Ещё одна речь отталкивается от предыдущих. В скрепе явственно прослеживается негативная оценка оратором предыдущих выступавших. Ершов: Господа народные представители! Я обращаюсь к вам как депутат от рабочих. Я не обладаю тем красноречием, которым иногда пользуются для того, чтобы завоевать симпатии… Ершов в своей речи акцентирует внимание депутатов на том, что амнистия, помимо всего прочего, должна быть немедленной. В следующем выступлении оратор подчеркивает, что необходимость амнистии должна быть высказана в ответном адресе исключительно в форме требования. Жилкин: Я стыжусь обращаться к вам с такой просьбой и требованием, с каким обращались все предыдущие ораторы. Я никак не могу допустить, чтобы громадное подавляющее большинство единогласно не потребовало бы амнистии!

Подобное формулирование в Государственной думе почти всегда носило тавтологический характер: депутаты повторяли точку зрения друг друга, переформулировали ее, приводили одни и те же аргументы, но дискуссию не прекращали. При чтении стенограмм складывается ощущение нерационального использования депутатами времени и возможностей. Скорее всего, депутаты нередко просто наслаждались возможностью публично высказаться о проблемах государства и власти. Чаще всего эти высказывания носили негативный по отношению к правительству характер. За 72 дня работы Первой Государственной думой был принят 391 запрос о незаконных действиях правительства, а одобрено всего лишь 2 законопроекта. Публичное обсуждение власти в сознании депутатов было выше и полезнее, чем публичное осуществление власти.

В этом плане интересны результаты наблюдения за функционированием в I Думе ключевого слова "власть". Относительно новым является наличие в сознании ораторов разделения властей на верховную (Император), исполнительную (Совет министров) и законодательную (Дума). При этом депутаты требовали изменения существующей иерархии властей в связи с появлением Думы: исполнительная власть да покорится власти законодательной. Однако чаще всего слово власть произносилось именно по отношению к исполнительной власти, т.е. к министрам. Сами депутаты предпочитали называть себя не представителями власти (это словосочетание обозначало министров), а представителями народа, соответственно власть мыслилась как нечто далекое от Думы. Понятно, что при таком понимании власти депутаты в своих речах стремились от нее дистанцироваться. Схожая ситуация была со словом правительство, которое в строго юридическом смысле обозначало как Совет министров, так и Думу. Однако в парламентской дискуссии это слово изначально закрепилось только в значении "Совет министров", так как депутаты не желали называть свой орган власти правительством. Отсюда именования типа продажное правительство, преступное правительство.

Интересные явления можно наблюдать и в области синтаксиса высказываний депутатов: обилие риторических вопросов, их использование в особой функции катализатора дискуссии, использование бинарных синтаксических конструкций, побудительных высказываний создают особый эмоциональный фон дискуссии. В целом же можно сказать, что российская парламентская коммуникация начала ХХ в. дает представление об истоках русской парламентской речи, механизмах ее формирования, основных тенденциях развития и устойчивых моделях речевого общения, повторяющихся из парламента в парламент. В качестве специфических черт парламентской коммуникации в начале ХХ в. следует назвать наличие сословных дискурсных формаций, митинговость, ключевую роль речевой агрессии, доминирование публичного обсуждения власти над публичным ее осуществлением.

Список литературы

1. История и принципы делового этикета / bbest/etdelotn/isprdelet/

2. Культура русской речи: Учебник для вузов / Под ред. проф. Л.К. Граудиной и проф.Е.Н. Ширяева. - М.: Издательство НОРМА, 2001. - 560с.

3. Современный этикет: Учебник для вузов / Под. ред.Э.Я. Соловьева. - М.: "Ось - 89", 2001. - 330с.

4. pravila-etiketa/

5. homefamily. rin/

Размещено на Allbest.ru