Дворянская семья в Советской России и СССР (1917 – конец 1930-х гг.): социокультурный аспект

В целом профессиональный состав бывших дворян, ставших со временем советскими специалистами, был разнообразен - от заводских рабочих до высокопоставленных советских управленцев.

Параграф 2 посвящен проблеме «дворянского компромисса», т. е. выработки модели внешнего поведения, необходимой, чтобы вписаться в советское общество. Бывшие дворяне стремились не выказывать публично свою «особость», совершенствовали искусство умолчания и эзопов язык, когда им доводилось обсуждать резонансные общественно-политические темы в присутствии посторонних - учитывая уплотнения и практику доносительства со стороны соседей. Критика режима со стороны бывших дворян не носила публичный характер, а мнения и эмоции фиксировались приватно - к примеру, в дневниковых записях. Особенно актуальной была проблема «выправления» биографии, поскольку каждому гражданину страны Советов было необходимо для поступления на службу или в высшее учебное заведение заполнить анкету, обязательным пунктами которой являлись вопросы о социальном и имущественном положении анкетируемого и его родителей до октября 1917 г.

В параграфе 3 рассмотрены основные этапы репрессий в отношении дворянских семей. Последствия репрессий являлись неотъемлемой частью адаптации дворянской семьи к новым социальным реалиям, так как экстремальная ситуация, в которой оказывались дворянские семьи, вынуждала их проявлять максимальную мобильность и приобретать новые, жизненно необходимые в данных условиях навыки.

Многие видные общественные и политические деятели дворянского происхождения пропали без вести после 1917 г. В период Гражданской войны и «военного коммунизма» (1918 - 1921 гг.) были распространены внесудебные казни, а также аресты и лишения свободы на относительно непродолжительные сроки - от нескольких дней до нескольких месяцев.

В 1920-е - 1930-е гг. репрессии против дворян часто принимали характер спланированных, масштабных операций. Это могли быть своеобразные «акции возмездия» (как это было в Петрограде (Ленинграде) в 1918 г. после убийства председателя ЧК Урицкого или в 1935 г. после убийства Кирова). Могли быть операции, направленные против определенной прослойки - дворянской молодежи, устраивавшей «танцы» («Большой фокстрот» 1924 г.), либо локальные кампании, проходившие в рамках одного города. Самым масштабным из подобных мероприятий была операция «Бывшие люди», проведенная НКВД в Ленинграде в феврале-марте 1935: в ходе нее были арестованы 4833 главы семей «бывших» из разных сословий; из них 1434 человека принадлежали к аристократии, среди них 67 князей, 44 графа и 106 баронов. Отдельным дворянам удалось избежать репрессий - в первую очередь тем, кто отказался от сношений с иностранцами и держался в стороне от шумных компаний дворянской молодежи.

Репрессии сталинской эпохи затрагивали разные социальные слои советского общества, поэтому говорить об уникальности судеб дворянской семьи в этом плане не представляется возможным. Можно только констатировать, что они понесли серьезнейшие потери, которые, среди прочих факторов, вели к постепенной ассимиляции дворянства.

Четвертая глава раскрывает проблемы бытования дворянской ментальности и родовой культуры в контексте становления советского общества 1920-х - 1930-х гг.

В параграфе 1 выделены сущностные черты дворянской родовой культуры. В первую очередь, это «историзм», подразумевающий включение новых дворянских поколений в коллективный фамильный «портрет» и прочную ассоциацию с предками. Внимание к истории рода неразрывно связано с другой чертой дворянской семейной культуры - пониманием семьи как большого и сложного организма, «клана». Другой базовой чертой дворянского фамильного этоса являлось специфические требования к продолжению и расширению рода, т. е. сословная брачная политика: понятие «мезальянса», недопустимости смешения социального «верха» и «низа» оставалось - и до, и после Октябрьской революции 1917 г.

После 1917 г. в матримониальную политику дворянской семьи (и без того смягченную социально-экономической модернизацией) существенные коррективы вносили повседневные реалии, необходимость физического выживания, ради которого жесткие сословно-семейные принципы порой приносились в жертву. «Неравный брак» использовался дворянами и как инструмент «социальной легитимации»: смена фамилии давала возможность, как женщинам, так и мужчинам из дворянских семей скрыть происхождение.

Браки по расчету, заключавшиеся ради упрочения материального положения или скрытия происхождения, были широко распространены, что отнюдь не означало краха традиционных с семейно-сословной точки зрения супружеств. Выстраиванию «альянсов» способствовало то, что в конце 1910-х - 1920-х гг. дворяне еще сохраняли некоторую обособленность, а сложные жизненные обстоятельства заставляли их держаться вместе. Даже в эпоху сталинизма и ужесточения прессинга «бывшие люди» составляли полноценные альянсы. В отдельных дворянских семьях, где патриархальные традиции были особенно сильны, брачные союзы по-прежнему заключались не только с оглядкой на традиционные представления о достойном супруге, но и под прямым давлением старшего поколения. И в 1920-е, и в 1930-е гг. бывшие дворяне, нарушавшие статус-кво и пренебрегавшие устоявшимися брачными ритуалами, могли быть подвергнуты остракизму со стороны консервативно настроенных родственников и представителей своего социального круга.

В параграфе 2 рассматриваются вехи советской семейной политики, вносившей коррективы в жизнь дворянской семьи. Большевистское понимание семьи как «буржуазного» института, который постепенно уйдет в прошлое, четко отражалось в ранних законодательных актах. В 1920-е гг. власть усиленно внушала населению мысль о том, что семейные связи и быт куда менее важны, чем общественное бытие и классовое сознание - эта доктрина противоречила всем основным принципам дворянского «семейного строительства».

Важной установкой советской семейной и социальной политики было равноправие полов, которому уделялось большое внимание в статьях и программных выступления лидеров нового режима Эмансипация и равноправие полов противоречили патриархальному укладу классической дворянской семьи, где мужчине - главе семьи и носителю статуса (потомственное дворянство передавалось по мужской линии) полагалось служить или быть профессионалом в какой-либо области, заниматься делами имения, а женщина, чаще всего, выступала в роли хранительницы очага, хозяйки светского салона, участника и инициатора культурных мероприятий.

В 1930-е гг., на волне «большого перелома», советская семейная политика изменилась, что было связано с попыткой власти установить жесткий контроль над всеми сферами жизни советского человека. Казалось бы, новый поворот отвечал традиционным патриархальным установкам дворянской семьи и вел к компромиссу «старого и нового». Однако крайняя политизация внутрисемейных отношений и примат классового чувства над родственным, пропагандируемые официально, не могли быть позитивно восприняты семьями «бывших», воспитанных в принципиально иной атмосфере.

В параграфе 3 описывается специфика приватной жизни дворянской семьи в советский период. По мере того, как бывшим дворянам удавалось воссоздать подобие прежнего домашнего пространства и общения, в ограниченном объеме регенерировались социально-досуговые практики, традиционные для дворянской семьи. Для этого требовались другие «бывшие», необязательно дворяне. Характерными особенностями дворянской частной жизни была «культурность», обусловленная уровнем образования, а также высокая степень диверсификации социально-досуговых практик. Диапазон - от традиционных дворянских хобби, вроде охоты, до модного в 1920-е гг. спиритизма.

Привычка к «артистическому» времяпрепровождению подпитывалась культурной атмосферой 1920-х гг., расцветом искусства и культуры, когда потомки дворянских фамилий могли найти себя и в «актуальных» на тот момент художественных течениях. Посещение культурных мероприятий - спектаклей, концертов и т.д., равно как и популярных и демократичных танцевальных вечеров были обязательной частью досуга «бывших людей». При этом «светская жизнь» советского дворянина происходила в сложнейших бытовых условиях.

В заключении содержатся основные выводы, полученные в результате изучения поставленных проблем.

Несмотря на модернизацию российского общества в целом и дворянского сословия в частности, расшатывавшую патриархальные устои родовой культуры, накануне падения самодержавия и революционных потрясений 1917 года дворянская семейная модель продолжала функционировать. Приход к власти большевиков, которые стали осуществлять радикальную программу переустройства общественной и частной жизни, а также планомерно уничтожать прежнюю элиту, нанес сильнейший удар по дворянской семье. Гибель, эмиграция и вынужденное переселение многих членов дворянских семейств многократно ускорила процесс измельчания и деградации дворянской семейной общности, резко уменьшившейся в объеме. Отчуждение имений и городского жилья лишило дворянскую семью символического центра и материальной базы, возможностей для кланового существования.

Произошел существенный сдвиг в семейной психологии: дворяне, вынужденные привыкать к жизни в резко ограниченном круге ближайших родственников, постепенно утрачивали саму идею фамильного бытия, что еще более затрудняло трансляцию семейных ценностей новым поколениям.

Одновременно следует отметить живучесть установок родовой культуры. Везде, где существовала или вновь образовывалась - в результате добровольных или вынужденных миграций - компактная прослойка бывших дворян, существовали (воссоздавались) характерные способы коммуникации, времяпрепровождения, повседневные ритуалы, вытекающие из специфики дореволюционного дворянского образования и воспитания.

Семьи, приверженные родовой культуре, пытались следовать традиционной матримониальной политике, своему пониманию «альянса» и «мезальянса» и даже настаивали на соблюдении сопутствующих браку церковных ритуалов, что в условиях 1920-х и, особенно, 1930-х гг. грозило прямой конфронтацией с властями. Дворянская молодежь воспитывалась в духе традиции, хотя и редуцированной до базовых, этических параметров и т. д. Вся эта совокупность ритуалов и практик воспроизводилась в дворянских семьях несмотря на крайне стесненные материальные обстоятельства, враждебность инородного в социальном плане окружения, искусственно нагнетаемую в печати, воспроизводилась вопреки кризису идентичности у новых дворянских поколений.

«Охранительные» явления в дворянской семье-клане, имевшие место в описываемый период, откладывали ее окончательный распад, однако процесс распада дворянства был необратим. В ситуации, когда прекратилось действие главных факторов - многочисленности, интенсивного внутриродового взаимодействия и наличия мест консолидации, локальные процессы самоорганизации и фрагментарного культурного воспроизводства лишь подчеркивали глобальную тенденцию. К концу 1930-х гг. дворянство утратило большинство социально-культурных характеристик, адаптировалось к изменившейся действительности и, в значительной степени, интегрировалось в советское общество.

III. Публикации по теме диссертации

Основные положения диссертации изложены автором в следующих работах, общим объемом 1,2 печатного листа, опубликованных в изданиях, входящих в список ведущих периодических научных изданий, рекомендованных ВАК:

1. Трудовая деятельность бывших дворян в СССР (1920-е - 1930-е гг.) / С.И. Ефремов // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «История и политические науки». 2011. № 2. С. 141 - 146.

2. «Аристократический салон» в период нэпа (по воспоминаниям бывших дворян) / С.И. Ефремов // Преподавание истории в школе. 2011. № 5. С. 68 - 71.

Размещено на Allbest.ru