«...& some there were that were but knytes whiche encreased so in armes and worship that they passed alle their felawes in prowesse and noble dedes / and that was wel preued on mаnу But in especyal it was preued on syr launcelot du lake / for in al turnementys and justes and dedes of armes both for lyf and deth he passed al other knytes / and at no tyme he was neuer ouercome / but yf it were by treson or enchauntement / so sir Launcelot encreased soo merveyllously in worship / and in honour / therfor is he the fyrst knyjt that the freneshe book maketh mencyon of after kynge Arthur came from Rome» (Thomas Malory. Book VI, cap I, 183).

«…Иные там были простые рыцари, но столь искушенные в воинском искусстве и доблести, что превосходили всех остальных своих товарищей силой и сноровкой, и многие это благородными своими подвигами доказали.

Но особенно отличился там сэр Ланселот Озерный, ибо во все турнирах, поединках и схватках и на жизнь и на смерть он превзошел остальных рыцарей и не разу не терпел поражения, если только не было там измены или колдовства. И потому так умножилась воинская слава и честь сэра Ланселота, недаром его первым упоминает Французкая Книга сразу после возвращения короля Артура из Рима» (Томас Мэлори. Смерть Артура, 165).

С VI книги романа Ланселот, который стал «самым славным и самым чтимым рыцарем в мире» / «...sir launcelot had the grettest name of ony knyghte of the world / and most he was honoured of hyhe and lowe» (Thomas Malory. Book VI,cap XVIII, 212) / «…И была в ту пору у сэра Ланселота слава такая, как ни у кого из рыцарей на свете, и почетал его всяк - и велик, и мал (Томас Мэлори. Смерть Артура, 189) выдвигается в центр повествования и становится главным предметом пристального изучения писателя. Главным, но не единственным.

Поиски рыцарского идеала Мэлори продолжает и в VII книге романа, главным героем которой становится безвестный рыцарь, впоследствии оказывающийся братом Гавейна Гаретом. Вопреки мнению Ч.Мурмэна, утверждавшего, что сюжет романа о Гарете использован Мэлори в качестве комментария к вопросу о любви и поведения влюбленных и основная задача которого состояла в раскрытии естественной страсти, совершенно отличной от искусственной, условной «куртуазной любви». «This oft-repeated story is used by Malory as a commentary upon love and the behavior of lovers, the main purpose of which is to present a natural, untutored affection, very different from the artificial, conventionalized «amour courtois» (Ch. Moorman. Courtly Love in Malory. / ELH. Baltimore, 1960. Vol. 27,N 3,21) / нам кажется, что книга о Гарете имеет многоплановое значение в композиционном построении и идейном содержании романа.

Образ Гарета, раскрывающийся в последовательном и стремительном становлении, необходим в романе и необходим именно таким, каким рисует его Мэлори: юным, добрым, безропотным и отважным, презирающим измену и не знающим чувства мести, именно эти черты Гарета роднят его с Ланселотом, лучшим другом которого он стал. Отношения Гарета и Ланселота - это отношение братьев по духу в отличие от его отношений с Гавейном, бывшим кровным братом Гарета, но не имевшим с ним духовной общности:

«... there was neuer no knyght that sir gareth loued sо wel as he dyd sir Launcelot / and euer for the most party he wold be in sir Launcelot company / for after sir Gareth had aspyed sir Gaway condycions he withdrewe hym self fro his broder sir Gawayne fellauehip / for he was vengeable / and where he hated he wold be_auengyd with murther and that hated sir gareth» (Thomas Malory. Book VII,cap XXXV, 212).

«Ибо ни одного рыцаря так не любил сэр Гарет, как сэра Ланселота, и он постояно стремился быть вместе с сэром Ланселотом. Ибо впоследствии, познакомившись с нравом сэра Гавейна, сэр Гарет от него отдалился, хоть он и был его братом. Он увидел, что сэр Гавейн мстителен, и кого он ненавидит, тому отомстит убийством, а это сэр Гарет ненавидел» (Томас Мэлори. Смерть Артура, 241).

Благодаря своему положению в системе образов романа Гарет становится материальным воплощением того конфликта между Ланселотом и Гавейном, который берет начало еще с феодальных распрей Лота и Пеллинора и который будет способствовать крушению рыцарского братства. VII книга романа, следовательно, как и книга о Балине и Балане, готовит трагические события последних книг романа, хотя в ней и нет грозных пророчеств о грядущих событиях, и она предстает, пожалуй, самой радостной и жизнеутверждающей книгой романа. Но тем более мрачными и трагическими окажутся события, начатые с убийства (случайного, нелепого) Ланселотом Гарета. Насколько более гнетущей становится атмосфера последних книг романа, проникнутая горькой мыслью, граничащей с отчаянием, о гибели человека, являющегося воплощением светлого, доброго начала в этом противоречивом и полном враждебных контрастов мире.

В трактовке Мэлори государство Артура не будет неким эквивалентом обетованной земли, где жизнь легка и радостна, но оно будет государством, обладающим определенными достоинствами. И поскольку все познается в сравнении, неслучайно введение в ткань повествования романа о Тристане и Изольде.

Развитие этого сюжета проводится не по аналогии с романом о Ланселоте, как считает Т.Рамбл, а по контрасту с ним. В нем раскрывается иное решение темы, проходящей почти через весь роман и находящей свое основное развитие в сюжетной линии Ланселот - Гвиневир, темы куртуазной любви, и решение это естественно подготовляется внутренними обстоятельствами и следует из внутренних жизненных условий, в корне отличных от тех, которые господствуют при дворе короля Артура. Государство короля Марка является антитезой государства Артура. Оно предстает воплощением зла (можно было бы сказать социального зла, если бы не раскрытие этой стороны его только в плане куртуазии, только в сфере несовместимости его со свободные устремлениями чувств двух влюбленных), в нем нет и не может быть той атмосферы благополучие, какая царит в государстве короля Артура. Недаром для усиления этого контраста Мэлори отказывается от завершения романа о Тристане и Изольде гибелью героев, смертью своей торжествовавших победу над враждебным им укладом жизни. Для Мэлори такой конец неприемлем. Он приводит Тристана и Изольду ко двору короля Артура, потому что здесь и только здесь они могут быть по-настоящему счастливы, ибо тут царит любовь между людьми и добро всегда побеждает зло. Но Мэлори вовсе не собирается идеализировать устои государства Артура.

Преходящий характер этого порядка, неизбежность крушения его предвидится им с самого начала. И столкновение двух миров - мира короля Марка и мира короля Артура означает лишь начало существенного перелома в ходе романа. В сущности, государство Артура с этого момента начинает представляется оплотом справедливости и счастья только по контрасту с государством короля Марка.

Тристан и Изольда обретают свое счастье в братстве рыцарей Круглого Стола. Казалось бы, тема эта получила свое исчерпывающее раскрытие. Но Мэлори, словно музыкант-виртуоз, легким и незаметным движением переключает ее в новый регистр. Теперь для него первостепенный интерес представляет история любви Ланселота и Гвиневир. Привести к счастливому концу Тристана и Изольду было легко, несмотря на утвердившийся в литературе трагический характер этого сюжета, дошедшего до нас во многих версиях (Беруль, Томас Английский, Готтфрид Страсбургский), может быть, гораздо легче, чем это можно представить, благодаря естественно присутствующему в человеке желанию спасти от гибели полюбившихся ему литературных героев. Совсем иначе обстояло дело в случае с Ланселотом и Гвиневир. Для Мэлори Ланселот из любимого книжного героя превращается в живого человека, «земного грешника», как он пишет. И это звание «грешника» Мэлори, несмотря на присущую ему, как и любому человеку средневековья, религиозность, дает Ланселоту не в осуждение, а из глубокого человеческого сочувствия. Поиски Святого Грааля (XI-XVII книги), превратившиеся для Мэлори в поиски человеческого идеала, порожденного новым общественным порядком / «The sight of the Grail becomes the goal of the seekers rather than the healing of the sick king» (M.J.C.Reid. The Arthurian Legend. Edinburgh-London, 1960, 243) / приводят к диаметрально противоположным результатам по сравнению с теми, которых достигли сочинители французского прозаическогс цикла Вульгата, несущего на себе весьма заметный отпечаток цистерцианского мировоззрения.

Несмотря на все преимущества, которыми обладают Персеваль (занимающий, кстати, в романе Мэлори положение второстепенного персонажа) и Борс, не говоря уже о Галахаде, вознесенном на небо, Ланселот, от которого остались скрытыми таинства Святого Грааля, остается для Мэлори лучшим среди «земных грешников», еще более утвердившимся в своих человеческих качествах во время поисков Святого Грааля.

От книги к книге, от главы к главе становится все более ясным, что Ланселот и есть главный герой романа «Смерть Артура». Это подтвердит и конец романа, вопреки установившейся традиции заканчивать романы о смерти Артура выражением надежды на возвращение короля с острова Авалон Мэлори продолжает повествование, как если бы смерть Артура была лишь одним из многих совершенно равноценных эпизодов его книги. Роман Мэлори заканчивается плачем Эктора по его умершему брату Ланселоту, который для него, как и для Мэлори, превращается в идеал рыцаря и христианина:

«А Launcelot he sayd thou were hedt of al cryaten knyghtes / & now I dare aay sayd sir Ector thou sir Launcelot there thou lyest that thou were neuer matched of erthely knyghtee hande / & thou were the curtest knyght that euer bare shelde / & thou were the truest frende to thy louar that euer bestrade hors / & thou were the trewest louer of a synful man that euer loued woman / & thou were the kyndest man that euer strake wyth awerde/ & thou were the godelyeet peraone euer com emong* preee of knyghtee/ & thou was the mekeat man & the Jentylleet that euer ets In halle emonge ladyes / & thou were the atemeet knyght to thy mortal foo that euer put epere in the breste» (Thomas Malory. Book XXI,cap XIII, 860) /

«-Ах, Ланселот!-говорил он,- ты был всему христианскому рыцарству голова! И скажу теперь, сэр Ланселот, когда лежишь ты здесь мертвый, что не было тебе равных среди рыцарей на всей земле. Ты был благороднейшим из рыцарей, когда-либо носивших щит! И был ты для любивших тебя самым верным другом, когда-либо сидевшим верхом на коне, и самым верным возлюбленным из всех грешных мужей, когда-либо любивших женщину, и самым добрым человеком, когда-либо поднимавшим меч. Ты был собой прекраснейшим изо всех в среде рыцарей, и ты был кротчайшим и учтивейшим мужем, когда-либо садившимся за стол вместе с дамами, а для смертельного врага-суровейшим противником, когда-либо сжимавшим в руке копье» (Томас Мэлори. Смерть Артура, 763).

Развязка романа, начатая в ХVIII книге мимолетным замечание Мэлори о болтуне Агравейне, брате Гавейна, распустившем слухи о любви Ланселота и Гвиневир / «...many in the Courte spoke of hit / and in especial sir Agrauayne / sir Gawayns broder / for he was euer open mouthed» (Thomas Malory. Book XVIII,cap. I, 725) «При дворе многие об том говорили и всех более-сэр Агравейн, брат сэра Гавейна, ибо он был из тех, кто дает языку волю» (Томас Мэлори. Смерть Артура, 645) и закончившаяся смертельной враждой Ланселота и Гавейна и гибелью целого государства, оставляет впечатление безнадежности и разорванности, создающее гнетущее настроение, быть может, еще более гнетущее оттого, что замкнутый мир «королевской идиллии» перестает быть замкнутым: реальность, еще более зловещая, чем великаны и разного рода чудовища, населяющие сказочный рыцарский мир, врывается него в лице разбойников и грабителей, лунной ночью обирающих тела убитых рыцарей и добивающих на месте тяжело раненных. Такая картина предстала перед глазами рыцаря Лукана:

«...he sawe and herkened by the mone lyght how that pyllers and robbers were comen in to the felde To pylle and to robbe many a ful noble knyghts of broches and bedys of many a good rynge & of many ryche Jewel / and who that were not deed al oute / there they slew theym for theyr harneye and theyr rychesse» (Thomas Malory. Book XXI,cap. IV, 847).

«И услышал он и увидел при лунном свете, что вышли на поле хищные грабители и лихие воры и грабят и грабят и обирают благородных рыцарей, срывают богатые пряжки и браслеты и добрые кольца и драгоценные камни во множестве. А кто еще не вовсе испустил дух, они того добивают, ради богатых доспехов и украшений» (Томас Мэлори. Смерть Артура, 750). Но дело даже не столько в том, что гибнет целый общественный уклад, что гибель предрекалась как неизбежная, да она и была заслужена: ведь любое зло, любое насилие неминуемо обречено на гибель. Дело в том, что крушение целого миропорядка, влекущее за собой уничтожение его пороков, неминуемо уничтожает и все хорошее, что было достигнуто в нем. Трагическое в романе Мэлори - это трагическое в средневековом его понимании, далекое еще от ренессансных воззрений, где часто рядом с трагическим (и даже вопреки ему) присутствовало оптимистическое жизнеутверждение. С крахом государства Артура погибает человеческий идеал, воплощенный для Мэлори в образах Гарета и Ланселота. Погибает и нечто большее: целая система человеческих отношений, основанная на законах равенства, братства, любви, взаимопонимания и доверия людей друг к другу. Моральные устои, выработанные трехсотлетней (для Англии) рыцарской культурой, рушились на глазах у Мэлори. И стремление удержать их, воплотив в художественной форме все лучшие стороны этики и эстетики мира рыцарства, ни к чему не привело.

Утверждая свой идеал по старому рыцарскому образцу, Мэлори лишь пришел к выводу о неизбежности его гибели. Вряд ли он был досягаем, этот идеал в век войн и раздоров. К нему можно было стремиться им можно было восхищаться но он остался лишь порождением тонкой художественной фантазии, и когда теперь мы обращаемся к этому произведению, мы восхищаемся прежде всего силой человеческого духа, стремящегося, преодолев границы эпохи, создать идеал мира, в котором человек раскрывался бы во всех своих лучших человеческих проявлениях, в котором он мог бы полнее всего выразить себя.

Выводы по главе 3

Истинное звучание рыцарских романов и место, занимаемое ими в английской литературе, может быть выяснено только при изучении целого ряда обстоятельств: истоков рождения и традиций куртуазной литературы; особенностей литературного процесса в Англии XV века; культурной обстановки этого периода. Роман Мэлори является одним из проявлений английской культуры XV века -- очень сложного и противоречивого по своему характеру времени развития художественной мысли в Англии, времени, когда возникали новые тенденции в творчестве отдельных писателей той поры. Это произведение создаётся в обстановке столкновения старого и нового, традиционного и новаторского, оно несёт на себе отпечаток бурной и противоречивой эпохи.

В основе книги лежат многочисленные сюжеты французских рыцарских романов и английских баллад. Важнейшим фольклорно-мифологическим источником отдельных сюжетных линий и центральных образов (Артур, Мерлин, Ланселот, Гвиневер) являются кельтские эпические сказания. Роман «Смерть Артура» как нельзя лучше других романов показывает ценностные ориентиры того времени и воплощает авторскую идею о гибели целостного общественного уклада, об умирании куртуазной традиции, когда моральные устои, выработанные трёхсотлетней (для Англии) рыцарской культурой рушились на глазах у Мэлори. Он стремится удержать их, воплотив в художественной форме все лучшие стороны этики и эстетики мира рыцарства, одновременно понимая, что эпоха благородных рыцарей неизбежно канет в лету. Этот роман является своего рода эпилогом, заключительной стадией в истории средневекового рыцарского романа и в то же время оказывается более сложным, чем бытовавший до него жанр куртуазного романа, и тем более сложным, чем простое собрание новелл. Томасу Мэлори потребовался колоссальный труд -- обработка целого ряда сюжетов, не связанных между собой, чтобы произведение обрело только ему присущее идейное звучание и художественное значение -- характер, который оно могло иметь лишь в Англии XV века. В произведении Мэлори можно заметить ряд несоответствий канонам рыцарского романа, а именно: центральным героем является Ланселот, а не король Артур; со смертью главного героя (Артура), чьё имя, как правило, в рыцарском романе отражалось уже в заглавии произведения, повествование не заканчивается; любовная линия романа Ланселот - Гвиневер нарушает куртуазный принцип служения вассала сюзерену; многосюжетность повествования предполагает постоянное расширение образного ряда призведения, а не концентрацию внимания на отдельных образах. Новаторство, проявленное Мэлори, в системе образов своего романа связано, на мой взгляд,со стремлением автора преодолеть вышеуказанную каноническую систему рыцарских романов и отразить идеи и идеалы рыцарства в современной ему историко-культурной ситуации в Англии XV века. Томас Мэлори, как патриот и тонко чувствующий человек, не мог не замечать недостатков в социальном строе, в системе государственного управления как в своей стране, так и во всей Европе, и в своём романе увидел превосходную основу решения мучивших его и всё человечество извечных вопросов: как достичь социального равенства и благополучия, кто достоин и как должно управлять государством, в чём состоит смысл жизни, что влияет на судьбу человека и мира -- роковое неотвратимое провидение или поступки, решения самого человека?

Утверждая свой идеал по старому рыцарскому образцу, Мэлори лишь пришёл к выводу о неизбежности его гибели. К идеалу можно и нужно стремиться, им можно восхищаться, но он, как прекрасно понимал Мэлори, будет существовать только в романах -- в том идеальном мире, где человек может раскрыться во всех своих лучших проявлениях.

Заключение

Английская литература, как и любая другая, всегда отражала общественно-политические эпохи в истории Англии, представляла определённые системы нравственных идеалов и философских воззрений. В разные времена та или иная литература, с присущей ей спецификой, выходила на первый план. И с этой точки зрения средневековая цивилизация Запада и рождённая в её лоне культура рыцарства -- явления, которые можно понять лишь в режиме «большого времени». Эти феномены уходят своими корнями в варварскую эпоху, их культурный резонанс во многом определяет характер культурных ценностей современного европейца. Идеалы героизма, мужества, честности, верности долгу и «высокой любви», словом, всё то, что составляет квинтэссенцию живой и многообразной картины рыцарской культуры Западной Европы, имели ярко выраженную индивидуалистическую интонацию. Именно специфика социо-культурного ландшафта рождения и бытования рыцарской культуры в Европе, в том числе, в Англии, придала ей своеобразное звучание и оформление в соответствующих эпохе понятиях и ценностях.

С начала возникновения рыцарского сословия определялись модели поведения его членов в соответствии с первоначальным предназначением рыцаря как воина. И в начале становления рыцарства главными приоритетами были физическая сила, храбрость, доблесть, взаимовыручка, верность и послушание вассала сюзерену вплоть до смерти. Все эти ориентиры были продиктованы суровой реальностью, насыщенной непрерывными войнами - малыми и большими. Рыцарство жило войной и неудивительно, что в ранних культурных текстах воспевание войны было органично. Но по мере роста социально-экономических и культурных отношений в Европе человек стал отстраняться от силовых способов отстаивания своих интересов, и первоначальные идеалы воинственности начали утрачивать былую силу, что привело к изменению всего комплекса рыцарских ценностей. Становление рыцарской культуры совпало с расцветом западного христианства, которое повлияло на приоритет в выборе духовных стремлений и взглядов на мир аристократии того времени. В романах средневековья, конечно же, идеализирован образ рыцаря, но в то же время отражены чаяния и развитие «души», внутреннего мира того самого рыцаря в реальности. Средневековая эпоха свидетельствует, насколько упорядочился, оцивилизовался европейский мир, сумевший укротить воинственность бывшего варвара, подчинив его новым религиозным ценностям. Благодаря христианству в центре внимания оказывается духовная борьба, претворение в жизнь христианских добродетелей. Религии суждено было сыграть весьма значимую роль в трансформации культурного универсума рыцарства, изменении его установок на поведенческом уровне, начала которых были положены в негласный кодекс рыцарской чести. И в период раннего и классического средневековья эти законы идеализировались, утончённо-сублимировались в культурной письменности того периода.

Недавно преобразованный из полудикового викинга в галантного рыцаря с ещё не отжитыми инстинктами завоевателя, который под влиянием на его духовный мир христианства с идеалами целомудрия, смирения , жертвенности, старается совместить их в своей душе с чисто человеческими, живыми, яркими желаниями. Тогда же , под влиянием французской культуры, в английской литературе появляется куртуазность(cortois с фр.яз.- учтивый), интерес к «жизни сердца». Куртуазная любовь носила социально-знаковый характер, символизировала престиж мужчины в рыцарском сообществе. Так рождалось явление платонической или «высокой» любви к даме, придавшей женщине новую высокую знаковую ценность в английской литературе средневековья.

В английской литературе того периода существовало множество рыцарских романов, которые занимали умы и увлекали в мир авантюрной лирики. Но особое место среди этих произведений занимает роман Томаса Мэлори «Смерть Артура». Эпическое повествование о рыцарях Круглого Стола, короля Артура, колдуне Мерлине, Святом Граале-одна из ярких страниц английской национальной культуры, отображающая обычаи, нравы, идейные ценности европейской аристократии в эпоху средневековья. Роман «Смерть Артура», вобравший в себя различные легенды бритонского цикла («Король Артур и рыцари Круглого Стола», «Повесть о Тристраме и Изольде», «Повесть о Святом Граале»), отражает взгляды людей того времени на, так называемое, рыцарство, которое было олицетворением нравственной чистоты, морального благородства. Пиком совершенства в рыцарстве считались поиск и обретение через духовные и физические подвиги Божественной благодати-Святого Грааля (рассказ «Чудо Галахада»).

В этом романе чудно переплетены мифы и символика кельтской цивилизации (мечь «Экскалибур», Владычица Озёр, зверь Рыкающий, фея Моргана, чародей Мерлин) и апокрифы раннего христианства (чаша Святого Грааля, меч Давидов, встреча Галахада и Иосифа Аримафейского). И во всех тех рыцарских историях можно найти, как и в любой сказке, проявления извечной борьбы между добром и злом, но в отличии от сказок, где имеется четкое разграничение между героем и злодеем, здесь борьба отражается на внешних и внутренних качествах героев.

Произведение Мэлори полно чарующей наивности, простодушия и бесхитростного изящества. Однако автор нередко обнаруживает склонность к морализации, рассудительности, чего не найти у других писателей подобных романов: он осуждает любовь ради любви, поединки рыцарей ради пустой славы, и это он старается показать на примере понравившихся ему героев( Ланселот, Галахад ).В этом романе сквозь авторское восхищение и чувство благоговения перед благородными рыцарями Круглого Стола проглядывает ностальгия, тоска по ушедшему в прошлое «золотому веку» рыцарства -- по тому идеальному образу мира, в котором людям свойственны отвага, сила, доблесть, недоступные современникам, а дружба и любовь являются абсолютными величинами, и одновременно с самого начала роман Мэлори несет в себе пронизывающую его насквозь идею. Идея эта заключается в поисках идеала государственного устройства и в поисках нового этического идеала для человека.

Именно это свое - и многообразие культуры средневекового Запада вкупе с теми смыслами, которые были переданы ей античной и христианской культурными традициями, со свойственными им персонализмом и гуманизмом, зададут рыцарской литературе особое интонирование темы человека. При этом важно подчеркнуть, что при всей своей избыточности, романтизации рыцарские идеалы и ценности во многом будут направлять духовные поиски европейцев последующих эпох. Как и культура варварской Европы, культура рыцарского мира внесет свой вклад в тот культурный багаж, который ляжет в основу европейского гуманизма, пронизанного ценностью и значимостью человеческого «Я» во всех проявлениях его диалога с окружающим миром.

Список использованной литературы

1. Алексеев М.П.. Английская проза XV века.- В кн. «История английской литературы», т. I, вып.1. М.-Л., 1943.

2 Ариосто Л. Неистовый Роланд. - М, 1993. - Т. 1. - С. 53.

3 Берковский Н. Я.. Статьи о литературе. М.-Л., 1962.

4 Гальфрид Монмутский. История бриттов. Жизнь Мерлина. - М., 1984; Смерть Артура.- М.,1974.

5 «Ирландские саги», Перевод, предисловие, вступительная статья и комментарии А.А. Смирнова Л., 1933.

6 Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство.- М., 1976.-С. 17.

7 Лукиан. Собр. Соч., т. II. М. - Л., 1935.

8 Матузова В.И. Роман Томаса Мэлори «Смерть Артура» и его место в английском литературном процессе.- диссертация на соискание ученой степени доктора филологических наук., М., МГУ, 1974.

9 Мелетинский Е.М.. Происхождение героического эпоса. Ранние формы и архаические памятники. М., 1963

10 Михайлов А.Д.. Артуровские легенды и их эволюция. - В кн. Томас Мэлори. Смерть Артура. М. «Наука», 1974. С. 793-828.

11 Михалъчи Д. Лудовико Ариосто // История всемирной литературы. М.,1985. - Т. 3. - С. 127.

12 Мортон А.. Артуровский цикл и развитие феодального общества. - В кн. Томас

13 Мортон А.Л. От Мэлори до Элиота. - М., 1970. - С. 49-50.

14 Мэлори. Смерть Артура. М. «Наука», 1974. С. 767-792.

15 Мэлори Томас. Смерть Артура. М., «Наука», 1974.

16 Плавскин З.И. Литература раннего общеиспанского Возрождения // История всемирной литературы. - М., 1985. - Т. 3. - С. 345.

17 Ренан Э. Собр. Соч., т. 3. Киев, 1902.

18 Смирнов А.А.. Роман о Тристане и Изольде по кельтским источникам.-В кн. «Из истории заподноевропейской литературы». М.-Л.,1965, стр. 49-64.

19 Урнов Д. Автор рыцарской эпопеи. // Вопросы литературы. - 1959. - н.8.

20 Филип Я.. Кельтская цивилизация и ее наследие. Прага, 1961.

21 Brewer D.S.. Form in the «Morte Darthur». London, 1953.

22 Dunlop J.C. History of Prose Fiction. - L, 1888. - P. 354.

23 Gosse Е.Л. Short History of Modern English Literature. - L., 1903. - P. 53.

24 Hicks M.C.Sir Thomas Malory, His Turbulent Career. Cambridge, Mass.,1928

25 Lewis C.S. Studies in Medieval and Reinessance Literature. London - New

26 York, 1966.

27 Loomis R.S. Celtic Myth and Arthurian Romance. N.Y., 1927, p. 134.

28 Loomis. R.S. Wales and the Arthurian Legend. Cardiff, 1956.

29 Malory's Originality Ed. R.M.Lumiansky. Baltimore, 1964.

30 Moorman Ch.. The Arthurian Triptych. Berkely-Los Angeles, 1960.

31 Moorman Ch.. Courtly Love in Malory. / ELH. Baltimore, 1960.

32 Moody W.V., Lavett R.M. A History of English Literature from Beowulf to 1926. - N. Y., 1926. - P. 68.

33 Reid M.J.C.. The Arthurian Legend. Edinburgh-London, 1960.

34 Reiss E. Sir Thomas Malory. New York, 1966.

35 Rhys J. Studies in the Arthurian Legend. L.,1891,

36 Rumble Th. C. The First 'Explicit' in Malory's 'Morte Arthure' /Modern

37 Schlauch M. Antecedents of the English Novel, 1400-1600.London.1963

38 Simko Jan. Thomas Malory's Creed. /Studies in Language and Literature in

39 Thomas Malory. Le Morte Darthur. Ed. By O. Sommer. London, 1889- P. 91

40 Vinaver. E. Malory. Oxford, 1929.

41 Wilson. R. Characterisation in Malory. Chicago, 1942.

42 Workman S.K.. Fifteenth Century Translations as an Influence on English

43 Gosse Е.Л. Short History of Modern English Literature. - L., 1903. - P. 53.

44 Moody W.V., Lavett R.M. A History of English Literature from Beowulf to 1926. - N. Y., 1926. - P. 68.

45 Мортон А.Л. От Мэлори до Элиота. - М., 1970. - С. 49-50.

46 Плавскин З.И. Литература раннего общеиспанского Возрождения // История всемирной литературы. - М., 1985. - Т. 3. - С. 345.

47 Dunlop J.C. History of Prose Fiction. - L, 1888. - P. 354.

48 Михалъчи Д. Лудовико Ариосто // История всемирной литературы. - М.,1985. - Т. 3. - С. 127.

49 Ариосто Л. Неистовый Роланд. - М, 1993. - Т. 1. - С. 53.

50 Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. - М., 1976. -С. 17.

51 E. Vinaver. Malory. Oxford, 1929. P.42.

52 Thomas Malory. Artusova smrt. Praha. 1960, S. 9.

53 Thomas Malory. Le Morte Darthur. Ed. By O. Sommer. London, 1889-91.

54 Book I, Cap. IV, p. 39.

55 Здесь и далее перевод романа Томаса Мэлори цитируется по изданию:

56 Томас Мэлори. Смерть Артура. М. «Наука», 1974, с. 17

57 Thomas Malory. Book I,capVII. P. 44.

58 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 21

59 Thomas Malory. Book I,capVII. P. 44.

60 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 21

61 T.L. Wright. “The Tale of Kyng Arthur” Beginnings and Foreshadowings.

62 /Malory's Originality”. P. 62.

63 Thomas Malory. Book XVIII,capVI. P. 734.

64 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 652

65 Thomas Malory. Book IV,cap IX.

66 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 101

67 E.Reiss. Sir Thomas Malory. P.36

68 Thomas Malory. Book II,cap II. P.77

69 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 50

70 Thomas Malory. Book II,cap II. P.78

71 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 50

72 Thomas Malory. Book II,cap VIII. P.84

73 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 57

74 Thomas Malory. Book II,cap VIII. P.84

75 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 57

76 Thomas Malory. Book II,cap XIX. P.99

77 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 70

78 E.Reiss. Sir Thomas Malory. P.50

79 Thomas Malory. Book IV,cap X. P.131

80 Thomas Malory. Book V,cap XII. P.182

81 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 160

82 Thomas Malory. Book V,cap VII. P.172

83 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 145

84 Thomas Malory. Book VI,cap I. P.183

85 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 165

86 Thomas Malory. Book VI,cap XVIII. P.212

87 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 189

88 Ch. Moorman. Courtly Love in Malory. / ELH. Baltimore, 1960. Vol. 27,

89 N 3, P 21

90 Thomas Malory. Book VII,cap XXXV. P.212

91 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 241

92 M.J.C.Reid. The Arthurian Legend. Edinburgh-London, 1960. P 243

93 Thomas Malory. Book XXI,cap XIII. P.860

94 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 763

95 Thomas Malory. Book XVIII,cap. I. P.725

96 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 645

97 Thomas Malory. Book XXI,cap. IV. P.847

98 Томас Мэлори. Смерть Артура. C. 750