Япония в период становления и развития сёгуната

Упразднив частные меры жидких и сыпучих тел, Ода ввел унифицированную киотоскую меру, равнявшуюся 1,8 л.

Установил твердый обменный курс, запретил использовать рис в качестве средства обмена, стимулировал применение золота и серебра для импорта пряжи, шелка, лекарств, чайной посуды. Ода начал выпускать золотые монеты, однако золота и серебра было еще мало для налаживания массового производства денег, хотя он и захватил серебряные рудники Икуно.

Ода придавал большое значение городам как источникам пополнения казны. Когда сёгун предложил пожаловать ему почетные титулы, он отказался наотрез, попросив взамен предоставить ему право разместить своих представителей в городах Оцу, Кусацу и Сакаи. Ода стремился поставить под контроль города, имевшие самоуправление. В 1568 г. он обложил г. Сакаи тяжелым военным налогом, что встретило сильное сопротивление со стороны горожан, однако оппозиция была подавлена, и городу было запрещено держать наемное войско. Когда жители северной части Киото и г. Амагасаки отказались вносить военный налог рисом, они были жестоко наказаны, а их жилища преданы огню. Город Хирано за союз с Сакаи, направленный против Ода, был поставлен под его непосредственный контроль, а горожане подверглись репрессиям. Только г. Сакаи удалось сохранить свою независимость.

Продолжение междоусобных войн резко ухудшило положение крестьян, восстания которых Ода жесточайшим образом подавлял. Происходили распри в лагере самого Ода. Окруженный в киотоском храме войсками противников, Ода покончил жизнь самоубийством в 1582 г.

Дело объединения страны продолжил Тоётоми Хидэёси, происходивший из крестьян и выдвинувшийся на службе у Ода.

Особый интерес представляет аграрная политика Хидэёси, сутью которой было прикрепление крестьян к земле, укрепление феодальной социальной структуры («вторичное закрепощение крестьян»).

Хидэёси впервые в масштабе своей страны провел перепись, где крестьяне были подразделены на две группы: податные - «основные» крестьяне, к которым причислили не только зажиточных крестьян, но и менее состоятельных с целью увеличения численности податного населения, и безземельные крестьяне, находившиеся «вне переписи», не прикрепленные, к земле, им разрешалось передвижение.

В 1568 г. издается указ о норме подати и прикреплении крестьян, к земле, согласно которому крестьянин имел право не более чем на ¹/₃ урожая, а сеньор - не менее ²/₃.

Перепись отразила упразднение вотчин, существование сельской общины и наличие развитых вассальных отношений.

Выходец из крестьян, Хидэёси жесточайшим образом подавлял крестьянские восстания. Закрепощение крестьян сопровождалось изъятием у них оружия. Согласно указу 1588 г. об «охоте за мечами» крестьянам запрещалось иметь мечи, кинжалы, ружья и другое оружие. Отобранные у крестьян мечи и кинжалы предписывалось использовать как гвозди и заклепки при создании статуи Великого Будды.

Спустя три года после издания указа об «охоте за мечами» новый указ официально закрепляет социальные различия. Устанавливается трехсословное деление общества на самураев (си), крестьян (но) и горожан (симин). Последние состояли из купцов и ремесленников, которые еще не были дифференцированы.

Хидэёси подтвердил перевод ренты с денежного исчисления на продуктовую основу (рис), что практически осуществил его предшественник.

При Хидэёси запрещается миссионерская деятельность. В 1587 г.. издается первый антихристианский указ, однако это «закрытие страны» было неполным, поскольку Хидэёси рассчитывал с помощью европейцев получить суда и оружие для осуществления своих внешнеполитических авантюр.

С самого начала своей деятельности Хидэёси вынашивал мечту о расширении границ. Еще в 1583 г. он направил специального посла в Корею с требованием уплаты дани. Корея отклонила это требование. В 1591 г. в Корею было направлено требование, чтобы корейский король стал вассалом Японии. Корейские власти, ответили отказом. В мае 1592 г. 137-тысячная армия японцев высадилась на юге Корейского полуострова и тремя колоннами менее чем за 20 дней, захватив важнейшие стратегические пункты, подошла к Сеулу. Король бежал за границу в Китай.

Корейская кампания окончилась неудачно и ослабила юго-западных феодалов и крупных торговцев, связанных с внешним рынком. Усилились позиции князей Северо-Восточной и Центральной Японии, которые менее пострадали от тягот войны, и представителей торгового капитала, действовавшего на внутреннем рынке.

После смерти Хидэёси в 1598 г. с новой силой вспыхнула междоусобная война между третьим объединителем, Токугава, и его противниками, которые сгруппировались вокруг сына Хидэёси - Хидэёри. Потерпев поражение в битве при Сэкигахара в 1600 г., Хидэёри и его сторонники обосновались в г. Осака, который в течение 15 лет был центром оппозиции. В битве при Сэкигахара Токугава впервые использовал лазутчиков - «невидимок».

В 1603 г. Токугава Иэясу принял титул сёгуна и, основав сёгунат (1603-1867) со столицей в г. Эдо (современный Токио), положил начало военно-феодальной диктатуре наиболее влиятельного самурайского дома того времени.

Хотя сёгуны Токугава отстранили императора от политической жизни, они неизменно подчеркивали его религиозный авторитет и. утверждали, что их власть санкционирована императором.

Многие противники Токугава были физически уничтожены, у многих князей были конфискованы владения, некоторые из них были перемещены на новые земли. Самураи же, если они не следовали за своими господами, лишались земельных владений, покровительства сюзерена и превращались в «скитающихся людей» (ронин). Во время осакской кампании было уничтожено около 100 тыс. ронинов, но по всей стране их осталось до 300 тыс., и их материальное обеспечение являлось одной из наиболее острых проблем. Лишенные средств к существованию, эти низшие слои самурайского сословия были готовы принять участие в любом антиправительственном выступлении - они участвовали в крестьянских и городских восстаниях, становились пиратами, устанавливали контакты с иностранными миссионерами. Таким образом, антикняжеские меры затронули судьбы не только около 140 князей из общего числа 200 домов, а сотни тысяч самураев, лишившихся своих покровителей, и миллионов крестьян, испытавших на себе все ужасы гнета вновь назначенных феодальных господ.

Конфискованные владения Токугава передавали своим родственникам и вассалам, создав крупное земельное владение в виде своеобразной гантели, один конец которой составляли земли вокруг Эдо, а другой - в районе Осака, соединенные токайдоским трактом, по обе стороны которого также были расположены земельные владения Токугава и их сподвижников.

Ремесленники были организованы в цехи, восстановленные дза, построенные на началах монополии производства, наследственности: ремесла и внутренней иерархической структуры (мастер - подмастерье - ученик). Правительство строго регламентировало деятельность цехов и облагало ремесленников тяжелыми налогами. Торговцы объединялись в особые гильдии. Для пополнения казны Токугава ввели лицензии, которые продавались цехам и гильдиям. Это мероприятие укрепило юридическое положение как ремесленников, так и торговцев. Торговля и ремесло в 17 больших городах были изъяты из юрисдикции феодалов, поставлены в прямое подчинение центральному правительству и управлялись специальными градоначальниками. Среди этих городов на первом месте стояли Осака, Киото и Эдо.

Токугавская регламентация оформила некоторые изменения и во внутренней структуре самурайского сословия. Во главе всего дворянства стоял верховный сюзерен, продолжавший носить старое наименование-сёгун. Особое положение занимали его ближайшие вассалы,, сподвижники за власть. Затем шли «посторонние князья» - феодалы, не связанные с Токугава прямым вассалитетом. Но как первые, так и вторые каждый раз, когда менялся сёгун, должны были получить от него подтверждение их прав на владение землей.

Вся масса самурайства находилась в подчинении у этих князей на положении вассалов. Однако наряду с этими традиционными феодальными слоями сформировался и особый слой самурайства - «чиновники под знаменем», находившийся в непосредственном подчинении правительства. Менее привилегированное самурайство составляло сёгунское войско. Каждый князь имел свой самурайский отряд, который он держал прежде всего для подавления крестьянских восстаний. Всего же в XVII в. численность самураев-воинов достигла 400 тыс., а дворянства. в целом (с членами семей) - 2 млн. из общей численности населения около 28 млн.

Над всем аппаратом управления был организован специальный институт надзора - мэцукэ (буквально - «прикрепить око») - чиновники сёгуна, соединявший полицейские функции с контролем над деятельностью феодалов, чиновников и учреждений.

Вне четырех сословий находились бесправные «жители поселков», занимавшиеся «нечистыми» профессиями: обработкой кож, уборкой нечистот, захоронением покойников и трупов животных, акушерством и актерской деятельностью. Они относились к самым низам феодального общества и их социальное положение было наследственным.

Токугава Иэясу поддерживал отношения с англичанами и голландцами, надеясь при их помощи ослабить влияние испанцев и португальцев, миссионерскую деятельность которых он запретил. В 1630 г. прекращается ввоз европейских, а также китайских книг, где имелось малейшее упоминание о христианстве. Тремя последовательными указами - 1633, 1636, 1639 гг. - сёгунат под угрозой смертной казни запретил японцам покидать пределы страны, а также строить «большие суда, пригодные для дальнего плавания. Одновременно страна закрывается для иностранцев. Исключение было сделано для голландцев, участвовавших в подавлении симабарского восстания, и китайцев, торговым судам которых разрешалось в ограниченном количестве заходить в Нагасаки, где на искусственном острове Дэдзима происходил торг. самурайский сёгунат китайский

Политика искусственной изоляции страны от внешнего мира проводилась в течение более двух веков, но она не была полной. В ее основе лежало стремление установить контроль над внешней торговлей и стабилизировать феодальный строй. Значительное развитие внешней торговли XV-XVI вв. обусловило быстрый рост прослойки богатых горожан в морских портах. Обладая огромными богатствами, они стали пользоваться столь значительным влиянием, что их дальнейшее усиление грозило подорвать устои феодального строя. Для нейтрализации влияния частных торговцев торговля с иностранцами была монополизирована компанией, не только созданной и контролируемой правительством, но и организованной с прямым участием правительства в качестве пайщика. Это подрывало источник обогащения как торгового сословия, так и южных феодалов.

6. Основные черты и достижения традиций японской культуры

Японцы, впервые замеченные на мировой арене в III веке, вступили на эту арену тогда, когда мир - в своих главных частях - почти повсюду становился средневековым. Японии значение имело, конечно, то, что такое средневековье тогда уже твердо установилось в Китае. Однако шагнуть прямо от первобытного общества к средневековью японцы не могли.

О том, какими путями проникала на Японские острова континентальная культура, говорят письменные памятники - как китайские, относящиеся к этим же векам, так и японские, возникшие, правда, позднее - в VIII веке, но содержащие сведения явно более раннего происхождения. Из источников мы узнаем о переходивших на Японские острова - и нередко большими группами - китайцах. Естественно, эти переселенцы приносили с собой культуру своей родины. Это делали также и не менее многочисленные переселенцы с Корейского полуострова. Континентальная культура еще более ощутимым потоком приходила б Японию через Корею и отчасти даже в корейской редакции.

Материальной культурой дело, однако, не ограничивалось: к японцам проникала и китайская иероглифическая письменность, некоторые знания. В VI веке отмечается появление в Японии конфуцианских и буддийских сочинений, буддийских изображений: и те и другие были занесены корейцами из Пэкчэ.

Можно с достаточной степенью достоверности обрисовать и главные черты культуры духовной: прежде всего - в области верований. В источниках отмечается, что у японцев, попавших в Китай, похоронный обряд был таким: в случае смерти кого-либо из своих они избирали одного из своего состава, которому в течение определенного срока предписывалось не причесываться, не мыться, не стирать одежду, не есть мясо, не сближаться с женщиной. Если в это время кто-либо заболевал или случалось вообще какое-нибудь бедствие, виновником считался этот человек и его убивали.

Эти данные относятся к III веку: о более позднем времени судить по прямым письменным источникам мы не можем, так как таковых нет: первые письменные источники, появившиеся в Японии, - «Кодзики» и «Нихонги» - относятся к VIII веку.

От начала VIII века до нас дошли первые письменные памятники Японии. Главные из них - «Кодзики» и «Нихонги». Эти памятники могут служить источником сведений о древней Японии, если пользоваться ими достаточно осмотрительно, поскольку на них лежит явная печать века их записи, а век этот - начало сложения ранней формы феодального государства. Это древнейшая история страны - причудливое переплетение старых мифов, легенд и сказаний с историческим преданием, с записями фухито (писцов), переплетение, сведенное в одно целое, трактованное в духе средневекового строя. С этим японское древнее общество и перешло в общество средневековое.

VII-IX века - время оживленных сношений японцев с окружающим миром. К переустройству у себя древнего общества в средневековое японский народ подошел собственным путем, но оформление этого переустройства происходило по китайским образцам.

Проникновение китайской культуры наблюдается еще в эпоху Ней. Это были, прежде всего, земледельческие орудия, оружие, украшения, то есть предметы материальной культуры. Однако китайские переселенцы занесли в Японию и свое письмо. Первые - открыты до сих пор - следы такого письма относятся к 430 году.

Японские исследователи полагают, что в начале VII века буддизм если и вообще как-то распространялся, то не как философия, а как религия, воспринимаемая притом примитивно - в духе той же магии, в какой выступала тогда собственная религия японцев - синтоизм. Обе религии уживались друг с другом.

Буддизм принимался тогда как религиозно-магическое орудие укрепления государства под властью царей Ямато, ставших императорами. Все действия двора свидетельствуют, что к буддизму тогда подходили, прежде всего, с точки зрения интересов власти. Личной религией, религией отдельного человека, ищущего в ней что-то для себя, буддизм в Японии тогда еще не стал. Буддизм в Японии на этом этапе своей истории принадлежал больше политики, чем религии. Поэтому и храмы были органами государства, а духовенство - чиновниками духовного ведомства. Число храмов, которые можно назвать монастырями, неуклонно росло. Широким потоком шла из-за моря литература - сутры, шастры. Монахи, возвращавшиеся из Китая, привозили и церковную утварь, иконы, статуи. В Японию буддизм принес высокую материальную культуру: возводились храмы по образцам, виденным в Китае, и строились они большей частью под наблюдением иноземных мастеров; развивалось прикладное искусство; нужны были священные изображения - появились живопись и скульптура. VII - VIII века в Японии - время расцвета искусства и, прежде всего того, которое, так или иначе, связано с буддизмом.

Хлынувшая с континента в Японию новая культура далеко не ограничивалась тем, что принес с собой буддизм. Произошло событие - одно из крупнейших во всей истории японской культуры: была открыта возможность записывать слова своего языка знаками чужого письма, как транскрипционными. Образованные японцы настолько хорошо знали китайскую историческую литературу, что уловили этот прием и воспользовались им для себя. И не только воспользовались, но довели до полноты: транскрибировали весь текст.

Японское искусство VIII века, как изобразительное, пластическое, так и словесное, представляет собой своеобразное переплетение своих и чужеземных элементов, по происхождению да и по характеру весьма разнородных. Эта мысль справедлива, как справедливо и то, что во всем этом разнородном искусстве действовал единый художественный гений японского народа.

В IX веке с возникновением новых явлений в жизни японского общества многое изменилось и в культуре Японии, прежде всего в мире буддизма. Появились монастырские владения, фактически - церковные поместья, а так как настоятелями монастырей становились члены тех же знатных фамилий, получилось, что буддизм стал не только идейным, но и экономическим орудием господствующего класса, и, прежде всего - его верхушечного слоя, аристократии.

Куртуазная поэзия и куртуазный роман являются не только самым крупным достижением культуры аристократического общества; полноценностью своего художественного выражения, законченностью формы, человеческой глубиной содержания эта поэзия и эта проза представляют высшее, что тогда в этой области мог создать японский национальный гений. Литература Х - XII веков и по языку и по содержанию - торжество национального начала в культуре.

В IX - XI веках специфически национальное лицо приобрело изобразительное искусство. О картинах этого времени мы можем говорить лишь по описаниям, имеющимся в литературном повествовании, да еще по позднейшим образцам; непосредственно от того времени ни одной ширмы иди перегородки до нас не дошло. Правда, описание очень тщательны, выразительны, почему и дают представление об этой живописи, но, конечно, заменить самый оригинал не могут. Лучше обстоит дело с другим видом живописи, также появившимся в это же время, с так называемыми эмакимоно (картинами-свитками). Картины-свитки были разные: на язык живописи перекладывались не только повествовательные произведения, но и сборники стихов.

Таковы литература и изобразительное искусство Японии Х -XI веков - времени, когда на поверхность вышла культура верхушечного слоя господствующего класса - хэйанской аристократии, и притом еще в эпоху ее наибольшего процветания. Литература - стихи, повести, дневники, записки; архитектура и изобразительное искусство - скульптура, живопись, графика; искусство прикладное - резьба, чеканка, литье; все это для нас - различные виды искусства - особая область культуры. Музыка тогда была особым видом творчества, но не особой областью искусства; она была элементом того, что мы называем домашним музицированием.

Особым явлением культуры был весь комплекс - поэзия, повести, дневники, записки, картины-свитки, яматоэ (живопись Ямато), театральные представления, вместе взятые, то есть художественная культура в целом. Обособление ее отдельных отраслей и, что не менее важно, общественное осознание этих отраслей как особых видов искусства произошло позднее.

Художественная культура была представлена многими выдающимися творцами, подлинными мастерами различных жанров искусства и литературы. И то, что они создавали, подымалось над общим уровнем, нередко очень высоко. Звания писателя, как и поэта, тогда не существовало. Не было и особого звания художника-живописца, скульптора и т.д. Особое место в этой художественной культуре занимало буддийское искусство, но и к нему никто не относился как к искусству. Такова картина культуры этого этапа японского средневековья, этапа, на котором сложился исторически первый облик национального лица японской культуры в целом.

В XI веке настроение хейанского общества стало меняться. И чем далее, тем заметнее. В различные области культуры все больше проникают вкусы и настроения, близкие простому народу, как городскому - всяких профессий и родов занятий, так и деревенскому - крестьянству. На поверхность истории выходят именно эти слои общества со своей жизнью и со своим творчеством: поэзией - песнями, прозой - рассказами; со своими театральными представлениями.

Сборник - драгоценный памятник литературы, свидетельство того, что Япония тогда жила в какой-то мере общей жизнью с другими народами своего культурного круга, свидетельство связи с Китаем - из него была занесена не только ученая литература, своды законов, исторические произведения, не только высокая литературная поэзия, но и фольклор: свидетельство того, сколь многим японская культура была обязана буддийским проповедникам, перенесшим вместе с сутрами и шастрами свой церковный фольклор - агиографическую литературу, прозу и поэзию легенд, сказаний, сказок.

С Х - XI веков в провинции возникает буддийское искусство, не уступающее столичному. К XII веку вместе с буддизмом по всей стране распространились виды искусства, которое он всегда нес с собой: зодчество, ваяние, живопись, художественное литье. В сфере искусства, сопутствующего буддизму, появилось кое-что, идущее от простого народа - прихожан и богомольцев: это фигурки, вырезанные из дерева и изображающие различные буддийские персонажи. Резьба по дереву - один из типичнейших видов народного художественного ремесла:, оно, несомненно, существовало и до этого, но буддизм дал таким народным мастерам новый и богатый сюжетный материал. Об этом искусстве мы знаем по образцам, относящимся к более позднему времени, но кое-что, правда немногое, все же сохранилось от Х века; например, изделия ната-бори, то есть резьба ната (коротким ножом с широким лезвием).

С XI века явно обозначились признаки упадка правящего слоя господствующего класса того времени. Падала сила хэйанской аристократии, мельчали ее представители, слабела ее творческая энергия и тускнел блеск культуры, ею созданной, а с угасанием этого блеска стала все заметнее выходить из тени другая культура - народная, и на ее почве, на ее фоне, стал складываться второй по исторической последовательности лик культуры феодального общества Японии.

Создателем первого был тот слой господствующего класса, который вошел в историю под именем кугэ., придворной аристократии и примыкающими к. ней слоями высших чиновников и поместной .знати; создателем второго - другой слой этого класса, вошедший в историю с именем букэ (военного дворянства). И все же, несмотря на появление этого слоя, старая аристократия продолжала существовать и, что было действительно важно, упорно держалась за свои традиции, свою культуру.

На поверхность культурной жизни вышел опять народ, и первыми деятелями новой народной культуры были именно певцы-сказители. Но творчество в этой сфере не ограничилось лишь формой сказа: из него родилась и литература эпохи, ее главный вид - эпическая поэма. В Японии ее назвали словом гунки (описание войн) или сэнки (описание сражений). Сказания записывались, обрабатывались, соединялись в сюжетные циклы; циклы сцеплялись друг с другом, и в результате получались целые эпопеи.

Надо учитывать, что в XII - XIII веках монахи были уже не те, что их собратья в IX - XI веках. Буддизм за эти века далеко шагнул в провинцию, в деревню, то есть в народную среду. С расширением орбиты буддизма соединялось и расширение его личного состава: массу монашества составляли люди, гораздо более близкие к народу, чем первоначальные деятели буддизма. Они записывали сказания о сражениях, подвигах, злодействах. Работа составителей эпопей видна в таком - весьма существенном с точки зрения истории культуры - факте: в том, каким языком эти сказания записаны и каким письмом. И тут перед нами нечто, говорящее о наступлении новой эпохи в культуре. Язык хэйанской поэзии и прозы по лексике - чисто японский, примесь китайских слов в нем количественно незначительна и притом ограниченна определенным кругом. Однако с течением времени в обиходный язык стали проникать в китайской языковой оболочке и понятия буддийского учения и правовые, социальные, эргономические, политические термины, которыми были заполнены тексты составленных уже в Японии кодексов. Тем самым в обычную речь вошел и непрерывно возрастал слой китайской лексики. Надо помнить, что китайская лексика буддизма в известной части просто фонетически по-китайски отредактированная лексика оригинальных языков буддийского писания - санскрита и пали.

Соответственно изменилось и графическое переложение языка: вместо канабун (письма знаками каны) появилось канамадзирибун (письмо, смешанное со знаками каны, то есть частично китайскими иероглифами, частично знаками каны). Но китайское письмо - письмо в основе своей идеографическое, японское - фонографическое, следовательно, канамадзирибун - соединение двух противоположных по своему качеству систем письма. И такое соединение оказалось практически применимым. В XII - XIII веках это носило еще ограниченный характер, но все же уже было началом нового положения в языке и письменности, что имеет не только огромное значение для многих сторон культуры, но и само по себе представляет один из самых важных элементов культуры в целом.

Итак, культура, создаваемая военным дворянством, ярко выразилась в гунки. В них мы видим и облик человека эпохи; в первую очередь, конечно, ее героя. Герой этот - буси, воин, рыцарь, как говорилось на Западе в соответствующую пору европейского средневековья.

В XII - XIII веках на первый план в буддизме выступило учение Дзедо (Чистой земли), и наибольшую силу получила секта дзедосю. Два выдающихся деятеля буддийской церкви упрочили ее влияние: Хонэн (1133-1212) и Синран (1173-1262). С их деятельностью связано наступление новой эры в истории буддизма в Японии.

Хонэн и Синран освободили буддизм от государственной власти, сделали веру самостоятельной силой общественной жизни:, перенесли религию в народную массу, то есть создали для нее прочную общественную почву, а в связи с этим превратили ее в настоящую общественную силу; способствовали освобождению верований от примитивных представлений о чародействе, магии, чем повысили общий духовный уровень своего общества.

Таков был новый буддизм, установившийся в Японии в XII -XIII веках, в рыцарскую эпоху японского средневековья.

Буддизм дал удобную, привычную и, что особенно важно, яркую оболочку идее, рожденной жизнью, историей. Одну оболочку для нее создали Хонэн и Синран; другую - Нитирэн.

Нитирэн (1222-1282) был третьим, младшим по времени, из числа крупнейших деятелей японского буддизма XII - XIII веков. Одна из важнейших особенностей его учения состоит в том, что он выводил буддизм из универсализма - вселенского во времени и в пространстве и вводил его в локализм - определенности во времени и в пространстве; переключал его из мира человечества вообще в мир определенного народа. Именно по этой причине за Нитирэном и утвердилась слава создателя японского буддизма, а его японские настроения, понятные и нужные в свое время, впоследствии стали одним ив источников тех националистических тенденций, которые не раз в последнее столетие прорывались на поверхность общественной жизни Японии и даже определяли ее государственную политику.

Новый буддизм всю силу своей проповеди сосредоточил на углублении в человеке веры; именно на углублении, а не на усилении, которое, конечно, также принималось во внимание, но считалось естественным последствием главного - углубления. Главное внимание искусства оказалось обращенным на человека. Самый факт развития в эту пору портретной живописи служит весьма убедительным свидетельством того, что героем эпохи был именно человек: воин и монах. Но основную часть портретной галереи XI -XIII веков составляют изображения деятелей буддизма. Портретное искусство отразило борьбу в человеке его духовной природы с его материальными запросами, а также индивидуальность каждого изображенного на картине.

Особую линию в изобразительном искусстве представляет скульптура. До нас дошло кое-что, в том числе знаменитая статуя Конго рикиси (Силача Конго) у монастыря Тодайдзи и фигуры двух демонов - Тэнтоки и Рютоки. Обе статуи находятся в монастыре Кофукудзи.

Настроения людей второй поры японского средневековья определялись религией и философией. Религия тогда воодушевляла, философия приучала к горестной безотрадности. Воины были религиозны, старые образованные аристократы находили прибежище в философии. Таков второй лик культуры японского средневекового общества. События, развернувшиеся в XIV веке, были знамением наступления новой эры не только в политической, социальной и экономической истории страны, но и в ее культурной жизни. В течение двух последующих столетий создавался новый лик культуры японского народа эпохи средневековья, вплоть до конца XVI века, то есть начала Нового времени.

Лучшие произведения архитектуры - не храмы, а жилища и замки. Некоторые постройки по традиции продолжали именоваться храмами, но фактически это были павильоны парка. Искусство XI - XIII веков было религиозным, искусство XIV - XVI - светским, мирским. И в этом - существо нового облика не только искусства наступившей эры, но и культуры в целом.

Известную пышность и яркость в культуру рассматриваемой эпохи внесли дээнцы - те самые, которые так рьяно проповедовали простоту, чистоту, ясность. Дзэнекие монахи постоянно ездили в Китай, который в XIV - XV веках переживал закат своего Ренессанса, что выразилось не только в простоте монохромного пейзажа, но и в роскоши дворцов, великолепии храмов, увеселительных павильонов, изысканных кабинетов. Японские дзэнцы видели все это и не могли в какой-то мере не попасть под влияние этой стороны культуры эпохи и принесли ее к себе. Они обратили большое внимание и на прикладное искусство.

Одним из видов этого искусства, по своей художественной высоте соприкасающимся с тем, что называют «чистым искусством», были макиэ (шкатулки, коробочки, шкафчики, ширмы, экраны), покрытые лаком с нанесенными на них изображениями. Макиэ высоко ценились в Китае и в Корее и составляли одну из статей японского экспорта в эти страны.

Другим видом искусства была архитектура. Ярусный стиль стал основой замкового строительства, широко развившегося в этот период истории, а некоторые его приемы вошли и в жилищное строительство состоятельного сдоя городского населения. В этом же стиле строились сооружения и особого назначения - чайные комнаты.

Наряду с живописью и архитектурой необходимо также упомянуть еще об одном искусстве, расцветшем в эту эпоху, - парковом.

Парки основаны на простой идее: вся природа может вместиться в небольшое пространство; или иначе - любая огромная картина природы может быть сжата до миниатюры. Размер не имеет значения; существенны лишь пропорции.

Однако пределом и, пожалуй, синтезом всего дзэнского искусства является Ногаку (театр Но).Так он называется в настоящее время, но в XIV веке, когда он стал формироваться, его называли саругаку.

Слово «саругаку» - искаженное сангаку -значит «разные представления». Так называли в Китае выступления мимов, плясунов, шутов, акробатов, жонглеров, фокусников: им обозначались следователь но, различные виды массового театрального и циркового мастерства. В Японии, куда такие представления были перенесены еще в VII веке и где они соединились со своим собственным, выросшим на японской почве, но однородным по характеру искусством притягательность их для народа была оценена духовенством, которое с целью привлечения к своим монастырям возможно большего числа богомольцев после торжественных церковных служб устраивало представления саругаку.

Искусство зрелого средневековья развивались под знаком дзэн-буддизма. Под этим знаком объединялись те слои общества, которые можно назвать интеллигенцией своего времени. Эта интеллигенция формировалась из различных сословий - из воинского дворянства и из духовенства.

Однако далеко не все в культуре этого времени развивалось в русле дзэн-буддизма. И, прежде всего - литература; вернее, то, что было тогда наиболее существенным в ней.; а этим была авантюрно-героическая эпопея.

Начиная с XIV века появился и до начала XVIII века существовал другой вид прозаической литературы, стоявший далеко от идейных течений этого времени. Это были так называемые отогиба-наси (короткие рассказы), одни из них фольклорного происхождения, со сказочными сюжетами, другие заимствовали сюжеты из японской классической литературы, из буддийских сказаний, из китайских источников - эти, вероятно, сочинялись полупрофессиональными рассказчиками, которые входили в свиту дайме (сеньора) и носили наименование отогиносю. Отогиносю - те же буси, иногда монахи, чьей обязанностью было развлекать дайме своими рассказами в часы бессонницы.

Вне сферы дзэн-буддизма развивалась тогда и поэзия. Прежде всего, изменился самый процесс стихотворчества. Поэтический диалог стал превращаться в то, что мы назвали бы совместным писанием стихов. Собиралось несколько поэтов, и каждый присоединял свое стихотворение к стихотворению, созданному предыдущим. Получалась ранга (цепное стихотворение), как стали называть подобные циклы, ставшие определенным, особым поэтическим жанром. Появились крупные мастера; начали составляться сборники. Разумеется, этот новый вид творчества, новая его форма, породили и свои принципы, свои правила. Словом, родилась и теория этого искусства.

Таким образом, в японских торговых и ремесленных городах возникло новое поэтическое искусство, внесшее свою, совсем особую, но исторически вполне оправданную черту в общую картину культуры японского

Заключение

На протяжении своей истории Япония неоднократно в крупных масштабах воспринимала культуру других народов. Однако восприятие зарубежных культурных ценностей не привело к упадку национальной японской культуры. Напротив, вобрав в себя всё ценное из доступных ей зарубежных достижений, японская культура вместе с тем сохранила свою самобытность, своё национальное лицо.

Культурное наследие играло и играет большую роль в развитии Японии. Это относится не только к материальной культуре, но и к культурным традициям, к богатому жизненному опыту народа.

В течение многих веков Япония не оказывала сколько-нибудь существенного влияния на остальной мир, а два с половиной столетия (с начала XVII и до середины XIX веков) была практически изолирована от него. В последующем, её воздействие на окружающий мир стало ощутимым, хотя далеко не всегда оно было благотворным. Во второй половине XIX века, едва успев освободиться от угрозы колониального порабощения, Япония сама стала на путь закабаления и грабежа других народов, на путь агрессивных войн.

Японская военная политика, пытавшаяся силой оружия подчинить себе всю Азию, принесла много горя и страданий народам азиатских стран. Но первой жертвой агрессивной политики японского милитаризма стал японский народ, на себе испытавший террор военно-полицейского режима. Эта политика агрессии закономерно завершилась полным крахом.

Пройденный Японией исторический путь уже давно породил шовинистические концепции «исключительности» японской нации, её превосходства над другими народами. В прошлом подобные взгляды опирались на антинаучную теорию «божественного» происхождения японцев.

Япония - одно из наиболее мощных в экономическом отношении государство современного мира с большими достижениями в области науки и техники, с богатым культурным наследием. Можно не сомневаться в том, что, имея такой потенциал, эта страна будет в дальнейшем играть все возрастающую роль не только в мировой экономики, но и в мировой политике. «Увеличение вклада Японии в мировое сообщество» - один из главных внешнеполитических лозунгов правительства Японии.

Литература

1. Искандеров А.А. Феодальный город Японии XVI столетия - М., 1961.

2. Искандеров А.А. Тоетоми Хидэёси - М., 1984.

3. Кузнецов Ю.Д., Навлицкая Г.Б., Сырицын И. М. История Японии - М., 1988.

Размещено на Allbest.ru