из дома, в это время ее ранило осколками снаряда в руку, ногу и ягодицу. Без оказания медицинской помощи потерпевшая жила в хуторе 30 дней. «После этого меня немцы выгнали, и я ушла в хутор Каротовский. Так я потеряла своего сына - его убили итальянцы.»

Свидетельские показания гражданина Варламова Ивана Даниловича также демонстрируют факты издевательств. 2-го августа 1942 года итальянские войска вступили в хутор Бобровской П. Немецко-итальянские войска, как только заняли хутор, объявили всех мужчин партизанами. Всех мужчин собрали в Глуховский овраг на горе Шпиль за рекой Дон. Всего было собрано в овраг не меньше 25 человек, в том числе потерпевший и три красноармейца военнопленных, один из которых был тяжело ранен. Всех загнали в овраг и установили под усиленную охрану из итальянских солдат, вооруженных автоматами, ружьями и гранатами. Под угрозой расстрела запретили выходить из колонны по каким бы то ни было надобностям. Не давали воды и пищи, разутых, раздеты держали 2-е суток. В ночь под 3-е августа их погнали в степь и остановили ночевать. В пути следования не разрешали выходить из строя, а кто отставал не в состоянии идти, их избивали. Один из знакомых потерпевшего был избит до смерти.

Следующий документ был обнаружен в работе С.И. Филоненко «Психологическая война на Дону: мифы фашистской пропаганды 1942-1943». Историк пишет о том, что оккупанты стран-сателлитов по отношению к советским военнопленным вели себя ничуть не лучше германских нацистов, о чем как раз свидетельствует следующая выписка из фонда 334 Центрального архива Министерства Обороны. «В избе колхозника Ляличенко найден тяжело раненный фашистами красноармеец Сотников Андрей Петрович, 1917 г. рождения, который был в очень тяжелом состоянии. Он рассказал, что после боя 15 декабря группа раненных красноармейцев в количестве 12 человек была захвачена в плен. Их бросили за изгородь из колючей проволоки под открытым небом прямо на снегу. Итальянцы сняли с бойцов валенки и оставили совершенно без обуви на сильном морозе, не давали пленным никакой пищи, избивали их, а чтобы еще больше надругаться над раненными бойцами, изредка бросали им грызть кости. 17 декабря днем итальянцы вывели пленных из-за изгороди и стали жестоко избивать их палками и прикладами винтовок. Фашисты били безоружных раненных красноармейцев прикладами и палками по окровавленному телу, ногам, рукам и лицу.

Затем замученных, жестоко избитых красноармейцев повели на расстрел. Итальянцы, чувствуя приближение к деревне частей Красной Армии, торопились быстрее расправиться с пленными красноармейцами. В 18 часов 17 декабря красноармейцы были расстреляны в упор из пулемета и винтовок, а тех, кто еще подавал признаки жизни, фашисты забивали прикладами. Красноармеец Сотников, получив тяжелое ранение, пользуясь тем, что итальянцы сразу же после совершенного злодеяния отступили, ползком добрался до избы колхозника.»

Во вторую группу необходимо включить следующие документы, демонстрирующие жестокое отношение итальянских военных к мирным советским гражданам. Во-первых, показания гражданки Поляковой Марии Петровны, проживающей в хуторе Бобровского П. с/с Серафимовического района Сталинградской области. 2 августа 1942 года «итальянские автоматчики» ворвались в квартиру к гражданке Поляковой М.П., спросили где находится ее муж и получив ответ, что муж в армии, под угрозой оружия за то, что муж красноармеец и за то, что нашли патронташ от дробового оружия, вывели на улицу. «Со смехом» итальянцы завели ее в речку и начали насиловать под угрозой оружия. Через некоторое время мимо шла соседка потерпевшей Мельникова М.М. и видела это «зверское изнасилование». «Итальянцы сказали, что нехорош жинка, капут». На второй день пострадавшую пригнали вместе с другими гражданами в Рябов дом, где помещалось 200-300 жителей, в эту толпу народа вошли 2 итальянца и нашли потерпевшую. Итак целый день насиловали Полякову М.М. В тот же день ее привели в погреб, где Полякова М.М. провела сутки. Утром 4-го августа пострадавшую погнали в штаб к Фучину кургану, во время пути ее фотографировали. Пострадавшую загнали в хлев и ночью немецкие военные пытались ее изнасиловать, однако им не удалось, потому что: «я была больна своими причинами и наутро дали справку на немецком языке, и я пошла в хутор Б.»

Еще одной жертвой итальянских военных стала Склярова Ефросинья Ивановна, проживавшая в том же хуторе Бобровский П. Сталинградской области. К пострадавшей в квартиру ворвались итальянские солдаты, которые стали спрашивать русских солдат, после зажгли свечу и стали осматривать квартиру. Затем попросили у Скляровой Е.И. яиц, а затем стали стаскивать с нее одежду. Пригрозив смертью, один из солдат изнасиловал гражданку. Очнулась пострадавшая у соседей. «Больше я ни разу не была у себя в квартире. Дом мой и постройки сожгли итальянцы, а мне дала одежду Рябова Ольга Петровна.»

Таким образом, можно сказать, что итальянские военные проявляли жестокое отношение к советским мирным гражданам, а так же к военнопленным красноармейцам. Необходимо отметить ряд черт, которые характеризуют поведение итальянских оккупантов. Во-первых, при нападении на женщин, итальянские захватчики интересовались где находятся мужья. Убедившись в том, что женщины без защиты, они могли совершить грабеж или акты насилия по отношению к ним. В ряде случаев итальянские захватчики сжигали дома, в которых эти женщины проживали. Во-вторых, в случае с массовыми расстрелами наблюдается следующая тенденция. Итальянские военные причисляли военнопленных к числу партизан, после чего убивали их. В-третьих, в Богучаровском районе злодеяния происходили с участием итальянского офицера в чине капитана Пьяццо, о чем свидетельствует сразу несколько документов.

Данные документы свидетельствуют о том, что в глазах советских граждан итальянские оккупанты представали не просто захватчиками, но и злодеями в самом грубом значении данного слова. Бесцельные акты насилия, жестокости, грабежа и убийств могут говорить только о том, что итальянские военные не просто не стремились наладить отношения с местным населением, но скорее хотели запугать их, а также получить личную выгоду, совершая данные преступления.

2.3 Иное мнение

война советский исследовательница

Однако не только жестокость по отношению к советскому населению проявляли итальянские военные. Существуют и другие свидетельства, которые демонстрируют мирные отношения, а иногда и даже дружеские между итальянскими захватчиками и советскими гражданами.

Завальи Бруно, участвовавший в боевых действиях, приводит в своей работе «Отношения между итальянскими военнослужащими и советскими гражданским населением в годы Второй Мировой войны» несколько любопытных свидетельств. Вот одно из них: «Как я писал своим родственникам во Флоренцию, жители междуречных районов Донца и Дона внешностью и характером особенно напоминают наших крестьян, живущих в области Кианти: не очень общительные, но уважительные и всегда готовы помочь другим. Каждый день нам приходилось преодолевать большие расстояния, и когда грузовики ломались, водители должны были ждать помощи в открытом поле, без всякой охраны, но на нас никогда никто не нападал. Это, так сказать, в военном плане. Но стоит подчеркнуть и человеческую сторону отношений между нами и гражданским населением.

К немцам местное население относилось очень плохо. Итальянцы же не обижали и не унижали русских. Многие итальянские солдаты ухаживали за русскими девушками, но соблюдали при этом правила уважения и чести.»

Так же Завальи Бруно говорит о том, что незнание языка, конечно, препятствовало в общении с местным населением, однако они показывали друг другу открытки, медальоны, фотографии. В Рыково Бруно познакомился со сторожем большого металлургического завода, разрушенного бомбардировками. «Чтобы заслужить доверие этого человека, я сначала подарил ему несколько банок тушенки. Вместе мы поднялись на крышу разрушенного здания, оттуда я смог сфотографировать весь город. Эта фотография у меня осталась до сих пор и для самих украинцев - она редкость, потому, что вход на завод был строго запрещен. Сторож мне подарил значки и другие предметы, которые в январе пропали вместе с моим багажом.» В том же Рыково Бруно познакомился с семьей Селивановых, живущих недалеко от железной дороги. Мать и обе дочери очень любили итальянскую оперу и им удалось найти общий язык.

Помимо вышеописанного, Завальи Бруно приводит пример гуманизма, проявленного советскими гражданами по отношению к итальянским военным. Знакомый Бруно Альфио Руссо получил серьезное ранение в ногу под Шелякино. К нему подошла женщина и забинтовала ногу, положила его на санки и привезла к себе домой. Там его обогрели и дали ему поесть. Потом его отвезли в больницу, где сделали операцию. После операции Альфио опять вернулся в дом той женщины. Однако женщина скоро исчезла, Альфио предполагал что она служила военным врачом, но его лечили другие люди, несмотря на то, что принимать к себе врагов и оказывать им помощь было строго запрещено. Когда женщина вернулась, она взяла на себя ответственность за итальянского солдата, который остался в ее доме и помогал ей по хозяйству до того момента, пока ему не было разрешено вернуться на Родину.

Интересным свидетельством является и запись из дневника Зои Хабаровой. 16 июля 1942 года Зоя пишет о том, что пошла купаться на речку и немцы стали махать ей руками. Она решила, что они против того, чтобы она купалась, потому что она русская. Однако оказалось, что река была заминирована. Один из итальянцев стал спускать лодку, чтобы спасти ее, но она плыла быстрее. Данный эпизод происходил в Ялте.

Приведенные выше свидетельства и воспоминания демонстрируют положительное отношение советских граждан к итальянским военным. Связано данное положительное отношение в первую очередь с тем, что сами итальянские военные относились к мирному населению с уважением.

С чем же были связаны акты жесткости, данные о которых сохранились Чрезвычайной государственной комиссией?

Итальянская исследовательница Мария Тереза Джусти отвечает на этот вопрос так. Она говорит, что злодеяния и акты жестокости итальянских военных были вызваны стремлением выжить и были представлены только во время отступления итальянской армии. У некоторых итальянских военных не было резко враждебного отношения к местному населению. Это было связано с тем, что они не верили в идеалы фашизма и порой демонстрировали свое лояльное отношение к населению временно оккупированных территорий.

Историк Сафронов В.Г. пишет: «Жестокое отношение немцев к русскому населению вызывало почти единодушное возмущение итальянцев. «Мы были готовы броситься на немцев - настолько их поведение было позорным. Мы не привыкли к подобной жестокости. Немцы безжалостно избивали женщин, девушек, детей… Наши союзники - настоящие варвары», - записал в своем дневнике солдат Беллини. «За год оккупации Донбасса, - свидетельствует другой участник восточного похода - Фидия Гамбетти, - его население узнало солдат почти половины Европы. В «таблице жестокости», которую жители установили с самого начала, итальянцы занимали последнее место и были этим довольны. По правде говоря, разница в образе действий, - продолжает Гамбетти, - была не так уж велика: итальянские солдаты также были вынуждены требовать жертв от населения, нередко выселяя их из домов и деревень. Наши штабы вели себя так же, как штабы других оккупационных армий. Но даже самые суровые приказы не выполнялись при помощи методов, способных вызвать глубокое отвращение.»

Проанализировав историографию по данной теме, а также ряд источников, можно сделать выводы о том, что итальянские военные в глазах советского населения получили двоякое впечатление. С одной стороны, многочисленные акты жестокости, изнасилования, грабежи и поджоги, а с другой стороны - свидетельства о том, что итальянцев пугала жестокость немцев и они старались не принимать участия в расправах с местным населением. Эпизод из дневника Зои Хабаровой свидетельствует о том, что итальянские военные даже положительно относились к местному населению, что подтверждают слова Завальи Бруно, который сам участвовал в боевых действиях на Восточном фронте и близко общался с местным населением, выстроив с ними дружественные и уважительные отношения. Однако проанализированные во второй части данной главы документы, говорят о том, что положительное отношение итальянских оккупантов нельзя назвать повсеместным. Возможно это было связано с человеческим фактором, возможно с тем, придерживались ли итальянские захватчики идеологии фашизма или нет. Но факт остается фактом, злодеяния итальянских военных были и в глазах местного населения они вызывали ужас. Безусловно, немецкие захватчики творили вещи куда более жестокие и затмили своими действиями злодеяния итальянских военных, однако свидетельства советских граждан говорят о беспричинных убийствах и издевательствах, указывая на то, что чинили их именно итальянские военные и офицеры. Также необходимо отметить ряд выводов, которые были сделаны в ходе анализа материалов Чрезвычайной государственной комиссии. Во-первых, женщины, пострадавшие от итальянских оккупантов свидетельствуют, что военные сначала спрашивали, где находятся их мужья, а когда узнавали, что их нет совершали акты грабежа и насилия. Во-вторых, в случае с массовыми расстрелами наблюдается итальянские военные причисляли военнопленных к числу партизан, после чего убивали их. В-третьих, в Богучаровском районе злодеяния происходили с участием итальянского офицера в чине капитана Пьясса, о чем свидетельствует сразу несколько документов.

Большое внимание в данной главе уделено созданию и деятельности Чрезвычайной государственной комиссии. Это связано не только с тем, что материалы ЧГК используются в данной работе, но еще и с тем, что идея создания ЧГК изначально была необходима для дальнейшего использования собранных материалов в пропаганде, что продолжает идею идеологической войны между Италией и Советским Союзом.

Заключение

Безусловно, тема участия итало-фашистских войск в боевых действиях на советско-германском фронте не является принципиально новой, однако тема восприятия советскими гражданами итальянских военных достаточно подробно ранее не затрагивалась. Оставаясь в тени жесточайших расправ нацистских военных, итальянские военные преступления на оккупированных советских территориях не обсуждались столь детально, как они того заслуживают. В ходе данной работы удалось сделать ряд выводов. Во-первых, пропаганду, которая использовалась итальянскими властями можно разделить на две категории, обе из которых оказывали влияние на восприятие советскими гражданами итальянских оккупантов. Первая категория пропаганды включает в себя внутреннюю агитацию собственных войск для военного похода на СССР.

Не озвучивая реальные цели похода, итальянская политика предложила вариант «крестового похода» против большевизма, который получил определенную поддержку в Италии. Объединив политические силы с католической церковью, итальянской пропаганде удалось составить в глазах собственного населения образ безбожного народа СССР, плененного государственной идеологией. Взяв на себя миротворческую миссию итальянские военные должны были освободить угнетаемый народ Советского Союза. С другой стороны, итальянская политика проводила и внешнюю агитацию, которая была направлена на граждан СССР. Листовки-пропуска предлагали замечательные условия жизни при переходе на сторону врага и отказе от идеалов своей страны. Во-вторых, важно отметить, что итальянская пропаганда подчеркивала, что война идет не против советских граждан, а против идеологии Советского Союза, что позволяет сделать вывод о том, что во время активных боевых действий имело место и идеологическая война, которая поддерживалась и Советским Союзом. В СССР проводилась собственная пропаганда, направленная на население. Основной чертой, определяющей советскую пропаганду стал антифашистский настрой. Деятельность АГИТПРОПа и антифашистская пропаганда среди военнопленных об этом свидетельствует. Советская пропаганда стремилась возвратить народу государствообразующий статус и поднять его на защиту Отечества. Важным было создание Чрезвычайной государственной комиссии, материалы которой в дальнейшем планировалось использовать в целях пропаганды. В-третьих, идеологическая война, которая нашла свое воплощение, как в итальянской, так и в советской пропаганде, оказывала определенное влияние как на итальянских военных (формировала их представление о Советском Союзе), так и на советских граждан. В-четвертых, идеологическая война, а также активная пропаганда как со стороны итальянского правительства, так и со стороны СССР создали определенную почву для формирования советскими гражданами мнения об итальянских военных. В-пятых, мнение, которое сложилось у советских граждан об итальянских захватчиках нельзя назвать однозначным. С одной стороны существуют свидетельства о жестокости итальянских военных по отношению к местному населению, с другой - свидетельства о дружественных и уважительных отношениях между советскими гражданами и итальянскими солдатами.

На самом деле именно идеология остается одним из главных предлогов для вступления Италии в антибольшевистскую войну. К концу первого года Второй мировой войны, за то время, когда империя в Восточной Африке прекратила свое существование и поражения в Греции и Ливии рассеяли иллюзии итальянского милитаризма, католицизм приводил самые обоснованные доводы фашистской пропаганде.

Таким образом, можно сказать, что однозначного мнения об итальянских военных у советских граждан не сложилось. История - наука о людях, поэтому человеческий фактор в данном случае играет немаловажную роль. Однако нельзя отрицать тот факт, что пропаганда проводилась для того, чтобы влиять на население и безусловно, выполняла свою роль.

Возвращение пленных итальянцев из Советского Союза началось сразу после окончания военных действий в Европе и продолжалось до 1954 года. Отношение к итальянским военным в СССР в позднее послевоенное время начинают меняться. К ним начинают относиться не так плохо, как к германским военным. Свидетельством тому могут стать совместные итало-советские кинофильмы, например работа Витторио де Сика «Подсолнухи» 1970 года или картина «Они шли на Восток» 1964 года Джузеппе де Сантиса и Дмитрия Васильева. Причиной такого благостного отношения к итальянским военным кроется в экономических отношениях, которые стали активно развиваться с 1960-х годов. Советский Союз представлял для итальянских предпринимателей большой интерес ввиду большого спроса на товары и обширной территории. Интерес СССР заключался в том, что он мог импортировать современные технологии. Однако экономическое сотрудничество было невозможно без сотрудничества на политическом уровне. Здесь и происходит переломный момент в политической линии отношения к итальянским военным во Второй мировой войне.

Список литературы

1. Бруно З. Отношения между итальянскими военнослужащими и советским гражданским населением в годы Второй Мировой войны // Верхний и Средний Дон в Великой Отечественной войне: Материалы международной научной конференции/ Под ред. Филоненко С.И.- Воронеж: ФГОУ ВПО ВГАУ,2006. -С.369-376

2. М. Джусти М.Т. Итальянские военнопленные в СССР, 1941-1954 / Мария Тереза Джусти; под ред. Михаила Талалая. - СПб.: Алетейя,2010. -272 с., 1944.

3. Сафронов В.Г. Итальянские войска на Восточном фронте. 1941-1943 гг.- М.: Вече, 2012. -384 с.

4. Сафронов В.Г. Итальянские войска на советско-германском фронте 1941-1943. М.: Наука, 1990. -240 с.

5. Семиряга М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2000. -863 с.

6. Синицын Ф.Л. Советско-германское идеологическое противоборство на оккупированной территории СССР: национальный и религиозный аспект. Дис. канд. Ист. наук. Центр военной истории России Института российской истории РАН, Москва,2016

7. Скотони Дж. История боевых действий советских войск против 8-й итальянской армии в годы Великой Отечественной войны 1942-1943 гг. :дис. канд. Ист. наук. Воронежский гос. Педагогический университет, Воронеж,2016

8. Скотони Дж. Итальянцы на Дону сегодня: итоги пятнадцатилетнего итало-российского сотрудничества в области историографии // Сражение за Воронеж и его место в истории Великой Отечественной войны: материалы международной научно-практической конференции / под ред. С.И.Филоненко. - Воронеж: Издательско-полиграфиечский центр ВГПУ,2018. С.148-153

9. Скотони Д. Участие Италии в нападении на Советский Союз в контексте истории итало-российских отношений// Верхний и Средний Дон в Великой Отечественной войне: Материалы международной научной конференции/ Под ред. Филоненко С.И.- Воронеж: ФГОУ ВПО ВГАУ,2006. -С.112-120

10. Филатов, Г.С. Восточныи? поход Муссолини / Г.С. Филатов. - М., 1968.

11. Филатов, Г.С. Крах итальянского фашизма / Г.С. Филатов. - М., 1973.

12. Филоненко, С.И. От Прута и Днестра до Дона и Волги: разгром армии? сателлитов фашистской Германии под Сталинградом и Воронежем (ноябрь 1942 г. - февраль 1943 г.). Воронеж, 1999.

13. Филоненко Н.В. Финансовая политика немецко-фашистских захватчиков на временно оккупированной территории Воронежской области (июль 1942-февраль 1943 гг.) // Верхний и Средний Дон в Великой Отечественной войне: Материалы международной научной конференции/ Под ред. Филоненко С.И.- Воронеж: ФГОУ ВПО ВГАУ,2006. -С.377-382

14. Филоненко, С.И., Филоненко, М.И. Психологическая вои?на на Дону: Мифы фашистскои? пропаганды. 1942-1943. Воронеж, 2007.

15.Филоненко С.И. Скотони Дж. Италия в войне против СССР: бои на советско-германском фронте в 1941 г. // Великая Отечественная война.1941 год: Исследования, документы, комментарии /Отв.ред.В.С.Христофоров - М.: Издательство Главного архивного управления города Москвы,2011. С.181-194.

Размещено на Allbest.ru