Внутренн политика Фридриха II

В одиночестве, верхом Фридрих прогуливался по улицам города. Взрослые почтительно стояли по обе стороны улицы, рассматривая короля. Дети прыгали вокруг его лошади, бросая вверх шапки, но не столько в знак приветствия, сколько из озорства. Детям, наверное, был смешон король: старик в грязном и потертом мундире, который почти не обращал на них внимания, только иногда отстранял их с дороги палкой.

Он уже был не нужен детям, да и никому не нужен. Дворец Фридриха не охранялся. Всякий мог подойти к его окнам и заглянуть в них.

3. Фридрих II, как писатель

Фридрих II Великий оставил после себя большое количество разного рода сочинений, написанных на французском языке. Он вообще очень интересовался французской литературой, но немецкую совершенно игнорировал. Многие историки думают, что это спасло немецкую литературу от королевского меценатства, которое могло бы лишить ее благородной независимости, ее отличающей; другие, наоборот, предполагают, что сближение между Фридрих II Великий и немецкими писателями его времени могло бы освободить последних от «беспочвенного космополитизма» и содействовать развитию в них национального духа и политического интереса. В тридцатых годах Фридрих II Великий еще увлекался философией Вольфа, которую ему переводили, однако, на французский язык. Под ее влиянием он даже начинал «замечать возможность существования у себя души и, пожалуй, возможность ее бессмертия". В духе вольфианского оптимизма он сочинял по-французски оды о «благости Божией» и о «любви к Богу».

«Такие, как вы, философы, -- писал он тогда Вольфу, -- учат тому, что должно быть, а короли существуют лишь для того, чтобы приводить в исполнение ваши идеи». Впоследствии Фридрих II Великий охладел к Вольфу; метафизика этого мыслителя мало соответствовала складу ума Фридрих II Великий и тому влиянию, какое на него уже успел оказать Вольтер. "Бог, -- писал он однажды, -- дал нам достаточно разума, чтобы уметь вести себя, как следует, но слишком мало, чтобы знать то, чего не могли найти ни Декарт, ни Лейбниц, и никто никогда не найдет» Кони, Ф. История Фридриха Великого. - М.: 1997.С. 46.. Подобно Вольтеру, он не сомневается в бытии Бога, но отказывается от познания сущности Божества. Скептическое отношение к метафизическим вопросам заставляло его особенно дорожить философией Бейля, которого он называл «князем европейских диалектиков». В 1765 г. Фридрих II Великий составил даже краткое изложение его идей, переиздал его в 1767 г. и в предисловии назвал философию Бейля "бревиарием здравого смысла".

У Фридрих II Великий было известное философское миросозерцание, более эклектического, чем синтетического характера, оно его удовлетворяло и сближало с представителями передовой мысли XVIII в. По своему образу мыслей он наиболее подходит к Вольтеру (об отношениях между Вольтером и Фридрих II Великий II -- см. Вольтер); энциклопедисты, в общем, были ему скорее антипатичны, особенно когда касались политических и общественных вопросов. Особенно антипатичен был для Фридрих II Великий Гольбах, с которым он охотно полемизировал, написав, между прочим, разбор его «Системы природы». Король-философ защищал от нападок Гольбаха старую французскую монархию и указывал на то, что если бы этот писатель хоть несколько месяцев поуправлял каким-нибудь маленьким городком, он лучше понимал бы людей, чем на основании всех своих «пустых умозрений». Руссо точно так же не мог приходиться по вкусу Фридрих II Великий, не очень высоко ставящему его (не называя его по имени) в своем "Рассуждении о государственной пользе наук и искусств" (1772). Свое общее отношение к современным философам Фридрих II недурно выразил в одном из своих писем: «Я покровительствую только таким свободным мыслителям, у которых приличные манеры и рассудительные воззрения» Глинцберг, Л. И. Фридрих II // Вопросы истории. - 1988. - №11. С. 18 -25..

Короли и философы должны были, так сказать, размежеваться, и если государи предоставляли мыслителям полную свободу в их области, то и последние, со своей стороны, не должны были вмешиваться со своей критикой в государственные дела. Этим, в общем, определялась и та мера свободы, какой пользовалась в Пруссии печать при Фридрих II Великий II. В деле религиозного вольнодумства король-философ даже сам подавал пример.

Отношение Фридрих II Великий II к религии напоминает отношение к ней Вольтера. Как Вольтер возражал Бейлю, считавшему возможным существование государства атеистов, так и Фридрих II Великий II полемизировал против Гольбаха, советовавшего упразднить религию, хотя последняя в народных массах и казалась королю необходимо связанной с суеверием. Вместе с другими писателями XVIII в., он видел в религиях дело жрецов, придумавших их для управления людьми.

Вместе с этим Фридрих II Великий был далек от мысли о религиозном единообразии в государстве. И старая гогенцоллернская политика, и новые условия, в которых очутилось прусское государство после присоединения земель с католическим населением, и современная идея веротерпимости, наконец, и собственное мировоззрение Фридрих II Великий заставляли его, как он выражался, держаться нейтралитета между Римом и Женевой и позволять всякому спасаться auf seine Fa c on. Соответственно с этим и политическая теория Фридрих II Великий покоилась не на богословских основаниях, а на идеях рационалистической философии XVIII в. За два года до вступления на престол Фридрих II Великий написал «Consid erations sur l'etat pre sent du corps politique de l'Europe», где проводил такие мысли: «Большая часть государей воображает, что Бог нарочно и из особого внимания к их величию, благополучию и гордости создал ту массу людей, попечение о которой им вверено, и что подданные предназначаются лишь к тому, чтобы быть орудиями и слугами их нравственной распущенности» Там же. С.23..

На той же точке зрения он стоял и позднее. «Наш враг королей, -- писал он, полемизируя с Гольбахом, -- уверяет, что власть государей вовсе не имеет божественного происхождения, и мы отнюдь не намерены придираться к этому пункту». Его очень много занимал вопрос об обязанностях государей. Вольтер внушал ему свою идею просвещенного абсолютизма; сам он писал Вольфу, что короли должны осуществлять предначертания мыслителей, а старая гогенцоллернская традиция подсказывала ему, что король должен быть первым слугой государства. Эту мысль Фридрих II Великий высказывает уже в первых своих политических сочинениях, написанных незадолго до вступления на престол, а именно в «Опровержении « Государя «Макиавелли» (В этом сочинении Фридрих II Великий, собственно говоря, осудил всю свою будущую политику, совершенно макиавеллевскую).

Практический макиавеллизм вытекает из представления, что у королей есть только права и нет обязанностей; Фридрих II Великий противопоставлял ему идею монархического долга, исходя из мысли, что люди избрали короля для исполнения известного рода обязанностей. Нигде не приводя доказательств, почему, с его точки зрения, королевская власть должна быть наследственной (как он, например, заявлял это в полемике с Гольбахом), Фридрих II Великий особенно настаивал на необходимости предоставления государям неограниченной власти, как на единственном условии, при котором они могут надлежащим образом исполнять свои обязанности. В своем "Опыте о формах правления и об обязанностях государей" (1777) он говорит, что только сумасшедший может представить себе людей, которые сказали бы монарху такие слова: «Мы ставим тебя над собой потому, что нам нравится быть рабами, и мы даем тебе власть направлять наши мысли по своему усмотрению».

Напротив того, продолжает Фридрих II Великий, вот что они сказали: «Мы нуждаемся в тебе для поддержания законов, которым мы хотим повиноваться, для мудрого нами управления, для нашей защиты, и за всем тем мы требуем, чтобы ты уважал нашу свободу» Рыжов, К. Все монархи мира. Западная Европа: справочник.. Идее государства должно было подчиниться и поведение его главы. «Государь, -- писал Фридрих II Великий II в том же самом «Опыте», -- есть только первый слуга государства, обязанный поступать добросовестно, мудро и вполне бескорыстно, как будто бы каждую минуту он должен был быть готовым дать отчет согражданам своим в своем управлении» Там же. С.56. Если, думал он, государи ведут себя иначе, то лишь по той причине, что мало размышляют о своем звании и вытекающих из него обязанностях. По его идее, правильно понимаемые интересы монарха и интересы подданных неразлучны. Наконец, в своем «Политическом завещании» ?. II уподобляет идеальное государство философской системе, где все между собой тесно связано: правительство также должно иметь свою систему, «дабы все мероприятия были хорошо обдуманы и дабы финансы, политика и военное дело стремились к одной и той же цели, которая заключается в укреплении государства и в увеличении его могущества».

Последние слова заключают в себе указание на истинную цель всех политических стремлений Фридрих II Великий II. Король-философ был одним из самых крупных представителей государственной идеи, в ее отвлечении от непосредственного блага народа. Выше всего государственный интерес, судить о котором может только сам государь -- вот правительственная формула Фридрих II Великий II, следуя которой он считал даже излишним обсуждать дела в совете министров. Заботясь о том, чтобы в правительственной системе все было тесно между собой связано, как в системе философской, Фридрих II Великий предпринял составление для своего государства общего кодекса, где король-философ иллюстрирует свою политическую теорию. Кроме философских и политических сочинений, Фридрих II Великий писал и исторические. Вполне правдивым историком Фридрих II Великий быть назван не может, но нередко он говорит о самом себе с поразительной откровенностью. Он пробовал свои силы и в поэзии, но не имел особой удачи (Вольтер, получивший для исправления несколько стихотворений, написанных Фридрих II Великий, назвал их «грязным бельем, которое ему отдал вымыть король».

Заключение

В общественном мнении предшествующих веков Фридрих II получил неоднозначные оценки. Вообще его характер был слишком многослойным и сложным, чтобы судить об этом короле в черно-белом измерении. В нем сочетались чувствительность с силой воли, склонность к рациональному планированию со спонтанными решениями. Он воодушевлял генералов и солдат, умел говорить с простым народом, играя роль заботливого «отца». Одних его собственных высказываний с лихвой хватит для совершенно противоположных мнений.

Если исходить из его фразы «солдат должен бояться палки капрала больше, чем пули врага», то перед нами предстает деспот и солдафон, все военное искусство которого сводилось к нагнетанию страха перед начальством и созданию культа тупой исполнительности. Но были и другие его высказывания, например, «на гербе Пруссии должна быть изображена обезьяна, ибо Пруссия лишь подражает великим державам, сама не будучи таковой». Где уж тут солдафонство и «прусский дух», а тем более германский национализм? Хотя это вообще бесперспективное дело судить о человеке, тем более крупном политическом деятеле, по его отдельным высказываниям. Даже если их собрать вместе, они очень часто могут оказаться противоречивыми и не стать основой для объективной и взвешенной характеристики.

Личность Фридриха II как известно подвергалась разного рода историческим спекуляциям. Он был ненавистен не только австрийцам и ортодоксальному духовенству, но и демократам и социалистам как родоначальник духа «пруссачества» и объединения Германии с помощью завоеваний. Фридрих стал как для консерваторов, так и для либералов не просто основателем великой прусской державы, но и провозвестником объединения Германии под прусским началом.

Конечно, Пруссия благодаря усилиям Фридриха II в течение половины столетия из династически скомбинированного конгломерата экономически слабо связанных земель стала значительной силой в европейской системе государств. Но она управлялась военными и чрезвычайными мерами, а также архаическими методами, что не могло долго продолжаться. Естественно, что Фридрих не мог управлять отсталой патриархальной страной иными методами, но созданная им система могла держаться только при нем. Французская революция и наполеоновские войны разрушили эту систему.

Реформы Фридриха II, как заметил в свое время Ф. Мейнеке, основанные на принципах рационализма, построили из сословно и корпоративно разделенного общества и из обделенной естественными ресурсами территории сильное государство.

Но трагедия государства Фридриха II заключалась в том, что оно держалось исключительно на умении короля управлять этим государством. В известном смысле он был утопистом и не мог, конечно, «стоять на свободной земле со свободным народом».

История жизни Фридриха II Великого - одна из самых ярких и насыщенных событиями страниц в прусской и германской истории. В годы его правления (1740-1786) Пруссия увеличила свои владения почти вдвое, достигла расцвета и получила статус великой державы. С ростом влияния страны увеличивалась и значимость ее столицы. Берлин стал одним из центров Просвещения в Германии, где главную роль играл круг таких известных деятелей, как философ Моисей Мендельсон, писатель Готхольд Эфраим Лессинг, издатель Фридрих Николаи и, конечно, сам король, многосторонний и противоречивый, сочетавший в себе качества философа и полководца.

Список использованной литературы

Глинцберг, Л. И. Фридрих II // Вопросы истории. - 1988. - №11. С. 18 -25.

Кони, Ф. История Фридриха Великого. - М.: 1997.

Рыжов, К. Все монархи мира. Западная Европа: справочник.

Туполев, Б. М. Фридрих II, Россия и первый раздел Польши // Новая и новейшая история. - 1997.- №5. - С.10 - 15.

Фрейзер, Д. Фридрих Великий. М, 2003.

Фридрих II // Вопросы истории: энциклопедия. - Т.13. - М..: Олма Медиагрупп, 2007.