Англия на современном этапе

На конгрессе тред-юнионов 1966 г. правая верхушка добилась одобрения закона о ценах и доходах ничтожным большинством в 344 тыс. голосов. Свыше 4 млн. голосов было подано против. Но это была уже последняя «победа» сторонников Вильсона. В крупнейших профсоюзах нарастало возмущение этой политикой. Весной 1967 г. второй по численности тред-юнион в стране - Объединенный профсоюз машиностроителей, вопреки позиции председателя У. Каррона, потребовал специальной резолюцией отменить закон о ценах и доходах. Внутренняя борьба в этом профсоюзе завершилась победой левых сил, которые добились осенью 1967 г. избрания на пост председателя Хью Скэнлона - представителя прогрессивного направления в тред-юнионах. Таким образом, два крупнейших профсоюза, объединявшие почти 2,5 млн. рабочих заняли позиции на левом крыле профсоюзного и лейбористского движения.

Борьба нарастала. Если в 1967 г. бастовало 734 тыс. рабочих, то в 1968-2258 тыс. Даже в национализированных отраслях, где само правительство принимало решение о размерах зарплаты, оно вынуждено было отступить под натиском бастующих рабочих. Зарплата была повышена на 5-7% некоторым категориям железнодорожников и связистов.

Теперь уже и руководство БКТ вынуждено было изменить отношение к «политике доходов». В 1968 г. происходил 100-й («юбилейный») конгресс тред-юнионов. Здесь резолюция против этой политики прошла подавляющим большинством.

Последняя попытка Вильсона помешать рабочему классу отстаивать свои права путем стачки была предпринята в 1969 г. Билль был назван примирительно - «Вместо раздоров», но содержание его сводилось к «примирению» за счет рабочих. Вводилась сложная процедура предварительного разбирательства претензий рабочих, обязательного тайного голосования членов союза по вопросу - бастовать или нет, наконец, устанавливались большие штрафы за нарушение этих правил.

Около 100 парламентариев-лейбористов высказались против билля. Из 21 члена исполкома лейбористской партии 16 проголосовали против нового ограничения права на стачку. Забастовки продолжались, и рабочие фордовских заводов в Англии добились прибавки зарплаты на 7-10%. Буржуазный журнал «Экономист» оценил этот результат как равносильный «публичным похоронам политики доходов». Под лозунгом провала билля прошли забастовки 1 мая 1969 г. А в июне чрезвычайный конгресс тред-юнионов почти единогласно проголосовал против тех статей билля, которые ограничивали свободу стачек.

В конце 1969 г. правительство Вильсона наконец капитулировало. Рабочий класс отстоял право на стачку, отбил поддержанное правительством наступление монополий; билль «Вместо раздоров» так и не был введен в действие.

В эти же годы правительству пришлось столкнуться с подъемом молодежного, в основном студенческого, движения. Причиной выступлений молодежи было отсутствие политических и гражданских прав, безработица и низкая зарплата, устаревшая система высшего образования, затруднявшая доступ в университеты рабочей молодежи, трудность устройства на работу по окончании высшей школы, полное устранение студентов от участия в управлении университетами. Движение не приобрело в Англии такого размаха, как в США и на континенте Европы, но все же вынудило лейбористское руководство пойти на избирательную реформу - снизить возрастной ценз с 21 до 18 лет. Прогрессивная избирательная реформа несколько ослабила накал борьбы, но справиться с недовольством молодежи правительству так и не удалось.

Вообще лейбористам многое не удалось: например, выполнить «Национальный план», протащить билль «Вместо раздоров», добиться вступления Великобритании в «Общий рынок». Несмотря на то, что при консерваторах лейбористы выступали против этого плана, уже в 1965 г. правительство заявило о своем желании присоединиться к «Общему рынку», хотя и на более выгодных условиях, чем те, на которые соглашался Макмиллан. В соответствии с «Национальным планом» и ориентацией на НТР Вильсон рассчитывал, что необходимость выдерживать «свободную» конкуренцию со странами континента будет способствовать большей активности монополий в области технического перевооружения, использования достижений науки. Это решение вызвало вновь резкое противодействие рабочего класса и части лейбористских лидеров, включая некоторых министров. Во время дебатов в парламенте (май 1967 г.) и в кулуарах Вильсон пытался «выкручивать руки» противникам «Общего рынка». Он заявил, что все несогласные могут подать в отставку. Тем не менее 35 лейбористов, включая Казенса, проголосовали против вступления в ЕЭС, а 50 - воздержались. Но вопрос временно был снят, так как Франция опять, как и в 1963 г., наложила вето на присоединение Англии к «Общему рынку».

Во внешней политике правительство Вильсона в основном продолжало курс консерваторов и придерживалось принципа континуитета. По-прежнему оно игнорировало существование ГДР, не признавало границ по Одеру и Нейсе и поддерживало агрессию США во Вьетнаме. Однако в отношениях с Советским Союзом в первые годы пребывания лейбористов у власти наметились некоторые положительные сдвиги. Имели место полезные контакты между государственными деятелями обеих стран.

К концу 60-х годов отношения между Великобританией и СССР ухудшились в результате активного участия правительства Вильсона в развязанной международным империализмом антисоветской кампании. Это, разумеется, ослабило позиции лейбористской партии во время выборов летом 1970 г. Вильсон, как, впрочем, и почти все «футурологи», независимо от партийных симпатий, считал, что влияние партии на избирателей вполне обеспечивало ей победу на выборах. Стараясь воспользоваться моментом относительно благоприятной экономической конъюнктуры активного торгового баланса (что так редко бывает в Англии), некоторого временного ослабления стачечной борьбы в результате вынужденного отказа от «политики доходов», Вильсон назначил новые выборы. Он не учел при этом, насколько глубокое недоверие в рядах рабочих избирателей вызвала его промонополистическая политика.

Немалый ущерб престижу правительства принесла его политика в Северной Ирландии. Именно при лейбористском кабинете было положено начало современному этапу кровавого подавления движения за гражданские права, охватившего всю массу католического населения в североирландских графствах. Составляя меньшинство, эти коренные жители Северной Ирландии на протяжении многих десятилетий подвергаются дискриминации по религиозному и частично - расовому признаку. Они проживают в бедных районах городов, своеобразных гетто, выполняют самую низкооплачиваемую работу, отстранены от политической и культурной жизни. Их терроризируют вооруженные отряды «Ордена оранжистов» - полувоенной протестантской организации.

В 1967 г. была создана Североирландская ассоциация борьбы за гражданские права, видевшая свою задачу в распространении на Северную Ирландию буржуазно-демократических прав и свобод, давно завоеванных английским народом. Навязанные оранжистами вооруженные столкновения были использованы правительством Вильсона как повод для введения в Белфаст - столицу Северной Ирландии - английских войск. Хотя было объявлено, что их задача - остановить кровопролитие и навести порядок, в действительности сложился своеобразный оккупационный режим, при котором на католическое население обрушились уже не только бомбы протестантских террористов, но и репрессии со стороны правительственных войск. Неспособность правительства найти демократическое решение проблемы Ольстера порождала недовольство как в самой Северной Ирландии, так и в Великобритании.

Итоги шестилетнего пребывания у власти лейбористского кабинета были таковы, что избиратели на выборах 1970 г. отдали предпочтение консерваторам, хотя их программные установки не давали основания надеяться на какие-либо положительные сдвиги.

Во главе консервативной партии с 1965 г. стоял Эдвард Хит - несколько необычная фигура в торийской элите, давно, правда, включавшей не только аристократов, но и крупных финансистов и промышленников, связанных со старой знатью матримониальными узами. Это тот «магический итонский круг» (круг людей, учившихся в привилегированных закрытых школах), в который сыну строительного подрядчика Хиту не было доступа, пока Оксфорд, участие в войне, постепенное продвижение в парламенте не выдвинули его в число влиятельных партийных деятелей. Потерпевшие поражение на выборах 1964 г. консерваторы, составлявшие оппозицию, пытались выработать курс, альтернативный политике лейбористов. При всем разнообразии выдвинутых в этот период доктрин, они все сводились к резкому ограничению государственного вмешательства в экономику, к большей или меньшей «свободе предпринимательства». С этим лозунгом они и пришли на выборы.

В предвыборном манифесте «Лучшее будущее» говорилось о необходимости устранить «излишнее» вмешательство государства, ликвидировать некоторые созданные Вильсоном органы, развязать частную инициативу. По существу, монополии стремились ликвидировать лишь те ограничения, которые хоть в какой-то мере затрагивали их коммерческие операции. По отношению же к рабочему классу они, наоборот, придерживались курса на жесткое государственное регулирование, на запрещение стачек.

Уже в октябре 1970 г. был опубликован законопроект «Об отношениях в промышленности», а в августе 1971 г. он был принят парламентом. Это был сугубо классовый закон, направленный против профсоюзов и права на стачку. Профсоюзам предписывалось зарегистрироваться в органах надзора; те руководители профсоюзов, которые отказывались от регистрации, не считались «законными» представителями рабочих и не имели права объявлять стачку под страхом штрафа и тюремного заключения. Запрещались стачки солидарности, политические, а также все «дикие» стачки.

В период между опубликованием законопроекта и принятием закона рабочий класс однодневными забастовками и массовыми демонстрациями добивался провала билля. 12 января и 1 мая 1971 г. бастовало по 2 млн. рабочих. Чрезвычайный съезд БКТ в марте 1971 г. рассматривал даже вопрос о всеобщей политической стачке, для того чтобы заставить правительство консерваторов уйти в отставку. Большинство все же пошли за умеренными лидерами Генсовета, рекомендовавшими поэтапное сопротивление: отказ от регистрации, помощь рабочим, бастующим против отдельных статей закона, и т. д. Но 4 млн. человек - почти половина организованных рабочих - подали через своих представителей голоса в пользу всеобщей стачки!

Когда закон был принят, борьба развернулась с новой силой и невиданным упорством. Съезд БКТ осенью 1971 г. потребовал отмены закона, а конференция лейбористской партии поддержала требование отмены закона после прихода к власти лейбористского правительства (1974). Между тем массовое стачечное движение продолжалось; в 1971 г. было потеряно 13,5 млн. рабочих дней, а в 1972 г. - 24 млн. В январе - феврале 1972 г. бастовали углекопы всех бассейнов страны. Правительство вынуждено было пойти на принципиальные уступки и повысить зарплату рабочим этой государственной отрасли на 25%. Вслед за ними 14% надбавки добились железнодорожники. Эти, как и другие стачки, показали неэффективность закона «Об отношениях в промышленности».

Особое место в стачечных выступлениях английских рабочих заняли события на верфях Верхнего Клайда. Предприниматели летом 1971 г. решили, ссылаясь на нерентабельность, закрыть верфи, а это означало, что тысячи людей лишатся работы. На одной из верфей комитет шоп-стюардов предложил продолжать работу, «оккупировать» предприятие.

Организовав производство, рабочие доказали, что могут справиться без менеджеров фирмы и сделать предприятие рентабельным. Больше года продолжалась «оккупация», и за это время выросла производительность труда, затем верфь в полном порядке была передана новым владельцам - американской компании.

Эти события происходили в условиях развертывающегося во всем капиталистическом мире глубокого экономического кризиса первой половины 70-х годов.

Кризисные явления в полной мере проявились и в Великобритании. Правительство Хита рассчитывало поправить дело вступлением в «Общий рынок». По существу, продолжая политику Макмиллана и Вильсона, он вновь повел переговоры с континентальными державами, и в январе 1973 г. Англия стала членом Европейского экономического сообщества. Как и предупреждала КПВ, это привело к тяжелым последствиям для рабочего класса и вообще трудящихся. Прежде всего возросла безработица, так как усилился вывоз капитала из Англии в страны «Общего рынка». Если до вступления в эту группировку английские инвестиции на континенте составляли менее 100 млн. ф. ст. в год, то в 1973 г. они уже превысили 500 млн. Кроме того, стали быстро расти цены на продовольствие, так как нарушились традиционные связи с поставщиками относительно дешевых продуктов питания - Канадой, Австралией, Новой Зеландией. Наконец, теперь монополии, стремясь выдержать конкуренцию западногерманских, французских, бельгийских фирм за счет рабочего класса, были особенно заинтересованы в «замораживании» зарплаты.

Классовая борьба, политическая напряженность в стране усиливались и в связи с политикой правительства Хита в Северной Ирландии. В 1973 г. был распущен североирландский парламент и установлено так называемое прямое управление из Лондона. Кровавый террор, нарушение прав человека, пытки заключенных, бесчинства английской военщины порождали ответные меры ирландских экстремистов. На улицах Лондона и других английских городов стали рваться бомбы. При входе в столичные библиотеки и музеи полиция вынуждена была осматривать портфели и даже дамские сумочки - нет ли там пластиковых бомб! Демократическая общественность была возмущена зверствами в Северной Ирландии и неспособностью правительства найти мирное и демократическое решение проблемы.

Твердолобой внутренней политике консерваторов соответствовала и их внешняя политика. В начале 70-х годов человечество вступило в полосу разрядки международной напряженности. Программа мира, выдвинутая XXIV съездом КПСС, встретила поддержку демократических сил во всем мире. В международных отношениях стали преобладать тенденции к реалистической политике. В обстановке нормализации отношений Советского Союза с США, Францией, ФРГ Англия оставалась единственным форпостом «холодной войны». Конечно, правительство Хита понимало, как много оно от этого проигрывает. В декабре 1973 г. министр иностранных дел А. Дуглас-Хьюм (бывший премьер-министр) посетил Советский Союз и имел полезные беседы с советским руководством. Но это было сделано с большим опозданием, да и нового этапа в советско-английских отношениях переговоры не открыли.

Все это создавало почву для недовольства широких слоев населения, и выражалось оно не только в массовых стачках, но и в «духовном климате» первой половины 70-х годов. Популярность приобрела песенка одного из бывших битлзов Пола Маккартни «Верните Ирландию ирландцам!». Песни протеста писал и Джон Леннон. Вместе с тем они отмежевались от ультралевых элементов в молодежном движении, которые в своей ненависти к истэблишменту готовы были (не без влияния «культурной революции» в Китае) пойти на уничтожение подлинных ценностей культуры. Ультралевые смыкались в циничном отрицании моральных норм и высоких нравственных ценностей с крайне реакционными направлениями в философии, психологии, искусстве.

Стереть грань между нормальным и ненормальным, моральным и аморальным, любовью и порнографией - таков, видимо, замысел пьесы бывшего «рассерженного» Д. Осборна «Чувство отрешенности», поставленной в 1972 г. Пьеса сводится к чтению актрисой порнографических отрывков, в которые вкраплены возвышенные строки английских поэтов о любви.

Проповедь анархической «свободы» проникла и в сферу педагогики, где прогрессивная в целом идея максимального расширения самостоятельности школьника доводится до абсурдного тезиса об «абсолютной свободе» ребенка в выборе занятий и даже до концепции «общества без школы».

Своеобразное проявление этой же тенденции наметилось и в области градостроительства. Поскольку проектный замысел новых городов, созданных в 50-60-х годах, все равно впоследствии нарушился, не лучше ли положиться на «естественный» ход образования и развития населенных пунктов? На этот вопрос некоторые архитекторы 70-х годов отвечали утвердительно, противопоставляя «хаос» - «порядку» явно в пользу хаоса (без кавычек). А ведь родоначальник «современной» архитектуры Ле-Корбюзье называл «дорогой людей» - порядок, а хаос - «дорогой ослов».

Нетрудно уловить в различных вариантах пропаганды свободы и хаоса нечто общее с лозунгами тори, направленными против планирования (или «чрезмерного» планирования, как они предпочитают говорить) экономики, на прославление «свободной игры» и «частной инициативы». Вместе с тем поборники свободы и хаоса нередко субъективно бесконечно далеки от консервативной партии с ее антидемократизмом, элитарностью, реакционной внутренней и внешней политикой. Выражая в специфической форме протест против реакции и всей системы ценностей господствующего класса, они в то же время выражают и хаотичность сознания, отсутствие идеологической ясности у немалой части рабочей и студенческой молодежи.

Бывает и так, что более или менее четкий социально-политический идеал не находит адекватного художественного выражения и в какой-то мере тонет в волнах модернистского видения мира. В 1971 г. перед зданием нового «Шоу тиэтра» была сооружена выполненная по специальному заказу муниципальных властей скульптура Жанны Д'Арк - в честь героини французского народа и любимой героини Б. Шоу. Скульптура представляет собой сугубо условное сооружение, реалистическую основу которого не может разгадать даже квалифицированный зритель. Купол из перфорированной стали в определенном ритме меняет цвета - зеленый (поля Франции), голубой (небо, откуда пришло видение Жанны) и красный. Уже символическое значение зеленого и голубого не так просто уловить: можно также предположить, что красный - это кровь Жанны. Но автор скульптуры Кейт Грант объясняет, что красный цвет символизирует и кровь детей Вьетнама, сожженных «во имя христианской Америки», и героев Коммуны (как раз 100 лет прошло), и мужество Анджелы Дэвис! Как может об этом догадаться зритель? А ведь Грант очень хочет, чтобы его поняли: «Моя ответственность как художника, -говорит он,--неотделима от моей ответственности как гражданина и социалиста».

Чувство ответственности за судьбу страны, ее народа и культуры характерно для новейшего направления в театральном искусстве. Оно возникло на рубеже 60-70-х годов и получило название «театр окраины» (fringe). Фриндж - это передвижной театр, в нем играют как профессиональные, так и самодеятельные актеры, сознательно несущие народу идеи передового искусства. Один из таких театров называется «7 : 84 Тиэтр компани». 7 : 84 - это просто выписка из статистического справочника, согласно которой 7% населения владеют 84% национального богатства. Вот эту ситуацию театр рассматривает как главную черту современного английского общества.

Не все театры фринджа столь открыто ведут борьбу против буржуазного господства. Есть и такие, которые наивно надеются изменить общество средствами «революционной эстетики». Но наибольший успех имеют театральные коллективы, непосредственна отражающие острейшие конфликты современности. На фестивале в Эдинбурге с триумфом прошел спектакль, посвященный борьбе и победе рабочих верфей Верхнего Клайда. В известной мере этому успеху способствовал рост национального самосознания шотландского народа, характерный для общественных настроений 70-х годов, как, впрочем, и соответствующее движение в Уэльсе. Речь идет о праве шотландской и уэльской (валлийской) наций на самоопределение в рамках Великобритании.

В Шотландии движением руководит буржуазная Шотландская национальная партия, искусно использующая недовольство масс в условиях хронического кризиса британского империализма. Выражая справедливые национальные чаяния шотландцев, эта партия, однако, приобрела националистический характер. Она стремится подменить социальные проблемы национальными и расколоть рабочий класс Великобритании по национальному признаку.

Возникновение и развитие националистических партий Шотландии и Уэльса еще более осложнило политическую обстановку в стране, тем более, что позиции двух основных партий в парламенте все чаще оказывались почти равными. И все же ни проблемы «деволюттитт» (т. е. самоопределения Шотландии и Уэльса), ни вопрос о Северной Ирландии, ни даже отношения с ЕЭС не занимали такого места в политической жизни, как конфронтация между консервативным правительством и рабочим классом.

Осенью 1973 г. начала действовать новая фаза «антиинфляционной» политики Хита. Специально созданное управление по зарплате должно было в каждом случае принимать решение - разрешить ли предпринимателям под нажимом рабочих повысить зарплату. Была создана и комиссия по ценам, но это не помешало им подняться в 1973 г. на 15%.

В ноябре 1973 г. Национальный союз горняков потребовал повышения зарплаты вопреки «политике доходов», а также провел частичную забастовку, выразившуюся в отказе работать сверхурочно. Это не было еще прямым нарушением закона «Об отношениях в промышленности», но правительство не без оснований увидело в позиции горняков угрозу политике консерваторов. Пытаясь во что бы то ни стало отстоять «твердый курс» и нанести поражение шахтерам, правительство Хита применило меры провокационного и авантюрного характера. Было объявлено, что из-за недостатка угля электростанции не могут обеспечить энергией заводы, и значительная часть их была переведена на 3-дневную рабочую неделю, - в остальное время ток на предприятия не поступал. Это означало, что рабочие теряли часть зарплаты, потребитель не получал заказанной продукции, вообще стране грозили экономический хаос и крах - и все из-за эгоистичных людей - шахтеров, предъявляющих непомерные требования, ставящих себя в особое положение, пользующихся обстановкой энергетического кризиса и т. д. Именно так трактовали ситуацию министры, консервативная пресса, комментаторы Би-би-си. Это была попытка изолировать углекопов, натравить на них обывателя и вызвать даже у рабочих других профессий чувство неприязни.

Понимая, что торийское правительство боится уступкой углекопам создать прецедент, которым воспользуются другие отряды рабочего класса, БКТ в январе 1974 г. заявил, что речь идет только об улучшении тяжелого положения людей, работающих под землей, т. е. реформистские вожди тред-юнионов, по существу, обещали поддержать замораживание зарплаты всем рабочим, кроме горняков. Но правительство не желало отступать: оно было уверено в победе. Более того, Хит решил использовать ситуацию для проведения досрочных выборов, которые, по его расчетам, должны были дать консерваторам «мандат» на следующие 5 лет.

События развивались весьма драматично. 23 января исполком Национального союза горняков принял решение о всеобщей стачке. 7 февраля Хит распустил парламент, а 10 февраля началась стачка. Избирательная кампания проводилась консерваторами под лозунгом «защиты порядка», борьбы против «тирании тред-юнионов» и, конечно, против «коммунистического заговора». Им удалось получить голоса части напуганных обывателей, но даже некоторые из них предпочли отдать голоса лейбористам в надежде на то, что они быстрее нормализуют обстановку.

Лейбористов решительно поддержали тред-юнионы. Вильсон сумел сделать выводы из своего поражения в 1970 г., когда антипрофсоюзный курс лишил партию их поддержки. Между лидерами лейбористской партии и Конгресса тред-юнионов установились тесные отношения, основанные на идее «социального контракта». Под этим термином понималось добровольное соглашение между тред-юнионами и правительством: профсоюзы готовы были отказаться от требований повышения зарплаты (хотя и с некоторыми исключениями), а будущее лейбористское правительство давало обязательство обеспечить контроль над ценами, расширить государственный сектор экономики, изменить налоговую систему в пользу трудящихся. Эта сделка между правым руководством БКТ и лейбористской партии предусматривала, таким образом, замену насильственных, законодательных ограничений роста зарплаты «добровольными» самоограничениями. По существу, политика Вильсона и курс Хита, с одной стороны, и идея «социального контракта» - с другой, отличались лишь по форме. Не случайно КПВ, левые элементы тред-юнионов, многие шоп-стюарды с самого начала отрицательно отнеслись к «социальному контракту», рассматривая его как разновидность классового сотрудничества и неоценимую помощь монополиям со стороны правых лидеров рабочего движения. Но все же рабочий класс, возмущенный драконовскими мерами закона «Об отношениях в промышленности» видел в перспективе формирования нового лейбористского правительства определенный шанс на отмену его и на более благоприятные условия для дальнейшей борьбы с предпринимателями.

Февральские выборы 1974 г. принесли консерваторам поражение. Вину, разумеется, возложили на Хита, и его группировка оказалась в меньшинстве в 1975 г., когда решался вопрос о лидерстве. Главой тори стала представительница правого крыла партии Маргарет Тэтчер; впервые в истории Англии лидером оппозиции стала женщина, и притом именно в консервативной партии, хранительнице традиций. Под руководством Тэтчер торийская оппозиция повела борьбу против расширения национализации, развернула пропаганду против прогрессивных сдвигов в системе среднего образования. SOS! - вопят пропагандисты консервативной партии, - «Спасите наши школы!» (Save our schools!), т. е. традиционные грамматические школы (с тестовыми испытаниями) от поглощения «объединенной школой».

Лейбористская партия победила, однако ее перевес над консерваторами составил всего 5 мандатов (301 против 296). Поэтому в октябре были проведены новые выборы; теперь уже лейбористская партия получила 319 мест, т.е. обеспечила себе абсолютное большинство (635 мест в палате общин). Положение было бы более прочным, если бы не успехи Шотландской национальной партии, которая получила 11 мест, в основном за счет лейбористов.

Кабинет Вильсона в начале пребывания у власти провел некоторые меры прогрессивного характера. Был отменен «закон об отношениях в промышленности», повышена зарплата горнякам, восстановлена полная рабочая неделя на всех предприятиях, заморожена квартирная плата в домах, принадлежащих муниципальным властям. Был сделан важный шаг в развитии советско-английских отношений. Визит Г. Вильсона в Москву в 1975 г. особенно знаменателен тем, что была достигнута договоренность о консультациях между двумя державами по вопросам международных отношений.

Однако в целом политика лейбористского правительства ориентировалась по-прежнему на развитие экономики за счет рабочего класса и в интересах монополий. Летом 1975 г. был официально заключен «социальный контракт» сроком на два года, что привело к некоторому ослаблению стачечной борьбы, временной пассивности тред-юнионов и даже шоп-стюардов. Недаром предприниматели выражали удовлетворение «миром в промышленности», а «умеренная» группировка консерваторов во главе с Хитом высказалась в поддержку «социального контракта». Но, как и предвидела КПВ, «самоограничение» тред-юнионов привело к падению реальной зарплаты, так как рост цен оказался практически неограниченным. В значительной степени это было связано с пребыванием Великобритании в составе «Общего рынка»; цены, особенно на продовольствие, пришлось подтягивать к более высоким ценам, установленным в ЕЭС.

Г. Вильсон добился в ходе переговоров с правительствами стран «Общего рынка» незначительного улучшения условий английского членства в этой группировке и вынес вопрос о дальнейшем пребывании в ЕЭС на референдум, который состоялся 5 июня 1975 г. Это было новшеством в английской конституционной практике. Референдумы никогда не проводились в Великобритании. Референдум принес победу сторонникам «Общего рынка», которые собрали 2/3 голосов избирателей, участвовавших в референдуме. Фактически в ходе подготовки к голосованию право -лейбористская верхушка действовала в коалиции с консервативной и либеральной партиями. Так создавалась атмосфера, благоприятная для «правоблокистской» тактики правых лейбористов.

С уходом Г. Вильсона в отставку (по личным мотивам) в марте 1976 г. лидером партии и премьер-министром стал Дж. Каллагэн, всегда принадлежавший к правому крылу партии. Продолжая политику «социального контракта» он столкнулся с нарастающим сопротивлением масс «добровольному» отказу от борьбы за повышение заработной платы. Под их влиянием съезд БКТ в 1976 г. принял резолюцию, требующую возврата к свободному договорному регулированию зарплаты, т е. по существу, зафиксировал провал «социального контракта». На этом же конгрессе, а затем и на партийной конференции прошла резолюция с требованием национализации банков и страховых компаний. Полевение сказалось и на результатах частичных выборов в парламент. Места теряли и консерваторы, и лейбористы, чья политика вызвала разочарование масс. К 1977 г. лейбористы имели уже 311 мест в палате общин (потеряли с осени 1974 г. 8 мандатов), а консерваторы - 282. Выигрывали же либералы и националистические партии Шотландии и Уэльса.

Лишившись абсолютного большинства, правительство Каллагэна стало действовать на двухпартийной основе, заключив пакт с либералами. Это была еще не коалиция, поскольку правительство оставалось однопартийным, но политика лейбористского кабинета уже оказалась в зависимости от позиции либеральной партии. О характере этого влияния маленькой буржуазной партии (13 депутатов летом 1977 г.) свидетельствует заявление Д. Стила, лидера либералов, сделанное вскоре после заключения пакта: «Руководители банков и страховых компаний теперь могут спать спокойно». Иначе говоря, за поддержку со стороны либералов правительству приходится платить дорогой ценой и прямо нарушать инструкции партийной конференции. Впрочем, такое положение вполне устраивает право-лейбористское руководство, так как облегчает блокирование прогрессивных резолюций и создает определенный противовес растущему влиянию левого крыла партии.

Падение престижа лейбористского правительства продолжалось, и весной 1979 г. оно оказалось вынужденным досрочно провести новые выборы, так как консерваторам удалось собрать большинство голосов в палате общин при голосовании вотума недоверия правительству. Выборы 3 мая принесли победу консерваторам, несмотря на то что их программа предусматривает наступление на права профсоюзов, денационализацию некоторых отраслей промышленности и сокращение социальных ассигнований. Премьер-министром впервые в истории Великобритании стала женщина - Маргарет Тэтчер. Она сможет опираться на прочное большинство - 339 мандатов; у лейбористов 268, остальные партии (либералы, шотландские националисты и др.) - 28. Однако как показывает опыт последних десятилетий, рабочий класс Великобритании обладает достаточной мощью, чтобы парализовать наступление господствующих классов. КПВ, во главе которой после отставки (по возрасту) Д. Голлана стоит бывший руководитель английского комсомола Г. Макленнан, призывает рабочий класс к сопротивлению единому фронту буржуазии и правых лейбористов, к преобразованию лейбористской партии в подлинно социалистическую партию, защищающую интересы народа, а не монополий. Судьба страны зависит в конечном счете от роста социалистической ориентации в массах трудящихся, от их готовности к борьбе и от степени их единств

Размещено на Allbest.ru