Эпоха иконоборчества

Коронование Карла Великого и значение этого события для Византийской империи

Коронование Карла, по словам историка Брайса, «представляет собой не только центральное событие Средних веков: оно одно из тех очень немногих событий, о которых, вырывая их из общей связи, можно сказать, что, если бы они не произошли, история мира была бы иная».  J. Bryce. The Holy Roman Empire. New York, 1919, p. 50.

В настоящий момент это событие имеет для нас значение постольку, поскольку оно отразилось на византийском государстве.

Как известно, в представлении средневекового человека Римская империя была едина, так что, когда в предшествующие века мы видели в империи двух или более императоров, это объяснялось тем, что два государя управляют единым государством. Выше было уже указано, что ни о каком падении Западной Римской империи в 476 году не может быть и речи. Идеей о существовании единой империи объясняется в VI веке военная политика Юстиниана на Западе. Эта идея продолжала жить и в 800 году, когда произошло знаменитое коронование Карла Великого в Риме императорской короной.

Но в то время как идея о единой империи в теории неизменно жила в сознании средневековья, в действительности восточный, или византийский, греко-славянский мир, каким он был уже к концу VIII века, и западный, романо-германский мир, являлись к этому времени и по своему языку, и по племенному составу, и по культурным задачам совершенно различными, обособленными мирами. Идея единства империи пережила себя и сделалась историческим анахронизмом, конечно, с нашей современной точки зрения, а не с точки зрения Средних веков.

Иконоборство сыграло некоторую роль в подготовке события 800 года. Папство, энергично протестовавшее против иконоборческих мероприятий в Византии и предавшее иконоборцев отлучению, стало искать себе друзей и защитников на Западе в лице возвысившихся во франкском государстве в VIII веке сначала майордомов, потом королей Каролингского дома. В конце VIII века на франкском престоле сидел самый знаменитый представитель этого дома, Карл Великий. Алкуин, ученый и преподаватель при дворе, писал ему знаменитое письмо в июне 799 г. «До сих пор в мире было три превознесенных (exalted) личности в мире. [Во-первых], это апостольская величественность, которая управляет престолом Святого Петра, главы апостолов… Другой - это императорское величие и светский владыка второго Рима, однако сообщение о том, как безжалостно правитель империи был лишен трона, не посредством чужих, а своими собственными гражданами, распространяется повсеместно.  Алкуин имеет в виду свержение и ослепление императора Константина VI собственной матерью Ириной.

Третий - это [обладатель] царского достоинства, каковым воля Господа нашего Иисуса Христа наделила вас, как правителя христианского народа, превосходящего по власти всех других сановников, более знаменитым в мудрости, более возвышенным в королевском достоинстве. Вы - мститель преступникам, поводырь тех, кто заблудился, утешитель тех, кто огорчен. Вам дано возвышать Бога».  Mon. Germ. Hist. Epistolarum, IV; Epistolae Carolini Aeri, II, 288 (n. 173).

Взаимные интересы папы и франкского короля, которые привели в конце концов к коронации последнего, являются сложным вопросом, по-разному оцениваемым в исторической литературе.

Сам факт общеизвестен. В первый день Рождества Христова 800 года, во время торжественного богослужения в храме Св. Петра, папа Лев III возложил на коленопреклоненного Карла императорскую корону. Присутствовавший в церкви народ возгласил: «Карлу, благочестивейшему Августу, венчанному Богом, великому и миролюбивому императору, многие лета и победа!».

О значении принятого Карлом императорского титула учеными высказывались различные мнения. Одни полагали, что титул императора не давал Карлу никаких новых прав, что на самом деле он остался, как и прежде, «королем франков и лангобардов и римским патрицием»;  W. Sickel. Die Kaiserwahl Karls der Grossen. Eine rechtsgeschichtliche Erorterung. - Mitteilungen des Instituts fur osterreichische Geschichts-forschung, Bd. XX, 1899, SS. 1-3.

одним словом. Карл получил лишь одно имя. Другие думали, что в 800 году, в лице императора Карла, была создана отдельная Западная империя вне всякой зависимости от существования Восточной, или Византийской, империи.

Но оценивать явление 800 года с означенных точек зрения - это значит привносить в его оценку взгляды позднейших эпох. В конце VIII века не было и не могло быть еще ни представления о «титулярном» императоре, ни о создании отдельной Западной империи. Событие 800 года надо рассматривать с современной той эпохе точки зрения, как на него смотрели и сами действующие лица, т. е. Карл Великий и папа Лев III.

Ни тот, ни другой не имели в виду создавать Западную империю в противоположность империи Восточной. Карл был убежден, что в 800 году, по получении титула императора, он сделался государем и продолжателем проясней единой Римской империи. Рим только возвратил себе от Константинополя право императорского избрания. Как уже не раз замечено было выше, в умах людей того времени не было такого представления, будто две империи могли существовать одновременно; по самому существу своему империя была едина. «Императорский догмат единства империи покоился на догмате единства Бога, так как император в качестве Его временного наместника отправлял божественные полномочия на земле».  A. Gasquet. L'Empire Byzantin et la monarchie franque. Paris, 1888, pp. 284-285.

Обстоятельства того времени облегчали для Карла проведение в жизнь этого единственно тогда возможного взгляда на императорскую власть.

Взаимоотношения между Карлом и византийским императором начались задолго до 800 года. В 781 году было устроено бракосочетание между Ротруд, дочерью Карла, которую греки называли Эрутро, и Константином, византийским императором, которому тогда было 12 лет и чья мать Ирина была фактической правительницей империи.  F. Dolger. Corpus der griechischen Urkunden des Mittelalters und der neueren Zeit. Regesten. 1. Regesten der Kaiserurkunden des ostromischen Reiches. Bd. 1. Munchen; Berlin, 1924, S. 41 (Num. 339). Указаны источники и литература.

Западный историк того времени, Павел Диакон, писал Карлу: «Я радуюсь, что ваша прекрасная дочь может поехать за моря и получить скипетр для того, чтобы сила королевства, благодаря ей, направилась в Азию».  «Versus Pauli Diaconi», XII. Poetae latini aevi carolini, 1, 50. (В сводной библиографии у А. А. Васильева информации об этой работе нет. - Науч. ред.)

Тот факт, что в 797 году Ирина низложила императора и своего сына Константина и стала самодержавной правительницей империи, шло в полный разрез с традициями Римской империи, где женщина никогда не правила со всей полнотой верховной власти. С точки зрения Карла и папы Льва, императорский трон считался вакантным, так как на нем восседала женщина, и поэтому Карл, принимая императорский венец, занял свободный престол единой Римской империи и сделался законным преемником не Ромула Августула, а Льва IV, Ираклия, Юстиниана, Феодосия и Константина Великого, - вообще императоров восточной линии. Интересным подтверждением этого является то, что в западных летописях (анналах), современных 800 году, и последующих веков, которые велись по годам византийских государей, непосредственно за именем Константина VI, сына Ирины, следует имя Карла.

Если такова была точка зрения Карла на данный вопрос, то как же отнеслась к провозглашению его императором Византия? Она отнеслась так, как соответствовало взглядам того времени. Не отрицая, конечно, прав Ирины на престол, Византия рассматривала событие 800 года как одну из столь многочисленных в ее истории попыток возмущения против царствовавшего государя и не без основания боялась, как бы провозглашенный император, как то делали прежние повстанцы, не пошел на Константинополь, чтобы силой свергнуть Ирину и овладеть императорским троном. Таким образом, в глазах византийского правительства это было лишь возмущением некоторых западных провинций против законного государя.  В 1893 году Дж. Б. Бьюри опубликовал весьма интересную и оригинальную статью по поводу Карла Великого и Ирины, в которой он выдвинул неожиданное предположение о том, что идея коронации Карла в 800 году шла от самой Ирины (J. В. Bury. Charles the Great and Irene. - Hermathena, vol. VIII, 1893, pp. 17-37). Эта статья осталась почти что неизвестна историкам, и сам Бьюри, формально не отказавшись от этой гипотезы, не упоминает ее в своей книге при описании переговоров Карла с византийским двором: A History of the Eastern Roman Empire, London, 1912, pp. 317-321. См.: N. Baynes. A Bibliography of the Works of the J. B. Bury. Cambridge, 1929, pp. 7-8, 136. По поводу молчания Бьюри о данной проблеме Бейнз замечает: «Это жалко: чувствуется, что здесь есть теория, которая должна быть истинной» (р. 8).

Но, конечно, Карл понимал непрочность своего нового положения, так как вопрос о восточном императорстве его коронованием решен не был. Германский историк П. Шрамм, называвший коронацию Карла «актом насилия, который сломал права василевса», подчеркивал тот факт, что Карл не называл себя «императором римлян», официальным титулом византийских императоров, но imperium Romanum gubernans (управляющий римской империей. - Науч. ред.).  P. Schramm. Kaiser, Rom und Renovatio. Leipzig, Berlin, 1929, Bd. I SS. 12-13.

Карл понимал, что в Византии после смерти Ирины будет избран новый император, права которого на императорский титул будут признаны неоспоримыми на Востоке. Предвидя в грядущем подобные затруднения, Карл открыл переговоры с Ириной, предлагая ей вступить с ним в брак и «соединить, - по словам хроники, - восточные и западные области».  Theophanes. Chronographia, ed. С. de Boor, p. 475. Диль отрицает существование этих переговоров: Cambridge Medieval History, vol. IV, p. 24. В 800 г. Ирине было пятьдесят лет. См.: J. В. Bury. Charles the Great and Irene. - Hermathena, vol. VIII, 1893, p. 24. Ирине было 44 года в 794 году. Острогорский сомневается по поводу этих переговоров: Geschichte des byzantinischen Staates, S. 128, Anm. 2.

Другими словами, Карл понимал всю важность признания его нового титула со стороны Византийской империи. Ирина с благосклонностью отнеслась к предложению о браке, однако вскоре после этого она была свергнута и отправлена в ссылку (в 802 году), так что этот план никогда не был осуществлен. [науч.ред.58][науч.ред.58]

В соответствующем месте русской версии (с. 251) описание низложения Ирины гораздо подробнее. Детали этого описания, как видим, в последующие переиздания не попали: «Ирина благосклонно отнеслась к предложению Карла. Но в дело вмешался могущественный в то время патриций Аэций, который, низложив Ирину, отправил ее в ссылку. Планы Карла на брак с Ириной и на соединение под одной властью Запада и Востока не удались.

Может быть, Аэций тем, что воспрепятствовал браку между Карлом и Ириной, спас независимость Восточной империи от западного государя и избавил ее от возможности увидеть на византийском троне представителей фамилии Каролингов».

По низложении Ирины на византийский престол вступил Никифор. Между ним и Карлом велись переговоры, вероятно, о признании первым императорского титула второго. Но лишь в 812 году послы византийского императора Михаила I Рангаве приветствовали Карла в Аахене как императора. Это, наконец, узаконило императорское избрание 800 года. Возможно также, что с 812 года, в качестве противовеса титулу, носимому Карлом, титул «император ромеев» (Вбуйлехт фщн Спмбйщн) стал официально употребляться в Византии для обозначения легитимного суверенитета Константинополя, в качестве символа верховной власти византийских императоров.  См.: F. Dolger. Bulgarisches Cartum und byzantinisches Kaisertum. - Actes du IVe Congres international des etudes byzantines, Septembre 1934. Bulletin de I'lnstitut archeologique Bulgare, vol. IX, 1935, p. 61; G. Bratianu. Etudes byzantines d'histoire economique et sociale. Paris, 1938, p. 193.

С 812 года было два римских императора, несмотря на то, что в теории продолжала существовать одна Римская империя. «Другими словами, - пишет профессор Бьюри, - акт 812 года оживил в теории положение V века. Михаил I и Карл, Лев V Армянин и Людовик Благочестивый находились в таком же отношении друг к другу, как Аркадий и Гонорий, Валентиниан III и Феодосии II; Римская империя (imperium Romanum) простиралась от границ Армении до берегов Атлантики».  J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire, p. 325. См. также: L. Halphen. Les barbares. Des grandes invasions aux conquetes turques deu Xe siecle. Paris, 1926, pp. 243-250. Титул «император ромеев» был обнаружен на одной императорской печати VIII века. Ссылаясь на это, Дельгер утверждал, что торжественный титул «император ромеев» встречается часто в официальных документах после 812 года, но не ранее; однако изредка он мог употребляться и ранее этой даты: F. Dolger. - Byzantinische Zeitschrift, Bd. XXXVII, 1937, S. 579; H. Gregoire. - Byzantion, vol. XI, 1936, p. 482. Обсуждение вопроса в целом есть у Острогорского: Geschichte des byzantinischen Staates, S. 137, Anm. 2.

Но само собой разумеется, что подобное единство империи было лишь чисто номинальным, теоретическим. Обе империи жили совершенно особой жизнью. К тому же, и сама идея о единстве империи стала забываться на Западе.

Императорское достоинство, приобретенное Карлом для Запада, было недолговечным. Оно во время возникших смут после распадения Карповой монархии стало достоянием случайных лиц и в начале Х века совершенно исчезло, чтобы во второй половине этого века снова появиться, но уже в антиисторической и уродливой форме «Священной Римской империи германской нации».

Начиная с 800 года, можно впервые говорить о Восточной Римской империи, что и делает, например, английский византинист Бьюри, который, как было замечено уже выше, озаглавил третий том своей истории Византии, охватывающий события с 802 года, т. е. года низложения Ирины, до начала Македонской династии, «Историей Восточной Римской империи», тогда как первые два тома его истории озаглавлены «История позднейшей Римской империи». [науч.ред.59][науч.ред.59]

Это объясняет одну непоследовательность А. А. Васильева, которую внимательный читатель, возможно, уже заметил. В некоторых примечаниях А. А. Васильев, при ссылках на данную работу, добавляет указание vol. 3, в других примечаниях он этого добавления не делает.

Итоги деятельности Исаврийской династии

В исторической науке очень высоко ценятся заслуги первых представителей Исаврийского дома, особенно его родоначальника Льва III. Действительно, последний, вступив на престол после периода смуты и безначалия, выказал себя недюжинным полководцем, талантливым администратором и понимающим задачи времени законодателем. Религиозная политика иконоборцев стоит особняком. Но в большинстве трудов иностранных ученых Лев III признается, например, греками «одним из величайших государей Восточной империи, одним из благодетелей человечества»,  С. Paparrigopulo. Йуфпсйб шпх еллзнйкпх еинпхт, vol. III, p. 467.

немцами «одним из величайших людей на императорском троне», ясно понимавшим необходимость «коренной реформы во главе и членах»,  K. Schenh. Kaiser Leons III Walten im Innern. - Byzantinische Zeitschrift, Bd. V, 1896, SS. 289, 296.

«человеком, которому суждено было кровью и железом произвести возрождение империи, великим военным гением».  H. Gelzer. Abriss der byzantinischen Kaisergeschichte. Munchen, 1897, S. 960.

Английский ученый называет дело Льва возрождением Римской империи,  J. B. Bury. A History of the Later Roman Empire from Arcadius to Irene (395-800). London, 1889, vol. 2, p. 410.

а французский историк считает дело исаврийских императоров «одним из самых великих и наиболее достойных уважения усилий, которые когда-либо были сделаны для поднятия материального, морального и умственного уровня народа», и сравнивает их «обширную организационную попытку по степени ее важности с попыткой Карла Великого».  A. Lombard. Etudes d'histoire byzantine: Constantin V, empereur des Remains (740-775). Paris, 1902, p. 169.

Недавно Ш. Диль утверждал, что со времени правления Исаврийской династии начался новый принцип жизни (a new principle of life), который навсегда обогатил мир.  Ch. Diehl in: Cambridge Medieval History, vol. IV, p. 26.

В более или менее случайных оценках русских ученых, которые до сих пор, если не считать церковных историков, общей историей исаврийских императоров не занимались, нельзя заметить столь великого их превознесения. Вышедшие три тома Ю. А. Кулаковского [науч.ред.60][науч.ред.60]

В соответствующем месте исходной русской версии (с. 253) есть несколько слов, очень важных для истории науки. А. А. Васильев в 1917 году писал о выходе четвертого тома «Истории Византии» Ю. А. Кулаковского как о само собой разумеющемся событии: «Не вышедшие еще второй том истории Ф. И. Успенского и четвертый том Ю. А. Кулаковского должны будут начинаться именно с эпохи императоров-иконоборцев». Сопоставление в этой фразе вероятности появления очередного тома сочинения Ф. И. Успенского и Ю. А. Кулаковского может свидетельствовать, что Ю. А. Кулаковский не просто намеревался написать четвертый том своей истории, но и в какой-то мере пытался осуществить этот проект. Как известно, обобщающая работа Ю. А. Кулаковского в своем воплощенном варианте состоит из трех томов. В то же время известно, что первая половина второго тома «Истории Византийской империи» Ф. И. Успенского была в конце концов опубликована в 1927 году.

Приходится признать, что это, видимо, единственное свидетельство современника о научных планах и намерениях Ю. А. Кулаковского. К сожалению, проверить сообщение А. А. Васильева практически невозможно, ибо архив Ю. А. Кулаковского не обнаружен.

посвящены событиям до иконоборческих императоров. Первый том «Лекций…» С. П. Шестакова, покрывающих этот период, никаких оценок не содержит. Весьма интересная и свежая оценка антимонастырского и антимонашеского движения [времени иконоборцев] [науч.ред.61][науч.ред.61]

Этих слов в английском тексте нет. Вставка их, однако, представлялась необходимой для правильного построения русской фразы.

встречается в «Очерках…» К. Н. Успенского. Ф. И. Успенский заметил: «На Льве Исавре лежит ответственность за довольно грубый способ, с каким тонкий вопрос веры и богопочитания предоставлен был правительством военной и полицейской власти, оскорбившей религиозное чувство народа и делавшей из местного вопроса событие государственной важности».  Ф. И. Успенский. История Византийской империи. Л., 1927, т. 2, с. 22.

Признавая выдающуюся энергию и некоторый административный талант первых двух иконоборцев, из которых Лев безусловно спас империю, мы должны, на основании доступного нам исторического материала, воздержаться от преувеличенного их восхваления западными историками. Во всяком случае, их иконоборческая политика, как бы она ни была искренна с их стороны, вызвала в империи на протяжении более ста лет тяжелую внутреннюю смуту, нарушившую нормальную жизнь государства и безусловно его ослабившую. То же иконоборческое движение, уже в его первый период, т. е. в VIII веке, отдалило от Византии Италию, где папа, предав иконоборцев проклятию, обратил свои взоры на запад к франкским правителям, вступил с ними в тесные сношения и этим самым открыл новую, в высшей степени важную эпоху средневековой истории, заложив вместе с тем одно из оснований для будущего разделения церквей. Итак, в исаврийскую эпоху Византия потеряла Среднюю Италию, включая Равеннский экзархат, завоеванный в половине того же VIII века лангобардами и позднее переданный Пипином Коротким папе. Надо оговориться, что настоящая полная история Исаврийской династии еще не написана, и поэтому многие важные вопросы того времени не могут быть еще усвоены с желательной ясностью.

Особого внимания, например, заслуживает вопрос об уменьшении количества монахов и монастырей и о довольно частой, по-видимому, секуляризации монастырской земельной собственности. Исследование этой социальной стороны деятельности императоров Исаврийского дома и связи ее с иконоборством является в настоящее время одной из насущнейших, очередных задач византиноведения. Внимательное изучение данного вопроса может и всю так называемую иконоборческую эпоху осветить с новой точки зрения, открыть в ней еще более глубокий смысл и вскрыть ее общеисторическое значение.

Преемники Исаврийского дома и время Аморийской, или Фригийской, династии (820-867)

Государи с 802 по 867 год и их происхождение. Время с начала IX века до вступления на престол Македонской династии, т. е. до 867 года, рассматривалось обычно историками лишь как переход от эпохи оживления империи при императорах-исаврийцах к блестящей эпохе императоров Македонского дома. Но новейшие исследования показывают, что данный период представляет собой не простой эпилог и гораздо большее, чем пролог; он имеет свое самодовлеющее значение и знаменует новую фазу в византийской культуре.  J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire… p. VIII.

Происшедшая революция в 802 году свергла императрицу Ирину и возвела на престол Никифора I (802-811). По свидетельству восточных источников, Никифор был арабского происхождения,  См.: Taban. Annales, III, 2, p. 695; Chronique de Michel ie Syrien, trans. J. B. Chabot, III, 1, 15; Е. W. Brooks. Byzantines and the Arabs in the Time of Early Abbasids. - English Historical Review, 1900, p. 743. Ср. также: Bratianu. Etudes byzantines, pp. 187, 191-195 (об общей политике Никифора).

т. е. происходил от пограничных с империей арабов; вероятно, один из его предков переселился в малоазиатскую область Писидию, где и родился Никифор. Революция, произведенная в пользу последнего, является по своему характеру одним из очень редких примеров в летописях византийской истории. Громадное большинство государственных переворотов в Византии совершалось военными людьми, вождями армии. В лице же Никифора на престол было возведено гражданское лицо, так как он стоял во главе финансового ведомства, т. е. был министром финансов. После того как Никифор в 811 году пал в битве с болгарами, в течение нескольких месяцев того же 811 года правил тяжелораненый в той же войне сын его Ставракий. Но еще до своей смерти он был низложен в пользу куропалата Михаила I, принадлежавшего к греческой фамилии Рангаве и женатого на Прокопии, сестре несчастного Ставракия и дочери Никифора I. Но и Михаил I царствовал недолго (811-813). Он был низложен, особенно ввиду его неудачной борьбы с болгарами, военачальником Львом, по происхождению армянином, который и известен в истории как Лев V Армянин (813-820). В 820 году Лев V был убит, и на престол был возведен один из начальников гвардии Михаил II (820-829), с прозванием «Косноязычный», родом из укрепленного города Амория из малоазиатской провинции Фригии, почему и его династия, давшая трех представителей, называется Аморийской, или Фригийской (820-867). Он был грубым, невежественным провинциалом, проведшим свои молодые годы во Фригии «среди еретиков, евреев и полуэллинизованных фригийцев».  J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire. London, 1912, vol. III, p. 78.

Один поздний сирийский источник утверждает даже, что дед Михаила был обращенный еврей.  Chronique de Michel ie Syrien, trans. Chabot, III, I, p. 72.

После смерти Михаила II царствовал его сын Феофил (829-842), женатый на знаменитой восстановительнице православия Феодоре, из малоазиатской провинции Пафлагонии. Последним представителем этой династии является их сын, развратный и бесталанный Михаил III (842-867), вошедший в историю с презрительным прозвищем «Пьяница».

Ни об одном византийском императоре не отзывались так плохо в византийской исторической традиции и последующей литературе, как о Михаиле III «Пьянице», «византийском Калигуле». Его невероятное легкомыслие, постоянное пьянство, ужасающее отсутствие благочестия (impiety), отвратительное шутовство и непристойность (scurIIIity) описывались многократно. В последнее время, однако, А. Грегуар предпринял значительные усилия для восстановления репутации Михаила. Он обращал внимание на многие факты времени Михаила и особенно на энергичную и успешную борьбу с восточными арабами. Он объявил, что этот последний правитель Аморийской династии обладал темпераментом гения и что он на деле начал (inaugurated) триумфальную фазу византийской истории (843-1025).  H. Gregoire. Du nouveau sur ie Patriarche Photius. - Bulletin de la classe des lettres de l'Academie royale de Belgique, vol. XX, 1934, pp. 38-39. Во многих своих статьях А. Грегуар развивает те же идеи.

Нельзя идти так далеко, как это делает Грегуар, характеризуя Михаила гением. Однако ввиду того, что он был убит в возрасте 28 лет, может быть, он просто недостаточно прожил, чтобы достаточно показать размах своей энергии. Хотя он обладал некоторыми весьма нежелательными качествами, нужно признать, что он обладал энергией и инициативой и к тому же - и это, пожалуй, даже более важно - ему удавалось выбирать и сохранять рядом с собой талантливых и способных советников и исполнителей. Грегуар справедливо подчеркивал глубокое впечатление, оставшееся в народной традиции и народных песнях, от успешных военных действий Михаила против восточных арабов. Его победа на севере над русскими в 860-861 годах также оставила глубокий след.  A. A. Vasiliev. The First Russian Attack on Constantinople in 860-861. Cambridge, Mass., 1946.

В малолетство Михаила его мать Феодора в течение четырнадцати лет управляла государством, передав главное руководительство делами своему любимцу Феоктисту. Когда Михаил достиг совершеннолетия, он, приказав убить Феоктиста и постричь в монахини свою мать, начал сам править государством. В этом перевороте главную роль сыграл дядя императора и брат Феодоры Варда, который, быстро достигнув высших званий византийского двора, куропалата и кесаря, стал очень влиятельным во всех правительственных делах. Один арабский посол, имевший аудиенцию у Михаила, оставил интересную зарисовку его полного безразличия к государственным делам. Посол писал: «Я не слышал ни единого слова с его губ со времени моего прихода до ухода. Говорил один переводчик, а император слушал и выражал свое согласие или несогласие движениями головы. Его дядя управлял всеми делами».  История эта есть у арабского историка Табари - Annales, ed. М. J. de Goeje, III, 1451. Русский перевод: А. А. Васильев. Византия и арабы. СПб., 1900, т. 1, с. 188, приложение, с. 58. (Во французском издании - A. A. Vasiliev. Byzance et les arabes. Paris, 1936, vol. I, pp. 321-322). См. также: В. P. Розен. Император Василий Болгаробойца. СПб., 1883, с. 147; Ch. Diehl, G. Mar(ais. Le Monde oriental… Paris, 1936, p. 329, n. 135; J. B. Bury. A History of the Eastern Roman Empire. London, 1912, pp. 280-281.

Варда являл собой тип в высшей степени талантливого человека, с успехом воевавшего с внешними врагами, понимавшего интересы церкви и искренно заботившегося о просвещении. Однако, и Варда был предательски умерщвлен благодаря проискам нового любимца императора, Василия, будущего основателя Македонской династии, об удивительной судьбе которого будет сказано ниже. Василий после убийства Варды был усыновлен бездетным Михаилом и коронован императорской короной. Но такое совместное императорство продолжалось немногим более года. Василий, заподозрив Михаила в злом умысле против него, после одного пира убедил товарищей убить его благодетеля. После этого Василий (в 867 году) сделался единодержавным правителем государства, основав наиболее известную династию в византийской истории.

Таким образом, в период с 802 по 867 год на престоле сидели два араба, т. е. семита; один грек, а именно Михаил I, женатый на дочери Никифора I, т. е. арабке; один армянин и, наконец, три фригийца, можно сказать, полугрека. Впервые на византийском престоле появились представители семитской расы. Итак, и в данный период восточные элементы играли значительную роль в управлении государством.

Внешние связи Византийской империи

Арабы и славяне. Восстание Фомы Славянина. В IX веке враждебные отношения между Византией и арабами почти не прекращались. На восточной сухопутной границе эти отношения вылились в форму однообразных, чуть ли не ежегодных столкновений, сопровождавшихся частыми обменами пленных. В пограничной области со стороны мусульман, на протяжении от Сирии до пределов Армении, был устроен ряд укрепленных пунктов, которые должны были служить защитой против нападений византийских войск. Такие же укрепленные города были и со стороны византийской границы. Это был своего рода малоазиатский limes. Сравнительно редко в IX веке столкновения на восточной границе принимали вид настоящих походов вглубь страны. Во всяком случае, по мере постепенного политического упадка и ослабления халифата в IX веке, с его сильными внутренними смутами и с получением в нем преобладающего значения сначала персов, а позднее турок, постоянные нападения мусульман на Византию с востока уже не грозили, как в VII-VIII веках, самому существованию империи; но сосредоточиваясь, большей частью, в близких к границам областях, эти нападения продолжали наносить сильный вред государству, подрывая благосостояние пограничных провинций, уменьшая их податную силу, уничтожая население. Современниками византийских государей в первые три десятилетия IX века были в халифате знаменитые халифы Харун-ар-Рашид (786-809) и Мамун (813-833), при которых персидское влияние получило исключительное преобладание, и арабская национальность должна была отступить на задний план.

Но если на сухопутной границе, за немногими исключениями, византийско-арабские столкновения не привели в данный период к важным результатам для той или другой стороны, то действия мусульманского флота в Средиземном море, повлекшие за собой для Византии потерю острова Крита, большей части Сицилии и ряда важных пунктов в Южной Италии, имели для империи в высшей степени существенное значение.

Одним из интересных моментов арабо-византийских отношений в первой половине IX века является участие арабов в восстании Фомы в царствование Михаила II.

Восстание Фомы, по происхождению славянина, поднятое им в Малой Азии и получившее размеры настоящей междоусобной войны, длившейся более двух лет, должно быть признано центральным событием времени Михаила II. Оно имеет большой интерес с различных точек зрения: с политической, религиозной и социальной.

С политической стороны восстание Фомы интересно тем, что ему удалось привлечь на свою сторону, за исключением войска двух фем, всю Малую Азию. Под его знамена, по свидетельству современного источника, собрались разнообразные жившие в Малой Азии и на пограничном Кавказе народности: родственные Фоме славяне, которые, как было уже замечено выше, образовали в Малой Азии, благодаря переселениям, обширные колонии, персы, армяне, грузины и представители некоторых других кавказских народностей.  См. письмо императора Михаила западному императору Людовику Благочестивому: Baronii Annales ecclesiastici, ed. Theiner, vol. XIV, p. 63; Genesius, Bonn. ed., p. 33.

На стороне Фомы оказалась столь внушительная сила, что халиф Мамун, не задумываясь, вступил с ним в тесный союз, обязуясь помочь ему в свержении Михаила и получив в свою очередь обещание от Фомы уступить ему некоторые пограничные территории Византии. Итак, в лице Фомы император получил в высшей степени опасного и грозного соперника. Восточные арабы, как видно, были очень заинтересованы ходом возникшего движения.

С религиозной стороны восстание Фомы интересно в том отношении, что он, воспользовавшись недовольством большого числа населения против возобновившегося иконоборства, объявил себя сторонником иконопочитания и даже выдавал себя за Константина, сына императрицы Ирины, восстановительницы православия. Этим Фомы также привлек на свою сторону многочисленных приверженцев. Наконец, в восстании Фомы можно заметить и социальную подкладку, так как в это время в Малой Азии, после того как сборщики государственных податей перешли на сторону Фомы, по словам источника, поднялись «арабы на господ»,  Theophanes Continuatus. Historia, Bonn. ed., p. 53.

т. е. поднялись низшие классы против своих притеснителей, землевладельцев-помещиков, в надежде на лучшее будущее. Вспыхнувшая междоусобная война, по словам того же источника, «как бы некие открывшиеся Нильские пороги, затопила землю, не водой, а кровью».  Ibid.

Фома, на сторону которого перешел также флот Эгейского моря, направил свои действия против Константинополя и, без труда справившись с противодействием на пути туда войск Михаила, осадил с суши и с моря столицу. Жившие в европейских провинциях Фраксии и Македонии славяне, после прибытия Фомы на европейский берег, присоединились к нему. Осада Константинополя Фомой продолжалась целый год. Михаил находился в очень трудном положении. Однако ему помогли два обстоятельства: с одной стороны, ему удалось нанести поражение флоту Фомы; с другой стороны, неожиданно появившиеся с севера болгары под предводительством своего государя Омуртага разбили сухопутное войско Фомы. После этого Фома уже не мог вернуть себе прежней силы, и дело его было проиграно. Вынужденный бежать, он был схвачен и предан казни. Остатки его приверженцев без труда были уничтожены. Таким образом закончилось в 823 году это сложное, тянувшееся более двух лет восстание, после чего Михаил смог почувствовать себя более или менее твердо на троне.  Детальное изложение событий восстания есть в следующих работах: А. А. Васильев. Византия и арабы, т. 1, с. 21-43; idem. Byzance et les arabes. Paris, 1935, t. I, p. 22-49; J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire. London, 1912, pp. 84-110; Ф. И. Успенский. История Византийской империи. Л., 1927, т. 2, с. 279-292. Издатели французского перевода моей книги говорят, что я считаю Фому армянином. Это не так. Я продолжаю считать его славянином.

Для Византии восстание имело довольно важное значение. В лице Фомы потерпела неудачу попытка восстановить иконопочитание. Благодаря неуспеху его восстания халиф Мамун также потерпел неудачу в своих наступательных планах на Византию. Затем, восстание Фомы, по всей вероятности, произвело в Малой Азии серьезные социальные изменения. В VI веке, при Юстиниане Великом, в империи процветала система крупных земельных поместий, обрабатываемых крепостными крестьянами. При императорах Исаврийского дома в VIII веке, по крайней мере, в некоторых местностях, можно отметить противоположное этому явление мелких держаний, мелких крестьянских собственников. Между тем в Х веке снова появится преобладание крупной земельной собственности. Поэтому на IX век падает процесс преобразования мелких крестьянских держаний в крупные угодья, что и может быть приведено в связь с восстанием Фомы. Последнее, благодаря своей ожесточенности и продолжительности, разорило большинство мелких держателей, не могших более нести тяжестей налогов, и отдало их земли в руки богатых соседей. Это обстоятельство, по мнению некоторых историков, и было одной из важных причин появления в Х веке громадных земельных владений, беспокоивших императорскую власть, особенно, как мы увидим ниже, в Малой Азии.  G. Finlay. History of Greece, ed. H. Tozer. Oxford, 1877, t. 2, p. 133; J. B. Bury. A History of the Eastern Roman Empire. London, 1912, p. 110.

До конца тридцатых годов IX века столкновения Византии с арабами на восточной границе большого значения не имели. Халифат переживал в то время крупные внутренние осложнения, в которые иногда искусно вмешивалось, поддерживая их, византийское правительство. Сын Михаила II Феофил был разбит в Малой Азии в 830 году, однако на следующий год разбил арабскую армию пограничных войск и за свой успех получил блистательный триумф в Константинополе.  См.: А. А. Васильев. Византия и арабы. СПб., 1900, т. 1, с. 82-92; idem. Byzance et les arabes. Paris, 1935, t. I, pp. 103--114; J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire, pp. 254, 472-477. Описание триумфа: Constantini Porphyrogenitis De cerimoniis aulae byzantinae, pp. 503-507.

Последующие годы были для Феофила не очень успешными. Один арабский историк даже говорит о том, что Мамун думал о полном подчинении империи.  Yaqubi. Historiae, ed. M. Th. Houtsma. Leiden, 1883, vol. II, p. 573; А. А. Васильев. Византия и арабы, т. 1, приложение, с. 9; во французском издании - р. 274,

Феофил послал к Мамуну миссию с предложениями о мире, однако в 833 году. Мамун умер и его сменил его брат Мутасим. В течение первых лет правления последнего враждебные действия были приостановлены. В 837 году Феофил начал наступление, оказавшееся очень успешным. Он захватил и сжег крепость Запетру и занял некоторые другие места. За это он получил триумф, который был повторением пышного зрелища и церемониала, ждавшего его шесть лет назад.  А. А. Васильев. Там же, с. 113-117; во французском издании - pp. 37-43; J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire, pp. 260- 262. Описание триумфа есть у Константина Багрянородного: De cerimoniis… pp. 507-508.

В 838 году, однако, Мутасим снарядил большую армию, которая проникла далеко вглубь Малой Азии и, после долгой осады, заняла важный укрепленный город Аморий во Фригии, место рождения царствовавшей династии, «око и основание христианства», по преувеличенному выражению арабского хрониста. Мутасим думал уже о походе на Константинополь, но полученные им тревожные вести о военном заговоре в тылу вынудили его вернуться в Сирию.  Tabari. Annales, III, 1236. Самый подробный рассказ об аморийской кампании именно у Табари - Annales, III, 1236-1256. Анализ событий - А. А. Васильев. Византия и арабы, т. 1, с. 30-46; 119-140; во французском издании - pp. 144-177, 294-310. См. также: J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire, pp. 262-272; J. В. Bury. Mutasim's March Through Cappadocia in A. D. 838. - JHS, vol. XXIX, 1909, pp. 120-129.

В анналах греческой церкви осада Амория связана с чудесной историей сорока двух знатных пленников-мучеников, которые, в ответ на отказ принять ислам, были отведены на берег Тигра и там обезглавлены. Их тела были брошены в реку, однако они чудесным образом плыли по поверхности воды. Их извлекли оттуда христиане и торжественно похоронили.  См.: Acta 42 martyrium Amoriensium, ed. V. G. Vasilievsky et P. Nikitin. - Записки Академии наук, VIII сер., т. VII, 2. СПб., 1905, с. 35. Издание содержит греческий текст и детальный комментарий. Деяния дают интересный исторический материал. См.: J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire, pp. 271-272. См. также: А. А. Васильев. Греческий текст жития сорока двух аморийских мучеников по рукописи Парижской Национальной библиотеки, N 1534. - Записки Академии наук, VIII сер., т. III, 1898, N 3, с. 16.

Аморийская неудача страшно повлияла на Феофила, который, потеряв надежду справиться собственными силами с арабами и боясь, очевидно, за столицу, обратился за помощью к западным державам. Его послы появились в Венеции, в Ингельхейме при дворе франкского государя Людовика Благочестивого и даже на далеком западе, в Испании, при дворе омаййадского халифа. Несмотря на эти попытки, западные державы, радушно встретив послов Феофила, помочь ему не смогли.

В течение всего остального периода Аморийской династии, в последние годы правления Феофила и в царствование Михаила III, внутренняя борьба в халифате не давала восточным арабам возможности возобновлять серьезные военные действия против Византийской империи. Было, однако, много случаев, когда византийские войска имели успех в борьбе с арабами. В 863 году Омар, эмир Мелитены, разорил византийский город Амис (Самсун) на берегу Черного моря. Возмущенный тем, что море поставило преграду его дальнейшему продвижению, он, как говорят, подобно Ксерксу, бичевал воду. В том же году, во время своего возвращения, он был перехвачен и окружен византийскими войсками под командованием Петроны. Произошла битва при Посоне (место это точно не локализовано), и арабские войска были практически уничтожены, а Омар убит.  А. А. Васильев. Византия и арабы, т. 1, с. 199-201; J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire, vol. III, pp. 283-284.

Блестящая победа византийского оружия отозвалась на Иппподроме в Константинополе. Специальная песня, сохранившаяся в источниках, прославляла смерть эмира на поле битвы.  Constantini Porphyrogenitis De cerimoniis aulae byzantinae, Bonn. ed., pp. 332-333. См. также: J. В. Bury. The Ceremonial Book of Constantine Porphyrogenetos. - English Historical Review, vol. XXII, 1907, p. 434.

Первое русское нападение на Константинополь

Среди почти ежегодных столкновений с арабами, источники неожиданно начинают говорить о первом нападении руссов, т. е. русских, на Константинополь. Сравнительно еще недавно это достопамятное для нас событие было относимо громадным большинством историков к 865 или 866 году и часто приводилось в связи с летописным походом Аскольда и Дира. Но после издания в 1894 году одним бельгийским ученым (Францем Кюмоном) найденной им: в Брюсселе краткой греческой анонимной хроники это мнение пришлось признать неверным, так как хроника сообщает совершенно точную дату. Руссы подошли к Константинополю на двухстах судах 18 июня 860 года, но потерпели сильное поражение и потеряли много своих кораблей.  Anecdota Bruxellensia. I. Chronique byzantines du Manuscrit 11376. Ed. F. Cumont. Bruxelles, 1894.

При этом нелишне вспомнить, что некоторые ученые, еще задолго до появления анонимной хроники, уже сомневались в прежней датировке этого события и путем различных хронологических комбинаций склонялись к 860 году. Так, знаменитый ученый XVIII века в Италии Ассемани относил первое нападение руссов к концу 859 или началу 860 года, о чем позднее ученые совершенно забыли.  J. B. Assemani. Calendaria Ecclesiae Universae. Romae, 1755, vol. I, pp. 240-241; Romae, 1765, vol. IV, p. 9.

Вполне независимо от Ассемани наш известный историк церкви Голубинский, еще за четырнадцать лет до издания анонимной Брюссельской хроники, пришел также к убеждению, что данное нападение руссов имело место в 860 или в самом начале 861 года.  E. E. Голубинский. История русской церкви. М., 1901, т. 1, с. 21-22.

Современник последнего события патриарх Фотий называл в своей проповеди нападение руссов, этого «скифского грубого и варварского народа», «варварским упорным и грозным морем», «северной и страшной грозой».  Photii in Rossorum incursionern Homiliae, I-II; Lexicon Vindobonense, ed. A. Nauck, pp. 201, 209, 221.

Борьба с западными арабами

Одновременно с военными столкновениями на востоке шла упорная борьба империи с западными арабами. Северная Африка, с большим трудом завоеванная арабами в VII веке, очень быстро освободилась от власти восточных халифов, так что после 800 года, например, аббасидские халифы уже не оказывали никакого влияния на страны к западу от Египта, где в Тунисе образовалась с 800 года сильная самостоятельная династия Аглабитов, владевшая большим флотом.

Византийские владения в Средиземном море подвергались со стороны арабов серьезной опасности. Уже в самом начале IX века, при императоре Никифоре I, африканские арабы помогали жившим в Пелопоннесе славянам во время их восстания и осады города Патр (Патраса). В царствование Михаила II Византия потеряла важный в стратегическом и торговом отношении остров Крит, захваченный арабскими выходцами из Испании, нашедшими убежище сначала в Египте и оттуда уже переправившимися на Крит. Арабский предводитель основал на острове новый город, окруженный глубоким рвом, по-арабски хандак, откуда и произошло другое название острова Кандия.  Не ясно, был ли Крит завоеван арабами в 823 или 825 году. См.: А. А. Васильев. Византия и арабы, т. 1, с, 45-53 (о дате - с. 49, прим. 1); во (французском издании - с. 49-61; J. В. Bury. A History of the Eastern Roman Empire, pp. 287-291. Брукс, в весьма важной с точки зрения критического подхода к источникам статье, относит завоевание к 828 году. E. Brooks. The Arab occupation of Crete. - English Historical Review, vol. XXVIII, 1913, p. 432.

Со времени завоевания острова арабами Крит сделался гнездом пиратов, грабивших и разорявших острова Эгейского моря и прибрежные местности и наносивших этим большой ущерб политическим и экономическим интересам империи.

Еще ощутительнее для Византии была потеря Сицилии. Последняя уже в VII и VIII веках подвергалась иногда арабским нападениям, не имевшим серьезного значения. Но в эпоху Аморийской династии обстоятельства изменились. В конце правления Михаила II в Сицилии поднял восстание и был провозглашен императором Евфимий. Однако, убедившись, что собственными силами ему нельзя будет справиться с правительственными войсками, Евфимий призвал к себе на помощь в Сицилию африканских арабов. Последние, прибыв в Сицилию, начали овладевать островом. Евфимий между тем был убит сторонниками императора.  По поводу восстания Евфимия см.: F. Gabotto. Eufemio il movimento separatista nella Italia bizantina. Torino, 1890. cm, также: А. А. Васильев. Византия и арабы, т. 1, с. 56-75; во французском издании - pp. 294- 302, 478-480.

С точки зрения итальянского историка Габотто, Евфимий был мечтателем, идеалистом, мужественным борцом за независимость своей страны и продолжателем традиционной политики создания в Италии независимого государства «Римской итальянской империи» (Impero romano italiano). Характеристика Евфимия, даваемая Габотто, не подтверждается источниками.  F. Gabotto. Op. cit., pp. 6-7; А. А. Васильев. Ук. соч., с. 73-74 (в русском издании); р. 85 (во французском издании); см. также: М. Amari. Storia dei musulmani di Sicilia. Catania, 1933, vol. I, p. 412.

Арабы укрепились в Панорме (Палермо) и постепенно заняли большую часть Сицилии, включая Мессину, так что к концу правления Аморийской династии из всего большого количества сицилийских городов, только Сиракузы остались в руках христиан. Естественным переходом для арабов из Сицилии было продвижение их в византийские владения в Южной Италии.

Аппенинский полуостров оканчивается на юге двумя полуостровами, из которых юго-восточный в древности назывался Калабрией, а юго-западный - Бруттиумом. В византийское время в этих названиях происходит перемена. С середины VII века название Бруттиум становится все менее и менее употребительным и заменяется названием Калабрии, которое стало таким образом обозначать оба полуострова. Одним словом, под Калабрией стали разуметь совокупность византийских владений в Южной Италии вокруг Тарентского залива.  J. Gay. L'ltalie meridionale et l'empire byzantin depuis l'avenement de Basile F» jusqu'a la prise de Bari par les normands, 867-1071. Paris, 1904, pp. 5-6.

Политическое положение Италии в IX веке представляется в таком виде. Византия удерживала за собой Венецию, большую часть Кампании с герцогством Неаполитанским и другими герцогствами и два южных полуострова. Венеция и Кампания находились лишь в некоторой зависимости от Византии, имея автономное управление. Юг Италии был прямо подчинен империи. Большей частью Италии владели лангобарды, которые в конце VII века, в лице герцога Беневентского, завоевали у Византии Тарент, т. е. дошли до берега Тарентского залива, и этим отрезали друг от друга оба византийских южных полуострова. С тех пор последние могли сообщаться между собой исключительно морем. После итальянских завоеваний Карла Великого и его коронования в Риме весь Аппенинский полуостров, за исключением византийских владений, перешел формально в руки западного императора. В действительности же власть его не заходила южнее границ папского государства и Сполетского герцогства. Герцогство Беневентское осталось самостоятельным.

В связи с постепенным завоеванием Сицилии арабский флот начал производить нападения на итальянское побережье. Взятие арабами Тарента при Феофиле сразу явилось серьезной опасностью для византийских южноитальянских владений. Пришедший на помощь императору в Тарентский залив венецианский флот потерпел сильное поражение. Между тем арабы хитростью захватили на восточном берегу полуострова укрепленный важный город Бари, откуда стали производить дальнейшие завоевания внутри страны. Пришедший туда с войском западный император Людовик II потерпел неудачу и должен был отступить. С другой стороны, арабские пираты в сороковых годах IX века появились в устьях Тибра, угрожая Риму, и, завладев богатой добычей, удалились. Во время этого нападения особенно пострадали римские базилики св. Петра и Павла, находившиеся за городскими стенами.

Подведя итоги арабо-византийским отношениям за время Аморийской династии, мы должны признать, что на западе Византия понесла крупные неудачи. Она потеряла Крит и Сицилию, - первый до 961 года, а вторую навсегда, - и ряд важных пунктов в Южной Италии, хотя в последней арабы в половине IX века и не занимали еще больших сплошных территорий. Иные результаты борьбы с арабами были для императоров Аморийской династии на восточной границе, где империя при них почти целиком смогла отстоять свои пределы; происшедшие незначительные изменения не имели на общий ход дела какого-либо влияния. В этом отношении Аморийская династия имеет немалое значение для империи: на протяжении сорока семи лет она сумела выдержать наступательные действия восточных арабов, иногда очень серьезные, как например, Аморийский поход, и сохранить в общем целостность византийской территории в Малой Азии.