Иранистика и таджиковедение в немецкоязычной историографии (ХV - нач. XXI вв.)

Лингвистические исследования о новоперсидском языке последние десятилетия велись в университете Вюрцбурга иранистом Вильхельмом Эйлером, а затем его учениками.

Восточная филология и лингвистика всегда были неотъемлемой частью немецкой иранистики, хотя эти центры и школы никогда не замыкались исследованием только указанных сфер. Как мы уже писали, ориенталистика в немецкоязычных странах всегда была приоритетным направлением исследований. Так, один из ярких представителей немецкой иранистики ХХ в. Хельмут Риттер широко известен именно своими трудами по филологии и лингвистике иранских народов. Его перу принадлежат прекрасные произведения "О языковой картине Низами", "Душа моря", научно-религиозное исследование "О суфийском круге Фарид-ад-дин Аттора" и др. Эти труды во многом обогатили немецкую иранистику.

Весьма ценными в отношении филологических изысканий являются труды исламоведа Фритца Мейера (Базель). Его сочинения являются шедевром ориенталистической науки. В частности, безупречен сделанный им анализ четверостиший, а также народного романа о влюбленной средневековой поэтессе из Худжанда Махасти.

Особенно много труда в исследование персидской литературы вложили ученые Швейцарии. Немалые заслуги здесь принадлежат, кроме Ф. Майера, немецкому ученому Христофу Бюргелю, профессору по исламоведению из Бернского университета. Он является не только продуктивным исследователем, но и переводчиком классической, а также современной персидской литературы. К ученикам Мейера относится рано ушедший из жизни знаток современной персидской литературы Рудольф Гельпке, создавший целый ряд шедевров немецких переводов.

Из всего изложенного можно заключить, что диапазон изучения иранской филологии в немецкой ориенталистике весьма широк и охватывает самые различные направления литературоведения.

Во втором параграфе - "Немецкоязычная иранистика о соотношении таджикского и персидского языков" - анализируется труды немецких ученых, посвященных языковым проблемам персоязычных стран. Отмечается, что персидский считался (и считается до сих пор) литературным языком Ирана. Этот язык был единственным государственным языком страны. До настоящего времени на персидском языке говорят в Афганистане, и называется он здесь "дари". В Средней Азии мы имеем "забони точики" (таджикский язык). Согласно Закону "О государственном языке Таджикской ССР" от 22 июля 1989 г. он называется "форси-точики" и считается государственным языком республики ("забони давлати"), а по Закону Республики Таджикистан о языке от 1 октября 2009 г. он также объявлен государственным языком. Еще в ХIХ столетии на фарси - таджикский говорили при дворе Бухарского эмирата, и он мало чем отличался от языка, употребляемого в Иране.

По мнению известного немецкого ученого М.Лоренца в сфере терминологии прослеживаются две тенденции:

1) в оборот вновь вводятся новоперсидские слова, например: љумњурият, њизб, кумита, рисола, шўро;

2) образуются новые персидские слова, например: донишгох, донишкада, сарвар, а также активно применяются интернациональные слова. Lorenz М. Die direhte Rede im Tajikischen // Monumentum G. Morgenstierne II. Leiden, 1982. S.10ff.

Таким образом, М.Лоренц и другой известный немецкий ученый Луц Жехак справедливо считают, что в изменяющейся языковой политике возникает достаточно много проблем, решение которых требует очень тщательного исследования.

Так, в связи с принятием нового закона о языке от 1 октября 2009 г. Луц Жехак считает, что если люди видят свой научный мир только внутри границ Таджикистана, то тогда такое решение, т.е. написание диссертации на таджикском языке, к сожалению или к счастью, должен быть разумным. Lutz Rzehak. Der Gesetz uber die Sprache in Tajikistan \\ Deutsche Welle, #10. Berlin, 2009.

Таким образом, заключает Луц Жехак, если труды, к примеру, по биологии или химии будут писаться только на таджикском языке, их авторам будет трудно представлять свои взгляды коллегам в других странах.

Луц Жехак считает, что таджикский язык должен преподаваться другим национальностям и иностранцам иначе, чем таджику. Поэтому "я с радостью запомню тот день, - считает ученый, - когда в одном из таджикистанских университетов откроется кафедра таджикского языка, как иностранного. Ведь на пороге XXI в. век новейшей технологии, век глобализации, решение данной проблемы должен быть объективным, соответствующим требованиям международных научных стандартов. Если научные труды будут писаться только на таджикском языке, их авторам будет трудно представлять свои взгляды коллегам не только в других странах СНГ, но и странам дальнего зарубежья".

В третьем параграфе-"Немецкоязычная историография о взаимодействии культуры иранцев и туранцев" и в его подпараграфе "Историко-культурное наследие Средней Азии а трудах Б.Брентьеса"- подчеркивается, что главная особенность любой отрасли немецкой ориенталистики состоит в том, что она анализирует все проблемы в неразрывной связи с исламом. Это особенно ясно прослеживается в культурологических работах немецких ученых.

В диссертации подробно показан вклад немецких ученых в развитие культурологических, искусствоведческих проблем, которые относятся к сфере исламского искусства.

Говоря о взаимодействии культуры иранцев-туранцев необходимо отметить, что взаимодействие цивилизаций, разделенных водными границами, имеет свои характерные особенности. Так, развитие государств иранского народа всегда во многом зависело от наличия воды, что дало знать о себе даже в населённых пунктах Ирана, заканчивающихся словом "обод", т.е. "благоустройство", которое происходит от слова "об" ("вода").

Иран издревле известен западной науке, и племена, населявшие эту страну, считали "арийскими". На взаимодействие культур Ирана и Турана Туран был расположен в предгорьях Бохтара, Согда, Зерафшана, Ферганской долине, т.е. на территории сегодняшнего Таджикистана. первоначально обратили особое внимание именно западные ученые, и в настоящее время немецкие ученые всесторонне изучают богатое наследие арийского народа, его историю и сопоставляют её с западной цивилизацией.

Следует отметить, что население Турана является потомками арийской нации, имеющей единый язык с народами, проживавшими на территории Ирана в III - I тыс. до н.э. - саками, массагетами, согдийцами, бактрийцами и хорезмийскими племенами (предками таджикского народа), существовавшими на территории Турана.

По мнению немецких ученых Б.Фрагнера и Б.Брентьеса слово "тур" в среднеперсидском словаре обозначает "богатырь". По "Авесте", "тур" - название племени из родов Джамшида, Фаридуна и пророка Зороастра. В древних преданиях арийцев говорится "о человеке труженике", зороастрийский тур был защищен от Ахримана, т.е. от злых духов.

Предания древних Ирана и Турана отражены так же в художественных и научных произведениях, таких великих ученых и поэтов, как Дакики, Фирдоуси, Табари, Балъами, Бируни и других. Немецкие ученые Х.Бартоломе, Ф.Рюккерт, Ю.Юст, Т.Нёльдеке, французские ученые Т.Лангле и Дж.Дармстетера особенно подчеркивали единство прошлого и взаимодействие двух культур - Ирана и Турана. Известный русский ученый В.В.Бартольд пишет, что в ХIII в. в Мазандаране не существовало никаких тюркских элементов, здесь сохранялись обряды и традиции персов, жители называли себя таджиками.

В 1932 г. в замке на горе Муг были найдены документы на согдийском языке, взволновавшие ученый мир. Эти документы стали прекрасной иллюстрацией жизни древнего Турана, правления царя Деваштича, весьма высокого уровня развития. Интереснейшие находки были сделаны и в древнем Пенджикенте. Известный немецкий ученый К.Пандер в одной из своих работ писал, что благодаря находкам советских археологов Пенджикент был назван одним из "несравненных" городов Центральной Азии Pander Zentralasien. Dumont, 1996. S.51..

Таким образом, потомки арийцев (иранцы, согдийцы, бактрийцы), в том числе туранцы - предки таджиков, весьма сильно воздействовали на традиции тюркоязычных народов и других народов государств Центральной Азии, в том числе узбеков, кыргызов, туркмен, казахов, и оказали огромное влияние на развитие их культур.

В четвертом параграфе - "Культурное пространство Сефевидского периода в немецкоязычной историографии" - акцент делается на том, что именно Сефевидский период (1501-1736) был очень сложным и противоречивым в истории Ирана, Индии, Центральной Азии. Сефевиды были приверженцами шиизма. В 1510 г. шах Исмаил под Мервом нанес поражение Мухаммаду Шейбаниду и завоевал весь Хорасан.

Примечателен тот факт, что, несмотря на своё курдское происхождение, Сефевиды прибегали к помощи тюркских кызыл-башей, но активно воспрепятствовали дальнейшей тюркизации Ирана, что после нашествия тюркских кочевников из Центральной Азии было бы неизбежно.

Исследованию культурного пространства эпохи Сефевидов европейские ученые уделяли особое внимание. В июле 1639 г. возвращается после своей шестилетней командировки дипломат герцог Фридрих III на свою родину Гольштин и приходит к выводу: "Персия навсегда втягивает Гольштин" Sundermann W. Remane M. Klassisch persische Dichtungen. Berlin, 1968. S.213.. Так, в 30-е годы XVII в. секретарь гольштинского посольства герцог Фридрих III снабдил деньгами учёного-путешественника Адама Олеария (1635-1639) и поэта Пауля Флеминга (1609-1640) для поездки в Россию и Персию. Результатом этой поездки (через Каспийское море, в Дербент, на Кавказ, в Тебриз и Исфахан) стала их книга "Путешествие в Московию и Персию".

Длительное путешествие в Исфахан предпринял Энгельбарт Кэмпфер (1651-1716) - врач, ученый, музыкант, дипломат при дворе шаха Сулеймана (1667-1894). Результаты своей поездки Э.Кэмпфер изложил в книге "При дворе Великого персидского короля" вначале на латыни, затем на немецком языке. Эта книга имела огромный успех у европейских читателей.

В своей книге в разделе "Исфахан" он довольно подробно пишет о музыкальной жизни при дворе Сефевидов, о музыкантах, певцах, певицах, а также о музыкальных инструментах (уд, най, дутор, сетор, чанг и др.).

Таким образом, культурное пространство этого времени было достаточно разнообразным и обширным. Здесь активно развивались живопись, каллиграфия, книжное искусство, переплётное ремесло, миниатюра, создавались весьма самобытные музыкальные инструменты.

Именно в эту эпоху межкультурный диалог Востока и Запада был особенно активным и свободным, что способствовало созданию единого цивилизационного пространства.

В главе 4. - "Немецкоязычная историография о выдающихся представителях таджикско-персидской литературы" - состоящей из пяти параграфов отмечается, что имена и произведения расматриваемых в работе выдающихся представителей персидско-таджикской классической литературы известны не только в персоязычных странах Востока. Их творения, переведенные на немецкий, французский, английский, арабский и другие языки, стали культурным достоянием людей всего мира.

В первом параграфе - "Эпоха и наследие Рудаки в немецкоязычной историографии" - обращается внимание на вклад немецкоязычных исследователей в изучение творчества Рудаки основоположника таджикской классической литературы, а также науку и культуру его эпохи.

Великий таджикский поэт, основатель таджикско-персидской литературы Рудаки жил и творил в IX-Х вв., т.е. в период расцвета на Востоке культуры, науки, ремёсел. Именно в IX-Х вв. утверждалась таджикская государственность и формировалась таджикская нация.

Известный английский ориенталист Э.Браун, говоря о расцвете науки и поэзии эпохи Рудаки, назвал Персию "колыбелью выдающихся ученых и непревзойденных поэтов" Brow E.G. A literary history of Persia. Cambridge, 1902. Rol.1, IV. P.10. . Причину славы поэзии IX-ХV вв. в Европе правильно и своевременно определил современник Э.Брауна немецкий философ Г.Готхелл, который считает, что персидская поэзия с её любовью к жизни, богатством воображения, обращением к гуманным чувствам человека является более приемлемой для нас, чем всякая другая восточная поэзия. Изучение наследия малик уш-шуаро Рудаки в европейской ориенталистике начинается в XIX в. выдающимся немецким поэтом И.В.Гёте. При этом попутно, в первую очередь, анализируются избранные творения пяти классиков таджикско-персидской литературы: Фирдоуси, Хайяма, Саади, Хафиза, Джами.

Свой вклад в изучение персидской поэзии внес и выдающий австрийский ученый Хаммер фон Пургшталь, основавший научную ориенталистическую традицию в Австрии, а затем продолживший эту традицию в Германии. В 1818 г. этот ученый опубликовал свой труд "История персидской поэзии", в котором были представлены 200 персидско-таджикских поэтов.Начиная со второй половины ХIX в., ориенталисты Европы начали заполнять пробелы в изучении наследия Рудаки. Пальму первенства в этих исследованиях следует отдать великому немецкому ориенталисту с мировым именем Херману Эте. Он опубликовал труды "Рудаки - саманидский поэт", "Предшественники Рудаки и современность".

По мнению Х.Эте, Рудаки - единственный поэт, который изобрел "шедевры песнопения Ирана, и открыл их при помощи ключа-языка второй раз" Ethe H. Rudaki der Samanidendichter // Nachrichten von der kцniglichen Gesellschaft der Wissenschaften. Gцttingen, 1873. S.663-742..

Так, видный немецкий ученый Х. Эте, который эмигрировал в Лондон, благодаря оригинальным источникам дал всеобъемлющую оценку не только зороастризму, но и всей эпохе А.Рудаки. В статье "Рукописи персидской поэзии эпохи Рудаки" он отмечает развитие литературы и в особенности персидско-таджикской поэзии в IХ-Х вв. Х. Эте исследовал таджикско-персидскую поэзию Рудаки, Дакики, Фирдоуси, Шахиди Балхи и других.

Необходимо отметить здесь и труд видного немецкого ученого В.Зундерманна "Антология классической персидской поэзии", он также перевел с фарси на немецкий язык свыше тридцати газелей, касыд и двустиший Рудаки, ознакомив немецкоязычных читателей с прекрасным творчеством великого поэта.

Великий австрийский ориенталист Берт Фрагнер, глубоко исследуя историю и культуру Таджикистана и Центральной Азии, относительно наследия А.Рудаки, отмечает, что вся гениальность его стихов заключается в простоте и необычности "рудакийского стиля".

В работе обосновывается положение о том, что свой вклад в исследование эпохи Саманидов, времени жизни и творческой деятельности Рудаки внесли также немецкий историк-археолог Б.Брентьес и исскуствовед К.Рюрданц и современный немецкий ученый К.Пандер, которые переводили прекрасные, простые и в то же время гениальные стихи Рудаки, его философские элегии, а также поэмы "Калила и Димна", "Синдбаднаме". Они ознакомили европейских читателей с жемчужинами поэзии Рудаки, с той эпохой, в которую он жил и творил, с языком великого поэта, приближая духовные устои народов Востока и Запада.

Во втором параграфе -"Изучение творчества Насира Хусрава в немецкоязычной историографии" - диссертант подробно останавливается на том, какое место занимает этот таджикский мыслитель в исследованиях ученых немецкоязычных стран. Дело в том, что вторая половина XI в. и начало XIII в. - это особые страницы в истории народов Средней Азии, в том числе таджикского народа. Именно в этот период Сельджукиды объединили Мавераннахр, Хорасан и Тохаристан. Начался активный подъём культуры в таких прославленных городах, какими были Нишапур, Мерв, Балх, Герат.

Многие произведения Носира Хусрава переведены на немецкий, французский, английский языки.

Впервые Европа узнала о Носире Хусраве благодаря немецкому ученому Х.Эте, его трудам о жизни и творчестве поэта, о его сборниках стихов "Рушнаинаме" и прозаическом произведении "Сафарнаме".

По мнению видного немецкого ученого Х.Шеффера, Носир Хусрав с юных лет увлекся философией, о чём свидетельствует его касыда, написанная в 1037 г. и посвященная Абу Али ибн Сино (предисловие к "Сафарнаме"). Это был год смерти Авиценны. Далее автор пишет о том, что Носир Хусрав интересовался почти всеми существующими тогда науками: астрономией, геометрией, естественными науками, медициной, музыкой, логикой, наукой о религии, т.е. теологией.

По мнению австрийского религиоведа Г.Э. фон Грюнебаума, Носир Хусрав ко времени своего путешествия испытывал глубокий духовный кризис, он подумал о том, что "перемена мест" поможет ему этот кризис пережить. Европейские исследователи считали его искателем истины, который путешествовал по странам восточного ислама, чтобы получить страноведческие познания.

По мнению немецкого ученого Е.Тойфела, особенно живо и вдохновенно свои мысли Носир Хусрав излагает в своем труде "Сафарнаме". Здесь можно найти богатейшие сведения о топографии стран Востока, и социальной, религиозной жизни в Передней Азии и Египте во второй половине XI в.

По мнению европейских ученых Х.Эте, Х.Шефера, П.Г.Шедера, Г. ле Странже, Насир Хусрав - своеобразное, яркое, оригинальное явление, поистине недюжинный художник, поэт простого стиля, человек, которого интересует, прежде всего, идея, что отличает его от других его современников, популярных на Востоке и Западе.

В третьем параграфе "Наследие Омара Хайяма в немецкоязычной историографии" - рассматриваются исследования немецких ученых относительно поэтического творчества этого мыслителя, приобретшего широкую популярность во всем мире.

Первую попытку познакомить Европу с этим великим персидским поэтом сделал немецкий ученый, географ и дипломат Адам Олеария. В 26-й главе своей книги "Путешествие на Восток" (90-е годы XVII в.) он называет несколько наилучших поэтов, по его мнению, поэтов, среди которых Фирдоуси, Хайям и Хафиз. В указанной книге он представляет на суд читателя переводы "Шахнаме" Фирдоуси и четверостишия Хайяма.

Более глубокое знакомство европейцев с Омаром Хайямом состоялось после публикации в 1700 г. книги немецкого ориенталиста Т.Хайда "Древняя религия Ирана".

Четверостишия Хайяма на немецкий язык с биографическими данными о нем также в 1818 г. переводил великий австрийский ученый в своей книге "История персидской литературы".

Известный ученый Германии Х.Ремпиус пишет о том, что средневековые источники изображают Хайяма как набожного и богобоязненного человека, который был скован суфийскими идеями, но, начиная уже с ХII в., говорят о нем, как о великой сияющей звезде исламской науки.

Известный же немецкий ученый В.Зундерманн говорит об Хайяме как жизнерадостном поэте, очень искренне высказывающим свои чувства. Он перевел на немецкий язык около 100 рубайи Хайяма. В.Зундерманн называет Омара Хайяма "знатоком греческой науки", "царём философов Востока и Запада". Из дословных переводов знаменитого немецкого ученого В.Зундерманна европейским читателям очень импонируют следующее: "…меньше спать, влюбляться, жить полнотой жизни, радоваться, совершенствоваться".

Рубайяты Омара Хайяма переведены на многие языки мира. В числе переводчиков - известные ученые В.Кауэл, Р.Грейвз, И.В.Николас, Е.Н.Винфельд, Э.Фитцджеральд, П.Хорн, Х.Эте, Я.Лазар, Р.Леско, Б.Бертельс, В.Зундерманн, Н.Беже и др. При этом каждый перевод отличается друг от друга, которые проанализированы в работе и подкрепляется обощающими словами великого И.В.Гёте, который говорил: "Всё, что касается безосновательности труда переводчиков, о которой высказываются некоторые, то скажу так: переводы являются самыми важнейшими и достойными соединителями всех культур мира и такими останутся" Гёте И.В. Собрание сочинений. М., 1980. Т.10. С.415..

Четвертый параграф - "Творчество Хафиза в немецкоязычной историографии" - посвящен анализу причин распространения и популяризации поэтического наследия мыслителя немецкоязычных странах и во всем мире. Подчеркивается, что в немецкоязычных странах и в Европе в целом достаточно рано узнали о поэте Хафизе и ознакомилась с его творчеством. Гуманистические идеи, воплощенные в его газелях, музыкальность, красота его стихов получили высокую оценку среди европейских мыслителей разных времен и разных народов.

Первый перевод Хафиза был сделан немецким ученым Адамом Олеарием. Как мы уже ранее писали, в 1635 г. герцог Фридрих III выделил деньги ученому, дипломату, путешественнику А.Олеарию и поэту П.Флемингу, чтобы они могли посетить Россию и Персию и в итоге написать книгу о Востоке. Результатом этой поездки в Россию, на Кавказ, в Тебриз и Исфахан стала книга "Путешествие в Московию и Персию", написанная А.Олеарием. Именно благодаря этому труду европейцы узнали об иранском эпосе "Шахнаме" Фирдоуси, а также первом переводе "Гулистана" Саади и Дивана Хафиза. А.Олеария, являющийся первым переводчиком названных произведений, считает Фирдоуси, Хафиза и Саади звездами поэзии, которыми будут восхищаться во все времена и эпохи.

О Хафизе писал римский путешественник патриций Пьетро делла Вале. В его книге "Описание путешествия благородного римского патриция в различные части мира - Турцию, Египет, Палестину, Персию, Индию, а также другие далекие страны" (1650 г.) упоминается о гробницах Саади и Хафиза.

Один из биографов Хафиза, немецкий ученый К.Фрейтаг пишет, что в Европу первые сведения о Хафизе проникли в середине XVIII в. благодаря Пьетро делла Валле.

Хафиза довольно часто переводили на немецкий язык. Его газели и выраженные в них философские идеи нашли отклик в немецком народе. В XVII в. немецкий ориенталист П.Мининский (1623-1698) перевел Хафиза на латинский и включил его газели в свою книгу "Сокровищница восточных языков".

Известный таджикский ученый Ш.Мухтор, анализируя отношение к творчеству Хафиза во французской критике (XVII-XX вв.), ошибочно считает, что первым, кто ознакомил европейцев с его стихами, был француз Бартеле де Эрбело. Этот ученый в 1697 г. опубликовал лишь статью о таджикско-персидском поэте. Между тем, как мы уже писали, немецкие ученый - дипломат А.Олеария и поэт П.Флеминг опубликовали свою книгу "Путешествия на Восток" в 1674 г., и две главы этой книги посвящены двум ширазским гениям - Саади Ширази и Хафизу Ширази. Эта книга вышла почти на четверть века раньше, чем французская публикация.

Изучению истории переводов газелей Хафиза в Германии и других западноевропейских странах посвятил свою работу таджикский ученый Р.А.Дехоти. Р.Дехоти считает, что подлинная слава к Хафизу в Европе, особенно в Германии, пришла после издания в 1791 г. в Калькутте дивана его стихов, послужившего текстовым источником для первого полного перевода Хафиза на немецкий язык, который осуществил австрийский ориенталист Й.Хаммер Пургшталь. Вклад Й.Хаммера Пургшталя в исследование персидско-таджикской поэзии огромен. Именно он заложил фундамент изучения персидско-таджикской поэзии в Европе. Этому способствовали издание Пургшталем журнала "Сокровищница Востока", а также "Восточный журнал", главным редактором которого был сам Х.Пургшталь. Примечателен тот факт, что когда восточные исследования в Европе зашли в тупик, он открыл своими трудами новые перспективы в изучении Востока. К сожалению, Р.Дехоти из 567 газелей, переведенных Х.Пургшталем, анализировал только 3-4 газели. Хотя труд Пургшталя является полным переводом в европейском хафизоведении.

Следует отметить, что в Германии Хафиза переводят до настоящего времени. Его газели издавались в этой стране около 200 раз. В этой связи делается вывод о том, что именно в Германии Хафиз нашел себе единомышленников и подражателей - это И.В.Гёте, Г.Гейне, А. фон Платен, Ф.Рюккерт, Ф.Даумер, Н.Беже, В.Зундерманн. Так романтик А. фон Платен (1796-1835) тоже сочинял газели и считал "великого гения Шамседдина источником всех своих творений" August von Platen. Spiedel des Hafiz Cedichtssammlung. Leaden - Brill, 1822. S.27-80..

Большой интерес представляет также великолепный труд Г.Г.Шэдера "О Хафизе", где констатируется, что "Хафиз был светом теологов; это был факел, произошедший из божественного света. Хафиз был равным Саади, его сияние можно чувствовать даже в Раю" Schaeder H.H. Die Tats. Zьrich, 1957. S.25..

В работе приведены и другие восхитительные оценки и анализы немецкоязычных исследователей Хафиза и делается вывод, что тайна этой славы заключается в жемчужинах его строк, внося мудрость и аромат любви в таджикско-персидскую поэзию и культуру, ставшим достоянием не только народов немецкоязычных стран, но и народов многих стран мира.

Здесь же подчеркивается влияние наследия Хафиза на Гёте и показывается связь между поэтическими произведениями знаменитого персидско-таджикского поэта Хафиза Шерази и творчеством всемирно известного немецкого поэта И.В. Гёте, которому в "Западно-восточном диване" удалось синтезировать дух Востока и Запада.

Пятый параграф называется "Выдающийся немецкоязычный ориенталист А.М.Шиммель о Руми и таджикско-персидской литературе".

В научном творчестве Шиммель большое место занимали исследования о Джалалиддине Руми. Ее великолепная книга "Величие Шамса" (обозрение произведений и идей Мавлоно Руми) произвела фурор и на Востоке, и на Западе. Этот труд А.М.Шиммель обладает большой притягательной силой, и причина здесь заключается не только в том, что она написана весьма профессиональным ученым, но и в том, что в этой книге проявились бесконечная любовь и интерес А.М.Шиммель к Востоку, к его культуре, наукам, жизни народов.

В начале книги автор отмечает, что её знакомство с Мавлоно произошло благодаря книгам Р.А.Никольсона. Перед тем как сделать это высказывание, она признается, что источник "Величие Шамса" она нашла после 40 лет беспрерывных поисков.

А.М.Шиммель удалось глубоко проанализировать такие темы в творчестве Руми, как пророческая миссия, духовная лестница, место любви в жизни человека, обязательность молитвы в процессе самосовершенствования человека и др.

Анна Мария Шиммель оставила в ориенталистической науке фундаментальные исследования, которые востребованы не только восточными, но и западными читателями и исследователями. В своих трудах она писала о мудрости ислама, отводя особое место статусу женщины, исключительно знала таджикско-персидскую поэзию, что позволило ей оставить после себя богатое творческое наследие об иранистике и таджиковедение.

Глава пятая - "Политическая и правовая история Ирана, Афганистана и Таджикистана в немецкоязычной историографии" - состоит из трех параграфов, первый из которых "Политическая история персоязычных народов в немецкоязычной историографии".

Революционные события в ираноязычных странах периода конца XIX-XX вв. вызвали большой интерес у официальных кругов Германии, который в свою очередь стимулировал научные исследования по политическим проблемам ираноязычных народов, проводимых в немецких научных центрах.

Немецкая интеллигенция (не только ученые) после 1979 г. весьма активно стала интересоваться тем, что происходит в Иране и прежде всего проблемами политической солидарности с оппозиционными течениями в Иране. При этом отметим, что изучение немецкими учеными политической обстановки в ИРИ в первую очередь было обусловлено экономическими интересами Германии.

На стыке политологии и экономики написана книга "Иран" Ульриха Герке и Горальда Мэнера и работа Фридриха Кохвасера "Иран и мы".

Политическая обстановка Ирана 60-х годов ХХ в. была глубоко проанализирована немецким политологом Бахманом Нирумандом в его книге "Иран". Позже Нируманд опубликовал книгу о последствиях революции в Иране. Автор, подробно излагая предпосылки и основные этапы исламской революции, сделал попытку выявить положительные и отрицательные последствия этого религиозно- политического переворота.

Повышенный интерес немцев к Ирану вызвала публикация одного из важнейших трудов Хомейни "Хукумате эсломи" ("Исламское Правительство"). Перевод на немецкий язык был выполнен Ильзе Итчеренской и Хасаном Надером. Авторы перевода ознакомили немецкоязычных читателей с идеями и планами Хомейни по созданию исламской системы власти, которая на основе исламской экономики должна обеспечить исламский правопорядок, справедливость и высокий уровень жизни в обществе.

На базе богатых архивных материалов проводит свои исследования историк и политолог Ахмад Махради. Сфера его интересов - немецко-иранские отношения во времена Реза-Шаха.

Большое внимание различным политологическим проблемам Ирана уделяется немецким фондом "Наука и политика". Результаты исследований, проводимых этим фондом, публикуются в изданиях Эбенхаузенского исследовательского института. Скрупулезному анализу исламской революции посвящена работа лейпцигского автора Эберта Фюртиха Мюллера, написанная с позиций современной методологии.

Ряд академических исследовательских центров Германии (Эрлангене - Берлине, Арнольд Бергштрассер - во Фрайбурге) наряду с анализом различных востоковедческих направлений занимается также политологическими проблемами Ирана и других персоязычных стран.

Все сказанное позволяет констатировать, что политические проблемы Исламской Республики Иран, как одной из ведущих стран в исламской мире, весьма активно анализируются немецкими исследователями.

Не ослабевает в Германии интерес и к афганской проблематике, в особенности к ее политологическим аспектам. Заметную роль здесь играют берлинские исследователи. Активно и плодотворно работают историки и политологи под руководством Яна Херена Гревемайера, а также этнологи Вольфганг Холцварт и Рольф Биндеманн.

Перу историка и политолога Яна Херена Гревемайера принадлежат монографии "Политические истории Бадахшана с ХVI до ХIХ столетия", и "Афганистан - социальные изменения и государство в ХХ столетии". В последней работе современные политологические проблемы Афганистана рассматриваются особенно подробно. Опираясь на богатый фактический материал, Гревемайер тщательно анализирует как внутренние, так и внешние факторы, определившие исторические развитие афганского общества в ХХ столетии.

На основе анализа социальной природы афганской Конституции 1931 г. и фактического положения дел, установившихся в стране в последующие годы - после принятия данной Конституции, автор определяет политический режим Афганистана как феодально-клерикальный.

В книге большое внимание уделяется и анализу афганской Конституции 1964 г., выявлению её особенностей, а также объяснению причин противоречивости положений Конституции. Далее автор, рассматривая вопрос о государственно-правовом развитии Афганистана, подробно характеризует Конституцию 1977 г. и процесс утверждения республиканского строя. Однако он с сожалением отмечает, что государственный переворот 1978 г., организованный советскими коммунистами, положил начало трагической истории Афганского государства, которая весьма затянулась.

Как видим, известный ученый-афгановед Ян Херен Гревемейер внес большой вклад в исследование политической истории Афганистана.

Известный немецкий ориенталист Б.Фрагнер, анализируя современные афганские проблемы, считает, что занятие Афганистана Советами стало серьезным тормозом для дальнейшей научной разработки афганских проблем. По известным причинам, пишет Б. Фрагнер, специалистам пришлось проводить свое исследование в лагерях беженцев в Афганистане и в Иране.

Темой научного исследования немецких ориенталистов является и национальная проблема, сильно обострившаяся в Афганистане в последние десятилетия. Так, тюрколог из Берлина Ингеборг Бальдауф занимается исследованием положения узбеков Северного Афганистана.

Подводя итоги вышеизложенного, можно сказать, что проведенный нами обзор специальной литературы об Иране и Афганистане, свидетельствует: во-первых, о постоянном внимании немецких ориенталистов к политической истории персоязычных народов и, во-вторых, о достаточной широте, традиционности и профессиональном уровне исследований, которые наряду с ознакомлением широкого круга читателей служат важнейшим подспорьем для подготовки молодых специалистов соответствующего профиля.

Во втором параграфе -"Правовая система персоязычных стран в немецкоязычной историографии" - отмечается, что проблемы правовой системы ираноязычных стран как части более общей проблемы историко-культурного развития народов давно привлекают внимание немецких исследователей. Пожалуй, одной из первых работ фундаментального значения на Западе, посвященной исламскому праву, является труд известного немецкого ученого Альфреда фон Кремера "Мусульманское право", опубликованный в 1888 г. Автор работы весьма обстоятельно знакомит немецкоязычных читателей с мусульманской правовой системой, изучению которой ученый посвятил много лет своей жизни.

А.Ф.Кремер анализирует формирование исламской правовой системы, прежде всего вопрос о происхождении его источников (Коран, Сунна, иджма, кияс, урф и др.), а также о четырех основных ортодоксальных толках, носящих имена своих основателей (ханифитский, маликитский, шафиитский, ханбалитский), о чем подробно говориться в работе.

В Германии исламское право исследуется в Институте международного и зарубежного частного права при Университете Кёльна. В этом научном центре больше всего интересуются правовыми проблемами рождаемости и ограничением рождаемости в исламском обществе. Исследователям импонирует иранский принцип - меньше детей (в семье) - лучшая жизнь. Проблемы исламского права в ираноязычных странах исследуются также в Институте исламских наук (при Фрайе университете в г. Берлина).

Немецкий ученый Хайнц Халм исследует проблемы шафиитской правовой школы в Иране на основе религиозного догматического подхода. Юрист и ориенталист из Эрлангена Гаральд Лошнер в одной из своих работ подвел итоги своего исследования об усул-ал-фикх - правовых источниках двенадцатого шиитского имама.

Эрик Притц и Отто Спайд (иногда в соавторстве) издали целый ряд статей. Среди них "Исламский трудовой контракт", "Система недействительности в исламском законе". Работы Эрвина Графа посвящены судебной организации и юрисдикции в исламском законе и проблемам уголовного наказания в исламе. В немецкой литературе об исламском праве особое место занимают труды Езефа Сната - "Социальный взгляд на исламский закон", "Происхождение юриспруденции Мухаммеда".

Перечень работ немецких исследователей об исламском праве можно продолжить, но нас интересовали в первую очередь труды, посвященные правовым проблемам ираноязычных народов. Тем не менее, упомянутыми выше трудами немецких исследователей вклад немецких ориенталистов в изучение правовой системы ираноязычных народов не исчерпывается. К тому же следует иметь в виду то обстоятельство, что, например, в Таджикистане, после Октябрьской революции действие исламских правовых норм было прервано, а в Афганистане после так называемой народно-демократической революции 1978 г. было создано новое законодательство.

Подпараграф второго параграфа "Немецкоязычная историография о Конституции Афганистана и положении женщин в стране" целиком посвящается обозначенной проблематике.

Федеративная Республика Германия с особым интересом и вниманием относилась и относится к проблеме Афганистана и положению женщин в этой стране. После прихода к власти талибан около миллиона афганских беженцев нашли приют именно в Германии.

Наконец, после 23-летней войны, представители "влиятельных афганских сил" смогли сесть за стол переговоров в Бонне. Этому способствовало, прилагая немало усилий, правительство Германии во главе с бывшим канцлером ФРГ Герхардом Шрёдером, а также ООН, США, Япония и Евросоюз.

На конференции, которая проходила в Бонне 27 ноября 2001 г. в королевском дворце Петерсбурга, Герхард Шрёдер в своей речи на конференции отмечал, что принятая Конституция гарантирует юстицию, равноправие всех населённых групп и религиозных обществ, а также участие женщин в политической жизни страны.

Однако положение с безопасностью и мирным процессом в стране оставляло желать лучшего. Для поддержки законно избранной власти в Германии были приняты такие акции как "Немедленная программа на 100 дней", "Восстановление нового Афганистана", основан также "Центр поддержки женщин во всех направлениях", "Экономическая поддержка Афганистана" Фонда Генриха Болла, "Фонд поддержки введения новой Конституции и прав граждан" и т.д.

27 января 2004 года руководитель тогдашнего переходного правительства Хамид Карзай своим указом объявил об официальном вступлении в силу нового основного закона Исламской Республики Афганистан, принятого до этого всеобщим собранием на Луи Джирге. Немецкий ученый М.Боонет, возглавлявший рабочую группу "Восстановление Афганистана и конституционных прав граждан страны" отмечал, что до времени подготовки Конституции Афганистана 2004 года в стране действовало нескольких основных законов (1931 г., 1964 г., 1977 г., 1987 г. и один временный акт (1980 г.).

История афганского конституционализма - это история борьбы между светской и духовной властью. При этом четко проявлялась одна закономерность: по мере ослабления светской власти усиливались позиции духовенства и, наоборот, укрепление светской власти приводило к ослаблению влияния духовенства. Таким образом, по Конституции 2004 г. духовенство добилось конституционного закрепления его главенствующей роли, как в системе образования, так и в системе влияния на население.

Следует отметить, что правительство Федеративной Республики Германии и немецкие ориенталисты с особым вниманием относятся к проблеме Афганистана. Боннский процесс имел огромное судьбоносное значение в организации конституционной власти в Афганистане. Германское правительство, а также немецкие ученые, как независимые эксперты, не только содействовали афганским властям в демократическом решении политических проблем в стране, но и предприняли конкретные шаги по улучшению социально-экономического положения ее народов, о чем подробно говорится в работе.

По нашему мнению, история советского права в Таджикистане и зарождение народно-демократического права и формирования новой правовой системы независимой Ресупблики Таджикистана могут стать предметом отдельного рассмотрения в немецкой историографии.

В третьем параграфе "Таджикистан в немецкоязычной историографии XX - XXI вв." - отмечается, что немецкие ориенталисты ведут активные исследования не только по истории и культуре, языку и литературе, экономике, политике и религии восточных народов, в том числе и таджикского, прошлых эпох, но и по актуальным современным проблемам этих народов.

В этом плане большой интерес представляют новейшие труды немецких ориенталистов, которые в комплексе и, как нам представляется, весьма объективно, без каких-либо предвзятостей знакомят с новейшей историей, судьбоносными событиями, преобразованиями в различных сферах государственной и общественной жизни таджикского и других народов Центральной Азии.

Здесь предпринята попытка в обобщенной форме проанализировать результаты исследований четырех немецких ученых, посвященных современной истории Таджикистана. Эти работы содержат богатый материал о всех современных суверенных государствах Центральной Азии. Речь идет о трудах Ирины Дойчланд "Центральноазиатские республики: Кыргызстан, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан", Гейсса Пауля Георга "Возникновение науки в Центральной Азии", Гавин Хэмбли "Мировая история Фишера" (т.XVI, 1995), Клауса Пандера "Центральная Азия (Узбекистан, Кыргыстан, Таджикистан, Турменистан, Казахстан)". Как видно из названий работ, в них объектом исследования стали суверенные государства Центральной Азии, провозгласившие свою независимость в результате распада Советского Союза. И такой подход к освещению современной жизни государств одного и того же региона (Центральной Азии) вполне закономерен, ибо главный фактор (т.е. распад Союза ССР), вызвавший к жизни старые и новые проблемы, и он, без преувеличения, имеет мировое значение.

Упомянутые работы написаны на основе различных опубликованных источников советского и постсоветского периодов, включая личные наблюдения и материалы, собранные авторами во время поездок в эти республики. Основной фактический материал ими почерпнут из научных и других публикаций западных исследователей, а также российской прессы. Во всех работах, хотя они и не равнозначны по своему содержанию и глубине исследования, так или иначе, затрагиваются проблемы этногенеза таджикского народа, различные периоды его истории, культуры, социально-политического, политико-правового развития и религиозного мировоззрения.

После распада государства Саманидов, как отмечает Клаус Пандер, таджики на протяжении всей последующей истории находились под напряженным гнетом тюркских государств. По сравнению с тюркскими народами они (т.е. таджики) считаются самым древним коренным населением Центральной Азии. Немецкие ученые, как и другие исследователи, также относят таджиков к европеоидной расе, таким, как индийцы, персы, греки, немцы, русские и др. Они считают, что таджикский является одним из древнейших языков мира и полностью совпадает с персидским языком. Таджики, отмечают немецкие исследователи, своей древней традицией, культурой способствовали развитию исламской культуры, а также повлияли на образ жизни тюркских народов Центральной Азии. Эти выводы немецких ученых основаны на неоспоримых и общеизвестных достижениях исторической и востоковедческой науки, которые благодаря этим новым книгам, становятся еще более популярными среди немецкоязычных народов и стран мира.

Паул Георг Гейсс справедливо считает, что в действительности слово "Туркестан" было "чужим наименованием" для нетюркских народов и использовалось очень редко, до того, как Россия этим названием обозначила образованное в 1867 г. в Центральной Азии генерал-губернаторство, а затем в 1918 г. первую советскую республику в этом регионе

В советский период после 1924 г. название "Туркестан" не использовалось и распространение получили названия - Средняя Азия и Казахстан.

Г. Гейсс отмечает, что западные исследователи для обозначения этого региона предпочитают использовать термин Центральная Азия, так как он имеет нейтральное значение для ареала с различными народностями и национальностями, в то время как значение слова "Туркестан" (дословно - "страна тюрков) носит этнический характер. В подтверждение сказанного Гейсс Паул Георг приводит слова Б. Хаита, который писал, что это страна (страна тюрков. - С.В.) со значительным культурным наследием тюркоязычных народов.

Георг Гейсс, соглашаясь с мнением Б. Хаита, пытается объяснить происхождение пантюркизма как движение интеллектуалов Центральной Азии, которое имело неблагоприятные предпосылки. Проект "туркестанской нации" предусматривал заключение этнического союза тюркоязычных народов Центральной Азии. Аналогичные высказывания, основанные на конкретных фактах, содержатся и в работе академика Р.М.Масова. Гейсс Паул Георг отмечает, что только таджики, живущие в Центральной Азии, выступали против планов пантюркизма и проекта "туркестанской нации", так как они, будучи иранского происхождения, были воспитаны в духе иранской культуры.

Таким образом, ученый делает вывод о том, что сформировавшаяся к настоящему времени политическая обстановка в Центральной Азии обусловлена многими факторами. Здесь ученый, прежде всего, имеет в виду неправильное территориально-национальное размежевание народов Центральной Азии, в осуществлении которого было допущено очень много серьезных и непоправимых ошибок. Национально - государственное размежевание, представляло собой жонглирование и импровизацию с образованием национальных республик.

Ученый отмечает, что такие центры, как Бухара и Самарканд, неразрывно связанные и объединяющие историю и культуру Таджикистана, находятся вне территории республики, что было следствием административного, насильственно-приказного решения вопроса национально-территориального размежевания Центральной Азии, чему посвящены фундаментальные исследования академика Р.М.Масова Масов Р.М. История топорного разделения. Душанбе,1996; Масов Р.М. Таджики: история национальной трагедии. Душанбе, 2008. -535 с..

Примечателен тот факт, что немецкие ученые в своих работах стремятся изучить Таджикистан во всех аспектах, включая в его современную новейшую историю острые общественно-политические и религиозно-политические проблемы Таджикистана в условиях независимого развития, которые нашли отражение в работе.

В заключении работы сформулированы основные выводы и предложения по результатам проведенного исследования.

Основные положения диссертации опубликованы в следующих работах

Монографии:

1. Иранистика и таджиковедение в Германии (конца XVIII-XX вв.). Душанбе, 2000. -135 с.

2. Иранистика и таджиковедение в Германии (конца XVIII-XX вв.). Душанбе, 2001. -208 с. (дополненное издание)

3. Тамаддуни эрониёну тољикон дар таърихнигории мамолики олмонизабони Аврупо (ќарни XVII-авв.XXI) (Цивилизация иранцев и таджиков в историографии немецкоязычной ориенталистики стран Европы). Душанбе, 2007. 315 с.

Статьи, опубликованные в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, указанных в перечне ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:

4. Љилои тозаи њусни ќадима (Новый блеск древней красоты) // Известия АН ТаджССР, 1983. №1. -С.114-117.

5. Кошонов С., Вохидова С. Основные приоритетные направления внешней политики Германии, Франции и Англии // Известия АН Республики Таджикистан. Отделение общественных наук. 1996. №3. -С.99-111.

6. Њалќањои пайвандии тамаддуни њинду-эронї бо Тољикистони муосир (Узы связей индо-иранской цивилизации с современным Таджикистаном) // Известия АН Республики Таджикистан. Серия: экономика и политология, 2005. №3. -С.120-125.

7. Авестийские каноны "добра и зла" в европейской ориенталистике // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2008. №1. -С.84-91.

8. Наследие и эпоха А.Рудаки в ориенталистике Европы // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2008. №2. -С.136-143.

9. Немецкие исследователи о Конституции Афганистана и положение женщин в стране // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2008. №4. -С.153-157.

10. Культурное пространство Сефевидского периода в исследованиях немецкоязычных ориенталистов Европы // Известия АН Республики Таджикистан, 2009. №2. -С.61-65.

11. Восприятие и взаимодействие древних культур Ирана и Турана // Известия АН РТ, 2009. №3. -С.36-42.

12. Правовая система персоязычных стран в немецкоязычной историографии // Известия АН Республики Таджикистан. Сер.: философия и право. 2010. №1. -С.197-205.

Статьи, опубликованные в материалах международных конференций и симпозиумов, за рубежом:

13. German orientalist's research on Avesta / Research in Ancient Iran und Avesta // The second International Congress in Indo-Iranian Civilisation. Paris -Vensant, 1997. S.339-347 (Исследования немецких ориенталистов об Авесте // Материалы международного конгресса по индо-иранской цивилизации и Авеста. Париж - Венсант, Франция, 1997. -С.339-347).

14. German orientalist's view of ancient Iran // The third International Congress in Indo-Iranian Civilisation. Hamburg, 1998. -P.331-339 (Исследование немецких ориенталистов о древнем Иране // Второй международный конгресс по древнему Ирану. Гамбург, Германия, 1998. -С.331-339).

15. Perception and interaction of ancient Cultures of Iran and Turan // The World Seminar from Iran and Turan. Tehran, 2001. -P.17-18 (Соприкосновение древних культур Ирана и Турана в европейской историографии // Тезисы докладов международного семинара Ирана и Турана. Тегеран, 2001. -С.17-18).

16. Perception and interaction of ancient Cultures of Iran and Turan // The World Seminar from Iran and Turan. Tehran, 2002. -P.110-117 (Соприкосновение древних культур Ирана и Турана в европейской историографии // Материалы международного семинара Ирана и Турана. Тегеран, 2002. -С.110-117).

17. Status of Women in history // Iran, Zamin, Canada, 2002. -P.110-115 (Статус женщин в истории // Канада, США) (на английском и персидском языках).

18. The Bonn Process and the Perspective of Afghanistan // The 2^nd International Conference on Afganistan: Prospects for Future. Tehran, 2002. P.50-53 (Боннский процесс и перспективы Афганистана // Вторая международная конференция: Проспекты будущего. Тегеран, 2002. -С.50-53). (Материалы докладов на персидском, английском языках).

19. Die Stellung der iranisch-tadschikissche Kultur in der Geschichte der Zentralasien // Proceedings of the 5^th Conference of the Societas Iranologica Europea. Milano - Italien, 2006. -S.535-541 (Место ирано-таджикской культуры в истории Центральной Азии // Материалы 5-ой международной конференции Европейского общества иранологов, Института востоковедения Италии. Милан - Италия, 2006. -С.535-541).

20. German Experts on Iranian Studies on Perspectives of the Development of Tajikistan in the XXI Century // 6^th European Conference of Iranian Studies. Vienna, September, 2007. S.60-63 6-я международная конференция по изучению Ирана в Европе. Вена, 2007 (Австрия). -С.60-63). (На немецком и английском языках).