История русского театра

После кончины Ф. Г. Волкова (4 апреля 1763г.) его место занял выдающийся русский актер Иван Афанасьевич Дмитревский.

крепостной театр актер духовный

Иван Афанасьевич Дмитревский

Иван Афанасьевич Дмитревский (1734--1821) был другом и сподвижником Ф. Г. Волкова, принимал участие в создании Ярославского театра, после обучения в Шляхетском корпусе стал в 1756 г. актером первого русского постоянного театра. Дмитревский был одним из образованнейших людей своего времени, хорошо знал литературу, историю, географию. Как и Волков, свою игру в театре в начале своей деятельности он подчинял строгим требованиям классицизма. Заняв место Ф. Волкова, Дмитревский продолжал его дело, много сделал для поднятия общественной значимости русского театра, развил национальную школу актерского искусства, расширил репертуар.

В 1764г. Дмитревскому было поручено обучение актрис Лукерьи и Татьяны Кусковых, которые раньше были мастерицами-золотошвейками. С этого времени у Дмитревского почти всегда были ученики. Однако и сам Дмитревский, не покладая рук, всю свою жизнь учился.

На протяжении трех лет он два раза ездил за границу (1765--1768) для совершенствования в актерском искусстве, для приглашения французских актеров в Петербург на придворную сцену. В Париже у Дмитревского было много дел: он познакомился с актерами, старался чаще бывать в театрах. На сцене все еще господствовал классицизм. Содержание трагедий бралось из мифологии; боги и герои нараспев читали свои торжественные монологи. Комедия была ближе к изображению жизни простых смертных, речь актеров была понятней, но и она уже начала изживать себя. Дмитревский смотрел спектакли и понимал, что старая манера игры расползается. Напыщенная декламация уже никому не нравится. Его восхитила «безотчетная» игра актрисы Дюмениль. «Страсть, буря, пламень»,-- говорил о ней Дмитревский. Актер Офрен в театре «Французской комедии» внес в трагический спектакль П. Корнеля некоторую простоту, но актеры заявили: «или он, или мы!» Офрена заставили покинуть театр. Дмитревский приехал к нему домой: «Господин Офрен, мне поручили пригласить вас в Петербург, играть на сцене императорского театра». Офрен был ошеломлен, он не сразу дал согласие ехать в далекую Московию. Позднее он нашел в ней свою вторую родину, играл в петербургской французской придворной труппе, учил сценическому искусству кадетов Шляхетского корпуса, ставил с ними спектакли.

В начале своей актерской деятельности Дмитревский выступал в пьесе Дмитрия Ростовского «Покаяние грешного человека», трагедиях Сумарокова «Хорев», «Синав и Трувор», «Семира», комедии «Приданое обманом», в прологе «Новые лавры» в роли Аполлона, в драме-балете «Прибежище добродетели» -- Азиатца. В то время в театре не было женщин-актрис. Современники писали, что некоторые женские роли исполнял Дмитревский.

Исполнение Дмитревского пользовалось громадным успехом у публики. Он был высокий, статный, обладал хорошим голосом и манерами, тщательно готовил роли. Его игра подчинялась строгому логическому замыслу. В журнале «Пустомеля» было напечатано сообщение из Петербурга: «Недавно здесь на придворном императорском театре представлена была «Синав и Трувор» трагедия г. Сумарокова. Трагедия сия играна была по переправленному вновь г. автором подлиннику... Что же касается до актеров, представляющих сию трагедию, то надлежит отдать справедливость, что г. Дмитревский и г-жа Троепольская привели зрителей во удивление. Ныне уже в Петербурге не удивительны ни Гарики, ни Лекены, ни Госсенши. Приезжающие вновь французские актеры и актрисы то подтверждают».

Троепольская--одна из первых русских актрис исполняла главные женские роли в трагедиях и комедиях, «выражала страсти пламенно, строго сохраняла, выдерживала оттенки, порывы...». Свою сценическую деятельность она начала в 1757 г. в университетском театре в Москве; в 1762 г. была принята в петербургский придворный театр.

Выступая на сцене, Дмитревский поражал зрителей своим мастерством. Как и все хорошие артисты театра классицизма, он умел прекрасно читать стихи, знал театральные приемы, которые выражали определенные состояния души: гнев, радость, удивление. Сценическая декламация, которую подготовила в России литературная деятельность М. В. Ломоносова, В. К. Тредиаковского и А. П. Сумарокова, доведена была им до совершенства. Дмитревский обладал даром перевоплощения. Современники рассказывали, что в комедии Мольера «Амфитрион», переменив красный платок на белый, Дмитревский так изменялся в лице, словно перед зрителем стоял другой человек. В зале «трепетали от ужаса: при исполнении Дмитревским роли Синава в трагедии «Синав и Трувор», когда появлялась тень Трувора -- Дмитревский читал длинный монолог... подвигаясь со стулом своим назад, как будто преследуемый этой тенью, и оканчивал, приподнимаясь на цыпочки». В отличие от Ф. Волкова, который обладал «бешеным» темпераментом, Дмитревский всегда был уравновешен, отлично владел собою. Некоторые современники, правда, находили его игру немного напыщенной. Прекрасно зная приемы классицизма, Дмитревский воспринял и черты новой актерской игры, внесенные просветительским направлением и его стремлением передать, естественное чувство, тончайшие движения человеческой души. Большое влияние на формирование Дмитревского оказало его знакомство с писателями Д. И. Фонвизиным и И. А. Крыловым.

Журналист и драматург, автор водевилей Ф. А. Кони писал: Дмитревский, «не следуя в игре своей заблуждению века, отыскивал стихии для выражения представляемого характера в глубине души своей, в тайнике чувства, в движении страсти, а не в завитках ораторства, не в декламаторском рыцарстве на сцене. Другие стремились проявить силу внутреннего движения силой наружной формы: громовым звуком, неистовым движением, размашистым жестом; они походили более на гладиаторов; он отыскивал форму для внутреннего чувства в природных средствах и порывах самых сильных страстей, являлся человеком. Движения его были умеренны, скромны, голос тверд, но приятен. Часто в сильнейших сценах он говорил шепотом, но этот шепот имел что-то общее с дальним рокотом грозы, готовым разразиться громом и молниею; от него волос становился дыбом. У Дмитревского в некоторых ролях были слова, которые зритель, услышав раз из уст его, не забывал во всю жизнь. Так много истины и силы придавал он своей дикции. Создания его были полны, обдуманны, верны: самый холодный зритель забывался: перед ним являлось действующее лицо в полном обаянии жизни -- актер исчезал».

Дмитревскому было трудно внедрять новое направление театральное искусство. Петербург был цитаделью классицизма. Дмитревский перевел несколько десятков пьес писателей-сентименталистов. Он понимал, что переведенные им с французского языка новые драмы успеха здесь иметь не будут. В 1770г. поехал в Москву и на сцене частного театра поставил драм Бомарше «Евгения», в которой исполнил главную роль графа Кларендона. Сторонники классицизма разругали пьесу, зрители приняли этот спектакль с восторгом. Новая драматургия и новые приемы актерской игры получили, таким образом, признание в Москве. В 1780г. Дмитревский стал руководителем демократического театра Книппера в Петербурге. Книппер был лекарем Воспитательного дома, по контракту он получил 50 воспитанников и воспитанниц, которых должен был обучить с помощью учителей театральному искусству. За это они обязывались бесплатно играть в его театре в течение ряда лет.

Театр помещался в бедном, полуразрушенном здании манежа на Царицынском лугу (ныне Марсово поле), его посещала бедная петербургская публика. Приняв это предложение, Дмитревский поступил смело и благородно, ведь он был в это время «первым трагическим актером» придворного театра!

В репертуаре театра Книппера были сентиментальные комические оперы, драмы и комедии. Дмитревский в театре Книппера не только играл, но и обучал молодых актеров -- сирот-воспитанников. К своим питомцам он приезжал на репетиции по два раза в день, хотя по договору должен был бывать у них один раз в два дня. В первый же год Дмитревский подготовил 28 пьес. Актеры, в то время как обычно, обязаны были исполнять все роли, не только уметь играть и произносить текст, но и петь, и танцевать. Книппер держал своих воспитанников в голоде, одевал плохо, жили они в холодном сыром помещении. Только из-за уважения к Дмитревскому мальчики продолжали «исполнять свою должность». Горячо сочувствуя своим ученикам, Дмитревский выступил обвинителем Книппера и добился того, что театр был отобран у него и передан самому Дмитревскому.

Для своего бенефиса Дмитревский избрал не трагедию классицизма, которые все еще почитались в официальных, правительственных кругах, а первую реалистическую пьесу -- комедию Фонвизина «Недоросль», в которой исполнил роль Скородума.

В «Драматическом словаре...» 1787 г. сказано: «Недоросль» - комедия в 5 действиях сочинения г. Фонвизина, представлена в первый раз в Санкт-Петербурге сентября 24 дня 1772 г. на счет первого придворного актера г. Дмитревского... Сия комедия, наполненная замысловатыми выражениями, множеством действующих лиц... заслужила внимание от публики...»

Дмитревский всегда подчинял свою игру главной мысли, идее спектакля. Он писал: «Искусство требует, чтобы каждое явление вмещало в себе особенное действование, соответствующее целости трагедии, чтобы каждое лицо, а особливо главное, входило и выходило на театр с ясными несомнительными для зрителя причинами». Искусство не должно «уведомлять зрителей в том, что вперед будет». Он высоко ценил сценический ансамбль: «согласие в разыгрывании пьесы», которому такое большое значение позднее придавал М. С. Щепкин.

Дмитревский считал, что театр должен быть «училищем добродетели и страшилищем порока». При всем этом Дмитревский признавал право актера на творческий поиск. Уже в своих ранних выступлениях на сцене он стремился воздействовать на зрителя эмоционально, а не только путем обращения к его рассудку. В 1784 г. Дмитревского назначили инспектором русских актеров и в этом же году обязали «обучать находящихся при театральной школе учеников и учениц декламации и действованию»:

Князь Н. Б. Юсупов, назначенный в 1791 г. директором театра, принял Дмитревского -- «известного знанием и долговременной опытностью в театральном деле» на должность главного режиссера. Дмитревский по-прежнему должен был обучать актеров. Юсупов приказал: «актерам и воспитанникам относиться к господину Дмитревскому во всех случаях, кои для блага российских зрелищ касаются», «верить, ежели он станет именем моим, объявлять, равномерно, ежели в случае нужды, потребует он видеть некоторые конторские бумаги, книги или счеты, то оные без препятствия показывать».

В петербургском училище учениками Дмитревского были А. Д. Каратыгина, А. В. Каратыгин, Е. С. Семенова, И. И. Сосницкий, С. Н. Сандунов (Зандукели), П. А. Плавильщиков, Я. Е. Шушерин. Учеником Дмитревского был знаменитый актер А. С. Яковлев -- один из начинателей романтического направления в сценическом искусстве, предшественник П. С. Мочалова. После обучения у Дмитревского Яковлев зазнался, перестал совершенствовать свое искусство, плохо сыграл несколько самостоятельно подготовленных ролей, в том числе роль Отелло. Встретившись со своим бывшим учеником, Дмитревский начал выговаривать ему за неуважение к искусству, за то, что он забыл своего прежнего учителя: «Что ты, например, сделал из превосходной сцены, когда призывают Отелло в сенат по жалобе Брабанцио? Где этот благородный, почтительный воин, этот скромный победитель, так искренно, так простодушно говорящий о том, что понравился он Дездемоне? Кого ты играешь? Буяна, сорванца, который махал кулаками, того и гляди, что хватит в зубы кого-нибудь из сенаторов». Дмитревский прочитал монолог Отелло «с совершенною простотой, истиной и благородством». Он предложил Яковлеву пройти с ним роль. Тот стоял смущенный, опустив голову. «Да,-- сказал он,-- я услышал истину».

Дмитревский и Яковлев придерживались разных систем, изображая на сцене страсти, Яковлев сам их переживал в отличие от Дмитревского, который воспроизводил эти страсти, основываясь на тонко разработанной технике игры.

В 1802г. за выдающиеся заслуги перед русской литературой и театром И. А. Дмитревский был избран членом Российской академии.

КРЕПОСТНОЙ ТЕАТР ГРАФА ШЕРЕМЕТЕВА

Освобождение дворян от обязательной государственной службы в 1762 г. изменило образ жизни многих именитых семей. Популярными стали долгие путешествия по Европе. Возвращаясь из этих поездок, сыновья знатных фамилий привозили с собой новые веяния. Менялся традиционный уклад жизни российского дворянства. Знатнейшие аристократы собирали книги, картины, окружали себя талантливыми музыкантами и артистами. В России со второй половины XVIII в. по 40-е гг. XIX в. действовало более ста семидесяти крепостных театров, из них пятьдесят три -- в Москве. Своими труппами и репертуаром славились домашние театры графа Александра Романовича Воронцова (1741--1805), князя Николая Борисовича Юсупова (1750-- 1831) -- директора Императорских театров в 1791--1799 гг. Но, пожалуй, самым значительным был театр графов Шереметевых,

Спектакли театра вначале давались на двух сценах -- городской в театральном флигеле, специально пристроенном к московскому дому Шереметевых на Никольской улице и усадебной, в «дворянском гнезде» -- Кускове. Настоящее театральное дело началось, когда руководить труппой стал двадцатишестилетний граф Николай Петрович Шереметев (1751 -- 1809).

Н. П. Шереметев относился к числу самых просвещённых людей своего времени. Он был прекрасно и разно сторонне образован, тонко чувствовал музыку и другие искусства, в юности участвовал в любительских спектаклях. Получив в своё распоряжение труппу крепостных актёров, наспех собранную отцом, он, прежде всего, занялся её совершенствованием и профессиональной подготовкой артистов, пригласил специальных педагогов. Талантливые крепостные музыканты и артисты шереметевского театра учились в Санкт-Петербурге и Москве. У Шереметева был прекрасный оркестр, спектакли всегда отличались богатыми декорациями, великолепными костюмами.

Для театральных планов Н. П. Шереметева сцена домашнего театра оказалась слишком мала, поэтому он, прежде всего, построил в Кускове новое здание. Там граф предполагал ставить «большие» оперы с участием танцовщиков и многочисленного хора, а также балеты.

Открыв летом 1787 г. новый кусковский театр, молодой Шереметев, унаследовавший к тому времени состояние отца, немедленно приступил к строительству еще одного театра, теперь уже в другом подмосковном имении семьи -- Останкине. Оригинальная планировка зала этого театра, открытого в июле 1795 г., позволяла легко (буквально в течение часа) превращать его в бальный.

Настоящей звездой этой труппы стала Прасковья Ивановна Ковалёва, по сцене Жемчугова (1768--1803). Взятая в дом Шереметевых в возрасте семи лет, она была воспитанницей княгини Марфы Михайловны Долгорукой. Способности молодой актрисы к пению, за которыми угадывался выдающийся талант, были замечены И. П. Шереметевым. Молодой граф окружил начинающую артистку лучшими учителями. В 1798 г. он дал Жемчуговой вольную, объявив о неожиданно открывшихся обстоятельствах её знатного происхождения из рода польских дворян Ковалевских. В ноябре 1801 г. они, наконец, тайно обвенчались в маленькой церкви Симеона Столпника в Москве. Но сказки не получилось. Молодая, умная, разносторонне образованная женщина, талантливая певица и актриса уже была неизлечимо больна туберкулёзом. 23 февраля 1803 г. она скончалась, оставив трёхнедельного сына на руках мужа.

В 1796 г. Шереметев был вновь призван на государственную службу. Он пытался поддерживать жизнь театра, переведя многих артистов труппы в разные должности при своём московском доме. Однако обязательства казённой службы полностью изменили образ жизни графа. Тяжело переживал он и потерю любимой жены. В 1804 г. крепостной театр графа Н. П. Шереметева навсегда прекратил существование.

Список литературы

1. Кузьмин А. И., У истоков русского театра, М.,1984.

2. Энциклопедический словарь юного зрителя, М.,1989.

3. А. Мацкин, Портреты и наблюдения, М.,1973.

4. Энциклопедия, Искусство, М.,1996.

Размещено на Allbest.ru