Итальянское Возрождение

Изменения затронули также отношение человека к самой его жизни, к его телу. Раннее средневековье провозглашало презрение к телу, его побуждения стремились обуздать, смирить. Тело считалось «мерзкой оболочкой души». В эпоху Ренессанса все изменилось. Тело стало признанной формой всякого одухотворенного существа, красота тела возвещала теперь красоту души. Повысилась значимость и ценность земной жизни. В качестве примеров можно привести эволюцию отношения к смеху, изменение концепции святости, перемены в отношении к посмертной памяти о себе. Монашество раннего средневековья приучало христианское общество пренебрегать земным миром. Одним из проявлений этого пренебрежения было подавление смеха, самого постыдного из звучаний, которые могут издавать уста. В культуре Ренессанса смех в большинстве его проявлений узаконивается и рассматривается как прообраз райской радости.

Эволюция концепции святости заключалась в том, что именно жизнь

святого как таковая обретает большую значимость; сомнительные с точки зрения церкви чудотворные акты, совершавшиеся святым, перестают учитываться; право на святость дает в первую очередь добродетельная и благочестивая жизнь, проявления глубокого благочестия. Чудеса выступают как дополнение. Они могут подтверждать святость, но выражается она не в них. Святой традиционно выступает в чуде не как автор, а как посредник; единственным творцом чудес остается Бог. Тем не менее, божественное вмешательство в формирование святых отныне представляется меньшим, чем раньше. Святой в каком-то смысле созидает себя сам, он предстает как «self-mademan».

Изменения затрагивают и отношение людей к посмертной памяти о себе.

Попытки преодолеть забвение имели в это время разное выражение. Например, возвращаются к утраченной со времен античности практике завещаний. Правом посмертного распоряжения своим добром сохраняется для умершего связь сбывшими владениями.Увеличение числа заупокойных месс было направлено как на то, чтобы увековечить память об умерших среди живых, так и на спасение души.

Вера в существование чистилища (как места очищения от грехов в период между смертью и Страшным судом) давала многим людям то веру в то, что души, находящиеся в чистилище, имеют право вернуться на землю и явиться живым. Таким образом, попасть в чистилище не означало окончательно уйти из жизни.

В эпоху Ренессанса создают новые системы ценностей, покоящиеся на

земных основаниях и в этике, и в политике, и в религии.

Со времен античности и утверждения христианства человек знал в качестве живого примера для подражания Христу три варианта христианского героя - мученика, монаха и святого. Теперь, в XI-XIII вв., формируются две новые модели аристократических и чисто светских героев, хотя сами эти герои и остаются христианскими.

Первую из этих моделей воплощает светский, мирской кодекс куртуазии.

Он характеризует искусство жить и представляет кодекс хороших манер и идеальных норм земного поведения. Он стремится внушить человеку четыре принципа такого поведения: вежливость (вместо грубости и насилия), храбрость, любовь и душевную широту, щедрость. Этот кодекс должен был сформировать цивилизованного воина и вписать его в рамки гармоничногоцелого, построенного на двух главных оппозициях: культура - природа и мужчина - женщина. Куртуазная любовь превозносит мирскую, земную любовь, существующую наряду с божественной и небесной (и иногда пренебрегающую ею).

В XIII в. эта простая куртуазия уступает место более изощренной, признающей своим идеалом безукоризненность.Куртуазия выступает здесь в более умеренном воплощении и сочетает отвагу с мудростью, доблесть сразумом. Тогда же формулируются две модели идеального общества. Первая предполагает реальное создание на земле возможно более совершенного общества.Другой путь создания совершенного общества - чистая утопия, получившая свое выражение в литературе: это мечта о возвращении человечества не в христианский рай, но в Золотой век древности, в центре которого - человечество и земной мир, для которых нет нужды в небесах.Изменения затрагивают, кроме того, область религии. Они были тесно связаны с обновлением церкви в результате деятельности нищенствующих орденов. Именно в это время складываются еретические учения, утверждающие полный отказ от мира, от всего материального ради небесного. Но параллельно формируются воззрения, в которых главное - мечта о тысячелетнем царстве, возвещенном в Апокалипсисе, и наступлении Золотого века, когда исчезнут все виды церковной и светской иерархии и начнется царствие святых мира сего.

Искусство пытается выразить смысл преходящего, земного и любовь к нему. Возрастает внимание к эфемерному, мимолетному, приобретает более высокую оценку все земное. В связи с тем, что человек заново осваивает пространство и наблюдаются важные изменения в построении линейной перспективы, происходит крупный сдвиг в системе художественного изображения, который именуют рождением реализма. Этот реализм также представляет свод неких правил, своеобразный кодекс, десакрализованный и профанный.

Отступает вера в неотвратимость конца мира: угроза Страшного суда, изображаемая на порталах соборов, как бы отвращается. Земля не имитирует больше небо, она становится реальностью, небо же, наоборот, имитирует землю. Близко к позиции Ж. ле Гоффа мнение Г.К. Косикова. По его мнению, «ни хронологически, ни стадиально Возрождение не следует на смену феодальному Средневековью. Напротив, правильнее говорить о большом, трехсотлетнем периоде, принадлежащем одновременно и истории Средних веков, и истории Нового времени». Это согласуется с мнением Б.Ф. Поршнева, согласно которому ренессансно-гуманистическая культура, различные формы «свободомыслия» XVII века и, наконец, Просвещение образуют три последовательных этапа восхождения от мировоззрения средних веков к Великой буржуазной революции конца XVIII в. Однако, отмечает Г.К. Косиков, существует качественная разница между культурой Ренессанса и культурой Средневековья. Средневековая культура была институализирована (т.е. в большей степени носила характер ритуализированной культуры), тогда как ренессансная культура была институализирована в небольшой степени и, в основном, в гуманитарных областях (т.е. в большей степени носила игровой характер). Возникнув в рамках Средневековья и в принципе отнюдь не порывая с его ценностями, эта культура, тем не менее, существенно переместила акценты в средневековой картине мира, создав определенные условия для ее последующего разрушения; однако вместе с тем сама по себе ренессансная культура, прежде всего по причине своей принципиальной элитарности, обнаружила явную нежизнеспособность уже во второй половине XVI века, она«сама изжила себя в новой социальной обстановке. Культ античности выродился в ограниченное педантство, гордый индивидуализм - в себялюбивую беспринципность, учение о достоинстве человека - в инструкцию образцовому придворному».

По мнению Г.К. Косикова, «Ренессанс возник отнюдь не на развалинах Средних веков, а, наоборот, в плотном средневековом окружении, когда феодальная цивилизация продолжала жить активной жизнью, претерпевая процесс сложного развития». Здесь Г.К. Косиков продолжает мысль Р.И.

Хлодовского о том, что «эпоха Возрождения» - это такая эпоха в жизни средневекового общества, в которую имело место культурное движение, называемое Возрождением, но которая к, этому движению отнюдь не сводится. Л.М. Баткин, характеризуя культуру Возрождения, обосновал интересную, хотя и не во всем бесспорную, мысль о ее «диалогичности»: «Все конкретно-определенное в сфере его (Ренессанса) мысли и творчества, собственно, неренессансно, будь то христианство, «словесность», платонизм, герметизм, аверроизм... Ренессансна только встреча неренессансных культур в индивиде, свободном по отношению к каждой из них».

Необходимо придать принципиальное значение факту сакрализации интеллектуальной элитой того времени античной культуры; ее представители мыслили не об античности, а, по меткому выражению Г.К. Косикова, «античностью - античными категориями, образами, топосами, да и просто цитатами». Они как бы дистанцировались от собственной современности и от ее культуры, что объясняет исходный культурный жест выдающихся культурных деятелей Ренессанса - отрешение от современности и символическое «переселение» в древность. Этим можно объяснить тот факт, что Петрарка всерьез обращался с письмами к Цицерону и Титу Ливию, Фичиновозжигал лампаду перед бюстом Платона, а Рабле, считавший непогрешимым каждое слово Гиппократа, с неподдельной тревогой рассуждал о тех бедствиях, которые непременно случатся в медицинской практике, если при издании текстов греческого врачевателя вкрадется хоть одна ошибка. Это означает, что наиболее яркие представители культуры Ренессанса придавали античности самоценный характер, и если она далеко не всегда давала им почву для свободного диалога, то всегда обладала для них безусловной стимульной силой.

Между тем суть и принципиальная новизна Ренессанса заключается именно в том, что он превратил античность в абсолютную меру, в идеальный горизонт человеческой культуры, в свете которого должна была быть оценена и живая современность. Именно этим, несмотря на преемственную связь, ренессансная культура отличалась от культуры ХII-ХIII столетий, которая, при всем своем уважении к античным образцам, никогда не превращала их в духовный критерий культуры. Исходное движение от современности к античности существовало в Ренессансе только ради противодвижения - от античности к современности: ощутив греко-римскую древность как иной мир, но не отталкивающий, а привлекающий своей «инаковостью», породило попытки ренессансных мыслителей переселить этот мир в окружающую их действительность, а именно: мудрость, почерпнутую из древних книг, воплотить в новых жизненных обстоятельствах.

Ренессансный синтез оказался грандиозной попыткой перенести на почву средневековой цивилизации всю совокупность культурных ценностей, порожденных иной, хотя отчасти и родственной, цивилизацией, не просто «усвоить» или «приспособить» отдельные ее элементы, но прямо и непосредственно внедрить чужой духовный опыт в свой собственный.

Особенности средневековой и ренессансной культуры в отношении к

человеку, к личности можно охарактеризовать следующим образом. Для средневекового индивида характерно переживание собственного «я» в категориях социальной роли, однако это ни в коей мере не отменяет не только свойственного ему ощущения «самости», но и, главное, свободной ориентации и движения как внутри подобных ролей, так и от одной роли к другой. Каждая такая роль предполагает высший и низший предел ее «исполнения», т.е. меру интимного приобщения к ней и сознательной активности, совершенства воплощения такой роли. Отсюда средневековая концепция личности и средневековое понятие об индивидуализме, которые были связаны не с ощущением человеком своей особости и особенности, а с ощущением своей незаурядности, например даровитости, способности к какому-либо делу, мастерства в его исполнении и т.п.

В культуре Ренессанса самоценная личность - «тем более изолированная человеческая личность - не есть основополагающий принцип ренессансной эстетики». Ренессансное понимание личности имеет модифицированную средневековую природу. Средневековому человеку в полной мере было присуще ощущение своей «самости», т.е. внутренней целостности и собранности всякого «я» в единой точке, что отнюдь не отрицало представления об одинаковости человеческой природы и о бытийном равенстве отдельных индивидов.

По А.Ф. Лосеву, ренессансный человек взял на себя «божественные функции» т.е. стал искать ценностные основания собственной жизни в самой этой жизни, лишенной метафизической поддержки. А.Ф. Лосев говорит о «стихийно-индивидуалистической ориентации человека, мечтавшего быть решительно освобожденным от всего объективно значащего и признававшего только свои внутренние нужды и потребности». А.Х. Горфункель анализируя отличия ренессансной антропологии от средневековой, указывает на то, что ренессансная антропология не только не отрывала человека от Бога и от «всего объективно значащего», но, напротив, включала его в «совершенный и прекрасный космос» на правах органической части. «Обожествленный человек не песчинка в обожествленном космосе. Он выражение тех же великих космических сил, которые пронизывают все мировое пространство».

Будучи сопричастен Богу, человек возвеличивался мыслителями Возрождения не в качестве изолированной и самодовлеющей личности, а как представитель родовых возможностей всего человечества. Поворот, совершенный ними, заключался, скорее, не в отрыве такой личности от сверхличных и общезначимых нравственных норм и законов, а в переносе акцента с идеи «обожения» (которое дается лишь по благодати) человека, на его «обожествление» - не в смысле вытеснения «тварью» своего «творца», а в смысле подчеркивания «божественных» в своей бесконечности познавательно - этических и творческих возможностей человека по отношению к мирозданию.

Идеал ренессансной личности - не субъект, лелеющий свою индивидуальную неповторимость, а человек, индивидуально упражняющий свой дух, чтобы приобрести качество «универсальности», т.е. вобрать в себя все возможное разнообразие культуры и тем - в пределе - слиться с другими столь же «универсальными» индивидами.Ренессансная культура оставалась преимущественно достоянием интеллектуальной элиты, что приводило к трансформации новаторских идей, циркулирующих в рамках закрытой системы, а в дальнейшем и к их деградации, сведению к слепому подражанию, преувеличенному вниманию к внешнему, сущему в ущерб внутреннему, сущностному. Таким образом, произошла эволюция от культуры, внутренне свободной и в определенной степени инновационной, к утрате экзистенциального компонента жизни и деятельности, что обусловило концентрацию внимания на внешних формах их проявления.

Специфика возрожденческого индивидуализма заключалась в стихийном самоутверждении человека, мыслящего и действующего артистически и понимающего окружающую его природную и историческую среду не субстанциально, но самодовлеюще-созерцательно.

Две стихии пронизывают собою всю эстетику Ренессанса и все его

искусство. Мыслители и художники Ренессанса чувствуют в себе безграничную силу и никогда до того не бывшую возможность для человека проникать в глубины и внутренних переживаний, и художественной образности, и всемогущей красоты природы. До художников Высокого Ренессанса никто и никогда не смелбыть настолько глубоким философом, чтобы прозревать глубины тончайшего творчества человека, природы и общества. Однако даже самые крупные, самые великие деятели Ренессанса всегда чувствовали какую-то ограниченность человеческого существа, какую-то его, и притом весьма частую, беспомощность в преобразовании природы, в художественном творчестве и в религиозных постижениях.

В искусстве Возрождения происходит не только секуляризация, обмирщение искусства, сколько взаимопроникновение, смешение фольклорного, светского и церковного.

В культуре Ренессанса происходит изменение ценностей, одной из важнейших составляющих культурного сознания. Среди наиболее важных изменений: допущение новаций и ограничение сферы незыблемого следования «авторитетам» в области религии, интеллектуальной деятельности и искусства, преодоление представлений о том, что мир вступил уже в фазу своего упадка. Новое осмысление получают онтологические характеристики мира: время и пространство. Это находит отражение в культуре и искусстве. Так, изменения, связанные с пониманием времени, находят свое отражение в художественной литературе, в частности в куртуазном романе, где время составляет основу рассказа, включающего многочисленные эпизоды и неожиданные сюжетные повороты. В появлении новых ценностных ориентаций и новой практики особо заметен прогресс письменности как вторжения человека в мир сакрального, письменный текст десакрализуется. Письмо приобретает обыденный характер, становится все более беглым. «Письмо создается теперь не во имя Бога и Неба, но ради земного».

История человеческой культуры знает немало взлетов, ярких расцветов, художественно обильных, интеллектуально богатых и плодотворных эпох. И все же, европейский - в первую очередь итальянский - Ренессанс XIV-XVI вв. стал основой зарождения новой формы культурного сознания. Сам термин «Возрождение» возник именно в то время, в среде флорентийских поэтов, художников и знатоков древности, когда в Европе, в ее культурной и общественной жизни стали происходить существеннейшие изменения. Поэтому особенно значим культурный переворот, совершенный Ренессансом, разумеется, для духовной жизни Европы. Но прямо или косвенно, сразу или через несколько столетий он сказался на культуре и жизненном укладе всех народов мира, потому что именно ренессансный дух - индивидуальной свободы, смелого познания, преклонения перед античной, прежде всего эллинистическо-римской всемирностью, интеллектуальной ненасытности - позволил европейцам занять политическую, культурную и экономическую гегемонию во всем мире.

Так, в эпоху Ренессанса устанавливается культ божественного человека. Человеческое тело просветляется и преображается так, как это было невозможным вне веры в воскресение плоти. Совершенство тела принимается за образ духовного совершенства, нагота - за образ чистоты и правдивости. В своем обращении к античности гуманизм нашел вдохновение для личного поиска человеком истины и добра. Гуманисты разных эпох, как правило, видели свою задачу в том, чтобы восславить человека. Кризис гуманизма закономерно приводит к идее сверхчеловека, что мы находим в философии Ф. Ницше. возрождение средневековье ренессанс

В кругозоре поколений, последовавших за эпохой Ренессанса, вплоть доХХ в. не было места не только внеевропейскому искусству, но и художественным явлениям, сформировавшимся на культурной почве самой Европы и отошедших от ренессансных канонов.Вся осмысленная история, древняя и новая, с людьми, культурой, преходящими реальностями приобщилась к отдельному, смертному человеку - таким был Ренессанс и таким навсегда остался в памяти Европы. Он задал ей образец того, как великое совместное человеческое творение могут создать совершенно разные, своеобычные, но яркие индивидуальности. Античность была усвоена Ренессансом, как пракультура, а он сам стал пракультурой для новой Европы.

Размещено на www.allbest.