Канцлер нашел новый стиль поведения в рейхстаге, используя неформальное предварительное собеседование с лидерами фракций (кроме СДПГ), выясняя пределы возможных компромиссов. Уступками он привлек к себе партию Центра, без которой была бы не возможна ни флотская, ни таможенная политика. Центр приобрел статус «правительственной партии». Но манеры и уступки Бюлова вызвали недовольство окружения кайзера. Интриги придворных ослабили позиции канцлера и вынудили его в 1906 г. разорвать союз с партией Центра. Поводом для разрыва послужили события в Юго-Западной Африке, где произошло восстание племен гереро, а затем готтентотов. Борьба против восставших переросла в уничтожение племен. Центр выступил против насилия. В 1906 г. вместе с СДПГ и другими оппозиционерами клерикалы проголосовали против увеличения колониального бюджета, что вызвало роспуск рейхстага [16, c. 74].

В предвыборной борьбе Бюлов избрал новую тактику: правительство объединилось с консерваторами и либералами всех направлений. На выборах в рейхстаг 1906 г. новый консервативно-либеральный «картель» выступил с националистическими лозунгами и ополчился против всех сил, которые рассматривались правительством как неблагонадежные. Правительство выдвинуло лозунг «Борись за честь и благо нации против социал-демократов, поляков…и Центра». Апелляция к националистическим чувствам масс обеспечила их мобилизацию, высокий уровень участия в выборах (84,7%). «Блок Бюлова» победил, заняв 220 мест из 397. Центр потерял лишь один мандат и остался сильнейшей фракцией [41; 45].

Однако в «бюловском блоке», едином по проблемам внешней политики, по внутриполитическим вопросам сохранялись глубокие разногласия.

В 1908 г. при попытке проведения финансовой реформы блок распался. Гонка морских вооружений привела к дефициту бюджета. Для его погашения канцлер предложил повысить косвенные налоги на потребительские товары (пиво, водка, табак) и налог на прямых наследников: супругов и детей. Либералы в целом поддержали. Социал-демократы выступили против налогов на товары. Консерваторы усмотрели в реформе покушение на право земельной собственности, Центр - посягательство на брак и семью [24, c. 325].

24 июня 1909 г. законопроект был отклонен. Бюлов подал в отставку. В принятом в июле 1909 г. законе налог на наследство был заменен налогом на ценные бумаги и биржевые сделки. Прусские юнкеры в очередной раз отстояли свои интересы и переложили груз военных расходов на плечи рядовых налогоплательщиков и части буржуазии.

Преемником Бюлова стал Теобальд фон Бетман-Гольвег. Бетман-Гольвег ранее занимался внутренней политикой, но не был компетентен во внешнеполитических и военных вопросах - двух сферах, которые имели решающее значение для будущего Германии. В сложных ситуациях канцлер полагался на кайзера, который и ценил его за это.

Канцлерство Бетмана-Гольвега пришлось на период обострения внутриполитической ситуации в стране. Очевидно, что политическая система Германии нуждается в реформах, но, будучи консервативным, канцлер не допускал и мысли о переходе к парламентскому правлению.

Первое поражение канцлер потерпел при попытке провести требуемую прогрессивной общественностью реформу сословной избирательной системы в Пруссии. Он предложил заменить двухстепенные выборы прямыми и расширить круг избирателей первого класса. Но реформу отклонил сплоченный консервативно-протестантский блок. Не увенчалась успехом также попытка осуществить более тесную интеграцию Эльзас-Лотарингии в империю, путем увеличения ее автономии. Провинция получила лишь ограниченное самоуправление [24, c. 328].

Кульминации достигла милитаризация общества. В качестве «новой идеи» правящие круги использовали лозунг «интегрального национализма». Он был призван сплотить все группы германского общества в целях «мировой политики». Империалистический образ мышления проник во все слои общеста. Идеи шовинизма, национализма, милитаризма получили благодатную почву среди молодежи. Склонность к национал-патриотизму проявил даже ряд представителей СДПГ. Многочисленные организации вели пропаганду войны. Ведущее место среди них занимал Пангерманкий союз [16, c. 78].

Широкую известность получила книга пангерманца, бывшего генерала Фридриха фон Бернхарди «Германия и грядущая война». Он воспевал «борьбу за существование», доказывал «превосходство» германской нации и называл войну биологической необходимостью, «нравственным требованием»; призывал правящие круги «утверждать германский дух» на просторах земного шара, воспитывать в народе готовность «жесткими способами участвовать в превращении Германии в мировую державу». Для выполнения этой задачи он требовал ликвидации основ буржуазной демократии, борьбы с социал-демократами и пацифизмом [44].

В атмосфере национализма быстро увеличился поток антисемитских изданий. В 1912 г. Теодор Фритч организовал Имперский союз молота, поставивший целью защитить германскую расу от еврейства. Символом его стала свастика. О степени распространения антисемитизма свидетельствовал меморандум, подписанный 200 известными в империи людьми, в том числе Вильгельмом II, требовавший сурового наказания для лиц, повинных в смешении германской и еврейской крови [16, c. 79].

Выборы в рейхстаг в начале 1912 г. привели к очередному внутриполитическому кризису. Правительство не смогло образовать большинство. Ни одна из трех крупных парламентских группировок (СДПГ, либералы, консерваторы) не желала объединяться. В итоге парламент терял авторитет в обществе [45].

Бисмарк во внешнеполитическом курсе ставил две основные задачи: превратить Германию в великую европейскую державу и сформировать систему международных союзов, которая обеспечит безопасность. Вильгельм II считал, что внешней политике Германии не хватает динамизма, и под давлением крупных монополистов и банкиров, тесно связанных с юнкерством, провозгласил во внешней политике «новый курс». Его целью было возвышение Германии до ранга мировой державы, равноправной с Британской империей.

Повороту Германии к «мировой политике» способствовал экономический подъем, узость национального рынка, наличие качественно новой системы международных транспортных коммуникаций, ее недовольство гегемонией прежних лидеров колониального мира. Постепенно в империи вызрела готовность включиться в борьбу за передел уже поделенного мира.

Переход к «мировой политике» обозначила речь Бюлова - тогда еще статс-секретаря - в рейхстаге в декабре 1897 г., в которой он заявил, что «времена, когда немец уступал одному соседу сушу, другому - море, оставляя себе лишь небо… - эти времена миновали… Мы не хотим находиться в чей-либо тени, мы требуем своего места под солнцем» [20, c. 256].

Главным инструментом проведения «мировой политики» должен был стать германский ВМФ. Его «творец» А. фон Тирпиц создавал его не для обеспечения мира с Англией, а для возможной войны с ней. По его замыслу, флот должен быть таким мощным, чтобы нападение на него было рискованным для любой страны, в том числе Великобритании [24, c. 316-317].

Изоляцию Германской империи предполагалось предотвратить путем стабилизации Тройственного союза, сближение с Англией, «привязывания» России к Германии и мер, предупреждающих реванш со стороны Франции. В то же время Германия стремилась иметь «свободу рук» в выборе новых союзников, сохраняя верность своим партнерам по Тройственному союзу. При анализе расстановки сил на международной арене германская дипломатия нередко переоценивала англо-русские и англо-французские противоречия, преувеличивала заинтересованность Британии в союзе с Германией. Внешнеполитическому курсу Вильгельма II была присуща непоследовательность, отсутствие продуманной стратегии, за что кайзера нередко называли «полудилетантом».

В июне 1890 г. Германия отказалась от пролонгирования «Перестраховочного договора» с Россией. Одновременно Берлин начал вести переговоры о сотрудничестве с Лондоном, предлагал вступить в Тройственный союз - безуспешно. Все это ускорило создание франко-русского союза. В августе 1891 г. был оформлен союз между Францией и Россией, а через год - военная конвенция. Германия перешла к таможенной войне с Россией и приняла закон об укреплении своих вооруженных сил [24, c. 217].

Генеральный штаб Германии разрабатывает доктрину «блицкрига», во избежание войны на два фронта - с Францией и Россией. Эта стратегия и явилась отправной точкой для построения отношения Германской империи с соседями [16, c. 84].

В последние годы XIX в. Германия включилась в начавшуюся борьбу за передел мира. Уверенность в своих силах ей придавала растущая экономическая и военная мощь (превосходила многие континентальные державы в плане экономики). В начавшейся борьбе за передел англо-германский антагонизм занял центральное место.

Вступление на путь «мировой политики» Германия ознаменовала приобретением опорных пунктов в Китае (порт Циндао и бухта Киао-Чао). Выражением перехода к проведению «политики силы» явились попытки Германии проникнуть в долину Янцзы. Весной 1901 г. Германия участвовала в подавлении «боксерского восстания» в Китае [19, c. 599].

В это же время Германия пыталась подтолкнуть Россию на войну с Японией, что обеспечило бы ей свободу действий против Франции.

К концу XIX ст. Германия приобрела часть Самоанских, Каролинские, Маршалловы, Марианские острова (кроме о. Гуам), имеющие стратегическое значение [24, с. 316]. Естественно, что вторжение в регион Дальнего Востока и Тихого океана привело к осложнению в отношениях не только с Британией и Россией, но и США.

Важнейшим направлением в германской экспансии стала Османская империя. В 1898 г. Германия получила концессию на строительство железной дороги Берлин-Багдад. Это явилось основным средством проникновения германского капитала в Османскую империю и давало возможность выйти к Персидскому заливу, а далее открывался путь к Персии, Индии, Суэцкому каналу. Железная дорога, вместе с поставками оружия, военными миссиями, все сильнее привязывали Турцию к германо-австрийскому блоку. «Прорыв» Германии на Восток приводил к столкновению ее интересов с интересами Британии и России [20, c. 281].

На рубеже веков Германии вступила в длительный конфликт с Англией по поводу остовов архипелага Самоа. Англо-германские противоречия приобретают глобальный характер. Продолжая увеличивать сухопутную армию, Германия форсированными темпами создавала могущественный флот [16, c. 87].

Проникновения на Балканы, укрепление позиций на Босфоре, сооружение Багдадской железной дороги все более осложняло отношения с Россией. С.Д. Сазонов говорил по этому поводу: «Со дня захвата Германией власти в Константинополе Россия начала чувствовать себя если не под прямой угрозой со стороны соседней империи,… во всяком случае, в положении угрожаемом» [29, c. 73]. Внешнеполитическая деятельность Берлина способствовала вызреванию условий для объединения Британии и России, несмотря на их противоречия в Средней Азии и Иране.

Далеко идущие последствия для Германии имело подписание «Сердечного согласия» (Антанты) Англии и Франции в 1904 г. Этот договор заложил основы антигерманского блока.

В 1905 г. Германия воспользовалась ухудшением отношений между Петербургом и Лондоном и попыталась заключить союзный договор с Россией, направленный на отрыв от Франции. Договор был заключен, он предусматривал взаимопомощь в случае нападения, но содержал уточнение «в Европе». А так как наиболее вероятны были столкновения на Дальнем Востоке, в Индии, Иране, это вызвало противодействие в Германии (фактически договор предоставлял одностороннюю выгоду России). Резкое неприятие вызвал договор и в Петербурге (правительство опасалось разрыва с Францией). В итоге соглашение было фактически расторгнуто [16, c. 87-88].

В 1904 г. Германия спровоцировала Марокканский кризис, надеясь использовать его для подрыва Антанты. В итоге на международной конференции в испанском городе Альхесирасе Германия оказалась в изоляции и вынуждена была признать особое положение Франции в Марокко [20, c. 278].

Всё это вело к внешнеполитической изоляции Германии. Поддержку ей оказывала только Австро-Венгрия. Ситуация ухудшилась послеприсоединения России к Антанте в 1907 г. (подписание русско-английского соглашения) [20, c. 279].

Борьба противостоящих блоков привела к Боснийскому кризису 1908-1909 гг. Германия помогла Австро-Венгрии сломить противодействие Сербии и присоединить Боснию и Герцеговину. Ослабленная Россия вынуждена была принять нейтралитет и побудить Сербию к признанию аннексии. Однако унижение, нанесенное Германией во время Боснийского кризиса, забыто не было. Политика Германии на Балканах обострила отношения и с Англией [16, c. 89].

Как говорил по этому поводу С.Д. Сазонов: «Боснийско-Герцеговинский кризис обнаружил с неопровержимой ясностью цели австро-германской политики на Балканах и положил начало неизбежному столкновению между германизмом и славянством» [29, с. 28].

Еще более обострил отношения Германии с Францией и Англией «Агадирский» кризис 1911 г., когда Германия отправила канонерскую лодку «Пантера» в порт Агадир (Марокко), якобы для защиты жизни и имущества немецких предпринимателей (в то время в Марокко вспыхнуло восстание берберских племен). Уступив давлению, Германия признала французский протекторат над Марокко [20, c. 279].

Ключевым пунктом англо-германских противоречий стало морское соперничество. Особо острые формы оно приобрело в связи с форсированным строительством Германией ВМФ. На все попытки английской дипломатий добиться ограничения гонки вооружений, немцы отвечали отказом. В 1912 г. Германия приняла закон предусматривающий увеличение на 60% состава крупных боевых единиц. В ответ Англия заявила, что будет строить на каждый новый немецкий корабль - два. Эти решения означали непосредственную подготовку к войне [16, c. 90].

К 1913 г. Германия превратилась из пятой во вторую морскую державу мира [24, c. 317].

Усилению международной напряженности способствовали балканские войны. В итоге этих войн возросло влияние Германии в Турции.

Германия выбирала время, чтобы развязать войну за передел мира. Поводом послужило убийство 28 июня 1914 г. наследника австрийского престола эрцгерцога Франца Фердинанда в боснийском городе Сараево.

Проанализировав вышеизложенные факты, можем сделать следующее заключение:

К началу Первой мировой войны Германия превратилась в одну из самых крупных индустриальных держав мира, экономика которой базировалась на новейших достижениях науки и техники. Внутриполитическое развитие Германии было отмечено сменой либеральных и репрессивных методов управления. Возросшая мощь империи побудила ее вступить в борьбу за передел мира. Главной движущей силой экспансионизма стали крупные аграрии, магнаты тяжелой промышленности и военные круги. Они оказывали все большее влияние на политику правительства и способствовали распространению националистических и империалистических идей. Дипломатия Германии потерпела крах и не смогла препятствовать созданию антигерманской коалиции, кроме того, в результате недальновидных действий приемников Бисмарка на посту канцлера империя оказалось в международной изоляции. С.Д. Сазонов писал: «Они [приемники] продолжали жить политическим капиталом, оставленным Бисмарком, как будто этот капитал неистощим». Но они не учли, что «Бисмарк построил его [«здание империи»] отвечающим нуждам своего времени и соответственно особенностям своего склада ума». [31, c. 199-200]. А, как известно, ничто не вечно, время не стоит на месте, все меняется, в особенности позиции сторон и баланс сил на мировой арене.

В итоге всего Германия явилась одним из главных виновников развязывания Первой мировой войны.

3. Германия в годы Первой мировой войны, 1914-1918 гг.

После «Сараевского происшествия» 1 августа 1914 г. Германия объявила войну России и начала военные действия на Западе. 2 августа немецкие войска оккупировали нейтральный Люксембург. 3 августа германское правительство обвинило французов в провокациях на франко-германской границе и начало военные действия против Франции. Утром 4 августа немцы вторглись в Бельгию, нарушив ее нейтралитет. Вечером британский кабинет объявил войну Германии. Таким образом, в течение первых четырех дней августа 1914 г. Германская империя оказалась в состоянии войны с крупнейшими европейскими странами. В ходе уже начавшихся военных действий против Германии выступило еще 23 страны. На стороне Германии воевали Австро-Венгрия, Болгария и Турция. Попытки немецкой дипломатии привлечь на свою сторону Италию и Румынию закончились неудачей. Основными театрами военных действий армий Четвертного союза были Западная и Восточная Европа. Балканы и Ближний Восток оказались второстепенными [20, c. 312].

В развязывании войны Вильгельм II в основном обвиняет иностранных чиновников. Он пишет: «Среди государственных деятелей, которые наряду с Пуанкаре особенно много способствовали возникновению пожара мировой войны, на первом месте должна стоять группа Сазонова - Извольского» [10, c. 332].

Немецкий народ оказался во власти национал-патриотизма. Война не стала чрезвычайным событием, ибо идея войны давно уже прочно вошла в сознание каждого немца. Мужчины считали себя обязанными идти на войну, и уже впервые недели в армию добровольцами записались 300 тыс. человек. Молодые офицеры мечтали о боевых сражениях и героических подвигах, о наградах и званиях. Немцев не страшила война со многими противниками: больше врагов - больше чести. Уверенность в скорой победе внушал и кайзер, который обещал солдатам, что они вернутся домой еще до того, «как с деревьев опадут листья» [16, c. 105-106].

Немецкие интеллектуалы находили теоретическое обоснование войны. В ней они видел шанс отстоять особый «немецкий национальный путь развития». Войну они противопоставляли Французскую революцию 1789 г.; называли ее «революцией 1914 г.», которая должна была создать новое общество, основанное на «национальной общности», без социальной напряженности, без классовых противоречий и партийной борьбы. В сентябре 1914 г. было опубликовано ставшее широко известным обращение «К культурному миру», подписанное 93 немецкими интеллектуалами, среди которых было 58 профессоров германских университетов. В обращении отрицалась вина Германии в развязывании войны, подчеркивалось единство нации и армии, вставшей на защиту немецкой культуры от угрозы «быть стертой с лица земли».

Обращение во многих странах, в том числе и нейтральных, вызвало негативную реакцию и рассматривалось как проявление великогерманского шовинизма [42]

Воинственный энтузиазм «улицы» захватил и рейхстаг. 4 августа депутаты стоя приветствовали Вильгельма II, который заявил, что немцы не стремятся к завоеваниям. Они только хотят сохранить для себя и своих будущих поколений то место, на которое «поставил ее Всевышний». С трибуны рейхстага прозвучали призывы кайзера к «гражданскому миру», заключенные в ставшей широко известной формуле: «Я не знаю больше партий. Я знаю только немцев». Вместе с депутатами от буржуазных партий за военным кредит 4 августа проголосовала фактически и вся фракция СДПГ, включая Карла Либкнехта, одного из лидеров антивоенного движения начала XX в. Только один член фракции оставил зал перед голосованием. Свою позицию социал-демократы объясняли тем, что они голосуют не «за» или «против» войны. Они голосуют лишь за то, что бы защитить отечество и быть со всем народом [24, c. 625; 42].

Еще на рубеже XIX-XX вв. немецкое общество активно обсуждало планы создания такого миропорядка, в котором бы Германия занимала «достойное» место, соответствующее ее национальному величию и экономической мощи. Но если прежде эти планы носили, в определенной мере, риторический характер, то начавшаяся война поставила их на почву «реальной политики» [16, c. 107].

Наиболее обширной и законченной была программа послевоенного мироустройства, предложенная Пангерманским союзом в сентябре 1914 г. под названием «Меморандум о германских военных целях». Пангерманцы выступили за создание в Европе «Великой Германии» с населением 100-120 млн. человек. Ее экономическую основу должна была составить «Срединная Европа», включающая в себя большую часть европейских стран. Была подготовлена подробная программа расширения немецких колониальных владений. Она предусматривала захват французских, бельгийских и португальских колоний в Африке. Судьбу африканских колоний Англии предлагалось решить после того, как эта страна будет «поставлена на колени». В конечном счете, немцы стремились создать в Африке «единый колониальный рейх», так называемую «Срединную Африку». Колониальная империя должна быть богатой сырьем, располагать «удобными гаванями» и способной стать рынками сбыта немецких товаров [36].

Канцлер Бетман-Гольвег разделял далеко не все экспансионистские притязания, выдвигаемые в политических кругах. Он был более умерен. Как и все, он придерживался утверждения, что Германия ведет «вынужденную», «превентивную», «оборонительную» войну. Публично канцлер предпочитал больше рассуждать не о войне, а о послевоенном мире, который бы «обеспечил» безопасность его стране. Военные цели Германии Бетман-Гольвег предпочитал называть «немецкими условиями» мирных переговоров или «миром по-немецки», который должен наступить после окончания войны. На закрытых совещаниях в правительстве и встречах с политическими и военными деятелями, в секретных записках канцлер был более откровенным и говорил именно о военных целях [16, c. 108].

Впервые канцлер изложил германские военные цели в секретной записке 9 сентября 1914 г., получившей название «сентябрьской программы» или «каталога военных целей» Бетман-Гольвега. Сам канцлер назвал этот документ «Предварительными директивами для немецкой политики при заключении мира». Записка впитала в себя весь комплекс геополитических и экономических требований немецкой промышленно-финансовой и военно-политической элиты. Стержнем программы была известная доктрина «Срединной Европы», которая давно и активно обсуждалась в общественно-политических, промышленных и научных кругах страны [36].

Фактически, немецкая концепция послевоенного миропорядка разрушала сложившийся в мире баланс сил и утверждала мировую гегемонию Германии.

С начала войны Германия попыталась реализовать утвержденный в 1905 г. план Шлиффена («молниеносная война»), согласно которому сначала нужно напасть на Францию, в короткий срок разгромить ее, пока Россия будет мобилизовать войска (предполагалось, что ее мобилизация займет не менее 6 недель), а потом разгромить последнюю. Но плану не суждено было сбыться.

Как писал Людендорф, генерал-полковник немецкой армии: «Военная кампания 1914 г. не принесла победы ни одной из сторон» [23, c. 35]. Но в целом военные действия 1914 г. закончились в пользу держав Антанты. Германия потерпела поражение в битве на Марне. Австро-венгерские войска были разбиты в Галиции и Сербии. Турецкая армия была разгромлена под Сарыкамышем. Германии удалось отразить наступление русских войск в пределы Германии лишь ценой тяжелых потерь. Германский план «молниеносного» разгрома Франции и России провалился. Война затянулась, и воюющим государствам стало ясно, что предстоит длительная борьба с полным напряжением всех сил и средств. Однако экономика обеих империалистических коалиций не была к этому подготовлена. Обнаружилась нехватка вооружения, боеприпасов. Военная промышленность не успевала удовлетворять потребности армии. Маневренная война превратилась в позиционную. Возникновение сплошных фронтов и позиционных форм войны вызвало поиски новых путей для решения стратегических задач [20, c. 320-321; 24, с. 532-533].

Итоги военных действий 1915 года не принесли решающих побед не одной из империалистических коалиций. На первый взгляд успехи Германии были значительными - русская армия была оттеснена от своих границ в болота Полесья, Галиция очищена от противника, Польша и часть Литвы захвачены австро-германскими войсками, Австро-Венгрия спасена от угрожавшего ей разгрома, Сербия сокрушена, Болгария присоединилась к Центральноевропейскому блоку, Дарданелльская экспедиция союзников провалилась. Людендорф пишет о событиях на Восточном фронте: «Противник хотя и не был разбит, но все же оттеснен по всему фронту… Наши солдаты и офицеры с честью выполнили свой долг, и в них окрепло сознание собственного военного превосходства над русскими, чье огромное число уже не страшило» [23, c. 47].

Однако на самом деле успехи одержанные Германией в ходе войны имели свою оборотную сторону. Фактор времени, который Шлиффен считал одним из наиболее опасных противников, работал на пользу союзников. Позиционная передышка давала Антанте неоспоримое преимущество над Центральноевропейским блоком [24, c. 546-547].

Военный министр Англии лорд Китченер в беседе с американским журналистом Рой Говардом на вопрос, как долго может продолжаться война, заявил: «Теперь в британской армии нет ни часов, ни календаря. Время - самый последний по важности фактор. Считаются только с результатами, а не со временем, требующимся на их достижение. Англии понадобилось 20 лет, чтобы победить Наполеона, причем первые 15 лет были черными годами британских поражений. Чтобы выиграть эту войну, не потребуется 20 лет, но сколько окажется необходимым, столько и будет продолжаться война» [2, c. 68-69].

Для Германии же длительность войны была отнюдь не безразличной. Затяжка войны грозила германскому империализму серьезными опасностями. Если в первых боях техническое превосходство германской армии над союзниками было неоспоримо, то уже к концу 1915 г. державы Антанты сумели накопить большие запасы военных материалов и развить в широких масштабах военное производство. В войска поступало все большее количество новых орудий, пулеметов, винтовок [24, c. 546-547].

Упорное сопротивление русских армий германскому натиску надолго сковало огромные массы немецких войск на Восточной фронте, дало союзникам передышку на Западном фронте и возможность наверстать недостаточную подготовку к войне [2, c. 69].

В тяжелых сражениях 1916 г. Антанте не удалось разгромить своих противников. Это было обусловлено главным образом наличием глубоких внутренних противоречий между державами Антанты и отсутствием необходимой согласованности в их действиях. Но и державам Центрального блока не удалось добиться поставленных целей. Попытка Германии сокрушить французские армии под Верденом провалилась. Австро-Венгрии не удалось разбить итальянцев. В целом итоги кампании 1916 г. закончились в пользу Антанты. Силы германской коалиции были истощены [2, c. 85].

К концу 1916 г. окончательно обнаружилось явное превосходство Антанты над державами Центрального блока. Стратегическая инициатива перешла в ее руки. Новое германское командование, возглавлявшееся Гинденбургом и Людендорфом, было вынуждено перейти к стратегической обороне на всех фронтах [24, c. 563-564]. Как пишет Людендорф: «Государства Антанты собрали все свои силы для мощного и, как они полагали, окончательного удара» [23, c. 66].

Кампания 1917 г., как и кампания предыдущих лет, не привела к окончанию войны, на что рассчитывали воюющие державы. Положение фронтов фактически не изменилось. Только южное крыло русского фронта несколько отошло к востоку. Стратегический план Антанты потерпел неудачу. Этот провал был вызван отсутствием внутренней согласованности в действиях Антанты, а также несостоятельностью авантюристского плана генерала Нивелля. Германской коалиции удалось отразить удары Антанты. Однако это было достигнуто ценой больших потерь. Германский план неограниченной подводной войны, с помощью которой немецкое командование надеялось сокрушить Англию, потерпел провал. Англия и Франция укрепили свое положение в Сирии и Месопотамии. Кроме того, в войну на стороне Антанты вступили США [2, c. 163-164].

Крах военных планов на Западном и Восточном фронтах и начавшаяся позиционная война поставили экономику и финансы Германии в тяжелое положение. Мировая война стала для Германии войной на истощение. Страна оказалась перед альтернативой воевать «до последнего немца» и «последней марки». Потребность в средствах ведения войны превысила все довоенные расчеты. Война разорвала традиционные внешнеэкономические связи Германии, прежде всего со странами Антанты, на долю которых в 1913 г. приходилось 80% ее импорта и 67% экспорта. Значительные трудности для немцев создавала экономическая блокада, начатая британским военно-морским флотом. Промышленность лишилась устойчивого снабжения стратегическими видами сырья, особенно железной рудой, которую немцы импортировали из Швеции. Весьма уязвимой в условиях войны оставалась и продовольственная безопасность страны [16, c. 115].

Правительство видело выход в мобилизации экономики на военные нужды с помощью государственного механизма. В 1914 г. в прусском военном министерстве был создан специальный отдел военного сырья, который возглавил крупный промышленник Вальтер Ратенау. В руководство отдела вошли видные представители промышленности и банков. На основании закона о «хозяйственной мобилизации» военно-сырьевой отдел занимался учетом и распределением наличного запаса сырья, определением его потребностей и поиском дополнительных источников. Был введен запрет на экспорт важнейших видов сырья, полуфабрикатов и готовой продукции; упрощен импорт продовольствия. Отдел регулировал цены на сырье, фураж и продовольствие, а также на товары повседневного спроса. В сентябре 1914 г. с такими же целями было основано акционерное общество «Военный металл» с капиталом более 6 млн. марок [43].

За первые полтора года войны меры государственного регулирования положительно сказались на военной промышленности. Производство самолетов, снарядов, винтовок увеличилось в 1,5 раза, орудий и пулеметов - в 3,5 раза. Однако потребности войны на два фронта и необходимость вооружать союзников превосходили возможности немецкой промышленности. Военное производство требовало огромных финансовых расходов, которые покрывались в значительной мере за счет государства. Из 5,5 млрд. марок, вложенных в годы войны в промышленность, более 3 млрд. приходилось на долю государства. Лишившись возможности получать зарубежные кредиты, правительство широко использовало внутренние займы. За годы войны было выпущено 9 государственных займов на общую сумму 97,626 млрд. марок. Государственный долг за военные годы вырос с 5 до 160 млрд. марок. Бюджет сводился с постоянным дефицитом и в целях его покрытия в 1916 г. был введен прогрессивный налог на военную прибыль [16, c. 116].

Чрезвычайно обострилась продовольственная проблема. Недостаток продовольствия привел к введению мер государственного регулирования и на сельскохозяйственное производство. Была введена принудительная продовольственная разверстка, согласно которой производитель был обязан сдавать государству все излишки продовольствия. В 1915-1916 гг. в городах на основные продукты питания - хлеб, мясо, молоко, сахар, картофель, жиры - была введена карточная система. В конце войны на одного человека в день давали по карточкам 116 г. муки, 18 г. мяса, 7 г. жиров. Цены на продукты питания регулировало государство, но они постоянно росли. Активизировался «черный рынок», на котором продавалось от 30 до 50% всех продовольственных товаров. Дома и на работе немцы слышали слово «шибер» - «спекулянт». Натуральные продукты заменялись суррогатами [20, c. 328; 24, c. 628].

Третье Верховное командование считало, что проводимые правительством мероприятия в военно-экономической сфере являются недостаточными. В Ставке Верховного командования, номинальной главой которого был кайзер, стали решаться не только вопросы ведения военных операций. Гинденбург и Людендорф («дуумвират») активно вмешивались в определение военно-политических целей, в решение внутригосударственных проблем, вопросов экономического обеспечения войны. Существовавшее ранее относительное равновесие между политическим и военным руководством было нарушено. Страна сползала к новому режиму, получившему название «диктатуры Верховного военного командования» [20, c. 315].

Осенью 1916 г. Высшее военное командование выдвинуло программу «тотальной войны», то есть мобилизации всех сил народа и экономики на победоносную войну. Программа «тотальной войны» в пропагандистских целях была названа по имени ее инициатора - «Программой Гинденбурга» [16, c. 117].

В рамках «Программы Гинденбурга» 5 декабря 1916 г. рейхстаг принял закон «О вспомогательном патриотическом труде». По закону, все категории работающих на военном производстве могли переходить на другую работу только с разрешения представителя военного ведомства. Категорически запрещалось проведение забастовок. Закон также вводил трудовую повинность для мужчин в возрасте от 16 - до 60 лет [20, c. 329]. Это «имело огромное нравственное значение… Оно также давало правительству возможность регулировать уровень оплаты труда работников» - пишет Людендорф [23, c. 91].

1 ноября 1916 г. при военном министерстве было создано Военное управление, которое и стало главным органом военно-экономической мобилизации. Его возглавил генерал Вильгельм Тренер. Под контролем Военного управления оказалась вся германская индустрия. «Программа Гинденбурга» в 1917 г. была выполнена, а по отдельным видам производства вооружений даже перевыполнена [16, c. 118].

Таким образом, создавались механизмы государственного регулирования условий труда и рынка рабочей силы. В совокупности эти мощные механизмы регулирования вели к сращиванию государства с капиталистическим производством и складыванию «организованного» государственно-монополистического капитализма. В качестве немецкой экономической базы широко использовались оккупированные области европейских стран, из которых вывозилось сырье, готовая продукция, продовольствие [16, c. 118].

Однако в целом экономика страны не могла удовлетворить потребности войны. Гражданские отрасли промышленности, сельское хозяйство, инфраструктура переживали глубокий кризис.

К весне 1917 г., несмотря на огромные усилия и жертвы, перспективы германской победы в войне оставались проблематичными. На пределе находились материально-технические, финансовые и людские ресурсы. Менялось и настроение масс. Они все меньше верили расплывчатым сводкам с фронтов. Все чаще население задавало вопрос: «Когда же закончится эта война?». В народе осмеливались уже открыто выступать с ее осуждением. Если в 1915 г. антивоенные выступления носили спорадический характер, то с весны 1916 г. они принимают систематический характер. В 1917 г. демонстрации и забастовки стали обычным явлением. Возможно, антивоенные настроения затронули бы немцев гораздо раньше, если бы не своеобразие первой мировой войны: на территории Германии военных действий и разрушений не было, войну напрямую гражданское население не пережило [16, c. 118-119].

В апреле 1917 г. антивоенное крыло СДПГ пошло на раскол и создало Независимую социал-демократическую партию Германии (НСДПГ). Сохранив за собой известную Эрфуртскую программу, партия выступила против войны, за демократические реформы и социализм. СДПГ, Центр и Прогрессивная партия в начале июля сформировали в рейхстаге оппозиционный Межфракционный комитет, который потребовал от правительства более решительных действий в проведении конституционных реформ и поисках мира «без аннексий и контрибуций» [43].

Весной 1917 г. Бетман-Гольвег предложил к реализации политику «новой ориентации». Под ней он имел в виду реформу прусской трехклассной избирательной системы и парламентаризацию страны, то есть формирование правительства, ответственного перед рейхстагом. Под давлением канцлера 7 апреля кайзер подписал «Пасхальное послание», в котором обещал провести реформу прусского избирательного права после окончания войны. Бетман-Гольвег настаивал на подписании соответствующего указа. 10 июля канцлер ультимативно заявил Вильгельму II: реформа или отставка. Кайзер сдался и 11 июля подписал указ о введении в Пруссии нового избирательного закона и поручил правительству подготовить соответствующий указ [16, c. 119].

Консерваторы и генералитет обвинили Бетман-Гольвега в неспособности объединить страну и поднять народ на победу. Гинденбург и Людендорф отказались от дальнейшей совместной с канцлером работы и заявили о намерении уйти в отставку. Не поддержали Бетман-Гольвега и СДПГ и Центр, которые обвинили канцлера в нерешительности и неспособности добиться большего. Оказавшись в изоляции, Бетман-Гольвег ночью 12 июля подал в отставку, которая 13 утром была принята кайзером [16, c. 119].

9 февраля 1918 был подписан Брестский мир с УНР.

3 марта 1918 г. в Брест-Литовске был подписан сепаратный мирный договор с советской Россией. По договору советская Россия теряла польские, литовские, частично белорусские и латвийские земли. Советская Россия вынуждено признавала независимость УНР, уступала Турции Батум, Карс и Ардаган. С указанных территорий выводились российские войска, которые подлежали дальнейшей демобилизации. Немецкие войска оставались на оккупированной территории до заключения всеобщего мира. Германия навязала выгодные для себя экономические условия: режим наибольшего благоприятствования в торговле, беспошлинный вывоз сырья и др. [20, c. 145].

Брест-Литовский договор оценили в Германии как большую победу немецкого оружия и немецкой дипломатии. Даже в парламентской оппозиции он зажег луч надежды на победу над Антантой. Депутаты от Центра и Прогрессивной партии голосовали за ратификацию Брест-Литовского договора. Большинство фракции СДПГ, из опасения разрушить зыбкую конструкцию оппозиции, при голосовании воздержалось. «Против» голосовала только фракция НСДПГ, осудившая договор как аннексионистский. Брест-Литовский мир был циничным со стороны Германии и развеял пропагандируемый миф о немецкой борьбе против «русского самодержавия». Договор раскрыл действительные цели германских правящих кругов и показал, что «мир по-немецки» угрожает суверенитету и территориальной целостности европейских стран. В этом и заключались настоящие военные цели Германии, как бы она их ни скрывала [16, c. 124].

Сосредоточив основные силы на Западе, германские войска начали 21 марта 1918 г., большое весенне-летнее наступление во Франции. Немецкие генералы вновь заговорили о победе, но удача окончательно отвернулась от них. В середине июля 1918 г. Антанта, опираясь на свое военное превосходство, перешла в контрнаступление по всему Западному фронту. Остановить наступление антантовских войск немцы оказались бессильными [20, c. 350-351]. В конце сентября Людендорф заявил кайзеру, что армия не имеет больше возможности выиграть войну. Слова майора барона фон Буша подтверждают это: «Мы можем в обозримом будущем продолжать воевать и наносить врагу тяжелые потери…, но выиграть войну мы уже не в состоянии» [23, c. 199]. Людендорф потребовал пойти на перемирие с Антантой, пока еще немецкие армии оккупируют территорию противника. Для этого он предложил создать в Германии «ответственное» парламентское правительство, с которым Антанта могла бы пойти на мирные переговоры [16, c. 124]. «Следовало поставить перед противником вопросы перемирия и мира ребром. Этого требовало положение на фронтах, которое, судя по всему, могло лишь усугубиться» [23, c. 197] - пишет Людендорф.

3 октября 1918 г. германским канцлером был назначен 51-летний принц Макс Баденский. Новое германское правительство обратилось к американскому президенту Вудро Вильсону с просьбой о посредничестве в мирных переговорах на основе известных «14 пунктов» [20, c. 353-354]. При этом Людендорф подчеркивал: «Пункты Вильсона могут служить лишь основой для мирных переговоров, но, ни в коем случае продиктованными врагом условиями заключения мира» [23, c. 202]. Однако страны Антанты хотели не просто перемирия. Им нужна была полная капитуляция Германии

В середине октября для продолжения переписки Вильсон потребовал от германского правительства изменить форму правления. В Германии это вызвало взрыв негодования. Верховное командование настаивало на отказе от переговоров и продолжении войны «до последнего немца». На 5-6 ноября была запланирована новая мобилизация в немецкую армию [16, c. 126].

В конце октября был принят закон об установлении парламентского контроля над правительством. Правительство и рейхсканцлер становились ответственными перед рейхстагом, а не перед императором. Под парламентский контроль было поставлено и военное командование. Однако внутренние механизмы нового режима еще не были четко обозначены. В частности, оставался неясным вопрос о том, кто будет выдвигать кандидатуру рейхсканцлера: император или рейхстаг. Тем не менее, начавшаяся «октябрьская революция сверху» означала формальный переход Германии к парламентской монархии западноевропейского образца [17, c. 310].

3 ноября в Киле, крупнейшей военно-морской базе Германии, состоялась массовая демонстрация протеста моряков. Ее поддержали солдаты местного гарнизона и рабочие. По приказу коменданта демонстрация была разогнана, в ходе столкновения оказались убитые и раненые. В ответ восстал местный гарнизон, был создан объединенный Совет рабочих, солдат и матросов, который взял власть в Киле в свои руки. Совет потребовал немедленного окончания войны, отречения Гогенцоллернов, освобождения арестованных матросов и всех политзаключенных. В Киле были подняты красные флаги. Так в Германии началась революция [20, c. 354].

Восстание в Киле явилось «пороховой бочкой», взорвавшей всю страну. Уставшие от войны, голодные и озлобленные солдаты, матросы, рабочие как будто ждали сигнала, чтобы подняться почти разом против кайзера, Верховного командования, правительства [16, c. 127].

Утром 9 ноября на улицы Берлина вышли десятки тысяч рабочих и солдат с лозунгами: «Долой войну!», «Долой кайзера!». Они заняли телеграф, правительственные здания, полицейское управление, императорский дворец. Столица оказалась в руках восставших. Днем М. Баденский объявил об отречении Вильгельма II, роспуске рейхстага и отставке правительства. Позже Филипп Шейдеман, один из лидеров СДПГ, с балкона рейхстага в импровизированной речи объявил собравшимся берлинцам о падении монархии и провозгласил Германию республикой. Монархия, которая многим казалась необходимым и вечным атрибутом немецкой нации, пала легко, без кровопролития [17, c. 315; 46].

11 ноября было подписано Компьенское перемирие.

Изучив вышеизложенные факты, можем прийти к следующим выводам:

Во-первых, не смотря на техническое преимущество Германия проиграла войну из-за переоценок командованием своих возможностей и недооценки сил противника.

Во-вторых, экономика Германии, несмотря на успешное развитие в довоенные годы была не готова к затяжной войне, ибо это не было предусмотрено всё теми же ошибочными планами командования. В результате Германию погрязла в экономических проблемах на долгие годы.

В-третьих, поражение Германии сильно задело чувства немецкого народа, особенно учитывая довоенные настроения (чувство величия, непобедимости), что и послужило в дальнейшем почвой для развития национал-социализма и возвышение диктаторского режима Третьего Рейха, а также нашло свое отражение во внешней политике Гитлера.

Заключение

На основе проведенного исследования можно сделать следующие выводы:

Германская империя за 1871-1914 гг. превратилась в одну из самых крупных индустриальных держав мира, экономика которой базировалась на новейших достижениях науки и техники. Внутриполитическое развитие Германии было отмечено сменой либеральных и репрессивных методов управления, при котором попытки «парламентаризации власти» наталкивались на противодействие сплоченного блока консервативных сил. Возросшая мощь Германской империи побудила ее вступить в конце XIX в. в борьбу за передел мира. Главной движущей силой экспансионизма стали крупные аграрии, магнаты тяжелой промышленности и военные круги. Они оказывали все большее влияние на политику правительства и способствовали распространению националистических и империалистических идей. Дипломатия Германии потерпела крах и не смогла препятствовать созданию антигерманской коалиции, кроме того, в результате недальновидных действий приемников Бисмарка на посту канцлера и Вильгельма II империя оказалось в международной изоляции. Вильгельму II не удалось, подобно Бисмарку, балансировать между разнородными политическими и социальными силами, и так же влиять на ход событий. Молодой кайзер стремился персонально определять внутри- и внешнеполитический курс Германии. При этом он часто менял решения, бесцеремонно вмешивался в сферы компетенций министров, был подвержен влиянию придворных, среди которых доминировали военные и приверженцы прусских традиций. Внешнеполитическому курсу Вильгельма II была присуща непоследовательность, отсутствие продуманной стратегии, за что кайзера нередко называли «полудилетантом».

В итоге всего Германия явилась одним из главных виновников развязывания Первой мировой войны.

Несмотря на техническое преимущество, Германия проиграла эту войну из-за переоценок командованием своих возможностей и недооценки сил противника. Кроме того, несмотря на успешное развитие в довоенные годы экономика была не готова к затяжной войне, ибо это не было предусмотрено всё теми же ошибочными планами командования. В результате Германия погрязла в экономических проблемах на долгие годы.

Первая мировая война и революция завершили сложный период в истории немецкого национального государства, в недрах которого сложилось несоответствие между «экономическим модернитетом» и авторитарно-имперским государственным строем. Формирующиеся либерально-демократические силы не смогли прорвать мощные оковы авторитарного режима политическими средствами. Война и поражение ослабили кайзеровский режим и явились катализаторами революционного времени.

Также стоит подчеркнуть, что поражение Германии сильно задело чувства немецкого народа, особенно учитывая довоенные настроения (чувство величия, непобедимости), что и послужило в дальнейшем почвой для развития национал-социализма и возвышения диктаторского режима Третьего Рейха, а также нашло свое отражение во внешней политике Гитлера.

Таким образом, видим, что у Германской империи был огромный потенциал, но из-за нехватки профессионализма у высших должностных лиц и офицеров Генштаба творение Бисмарка погибло, держава потерпела полное поражение, как в дипломатии, так и в войне.

Список изученной литературы

1. Агеев А.М., Вержховский Д.В. История Первой Мировой войны 1914-1918 гг. - М.: Наука, 1975. - 709 с.

2. Айрапетян Э.М. Первая Мировая империалистическая война. - М.: Просвещение, 1964. - 209 с.

3. Бадак А.Н., Войнич И.Е., Волчек Н.М. Всемирная история в 24 томах. Том 18: Канун I мировой войны. - Мн.: Литература, 1996. - 528 с.

4. Бадак А.Н., Войнич И.Е., Волчек Н.М. Всемирная история в 24 томах. Том 19: Первая мировая война. - Мн.: Современная Литература, 1999. - 512 с.

5. Бадак А.Н., Войнич И.Е., Волчек Н.М. Всемирная история в 24 томах. Том 20: Итоги первой мировой войны. - Мн.: Харвест, 2002 - 512 с.

6. Бисмарк О. Мысли и воспоминания./ Пер. с нем. под ред. проф. Ерусалимского А.С. Том 1. - М.: ОГИЗ, 1940. - 383 с.

7. Бисмарк О. Мысли и воспоминания./ Пер. с нем. под ред. проф. Ерусалимского А.С. Том 2. - М.: ОГИЗ, 1940. - 289 с.

8. Бисмарк О. Мысли и воспоминания./ Пер. с нем. под ред. проф. Ерусалимского А.С. Том 3. - М.: ОГИЗ, 1940. - 211 с.

9. Бриггс Э., Клэвин П. Европа нового и новейшего времени: с 1789 года и до наших дней./ Пер. с англ. Исэрова А.А., Нестерова В.С. - М.: Весь Мир, 2006. - 600 с.

10. Вильгельм II: Мемуары. События и люди. - Мн.: Харвест, 2003. - 460 с.

11. Всемирная история: Учебник для вузов./ Под ред. Поляка Г.Б., Марковой А.Н. - М.: Культура и спорт, 2000. - 496 с.

12. Дирльмайер У., Генрих А., Херманн У. Краткая история Германии. / Пер. с нем. Тимофеевой К.В. - СПб.: Евразия, 2008. - 542 с.

13. Дьяконов И.М. Пути истории: От древнейшего человека до наших дней. М.: Ком Книга, 2007. - 384 с.

14. Дэвис Н. История Европы./ пер. с англ. Менской Т.Б. - М.: ACT, 2005. - 943 с.

15. Йегер О. Всемирная история в 4-х томах. Том 4: Новейшая история. - М.: АСТ, 2002. - 624 с.

16. История Германии: учебное пособие в 3 томах. Том 2: От создания Германской империи до начала XXI века. / Под общ. ред. Бонвеча Б., Галактионова Ю.В. - М.: КДУ, 2008 - 672 с.

17. История Германии: учебное пособие в 3 томах. Том 3: Документы и материалы. / Под общ. ред. Бонвеча Б., Галактионова Ю.В. - М.: КДУ, 2008. - 592 с.

18. Киндер Г., Хильгеман В. Всемирная история./ Пер. с нем. Слюсаренко А.И. - М.: Рыбари, 2003. - 638 с.

19. Кривогуз И.М., Виноградов В.Н., Гусева Н.М. Новая история стран Европы и Америки: учеб. для вузов. - М.: Дрофа, 2005. - 909 с.

20. Кривогуз И.М., Коган М.А. Очерки истории Германии с древнейших времен и до 1918 г. - М.: Уч.-пед. изд-во, 1959 - 360 с.

21. Лампрехт К. История Германского народа. Том 1. - М.: 1894. - 681 с.

22. Лампрехт К. История Германского народа. Том 2. - М.: 1895. - 632 с.

23. Людендорф Э. Мои воспоминания о войне. Первая мировая война в записках германского полководца. 1914-1918 - М.: Центрполиграф, 2007. - 352 с.

24. Новая история стран Европы и Америки. Начало 1870 годов - 1918 г. / Под ред. Григорьевой И.В.М.: Изд-во МГУ, 2001. - 720 с.

25. Озмент С. Могучая крепость: Новая история германского народа. / Пер. с англ. Жуковой М. - М.: Хранитель, 2007. - 539 с.

26. Пономарев М.В., Смирнова С.Ю. Новая и новейшая история стран Европы и Америки: Уч. пособие для студ. высш. учеб. заведений в 3 ч. Часть 2: Европейская индустриальная цивилизация в XIX в. «Закат Европы». - М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 2000. - 288 с.