Цивилизационная идентичность в ее реальной и виртуальной форме: евразийские ориентации современной России как выход за пределы ориенталистского дискурса

Анализ идеи необходимости нового культурного синтеза в истории, способствующего большему взаимопониманию между разными культурами. Участие ментального фактора в общении между разными культурами. Распространение в Элладе новой религии, пришедшей с Востока.

Рубрика Культура и искусство
Вид статья
Язык русский
Дата добавления 14.06.2018
Размер файла 94,5 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Не забывая о сложившемся в сообществе отечественных историков мнении, разделяемом, в том числе, и лучшими умами России и, в частности, художниками, Л. Гумилев, тем не менее, задается вопросом: «А так ли это? Действительно ли существовала угроза монгольского овладения Европой?» (36). Естественно, что возникшая в мире монголофобия, которая, собственно, и вызывает к жизни ориенталистский проект, не позволяла сомневаться в том, что реальность могла быть иной. Давно уже сформировалось убеждение, что из Азии двигаются неисчислимые полчища, или, как выражается А. Блок, «тьмы», сметающие все на своем пути. Л. Гумилев же, сопротивляясь этому убеждению, проникающему, в том числе, и в науку, продолжает выражать сомнение. «Зачем было русским людям XIII - XIV веков, - пишет он - ради каких общих интересов защищать немецких феодалов, ганзейских бюргеров, итальянских прелатов и французских рыцарей, которые неуклонно наступали на Русь, либо истребляя, либо закабаляя «схизматиков греческого обряда», которых они не считали за подлинных христиан? Поистине теория спасения Русью Европы была непонятным ослеплением, к несчастью не изжитым до сих пор» (37).

Вытекающий из концепции Л. Гумилева новый взгляд на историю означал радикальный пересмотр традиционных представлений российских историков XIX века, которые приобрели значение бесспорных. Критикуя такое положение дел в отечественной исторической науке, Л. Гумилев подчеркивал, что нынешнее истолкование истории находится на уровне начала XIX века (38). В самом деле, понимание Л. Гумилевым монгольского завоевания Руси воспринимается весьма непривычно и прямо-таки колеблет устои. Но Л. Гумилев решительно заявляет: «Ни о каком монгольском завоевании Руси не было и речи» (39).

Возрождение средневековой Руси после заката киевского периода Л. Гумилев решительно ставит в зависимость от курса Александра Невского на Восток. Этим самым он подрывает и основы ориентализма, и традиции отечественной исторической науки, которая, как нам представляется, находится под воздействием западной историографии XIX века. Л. Гумилев показывает, что курс Александра Невского на степь был единственно верным. Вот как он представляет ситуацию. «Ее (Русь - Н. Х.) - пишет он - ожидала судьба Византии, захваченной в 1204 году крестоносцами и разграбленной до нитки. Организованные рыцарские армии, с латной конницей и арбалетчиками, настолько превосходили раздробленные дружины русских князей, что выиграть можно было одну - другую битву, но не длительную войну. А такая война была неизбежна, потому что папа объявил крестовый поход против православия» (40).

Чтобы понять экстремальную ситуацию, в которой в XIII веке оказалась Русь, необходимо иметь представление о теоретической основе концепции Л. Гумилева, а центральным пунктом его теории явилось учение о пассионарности, т.е. запасе энергии, которой обладает тот или иной этнос. Энергетический потенциал не дается этносу навечно. В процессе истории этноса он тратится и со временем иссякает. В зависимости от этого витальные силы этноса находятся то в ситуации подъема, то упадка.

Так, если иметь в виду постепенное затухание пассионарного напряжения в этносе, то его историю, как утверждает Л. Гумилев, можно представить как ряд последовательно сменяющих друг друга фаз: инкубационной, фазы максимального подъема или акматической фазы, фазы инерционной, фазы обскурации и фазы мемориальной (41). Что касается Руси XIII века, то проблема заключается в том, что ее окружали этносы, находящиеся в фазе пассионарной вспышки, т.е. максимального пассионарного подъема. Это означает, что в этой фазе западная культура демонстрировала волю к власти над миром. Именно в таком состоянии находилась Западная Европа, которая до этого тратила избыточную пассионарность в крестовых походах, имевших целью освободить святую землю. Но с этого времени крестоносцы выбрали другую цель. Возникший в 1237 году Ливонский орден своею целью ставит продвижение на Русь и, соответственно, окатоличивание населения (42).

С другой стороны, в ситуации пассионарного подъема находились и монголы, что тоже привело к расширению их сферы влияния на остальной мир. Возникновение империи Чингисхана связано с выходом монголов на арену мировой истории. Что же касается Руси, то, как утверждает Л. Гумилев, в XIII веке она находилась в фазе обскурации. Пассионарная вспышка, позволившая возникнуть Киевской Руси и способствовавшая ее расцвету, уже оставалась далеко позади. Угасание пассионарной энергии означало слабость Руси и возможное растворение или в западноевропейском или в монгольском суперэтносе. Л. Гумилев констатирует: «Таким образом, вошедшая в фазу обскурации русская земля была разорвана надвое могучими силами пассионарности Запада и Востока» (43). В этой ситуации Руси необходимо было сделать выбор в пользу или Западной Европы, или империи Чингисхана. Этот выбор был сделан пассионарием Александром Невским и, как следует из концепции Л. Гумилева, он был верным.

Конечно, в оценке курса Александра Невского Л. Гумилев не был одиноким и не был первым. Мы уже отмечали зависимость концепции Л. Гумилева от представителей евразийства. Первым эту мысль высказал еще в 1925 году историк-эмигрант Г. Вернадский - один из представителей евразийства. По мнению Г. Вернадского, для Руси историческим вызовом оказывалась не только степь, но и латинская Европа, т.е. крестоносцы, которые после разграбления Византии имели своей целью наступление на Псков и Новгород (44).

Согласно Л. Гумилеву, в XIII веке романо-германский католический суперэтнос находился в акматической фазе, а, следовательно, пытался католическую веру распространить как можно дальше. Это означало также и подавление православного вероисповедания, которое было и в Византии, и на Руси. Ситуация таким замыслам благоприятствовала: и Византия, и Русь находились в ситуации надлома. Л. Гумилев четко формулирует амбиции римского папы: «Папа призывал католиков к крестовому походу против литовцев, русских и татар, руководствуясь не материальными расчетами и поисками выгод, которые легче было обрести в Тунисе и Андалузии, а чувством отрицательной комплиментарности к соседним культурам» (45).

Ориентация Руси на степь была вынужденной, но, как показало время, и единственно приемлемой, хотя оппоненты Александра Невского существуют до сих пор. Поскольку латинский Запад, как считает Г. Вернадский, был воинствующей религиозной системой, то судьба православия, носителей которого Запад воспринимал еретиками, могла быть плачевной. Ведь в данном случае о веротерпимости Запада говорить не приходится. «Еретиков» могли бы вернуть в «подлинную» христианскую веру, т.е. в католичество. Что же касается монголов, то, согласно Г. Вернадскому, они демонстрировали веротерпимость, благодаря чему православная церковь сохранилась, а вместе с ней сохранилась и культурная самобытность русских.

Собственно, что касается Руси, то ведь так и получилось. Подчинившись монголам, русские сохранили свою веру. В последующей ситуации, когда монгольская империя оказалась в ситуации заката, Русь, благодаря сохранившейся вере, начала собираться с силами. Как доказывает Л. Гумилев, на Руси началась новая пассионарная вспышка, благодаря которой утверждается единое и сильное российское государство. Л. Гумилев фиксирует на рубеже XIII-XIV веков новый пассионарный толчок. Именно пассионарность, как он пишет, «спаяла рыхлую массу в монолитную Россию» (46), способствуя последующему возрождению и существованию России.

В связи с заключением Г. Вернадского, хочется вспомнить мысль А. Тойнби, согласно которой религия является определяющим институтом в процессах исторической преемственности и выживания цивилизации. Если предположить, что та или иная цивилизация может оказаться в экстремальной ситуации и даже погибнуть, но при этом сохраняется религия, то именно благодаря ей эта цивилизация способна возродиться. Стало быть, церковь оказывается самым стойким социальным институтом, способным разрешать проблему выживаемости всей цивилизации. Именно это и имеет в виду А. Тойнби, когда пишет о христианской религии. «Обозревая все известные нам институты прошлого и настоящего, - пишет он - думаю, можно сказать, что институты, созданные христианством или заимствованные им и приспособленные к собственным задачам, оказались самыми крепкими и устойчивыми из всех, и поэтому вполне вероятно, что они выживут и переживут все остальные» (47).

Таким образом, в ситуации, когда русские могли раствориться в империи Чингисхана и потерять самостоятельность, они, тем не менее, не ассимилировались, не отатарились, не утратили своей самобытности. Более того, московские цари оказались последователями Чингисхана. Н. Трубецкой пишет: «Если из всех отдельных правителей обособившихся провинций монгольской империи только московские цари стали притязать на овладение всей территории некогда объединенной Чингисханом Евразии, если у одних этих московских царей оказалась не только внешняя, но и внутренняя сила для реального осуществления этого притязания и если, присваивая себе наследие Чингисхана, Россия, тем не менее, не утратила своей национальной индивидуальности, а, наоборот, утвердила ее, - то произошло это потому, что благодаря вышеописанному психологическому процессу только в одной России дух и идеи Чингисхана религиозно переродились и предстали в одновременной и подлинно специфически-русской форме. Именно сила горения русского религиозно-национального чувства переплавила северо-западный улус монгольской монархии в московское царство, в котором монгольский хан оказался замененным православным русским царем» (48).

Вот в этой силе горения религиозно-национального чувства все и дело, а оно вовсе не нейтрально по отношению к церкви. В выявлении и оценке этого чувства не совсем точен даже и сам Л. Гумилев, утверждавший, что в истории отношений России с татаро-монголами они не учли лишь одного - пассионарного фактора («Но главного в теории этногенеза - понятие пассионарности - они не знали» (49). Но так ли это?

Относясь к евразийцам как к своим предшественникам, Л. Гумилев не смог оценить того, что, несмотря на невладение для интерпретации феномена духовного горения специальной терминологией, установившейся в гуманитарной науке благодаря Л. Гумилеву, евразийцы все же это явление, как и он, констатировали, не обозначая его, правда, теми терминами, которые появились позднее. Так, когда Н. Трубецкой говорит о горении религиозно-национального чувства, то, по существу, он имеет в виду тот же феномен пассионарности, не называя его термином, используемым Л. Гумилевым. Но именно это горение духа и способствовало тому, что уже не русские ходили на поклон к татарам, а сами татары приходили служить к русским князьям. Россия стала преемницей татаро-монгольской государственности, способной объединять разные народы в силу именно нового пассионарного подъема.

Таким образом, мы убеждаемся, что такая же позиция по отношению к курсу Александра Невского, как у евразийца Г. Вернадского, присутствует и в варианте российской истории Л. Гумилева. Наметившееся расхождение уже в эпоху Александра Невского между сторонниками Запада (Даниил Галицкий) и сторонниками Востока (Александр Невский) подхватывает и развивает Л. Гумилев. Он тоже, как и Г. Вернадский, полагает, что опасность от Запада превосходила то, что несли с собой монголы. Опасность быть завоеванной крестоносцами и раствориться в латинском Западе была реальной, если учесть, что, как утверждает Л. Гумилев, Запад переживал пассионарный перегрев, называемый им акматической фазой. А на этой фазе пассионарии, как следует из его теории, предстают весьма воинственными и агрессивными, что и отмечено у Э. Трельча.

Вот как по этому поводу высказывается Л. Гумилев. «Однако грандиозное устремление романо-германского суперэтноса к мировому господству, уничтожившее все этносы, которые не могли защищаться, - пишет Л. Гумилев - не могло не оказать влияние на те, которые сумели устоять. Вся история русско-европейского (в этнологическом смысле) контакта за тысячу лет сводится к проникновению «цивилизации» в «культуру». В политическом аспекте это было стремление к территориальным захватам, отбитое русскими, а в идеологическом - распространение идей, воззрений, оценок, вкусов, короче говоря, ментальности. Отражение его происходило не всегда удачно, ибо наступление Запада шло неуклонно, планомерно и бескомпромиссно» (50).

Таким образом, как мы убеждаемся, пытаясь переосмыслить традиционные взгляды на российскую историю, Л. Гумилев одновременно выходит за пределы того ориенталистского дискурса, власть которого попытался осмыслить Э. В. Саид. Ведь в возникшей в истории Руси XIII века экстремальной ситуации Восток продемонстрировал себя более терпимым и менее агрессивным, чем Запад. Заново осмысливая исторические факты, Л. Гумилев начал формировать образ Востока, явно не соответствовавший тому его образу, который на протяжении столетий создавал и поддерживал Запад. Но рано или поздно реальность все же выходит из поддерживаемой Западом схемы. Об этом и свидетельствует возникшая на рубеже XX-XXI веков ситуация.

Литература

1. Трельч Э. Историзм и его проблемы. - М., 1994. - С. 158.

2. Там же, с. 611.

3. Там же, с. 157.

4. Кардини Ф. Европа и ислам. История непонимания. - СПб., 2007.

5. Трельч Э. Указ. соч., с. 158.

6. Там же, с. 140.

7. Гумилев Л. Древняя Русь и Великая степь. - М., 1992. - С. 670.

8. Мэдден Т. Ф. Империи доверия. Как Рим строил новый мир. Как Америка строит новый мир. - М., 2010. - С. 11.

9. Там же, с. 12.

10. Трельч Э. Указ. соч., с. 608.

11. Там же.

12. Саид Э. В. Ориентализм. Западные концепции Востока. - СПб., 2006. - С. 315.

13. Хренов Н. От имперского монолога к диалогу в его цивилизационном понимании // Диалог культур и партнерство цивилизаций. Становление глобальной культуры. - СПб., 2010. - С. 231.

14. Лавров С. Лев Гумилев. Судьба и идеи. - М., 2000.

15. Саид Э. В. Указ. соч., с. 27.

16. Шлегель Ф. Эстетика. Философия. Критика. Т. 2. - М., 1983. - С. 721.

17. Там же, с. 272.

18. Генон Р. Влияние исламской цивилизации на Европу // Вопросы философии. - М., 1991. - № 4. - С. 54.

19. Там же.

20. Там же, с. 55.

21. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. - М., 1993. - С. 384.

22. Делез Ж., Гваттари Ф. Что такое философия? - М., 2009. - С. 100.

23. Кереньи К. Дионис. Прообраз неиссякаемой жизни. - М., 2007. - С. 165.

24. Мэдден Т. Ф. Указ. соч., с. 70.

25. Еврипид. Трагедии. Т. 2. - М., 1969. - С. 440.

26. Саид Э. В. Указ. соч., с. 513.

27. Блок А. Собрание сочинений в 8 т. Т. 3. - М.; Л., 1960. - С. 360.

28. Саид Э. В. Указ. соч., с. 447.

29. Мэдден Т. Ф. Указ. соч., с. 15.

30. Гумилев Л. Древняя Русь и Великая степь. - М., 1992. - С. 602.

31. Там же.

32. Там же, с. 603.

33. Там же.

34. Пушкин А. Собрание сочинений в 10 т. Т. 10. - М., 1962. - С. 309.

35. Блок А. Указ. соч., т. 3. - С. 360.

36. Гумилев Л. Древняя Русь и Великая степь, с. 603.

37. Там же.

38. Гумилев Л. От Руси к России. Очерки этнической истории. - М., 1992. - С. 122.

39. Гумилев Л. «Меня называют евразийцем…» // Наш современник. - М., 1991. - № 1. - С. 133.

40. Гумилев Л. Древняя Русь и Великая степь, с. 616.

41. Гумилев Л. Этногенез и биосфера Земли. - М., 1993. - С. 211.

42. Гумилев Л. От Руси к России, с. 123.

43. Там же, с. 135.

44. Вернадский Г. Два подвига святого Александра Невского // Русская идея. В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья. Т. 2. - М., 1994. - С. 86.

45. Гумилев Л. Древняя Русь и Великая степь, с. 601.

46. Там же, с. 546.

47. Тойнби А. Цивилизация перед судом истории. - М., 2003. - С. 419.

48. Трубецкой Н. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока // Основы евразийства. - М., 2002. - С. 224.

49. Гумилев Л. Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. - М., 2005. - С. 21.

50. Гумилев Л. Древняя Русь и Великая степь, с. 357.

Размещено на Allbest.ru


Подобные документы

  • Развитие диалога между культурами. Готовность народов с различным мировоззрением, ценностями и интересами вести диалог. Этническая или национальная идентичность. Национальная традиция, ее устойчивость или изменение под воздействием инокультурных влияний.

    реферат [27,0 K], добавлен 10.01.2012

  • Ранний этап в истории культуры Византии IV - VII вв. Средний этап в истории культуры Византии VII - IX вв. Поздний этап в истории культуры Византии X - XV вв. Византия была "золотым мостом" между западной и восточной культурами.

    реферат [32,8 K], добавлен 03.03.2002

  • Основные положения культурологической концепции С. Хантингтона, исследующей историко-культурный процесс. Анализ различий между культурами цивилизаций (народов), их влияние на политические отношения. Тенденции культурной глобализации в современном мире.

    статья [25,4 K], добавлен 20.08.2013

  • "Золотой век" русской культуры 19 века. Начало XIX века - время культурного и духовного подъёма России. Тесное общение и взаимодействие русской культуры с другими культурами. Художественная литература, музыкальная культура, развитие науки в XIX веке.

    реферат [30,6 K], добавлен 23.01.2008

  • Понятие межкультурной коммуникации как диалога между культурами. Культурная картина мира носителей русского и немецкого языков. Особенности межкультурного диалога. Коммуникативное взаимодействие носителей немецкого и русского языков на бытовом уровне.

    дипломная работа [58,0 K], добавлен 18.02.2017

  • История развития науки (распространение марксизма), литературы, живописи, театрального искусства, музыки, кинематографа (выход первого отечественного фильма "Стенька Разин"), архитектуры (модерн, неоклассицизм) в период "Культурного ренессанса" в России.

    реферат [35,4 K], добавлен 27.06.2010

  • Эволюция понятия "Культура". Проявления и направления массовой культуры нашего времени. Жанры массовой культуры. Взаимосвязи между массовой и элитарной культурами. Влияние времени, лексикон, словарь, авторство. Массовая, элитарная и национальная культура.

    реферат [43,1 K], добавлен 23.05.2014

  • Взгляды известных философов и культурологов, писавших о культуре в аспекте творчества и гармонии. Противоречивость современной культуры: стремление к рациональности и падение моральной ответственности. Влияние религии на культуру народов Востока.

    курсовая работа [66,3 K], добавлен 10.05.2011

  • Анализ двусторонних связей России и Украины в сфере культуры на современном этапе, их механизма и путей реализации. Роль русского языка как фактора культурного взаимодействия России и Украины. Проблемы и перспективы культурного взаимодействия двух стран.

    реферат [35,0 K], добавлен 28.03.2011

  • Изучение специфики культуры Нового времени. Идеи и философские труды Декарта, Гоббса, Спинозы, Лейбница. Новые открытия в области астрономии, физики, математики. Значения эпохи Нового времени на развитие энциклопедизма следующего за ним века Просвещения.

    реферат [30,5 K], добавлен 28.06.2010

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.