Кашмирский конфликт: эволюция, типология и пути урегулирования

Следует отметить, что СССР никогда не играл роль посредника в урегулировании кашмирского конфликта. Даже проходившие после индо-пакистанской войны 1965 г. в Ташкенте переговоры при участии Председателя Совета министров СССР нельзя назвать посредничеством в чистом виде. Основная цель третьей стороны, в данном случае СССР, заключалась в организации переговорного процесса между конфликтующими сторонами. СССР фактически создал условия для того, чтобы представители Индии и Пакистана имели возможность провести встречу, завершившуюся подписанием Ташкентской декларации. Однако свой план урегулирования кашмирского конфликта СССР не выдвигал. Аналогичные усилия прилагала уже Россия, когда в 2002 г. в Алма-Ате на Совещании по взаимодействию и мерам доверия в Азии президент В. Путин пригласил руководителей Индии и Пакистана провести встречу. Переговорную площадку для конфликтующих сторон представляют собой и встречи в рамках Шанхайской Организации Сотрудничества, в которой Пакистан и Индия получили статус наблюдателей.

В последнее время, однако, этот конфликт не представляет первостепенного интереса для великих держав, и на международной арене возникает лишь применительно к проблеме терроризма и исламского экстремизма, угроза которых исходит из этого региона. Россия, также как США, Китай, страны Западной Европы сегодня в целом едины в своем видении ситуации в Кашмире.

Ведущие страны исходят из того, что этот спор должен решаться мирными средствами на двусторонней основе, заложенной Симлским соглашением, без вмешательства извне. Кашмирский вопрос - часть крупномасштабного переговорного процесса, идущего в духе Лахорской декларации. Россия, в частности, приветствует продолжение содержательного диалога Нью-Дели и Исламабада по всем ключевым двусторонним проблемам, включая кашмирскую. Об этом заявляли официальные представители России, подчеркивая при этом, что возможное посредничество Москвы в индийско-пакистанском споре вокруг Кашмира (с предложением чего неоднократно выступала, в частности, пакистанская сторона) возможно лишь в случае обращения с этой просьбой обеих стран, и Индии, и Пакистана. На сегодняшний день такая позиция России представляется наиболее взвешенной и адекватной той ситуации, которая сложилась в южно-азиатском регионе. Она позволяет Москве развивать двусторонние отношения с каждой из участниц конфликта. Исходя из интересов России в Южной Азии, в частности, необходимости развивать самостоятельные пакистано-российские отношения независимо от стратегического партнерства России и Индии, отношение Москвы к одному из ключевых и наиболее деликатных вопросов, каковым является Кашмир, является оптимальным. Москва стремится к тому, чтобы Кашмир не становился камнем преткновения в ее сотрудничестве ни с Дели, ни с Исламабадом. И пока ей это удается. Позиции России в Южной Азии не настолько сильны, чтобы откровенно, подобно США, вмешиваться в этот по сути двусторонний, но крайне сложный, многоуровневый конфликт.

7. Следует помнить, что Кашмир оказался на стыке двух цивилизационных ареалов, мусульманского и индусского. И по мере усиления цивилизационного фактора в мировой политике конфликт из локального превратился в часть макрорегионального и глобального. Особенностью кашмирского конфликта последних лет является то, что ключевым фактором стало противостояние мусульман и немусульман.

8. Одной из составляющих конфликта является кашмирский национализм, то есть стремление ведущих политических деятелей из числа кашмирцев-мусульман добиться максимальной автономии при сохранении определенных связей с Индией. Также необходимо отметить, что и многие «азад» кашмирцы не идентифицируют себя с «единой пакистанской нацией» и в отдаленной перспективе видят Кашмир все-таки независимым.

9. Международное значение конфликта возросло после перехода Индией и Пакистаном ядерного порога в 1998 г. Наличие ядерного оружия у обеих стран оказалось не способно предотвратить длившееся почти три месяца столкновение регулярных частей двух государств (мини-войну) на линии контроля в Кашмире в секторе Каргил в 1999 г. Такой прецедент свидетельствует о потенциальной угрозе конфликта для региональной и глобальной безопасности. Последняя связана с представлениями о возможности прихода к власти в Пакистане исламистов и получении ими доступа к ракетно-ядерным арсеналам.

10. Крайне неблагоприятным с точки зрения террористической активности Кашмир стал с конца 80-х гг., когда в оппозиционном движении появились значительные элементы исламского радикализма и экстремизма. Кашмир оказался облучен исламизмом, исходившим из Пакистана, Афганистана и арабского мира. Втягивание Кашмирского региона в международный террористический синдикат осложняет не только процесс урегулирования, но и дестабилизирует обстановку во всем южно-азиатском регионе.

Именно наличие вышеупомянутого дестабилизирующего фактора привлекает исключительно пристальное внимание к кашмирскому конфликту со стороны США и Запад в целом. Хотя кашмирский конфликт не занял такого центрального места, как, например, проблема Палестины, тем не менее, Запад предпринимает попытки подтолкнуть Индию и Пакистан к урегулированию этого спора.

11. Новое звучание проблема Кашмира (так же как и многие «спорные территории» в других частях мира) приобрела в связи с самопровозглашением независимости Косова от Сербии в феврале 2008 г. Кашмирские сепаратисты - лидер Партии демократической свободы (Democratic Freedom Party) Шабир Шах и глава Фронта освобождения Джамму и Кашмира Ясин Малик - заявили, что «косовская формула» может быть применима и к Кашмиру. Показательно, что Индия не признала независимость Косова во многом из-за наличия кашмирской проблемы.

12. Особенностью нынешнего этапа кашмирского «урегулирования» является то, что вопрос о собственно принадлежности Кашмира отходит на второй план в двусторонних отношениях Дели и Исламабада. На сегодняшний день главной для Дели задачей становится не столько урегулирование кашмирского противостояния, сколько осуществление шагов в сторону укрепления мер доверия между двумя странами и пресечение трансграничного терроризма с территории Пакистана. Исламабад же традиционно во главу угла ставит окончательное решение спора как основу дальнейшей нормализации взаимоотношений с Нью-Дели, обвиняет Индию в массовых нарушениях прав человека в Джамму и Кашмире и заявляет о поддержке «борьбы кашмирского народа за самоопределение».

Необходимо отметить, что в последние годы руководство Пакистана иногда проявляет гибкость, что, безусловно, в целом улучшает атмосферу двусторонних взаимоотношений. Вместе с тем, настоящих прорывов в разрешении конфликтных и кризисных проблем нет, чему, несмотря на существенные внешнеполитические уступки Пакистана, способствует напористая и все больше принимающая характер давления на Исламабад позиция Индии. При этом в Дели не могут не понимать, что внешнеполитические уступки Пакистана имеют свои пределы.

Несмотря на заявления индийской стороны о том, что этот конфликт лишь один из многих вопросов, существующих между двумя соседними странами, решение которых не следует ставить в зависимость от спора вокруг Кашмира, на протяжении десятилетий индо-пакистанское противостояние по этому вопросу было одним из главных направлений в отношениях двух крупнейших стран Южной Азии. Можно предположить, что вряд ли он уйдет с повестки дня и в ближайшие годы.

КЛЮЧЕВЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ И ВЫВОДЫ ДИССЕРТАЦИИ НАШЛИ ОТРАЖЕНИЕ В СЛЕДУЮЩИХ ПУБЛИКАЦИЯХ

Мелехина Н.В. Исламорадикализм и экстремизм в сепаратистском движении Кашмира // Пакистан, страны Южной Азии и Среднего Востока: история и современность. Сборник статей памяти Ю.В.Ганковского. - М.: Научная книга, 2004. - 0,8 п.л.

Мелехина Н.В. Кашмир в современных индийско-пакистанских отношениях // Азия и Африка сегодня. - 2008. - №5. - 0,5 п.л.

Мелехина Н.В. Пути и перспективы урегулирования кашмирского конфликта // Восток. - 2008. - №3. - 1 п.л.

Размещено на Allbest.ru