Свадебные обряды

Громкие звуки отпугивают нечистую силу - и с ружьями навстречу поезду выходили парни, стреляли в воздух. И им доставалось угощение. У родного дома жениха со свитой встречала мать, одетая в вывернутый тулуп; посыпала сына с невесткой овсом, пшеном - всё это должно было оберегать молодую пару и сулило богатство. Выходил и отец жениха, они вдвоём с матерью благословляли молодых, провожали за свадебные столы.

На пиру в основном пелись величальные и корильные песни; величали невесту с женихом, родню. За величание полагалось одаривать поющих, угощать. Задержка угощения - и певицы сейчас же заводили корилку тому, кого только что расписывали всеми красками. В определённый момент пира (везде по-разному) молодую "окручивали", "повивали", "перевязывали". Производили этот обряд обыкновенно свахи, они закрывали невесту пологом от глаз гостей, разделяли волосы надвое, укладывали на голове в виде кос, жгутов, или "рожков" и покрывали женским головным убором, разным для всех губерний. Иногда в двух соседних сёлах женские уборы отличались.

Провожали молодых на покой обычно в баню, в клеть, на сеновал и даже в хлев. Жена обязана была снять с мужа сапоги, демонстрируя свою покорность, и подать плеть. Муж в ответ должен был загодя заложить в сапоги деньги, которые шли молодой жене в знак того, что он будет содержать её, а приняв плеть, трижды слегка ударял жену - чтобы в семейной жизни больше никогда не бить.

Наутро, а иногда в тот же вечер, происходило вскрывание молодых. Тысяцкий открывал чулан или баню (ключи от спальни молодых хранились у него), и свахи шли за простыню или рубахой молодушки. Этим предметам придавалась большая магическая сила, через них невесту навсегда невесту могли сделать бесплодной, и свахи относились к своим обязанностям со всей серьёзностью. Если невеста "честная" - о дверь спальни били горшки, наряжали упряжку и ехали утром за родителями невесты (после венца на пиру у жениха их не было), приводили и начинали угощать и величать. В противном же случае лошадям привязывали вместо цветов старые веники, рваные тряпки; родителей невесты в этом случае величали так, что они частенько загодя прятались. Им подавали "на угощение" рюмку без дна.

Второй день свадьбы назывался "пирожными столами". Если молодая доказала свою невинность, все гости наряжались в красную одежду, повязывали красные же платки на шесты и с такими знамёнами шествовали по селу. Нередко пришедших гулять второй день встречали шуточной "баней". В этот день молодожёнов ждало множество испытаний: и сор от денег отделять, и дрова колоть в доме на полу, и гостей блинами подчевать, и дары принимать. Свадебный каравай, испечённый в доме невесты ещё до воскресенья, украшенный "шишками" из теста или фигурками птичек, наконец разрезали и угощали гостей.

Иногда пир продолжался и на третий день, и далее - уже в домах родственников. Называлось это "отводины"; молодые ходили ко всем, кто их приглашал, чтобы со всей роднёй водить "хлеб-соль".

После свадьбы для молодой семьи начиналась нередко трудная жизнь. Молодуха должна была привыкать к чужим людям, к покорности, готовиться к материнству. Но на Масленку и после Пасхи о молодожёнах вновь вспоминали: молодёжь катала их с горки, обязательно стремясь опрокинуть в снег, требовали у жены выкуп за мужа, закопанного в снег (чаще всего - поцелуй). После Пасхи молодых "окликали", обряд назывался очень красиво - "вьюнины" - существовали специальные "вьюнишные" песни, за которые поющих нужно было вновь одаривать. Только после окликания, в котором участвовали только женатые члены общины, свекровка начинала нагружать невестку тяжёлой работой.

4. Свадебные песни и причитания

Свадебные песни являются составной частью обрядов и выполнят магическую, юридическую, эстетическую функции. Свадебный обряд, где не распеваются традиционные свадебные песни, не могут считаться состоявшимся, поэтому наши народы отмечают свадьбу торжественно и величаво, пышно и ярко.

СВАДЕБНЫЕ ПЕСНИ -- песни, сопровождающие народный свадебный обряд. Происхождение свадебных обряда и песен очень сложное. В них заключаются пережитки глубочайшей старины и отпечатки позднейших эпох. Различные формы брака, последовательно сменявшие друг друга, до сих пор сохранили свои отражения в деревенской свадьбе и ее песнях. Так, те моменты свадебного ритуала, в которых жених представляется в виде какого-то наездника, разбойника, охотника, насильно добывающего себе невесту, отображают древнейшую форму брака, бытовавшую у славян -- «умыкание», похищение невесты. В другие моменты свадебной «игры» (ср. распространенное в крестьянской среде выражение «играть свадьбу») жених представляется купцом, покупающим себе невесту, а самый брак -- куплей -- продажей. При этом невеста является лишь товаром, запродаваемым ее родителями жениху.

Помимо бытовой символики свадебные песни переполнены традиционными символами лирической песни, в известной мере уже поблекшими для современного сознания, в основе же своей 6 ч. заключающие элементы первобытной эротики. Вариации свадебного обряда и песен крайне разнообразны. Материал собран огромный, но в настоящее время еще мало изучен. Свадебные песни по содержанию своему довольно разнообразны. В одних песнях, которые поются преимущественно на девичнике, обрисовывается обычно контраст между вольной жизнью девичьей и жизнью в замужестве, выражается горе девушки, расстающейся со своею роднёю ради чужого-чужанина, описывается прощание девушки со своею молодостью; в других (величальных -- во время свадебного пира) воспевается родня жениха и невесты; задача третьих -- усилить веселье, царящее по возвращении молодых от венца; в них не мало юмора и добродушной сатиры, направленной по адресу гостей -- свата, свахи и др. От песен в собственном смысле следует отличить т. н. причеты или плачи, выполняемые самой невестой или б. ч. специально приглашенной плачеей, вопленницей, которая от имени невесты ведет жалобный причет, обрисовывающий ее горе.

Причитания - один из древнейших поэтических жанров фольклора. К.В.Чистов так определяет их: «Это элегические ламентации (жалобы, плачи), которые считались традиционно-обязательными элементами некоторых семейных обрядов, преимущественно связанных с трагическими обстоятельствами и исполнялись женщинами». Жанр причитаний появился еще в эпоху, когда людям были присущи мифологические, анимистические и магические представления, которые легли в основу специфической поэтики причети. С течением времени подобные представления претерпевали изменения либо совсем утрачивались, сохранившись на уровне поэтической образности и символики. Некоторые исследователи считают, что причитания имели магический смысл и предназначение - обезопасить себя от таинственного существования смерти, от вредных воздействий покойника (или «лиминального существа»), позже стали служить выражению человеческих чувств.

Таким образом, причеть теряет свой мифологический и эпический характер, приобретая лирические элементы, смешанные с бытовыми явлениями. Жанр причитаний генетически связан с древними обычаями и первоначально возник в похоронном обряде. Это объясняется пониманием свадебного обряда как «условных похорон», в основе которого лежит идея смерти невесты в одном качестве и возрождении в другом. На это указывал В.Я.Пропп: «Сказка сохранила следы некогда широко распространенного обряда посвящения юношества. Основным содержанием его был как бы переход в новое состояние, в иную, более зрелую возрастную категорию, и это в ряде случаев понималось как временная смерть».

Свадебные причитания - это тексты, исполняемые невестой, охватывающие близкий ей круг тем, описывающие ее переживания и чувства. От похоронных их отличает большая условность и вариативность стереотипных формул и тем в пределах одного текста и обряда. Это обусловлено тем, что они были не только естественным выражением трагических переживаний, но и способом выражения определенной обрядовой роли. Ориентируясь на ритуальную сторону обряда.

Для русского свадебного обряда и свадебной лирики самым распространенным является образ «дерева». Сюжетные мотивы с ним как в песнях, так и в причитаниях достаточно разнообразны. В лирических песнях их встречается гораздо больше, чем в причитаниях, где они представлены в редуцированных формах таких, как «темный лес», «дремучий лес», а также в устойчивых сочетаниях «дубовые столы», «дубовые полы». По народным представлениям, лес, чащоба - нечистое место, где обитают представители «иного» мира. Этим можно объяснить появление такого сюжета:

Уж и к родимому моему брателку

Уж злые люди находили…

В белу грудь ему поподали,

В темный лес его заводили,

В сырой бор да приводили

Дуб в народном сознании соотносился с культом духов предков, отсюда в доме невесты и «столы дубовые», и «полы дубовые». Следующий сюжетный мотив восходит к апотропейным свойствам березы и ели, охраняющим невесту от вторжения жениха - представителя «чужого», а значит, опасного для нее мира:

Уж вы девушки-подружки,

Уж вы батюшку да попросите…

Пусть он засеке да путь дорожечку

Уж и ельничком, и березничком,

Чтоб молодцу не проехать.

Распространено также сравнение девушки-сговорёнки с засушенными цветами:

На льду меня подломили,

На цвету да обронили,

На корню да подсушили.

«Сухой» актуализирует сему «мертвый», а мы знаем, что просватанная девушка условно умирает в прежнем своем качестве, поэтому такое уподобление оправдано для мифологического мышления. Растительная символика присутствует в примерах наших причитаний, но достаточно опосредовано.

Одной из особенностей поэтики причитаний является наличие устойчивых метафорических замен некоторых слов и терминов родства. Они появляются в результате запретов, наложенных, по древним представлениям, для того, чтобы уберечь невесту и других участников свадьбы от воздействия злых сил (исходящих от стороны жениха, самой невесты). В связи с этим отметим в причитаниях следующие обращения:

Ох, ясненькой соколочек,

Сизонький да голубочек,

Да любимый мой брателко…

Уж и бела моя да лебедушка,

Уж и сиза моя да голубушка,

Любима родима да сестричушка…

Как мы уже отмечали, в свадьбе есть целый ряд ритуально-магических элементов, связанных с неузнаванием лиминального существа (переодевание, изменение прически). Высшей формой изменения явилось оборотничество, основанное на мифологических представлениях. Такой способ превращения сохранился в фольклорных жанрах, в том числе и в причитаниях. Проиллюстрируем этот мотив:

Полетай-ка, моя молодость,

Во сыры боры, да во темны леса,

Сядь-ка, да моя молодость,

На саму на вершиноцку…

Заместительной жертвой, умирающей вместо невесты, выступает «девья красота», олицетворяющая ее молодость и девичество. Поэтому ее «воля» птицей улетает «во сыры боры», т.е. умирает. Мы уже упоминали, что «расплетание косы» невесты - способ изменения ее статуса, также символизирует ее смерть в прежнем состоянии. Так, во время расплетания косы она причитает:

Уж я мочила русы волосы,

Уж и ключевой водой да холодной,

Уж я сушила-то русы волосы,

Уж я на крылечке да на солнышке…

Волосы - средоточие жизненной силы человека, отсюда сушить их - значит уменьшать жизненную силу, сделать мертвыми, а вода (слеза) способна оказать оживляющее действие. Таким образом, действия с волосами олицетворяют умирание невесты и ее возрождение.

Символика брака, как перехода, реализуется в описании различных действий в текстах причитаний. Например, мотивы насилия:

Уж ко мне смело приходили,

Уж на праву ножецку наступили,

Уж за трубчату косу да захватили,

Уж и белу личушко да пристыдили,

Уж уста сахарны да осквернили.

Причитания - жанр, исполняемый невестой и, следовательно, отражающий ее состояние, как лиминального существа. Обращаясь к подругам, невеста отмечала свою непохожесть на них:

Уж вы по лавочкам, да по крупочкам,

Да рядочками по скамеечкам.

Только одна я закручинилась

Уж среди пола дубового,

Уж стою я убиваюся и стою расшибаюся…

Дойдите до меня доступитеся,

Доступитеся да не страшитеся.

Эти мотивы появились из представлений о невесте, принадлежащей к другому миру и способной навредить другим или пострадать самой. В причитаниях есть указания на возрастные и социальные изменения статуса невесты:

Уж я иду да не по-старому,

Уж я иду да не по-прежнему.

Мотив ритуальной слепоты, как признак принадлежности к иному миру, отразился в следующей строке:

Ох, темнешенько, девушки, тошнехонько…

Нечистота невесты, ее связь с иным миром, отрицательно влияет на все окружающее, по представлениям древних. Это нашло отражение в поэтике причитаний:

Уж я лесом шла, да фойка машется,

Уж я лугом шла, да травка клонится,

Я горами шла - песок сыплется,

Уж я берегом шла - камень валится.

Подчеркнутая неряшливость, истрепанность внешнего вида невесты связаны с ее переходным состоянием. Соотнесем это с обычаем на похоронах рядиться в ветхую одежду, отражавшую идею смерти:

У меня платье измято,

У меня буйна головушка потрепана…

Обуточки я много истоптала,

Одеждушки много истрепала.

Немощь, бессилие невесты в образной системе причитаний обусловлена идеей смерти ее в прежнем статусе:

Уж не несут ли меня ноги резвые,

Не ведут ли да оци ясные…

Древние представления о мифологическом делении мира на «свой» и «иной» играли большую роль в свадебном ритуале. Сваты считались представителями «оборотного лица», поэтому, когда они приезжали в дом невесты (переходили границу миров), в качестве опознавания использовался звуковой код (шум, звон, стук) как профилактическое средство от нечистой силы. Этот элемент обряда претворился в текст причитаний:

Что у вас были за гости?

Звонко-громко да приезжали?

Очень часто в причитаниях встречается образ воды. Вода - одна из стихий мироздания - имеет разнообразные свойства: с одной стороны, связана с потусторонним миром (река - путь в «иной» мир), с другой - источник жизни, несет идею возрождения (сравним с функциями живой и мертвой воды в сказках). Подобные представления нашли свое отражение в образной системе причитаний. Слезы невесты символизируют ее смерть в одном качестве и возрождение в другом:

Уж во слезах я во горючих,

Уж во горючих я да во великом,

Уж не бежат у меня горючие слезы,

Уж побежали они да не вовремя…

Уж натекутся они да реками,

Уж набежатся они да ручьями.

Также в свадебном обряде имели место причитания невесты-сироты, обращенные к покойным родителям. Здесь реализуются древние магические представления славян о смерти, которые верили в идею бессмертия и связи мира живых и мира умерших, способных помогать друг другу:

Пробудился бы родитель мой татонька.

Раскололась гробова доска.

Открылись белы саваны.

Размахнулись белы рученьки.

Открылись очи ясные.

Проговорили уста сахарные.

Итак, мы рассмотрели мотивы и образную систему причитаний свадебного обряда с точки зрения генезиса и обрядовых функций. Сделаем основные выводы. Мы увидели, что причитания - наиболее устойчивый и древний жанр свадебной лирики, который в большей степени отражает генетическую связь свадебного и похоронного обрядов. Эта связь сохранилась на уровне образов, символики и мотивов причитаний, возникших на основе мифологических представлений о свадьбе как умирании невесты в одном качестве и возрождении в другом. Для раскрытия образа невесты как лиминального существа используется мотив ритуальной слепоты, немощи, ветхости одежды и непохожести на других. Примечательно, что в причитаниях, встретились элементы растительной и орнитоморфной символики, в большей степени присущие свадебной лирической песне. Растительная символика реализуется в таких мотивах, как невеста - засушенный цветок, увод невесты в лес дремучий, а орнитоморфная - в устойчивых метафорических заменах (белый лебедь, ясный сокол) и персонификации «девьей красоты» в птицу.

Нам встретились как ритуальные причитания, маркирующие определенный этап обряда (баенные, сговорные, причитания во время расплетания косы), так и лирико-повествовательные, отражающие общее эмоциональное состояние невесты, которые исполнялись в любой момент обряда. Причитания являлись неотъемлемой частью сложного свадебного комплекса и выполняли свои обрядовые функции. Во-первых, они передавали настроение и состояние невесты, во-вторых, выполняли ритуальную функцию, отражая определенные этапы обряда и отношение к ним участников. А в-третьих, несли психотерапевтическую функцию, облегчая тяжесть перехода невесты в другую половозрастную группу. Эмоциональное состояние невесты и трагизм ситуации раскрывался при помощи особых поэтических и языковых средств, а также общей тональности причитаний. В целом, свадебные причитания сохранили древнюю структуру и функции, а также поэтическую образность и традиционные мотивы причитаний.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Создание семьи, продолжение рода - это, пожалуй, одна из самых важных задач человека на земле, поэтому принятие решения о вступлении в брак - одно из самых важных в жизни любого человека. Людьми движет желание совместно строить свое будущее, идти по жизни рядом.

К сожалению, сегодня многие традиции старинного и древнего обряда, состоящего из нескольких этапов, венцом которого была свадьба, утрачены. Постепенно возрождается лишь традиция венчания в церкви, т. е. заключения церковного брака, а не только гражданской регистрации в загсе. В западных странах, несмотря на свободу отношений между людьми, к браку относятся очень серьезно и придерживаются правил, сложившихся на протяжении столетий.

Значение обрядов велико и сегодня, так как они являлись могущественным средством национального воспитания и сложение народа в одно духовное целое (обряд един и общеобязателен, и следовательно объединяет всех живущих членов народа друг с друга.

Свадебный обряд, пожалуй, является вторым по важности после рождения событием в жизни каждого человека. И отпраздновать его хочется соответствующим образом.

К сожалению, красивые русские свадебные обряды, названные после Октябрьской революции “пережитками темного прошлого” канули в лета. Пришедшие же им на смену “комсомольские безалкогольные свадьбы” так и не прижились. И сегодня мы имеем то, что имеем: неестественно-радостную регистрацию в районом загсе.

В заключении хотелось бы добавить что брак на Руси был священен если уж женился то до конца жизни, если вышла за нелюбимого то терпи. В наш век все гораздо проще может быть поэтому брак стал меньше ценится, люди просто “ сходятся ” порой без всяких обязательств ,а “расходятся” еще быстрей чем “сходятся.” Таким образом свадьба порой это чистая формальность чтобы узаконить скажем детей, а то и того нет.

Но свадьба и сейчас это шумное веселье, веселое застолье с песнями и танцами до упаду с играми и “приколами ”и почти всегда есть что вспомнить, а то и кассету посмотреть и фотографии. И вспоминается хорошая свадьба довольно долго. И все равно все это свадебный обряд….

На этой оптимистической ноте я заканчиваю свою работу.

Список использованной литературы

1. Байбурин, А.К. Ритуал в традиционной культуре / А.К. Байбурин. - СПб., 1993. - 420 с.

2. Вяселле: абрад / склад. К.А. Цвіркі; муз. Дадатак З.Я. Мажэйка. - Мінск, 1978.

3. Грушко, Е.А. В круге жизни: семейные праздники, обычаи, обряды / Е.А. Грушко. - Пермь, 1993.

4. Земляробчы каляндар: абрады і звычаі. - Мінск, 1990.

5. Котович, О. Золотые правила народной культуры / О. Котович, Я. Крук. - 3-е изд. - Минск: Адукацыя і выхаванне, 2009. - 592 с.

6. Крук, Я. Колесо времени: традиции и современность / Я. Крук, О. Котович. - 2-е изд., испр. и доп. - Минск: Беларусь, 2005. - 350 с.

7. Крук, І.І. Сімволіка беларускай народнай культуры / І.І. Крук. - Мінск, 2000.

8. Листова, Т.А. Народный православный обряд создания семьи / Т.А. Листова // Православная жизнь русских крестьян XIX-XX веков: итоги этнографических исследований. - М., 2001. - С. 7-36.

9. Ліс, А.С. Каляндарна-абрадавая творчасць беларусаў / А.С. Ліс. - Мінск, 1998.

10. Рейли, М.А. Истоки жизни: русские обряды и традиции / М.А. Рейли. - М., 2003.

11. Соколова, В.К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов / В.К. Соколова. - М., 1979.

12. Сямейна-абрадавая паэзія. Народны тэатр / А.С. Емельянаў, У.М. Сысоў, М.А. Каладзінскі [і інш.]; навук. Рэд. К.П. Кабашнікаў. - Мінск, 2001.

13. Филист, Г.М. Введение христианства на Руси: предпосылки, обстоятельства, последствия / Г.М. Филист. - Минск, 1998.

14. Энциклопедия обрядов и обычаев / Л.И. Брудная, З.М. Гуревич, О.Л. Дмитриева. - СПб, 1996.

15. Энциклопедия суеверий. - М., 1995.

Размещено на Allbest.ru