История России

Поступивший в монастырь не сразу принимал постриг, а обычно в течение трех лет проходил испытательный срок "послушания". От него освобождались окончившие курс богословия в духовных учебных заведениях, вдовые священники и дьяконы. По истечении срока "послушания" послушник (или послушница) могли отказаться от своего намерения принять постриг и покинуть монастырь. Как показывают приводимые ниже данные, в конце XIX - начале XX вв. численность послушников превышала монашествующих примерно в два раза. Следовательно, половина послушников (преимущественно женщин) не становилась монахами.

Закон предусматривал лишение монаха его сана ("расстрижение") в случае совершения уголовного преступления или проступков, не совместимых с монашеским званием. При определенных условиях допускался и добровольный выход из монашества.

Монастыри на Руси издавна играли роль не только крупных религиозных, но и культурных центров. В них сосредоточивалось летописание и иконописание, от них распространялась грамотность на Руси . Монастыри играли большую роль в хозяйственном освоении страны, особенно ее северных и восточных окраин. Монастыри выполняли важную функцию миссионерства и христианизации: в конце XIX в. эти функции выполняли до 20 монастырей в Заволжье, Приуралье, Западной и Восточной Сибири. Миссинерские функции выполняли и русские монастыри за рубежом. Вплоть до начала XVII в. монастыри, стоявшие по дорогам, ведущим к Москве, выполняли и военно-стратегическую функцию. Они строились как неприступные крепости, с мощными стенами и башня ми. Монахи получали от казны оружие и боеприпасы. Некоторые монастыри (например, Соловецкий, Кирилло-Белозерский, Спасо-Евфимиевский в Суздале) служили и местом отбывания наказаний за "преступления против веры". Во второй половине XIX в. насчитывалось до 20 мужских и 10 женских монастырских тюрем.

Численность православных монастырей и монахов в России особенно возросла во второй половине XIX - начале XX вв. В 1808 г. было 447 православных монастырей (353 мужских и 94 женских) с 5 тыс. монаха ми и 6 тыс. послушниками. В 1860 г. монастырей насчитывалось 614 (447 мужских и 136 женских) с 8,6 тыс. монахами и 13,2 послушниками.

В 1900 г. было уже 828 монастырей (503 мужских и 325 женских) с 18,7 тыс. монахами и 39,6 тыс. послушниками, а к 1917 г. число монастырей достигло 1257 с 33,8 тыс. монахами и 73,5 тыс. послушниками. Особенно быстро росла численность поступивших в монастыри женщин: если в 1860 г. числилось 2,3 тыс. монахинь и 6,2 тыс. послушниц, то в начале XX в. числилось свыше 10 тыс. монахинь и 32 тыс. послушниц.

Настоятели (игумены) важнейших монастырей носили титул архимандритов. Обычно в подчинении у этих монастырей находились более мел кие, называвшиеся "приписными монастырями" (т.е. приписанные к данному монастырю). Около крупных монастырей возникали скиты - поселения монахов-отшельников, как правило, выходцев из тех же монастырей. Скитами назывались и старообрядческие монастыри.

В 1764 г. была проведена секуляризация монастырей. У них отобрали крестьян и земли. Численность монастырей была существенно сок ращена, и они были подразделены на "штатные" и "заштатные". Первые состояли из трех категорий ("классов") в соответствии с численностью находившихся в каждом монахов и получали пособие от казны. Заштатные (обычно небольшие) монастыри были лишены казенного пособия. К "первоклассным" монастырям относились лавры - самые крупные и значительные из монастырей (Троице-Сергиева, Александро-Невская в Петербурге, Киево-Печерская и Почаевская на Украине) и 7 ставропигиальных (от греческих слов - ставрос - крест и пигиос - воздвигаю, когда на месте основания монастыря патриарх воздвигал крест в знак того, что монастырь берется под его непосредственное ведение и покровительство) - Соловецкий, Спасо-Яковлевский в Ростове, Симонов, Донской, Новоспасский, Заиконоспасский в Москве и Новоиерусалимский в Подмосковье. Лавры и ставропигиальные монастыри ранее подчинялись патриарху, а позднее - Синоду, пользуясь различного рода привилегиями.

Кроме того еще с момента возникновения монастырей на Руси они подразделялись на общежительные и не общежительные. В общежительных монастырях монахи не имели ничего своего: получали от монастыря кров (келью) и необходимую утварь, а также всё содержание. За это они должны были выполнять любую работу в монастыре. Могли они получать со стороны и заказную работу ( шитье облачений, писание икон, роспись храмов, изготовление церковной утвари и пр.), но плата за нее шла в монастырскую казну. Настоятель общежительного монастыря не назначался, а избирался самой монашеской братией, при этом послушники не имели права голоса. Общежительные монастыри отличались более строгими уставами, нежели необщежительные. К началу XX в. 60% православных монастырей являлись общежительными. Это были преимущественно женские монастыри. В необщежительных монастырях монахи пользовались бесплатно только кельей и общей монастырской трапезой. Всё остальное они приобретали сами за счет своего "трудоделания" и могли иметь свои сбережения. Настоятели крупных необщежительных монастырей назначались императором, остальных - Синодом.

Особым видом монастырского общежительства являлась пустынь - сначала небольшой монастырь или чаще всего уединенная келья в отдаленных безлюдных местах. Впоследствии некоторые пустыни превратились в крупные монастыри. Пустыни придерживались уставов, отмеченных особой строгостью монастырской жизни. Во второй половине XIX в. в России числилось 74 мужских и 12 женских обителей, отнесенных к категории пустыней. Особую известность получили Введенская Оптина пустынь в Козельском уезде Калужской губернии и Саровская в Нижегородской, которые в XIX - начале XX вв. прославились как важные центры православной духовности в России. В Оптиной пустыни широкую известность получил ее иеромонах Амвросий (в миру Александр Михайлович Гренков, канонизирован в 1988 г.), автор и переводчик ряда сочинений об аскетической жизни, тонкий психолог, славившийся, по отзывам его современников, "особой опытностью, широтою взгляда, кротостью и незлобием". К нему приходили со всей России люди всякого звания и положения: крестьяне, купцы, военные, представители демократических кругов. С ним вели беседы знаменитые русские писатели Н.В. Гоголь, Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский (увековечивший его в образе старца Зосимы в романе "Братья Карамазовы"). Саровскую пустынь прославил ее иеромонах Серафим (в миру Прохор Сидорович Мошнин, канонизирован в 1903 г.).

В результате секуляризации 1764 г. монастыри лишились до 2 млн. обоего пола крестьян и до 8,5 млн. десятин земли. В начале XIX в. монастыри вновь стали превращаться в земельных собственников путем царских пожалований и покупки земель. В 1874 г. из 540 монастырей землевладельцев до 200 имели каждый в среднем 1230 десятин земли. На этих землях они вели многоотраслевое хозяйство. Так, Валаамский монастырь вел высокоэффективное огородно-садоводческое хозяйство. В суровых условиях севера здесь выращивались разнообразные сорта южных яблок, за которые монастырь получал премии на выставках. В монастыре было хорошо налажено молочное животноводство, создана система ирригации, имелись столярная, бочарная, гончарная и живописная мастерские, свечной, кирпичный, лесопильный и камне тесный заводы. Расположенный в исключительно живописной местности Валаамский монастырь привлекал писателей и художников. В нем бывали Н.С. Лесков, А.И. Куинджи, В.Д. Поленов, И.И.Шишков. Обширное и разнообразное хозяйство велось в Соловецком монастыре. Ежегодно в монастырь по обету на год приезжали от 600 до 800 молодых мужчин потрудиться бесплатно в пользу монастыря. По данным 1888 г., 476 монастырей применяли труд 26 наемных работников.

Значительная часть монастырских земель, а также принадлежавшие монастырям мельницы, торговые лавки, пристани и прочие "оброчные статьи" сдавались в аренду и приносили монастырям немалый доход. Монастыри занимались и торгово-промышленной деятельностью, ссужали деньги под проценты, имели вклады в банках. Почти в каждом монастыре имелась особо чтимая икона или мощи местного святого (обычно основа теля этого монастыря), что привлекало в монастырь многочисленных паломников. Наиболее известные монастыри (как, например, Троице-Сергиев, Киево-Печерский, Нилова-пустынь) привлекали к себе ежегодно десятки и сотни тысяч богомольцев.

В конце XIX в. монастыри стали вкладывать свои капиталы в городские доходные дома. Так, в 1903 г. в Петербурге насчитывалось 266 доходных домов и 40 лабазов, принадлежавших монастырям, которые они сдавали в наем. В Москве примерно в то же время монастыри владели 146 жилыми домами, кроме того они имели 32 подворья, постоялые дворы, торговые склады, обширные огороды как в черте города, так и в его окрестностях.

По неполным данным, ежегодные доходы монастырей составляли: в 1861 г. 650 тыс. руб., в 1881 г. - 1,8 млн., в 1891 г. - 3,6 млн., а в 1913 г. - 20 млн. руб.

Современники поражались богатству некоторых монастырей, роскошной жизни их настоятелей. Характерно признание синодского указа от 28 мая 1892 г., направленного против роскоши в некоторых монастырях, не совместимой с иноческим званием: "До Св. Синода многократно доход или сведения о хранении настоятелями и настоятельницами монастырских сумм в своих келиях вместе с собственными деньгами и бесконтрольном расходовании их на потребности, удовлетворение которых решительно не соответствует иноческой простоте, каковы, например, украшение настоятельских келий дорогой мебелью, коврами и картинами, иногда светского содержания, покупка для настоятелей и настоятельниц дорогих экипажей и лошадей, устройство в храмовые праздники роскошных обедов с дорогими заграничными винами, приобретение ценных вещей для поднесения их почетным благотворителям монастыря и другим посторонним лицам".

Конечно, богатством и роскошной жизнью монашествующих лиц отличались крупные монастыри, которые составляли не более десятой части численности всех монастырей в России. В подавляющем своем большинстве монастыри представляли собой небольшие бедные обители. Обычно они находились в отдаленных глухих местах, имели незначительные угодья и пробавлялись мелкими "рукоделиями".

Огромную роль не только для подготовки кадров священнослужителей, но и для распространения грамотности в стране вообще, играла система духовного образования.

В 1854 г. в России были 4 духовных академии (Петербургская в Александро-Невской лавре, Московская в Троице-Сергиевой лавре, Киево-Могилянская при Киево-Печерской лавре и Казанская), 48 семинарий и 159 низших духовных (епархиальных) училищ, Общее число обучавшихся в указанных духовных заведениях составляло тогда 61 тыс. человек. В течение второй половины XIX - начала XX вв. численность духовных учебных заведений и обучавшихся в них оставалась примерно на одном и том же уровне. По данным годовых отчетов Синода, только за 55 лет (1837 - 1891) духовные учебные заведения окончили 2 млн. 878 тыс. человек, в том числе 28,6 тыс. - духовные академии, 850 тыс. семинарии и около 2 млн. епархиальные училища. Духовное образование подготовило не только священнослужителей и миссионеров. В числе воспитанников духовных академий и семинарий было немало известных политиков, публицистов, деятелей науки, литературы и искусства. Достаточно назвать выдающегося государственного деятеля М.М. Сперанского, писателей и публицистов Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова, Н.Н. Златовратского, Н.Г. Помяловского, историков С.М. Соловьева, В.О. Ключевского и А.П. Щапова.

Во второй половине XIX - начале XX вв. Русская православная церковь продолжала вести активную миссионерскую деятельность.

Существовали внутренняя и внешняя миссии. Первая вела работу среди старообрядцев, сектантов, католиков, протестантов и других христианских конфессий на территории России, вторая - среди нехристианского населения как в России, так и за рубежом.

Во второй половине XIX в. миссионерская деятельность Русской православной церкви получила более четкую организацию и координацию сил. В 1853 г. последовал указ Синода об открытии специальных отделений в духовных академиях и в некоторых семинариях для подготовки миссионерских кадров, особенно для работы среди "отпавших от православия раскольников". Было предписано отбирать в эти отделения наиболее способных семинаристов, освобождая их от изучения древних языков. В академиях вводились новые предметы: история русского раскола, современная статистика раскола во всех его видах, "обозрение сочинений раскольнических и против раскольнических", "опровержение раскола", практические наставления миссионерам. В церковные приходы с нерусским населением ставили священников, знающих местные языки. Миссионерам вменялось в обязанность заниматься также и врачеванием местного населения, даже "устройством их хозяйственного быта" советами, примерами, а иногда и материальной поддержкой, для чего от казны выдавались ссуды.

По данным Синода, за 1836 - 1892 гг. в пределах России были "обращены в православие" свыше 3 млн, человек, включая лиц христианских исповеданий - католиков, униатов, протестантов, старообрядцев.

В 1868 г. в Москве было основано Православное миссионерское общество. К концу XIX в. оно насчитывало уже около 20 тысяч членов. Главная его цель заключалась в том, чтобы содействовать православным миссиям в обращении в православие "обитающих в пределах Российской империи нехристиан" (в основном в восточной части России), а также бороться против распространения различных сектантских конфессий. Возглавил Православное миссионерское общество митрополит Московский Иннокентий, обладавший многолетним опытом миссионерской деятельности на Аляске, Чукотке и Камчатке (о нем см. ниже). Руководство отделениями миссионерского общества на местах было возложено на епархиальных архиереев. Издавались специальные миссионерские журналы - "Миссионерское обозрение" и "Православный благовест". Начиная с 1884 г. стали созываться миссионерские съезды. Всего было созвано 5 миссионерских съездов. Были изданы их "Труды".

Значительные успехи внешней миссии Русской православной церкви были достигнуты в Северной Америке и в Японии. Успех русской миссии в Северной Америке (на Аляске и на Алеутских островах) был связан с деятельностью иркутского священника Ивана Евсеевича Повова-Вениами нова (в монашестве Иннокентия, впоследствии, в 1868 - 1879 гг. Московского митрополита, канонизирован в 1977 г.). Его миссионерская деятельность в Америке продолжалась 40 лет. Попов-Вениаминов, прозванный "Апостолом Америки", получил также признание в научных кругах как ученый-лингвист, этнограф и географ. Он оставил интересные этнографические и географические описания Аляски и Алеутских островов, быта и нравов местного населения. Богослужение он проводил на местных языках, составил азбуки и словари местных языков; им были также сделаны переводы богослужебных книг на алеутский, колошский и якутский языки.

Успех русской православной миссии в Японии был связан с деятельностью ее основателя и руководителя о. Николая (в миру Ивана Дмитриевича Касаткина). По окончании в 1860 г. Петербургской духов ной академии он был назначен настоятелем церкви при русском консульстве в г. Хакодате. Он в совершенстве изучил японский язык: при обрел основательные познания в литературе и истории Японии, конфуцианстве, синтоизме и буддизме. В 1870 г. он добился от Синода учреждения Японского православного миссионерского общества и стал его главой. В 1871 г. в Японии была учреждена православная епархия, которую возглавлял Николай, уже в сане митрополита, до своей кончины (1912). К началу XX в. его стараниями были обращены в православие 34 тысячи японцев, в Токио возведены православный кафедральный собор, 8 больших храмов, 275 малых церквей и 175 молитвенных домов.

Православная миссия в Китае, основанная в 1715 г., выполняла также функции дипломатического и торгового представительства России при пекинском дворе. Сотрудники русской миссии занимались изучением истории, культуры и экономики Китая. Русская духовная миссия в Китае издавала свой журнал "Китайский благовестник". К началу XX в. она имела в Пекине 17 православных церквей, 3 монастыря (два мужских и один женский), духовную семинарию, типографию, литографию, иконописную мастерскую, несколько промышленных предприятий, животноводческие фермы и пасеки.

В 1897 г. была основана русская духовная миссия в Корее, но ее успехи были более чем скромными: к началу XX в. ею было обращено в православие не более 500 местных жителей. В связи с началом русско-японской войны 1904 - 1905 гг. миссия вынуждена была выехать из страны и временно прекратить свою деятельность.

В 1847 г. была учреждена русская духовная миссия в Палестине (находилась в Иерусалиме). Она занималась не столько миссионерской, сколько ученой и благотворительной деятельностью, но преимущественно обслуживанием посещавших Палестину русских паломников. Выполняла она и дипломатические функции. В 1882 г. главой русской духовной миссии в Палестине архимандритом Антонием Капустиным было основано Императорское Российское Палестинское общество. Благодаря энергии и самоотверженной деятельности Антония Капустина были приобретены земли в Иерусалиме, Вифлееме, Назарете и других местах. Эти владения получили название Русской Палестиной. Палестинское общество сооружало православные храмы и монастыри, школы, больницы и богадельни, издавало научные труды, среди которых широкую известность получил "Палестинский сборник"

2. Конфессиональная политика Александра II и Александра III

В обстановке общественно-политического подъема в России на рубеже 50 - 60-х годов XIX в. в церковной и светской прессе развернулось оживленное обсуждение проблем, связанных с положением православной церкви в государстве, ее ответственности перед обществом, с повышения материального и нравственного уровня духовенства. Были также поставлены вопросы о преодолении бюрократизации в управлении церковью, предоставления ей большей самостоятельности, т.е устранения опеки над нею со стороны светской власти, о преобразовании приходской жизни, совершенствовании системы духовного образования и даже о введении веротерпимости.

Само правительство осознавало настоятельную необходимость разрешения этих назревших проблем, особенно в контексте и под влиянием проводившихся в то время других реформ. Разработка преобразовательных мер в управлении Русской православной церковью, статуса церковного прихода, состояния духовного образования и прочих сторон церковной жизни была возложена на центральные светское и духовное ведомства - Министерство внутренних дел и Святейший Синод. В конце 1861 г. под председательством министра внутренних дел П.А. Валуева был образован специальный комитет для проведения церковных реформ. Решено было начать с преобразования статуса приходского духовенства. Для этого в конце 1862 г. при Синоде было учреждено из духовных и светских лиц "Особое присутствие для изыскания способов к большему обеспечению быта духовенства". На основе разработанных им проектов в 1864 г. был издан ряд постановлений о церковном приходе и приходском духовенстве. При приходе создавались выборные органы из прихожан, руководимые приходскими священниками, - низшее церковное управление, подобное только что введенному реформой 1861 г. сельскому. В их задачу входили сбор средств на нужды прихода и урегулирование конфликтов между прихожанами и церковным причтом. Указом 1867 г. отменялось старое правило наследственной передачи приходских церковных должностей, а указом 1869 г. и само наследственное духовное звание от отца к детям. Этим же указом из духовного звания отчислялись церковные сторожа, пономари, псаломщики и пр. церковнослужители. Детям священников и дьяконов предоставлялась полная свобода выбора профессии и поступления в государственную и общественную службу. С другой стороны, в священники и дьяконы могли быть рукоположены и выходцы не из духовной среды, если они окончили духовную семинарию. Тем самым подрывалась (хотя на деле и не ликвидировалась) сословная кастовость и замкнутость духовенства.

В силу действия этих указов сократилась численность приходского духовенства (примерно на 15%). Сократилось и число приходов путем объединения мелких с крупными. Вместе с тем были приняты меры к повышению материального уровня духовенства: на 67% было увеличено казенное пособие приходскому священнику, введены были небольшие пенсии священникам, вышедшим по старости "на покой" (в отставку), а также и их вдовам. Но оставшиеся не у дел церковнослужители не получили никаких пособий.

В 1863 г. был начат пересмотр системы подготовки приходских священников, что было связано с изменением их статуса, а это вызвало необходимость проведения реформы духовного образования. В 1863 г. выпускникам духовных семинарий было разрешено беспрепятственно поступать в университеты. В 1864 г. детям духовенства раз решено было поступать вместо духовных семинарий в гимназии, а в 1867 г. - в военные училища; одновременно это право давало возможность выхода из духовного звания. Вместе с тем по указу 1867 г. детям других сословий, в том числе и податных, разрешалось поступать в духовные учебные заведения, по окончании их получить священническую должность и таким образом перейти в духовное сословие.

Еще в 1858 г. был поставлен вопрос о коренном преобразовании духовных учебных заведений. С целью ознакомления с состоянием духовного образования на месте Александр II в том же году посетил Ярославскую, Вологодскую, Нижегородскую и Литовскую духовные семинарии. Подготовка реформы духовного образования проходила медленно, через многочисленные бюрократические инстанции. Сначала были затребованы мнения ректоров духовных академий и ряда семинарий о принципах этой реформы. Затем из присланных ими отзывов был составлен "Общий свод" материалов о духовном образовании. Для рассмотрения его и создания проекта реформы при Синоде в 1859 г. был учрежден особый комитет. Подготовленный им в 1863 г. был разослан в епархии, в которых он "изучался" еще три года. Новое "Положение о духовных школах" было утверждено Александром II лишь в 1867 г.

Оно предусматривало наличие в каждой епархии не менее одной семинарии. Устанавливался шестилетний срок обучения. При этом для тех, кто выражал желание по окончании семинарии стать священником, обучение было бесплатным. Хорошо успевающим выплачивалась стипендия. Расширялось преподавание общеобразовательных дисциплин, что приближало программу семинарий к гимназической и тем самым облегчало их выпускникам поступление в университеты. Преподавание станови лось ближе к жизни, освобождаясь от прежней схоластики. "Положение" 1867 г. предоставляло духовным семинариям определенную автономию. Более широкую автономию (выборность ректора и профессоров) получали духовные академии. При епархиях были созданы начальные учебные заведения для дочерей духовных лиц. В этих заведениях в программу обучения включались наряду с духовными предметами и общеобразовательные дисциплины в объеме начальных школ, а также рукоделия и домоводства.

Ряд изменений произошел и в церковном управлении. В 1867 г. было отменено деление епархий на три категории (митрополии, архиепископства и епископства): все они приравнивались к рангу митрополий. Расширялись права епархиальных архиереев. Они получили право без санкции Синода возводить церкви, давать разрешение на вступление в монашество, самостоятельно решать вопросы духовного образования в пределах своей епархии. Приходское духовенство получало право избирать благочинных, стоявших во главе мелких церковных округов - благочиний, в которые входили от 10 до 15 приходов. Создавались выборные благочиннические советы, возглавляемые благочинными. Приходское духовенство для решения местных церковных нужд получило право собираться на съезды трех уровней - благочиннические, училищные (по училищным округам) и епархиальные.

При Александре II прекратились гонения старообрядцев, каким они подвергались при Николае I. Их насчитывалось в то время, по разным данным, от 8 до 12 млн. человек. За легализацию "раскола" выступала в 50 - 60-х годах либеральная печать, которая указывала, что гонения против старообрядцев противозаконны, если они не нарушают государственных законов, тем более, что репрессивные против них меры на практике приводят к обратным результатам: ожесточают гонимых. провоцируют конфликты, к тому же они и неэффективны, ибо нельзя против идей, учений и веры действовать грубой силой.

Впервые вопрос о легализации раскола официально был поставлен в специальной записке министра внутренних дел С.С. Ланского Александру II в 1858 г., но лишь в 1864 г. был создан комитет по "раскольническим делам" для пересмотра законодательства о расколе. Выработанные им и утвержденные царем в том же году "Правила" легализовали значительную часть старообрядческих толков и согласий, которым предоставлялось право свободно отправлять свое богослужение, а также выезжать за границу. Были признаны имеющими юридическую силу старообрядческие метрические записи (крещений, венчаний, отпеваний). Старообрядцам дозволялось заниматься иконописанием (для своих нужд), учреждать свои школы грамоты, занимать некоторые общественные должности. Но эти права не распространялись на считавшиеся "вредными" старообрядческие согласия (такие, как хлысты, скопцы, "бегуны" или"странники"), не признававшие не только церковную, но и светскую власть.

Церковные реформы, проведенные при Александре II, несколько оживили деятельность Русской православной церкви, смягчили стеснявшие ее бюрократические оковы. Однако они были неглубоки, так как не затрагивали принципиальных вопросов управления церковью и взаимоотношений ее со светской властью, к тому же они были непос ледовательны и незавершенны. Это обусловило их непрочность и фактически отказ от них в последующее царствование.

При Александре III конфессиональную политику определял назначенный еще Александром II в 1880 г. обер-прокурором Синода профессор гражданского права К.П. Победоносцев. На этом посту он находился 25 лет. Он был автором печально знаменитого царского Манифеста "О незыблемости самодержавия", который определи политическую линию царствования Александра III на свертывание тех реформ, которые были проведены в 60 -70-хгодах. Победоносцев полагал, что для проведения этого курса православная церковь призвана сыграть огромную, если не решающую, роль. При нем были восстановлены упраздненные в 60 - 70-х годах церковные приходы и открыты новые. В годы царствования Александра III ежегодно возводилось до 250 церквей и основывалось по 10 монастырей, на 22% увеличилась численность священнослужителей и на 30% монашествующих.

Опираясь на поддержку светской власти, Победоносцев стремился поднять религиозность русского народа, распространить православие и среду нерусских народов. При нем оживилась деятельность православных миссий, умножилось число церковных периодических изданий и тиражи духовной литературы. Он стимулировал учреждение церковных братств, призванных, особенно в западных губерниях России, укрепить православие.

Победоносцев считал, что церковь помимо своих религиозных обязанностей, должна развивать и другие формы деятельности, для укрепления ее авторитета в народе. Большое значение он придавал церковной проповеди, внебогослужебным собеседованиям священников со своими прихожанами, устройству при церквах библиотек из духовных книг, организации церковной благотворительности, а также проведению торжеств в связи с различными церковными юбилеями.

При нем возросла роль обер-прокурора Синода. Отныне Победоносцев все дела по ведомству Синода решал единолично, не считаясь с мнениями синодской коллегии. Усилилась и централизация управления церковью. Под жесткий контроль обер-прокурора было поставлено епархиальное духовенство. "Доверенным" лицам он поручил надзор за епархиальными архиереями. Посланные в епархии эти лица должны были состоять при архиереях и направлять ему конфиденциальные донесения о их поведении и настроениях. Проводились частые перемещения архиереев из епархии в епархию. За 13 лет было произведено 180 таких перемещений. Строптивых и неугодивших в чем-либо обер-прокурору архиереев он отправлял в захолустные епархии (в Сибирь или на Дальний Восток), что вызывало неприязнь и протесты архиереев против "самодержавства" Победоносцева.

В свою очередь в строгое подчинение местного епископата было поставлено приходское духовенство. Епархиальные консистории, находившиеся в двойном подчинении (епархиальных архиереев и Синода) обязаны были доставлять в Синод сведения о настроениях приходского духовенства. Донесения епархиальных консисторий дали Победоносцеву обильный материал о падении авторитета духовенства у населения. Вопрос о "нравственных пороках" духовенства неоднократно обсуждался в Синоде. Архиереям было предписано "узнавать достойных, недостойных наказывать, слабых наставлять и поддерживать".

Беспокоило Синод и положение дел в духовных семинариях. Из семинарий выходили не только верные служители Бога, но и вольнодумцы атеисты. Известны были факты участия студентов духовных академий и семинаристов старших курсов в народническом движении. 22 августа 1884 г. был издан новый устав духовных академий и семинарий, который ликвидировал введенную Александром II автономию этих учебных заведений, а также выборность ректоров и профессоров. Был усилен надзор за духовными учебными заведениями. В 1890 г. последовало специальное предписание епархиальным архиереям строго следить, что бы в духовные семинарии не проникали неблагонадежные периодические издания и чтобы семинарское начальство не "утаивало" случаи распространения в среде семинаристов крамольной литературы и возникновения тайных кружков. Из семинарских библиотек были изъяты произведения Л.Н. Толстого, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова, Д.И. Писарева, даже В. Гюго, и почти все "светские" журналы. Семинаристов и студентов духовных академий за чтение "недозволенных" книг сажали в карцер. В ответ на эти суровые меры в 80-х годах прокатились волнения в ряде духовных учебных заведений.

Победоносцев всячески противодействовал духовным контактам интеллигенции с народом и ее диалогу с церковью. Им были закрыты возникшие в 70 - 80-х годах в Москве и Петербурге Общества любителей духовного просвещения, в которых находились представители высших столичных кругов и часть профессуры (главным образом духовных академий). Он преследовал известного религиозного философа В.С. Соловьева, писателей Л.Н. Толстого и Н.С. Лескова, с подозрением стал относиться к произведением Ф.М. Достоевского, с которым у него ранее были дружеские отношения.

Победоносцев немало сделал для ужесточения духовной и светской цензуры, подчинения начального народного образования церковному влиянию. По его инициативе с 1884 г. резко увеличилось число церковноприходских школ, которые находились в непосредственном ведении Синода. Во главе этих школ были поставлены приходские священники, которые являлись и "законоучителями" (преподавателями главного предмета в этих школах - "Закона Божьего"). В изданных 13 июня 1884 г. "Правилах о церковноприходских школах" говорилось, что "школы сии имеют целью утверждать в народе православное учение веры и нравственности христианской и сообщать первоначальные полезные знания". Сам Победоносцев более откровенно отзывался об истинном назначении этих школ. "Церковноприходские школы, - писал он, - по самым условиям существующего в них обучения и надзора представляют собой гораздо более гарантий для правильного и благонадежного в церковном и народном духе образования и потому заслуживают со стороны правительства поддержки и поощрения". Победоносцев придавал церковноприходским школам в деле воспитания народных масс в духе преданности православной церкви и престолу решающее значение. Он надеялся, что эти школы, как наиболее "дешевые" и дававшие народу необходимую грамотность, будут поддержаны и духовенством и самим народом.

В печати насаждение церковноприходских школ было встречено неоднозначно. Развернулась полемика о их целесообразности. Против церковноприходских школ высказывалась либеральная печать, указывая на неподготовленность к учительской деятельности большей части приходского духовенства, на опасность внесения в эти школы традиционных для низших духовных учебных заведений зубрежки и начетничества, а также и на то, что церковноприходская и светская начальные школы, построенные на "противоположных началах", вместе существовать не могут.

Принятыми правительственными мерами церковноприходские школы получили в 80 - 90-х годах широкое распространение. Если ко времени издания "Правил о церковноприходских школах" (1884) их насчитывалось 4,1 тыс. с 98 тыс. учащихся, то к 1900 г. их было уже 42,6 тыс. с 1,6 млн. учащихся.

Церковноприходские школы были двух типов - с двухлетним и четырехлетним сроком обучения. В первых обучали молитвам, священной истории, краткому катехизису, церковному пению, чтению церковнославянской и гражданской печати, письму и четырем правилам арифметики, то у вторых к этим предметам добавлялись история церкви и курс гражданской истории страны.

Хотя расширение сети церковноприходских школ и преследовало откровенно утилитарно-политические цели, тем не менее они сыграли не малую положительную роль в распространении грамотности в народе.

В связи с ростом рабочего движения в 70 - 90-е годы XIX в. светская власть потребовала от православной церкви оказать содействие в борьбе против влияния на рабочую среду народнической, а поз же и социал-демократической пропаганды. По инициативе Победоносцева и редактора "Московских ведомостей" М.Н. Каткова в начале 80-х годов при Исаакиевском соборе в Петербурге было создано общество, в задачу которого входило издание клерикально-монархической литературы и ее бесплатной раздачи рабочим.

В многонациональной России православная церковь хотя и была "господствующей и первенствующей", однако ее влияние не распространялось на десятки миллионов людей, исповедующих католичество, протестантизм, ислам, иудаизм, буддизм, а также "Отпавших от православия" русских старообрядцев разных толков и сектантов. Не все русские признавали официальное православие, но вместе с тем православие исповедовали и многие нерусские народы (украинцы, белорусы, молдаване, принявшие крещение многие народы Поволжья, Урала, Сибири и Дальнего Востока.).

По данным годовых отчетов Синода, в 1840 г. православное население России насчитывало 44 млн. человек обоего пола, в 1860 г. - 52 млн., в 1890 г. - 72 млн., по первой Всероссийской переписи 1897 г. - 87,4 млн. Удельный вес православного населения в России в течение XIX в. колебался в пределах 70 - 75%.

В 80 - 90-е годы проводилась активная христианизация народов Поволжья, Сибири, Дальнего Востока, активизировалась деятельность русских православных миссий за рубежом.

Стремление распространить православие среди нехристианского на селения России не имело особого успеха: исповедующие ислам, иудаизм, буддизм твердо держались своей веры. В отношении старообрядчества проводилась довольно гибкая политика. Изданный в 1883 г. новый закон о старообрядцах в принципе подтверждал постановления 60-70-х годов, отменявшие многие ограничения для них, введенные Николаем I. Старообрядцам (кроме "вредных сект") разрешалось занимать общественные должности, заниматься торгово-промышленной деятельностью, получать паспорта на общих основаниях. Они могли открывать свои молитвенные здания, но всякий раз с разрешения министра внутренних дел и обер-прокурора Синода. Однако им запрещалось сооружать колокольни, устраивать крестные ходы, а главное - распространять свое учение среди православного населения. Подлежало преследованию и "отпадение от православия в раскол". С 1884 г. последовали ужесточения по отношению к "расколу". На состоявшемся в 1885 г. соборе епархиальных архиереев специально рассматривался вопрос и о борьбе с "расколом".

Однако церковные и светские власти были более обеспокоены широким распространением в то время так называемых "рационалистических" сект: штундистов, баптистов, пашковцев, толстовцев и пр. Старообрядцы первостепенное значение придавали обрядности, точнее - приверженности к старым обрядам, в которых видели суть со хранения "древнего благочестия". Догматических расхождений у них с господствующей православной церковью по существу не было. Новые, сектантского типа христианские конфессии, возникшие большей частью на Западе и перенесенные в Россию, делали акцент на "разум" (почему их и принято считать "рационалистическими"). Они, наоборот, практически отвергали всякую обрядность или сводили ее к минимуму. По этому расхождение их с русским православием было более всего на почве догматики. Проповедь идей всеобщего равенства, общинности, трудолюбия, благотворительности, строгости нравов, взаимопомощи, а также ненасилия и всеобщей любви особенно привлекали в эти секты простое население, что и обеспечивало значительный их успех в Рос сии в конце XIX в. Вследствие этого российскими светскими и церковными властями был принят ряд радикальных мер к "искоренению" этих сект. Последовали гонения - вплоть до судебных преследований. Многие десятки тысяч последователей рационалистических сект вынуждены были эмигрировать (в основном в США и Канаду).

Гонения оппозиционных к православию конфессий приводили к обратным результатам, создавая вокруг гонимых ореол мучеников. Против религиозных гонений подняла голос и либеральная печать; выступали против этого и новые суды, стоявшие за законность. Гонения за веру отталкивали от правительства не только либеральных, но лояльно от носившихся к нему консервативных людей, разжигали недовольство и в национальных регионах, а недовольство на религиозной и национальной почве неизбежно выливалось в социальный протест.

3. Русская православная церковь и государство в начале XX в.

Противоречивость конфессиональной политики правительства во время оберпрокурорства Победоносцева заключалась в том, что его ведомство, с одной стороны, стремилось активизировать деятельность православной церкви, с другой, усилением правительственного контроля за этой деятельностью и мелочной регламентацией стесняло ее самостоятельность, что приводило к кризисному положению православной церкви.

В первую очередь это выражалось в падении нравственного влияния православного духовенства на массы верующих. В самой церковной среде в конце XIX - начале XX вв. возникают течения, стремившиеся к "обновлению" Русской православной церкви - коренному реформирования ее положения в государстве, поднятию ее авторитета и морального уровня духовенства. В церковной и светской печати всё настойчивее звучали требования освободить православную церковь от жесткой опеки ее государством. Были поставлены вопросы о предоставлении ей реальной самостоятельности, проведении реформ церковного суда и епархиального управления, преобразовании прихода. Некоторые предлагали превратить Синод в "синодальное правительство Всероссийского собора", независимое от светской власти. Другие высказывались за восстановление института патриаршества.

В конце декабря 1904 г. петербургский митрополит Антоний Вадковский от имени столичного духовенства подал председателю Комитета министров С.Ю. Витте "Записку" с изложением неотложных реформ в Русской православной церкви. При обсуждении "Записки" в Комитете министров она получила поддержку Витте, который на ее основании составил свою "Записку" на имя царя. В ней он изложил предварительную программу церковных преобразований: обновление прихода, улучшение материального обеспечения приходского духовенства, преобразование системы духовного образования, децентрализации управления церковью и предоставления ей большей самостоятельности. Против этих предложений Витте решительно выступил обер-прокурор Синода Победоносцев, который указывал на опасность для самодержавной власти царя проведения такой церковной реформы.

Но вот грянула революция 1905 г., которая заставила самодержавие пойти на ряд уступок, в том числе и в конфессиональной политике. 17 апреля 1905 г. был обнародован "Манифест о веротерпимости", который провозглашал свободу вероисповедания всему неправославному населению Российской империи. Прекратились гонения сектантов всяких толков. Отныне каждый мог, не таясь, открыто исповедовать свое вероучение. Разрешалось всем конфессиям беспрепятственно строить свои культовые здания, издавать духовную литературу, создавать духовные братства.

В декабре 1905 г. был уволен с поста обер-прокурора Синода Победоносцев. На этот пост был назначен князь А.Д. Оболенский, придерживавшийся либеральных взглядов. Царь вынужден был согласиться на созыв "в ближайшее время" Поместного собора Русской православной церкви для решения ее неотложных нужд. в том числе и разработки не обходимых реформ. В январе 1906 г. для подготовки Поместного собора было создано при Синоде Предсоборное присутствие, в которое вошли 10 епархиальных архиереев и 21 профессор духовных академий и университетов. В епархии были направлены предписания прислать свои мнения по насущным церковным проблемам, которые предстояло обсудить на Поместном соборе. От епархий поступил обширный и интересный материал разных отзывов и мнений, которые в тот же год и были изданы в 4 томах. В декабре 1906 г. Предсоборное присутствие завершило свою работу, подготовив необходимые материалы для созыва Поместного собора. Но к этому времени правительству удалось уже отбить революционную волну, и в обстановке наступившей после 3 июня 1907 г. реакции вопрос о созыве Поместного собора русской церкви был отложен.

В 1912 г. Синод создал в узком составе Предсоборное совещание, надеясь этим напомнить правительству о необходимости созвать Поместный собор, но царь никак не отреагировал на этот шаг Синода. В 1913 г. некоторые епархиальные епископы выступили в прессе с напоминанием о необходимости избрать патриарха и этим оградить церковь от излишней ее опеки со стороны светской власти.

Вопрос о созыве Поместного собора русской православной церкви был решен в 1917 г., после свержения самодержавия. Отречение Николая II от престола одновременно означало и лишение его прерогатив как главы Русской православной церкви. Новый обер-прокурор Синода князь В.Н. Львов, введенный в состав Временного правительства, 4 марта официально заявил об освобождении православной церкви от неканонического главенства над нею царя. В знак этого царский трон был демонстративно вынесен из зала заседаний Синода. Был изменен и состав Синода, из которого были удалены все распутинские ставленники. На местах стихийно создавались исполнительные комитеты из клира и мирян, которые установили контроль над епархиальными архиереями, а некоторых из них, защитников старой власти, изгнали с епископских кафедр.

29 апреля 1917 г. Синод ввел выборность епископов путем тайного голосования на епархиальных съездах клира и мирян. Одновременно по тому же принципу избирался епархиальный совет, который ограничивал епископскую власть в епархии. Декретом Временного правительства от 14 июля "О свободе совести" устанавливалась свобода выбора гражданами вероисповедания, провозглашалась свобода для всех религиозных конфессий, за исключением "изуверских сект". Однако русская православная церковь по-прежнему признавалась "первенствующей", и Временное правительство не пошло на отделение ее от государства.

5 августа Синод как высший орган управления был упразднен. Вместо него учреждалось Министерство исповеданий. Тем самым завершился двухсотлетний "синодальный" период в истории Русской православной церкви. Министром исповеданий был назначен профессор Петербургской духовной академии, видный историк Русской церкви, А.В. Карташев.

Для подготовки Поместного собора Русской православной церкви еще 29 апреля 1917 г. был образован Предсоборный совет в составе 32 высших иерархов церкви и профессоров духовных академий. К 5 июля он подготовил Правила избрания представителей на собор и Программу его занятий. I Всероссийский Поместный собор Русской православной церкви торжественно открыл свои заседания 15 августа 1917 г. в Успенском соборе московского Кремля. В состав Собора были избраны 73 архиерея, 192 приходских священника и 299 мирян. На его обсуждение был поставлен широкий круг вопросов жизни и деятельности Русской православной церкви и ее взаимоотношений со светской властью. Заседания Собора продолжались до 20 сентября 1918 г., когда они были прекращены советским правительством. Однако Собор успел принять ряд важных решений, и среди них восстановление патриаршества. Патриархом 4 ноября 1917 г. был избран митрополит Московский Тихон (в миру Василий Иванович Белавин). были приняты решения: считать высшей властью в области вероучения, церковного управления и суда Поместный собор; патриарх подотчетен Собору и обязан отстаивать интересы церкви перед государством. Собор узаконил епархиальное и приходское самоуправление, восстановил древний обычай избрания настоятелей монастырей монашеской братией, провозгласил принцип неучастия Русской православной церкви в политической борьбе.

4. "Язычество в православии". Отношение русского крестьянства к православной церкви и духовенству

Давно было отмечено, что простому народу, особенно крестьянству, был далек и непонятен абстрактный для него церковный догматизм. Ему больше было свойственно исполнение внешнеобрядовой стороны православия, не вникая в догматические тонкости. Руководствуясь лишь небольшим набором известных ему молитв, крестьянин стремился связать православие с реальными потребностями своей повседневной трудовой жизни.

Крестьянину ближе была непосредственно связанная с его трудовой деятельностью земледельца традиционная, по существу языческая в своей основе обрядность. Крестьянин верил не только в Бога, но и в "нечистую" и "неведомую" силу, и в крайних, критических случаях он мог обратиться к знахарю или колдуну, "знающихся" с этой силой. Отсюда живучесть в народной среде многочисленных поверий в домовых, леших, водяных, кикимор и пр. духов. Бытописатели, краеведы, этнографы и фольклористы конца XIX - начала XX вв. собрали обильный и исключительно интересный материал об этих поверьях.

Соединение православия с дохристианскими обычаями и поверьями церковные и светские историки XIX в. именовали "двоеверием", позднее стали называть "бытовым православием", а сами традиционные поверья "язычеством в православии".

Хотя Русская православная церковь издавна боролась с этими традиционными поверьями и обрядами народа, но, как это ни парадоксально, сама в значительной мере способствовала их сохранению. По определению известного знатока народных верований С.А. Токарева, "многие языческие божества, низвергнутые с древнеславянского Олимпа в пре исподнюю, превратились в образы нечистой силы" и тем самым закрепились в сознании верующего православного человека как реально действующие существа. С другой стороны, крестьяне наделяли некоторых христианских святых свойствами прежних языческих богов. Так, христианские святые Флор и Лавр ("лошадники"), Власий ("телятник"), Агафья ("коровница"), Козьма и Демьян ("курятники"), Амвросий ("овчарник"), Георгий ( Егорий, Юрий, которого называли "скотьим и звериным богом") как бы заменили собой прежних языческих богов - покровителей скота и птицы - Хорса, Велеса, Мокоши и пр. К святым православной церкви крестьяне обращались с молитвами, напоминавшими мольбы-заговоры, сопровождая их магическими, прямо-таки колдовскими действиями.

В крестьянском мировоззрении православные святые выступали как покровители и помощники в повседневных нуждах. Крестьянин наделял каждого святого особыми индивидуальными свойствами, своеобразной "квалификацией" при обращении к ним с молитвами-просьбами.Например, об исцелении обращались к св. Пантелеймону, для успеха в женских работах к Параскеве-Пятнице. Крестьянин обращался в молитвах к Богу и его святым не столько о "вечном спасении", сколько с просьбами о повседневных нуждах: об исцелении, избавлении от стихийных бед, о даровании благополучия в хозяйстве и личной жизни.

Дни поминовения христианских святых служили ориентирами в крестьянском аграрном календаре. В соответствии с этим святых наделяли особыми прозвищами, указывавшими на изменения в природе, на время начала или окончания тех или иных земледельческих работ: например, Петр-Полукорм, Аксинья-Полухлебница, Тимофей-Полузимник, Василий-Выводи-Оглобли, Арина-Рассадница, Сидор-Огуречник, АленаЛьняница, Иов-Горошник, Федосья-Колосяница, Симеон-Летопроводец, Катерина-Санница, Спиридон-Солнцеворот.

Впрочем, и сама Русская православная церковь приспосабливалась к древнеславянской обрядности, даже включала ее в церковную обрядность. Характерно, что сельское духовенство, на которого возлагалась обязанность бороться с крестьянскими взглядами и представлениями, противоречащими официальному православию, способствовало укоренению этих взглядов и представлений, даже принимало участие в исполнении некоторых обрядов, весьма далеких от православия.

Бытописатели конца XIX в. приводят мало фактов, как сельское духовенство "корысти ради" служило молебны, чтобы отогнать "колдовской заговор" (например, против "Заломов" в хлебах на поле), или весной позволяло себя "катать на зеленях" ("катание на зеленях" попа, по крестьянскому поверью, должно было обеспечить высокий урожай). Да и сами священники не прочь были спекулировать на невежестве и суевериях народа. Историк церкви профессор Казанской духовной академии П.В. Знаменский в своем исследовании о приходском духовенстве писал: "В видах умножения своего дохода духовенство прибегало к злоупотреблениям, пользуясь народными суевериями, например, разглашало ложные известия о чудотворениях икон, служило молебны и панихиды у неведомых и не освидетельствованных церковью гробов, или у какого-нибудь суеверно чтимого дуба, источника, камня".

К приходскому духовенству крестьянство относилось неоднозначно, что зависело от нравственного уровня и поведения самих духовных лиц. В их среде было немало преданных своему пастырскому делу настоящих подвижников, но, к сожалению, большинство священнослужителей не были таковыми, что и отразилось на крестьянских отзывах, исполненных иронии и даже явного недоброжелательства к духовенству. Крестьяне возмущались жадностью, стяжательством и вымогательством приходских священников, их формальным отношением к своим пастырскими обязанностям и недостойным поведением в быту.

Церковный публицист и историк Русской православной церкви И.Г. Айвазов усматривал причину нравственного падения приходского духовенства в его приниженности, придавленности и нищенском существовании. "Собирая с народа по копейкам, как попрошайка, и завися эклномически от милости прихожан, какое духовное влияние может иметь наш сельский священник на народ ? Ведь для влияния оно должно иметь самостоятельность, независимость, хорошую обстановку. Бедность хоть кого подчас сломит... сознание личного достоинств притупляется и эстетические и нравственные чувства грубеют". Всё это в конечно счете являлось следствием и показателем кризисного состояния.