Царица Феодора. Восстановление православия. Михаил III

Исследование положения церковных партий при власти Михаила II. Условия завершения иконоборческой смуты во время правления царицы Феодоры. Восстановление православия при участии патриарха Мефодия. Характеристика правительственной деятельности Михаила III.

Рубрика История и исторические личности
Вид краткое изложение
Язык русский
Дата добавления 25.08.2010
Размер файла 76,9 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Судьба павликианства в Византии была весьма печальна. Основатель секты Силуян был побит камнями, Симеон-Тит сожжен, Сергий-Тихик был убит в 835 г. Но времена иконоборчества были еще лучшей порой, худшая эпоха началась после восстановления православия. Правда и то, что, когда правительство начало преследовать сектантов, павликиане присоединились к исконным врагам империи, мусульманам, и вместе с ними стали делать нападения на византийские области. Царица Феодора не остановилась пред самыми крайними мерами по отношению к павликианам и потому, между прочим, что в них она видела приверженцев системы иконоборчества, которой она нанесла окончательный удар. Она отправила против павликиан своих "доверенных": Аргира, Дуку и Судали, дав им высшие полномочия на тот конец, чтобы или обратить их к Церкви, или нещадно истреблять17. Т.к. сектанты не соглашались отступить от своей веры, то их сажали на кол, убивали и топили в море. Число погибших доходило до ста тысяч, имущество их отписывалось в казну.

Казалось бы, сектантам угрожало окончательное уничтожение, но они организовались в военную дружину и нашли возможность долго отстаивать свою жизнь, нанеся империи немало горя. Во главе их встал военный муж, служивший протомандатором у стратига фемы Анатолика, по имени Карвей. Его судьба полна приключений. С 5 тыс. павликиан, своих единоверцев, он удалился к арабам и чрез посредство эмира Мелитины был представлен калифу, который принял павликиан в свои владения и предоставил им для заселения два города. Терпевшие в империи притеснения павликиане переселялись к своим единоверцам, увеличивая число их. С течением времени они построили собственный город Тефрику в области Севастии и получили большое военное значение в постоянных войнах с империей эмиров Мелитины и Тарса, с которыми павликиане воевали против христиан. Защита империи против этих врагов была поручена Петрове, на которого как стратига Фракисийской фемы, тогдашний доместик схол и член регентства Варда возложил эту серьезную и ответственную задачу. Но Феодоре не удалось ни истребить павликиан, ни обратить к господствующей Церкви. Первое серьезное поражение нанесено было павликианам в 871 г., когда был убит вождь их Хрисохир, а через 100 лет огромная масса павликиан выведена была во Фракию и поселена близ Филиппополя, где она встретится нам снова под именем богомилов 18.

Славянские поселения в Пелопоннисе составляли также немалую заботу для правительства Феодоры, которое не могло хладнокровно переносить, что несколько отдельных племен, живших в гористых местах Южной Греции, продолжали охранять свои племенные особенности внутреннего управления и быта. Те мелкие племена, которые со всех сторон были окружены эллинским населением, как славяне у Пагасейского залива близ Димитриады, постепенно теряли свои народные особенности, сливаясь с местными жителями; другие племена, как жившие у Патр, потеряли даже свою свободу и перешли в состояние церковных крестьян 19. В том и другом случае над славянами получали преобладание высшая культура и христианская Церковь. Весьма вероятно, что в великом движении, которое сопровождалось возмущением самозванца Фомы, греческие славяне также имели долю участия. Царица Феодора, при которой Средняя и Южная Греция уже организована была как фемы Эллада и Пелопоннис, поручила, как и естественно, устройство фемы стратигу протоспафарию Феоктисту Вриеннию. С помощью военных отрядов, приведенных из Фракии и Македонии, Феоктист мог начать окончательное подчинение славян и подведение их под византийскую административную систему. После усмирения северных ахейских славян при Никифоре I в начале IX в. в занимающее нас время могли обращать на себя внимание два племени, которые долго еще и впоследствии напоминают о себе в Пелопоннисе, это милинги и езериты, жившие по склонам Тайгетского хребта и сохранившие свое имя и известного рода внутреннюю самобытность до самого турецкого завоевания. Не столь многочисленные, как у Тайгета, были еще славянские поселения в Пелопоннисе близ древней Олимпии.

Победы протоспафария Феоктиста нанесли славянам большой удар, и самые воинственные между ними и защищенные горами Тайгета племена принуждены были платить дань империи, именно: на милингов возложено было 60 номисм, а на езеритов -- 300. Уже из незначительности дани можно заключать, что или племена эти были весьма немногочисленны, или зависимость их была слишком слабая*. Т. к. обращение в христианство милингов и езеритов последовало позднее, именно в царствование Василия I (867--886), то следует полагать, что при царице Феодоре было достигнуто лишь внешнее их подчинение.

Как мы видели выше, условия воспитания наследника престола поставлены были царицей Феодорой весьма неудовлетворительно.

Царевич лишен был доброго влияния и предоставлен в юном возрасте своим натуральным склонностям, развитие которых с годами сделало его весьма неспособным государем и слишком дурным человеком. Если кто заслуживает в этом упрека в небрежности и невнимании к своим прямым обязанностям, то это, конечно, мать. С юношеских лет Михаил получил вкус к веселому обществу сверстников, к охоте, к веселым пирушкам и пьянству. Он стал страстным любителем цирковых представлений, в которых принимал личное участие в качестве наездника, более всего дорожил популярностью между цирковыми партиями и наездниками, на которых тратил большие суммы. В происходивших со стороны регентства вмешательствах в жизнь Михаила Барда всегда принимал сторону этого последнего и этим становился еще ближе к своему воспитаннику. В молодые годы он позволял себе связи с женщинами, и одна из его любовниц, Евдокия Ингерина, так завладела его чувствами, что царица Феодора с целью отвлечь его от этой связи женила его в семнадцатилетнем возрасте на девице знатного рода Декаполитов по имени Евдокия. Но вынужденный брак не изменил отношений Михаила к его незаконной привязанности. Явным следствием были придворные интриги, начавшиеся между членами регентства.

Видя в канцлере Феоктисте виновника принятых против царевича мер и желая устранить его с дороги, Варда воспользовался городскими слухами о близких отношениях между царицей Феодорой и канцлером -- логофетом и побудил царевича взять Феоктиста под стражу и предать смерти (ок. 855 г.). Это служило предвестием приближавшегося переворота, т. к. царица в Феоктисте действительно лишилась своей главной опоры. Прежде всего дочери Феодоры -- Фекла, Анастасия, Анна и Пульхерия -- выведены были из Большого дворца и пострижены в монахини; затем все влияние Феоктиста и занимаемое им в регентстве положение перешло к Варде. Хотя царица оставалась еще формально во главе правительства, но на деле власть уходила от нее, и она, верно оценив положение дел, сочла более благоразумным уступить власть сыну и обратиться к частной жизни. Можно, впрочем, думать, что Феодора питала надежду на возвращение к власти, если только ей удастся поколебать влияние Варды, но сделанные в этом направлении попытки только ухудшили ее положение, т. к. ей с дочерьми указано было жить в монастыре Гастрии, куда обыкновенно ссылались царицы и принцессы, присутствие которых при дворе считалось нежелательным или опасным.

Для характеристики времени Феодоры в хозяйственном отношении заслуживает внимания следующая подробность. В конце января 856 г. она собрала членов сената в заседание и дала отчет о состоянии денежных сумм в казне. Оказалось, что правительство владело громадными запасами в золоте и серебре: 1090 кентинариев золотом и 3000 кентинариев серебром, что по расчету равняется приблизительно 35 миллионам р. Это, конечно, была громадная сумма, которая до известной степени может служить показателем и экономических средств империи и правильной системы в расходовании государственных средств в период малолетства Михаила III.

С 856 г. начинается самостоятельное правление Михаила. Он принес на престол все пороки, в которых воспитали его, и не унаследовал ни одного царского качества. В характеристике Михаила как человека безнадежно испорченного и утратившего благородные качества души не может быть двоякого мнения, все писатели порицают этого царя-пьяницу. После отмены регентства объявленный сенатом и имперскими чинами царем он прежде всего отличает высшими наградами Варду, пожаловав его саном магистра и назначив доместиком схол. Когда же раскрыт был заговор на жизнь его, то Варда получил высший сан куропалата и при своем безнравственном и слабовольном воспитаннике-царе стал пользоваться неограниченными полномочиями.

Чтобы хотя до некоторой степени ознакомить с обычными занятиями молодого царя, приведем страницу из летописи Симеона магистра. "Предавшись всякому распутству, Михаил растратил огромные суммы, которые сберегла его мать. Принимая от святого крещения и усыновляя детей наездников цирка, он дарил им то по 100, то по 50 номисм. За столом в пьяной компании товарищи его пиршеств состязались в бесчинствах, а царь любовался этим и выдавал в награду до 100 номисм самому грязному развратнику, который умел выпускать газы с такой силой, что мог потушить свечу на столе. Раз он стоял на колеснице, готовый начать бег, в это время пришло известие, что арабы опустошают Фракисийскую фему и Опсикий и приближаются к Малангинам, и протонотарий в смущении и страхе передал ему донесение доместика схол. "Как ты смеешь,-- закричал на него император,-- беспокоить меня своими разговорами в такой важный момент, когда все мое внимание сосредоточено на том, чтобы тот средний не перегнал левого, из-за чего я и веду это состязание!""20 Но самое худшее -- это было сообщество, в котором он любил вращаться: сатиры и бесстыдники, способные на самые грязные выходки. Он одевал их в священные и золототканые одежды, возлагал на них омофоры и бесстыдно и неприлично заставлял совершать священные действия. Начальника их по имени Феодосии, или Грилл, называл патриархом, а прочим 11 присвоил имена митрополитов знаменитейших кафедр. Участвовать с ними в этой забаве он считал высшим благом, чем самое царствование. Он считался первопрестольным колонийским и двенадцатым по порядку. Под игру на кифарах они исполняли священные песни и, подражая таинственным песнопениям, то понижали голос, то произносили слова громким и пронзительным звуком. В золотые и украшенные жемчугом сосуды вливали уксус и горчицу и давали желающим пить, издеваясь таким образом над таинством причащения. Иногда этот Грилл, сидя на белом осле, совершал процессии по улицам в сопровождении своей ряженой ватаги и, бывало, попадался навстречу блаженному патриарху Игнатию во время совершения им литии. Тогда Грилл и его приспешники, подняв фелони, начинали сильней бить в свои инструменты и поносить клир бесчисленными ругательствами, оставляя без внимания увещания благочестивого мужа, он разве немного сходил с дороги. Нарисованная выше картина ночных попоек, цирковых забав и скоморошеских процессий должна бы предрасположить нас к тому, чтобы не искать в царе Михаиле никаких положительных качеств. Но уже то обстоятельство, что между его современниками и даже имевшими к нему близкое отношение людьми встречаем высокие характеры и просвещенные умы, может дать повод не без пользы присмотреться к нему со стороны его правительственной деятельности. Конечно, на первом плане нужно поставить военное дело.

Оказывается, Михаил не пренебрегал военной честью империи и старался лично вести войска на опасные места на границе с мусульманами. Здесь важным значением пользовались по своим враждебным к империи расположениям занятые павликианами места Сивас и Тефрика21, откуда почти ежегодно происходили наезды на византийские области. Эмир мелитенский и правитель Тарса руководил павликианскими отрядами, подкрепляя их арабскими конниками. Отношения с арабами составляли в это время самую важную сторону внешней политики; почти постоянно в столице были мусульманские послы, и, с другой стороны, из империи снаряжались посольства к калифу. Вот почему значительной долей и притом важнейших известий мы обязаны за это время арабским писателям. Между прочим, у Табари встречаем такое место, характеризующее влияние Петровы22. Между представителями империи и калифата шла речь об обмене пленными, обе стороны подтвердили клятвой свои обещания. Т.к. со стороны Византии принес клятву именем императора Петрона, то арабский посол спросил царя, обязательна ли для него данная его дядей клятва, император отвечал на это утвердительно кивком головы. "И не слышал я от него,-- говорится далее,-- ни одного слова с тех пор, как вступил в греческую землю до моего ухода. Говорил один переводчик, император только слушал и головой говорил, да или нет. Сам же император никогда не говорил, и его делами распоряжался дядя".

Несмотря на перемирие и обмен пленными, произведенный, как было в обычае, на р.Ламус, в 860 г. между империей и калифатом снова происходили военные дела. Поход этого года, предпринятый также лично царем Михаилом, падает на то время, когда под Константинополем появилась русь, которая произвела опустошение окрестностей и начала угрожать самому городу, очевидно, лишенному в то время своего гарнизона. Никита Орифа, адмирал, или друнгарий флота, не имел в своем распоряжении достаточных средств для отражения русских и поспешно дал знать царю, находившемуся тогда у Черной реки, чтобы он возвратился в столицу. Когда русские были прогнаны от столицы, Михаил вновь отправился в поход на восточную границу. На границе калифата и империи в округе Сивас, у Дазимона, произошло сражение, окончившееся поражением Михаила, после которого он едва спасся от плена. Для характеристики положения, в котором находилась столица летом 860 г., т. е. во время русского нашествия, важно еще отметить, что критские арабы тогда же сделали набег на Киклады и доходили до Проконниса.

В 863 г. снова возобновились военные действия. На этот раз мелитинский эмир Омар сделал поход на север в фему Армениак, где взял важный приморский город Амис, ныне Самсун. Этот город издавна имел большое торговое значение на южном побережье Черного моря, и, кроме того, появление арабского войска внутри византийских владений должно было немало обеспокоить правительство. Не полагаясь на местные войска фем, император послал против Омара стратига Фраки-сийской фемы Петрову, который с помощью вспомогательных отрядов из разных малоазийских округов нанес арабам сильное поражение в местности, положение которой недостаточно определено, между фема-ми Пафлагония и Армениак. В этой битве погиб эмир, и уничтожено было его войско. После этого дела Петроне было дано звание магистра. Фактически, однако, положение дел на восточной границе нимало не изменилось до самой смерти Михаила III. В общем, это была постоянная война, сопровождавшаяся опустошением незащищенных местностей и захватом пленников и прерывавшаяся на время переговорами о перемирии и разменом пленными, причем с той и другой стороны нередко оказывались отступники от веры отцов. Сильного напряжения не достигали эти столкновения лишь потому, что само положение калифата далеко не было обеспечено от смут и анархии. Арабский элемент встретил сильное соперничество в турецких отрядах, окруживших трон падишаха, и подготовил опасный разрыв между калифом и турками.

Со стороны моря империи наносили много вреда арабы, занявшие Крит и развившие у себя морское дело и пиратство. В 866 г. снаряжен был флот против критских корсаров, но в это время произошли неожиданные обстоятельства, вследствие которых поход был отменен. Именно: в апреле месяце у берегов Малой Азии главный вдохновитель этого похода кесарь Варда был убит на глазах императора Василием Македонянином, который около того времени вошел уже в расположение императора и с тех пор сделался первым после царя человеком в империи.

Нам остается еще коснуться церковных отношений времени Михаила. Это тем более следует отметить, что как Михаил, так и кесарь Варда в религиозных убеждениях скорей придерживались отрицательных взглядов, император по крайней индифферентности, а дядя его -- по рационалистическим воззрениям. Известно выражение императора, передаваемое в жизнеописании патриарха Игнатия: "Мой патриарх--это Феофил, кесарев -- Фотий, а у народа патриарх Игнатий"23. Кесарь Варда с первых же лет самостоятельного правления Михаила получил громадное влияние на политические и церковные дела. Придворные интриги и борьба мелких честолюбий, увеселения и пьяные пирушки были предоставлены царю и его ближайшим товарищам, Варда же оставил за собой правительственную деятельность. Мы видели, что военное дело вел брат его Петрона, внутренняя же администрация всецело лежала на его ответственности. В особую заслугу ему ставили то, что он лично наблюдал за отправлением правосудия и оживил изучение права. Несомненным подъемом обязаны ему школы, хотя, конечно, нужно признать неправильным мнение, что он впервые открыл совершенно запущенные в эпоху иконоборства учебные заведения. Что касается высшего учебного заведения в Магнаврском дворце, оно обязано Варде своим переустройством, новыми материальными средствами и хорошими профессорами. Во главе этого учебного заведения стоял знаменитый философ Лев, бывший архиепископ солунский. Личным поощрением учеников и вниманием к их нуждам Варда много содействовал поднятию учебного дела в империи и утверждению его на продолжительное время24. Занимавший после патриарха Мефодия вселенский престол Игнатий (846--857) был иерарх высокого происхождения, сын царя Михаила Рангави, низвергнутого с престола Львом Армянином в 813 г. После несчастия, постигшего семью Рангави, четырнадцатилетний сын Михаила Никита был оскоплен и заключен в монастырь, где под именем Игнатия провел 33 года в строгом монашеском уединении и утратив надежду на возвращение лучших дней. В 846 г. по смерти Мефодия царица Феодора вспомнила об нем и поручила ему управление Церковью, которая далеко еще не нашла себе после восстановления православия твердого водительства.

Легко понять, что добросовестный отшельник, всю жизнь проведший вдали от людей и не могший питать к ним добрых чувств, едва ли был таким духовным вождем, который отвечал бы потребностям времени. Он не обладал ни авторитетом, ни достаточным уменьем, чтобы повлиять на придворные сферы, и не пользовался расположением ни царя, ни кесаря Варды. Благочестивый пастырь ввиду ходивших в городе слухов, что Варда находился в преступной связи с своей невесткой, женой его сына, публично отлучил его от св. причастия, чем возбудил против себя его ненависть. Вследствие этого выступления против всесильного временщика патриарх Игнатий поплатился своим положением вселенского патриарха. На место его был избран и посвящен Фотий, а низверженный Игнатий заключен в монастыре на· острове Теревинфе, где и оставался десять лет, до вступления на престол Василия Македонянина, который, желая на время порвать с церковной политикой Фотия, решился в удовлетворение консервативной, по преимуществу монашеской партии снова призвать к управлению Церковью Игнатия (867).

С устранением Игнатия в положении церковных дел наступила значительная перемена, приведшая к разрыву отношений между Восточной и Западной Церковью. Кесарь Варда, которому легко было бы оценить мировое значение подготовлявшихся событий, более, по-видимому, занят был мерами к укреплению своего личного положения, чем задачами мировой политики. Когда с падением Феодоры и убийством Феоктиста все влияние перешло к нему, он несознательно допустил, что около царя образовались такие влияния, которые могли быть для него вредны. Уже и то обстоятельство, что с именем Варды стала соединяться идея о судебном правосудии, школьном образовании, церковном строительстве и т. п., могло подать повод к подозрительности царя Михаила. В ближайшем к нему кружке стали говорить о замыслах Варды и об опасных для царя планах, его занимающих. Около 862 г. приближенным к царю лицом становится Василий, которому мало-помалу удалось занять из небольшого чина царской конюшни высшее звание в империи. Это был любимец счастья, вышедший из самой скромной доли и давший империи самую славную династию, какая только бывала во главе Византийской империи. Сделавшись первым человеком при Михаиле, Василий должен был возбудить к себе соревнование со стороны Варды, и между ними возникли недоразумения. Василий успел уверить императора, что Варда замышляет заговор и имеет в виду царский трон, и убедил его в необходимости принять средства к защите. Во время упомянутого похода, когда флот остановился у берегов Малой Азии, Варда был убит на глазах царя, и предпринятый поход отменен. Это было причиной сильного недовольства против царя, который подвергался укоризнам и порицанию за то, что погубил лучшего государственного человека и не исполнил популярного предприятия. Затем события, сопровождавшиеся насильственной смертью царя, следовали весьма быстро. Мая 26 867 г.

Василий был объявлен кесарем и императором, а 23 сентября того же года Михаил был умерщвлен по приказанию Василия.

Как ни ничтожен характер Михаила и как ни глубоко пали при нем нравственные требования и общественные запросы, мы должны признать, что краткий период его царствования открывает в истории империи совершенно новые перспективы и в десятилетие от 856 до 867 г. появляются на исторической сцене новые, хорошо подготовленные для деятельности люди, которые оказываются совершенно приспособленными и воспитанием, и обучением к предстоявшим широким задачам как в политической и церковной сфере, так и в культурно-просветительной деятельности. В этом отношении новый период истории следовало бы открывать не с Василия Македонянина, который является исполнителем уже намеченного и приготовленного ранее, а именно со времени Михаила III, при котором историка встречают вполне "новые люди и новые песни". Мне кажется, что эти новые явления в жизни византийского общества составляют вывод из пройденной эпохи и должны быть поставлены в связь с иконоборческим движением. Ни патриарх Фотий, ни Константин и Мефодий, ни сам Василий Македонянин не могут быть рассматриваемы вне условий среды, которая их воспитала, а эта среда, несомненно, была иконоборческая. Царствование Михаила III, таким образом, следует рассматривать с двоякой точки зрения: с одной стороны, в это время доживают и заявляют право на существование старые представители иконоборческой эпохи, с другой -- начинают действовать новые люди, воспитавшиеся под влиянием политических и церковных событий нового времени, т. е. начала IX в. С одной стороны, византинизм сдерживал государство и Церковь в цепях узкого филетизма и отвлеченного принципа, в котором преобладающим элементом было послушание букве, а не духу и требованиям жизни, с другой -- возникшая на Западе Каролингская империя и усилившаяся столько же вследствие образования церковной области в Риме, как и просветительной деятельности св. Бонифация между германцами, Римская Церковь поставила перед гордым своим старым и теперь падающим могуществом восточным византинизмом новые задачи, побудив его к обеспечению своего пошатнувшегося положения. Случилось так, что с началом второй половины IX в. для государственных деятелей Восточной империи представлялась полная возможность наверстать потерянное и дать империи новый блеск, несмотря на сделанные уступки в пользу Каролингской империи.

Не подлежит сомнению, что иконоборческий период характеризуется борьбой за идеи, и что эпоха процветания византинизма, как называют македонский период, во многом ему обязана.

К сожалению, иконоборческий период остается во многих подробностях маловыясненным и по основным его выводам довольно спорным. Руководившая движением и задававшая тон партия не осталась у дел, а была насильственно отстранена, и все основания, которыми она руководилась в жизни (акты, записи, сочинения), подверглись или уничтожению, или порче, так что цели и стремления иконоборческих императоров и их сотрудников в сущности для нас неизвестны. Торжество православия сопровождалось не только восстановлением почитания святых икон и вообще церковной реакцией, но и отменой многих других новшеств, которые рассматривались как результат той же системы. Известно, что самые законы, изданные иконоборцами, признаны были в X в. негодными и отменены. Конечно, нужно считать увлечением мысль, что иконоборческий период заслуживает сравнения с освободительным движением XVI в., но и в VIII в. в Византии подвергнуты были колебанию многие из устоев жизни. Борьба шла не из-за икон только, икона служила лишь символическим выражением противоположных воззрений на предметы поклонения; икона как вещественный предмет послужила материалом для проверки мировоззрения враждовавших партий. То обстоятельство, что была выяснена разность между ??????? и ???????? ???????????, не могло занимать массу верующих, это было дело богословов и образованных классов. Но вместе с тем христианству нужно было отстоять свои принципы и поклонение иконам против мусульманства и иудейства и против бросаемых ему упреков в идолопоклонстве. С богословской и философской точки зрения выяснен принцип поклонения иконам в сочинениях Ф. Студита, т. е. уже в IX в.

Идейные завоевания совершаются весьма медленно. В течение ста с лишком лет теоретический вопрос церковности приковывает к себе напряженное внимание всех классов общества, возбуждает страсти и поглощает материальные и духовные силы страны. А между тем в это время на отдаленных окраинах происходят, не останавливая на себе должного внимания, события первостепенной важности. Не будем здесь приводить на память возрастающие успехи мусульман и болгар, с которыми Византия еще могла справиться и движение которых вперед угрожало самому существованию Византийского государства. Но то, что произошло в IX и X вв. в Италии,-- образование Папской области и великая узурпация Каролингов -- наносило невознаградимый ущерб престижу и мировой политике Византийской империи. Вместе с началом действия иконоборческого эдикта совпадает отлучение от общения с Западной Церковью Востока; с тех пор Запад эмансипируется и начинает самостоятельное развитие. Римская Церковь, порвав с империей, ищет себе защиты и покровительства в возрастающем Франкском государстве, которое создает и смело ставит в это время свои мировые притязания. Каролинги выработали и привели к осуществлению идею перенесения императорской власти на короля франков и нашли церковное освящение этой революционной мысли в авторитете папы. Мировластительные притязания Рима находили поддержку у самих греков; крупнейший писатель IX в. Феодор Студит признавал за Римской Церковью верховный авторитет в делах веры. Немаловажным ударом для империи было и то, что в течение иконоборческого периода гонимые православные, в большинстве из черного духовенства, во множестве колонизовали Южную Италию, придав на долгое время стране наименование Греции.

После восстановления православия Византия должна была вернуться к тем устоям, на которых покоилось ее существование в начале VIII в. Но вернуться к старому было нельзя, да это и не могло соответствовать ее интересам. Принципы иконоборчества, несомненно, были навязаны с Востока, в основе их лежат мусульманские и иудейские воззрения, торжество иконоборческих идей необходимо приводило к преобразованию Византии в особое государство с преобладанием восточных этнографических и культурных элементов. Между тем, не только по значению эллинского этнографического состава в империи, но и по господствующим культурным особенностям и по историческим тенденциям Византия не могла мириться со скромной ролью восточного государства в средневековой Европе. Уже в конце VIII в. с достаточной ясностью можно было видеть, что европейские народы начинают давать европейской истории совершенно новое значение, что местные истории франков, саксов, лангобардов, баварцев и др. начинают придавать истории Западной империи особый блеск, силу и величие. Разве не ясно было для государственных деятелей Византии, что болгаре, мораване, русские, вообще восточные и южные славяне должны были и до известной степени уже приготовлены были войти в подчинение Константинопольского патриархата и вместе с тем содействовать воскрешению имени империи, блеск которого потускнел вследствие новых завоеваний Каролингов и увеличения пределов Римской Церкви присоединением к ней вновь обращенных германских народов. По-видимому, намечаемый здесь исторический момент хорошо был сознан при переходе власти от Михаила III к Василию Македонянину, т. к. при новой династии империя вступает на новый путь, на котором развивает громадные духовные и материальные силы.

Из вышеизложенного уже ясно, что иконоборческих императоров современный историк обязан защищать против многочисленных и разнообразных взведенных на них обвинений. Наиболее несправедливо обвинение в систематическом гонении на школы и на просвещение. Главное обвинение в этом отношении высказано против Константина Копронима как сознательного и злонамеренного гасильника просвещения. Но никаким доказательством нельзя подтвердить этого. Все обстоятельства, касающиеся Феодора Студита и его семьи и распространения в среднем классе грамотности, отмеченные нами в своем месте, свидетельствуют о том, что в конце VIII в. ни школы не были закрыты, ни домашнему обучению не поставлено препятствий. Что касается начальных годов IX в., то появление на исторической сцене таких научно образованных людей, как Иоанн Грамматик, подготовивший иконоборческую реакцию в 814 г., профессор и математик Лев, выдающийся по своим знаниям, знаменитый патриарх Фотий, поражающий своим обширным литературным образованием, свидетельствует о высокой постановке школы. А грандиозная и беспримерная в средневековом эллинском мире личность Константина Философа, имеющая себе двойника разве в Оригене, не менее импозантная фигура паннонского архиепископа Мефодия и многие современники их, родившиеся и получившие воспитание в конце VIII и начале IX в., не обязаны ли своей школьной образованностью и научной подготовкой современной им общественной среде и высшей школе, в которой они получили образование и любовь к научным занятиям? Подобная общественная среда, несомненно, была при иконоборческих царях; об ней, например, говорит следующее прекрасное место из письма Фотия25. Уже будучи патриархом, он рисует такую картину радостей и наслаждений, какие он получал в скромной доле профессора высшей школы в Константинополе. "Могу ли без слез,-- пишет он папе Николаю,--говорить о том времени, когда мои друзья собирались около меня и приводили ко мне других, горевших желанием учиться? Мне доставляло высочайшее наслаждение видеть, с какой ревностью они занимались наукой, с каким вниманием расспрашивали меня, как изощряли свой ум математическими вычислениями и с каким рвением стремились к постижению истины посредством изучения философии и Священного Писания, венца всех знаний. Это было обыкновенное общество, в котором я вращался. Бывало, иду во дворец, меня сопровождает толпа слушателей до самого входа и уговаривает не засиживаться там долго и скорей вернуться. В этой привязанности учеников я видел для себя высшую и невыразимую награду и оставался во дворце не более, как того требовало дело. Возвращаясь домой, я встречаем был у дверей моим ученым обществом. Те из учеников, которые своими превосходными качествами снискали некоторое право на короткое со мною обращение, замечали, что заждались меня, другие просто приветствовали. Отношения наши были просты и искренни, их не нарушали козни, не омрачала зависть. И всего этого я теперь лишен и горько оплакиваю перемену".

Чтобы отстоять предвзятую мысль о густом-мраке невежества, господствовавшего при иконоборцах, указывают на известия о просветительной деятельности кесаря Варды, брата царицы Феодоры, с именем которого соединяют открытие византийского школьного образования. Но в открытых Вардой школах не могли получать образование люди, которым обязан своим подъемом византинизм при Македонской династии, следовательно, ему нужно приписывать реформу в этом важном деле, а отнюдь не открытие школ. Варде принадлежит, по свидетельству летописцев26, главным образом преобразование и обеспечение материальными средствами школы при дворце Магнаврском, в которой, как можно догадываться по перечислению наук, преподавались известные в средневековой школе trivium и quadrivium27, где после грамматики и риторики следовали геометрия, астрономия, философия и наука всех наук -- богословие.

К подобным же заключениям, которые пока еще не могут быть так утвердительно выражены, как первые, приводит изучение памятников искусства. Иконоборческая эпоха не влияла так разрушительно на художественную производительность, как это утверждалось до сих пор. Гонение было не на искусство вообще, а на почитание изображений святых и воздавание им божеских почестей. В настоящее время начинают становиться известными такие памятники высокого художественного выполнения, происходящие, по всей вероятности, из эпохи иконоборцев, которые должны совершенно ослабить ту точку зрения, что искусство заглохло в IX в. и неожиданно вновь ожило при Македонской династии. В самое последнее время открыты мозаики в церкви св. Димитрия в древней Солуни, которые подали повод к новым выводам по вопросу о состоянии искусства в эпоху VI -- IX вв.28 Изучение этого памятника не закончено еще, но, по всем вероятиям, он должен пролить новый свет на историю византийского искусства.

Важным также обвинением против царей иконоборческого периода выставляется жестокость, с какой они преследовали своих противников--иконопочитателей. Хотя историку не следовало бы считаться с этим обвинением, которое не может быть рассматриваемо как знамение эпохи, а скорей служит обычным явлением всякой религиозной борьбы и обнаруживается с одинаковой жестокостью во все времена, но и в этом отношении нельзя не обратить внимания на то, что деятельность иконоборческих царей без меры и слишком густо окрашена пристрастными и нетерпимыми писателями. Достаточно напомнить, что жестокость, проявлявшаяся в членовредительстве, в мучениях, в продолжительном заключении и в казнях, засвидетельствована одинаково и в отношении иконопочитателей, и иконоборцев. Если произвести подсчет, то сомнительно, на чьей стороне подымется вверх чаша гуманности и справедливости, на стороне первых или последних. Во всяком случае, жестокость царицы Ирины по отношению к своему сыну или принесение в жертву чистоте православия сотен тысяч павликиан при царице Феодоре может выдержать сравнение с любым преступным распоряжением Константина Копронима или последнего иконоборца Феофила.

В высшей степени любопытно для оценки иконоборческого движения следующее обстоятельство, на которое доселе не было обращено внимания. В первый период движения видим на Востоке, в особенности в военных частях, горячих защитников иконоборческой идеи, которые готовы жертвовать жизнью ради торжества Исаврийской династии и выдвинутого ею религиозного принципа. Во втором периоде одушевление иконоборческой идеей совершенно падает: ни в Анатолике, ни в Фракисийской феме не встречаем более бунтов из-за иконоборческой идеи. Напротив, самозванец Фома привлекает на свою сторону массы народа в Малой Азии, хотя он слыл за славянина по происхождению и хотя выдавал себя защитником иконопочитания.


Подобные документы

  • Исследование времени правления первых представителей династии Романовых, внутренней и внешней политики, церковных преобразований культурного развития России. Анализ положения страны, охваченной последствиями Смуты, до прихода к власти Михаила Романова.

    реферат [48,1 K], добавлен 10.05.2011

  • Исследование эпохи упадка Византии (XI век) как определяющего фактора формирования взглядов Михаила Пселла. Влияние кризиса императорской власти на содержание "Хронографии". Особенности передачи власти в Византийской империи в изложении Михаила Пселла.

    дипломная работа [10,1 M], добавлен 24.06.2017

  • Великая государыня Марфа Ивановна, как мать первого царя Михаила Федоровича из династии Романовых, ее вклад в восстановление Русского государства после Великой смуты, восстановление из руин Русского государства и замужество за боярином Федором Романовым.

    реферат [55,8 K], добавлен 01.07.2009

  • Авантюра Лжедмитрия I как начало смутного времени. Восстание Болотникова. Участники заговора против Шуйского. Создание I и II ополчения. Освобождение Москвы. Защита православия и восстановление православного царства. Земский собор. Избрание Романовых.

    контрольная работа [37,2 K], добавлен 25.03.2009

  • Воспоминания о детских и юношеских годах жизни Михаила Клеофаса Огинского - знаменитого польского композитора и политика. Ознакомление с его дипломатической деятельностью в Костюшковском движении и дальнейшей эмиграции. Последние годы жизни деятеля.

    реферат [1,6 M], добавлен 04.12.2011

  • Смута в политической жизни России в конце XVI века, ее отличительные черты и основные последствия. Приход на престол Михаила, начало новой эпохи в государственном развитии, развитие предпринимательской деятельности. Отношения государства и церкви.

    реферат [22,1 K], добавлен 16.05.2009

  • Анализ положения страны до прихода к власти Михаила Романова. Основные этапы Смутного времени.

    реферат [11,6 K], добавлен 09.12.2002

  • На посту Президента СССР М.С. Горбачев пытался достичь согласия между различными социальными группами мирным путем. Деятельность Михаила Сергеевича привела к резкому снижению угрозы гибели человечества и освобождению многих народов от ига тоталитаризма.

    реферат [14,9 K], добавлен 12.09.2010

  • Биография Михаила Федоровича Романова, который правил с 24 марта 1613 года, был избран на царствование Земским собором 21 февраля 1613 года, что закрывало период Смутного времени. Избрание на царство, итоги правления первого царя из династии Романовых.

    презентация [232,3 K], добавлен 30.11.2011

  • Первый русский консерватор. Издание многотомной "Истории российской от древнейших времен" Михаила Михайловича Щербатова. Возникновение бюрократической иерархии как одна из причин "повреждения нравов". Основные политические идеалы Михаила Щербатова.

    презентация [989,0 K], добавлен 15.06.2015

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.