Основы профессионального мастерства сценариста массовый праздников

Студенты легко осваивают перечисленные монтажные приёмы, труднее им даётся монтажная полифония.

Это контрапунктный вид сценарного многоголосия, когда одновременно гармонически сочетаются и развиваются несколько действенных линий. За примером обратимся к уже цитируемому нами сценарию А.Д.Силина:

«Тихо вступает мелодия песни «Солнце скрылось за горою...». На её фоне звучит голос по радио: «А сейчас Танечка Галеева расскажет нам, что было задано на дом». Детский голосок отвечает: «На дом нам задавали выучить про победу... Ну вот, значит... сначала немцы на нас напали и дошли даже до Москвы.... Но наши солдаты очень храбро дрались и погнали их назад...» и т. д. и т.п. -- документальна запись урока истории во 2-м классе 112-й московской школы. А пока звучит этот текст, по дороге через зал (образ сценария - дорога войны, идущая через весь зал и исчезающая за кулисами - Н.А.) медленно, устало бредёт солдат в поношенной гимнастёрке, в заляпанных грязью сапогах (все вещи подлинные, образца 1945 года). Вот он поднялся на сцену, сел, положив рядом автомат, снял каску, скатку, ремень, расстегнул ворот гимнастёрки, с трудом стянул сапоги и раскрутил портянки. Затем достал кисет, свернул цигарку, закурил, блаженно затянулся.... В это время по радио учитель спрашивает: «А ты не помнишь, Танечка, как звали тех двух солдат, которые водрузили знамя Победы над рейхстагом?..». Пауза.... «Не помнишь?..». Слабый писк, означающий «нет», слышится в ответ.... И успокаивающий голос учителя: «Ну, ничего, ничего .... Спасибо...». А босой солдат н дороге устало улыбается в зал и говорит:

- Всё, ребята, конец...

И эхом его слов - гул артиллерийского залпа, грохот оркестра на двух боковых экранах - цветные кадры салюта, на центральном парад Победы, солдаты бросают фашистские знамёна к подножи- Мавзолея.... И в темноте отчаянный женский крик: «Побе-ее-еда!».

Ассоциативный (метафоричный) монтаж рассчитан на человека, способного связывать получаемую им информацию с уже имеющейся в его памяти и делать в результате этого связующего процесса своё умозаключение. Используя этот вид монтажа, сценарист должен рассчитывать и на определённый уровень информированности воспринимающего материал, и на меру его способности к ассоциативному мышлению. Ассоциативный монтаж рассчитан на аудиторию с развитым интеллектом, эрудицией, с богатым жизненным опытом. С.М. Эйзенштейн не случайно называл этот вид монтажа интеллектуальным. Человек, не знакомый с компьютером, в истории о жизни обычной мышки не заметит намёков на иную виртуальную жизнь. Человек, не знакомый с горьковским «Буревестником», наверное, всё же улыбнётся над нижеприведённой шуткой, но это будет не та улыбка, на которую рассчитывал автор этого кавээновского монолога: «Над седой равниной поля ветер тучи собирает. Между бабами и свёклой гордо реет председатель, чёрной молнии подобный...». Не информированность, а развитая духовность необходима, чтобы прочувствовать выразительную мизансцену в спектакле «Тихий Дон» в постановке Г.А.Товстоногова, когда тела расстрелянных казаков распластаны по всей выпуклой сцене как по земному шару, а вздох-эхо ассоциируется с вздохом живой Земли.

Всем памятен знаменитый парад Победы на Красной площади, когда советские солдаты буквально швыряют фашистские знамёна и штандарты к подножию мавзолея. Все помнят и то, что парад Победы принимал маршал Жуков, сидящий на белом коне. Однако постановщик этого парада Н.Охлопков вложил в это действо скрытый ассоциативный ряд, который не был до конца понят воспитанным в атеизме новым поколением советских людей. Но эти ассоциации наверняка были понятны Сталину, ведь он учился в духовной семинарии. Впрочем, до революции каждый россиянин знал, что 6 мая День святого Георгия Победоносца, чей образ изображался в иконописи, сидящим на белом коне. (Как известно, имя нашего знаменитого маршала тоже Георгий). Святой Георгий, пронзающий копьём змия, был изображён и на охранном щите двуглавого орла. Нашему образованному современнику этот образ парада предлагает ещё один ассоциативный ряд -- маршал Жуков был солдатом первой мировой и георгиевским кавалером, (орден Святого Георгия давали только за личную храбрость)... Здесь рождается мысль об эстафете поколений, побед, неразрывности отечественной истории...

Творческий монтаж призван не просто собирать материал, а «сталкивать» его, чтобы от «удара» рождалась искра новой мысли и нового чувства. Ассоциативный монтаж -- это высшее мастерство сценариста. Трудность заключается в том, чтобы его ассоциативность, с одной стороны, была общедоступной, а с другой, не примитивной.

Публицистично ярко и точно использовал ассоциативный монтаж кинорежиссёр Э.Климов в финале своего фильма «Иди и смотри». Белорусский мальчик-партизан, прошедший все круги ада войны, поседевший и постаревший, словно глубокий старик, идёт в рядах солдат на Берлин. Художественные кадры вмонтированы в документальные. Грязная весенняя дорога вспахана техникой, он наступает на стекло -- хрясть! -- это портрет Гитлера, лежащий в грязной луже. У мальчика перекашивается лицо, он поднимает винтовку и стреляет в это чудовище. В свой выстрел он вложил всё пережитое! Портрет разлетается вдребезги! Однако портрет фюрера вновь возникает, но на нём он уже моложе. Снова выстрел и снова портрет, где Адольф совсем юнец. Выстрел -- надо убить эту гадину, как Кощея в самом зародыше! Вот Адольф совсем маленький мальчишка -- беспощадный выстрел! И, наконец, это маленькое исчадие ада совсем крохой сидит на коленях матери -- исстрадавшийся мальчик наводит ружьё и ... опускает его! Он не может выстрелить в младенца, в материнство. Он потерял на войне всё и всех, но сохранил что-то главное.... Невольно вспоминаются стихи поэта-фронтовика М.Луконина -- «Из войны мы красивыми вышли».

Гриффит называл монтаж «драматической концентрацией», Пудовкин «сцеплением», Эйзенштейн «столкновением». Единицей измерения для Эйзенштейна в монтаже был аттракцион как самостоятельный, целостный и агрессивный элемент. По его мнению, подобные элементы, поставленные рядом, неминуемо соединяются в новое представление как в новое качество. Он даже называл этот метод воздействия «теорией художественных раздражителей», цель которой - исключительно реакция зрителей. Эйзенштейн предлагал использовать свободный монтаж материалов, даже выходящих за рамки темы, но с точной установкой на определённый тематический эффект. В революционные 20-е годы модной была идея об отмирании театра и замене его народными празднествами. Первые опыты молодого Эйзенштейна «хоронили» словесный классический театр. Его постановка классической пьесы Островского «На всякого мудреца довольно простоты» полностью перелицевала всё содержание пьесы и была по отношению к этому содержанию просто хулиганским поступком. Вместо привычных монологов и диалогов зритель увидел Глумова, взлетающим на лонже под купол, свадьбу-клоунаду, хоровые агиткуплеты «у царя была собака», многочисленные фарсовые сцены и на финал -- залп под местами для зрителей. Тем не менее, эта пародийная постановка стала этапом в развитии монтажной мысли. Виктор Шкловский писал: «Пародий-ный сюжет -- перелицовка -- это только предлог для проявления аттракциона.

Речь идёт о монтаже неожиданностей.

Монтаж в этом случае не один из видов, способов создать смысловую конструкцию, которая заставит неоднократно переосмысливать как отдельные части произведения, так и их совокупность, нет, здесь монтаж соединяет несоединимое, подчёркивает странность смен аттракционов». Придя в кинематограф, Эйзенштейн привнёс в монтаж аттракционов как самостоятельный компонент детали. «Во весь экран показано мясо, кишащее червями, - им кормят матросов на «Потёмкине». Две секунды -- и вы эмоционально на стороне матросов, потому что этих червей вам сунули прямо в лицо.

Протестующих матросов схватили -- сейчас их расстреляют. На них наброшен брезент - одна общая повязка на все глаза. Эта деталь вовлекает вас в событие - вы там, под этим брезентом. Вы забываете, что это лишь выдумка режиссёра. С точки зрения здравого смысла глупо закрывать матросов брезентом -- будет трудно попасть, но образная сила детали сильнее, чем здравый смысл обывателя. Шевелящийся брезент потрясал и убеждал всех».

Театрализованное зрелище, посвящённое закрытию московской Олимпиады 1980 года, было ярким, хотя вряд ли кто вспомнит его подробности. Но вот аттракцион с олимпийским мишкой, улетающим в небо, не забудет никто. Поданная аттракционно деталь воздействовала на зрителя эмоционально, сильно и неожиданно, поскольку зритель был готов к бурно-массовому заключительному аккорду празднества, а не к лирической тишине многотысячного стадиона. Истоки этого приёма воздействия - в творчестве Эйзенштейна.

Монтаж аттракционов -- один из способов обмана ожиданий зрителя. Этот обман в зрительских же интересах, он помогает удержать внимание, предлагает обилие занимательности, убедительнее подаёт идею и т.д. Парадоксально, но автор удовлетворяет ожидания зрителя, обманывая их. Михаил Ромм, создавая свой знаменитый документальный фильм «Обыкновенный фашизм», знал, что зритель, пришедший в кинотеатр, будет готов увидеть зверства фашизма во второй мировой войне и именно поэтому начал фильм с веселых рисунков детей, в том числе и с рисунка своего маленького внука.

Здесь и далее режиссёр действует по принципу -- «вы ждёте, что я буду показывать далее то-то и то-то, ан нет, получайте совсем другое». Об этом принципе часто говорил и В.Э. Мейерхольд.

В искусстве, а в драматургии особенно, чрезвычайно важна роль этого понятия -- «вдруг». Без этого «вдруг» не может обойтись и сценарий празднества. Например, на берегу реки идёт праздник в День Ивана Купалы. У него в гостях и Аграфена-купальница, и морской царь Нептун, и Водяной, но вот Снегурочку уж точно никто не ожидал увидеть, а она появляется! Появляется вовсе не ради самоцели -- поразить во что бы то ни стало, а вполне логично -- ведь внучка- Снегурочка растаяла, прыгая через костёр именно в Купальскую ночь, но большинство про это забыли. Поэтому полной неожиданностью стало появление Снегурочки среди танцующих с лукошками девочек, на фоне песни «Ягода-малина». Если в пьесе «вдруг» -- это резкий поворот сюжета, то в сценарии -- это монтажный стык.

С помощью монтажа мы можем «перепрыгивать» из одной эпохи в другую. Например, в сценарии для праздничного гуляния на городской площади, в канун смены тысячелетий, «Новогодняя тройка» используется образ трёх белых коней из популярной песни, но лейтмотивом через всё действие проходит строки из совсем другой песни-романса:

Слышен звон бубенцов издалёка --

Это тройки весёлый разбег...

Этот лейтмотив предваряет появление запряженных в тройки саней -- каждая тройка везёт представителей своей исторической эпохи, героев отдельного эпизода праздника. На одной тройке герои русских сказок, на другой -- шаржированные политические деятели, где кучером сам Чичиков, а на санях тройки последнего эпизода -- дети -- герои будущего века. Причём каждая тройка должна появляться именно «вдруг», и это тоже искусство монтажа, но выражен-ное уже в деталях.

С помощью монтажа можно отобразить в сценарии любой материал, выразить любую идею -- не зря его называют способом мышления сценариста.

4.Активизация публики и социально-психологическая атмосфера праздника

4.1 Главные герои сценария

Если задать вопрос о том, кто главный герой на детском новогоднем утреннике, то все ответят по-разному: Дед Мороз, Ёлка, сказочные герои, Снегурочка, Новый год ... И очень мало, кто скажет -- сами дети, которые пришли на этот утренник. А ведь это единственно вер-ный ответ. Ведь праздник, как мы уже говорили, не созерцают, в нём живут. Как вы думаете, отчего это малыш, которого мама приводила на новогоднюю ёлку, разобижен и зарёван? Вы правильно догадались, он не смог прочитать Деду Морозу новогодний стишок, который репетировала с ним вся семья, и костюм его никто не заметил...

Подобная реакция ребёнка не просто капризность, она отражает насущную человеческую потребность быть в ходе праздника «на виду», не только «на других посмотреть», но и «себя показать». Это исконная потребность в публичности! «На миру и смерть красна!». Но эта потребность неосознанна, не каждый человек может вслух выразить обиду, что его не заметили, что он был «лишним на праздничном пиру», чаще он сам не осознаёт, почему у него «плохое настроение». Старики, как и дети, более чутки и более непосредственно выражают свои эмоции -- «о нас, целинниках, уже и не вспоминают», «даже пофамильно не назвали -- вывели просто для украшения сцены», «кому мы теперь нужны» и т.д.

То, что главное действующее лицо любого празднества - сама празднующая общность -- это аксиома сценарно-режиссёрского творчества. Сделать активным действующим лицом всех тех, кого собрал праздник -- мечта и цель их организаторов во все времена. В преддверии французской революции восемнадцатого века, пытавшейся создать новую систему национальных праздников, Жан-Жак Руссо писал: «В условиях свободы, где ни соберётся толпа, всюду дарит радость жизни. Воткните посреди людной площади украшенный цветами шест, соберите вокруг него народ - вот вам и празднество. Или ещё лучше: вовлеките зрителей в зрелище; сделайте их самих актёрами; устройте так, чтобы каждый узнавал себя и других, и чтоб все сплотились от этого тесней».

Спустя два столетия во времена Октябрьской революции об этом писал в числе других П. Керженцев: «Празднество останется мёртвым и холодным, если сама толпа не явится действующим лицом его, а будет лишь спокойным, театральным зрителем.... Празднество не будет празднеством, если толпа своим творческим участием не превратит его в таковое. Без активности масс - нет и празднества, нет радости». Пламенные революционеры делали всё, чтобы активизировать массы в дни Красного календаря, порой им казалось, что они реализовали свою задачу.

Однако вот как, например, описывает один из таких празднеств И.Бунин в своих дневниковых записях «Окаянные дни»: «Два раза выходил смотреть на первомайское празднество. Заставил себя, ибо от подобных зрелищ мне буквально всю душу перевёртывает. ... Возле Соборной площади порядочно народу, но стоят бессмысленно, смотрят на всю эту балаганщину необыкновенно тупо. Были, конечно, процессии с красными и чёрными знамёнами, были какие-то размалёванные «колесницы» в бумажных цветах, лентах и флагах, среди которых стояли и пели, утешали «пролетариат» актёры и актрисы в оперно-народных костюмах, были «живые картины», изображавшие «мощь и красоту рабочего мира», «братски» обнявшихся коммунистов, «грозных» рабочих в кожаных передниках и «мирных пейзан», -- словом, всё, что полагается, что инсценировано по приказу из Москвы.... Где у некоторых большевиков кончается самое подлое издевательство над чернью, самая гнусная купля её душ и утроб, и где начинается известная доля искренности, нервической восторженности?».

Безусловно, что мнение Бунина субъективно и выражает его политические взгляды, но, в тоже время, его наблюдение объективно отражает расслоение общества и отсутствие того «единения», к которому стремились устроители празднеств. Дело в том, что ощущение подлинного единства, всеобщности присуще только природе народных и религиозных праздников, тогда как природа официальных праздников изначально иерархична.

Официальные праздники призваны утверждать незыблемость существующего правящего режима и его идей, а это противоречит свободному духу подлинной праздничности. Народные же праздники устремлены к идеальной жизни, где царствует равенство и свобода, а в религиозных - все равны пред Всевышним. Тем не менее, вышесказанное вовсе не означает, что в официальных праздниках невозможно активизировать публику, что эта активизация будет своего рода манипуляцией. Официальные, государственные праздники -- это тоже выражение единения, единения гражданского, патриотического. Это единение может возникать не только в демократических обществах, но и при диктаторских режимах. Праздник может быть одновременно и официальным, и подлинно всенародным. К таким праздникам относится, например, День Победы. Искусство сценариста-режиссёра во многом определяется тем, насколько он смог пробудить это ощущение единства, гражданской и человеческой сплочённости на празднике любого рода. Любой праздник -- это особые, торжественные моменты конкретной человеческой общности. Люди этой общности -- и есть главные его герои.

Зрелище -- только часть праздника. Иногда потребность людей в зрелище превалирует над другими потребностями -- вспомним эпоху зрелищ Древнего Рима, да и современную жизнь справедливо можно охарактеризовать так же, но из этого не следует, что стоит поставить знак равенства между этими близкими, но далеко не тождественными понятиями. Особенно опасно, когда сценарист-режиссёр относится к созданию зрелища как к художественному своеобразному полотну, фокусируя всё первичное внимание на нём, воспринимая его будущих зрителей весьма абстрактно, как всякий художник. Тогда как именно «... зрителю следует занимать центр пространства. И его, зрителя, душевное состояние - поле деятельности художника. Пусть вещь легко заменяется другой вещью, пусть её не будет вовсе.

Факт искусства - не в увенчании творческой игры вещью, а в переводе зрителя в новое душевное состояние, более гармоничное и мощное. Не человека «подгонять» под вещи искусства, а наоборот, импровизируя, приноравливать вещи к ходу очищения, высветления человеческой души ... наше общее воспоминание о том, как это было здорово, кажется мне более ценным, чем материальный след творчества в виде произведения». Автор приведённой цитаты психолог А.Б. Добрович имел в виду взаимоотношения деятелей искусств со своим зрителем, вовсе не подозревая о том, как точно его слова формулируют суть сценарно-режиссёрского творчества в сфере праздничной культуры.

4.2 Основные пути активизации участников театрализованных праздников

Основная ошибка в понимании проблемы активизации аудитории празднеств заключается в примитивизации данной проблемы. Несомненно, что ситуативная праздничная общность должна быть активизирована, но, к сожалению, необходимость её активизации чаще понимается слишком прямолинейно, т.е. воспринимается как задача всенепременно заставить всех её участников петь, танцевать, участвовать в конкурсах, произносить речи и т.д. На наш взгляд активизированная публика определяется не столько тем, насколько она явно демонстрирует свою действенную активность, сколько тем, насколько в ней нет людей обделённых вниманием, нет тех, кто чувствует себя посторонним, лишним человеком, не причастным к общему торжеству. В идеале -- праздник осуществляется «не для публики», а «руками публики». Публика должна быть в фокусе; внимания и обеспечение этого фокуса является главной задачей лидеров-организаторов илидеров-ведущих праздничной программы.

Активизация аудитории (публики) вовсе не должна сводиться только к видимой, действенной её реакции, когда устроители праздника стараются любыми путями спровоцировать публику на физическое проявление своего соучастия в событии - скандирование, хоровое пение, участие в играх и конкурсах, танцах, коллективные шествия и т.д. Сложились определённые приёмы подобных провокаций - прямое обращение к зрителям, «подсадные утки» (ввод в публику специальных зачинщиков-провокаторов действия), продуманность неизбежности игровых ситуаций, привлечение к сотворчеству, использование песенно-танцевальных номеров, рассчитанных на массовость, дополнительные стимулы и т.д. Эти приёмы общеизвестны, но, на наш взгляд, отнюдь не только их творческое использование реализуют столь важную задачу активизации аудитории.

Праздник - явление полифоничное, многомерное, его нельзя рассматривать без учёта социально-психологического ракурса. С этой точки зрения достаточно описан феномен социальнопсихологического заражения как один из путей активизации массовой аудитории. Механизм социально-психологического заражения основан на передаче эмоционального психического настроя между тесно общающимися индивидами, который многократно усиливает передаваемые эмоции с увеличением численности людей. Этот механизм наиболее ярко проявляет себя в ситуации толпы, в ситуациях эмоционального накала среди спортивных болельщиков на трибунах стадионов. Этот приём часто использовали и используют для мани-пулирования сознанием масс нечистоплотные политики и диктаторские режимы.

Менее изучен другой социально-психологический феномен, присущий любому празднику и наиболее полно отражающий меру активности его аудитории - это социально-психологическая атмосфера праздника. Понятие «праздничная атмосфера» общеизвестно. То и дело мы слышим - «царила праздничная атмосфера», «атмосфера праздника была приподнятой», «праздничной атмосферы не ощущалось» и т.д. При этом негласно считается, что используемое всеми понятие «атмосфера» не более чем образное выражение. Тогда как это понятие уже давно используется в социальной психологии для обозначения весьма определённых характеристик, доступных исследователям. Более изучено в науке близкое, но не тождественное понятию социально-психологической атмосферы понятие социально-психологического климата различных социальных общностей и, прежде всего, коллектива. В сфере праздничной культуры феномен социально-психологической атмосферы изучался лишь применительно к аудитории клуба. Поскольку базой исследования являлись не только аудитории клубов и Дворцов культуры в ситуации праздничного общения, но и временные праздничные общности в учебных заведениях и на предприятиях, в концертных, спортивных и лекционных залах, в кафе и ресторанах, и т.д., то это исследовательское пространство ока-залось достаточным, чтобы определить специфику и значимость данного явления в целом, применительно к условиям замкнутых аудиторных пространств.

Создание на празднике такой социально-психологической атмосферы в среде публики (аудитории), в которой оптимально реализуются праздничные ожидания людей - основополагающий путь решения задачи активизации участников театрализованных празд-неств. Глубинную сущность этих ожиданий и целенаправленное регулирование социально-психологической атмосферы как способа их реализации мы рассмотрим в следующих параграфах.

4.3 Особенности социально-психологической атмосферы праздничной аудитории

Понятия «социально-психологический климат» и «социально-психологическая атмосфера» характеризуют эмоциональное состояние той или иной общности. Однако параметры социальной реальности, от которых это эмоциональное состояние зависит, весьма подвижны и нестабильны, поэтому возникает сомнение в том, что эти понятия отражают определённые явления. Тем не менее, как мы уже говорили, наука не сомневается в конкретности этих явлений, которые доступны изучению, измерению и управлению. В частно' сти, социально-психологический климат (применительно к социальной группе и коллективу) определяют как преобладающий относительно устойчивый психический (эмоциональный) настрой, в котором соединяются настроения, душевные переживания, волнения людей, проявляющиеся в их отношении друг к другу, к совместной деятельности, к окружающим событиям. Понятие социальнопсихологической атмосферы отличается от климата высокой степенью подвижности и характеризует не устойчивые черты психического настроя людей, а ситуативные его перемены. Социальнопсихологическая атмосфера реализует функцию обратной связи человека с окружающей средой его социальной жизнедеятельности «за счет аккумуляции информации о психическом состоянии каждого члена, о его отношениях с окружающими, в преобладающем психическом настрое людей».

Изучая социально-психологическую атмосферу в аудиториях разного типа (театральных, лекционных и т.д.), делая сравнительную характеристику эмоционального настроя людей в зависимости от удовлетворения их ожиданий, мы пришли к следующим выводам. Ьсли в театральных, лекционных залах, кинозалах преобладающий эмоциональный настрой членов аудитории определяется, прежде всего, уровнем эмоциональной восприимчивости информационнозрелищного материала, то в аудитории праздника на первое место выходят межличностные восприятия и отношения людей друг к другу. Если театральная атмосфера это атмосфера нереальности, то социально-психологическая атмосфера массовых праздников это атмосфера небудничной реальности.

Всем массовым аудиториям присущи явления «социальнопсихологического заражения» (о котором мы говорили выше) и «эффекта аудитории». Сущность эффекта аудитории заключается в том что человек, ставший членом этой кратковременной, ассоциированной общности в ситуации непосредственных контактов (контакты теле- и радиоаудиторй опосредованы), сосредотачивает внимание на самом себе. Подобный эффект многократно усиливается в ситуациях празднично-досугового общения. Как показало наше исследование, в праздничных потребностях человека доминируют неосознанные потребности в публичности - публичном общении, публичном внимании, в публичном самовыражении.

Сократить расстояние между субъектом и объектом воздействия стремятся все средства массовых коммуникаций. В этом видят колоссальный резерв печать, радио, телевидение и даже театр, но именно праздник, по своей природе, призван максимально реализовывать это стремление к персонификации эмоционально непосредственного контакта. Устное, тиражированное, непосредственное, в меру стихийное праздничное общение не столь подвержено стандар тизации, нежели общение, обеспеченное средствами других массовых коммуникаций. Праздник не может и не должен конкурировать с театром, телевидением и др. в предоставлении возможностей для удовлетворения эстетических и гностических потребностей, но он, безусловно имеет существенные преимущества в создании условии для публичного непосредственного общения самого широкого круга людей. Создание социально-психологической атмосферы праздника, оптимальной для такого общения - основной путь реализации этих преимуществ.

Оптимальная социально-психологическая атмосфера праздника находит своё выражение в приподнятом эмоциональноположительном настрое праздничной аудитории, ориентированном на максимальное выявление личностей в своей среде. Этот настрои проявляется как в созерцательной, так и в деятельной психоэмоциональной активности членов аудитории, отличающейся высокой степенью доброжелательного внимания и интереса друг к другу, с новной путь её оптимизации - реализация индивидуально-личностнои ориентации массового воздействия. Подобная атмосфера способствует существенной активизации человеческого фактора, открывает широкие возможности:

- преодоления будничных формально-ролевых заданностей контактов;

- преодоления психологических барьеров в общении; удовлетворения насущных человеческих потребностей, нереализованных в других сферах социальной жизнедеятельности - публичном внимании, публичном признании и одобрении, пуб-личном самовыражении, в утверждении образа самого себя в ходе публичного общения;

- расширения объективных возможностей социального самоутверждения личности и роста социально-психологической культуры людей;

- реализации эмоциональных праздничных потребностей.

Основным показателем благоприятной социально-психологической атмосферы праздника является уровень реализации потребностей человека, ориентированных на общение с другими, на внимание к нему других и адекватную оценку своего участия в совместной деятельности.

Ощущение собственной личностной значимости, рождённое в условиях публичности, на основе доброжелательного, эмоционально-непосредственного отношения людей друг к другу - незаменимая ценность, которую нам может дарить праздник. Конечно, факторы, под влиянием которых складывается социально-психологическая атмосфера праздника, весьма многообразны, однако на первый план выходят доминирующие факторы личностно-опосредованной мотивации праздничного общения. Поэтому для оптимизации атмосферы необходимо создать благоприятные условия для развёртывания личностных потенциалов человека, раскрепощения его сущностных сил, повышения его психоэмоциональной активности.

Праздник -- явление, как правило, массовое. Прошли те времена, когда «мы» главенствовало над «я» -- «мы, рабочие, все как один...», «мы, пионеры страны...» и т.д. Коллективизм явление неплохое. Эгоизм хуже. Однако как часто за псевдоколлективным «мы» скрывались конформизм, равнодушие, неумение воспринимать массу людей как совокупность личностей. Персонифицированный подход к массовой аудитории? Возможно ли это? Безусловно, невозможно в равной степени «высветить» в аудитбрии каждую личность, но уже стремление к этому помогает создать ощущение нужности, собственной значимости у всех членов аудитории, даже не попавших в фокус коллективного внимания.

В этой связи любопытен следующий пример. Предварительно заметим, что мы, конечно, далеки от стремления проводить какие-либо параллели с фантасмагорическим «балом у Сатаны», описанным М. Булгаковым. Однако персонаж романа воистину по-дьявольски прозорлив, когда нашёптывает королеве бала Маргарите: «... не пропустить никого. Хоть улыбочку, если не будет время бросить слово, хоть малюсенький поворот головы. Всё, что угодно, но только не невнимание. От этого они захиреют...». Не пропустить никого, не потерять в массе отдельного человека, не обделить его вниманием, дать понять ему, что он не лишний человек в аудитории, что его присутствие значимо - вот, в сущности, задача сценариста режиссёра в построении праздничной оптимальной атмосферы.

Наблюдение показало, что радость за другого человека, столь редко встречающаяся в повседневной жизни, в ситуации праздничного общения проявляется наиболее полно и естественно. Когда «другой» по сути - это один из нас», и, радуясь за него, мы радуемся за себя. Особенно ярко эта эмоция находит своё выражение тогда, когда в центре эмоционально-положительного настроя аудитории оказывается человек или группа людей, ранее неприметных. Перефразируя известное изречение Д. Дидро, что искусство -- это умение видеть в обыкновенном - необыкновенное, а в необыкновенном - обыкновенное, можно сказать, что искусство формирования аттракции в аудитории требует от организаторов умения публично «заметить» в «необыкновенном» человеке обыкновенные черты, сбли-жающие его с другими, а в «обыкновенном» - необыкновенные. Так, представляя аудитории популярную личность или важное административное лицо, следует подчёркивать не его исключительные особенности, а выявлять, высветлять те грани этого человека, которые сближают его с присутствующими, способствует их осознанию той или иной степени тождественности (идентификации) с ним. И, наоборот, следует пробуждать интерес к неповторимой индивидуальности ординарного, на первый взгляд, представителя аудитории.

В ходе праздничных торжеств многократно усиливается действие известного психологического закона, -- чем выше человек оценивает себя, тем выше он оценивает других и наоборот. Это усиление происходит потому, что праздник априори является носителем позитива, а когда ещё к этому присовокупляется целенаправленно сформированная атмосфера коллективной доброжелательности, то праздник превращается в мощнейший фактор активизации личности и изменения её «Я-концепции» в позитивном направлении. У человека появляется возможность не только расширить свой опыт добросердечных отношений (дефицит которого сегодня очевиден), но и по- новому взглянуть на самоё себя, через призму дружелюбия пусть мимолётных человеческих контактов. Ведь «... как правило, человек ведёт себя в соответствии с тем, что от него ожидают и что ему «подсказывают» своим отношением к нему, оценками его другие люди» .

В.А. Сухомлинский называл коллективное чувство коллективной доброты и коллективной доброжелательности великой силой, «которая как бурный поток увлекает самых равнодушных». Благоприятная атмосфера праздника способна пробудить личность к активности не только на момент его хода, но и стимулировать потребность в социальной активности и на послепраздничное время. Человеку чрезвычайно необходим этот «витамин» всеобщего уважения, в нём ключ к жизненному успеху. Социальная психология утверждает, что этот успех в меньшей степени зависит от способностей человека, чем от того, как он сам их оценивает. Чаще всего эту оценку человек ищет в отношении окружающих к себе. «Ты меня уважаешь?» -- этот «пьяный» вопрос является, по сути, ответом на то, почему человек пьёт.

Фокусирование эмоционального коллективного внимания в праздничной аудитории на жизнедеятельности локальной общности, к которой принадлежат собравшиеся, на личностях в данной ситуативной среде, на самих себе, рождает ту социально-психологическую атмосферу, в которой наиболее полно реализуются сущностные черты праздника.

Признавая, что факторы, под влиянием которых складывается социально-психологическая атмосфера праздничной аудитории, многообразны, а значит, многообразны и пути её регулирования, мы подчёркиваем доминирующий характер личностно-опосредованной мотивации коммуникативной деятельности и отношений в празднике, и на этой основе предлагаем конкретные приёмы формирования оптимальной атмосферы. Определяющим методом формирования такой атмосферы, которая наиболее полно решает проблему активизации, является метод индивидуально-личностной ориентации (персо-нификации) массового воздействия.

5.Практические методики и организационные решения оптимизации социально-психологической атмосферы массовых праздников

5.1 Психолого-педагогическое обеспечение оптимизации социально-психологической атмосферы массовых праздников

Социально-психологическая атмосфера массовых праздников (СПАМП) подвержена разным влияниям всей совокупности обстоятельств жизнедеятельности общества. Однако на первый план выходят доминирующие факторы ситуативного психического настроя общества (предметного и тонального) и личностноопосредованной мотивации коммуникативной деятельности и отношений. Исходя из этого, главной задачей в деле оптимизации СПАМП является задача создания практических условий, способствующих:

*формированию единого тонального и предметного настроя празднующей общности, способствующего духовнонравственному возвышению личностного и группового са-мосознания;

*наиболее полному развёртыванию личностных потенциалов и притязаний человека, выраженных в реализации его потребностей в признании, внимании и самовыражении в ус-ловиях праздничного публичного общения.

Главенствующим фактором формирования единого психического настроя празднующей общности является причастность всех её членов к эмоционально-духовному содержанию праздника, к смысловому `его наполнению (предметному настрою). Содержательная сторона праздника имеет первостепенное значение. СПАМП тем ярче, чем эмоционально определённее чувствуется объединяющая идея, лежащая в основе празднования. Неслучайно, в социальной психологии социально-психологическую атмосферу. Идея может быть ясно осознанной, чувственно осязаемой или неосознанной, но она должна быть. Некоторые традиционные праздники априори несут в себе идею, но чтобы эта идея была способна породить непосредственную сегодняшнюю атмосферу праздника, она должна быть «оживлена» творчеством, объединяющим «вчера» и «сегодня», и «завтра», объединяющим предков и потомков -- не «вообще», а в максимальной конкретике. Идея должна быть ясной и открытой. Идея -- это выразительное средство праздника, и это выразительное средство нужно экономить -- «идея в художественном произведении как соль, много соли -- плохой повар». Эта мысль крайне важна в сценарно-режиссёрской организации праздника в рамках социально-культурной деятельности. Чёткое формулирование идеи праздника и выстраивание, согласно этой конкретизированной идеи, всей его программы -- путь к единению участников праздника в эмоциональном психическом (тональном) настрое, приподнимаю - щем их над буднями и формирующем их позитивно-возвышенное духовное отношение к обществу, к себе как членам этого общества и к жизни в целом. Идея праздника, как правило, связана с осмыслением какой-либо Победы. Победы, понимаемой и в узком, и в широком, и во вселенском масштабе. Ведь все праздники чаще всего связаны с преодолением -- победили, построили, вырастили, родили, выучились, вылечились, изобрели, сделали открытие, помирились, добились руки и сердца, полетели в космос! В религиозных -- победа Духа, Гармонии мира, Любви, Вечной Жизни. В народных праздниках тоже победы -- победа жизни над хаосом, победа над страхом смерти.

Очень важно заметить, что для наиболее полной реализации праздничных ожиданий социума необходимо формировать атмосферу максимальной личной сопричастности к событию, к преодолению, к победе. В частности, очень ярко эта необходимость проявляется в праздновании майского Дня Победы, особенно в нынешнее время, когда участников Великой Отечественной войны осталось в живых совсем немного. В качестве иллюстрации приведём пример из опыта творческой работы кафедры режиссуры праздников Алтайской государственной академии культуры искусств. Так в селе Зеркалы Алтайского края, где проходило праздничное торжество в честь юбилейного Дня Победы, ушли из жизни все непосредственные участники военных действий. Однако сценаристу-режиссёру (студентке выпускного курса) удалось сформировать чувство личной сопричастности жителей села к Победе над фашизмом с помощью следующего творческого решения программы праздника. Она выяснила места военных действий, где воевал каждый из односельчан, вернувшийся или не вернувшийся с войны. Эта «география войны» для маленького села оказалась неожиданно огромной. Деды, прадеды и прапрадеды зеркальцев защищали Москву и Сталинград, сражались на Курской дуге и в украинских степях, освобождали Румынию и Польшу... Всякий раз, когда называлось каждое из имён воевавших земляков, загорался огонёк на карте Евразии -- месте военных боёв, на экране появлялись фотографии памятников и обелисков в честь советских воинов в этих географических местах и шёл соответствующий концертный номер или краткая песенная иллюстрация (погиб земляк под Сталинградом -- звучала песня о Мамаевом кургане, под Москвой -- песня «Дорогая моя столица», в Берлине -- «Ехал я по Берлину» и т.д.). Знаменитые песенные строки становились пронзительно близкими, поскольку и «в полях за Вислой сонной», и «на безымянной высоте» сражались и погибали жители села Зеркалы. Идея праздника была очевидна - маленькое село, затерявшееся в алтайских степях, защищало всю страну, всю, по сути, планету. Защищали люди, чьи непосредственные потомки (дети, внуки, правнуки, племянники) находились в зале. Возникла объединяющая социальнопсихологическая атмосфера коллективного эмоционально-чувственного осознания общей судьбы и победной славы односельчан. Сидящие в зале, объединённые чувством эмоциональной сплочённости, гордости и боли, непосредственной причастностью к празднику Победы, чувствовали единство не только с прошлым своих предков, но и друг с другом, с непрерывным единством жизненного времени. Хорошо характеризуют возникшую атмосферу стихотворные строки поэта М.Львова: «День нашей Победы!/ Ты -- гордость! Ты -- ярость!/ Ты молодость наша!/ Ты сердцу, как парус!/». В подлинном смысле, возникало чувство нашей Победы, гнева и боли за искалеченные судьбы кровно близких людей, земляков и одновременно победного взлёта гордости как твёрдой душевно-нравственной опоры для своей завтрашней жизни.

Идея праздника -- это и осмысление жизненных событий, и подтверждение сложившихся в обществе их духовно-нравственных оценок, и демонстрация сплочённости вокруг единых человеческих позиций, и призыв к тем или иным изменениям, корректировке жизненных установок человека. Праздник вне идеи, вне её локальной конкретизации и персонификации применительно к локальной общности «здесь и сейчас» рискует превратиться в простое развлечение. Такое развлечение может получиться необычным и необыденным, но основные функции праздника (кроме функций релаксации и коммуникации) оно не выполнит. Так французский исследователь Роже Кайуа относил к времени разрядки каникулы и отпуска, когда «все разъезжаются», тогда как на празднике «все собираются». Естественно, что на каникулах и праздниках люди ищут и находят развлечения, но, какие бы ни делались попытки художественно оформить это развлечение, без духовного вектора, ясно осязаемого всеми, объединяющей и возвышающей атмосферы, праздника не получится.

Атмосфера личной сопричастности к празднику возникает не только на основе чувствования всех и каждого - «это о нас, это наша жизнь», «это про меня, это моя жизнь, жизнь близких мне людей, моих предков», «это мои, наши победы, святыни и радости», но и на основе раскрытия личностного потенциала членов праздничной аудитории. Для создания практических условий раскрытия потенциала личностных возможностей и притязаний человека в ходе праздничного общения, выраженных в потребностях публичного внимания, признания и самовыражения, необходим путь индивидуализации массового воздействия, осуществляемый с помощью организации следующих активных методов личностной ориентации:

*предкоммуникативного и посткоммуникативного периода массового праздника;

*малых групп в среде празднующей общности;

*праздничного пространства;

*лидерства -- ведения хода праздничной программы.

Организация предкоммуникативного и посткоммуникативного периода массового праздника в контактных аудиториях

Метод личностной ориентации массового воздействия при организации предкоммуникативного и посткоммуникативного периода массового праздника имеет особо важное значение при формировании СПАМП в контактных аудиториях камерного характера. «Праздник не созерцают - в нём живут» - это аксиома. Праздничная жизнь, как и любая жизнь, должна зародиться. Этот предвосхищающий момент называют по-разному -- «праздничной ситуацией» или «кануном». В православной традиции большим праздникам предшествуют посты, а предшествующий празднику день иногда называют сочельником. Праздничное настроение может возникнуть «вдруг», например, полёт Гагарина в космос, но календарные праздники или праздники по социальному заказу (требованию времени) требуют предварительного «подогрева» этого настроения и, прежде всего, непосредственного включения в орбиту творческой подготовки к предстоящему празднику всех, кто к этому празднику, так или иначе, причастен. Творчество в данном контексте понимается максимально широко -- как стремление и готовность к свободному, духовному, эмоционально-приподнятому преображе - нию своей жизни на время праздника. Разумеется, что идеальный вариант предполагает вовлечение всех и каждого в творческую и сотворческую деятельность по подготовке к празднику. Объединяет не праздничный стол, а подготовка к нему. Однако вовлечь аудиторию в процесс непосредственной подготовки праздничной программы далеко не всегда удаётся, не всегда бывает возможным, но радостное ожидание праздника -- тоже своего рода творчество, творчество воображения.

Развёртывание потенциала внимания к личности начинается с индивидуальных приглашений, они создают эффект избранности. Однако индивидуальные приглашения, по возможности, должны быть личностно-ориентированы, а не просто представлять собой типовые пригласительные билеты с вписанной фамилией. Для этого каждое приглашение должно быть неповторимо. Неповторимость заключается не в разнообразии слов и предложений, а в опоре на неповторимую информацию из жизни того, к кому это приглашение обращено. Это трудоёмкая работа, но при организации праздников в небольших локальных общностях себя оправдывает, поскольку индивидуальные, персональные приглашения особо значимы для человека, и у него должна быть создана уверенность в том, что ждут именно его, что его присутствие нужно и важно. Эффект избранности может произвести даже простая фраза, написанная от руки, например, «Михаил Петрович, ждём Вас!».

В малых аудиториях для формирования личностной причастности к празднику важно проводить, по аналогии с этикетом семейного гостеприимства, встречу гостей у порога. Как ни странно, этот простейший, но очень эффективный приём, когда встречают не всех, а каждого, в практике организации праздников практически не используется, хотя такой приём иногда используется даже в театральной практике: «В небольшом фойе стоит человек -- приветливый, слегка улыбающийся, пристально вглядывается в лицо каждому, кто направляется в зрительный зал и каждому говорит, -- здравствуйте! Человек этот Ян Бергвист, известный шведский актёр, который через несколько минут начнёт свой моноспектакль». Это в театре! Но если такое в театре -- исключение, своеобразный творческий приём, то для создателей праздника в помещении этот приём должен стать правилом - встретить каждого, поздороваться с каждым, проводить каждого. Другое дело, как сценарно-режиссёрски преобразовать его, сделать частью художественного замысла.

Стимулированию оптимизации СПАМП могут помочь блиц-интервью самого разного характера, проводимые до начала праздничной программы, в которых проявляется интерес к личности каждого пришедшего на праздник. К примеру: «Самое главное событие для Вас в уходящем году?», «Какое у Вас настроение сегодня» и т.п. Или же, к примеру, вход детям, идущим на новогодний утренник под названием «С Днём рожденья, Новый год!», перекрывают своими мётлами костюмированные персонажи -- Снеговики, они выступают в роли балагуров, и на данном этапе перед ними стоит задача не обделить вниманием ни одного ребёнка, раскрепостить каждого и настроить на праздничный лад. Они пропускают каждого ребёнка, лишь получив ответы на свои самые неожиданные и безобидные вопросы:

* Дружок, ты в ушедшем году свой День рождения летом отмечал или зимой? Весной?! А в новом году, когда у тебя будет День рождения? Опять весной?! Вот чудеса!

*Ты летом родился? А ты знаешь, что в ведро входит ровно 2011 ягод малины (цифра называется в соответствии с наступающим годом. Вот будущим летом и сосчитаешь.

*Тебя зовут Петя? А можешь вот сразу назвать пять ласковых вариантов своего имени?

Если дети тушуются, уходят от ответа, то Снеговики меняют характер диалога, который не должен быть детально запрограммирован, а максимально естественным. В зависимости от того, в какое время года родился ребёнок, Снеговики прикрепляют каждому из них соответствующий значок-эмблему: рождённым весной -- кораблики, осенью -- осенние листочки, зимой -- снежинки, летом -- солнышко. Таким образом, дети, ещё не войдя в праздничный зал, начинают психологически настраиваться на участие в театрализованном действе, которое основывается на использовании в сценарно-режиссёрском ходе четырёх времён года.

Или же на празднике «На Ёлке у мэра», детей встречают в фойе костюмированные герои детских сказок, которые в стихотворной форме угадывают, с каких улиц города приехали дети, какие они носят имена, приглашают их выбрать маршрут праздника, и пойти вместе с ними -- на «проспект Забав и Развлечений» или «Развесёлую улицу», а может быть на «Хороводную площадь». Удивительно, как реагируют дети на прямое личностное к ним обращение, они удивлённо-радостно спрашивают сказочных новогодних героев: «Ты что, будешь со мной разговаривать?!». Дети находят в течение утренника вступивших с ними в диалог персонифицированных персонажей, делятся с ними впечатлениями, насильно пытаются вручить им заработанные в конкурсах призы -- в этом и благодарность за проявленное к ним внимание и желание продолжить общение на межличностном уровне. Дети проявляют в течение последующей новогодней игровой программы бурную активность, поскольку их победы есть кому оценить, кроме приведших их на Ёлку взрослых. Причём, как показали проведённые нами экспериментальные программы, стремятся к такому общению все дети, в том числе из опекаемых семей, о которых работники комитетов, занимающихся патронажем таких детей, говорили, что они крайне не активны, не способны пойти на контакт с посторонними, и праздник нужно строить на основе использования их пассивного созерцания, и максимум допустимой активизации -- это совместный хоровод.

Личностно-ориентированная встреча участников праздника даёт мощный заряд формированию оптимальной социально-психологической атмосферы на весь праздник. Приёмы такого рода встреч могут быть чрезвычайно просты. Так перед началом корпоративной вечеринки, в основу сценарно-режиссёрского хода которой был положен сюжет «традиционного» новогоднего сериала участников праздничной программы встречали следующим образом. В фойе звучит живая музыка -- на классических гитарах звучат попурри из «Иронии судьбы». Гостей встречают ведущие вечеринки -- персонифицированные образы Жени Лукашина и Нади Шевелёвой. В руках у них новогодние стеклянные шары, которые они вручают каждому проходящему в зал с просьбой помочь нарядить Ёлку, что потом и делают гости под ностальгически-лирическую песню о том, что «никого не будет в доме, только в сумерках один...». С помощью этого нехитрого приёма участники вечеринки включаются во всеми узнаваемую, заданную фильмом, предновогоднюю светло-лирическую атмосферу и, решая куда лучше повесить шарик или бусы, невольно вступают в контакты друг с другом, предвосхищая развитие дальнейших межличностных контактов. Если в практике социально-культурной деятельности началу празднества и встрече его участников традиционно уделяется то или иное внимание, то, к сожалению, их проводам внимания, как правило, не уделяется никакого. В принципе, здесь одна и та же беда, как у театральных драматургов, так и у киносценаристов, и у сценаристов массовых праздников - неумение выстроить финал. Один из видных советских режиссёров как-то сказал, что он читал огромное количество пьес с интригующим началом, но очень мало пьес, которые бы имели интересный финал. Сценаристы-режиссёры массовых празднеств, как правило, считают финалом феерическое окончание зрелищной части праздничной программы, забывая о том, что главным действующим лицом праздника является публика. На эффект праздничных воспоминаний, на праздничное послевкусие оказывает влияние сохранение созданной атмосферы праздника и в момент расставания с праздничным днём. Если в крупномасштабных празднествах этому способствуют светозвуковые кульминационные эффекты -- фейерверки, финальные песни, прощальные здравицы, то в малых контактных аудиториях ограниченного единым помещением пространства необходимо при прощании с аудиторией, как и в начале праздничной встречи, не пропустить, не обделить вниманием никого. Осуществить это очень просто, а именно тем, кто встречал гостей у порога и говорил им «Здравствуйте!», сказать тем же людям у порога «До свидания!», добрые слова напутствия и высказать надежду на новые радостные встречи.