Промышленость РФ и экономический кризис

Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажиая промышленность

Экономический кризис затронул эту отрасль еще в большей степени, чем машиностроение. После резкого сокращения производства в 1993-1994 гг. в 1995 г. выпуск продукции стабилизировался. Однако в 1996-1997 гг. темпы спада в отрасли вновь заметно превысили общепромышленные. Вместе с тем в 1997 г. произошли существенные перемены - впервые с 1992 г. по большинству видов продукции был зафиксирован рост производства. Правда, эти положительные сдвиги были явно недостаточны, чтобы перекрыть общее падение производства (табл. 13).

Таблица 13 Динамика выпуска продукции лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности, 1992 г. = 100%

Промышленность строительных материалов

Это одна из самых депрессивных отраслей. На протяжении всего рассмотренного периода производство сокращалось быстрее, чем общепромышленные показатели.

В 1992-1994 гг. происходило быстрое уменьшение количества видов продукции, по которым наблюдался рост производства. В 1995 г. ситуация немного улучшилась - темпы падения производства сократились, по некоторым видам продукции наблюдался даже небольшой рост выпуска. Но в 1996-1997 гг. разрушительные тенденции возобладали.

Обращает на себя "системность" кризиса в отрасли. Лишь по санитарно-техническим изделиям производство с 1992 по 1997 г. сократилось чуть менее, чем наполовину. По большинству остальных видов продукции оно уменьшилось примерно втрое. Падение производства кирпича, цемента, стеновых блоков, отделочной плитки, линолеума происходило примерно равными и при этом быстрыми темпами (табл. 14).

Таблица 14 Динамика выпуска продукции промышленности строительных материалов, 1992 г. = 100%

Легкая промышленность

Ни в одной крупной отрасли промышленности России падение производства не было столь глубоким. На протяжении последних пяти лет в отрасли почти не было видов продукции, выпуск которой бы возрастал. Лишь в 1997 г. по некоторым видам тканей, а также костюмам наметился слабый рост. Впрочем, этот рост пока явно недостаточен для оказания значимого воздействия на состояние отрасли в целом.

Данные табл. 15 хорошо иллюстрируют почти полное прекращение производства не только отдельных видов продукции, но целых товарных групп.

Таблица 15 Динамика выпуска продукции легкой промышленности, 1992 г. = 100%

Пищевая промышленность

В 1993-1994 гг. темпы снижения производства здесь были несколько ниже, чем по промышленности в целом. С 1995 г. ситуация кардинально изменилась, однако за 1993-1996 гг. производство пищевой продукции сократилось все же в несколько меньшей степени, чем общепромышленное. В 1995-1996 гг. темпы падения замедлились, а в 1997 г. производство в отрасли сократилось менее чем по половине видов продукции.

Обращает на себя внимание резкое сокращение производства мяса при достаточно умеренном спаде производства продуктов его переработки" колбасных изделий и мясных полуфабрикатов. Вообще чем выше степень переработки продукции, тем более явно просматривается тенденция относительно меньшего сокращения производства этой продукции (табл. 16).

Таблица 16 Динамика выпуска продукции пищевой промышленности, 1992 г. = 100%

1.2 Факторы кризиса российской промышленности

Среди основных факторов, обуславливающих спад отечественного производства, по мнению В. Логинова и Н. Курнышевой В. Логинов, Н. Курнышева. Долговременные тенденции развития промышленности // "Экономист". - 1999.- № 2.- с. 6-9., выделяется прежде всего сближение уровня внутренних и мировых цен, приведшее к свертыванию неконкурентоспособных производств, что обострило ситуацию на экспортном рынке и увеличило долю импортной продукции в структуре покрытия платежеспособного спроса внутреннего рынка.

Высокая материалоемкость промышленности ставит ее развитие в зависимость от цен на сырье. При этом по основным видам сырья и ресурсов, приобретаемых предприятиями для основного производства, сохранилась устойчивая тенденция сближения внутренних и мировых цен. По отдельным товарам зарегистрировано превышение уровня средних внутренних цен по сравнению с зарубежными.

Изменение соотношения цен внутреннего и мирового рынков сказывается на структурах и динамике внешней торговли, а, следовательно, и на общехозяйственной конъюнктуре. Сейчас быстро формируется принципиально новая среда, основанная на новых соотношениях внутренних и зарубежных цен.

Превышение внутренних цен над мировыми наблюдалось по 2/3 промышленных изделий. По важнейшим их видам они или стали равными мировому уровню, или превзошли его.

Следующей причиной промышленного спада является ужесточение финансово-кредитной политики в реальном секторе экономики, приведшее к резкому снижению государственных инвестиций. В условиях рынка, конечно, необходима финансовая самостоятельность предприятий. Но когда они с трудом адаптируются к новым реалиям, и часто по объективным причинам - в связи со спецификой отрасли (тяжелое машиностроение, производство сложной и дорогостоящей электроники и проч.), государство должно оказывать им помощь, как это практиковалось в 50-х гг. в Японии по отношению к судостроению. У нас же такого селективного подхода не было. Критерий "пусть выживет сильнейший" привел к деградации отраслей и производств с более высоким техническим потенциалом.

Сказался также инвестиционный кризис, обусловивший ухудшение технико-технологического состояния промышленности, снижение платежеспособного спроса всех секторов народного хозяйства. При долларизации экономики на платежеспособность всех участников воспроизводственного процесса отрицательно повлиял опережающий темп роста инфляции по сравнению с темпом роста валютного курса.

Важно учитывать и такой фактор, как вымывание денежной массы из реального сектора экономики в коммерческо-банковую систему с целью скупки ценных бумаг и получения высоких дивидендов. Эта мера поощрялась в течение нескольких лет государством для получения бюджетных средств на выплату социальных субсидий не из реальной экономики, а при помощи финансовых пирамид, рухнувших после 17 августа 1998 года. В результате средства, предназначавшиеся для производственных вложений отечественными и зарубежными инвесторами, направлялись в банковский сектор, а промышленность все в большей мере переходила на натуральный обмен и денежные суррогаты.

Причиной промышленного спада послужило и гипертрофированное развитие посредничества, сводящее на нет важнейшие конкурентные преимущества отечественной продукции - низкие цены на сырье и рабочую силу. В подавляющем большинстве случаев посредники не приносят пользы ни производителю, ни покупателю. К посредничеству предприятия обращаются из-за невозможности эффективно организовать работу собственных маркетинговых служб. Особенно это было массовым явлением с 1989 по 1994 гг., когда руководители предприятий, сформированные прежней хозяйственной системой, не всегда знали, как ориентироваться в рыночной среде и, главное, - у них отсутствовал опыт работы в таких условиях. К посредничеству нередко прибегали и в целях личного или "командного" обогащения и сокрытия реальных доходов, как от основной массы работников предприятия, так и от государственных налоговых служб.

Конечно, не редко посредники необходимы, поскольку в рыночной экономике производитель и покупатель часто не могут найти друг друга. Таковыми являются, например, оптовые покупатели, а также банки. Последняя категория выступает на рынке в роли финансового посредника. Однако, если при переходе к эффективно функционирующей рыночной системе в банковском секторе активно устраняются финансовые посредники, то в сфере материального производства и обращения продукции наблюдается противоположная тенденция.

В 1990-1996 гг. наибольший рост посреднических услуг отмечен в цветной металлургии (в 12 раз, 33 % в конечной цене) и легкой промышленности (в 4,4 раза, 32,7 % в конечной цене). Средний рост (в 2-3 раза) был в машиностроении и металлообработке, лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности, химии и нефтехимии, черной металлургии, сельском и лесном хозяйстве. Наименьшее увеличение (в пределах 1,4-1,5 раза) наблюдалось в пищевой промышленности и производстве строительных материалов.

Сейчас появились новые факторы, препятствующие развитию промышленности, обусловленные кризисом, который начался в августе 1998 г. Это паралич банковской системы, обесценивание всех видов потенциальных инвестиционных ресурсов, потеря предприятиями большей части оборотных средств, сокращение спроса на продукцию, использующую импортное сырье и комплектующие, ограничение доступа к иностранным кредитам, сокращение государственного спроса, уменьшение возможностей бюджета, активация оттока капитала, формирование нового витка инфляционного капитала.

Выступая с докладом на научно-практической конференции "Социальные приоритеты и механизмы экономических преобразований в России", которая состоялась 12-13 мая 1998 г. Л. Абалкин Л. Абалкин. Назревшие перемены // "Вопросы экономики". - 1998 г. - № 6. - стр. 4. высказал мнение о том, что сегодня Россия стоит перед необходимостью серьезной, достаточно глубокой корректировки курса социально-экономической политики. Речь идет о повороте к первоочередному решению социальных задач, обеспечению экономического роста и повышению его качества. Острота проблемы обусловлена тем, что в стране нарастает недовольство результатами проведенных реформ, усиливается критическая оценка их социальных итогов. Это диктует интерес не к персональным перестановкам в структуре власти, а к изменению самого смысла экономической политики, ее социальной переориентации и механизмов осуществления. Без подобных перемен не может быть доверия широких слоев населения к проводимым реформам, нельзя рассчитывать и на их успех.

В этой связи интересно мнение Н. Шмелева Н. Шмелев. Кризис внутри кризиса // "Вопросы экономики".- 1998. - № 10. - стр.4., который считает, что причины нынешнего кризиса лежат отнюдь не в экономике. Они кроются, прежде всего, в морали, психологии, общем взгляде на жизнь нашей политической и деловой "элиты". А если упростить проблему - в неучете или, вернее, в полном откровенном циничном пренебрежении к такому первостепенному фактору экономической жизни, как доверие людей, доверие "человека с улицы" к своему государству, к своему правительству, к жизни вообще. В конечном итоге все - общий экономический климат в стране, успех или, наоборот, отторжение реформ, устойчивость денежно-финансовой системы, бюджет и налоговые поступления, производство, инвестиционный процесс, социальная стабильность и пр. - зависит от того, доверяет ли человек установившимся вокруг него условиям жизни или живет в постоянном страхе, в ежедневном ожидании нового удара со стороны властей, будь то конфискация его сбережений, резкое падение или вообще невыплата его зарплаты, очередная вспышка не компенсируемой инфляции, лишение привычных социальных благ и многое другое, за что, по нашей традиции, власти не только никогда не извиняются, но даже и не считают нужным толком объяснить людям, что же, собственно, произошло. Эта мысль - не открытие, она весьма и весьма банальна, но что же делать, если в ней вся суть того, что фактически привело нынешнюю Россию на грань катастрофы?

Началось все с ничем неоправданной и вовсе необязательной конфискации сбережений в 1992 г. подорвавшей раз и навсегда доверие и населения, и предприятий к только что возникшему российскому государству и правительству реформаторов.

Но и этого оказалось мало. Все последующие действия правительства реформаторов лишь углубляли пропасть между народом и новой властью. В России стремительно начали возникать огромные состояния, но все они создавались такими способами, которые в глазах "человека с улицы" не имели никакого морального оправдания. Еще более укрепилась убежденность российского человека в том, что наступила эра криминального государства и этому государству ни в чем нельзя верить, хотя ни рынок, ни рыночные реформы сами по себе здесь, конечно, ни при чем, дело лишь в психологии, умственных способностях и уровне профессионализма тех, кто взялся проводить реформы.

Сложившаяся напряженная обстановка в стране не позволяет больше прибегать к ломовым приемам. Любые дальнейшие прямые или замаскированные попытки конфискации доходов, сбережений населения и вложений в государственные краткосрочные обязательства практически уже ничего существенного не дадут, а могут привести к абсолютно непредсказуемым политическим, экономическим и социальным последствиям.

1. Каковы же основные тенденции состояния российской промышленности за 1992-1997 гг.

– 1992 год. Начало промышленного спада, затронувшего все отрасли производства;

– 1992-1994 гг. Спад производства продолжается. Наблюдается постоянное ухудшение показателей, характеризующих работу промышленности;

– 1995 год. По многим экономическим показателям этот год был наиболее удачным после 1992 г., но переломным так и не стал. Новое равновесное состояние в экономике так и не сформировалось, и после некоторого перерыва падение производства возобновилось, хотя темпы его были относительно невелики. Признаков перехода к этапу устойчивого роста не было.

– 1996 год. Вместо стабилизации фактически имело место новое углубление кризиса и ухудшение практически по всем параметрам ситуации в сфере материального производства.

– 1997 год. В этот период развитие российской промышленности имело противоречивый характер: затухание спада производства сочеталось с продолжающимся понижением инвестиционной активности, обострением некоторых фундаментальных финансовых проблем, усилением бартеризации и другими негативными явлениями. В целом состояние экономики промышленности следует признать кризисным .

– 1998 год. В целом результаты анализа оставляют двойственной впечатление. По одним показателям ("реальным") итоги 1998 года не хуже, чем предыдущего, по другим (кредитно-денежным и ценовым) - можно говорить о частичном возвращении к ситуации 1994-1996 гг.

2. Анализ, проведенный автором, показал, что:

– реформы, проводимые правительством, не дают отдачи;

– отсутствует четкая и эффективная промышленная политика;

– не разработан комплекс мер, которые позволили бы с минимальными потерями выйти из состояния кризиса;

– решения, принимаемые властью, зачастую не выполняются как самой властью, так и теми, в отношении кого эти решения принимаются.

3. В ходе анализа были использованы показатели, касающиеся динамики выпуска промышленной продукции (в натуральном выражении), доли убыточных предприятий, распределение предприятий промышленности относительно просроченной задолженности покупателей и поставщикам и

Однако, из-за отсутствия единой методики, отражающей инфляционные процессы в экономике, невозможно объективно проанализировать в динамике такие важнейшие показатели работы промышленности, как прибыль, рентабельность, себестоимость продукции и т.д.

4. В период с 1992 по 1997 гг. выпуск промышленной продукции упал в 1,5 раза. Доля убыточных предприятий увеличилась с 1992 по 1996 гг. в 6 раз и составила в 1996 году почти половину от общего числа предприятий. Удельный вес предприятий, имеющих просроченную задолженность покупателей и поставщикам в период с 1994 по 1996 гг. составила примерно 60-70 %, а их число - около 15000.

5. В экономической литературе отсутствует единая методика, позволяющая провести тщательный анализ промышленности, поэтому автором были использованы исследования различных авторов, посвященных анализу состояния промышленного производства по периодам, а также статистические данные, официально опубликованные в "Российском статистическом ежегоднике".

6. Цель анализа - максимально объективно оценить ситуацию, которая сложилась в промышленности в период с 1992 по 1997 г., чтобы затем разобрать комплекс мер по выходу из кризиса производства.

Заслуга автора в том, что:

– систематизированы исследования различных экономистов;

– проведен собственный анализ на основе публикуемой статистики;

– отмечены достоинства и недостатки проводимых реформ в промышленности;

– выявлены тенденции развития промышленного производства в период с 1992 по 1998 гг.;

– выявлены основные факторы, обуславливающие состояние отечественной промышленности в исследуемый период.

2. Промышленная политика

2.1 Место промышленной политики в реформационном выборе России

Печальный опыт показал, что за годы радикальных реформ еще не созданы условия для устойчивого социально-экономического развития А. Бачурин. Реструктуризация и реформирование производства // "Экономист". - 1999. - № 9. - с. 23.. Не преодолен системный кризис, охвативший все отрасли производства и обращение товаров, а также финансово-кредитную сферу. Главная причина состоит в том, что реформы слабо затронули производственную, торговую и финансовую деятельность предприятий. Практически не сформирована новая, отвечающая требованиям развитого рынка, организационная структура производства, не подготовлен высокопрофессиональный слой предпринимателей. Все это негативно сказалось на реформировании собственности и использовании внутренних ресурсов, на укреплении межхозяйственных, межрегиональных и межгосударственных экономических и финансовых связей.

Основное внимание сосредоточено на либерализации общества, создании частной собственности и обеспечении полной свободы действий фактически сложившихся за истекшие десятилетия заводов и фабрик, организационная структура которых нуждалась в перестройке. В итоге не достигнуты основные цели реформ. Базовая сфера экономики не развивается, что резко ослабляет финансовое положение государства. Следовательно, необходима существенная корректировка реформ. При этом важнейшая задача - реформирование предприятий, их организационной структуры и методов хозяйствования.

Решение задач реформирования реального сектора невозможно без проведения определенной промышленной политики В. Кириченко. Реформационный процесс и становление государственной промышленной политики России // "РЭЖ". - 1999. - № 8. - с. 3.. Ее значимость для судеб страны очевидна, ибо сегодня только самый ленивый не подчеркивает, что результаты "радикальной экономической реформы" сделали вполне реальной угрозу необратимой дезиндустриализации России.

Как свидетельствует мировой опыт, промышленная политика наиболее необходима в переломные периоды, например, при переходе к рыночной экономике. Она нужна и традиционно рыночным, индустриально развитым странам в условиях развертывающегося процесса либерализации и глобализации мировой экономики. Органы государственной власти не могут быть свободны от ответственности за неэффективное, не отвечающее интересам общества решение задач социально-экономического развития, замедление экономического, технологического, управленческого и гуманитарного прогресса.

Промышленная политика способствует устранению устаревших производственных структур и формированию новых; ускорению научно-технического и управленческого прогресса, повышению приспособляемости к объективным требованиям глобализации мировой экономики Сведение же ее к селективной дотационно-льготной поддержке государством отдельных предприятий, а тем более проектов, неправомерно.

Ядро промышленной политики - оптимальное решение инновационно-инвестиционных проблем экономического роста. Эти два аспекта тесно связаны. Внедрение изобретений, новых технологий и инноваций требует немалых капиталовложений Ограниченность последних, в свою очередь. диктует необходимость динамичного расширения масштабов инноваций сообразно требованиям научно-технического, производственно-экономического. управленческого и информационного прогресса. Не случайно на мировом рынке главенствующее место занимают конкурентные преимущества накопленных знаний.

В современных условиях решение проблем промышленного производства страны связано с изменениями, происходящими в мирохозяйственной среде. Поэтому так, важно учитывать: объективные перемены в геоэкономической и геополитической ситуации в мире; интересы отдельных стран-партнеров по внешнеэкономическим связям, их государственно-политических и деловых кругов, национальных и транснациональных компаний, международных экономических и иных организаций; международные правовые кормы, правила и обычаи; конкурентные преимущества своей страны и ее ведущих корпораций (предприятий), активно участвующих (или способных участвовать) в международном промышленном сотрудничестве. Следовательно, способ достижим лишь при ориентации на тщательно просчитанные научно-технические возможности отраслевых комплексов и предприятий и те виды конкурентоспособной продукции, особенно высоких технологий и услуг, которые могут найти свои ниши на мировом рынке.

В ходе российских экономических реформ вопросы государственной промышленной политики и ее структурно-инвестиционного направления составили одну из популярных тем экономических публикаций и всякого рода предвыборных платформ партий, движений и отдельных участков борьбы за электорат. На правительственном уровне рассматривались концепции промышленной политики и соответствующие программы развития. Создавались государственные органы, ответственные за разработку и реализацию этой политики, потом, впрочем, исчезавшие. Равным образом не суждено было сбыться программам и многим рекомендациям, поскольку они или не вписывались в рамки праворадикальной правительственной экономической политики, или были умозрительными, правильными лишь в самой общей постановке. Приходится констатировать: по истечении всех реформационных лет выработать общественно признанную, теоретически ясную и практически действенную промышленную политику не удалось.

Уже в первые годы реформы сменились несколько концепций политики в промышленной сфере. Сначала (в 1992 г.) возобладали постулаты дерегулирования, отрицания необходимости государственного регулирования промышленного развития. Но вскоре (уже в конце 1992 г. и в 1993 г.) под угрозой углубления и ускорения спада производства начали применяться меры общей (фронтальной) поддержки промышленности путем взаимозачета задолженностей предприятий и льготного кредитования, что имело пагубные инфляционные последствия. Далее возобладала идея селективной поддержки отдельных видов производства по определяемым государством приоритетам; однако число "приоритетов" оказалось чрезмерным, их определение, мягко говоря, не было свободно от субъективизма, возросла опасность отраслевого лоббизма и разбазаривания средств. Вот почему критерии отраслевой селекции уступили место критериям относительно более высокой эффективности проектов (к 1994 г. появился президентский указ об инвестиционном конкурсе проектов на основе государственной экспертизы: победителю сулилось получение от государства 20 % инвестиционных средств). Однако в связи с финансовым кризисом государство не смогло выполнить обещанное, и "микро революция в инвестиционной политике" Так назвал эту инвестиционно-конкурсную систему один из ее разработчиков (см.: Российский экономический журнал. - 1994. - № 10. - С. 23). См. также: Мухетдинова Н. К оценке новой правительственной программы стимулирования отечественных и иностранных инвестиций // Российский экономический журнал. - 1995. - № 10. не состоялась.

В 1995-1996 гг. господствовал "макроэкономический подход", т.е. делалась ставка на финансовую стабилизацию: это рассматривалось как необходимое и вполне достаточное условие для экономического роста, оживления инвестиционной деятельности и широкомасштабного притока в отечественное производство иностранных инвестиций. Между тем, несмотря на успехи в подавлении инфляции в 1996-1997 гг. ожидавшийся "инвестиционный бум" не наступил. А уже в августе 1997 г. один из тогдашних руководителей исполнительной власти заявил: "Промышленная политика пока России не по карману" Эксперт. - 1997. - № 32. - С. 17.. В общем, круг замкнулся.

Идея активной промышленной политики была реанимирована в программных заявлениях четвертого постсоветского правительства См.: Российский экономический журнал. - 1998. - № 11-12. - С. 3-18., однако скоротечность его пребывания у власти после финансового кризиса осени 1998 г. (отставка, как известно, последовала в мае-99) не позволил конкретизировать и, главное, реализовать новый подход к индустриальному развитию. Следующее правительство также не успело продемонстрировать своего реального отношения к рассматриваемой проблеме (исключение составили меры по реанимации и координации различных объектов военно-промышленного комплекса). Таким образом, и в научном, и в практическом планах проблема остается открытой. В этой связи представляется важным проанализировать условия причины отсутствия в российской реформационной практике внятной промышленной политики и наметить линию поведения в этой сфере на предстоящий период.

2.2 Реальности промышленной политики В. Кушлин. Проблемы реального сектора экономики на фоне финансовых кризисов // "Экономист"". - 1999. - № 3. - С. 3-12.

Известно, что облик промышленной политики в стране предопределяется ее экономическим потенциалом. Сегодня для всякого непредубежденного наблюдателя очевидны шокирующие результаты по большому числу обобщающих параметров нашей экономики. Валовой внутренний продукт уменьшился относительно 1990 г. на 45 %, продукция промышленности - более чем вдвое, инвестиции снизились в 4 раза. Особенно сложна ситуация в наукоемких отраслях экономики, в науке, в образовании, культуре. Эти крайне негативные тенденции были многократно усилены паническими действиями 17 августа. Если в июле спад ВВП составил 4,5 %, то в сентябре - 10 %. Инфляция приблизилась к 40 %.

В этих условиях объективно сильна аргументация относительно откладывания задач промышленной политики, для проведения которой, дескать, нет необходимых условий.

Активность промышленной политики действительно органически должна быть взаимосвязана с результативностью политики экономической. Но связь эта не может толковаться однолинейно: сначала реформы в экономике, а потом - активность в промышленной политике. Трудно отделаться от ощущения, что подобная ложная посылка и стала первопричиной основных неудач в экономической политике 1990-1998 гг. Сегодня говорят, что промышленная политика невозможна потому, что нет денег, что слишком мал государственный бюджет. Ранее ресурсы государства были намного большими, но промышленную политику и тогда не менее активно отвергали.

Итак, прежде всего надо ответить на вопрос, есть ли у нашего государства и его управляющего ядра понимание реального места промышленной политики в современном и будущем мире? И есть ли желание и воля этой политикой заниматься? Пожалуй, активную промышленную политику уже невозможно "отложить до лучших времен". Если поддаться такому настроению, то самостоятельная промышленная политика через несколько лет станет вещью просто недоступной.

Какие обстоятельства говорят в пользу осуществления активной промышленной политики, несмотря на жесткий финансовый кризис?

Первое - это наличие в стране потенциального инвестиционного ресурса, который либо заблокирован, либо трансформирован "теневыми" отношениями в некую псевдодеятельность.

"Теневой" сектор экономики увеличился за последние годы до значительных величин. Если официально запроектированный на 1999 г. валовой внутренний продукт (ВВП) страны выражается величиной 4 трлн. руб., что эквивалентно примерно 186 млрд. долл., то с учетом "теневой" экономики некоторые эксперты оценивают его суммой в 500 млрд. долл. Понятно, что в "теневом" секторе государством налоги не собираются. Но они тщательно извлекаются внегосударственными способами, попадая в сферы, далекие не только от промышленной политики, но и от конструктивного потребления, поддерживающего в стране спрос.

Созданная в ходе трансформаций псевдорыночная система стимулов в сфере инвестиционных ресурсов повернула на определенном этапе преобладающий массив финансовых потоков в область спекуляций. Это резко сузило ресурсную базу воспроизводства в реальном секторе экономики. Есть расчеты, показывающие, что в 1994 г. переток средств из производственной сферы в сферу финансовых спекуляций достиг 14% в год, что было почти равно всему фонду накопления.

Крен в сторону финансового бизнеса осуществлялся при отсутствии действительно развитых финансовых рынков - рынков ценных бумаг, банковских услуг и производственных финансовых операций. Отсутствовали сколько-нибудь отработанные механизмы контроля за рисками на финансовых рынках. Зато заинтересованными лицами отлажены способы увода капиталов за рубеж. Операции с государственными ценными бумагами, предназначенными для обеспечения нормальных отношений по заимствованию средств правительством и осуществления разнообразных финансовых сделок на открытом рынке, превратились в пирамиду разорения государства спекулянтами и откачивания валюты из страны нерезидентами.

Спекулятивному размаху финансовых рынков может быть противопоставлена только сила социально здорового государства, опирающегося на мощную реальную экономику. Можно полагать, что обоснованность подходов правительства к промышленной политике способна изменить мотивацию в экономике тех, кого сейчас называют "новыми русскими", не говоря уже о деловитых предпринимателях и соответственно настроенных иностранных инвесторах.

Второе - значительный масштаб сбережений и накоплений, не находящих пока надежного производительного применения.

С самого начала реформ наблюдалась тенденция значительного снижения в структуре денежных расходов населения доли сбережений в форме вкладов в банки и покупки ценных бумаг. Вместе с тем масштаб (процент) всех сбережений населения был значительным, и среди них быстро возрастала доля, приходящаяся на иностранную валюту.

По экспертным данным, за 1996-1997 гг. население России купило в банках около 100 млрд. долл. А после августа 1998 г. были отмечены волны ажиотажного спроса на инвалюту с одновременным существенным снижением вкладов в банках. Таким образом, на руках населения значится не менее 50-60 млрд. долл. Сколько же времени еще можно игнорировать этот выведенный из экономического оборота ресурс! В нормальных условиях развития экономики он естественным образом должен превращаться в инвестиции. Но такое возможно только при доверии населения к властям. Нужно честно признать, под влиянием каких устремлений и с чьей подачи были допущены шаги, надолго подорвавшие это доверие. Первый непоправимый удар был нанесен правительством (известного состава) в начале 1992г.: население практически потеряло сбережения в Сберегательном банке, а ведь они составляли 216,4 млрд. руб. на конец 1990 г., или 33,6% по отношению к ВВП. Не менее безжалостными к сбережениям населения оказались известные действия аналогичного правительства в августе прошлого года. Как видим, факты усиления экономического недоверия населения к власти в значительной мере провоцированы ее увлеченностью монетарными факторами и не проявлением интереса к реальным процессам воспроизводства. Потому и сегодня перелом по восстановлению доверия вкладчиков к банкам и государству может произойти только на базе реальной инвестиционно-промышленной политики.

Третье. Даже при малых инвестиционных ресурсах в стране можно и нужно так направлять экономическую политику, чтобы явственно обозначались и стимулировались "точки роста". В России на сегодня таковыми могут быть пищевая индустрия, ряд отраслей АПК, легкая промышленность, строительство жилья (в том числе с использованием технологий ипотечного кредитования), наукоемкий малый бизнес и другое.

Четвертое. В стране имеются значительные неинвестиционные источники экономического развития. Известно, что почти 70 % производственных мощностей стоит. Свыше 20 миллионов квалифицированных работников либо не имеют возможности трудиться, либо довольствуются занятиями, не отвечающими их опыту и квалификации. Вполне реально оживление промышленного развития путем загрузки производственных мощностей. Процесс расширенного воспроизводства и увеличения спроса может быть возобновлен также стимулированием текущих потребительских расходов.

Пятое. Россия по-прежнему (несмотря на понесенные потери) располагает достаточно уникальным в сравнении со многими другими (даже высокоразвитыми странами) стратегическим ресурсом - многопрофильным научным и образовательным потенциалом. Потери этого потенциала, связанные с оттоком специалистов в менее квалифицированные области, еще могут быть восполнены по мере устранения примитивных акцентов в экономической политике. Очень важно именно сейчас (а не позже) наладить реальное стимулирование наукоемкости сохраняющихся и перспективных очагов индустрии. Более того, нужен переход к научно-инновационной ориентации экономической политики в целом

Для этого имеются естественные предпосылки и вполне убедительные предположения, что от такого рода шагов экономическая политика и финансовые отношения станут более эффективными, перспективными.

2.3 Концептуально-методологические подходы к разработке промышленной политики

Один из них вытекает из теоретических основ и практической сущности либерально-монетаристской модели рыночного реформирования, реализовывавшейся в течение ряда лет в России: 1992-1993 гг. - в наиболее жестком и одиозном ее виде (в варианте "шоковой терапии"); 1994-1996 гг. - в относительно более умеренном, "градуалистском" проявлении (связанном постепенным движением к воплощению либеральных целей и ценностей с одновременным сокращением после "ваучерного" этапа приватизации круга и интенсивности других реформационных мероприятий); в 1997-1998 гг. (вплоть до августовского финансового кризиса) - с упором на применение монетаристских методов ради сохранения достигнутой к этому времени весьма хрупкой и относительной депрессивной стабилизации.

Либерально-монетаристская модель исходит из того, что формирование рынка - спонтанный процесс: стоит-де либерализовать экономику, и отношения его субъектов начнут эффективно саморегулироваться под действием "невидимой руки рынка". Поэтому упор делается на дерегулирование, акцентируется снятие присущих огосударствленной (централизованно управляемой и планово-распределительной) экономике ограничений на задействование рыночных механизмов. Приоритетной задачей считается финансовая стабилизация, достигаемая рестриктивной денежно-кредитной и финансовой (в части расходов государственных средств) политикой в целях сокращения денежного предложения (платежеспособного спроса). Экономическая роль государства минимизируется как применительно к сфере управления хозяйством (особенно на микроуровне), так и в плане обладания собственностью на средства производства, в связи с чем форсируется массовая приватизация. Для обеспечения бездефицитности госбюджета и противодействия инфляции резко сокращаются, а затем и ликвидируются все формы бюджетной поддержки предприятий. Проводится линия на максимальную открытость экономики в отношении мирового рынка, включая минимизацию препятствий экспансии импортеров (мотивируемую необходимостью обогащения товарного набора на внутреннем рынке и создания конкурентного давления на отечественных производителей). Отношения в экономике строятся по принципу естественного отбора: гибель слабых - благо, ибо она расчищает поле действия тем, кто успешно адаптировался к условиям рынка. Понятно, что в либерально-монетаристской модели не представлен в качестве особого объекта реальный сектор (производство товаров и услуг): его функционирование трактуется как вторичный и автоматически возникающий результат финансовой стабилизации и применения монетарных методов.

Где же в этой модели место для государственной промышленной политики? Его нет, по крайней мере, на период до достижения финансовой стабильности и подавления любой ценой инфляции. Методы такого подавления, жесткий зажим денежного предложения суть как раз методы угнетения реального сектора. А "любая цена" преодоления инфляции - это спад производства (в России - двукратный), не говоря уж о разрушении социальной сферы. Последовательные сторонники либерально-монетаристского подхода, не видя в этом трагедии, утверждают: под воздействием общего спада платежеспособного спроса (со стороны юридических и физических лиц) происходит некая санитарная чистка в реальном секторе, после и в результате которой формируется его новая структура, соответствующая общественному платежеспособному спросу и интересам новых собственников средств производства.

Все это означает, что тезис "отсутствие государственной промышленной политики есть лучшая экономическая политика" является принципиальной позицией авторов и адептов либералистских реформ. Между тем сегодня можно считать окончательно установленным, что либерально-монетаристская модель (ее насаждаемая МВФ конкретная вариация) неадекватна российским условиям: полный ее крах ознаменовался финансовым кризисом осени 1998 г. Мировой опыт продемонстрировал, что такая модель может быть продуктивной для стран, которые не имеют развитого производства и начинают выстраивать его "с чистого листа" (для них достижение финансовой стабильности действительно обеспечивают и необходимые, и достаточные условия начала экономического роста), но противопоказана странам со сложным хозяйством, громадным накопленным национальным богатством и инерционным реальным сектором экономики, отягощенным высокой ресурсоемкостью и диспропорциями, резкими различиями технико-технологического уровня, а потому и уровня рентабельности по отраслям, сферам и видам производства.

Вот почему в своей преобладающей части российские экономисты (теоретики и практики) придерживаются иного подхода к экономическому реформированию, в том числе к оценке значимости в этом процессе промышленной политики. Суть этого подхода - в опоре на государственное регулирование с использованием не только рыночных методов, но и, прежде всего, методов прямой государственной поддержки, прямого перераспределения ресурсов и их концентрации на приоритетных направлениях развития реального сектора экономики.

Взгляды сторонников активной промышленной политики (включающей структурную, инвестиционную и научно-технической политику) с первых реформационных лет были довольно широко представлены в экономической литературе. Это касается и индивидуальных, и коллективных публикаций Соответствующие материалы с 1992 г. интенсивно публиковались в "Российском экономическом журнале"; проблематика промышленной политики активно обсуждалась также на страницах журналов "Экономист", "Проблемы прогнозирования" и "Вопросы экономики". Так, в № 9 последнего из названных изданий за 1993 г. была помещена подборка статей 25 авторов на тему "Государственное регулирование и пути реализации промышленной политики", освещавшая под этим углом зрения реальности России, восточноевропейских государств с трансформируемой экономикой, а также развитых стран., причем особо стоит выделить обнародование обстоятельных разработок ведущих научно-исследовательских центров и госведомств. Среди них - выполненный в середине 1993 г. по заказу Государственного комитета РФ по промышленной политике Институтом народнохозяйственного прогнозирования РАН под руководством академика Ю. Яременко доклад "Основные положения государственной промышленной политики Российской Федерации" Доклад публиковался в № 1 журнала "Проблемы прогнозирования" за 1994 г., а в № 4 "Российского экономического журнала" за тот же год был помещен крупный фрагмент данной разработки, посвященный организацонно-хозяйственным аспектам промышленной политики. Такого рода научные доклады появлялись и позже. См., на пример: Промышленная политика: выбор пути развития на ближайшие два года. Доклад Экспертного института Российского союза промышленников и предпринимателей // Вопросы экономики. - 1996. - №11., а также подготовленный отмеченным госкомитетом в том же году документ, озаглавленный "Концепция и механизм реализации государственной промышленной политики в 1994 году и на среднесрочную перспективу" См. Вопросы экономики. - 1993. - № 9. Основные положения доработанной "Концепции государственной промышленной политики России на 1994-1995 годы" позже комментировались в статье председателя Госкомпрома РФ И. Шурчкова в № 9 "Российского экономического журнала" за 1994 г.. Отмеченные и другие разработки ориентировали на активную промышленную политику как обязательную и важнейшую составляющую политики экономического роста, акцентировали необходимость ускорения научно-технического прогресса, приоритетного внимания к формированию высокотехнологичных отраслей и видов производства, выхода обрабатывающих отраслей на мировой уровень конкурентоспособности и их превращения в главный источник наращивания экспортного потенциала страны, и т.п. При этом в качестве средств реализации данных прогрессивных целеустановок, если суммировать представленные в публикациях предложения рекомендовался полный ассортимент мер, выработанных всей мировой практикой осуществления промышленной политики.

Между тем эти предложения по активизации последней не были сколь-либо системно реализованы: жизнь пошла, как уже отмечалось, по некоему смешанно-компромиссному варианту. Тому был ряд причин. С одной стороны, мощным препятствием послужило принципиальное неприятие любых идей усиления регулирующей роли государства в рыночной экономике стоявшими у власти в первые годы реформ праворадикальными сторонниками либерал-монетаризма. Конечно, решающим образом сказалась общая экономическая ситуация, ограничившая возможности активной политики в отношении реального сектора: падение общественного платежеспособного спроса вследствие агрессивной рестриктивной денежно-кредитной и финансовой политики и резкого, но неравномерного повышения цен (особенно на элементы производственных затрат); о6есценение оборотных средств предприятий, запредельная цена кредита; гипертрофия трансакционного сектора (охватывающего финансовую и торговую сферы), сосредоточившего в своих рамках подавляющую часть денежных ресурсов и оставившего на голодном пайке сектор реальный; незаконный отток валютных ресурсов за рубеж и вообще неуправляемость финансовых потоков, неспособность государства обеспечить их проектируемую целевую направленность. Эти аспекты российской трансформационной действительности в критическом плане подробно рассмотрены во множестве экономических публикаций, в том числе в материалах "Российского экономического журнала" Имеются, в частности, в виду появившиеся в журнале в 1992-1995 гг. статьи С. Глазьева, Д. Львова, В. Куликова, А. Некипелова, Н. Петракова, Ю. Петрова, В. Перламутрова, Л. Резникова, В Шенаева, Ю. Яременко и др. .

С другой стороны, следует, видимо, признать и несовершенство концептуальных основ, программных и отдельных предложений сторонников активной промышленной политики в период рыночной трансформации экономики. В самой общей форме речь идет об их академизме или технократизме, о нестыковке рекомендаций с реальной ситуацией - непредвиденно резким углублением кризиса и падением способности исполнительной власти к планомерной и преемственной по этапам реформы созидательной работе. Проявился некий экономический романтизм: стремление сделать "все и сразу", лечить больную экономику одновременно всеми известными "экономической медицине" препаратами без учета императива этапности протекания болезни и выздоровления, игнорируя, так сказать, аллергические риски у конкретного больного. Предлагалось, следуя принципу "лучше быть и богатым, и здоровым", параллельно обеспечить экономический рост и подавление инфляции, активную инвестиционную деятельность и благосостояние населения, защищенность отечественного производителя и приток иностранного капитала, и т.п. Все это заслуживает более подробного и предметного рассмотрения (естественно, не просто критики ради, а для того, чтобы осмотреться и определить путь дальнейшего движения).

Прежде всего - о нереалистичности установок. Согласно упомянутому госкомпромовскому документу "Концепция и механизм реализации государственной промышленной политики в 1994 году и на среднесрочную перспективу", только на первый год его действия определялись следующие основные цели: прекращение спада и стабилизация промышленного производства; удовлетворение государственных и общественных нужд России в товарах и услугах, производимых промышленным комплексом; сохранение производственного и научно-технического потенциалов и инфраструктуры промышленного комплекса; создание максимально возможных благоприятных условий протекания структурных преобразований; смягчение социальных последствий структурной перестройки См.: Вопросы экономики. - 1993. - №9 - С. 15. Какие из этих целей реализованы не то что в 1994-м, но хотя бы сегодня? Вопрос чисто риторический. Правда, "проницательный читатель" вправе заметить: о "риторике" легко вещать "с высот" 1999-го... Факты, однако, таковы, что авторы "Концепции..." располагали достаточными данными о негативных тенденциях в экономике, которые было абсолютно невозможно переломить в одночасье: к уровню 1990 г. объем продукции обрабатывающей промышленности сократился в 1993 г. на 37, а в 1994 г. - на 52 % (в машиностроении - на 35 и на 60 %). Объем производственных инвестиций по годам уменьшался следующим образом: в 1992 г. - на 44 %, в 1993 г. - на 19, а в 1994 г. - на 35 %. Импорт машин, оборудования и транспортных средств из стран "дальнего зарубежья" в 1993 г. был вчетверо ниже, чем в 1990 г. В общем, имелись фактологические аргументы, исчерпывающе вразумительные для того, чтобы не заниматься на государственном уровне "маниловщиной" и не компрометировать тем самым саму идею промышленной политики.

Что касается упомянутой несовместимости многих предлагавшихся на ранней стадии реформирования шагов по стимулированию промышленного развития с реальной (глубоко кризисной) экономической ситуацией и с другими необходимыми мерами экономической политики, прежде всего мерами финансовой стабилизации (причем имеются в виду шаги действительно необходимые, а не провоцируемые догматическим "шокотерапевтическим" монетаризмом праворадикалов), то она становится очевидной, если выписать, с одной стороны, стандартные приемы финансовой стабилизации, а с другой, - "парные" им действия по стимулированию производства. Тогда в рубрике "финансовая стабилизация" окажутся: а) жесткое ограничение денежной эмиссии всех формах, политика "дорогих денег"; б) увеличение доходов бюджета, в том числе посредством высоких налогов; в) всемерная экономия бюджетных расходов; г) свободный импорт ради наполнения внутреннего рынка и формирования конкурентной среды. А в рубрике "поддержка отечественной промышленности" - нечто противоположное: а) расширение кредитной эмиссии, снижение процента за кредит, льготное кредитование; б) освобождение приоритетных производств от налогообложения или предоставление соответствующим производителям налоговых преференций; в) бюджетное дотирование отечественных производителей, возмещение кредиторам через бюджет разницы между высоким рыночным и предписанным государством льготным процентом, формирование внебюджетных фондов развития производства и страхования инвестиционных рисков, полная финансовая ответственность государства за фундаментальную науку и многие направления НИОКР; г) внешнеторговый протекционизм, применение экспортных премий, создание фондов страхования внешнеторговых рисков, и т.п.

Игнорирование рядом авторов этой объективной противоречивости мер промышленной политики и мер финансовой стабилизации (необходимой в качестве общей макроэкономической предпосылки стабилизации реального сектора, в том числе и, прежде всего, промышленности) снижало, а то и просто "нуллифицировало" практический потенциал разрабатывавшихся этими учеными и специалистами предложений по поддержке производства. Действительная же задача состояла и состоит вовсе не в том, чтобы продемонстрировать закрытый список разнообразных мер промышленной политики, а в том, чтобы ранжировать их во времени, разнести по этапам развертывания экономической реформы, дифференцировать по видам деятельности, соотнести с реальными возможностями. В противном случае попытки предложить концепцию эффективной промышленной политики оборачиваются простой демонстрацией эрудиции, а наука - по сути своей практически значимый феномен - заменяется беллетристикой.