Основные вопросы культурологии

Сторонники данного направления объясняли движущие силы социокультурной эволюции, главным образом, потребностью сообществ в адаптации к природным условиям и особенно к динамично меняющимся историческим обстоятельствам своего существования. Близкая к эволюционистам марксистская историософская школа аргументировала неизбежность прогресса саморазвитием производительных сил, определяющим неизбежность смены форм производстводственных отношений. С позиций функционалистов и современных социальных синергетиков, источником прогресса является реализация свойственной всякой открытой дина мической системе (каковой несомненно является человеческое общество) тенденции к структурному и организационному саморазвитию и расширению функций.

В противовес эволюционистским и функционалис-тским подходам к объяснению социокультурной истории создатели многообразных теорий цивилизации (О. Шпенглер, А. Тойнби, Н. Трубецкой, П. Сорокин и др.) скептически относились к возможности общей социальной и культурной эволюции, рассматривали судьбу всякого регионального сообщества (цивилизации) как автономный циклический процесс внутреннего роста и последующей деградации, не обусловленную закономерностями какого-либо общего прогресса в общечеловеческом масштабе. По их мнению, в культурах сообществ позднего времени отсутствуют какие-либо признаки их большей прогрессивности в сравнении с культурами сообществ древности; они полагают, что новые культурные формы являются просто другими, но не более прогрессивными, чем прежние. Одним из наиболее ярких выражений подобной научной парадигмы уже в наши дни стала этногенетическая концепция Л. Гумилева.

В принципе отношение к проблеме социокультурного прогресса обусловлено пониманием культуры тем или иным автором. Например, представители гуманитарного направления культурологии, ориентированные преимущественно на этико-эстетические аспекты культуры, справедливо отмечают, что у нас нет объективных критериев, на основании которых можно было бы оценить современные нравы и искусство как более прогрессивные, нежели, скажем, античные.

По всей видимости, в определении критериев прогресса в культуре не следует ориентироваться на оценочно-качественные показатели как методологически неадекватные поставленной задаче. Речь здесь может идти о сравнительном анализе эффективности технологий социокультурной организации, регуляции и коммуникации, существовавших в те или иные исторические эпохи, с точки зрения решения ими задач поддержания и повышения уровня социальной интегрированности сообществ людей, развития средств и расширения масштабов их социального взаимодействия, работы механизмов аккумуляции и трансляции социокультурного опыта и т. п. При подобном взгляде на историю культуры и ее наиболее генерализированные социальные функции исторический прогресс в виде повышения эффективности в решении этих задач за счет интенсификации работы соответствующих механизмов и совершенствования технологий социального воспроизводства общества становится очевидным.

Вместе с тем такого рода прогресс может быть определен как комплексный лишь при рассмотрении процессов социокультурной эволюции в самом крупном историческом масштабе, на материале значительных отрезков истории. В масштабе жизни одного или даже нескольких поколений людей темпы и ритмы развития в разных специализированных областях деятельности, как правило, не совпадают; само это развитие имеет по преимуществу волновой характер, где всплески инновационной активности сменяются периодами освоения этих инноваций; на отдельных этапах в некоторых областях деятельности может наблюдаться стагнация или даже определенный регресс и т. п. Помимо этого каждое историческое сообщество (или цивилизационная общность) развивается в своем собственном темпе и ритме, нередко не совпадая по этим показателям даже с ближайшими соседями, а многие сообщества, достигнув определенного уровня развития (видимо, предельного для тех природных и исторических условий, в которых они существуют), вообще останавливаются в своей социокультурной эволюции. По самой приблизительной оценке (точный подсчет здесь вряд ли возможен), число сообществ, совершающих эволюционный «скачок» с более низкого уровня социальной организации на более высокий, примерно на порядок ниже числа тех сообществ, которым не удается перейти этот порог (из нескольких тысяч первобытных коллективов менее одной тысячи развилось до уровня раннеклассовых доиндустриальных цивилизаций, из них не более сотни сообществ достигли стадии индустриального развития и лишь малую часть последних можно отнести к категории постиндустриальных).

Таким образом, социокультурный прогресс возможен, но отнюдь не предопределен. Реализация этой возможности зависит от множества факторов, благоприятное сочетание которых, судя по всему, случается не часто. Остановившиеся в своем развитии сообщества либо консервируются в качестве исторических реликтов, либо дезинтегрируются, растворяясь в более развитых и утрачивая свою социальную целостность и культурную самобытность.

Культурная изменчивость

Свойство инициированного или спонтанного самообновления культуры сообществ, включая развитие, деградацию или десемантизацию отдельных ее черт или целых комплексов. К числу основных причин культурной изменчивости можно отнести адаптацию к изменившимся внешним условиям бытия сообщества (см. Культуро-генез) или необходимость разрешения накопившихся внутренних противоречий, а также творческую инициативу отдельных специалистов (см. Культурная инноватика). Это формы прогрессивной (инновативной) изменчивости культуры. Но изменчивость может иметь и деградирующую направленность, связанную с утратой функциональной эффективности или социальной актуальности тех или иных объектов и структур, изменением практической функции, а также с их физической изношенностью или потерей. И, наконец, третий характерный тип культурной изменчивости -- десемантизация объекта или структуры, утрата его первоначального смысла, перемена этого смысла, интерпретации и оценки объекта в общественном мнении. Все вышесказанное в равной мере относится и к общественным структурам и институтам.

По уровням изменчивости этот процесс принято делить на социальную изменчивость культуры, затрагивающую главным образом отдельные формы, черты, подсистемы, но не влияющую (или незначительно влияющую) на общее социальное устроение жизни общества (см. Культурные процессы), и историческую изменчивость, напротив, заметно отражающуюся на базовых основаниях общественной жизни (см. Исторические типы культуры).

Разумеется, в сообществах, находящихся на разных стадиях социокультурного развития, динамика культурной изменчивости весьма разнится. Они почти незаметны на первобытном уровне бытия, существенно нарастаю по мере перехода к доиндустриальным и особенно индустриальным городским цивилизациям и приобретаю головокружительный темп на переходе от индустриальных к постиндустриальным обществам. В этой связи уже два века философами дискутируется вопрос о том, увеличивает ли история динамику хода событий или это иллюзия, характерная аберрация сознания самих участников этих событий? Мне представляется, что в XIX--XX вв. достижения научно-технического прогресса в области производящих технологий, средств перемещения в пространстве (транспорт), накопления, обработки и передачи информации (связь), а также возросшая социальная мобильность и культурная пластичность современной личности ответили на этот вопрос без участия философов.

Еще один важный аспект культурной изменчивости заключается в том, что разные элементы, составляющие культурный мир сообщества, под воздействием различных обстоятельств могут меняться по-разному. Во-первых, по разным моделям (инноватика, трансформация, десемантизация) зачастую очень сложно объяснить, почему один элемент изменился таким образом, а другой -- иным. И, во-вторых,-- в разных темпах. Здесь объяснение более очевидно и связано с тем, к какой сословной субкультуре относится данный культурный объект. Совершенно очевидно, что в глубоко традиционной субкультуре сельских производителей или религии явления, имеющие большую глубину исторического авторитета, реже и менее вероятно подвержены какой-либо изменчивости, нежели новации последних лет. Напротив, элитарной субкультуре свойственен сравнительно высокий темп изменчивости культурных форм (разумеется, далеко не всех) на основании принципа смены образцов и символов социальной престижности (механизмы изменений которых являются темой для отдельного разговора). В целом в любых субкультурах утилитарные объекты более подвержены изменениям, нежели символические (хотя из этого общего правила есть множество частных исключений).

Во всем многообразии деталей, описывающих очень тонкую процедуру культурной изменчивости, есть одна капитальная основа. Воспроизводство культуры (см.) требует ее неизбежного самообновления, что собственно и реализуется в процессах культурной изменчивости.

Диффузия культуры

Процесс пространственного распространения какой-либо культуры или -- чаще -- ее отдельных форм, образцов, подсистем из точки (региона) возникновения по направлениям, где эти культурные элементы оказываются востребованными, заимствуемыми сообществами, ранее подобными формами не владевшими. Процессы диффузии культуры теснейшим образом связаны с процедурами обмена продуктами и технологиями деятельности, зародившимися еще на стадии поздней первобытности между различными племенами, позднее народами, государствами, цивилизациями, континентами. Одной из распространенных форм диффузии культуры является ее насильственное внедрение какой-то «сильной» стороной (завоевателем, колонизатором) в культурную практику «слабой» стороны (завоеванного или колонизируемого народа).

По существу диффузионные процессы в культуре являются одними из наиболее естественных форм ее пространственно-временного существования, отражающими неравномерность природных и исторических условий и возможностей жизни на Земле, компенсируемых проникновением необходимых культурных новаций в зоны, где по объективным причинам они сами появиться не могли. Даже в регионе обитания одного народа, как правило, полезные новации не создаются параллельно и одновременно во всех населенных пунктах, но обычно -- в каком-то одном, а затем быстро распространяются по всей национальной территории, а зачастую заимствуются и соседями. Это и есть диффузия культуры в ее наиболее органичном проявлении. Таким образом сложилось цивилизационное единообразие Западной Европы. Или например, реформы Петра Великого в России, как и социалистическая революция были на 99% диффузионными заимствованиями с Запада.

Вместе с тем на базе абсолютизации роли диффузионных процессов в культуре во второй половине XIX в. в Германии и Австрии, позднее в Англии сложилось специфическое теоретическое течение, получившее название «диффузионизм», в основе которого лежала идея о том, что культурные новации в истории возникали в основном в строго ограниченных регионах так называемых «культурных кругов», а затем распространялись на более отсталые народы. Классиками этого направления были Ф. Гребнер, Л. Фробениус, В. Шмидт, У. Риверс, Г. Чайлд. Одним из последователей этой теории является Т. Хейердал, чьи путешествия преследовали цель доказательства диффузии культуры из древних центров цивилизации на периферию ойкумены.

Современный уровень дискуссий о «цивилизаторской миссии» культурной диффузии свидетельствует, что этот феномен всегда играл существенную роль в культурных процессах, но он совершенно не отменяет столь же значимой роли культурной эволюции и других процессов саморазвития культуры в любой точке планеты.

Воспроизводство культуры

В нашем тезаурусе уже имеется близкая по смыслу статья Социальное воспроизводство (см.), которая в существенной мере отвечает на вопросы, связанные с собственно культурным воспроизводством, т. е. межпоколенной трансляцией культуры посредством социализации и инкультурации молодого поколения, освоения им совокупного социального опыта, традиций и средств коммуницирования, характерных для данного общества, что, в свою очередь, и является процедурой воспроизводства этого общества как целостной, устойчивой и культурно специфичной человеческой общности. Вместе с тем раздел тезауруса, посвященный динамике культуры, не может не коснуться вопроса о воспроизводстве культуры как одного из важнейших культурных процессов.

Таким образом, социальное воспроизводство общества и воспроизводство его культуры -- это понятия по существу тождественные по своим социальным функциям. Общество -- это не просто собрание людей, а коллектив, объединенный системой общих культурных черт. При этом невозможно воспроизвести этот коллектив в следующем поколении, не транслировав детям те общие культурные черты, которые объединяли их отцов. Но точно так же невозможно воспроизвести данную культуру «вне людей», не обучив ей очередное поколение членов этого общества.

Единственным исключением из этого правила является ситуация, когда общество -- носитель некой культуры, по каким-то причинам физически гибнет, но как донор успевает передать свою культуру (или ее существенную часть) другому обществу-реципиенту. Такие случаи нередки в истории, по крайней мере на уровне частичного трансферта культурных черт. Например: Римская империя -- Византия; Византия -- Русь и др. Случаев стопроцентной трансплантации культуры на почву иной популяции я не знаю.

Иной пример трансляции культуры «без людей» -- ее музеефикация, археологические и иные реконструкции. Однако при всех достижениях специалистов в данных областях, говорить о сколько-нибудь полной и системной представленности «мертвой культуры» фактически не приходится. Все-таки культура -- это прежде всего живые люди, «играющие в эту игру».

Социокультурная деструкция

Процесс снижения уровня системно-иерархической структурированности, сложности и полифункциональности культурного комплекса какого-либо сообщества в целом или отдельных подсистем этого комплекса, т. е. полная или частичная деградация данной локальной культуры как системы. Хотя всякая локальная культура включает в себя и определенный пласт внесистемных явлений («маргинальных полей» и других феноменов), ее социально интегрирующее ядро представляет собой сравнительно жестко структурированную и иерархизиро-ванную систему ценностных ориентации, форм и норм социальной организации и регуляции, языков и каналов социокультурной коммуникации, комплексов культурных институтов, стратифицированных образов жизни, идеологии, морали и нравственности, церемониальных и ритуальных форм поведения, механизмов социализации и инкультурации личности, нормативных параметров ее социальной и культурной адекватности, приемлемых форм инновативной и творческой деятель ности и т. п. Часть элементов этого комплекса складывается конвенционально, на основе практического опыта социальной жизни людей и передается от поколения к поколению посредством традиций, другая часть формируется и регулируется с помощью различных социокультурных институтов (см. Культурный инструментарий); однако работают они как единая, весьма сложная, полифункциональная и полисемантическая система.

Социокультурная деструкция представляет собой нарушение (иногда постепенное «размывание») функциональной целостности и сбалансированности этой системы, в определенном смысле ее дисфункцию, ведущую к понижению возможности эффективного регулирования социальной жизни людей. Наблюдаемые признаки начавшейся социокультурной деструкции связаны прежде всего с нарастающими процессами маргинализации населения, выхода все большего числа людей из зоны эффективной регуляции сознания и поведения средствами доминантной в данном сообществе культурной системы и прежде всего -- со стороны комплекса ее культурных институтов; падением эффективности процедур социализации и инкультурации личности членов сообщества средствами воспитания, образования, религии, государственной идеологии и пропаганды; деградации подсистемы ценностных ориентации, традиционной морали, нравственности и т. п.; падением престижности легитимных форм достижения желаемого социального статуса и доступа к социальным благам, при одновременном возрастании популярности противозаконных и криминальных методов решения этих задач и пр. Таким образом, зона действия исторически сложившихся и закрепленных в культурной традиции и институциональных нормативах социально приемлемых паттернов сознания и поведения людей постепенно сокращается, равно как и процент населения, контролируемый и регулируемый со стороны действующей социокультурной системы, и одновременно расширяется зона влияния «маргинальных полей» культуры, где управление формами жизнедеятельности людей осуществляется со стороны локальных и столь же маргинальных квазисистем (типа «воровского закона», «хипповой тусовки», ритуалов эзотерических сект и т. п.). Собственно это и есть начало социокультурной деструкции в ее наиболее «зримом» воплощении.

Причины возникновения процессов социокультурной деструкции, как правило, связаны либо с резким изменением природных или исторических условий существования сообщества (наиболее типичные примеры: вспышки мародерства и бандитизма в зонах стихийных бедствий или военного разорения, возрастание криминальной активности, а также проявлений социальной и национальной нетерпимости среди населения воюющих государств), либо с социальными кризисами во внутреннем развитии сообществ (революции, смуты, бунты, резкие изменения в общем строе социальной организации, нормах социального потребления и распределения, деградация существующих и своевременно не модернизированных институтов социального управления и т. п.; примеры: кризис Римской империи III--V вв., в России -- Смутное время начала XVII в., революция и гражданская война 1917-- 1920 гг., «перестройка» и «постперестройка» конца XX в.).

Исторические последствия социокультурной деструкции могут быть различны: от фактической дезинтеграции социума, утратившего целостность консолидирующей и мобилизующей его культурной системы (гибель Западной Римской империи в V в.) до постепенного восстановления регулятивной эффективности прежней системы в ее более или менее традиционных формах (возрождение Руси после татаро-монгольского нашествия в XIII-XIV вв. или после Смуты начала XVII в.) или формирования новой системы, основанной на новых консолидирующих ценностях (становление Восточной Римской -- Византийской империи на христианском идеологическом и феодальном социально-экономическом основании или восстановление СССР после революции и гражданской войны на основе коммунистической идеологии и социалистических форм хозяйственной практики и социальной регуляции).

Тем не менее социокультурная деструкция (даже временная) во всех случаях является серьезнейшим испытанием сообщества на прочность и устойчивость его социокультурной системы как универсального механизма социальной интеграции и регуляции.

Социокультурная коммуникация

Процесс взаимодействия между субъектами социокультурной деятельности (индивидами, группами, организациями и т. п.) с целью передачи или обмена информацией посредством принятых в данной культуре знаковых систем (языков), приемов и средств их использования. Социокультурная коммуникация выступает как один из базовых механизмов и неотъемлемая составляющая социокультурного процесса, обеспечивая саму возможность формирования социальных связей, управления совместной жизнедеятельностью людей и регулирования ее отдельных областей, накопление и трансляцию социального опыта.

Термин «коммуникация» появляется в научной ли-184 тературе в начале XX в. и весьма быстро, наряду с общенаучным значением (как средство связи любых объектов), приобретает социокультурный смысл, связанный со спецификой обмена информацией в социуме. Необходимыми условиями и структурными компонентами социокультурной коммуникации являются наличие общего языка у субъектов коммуникации, каналов передачи информации, а также правил осуществления связей (семиотических, этических).

В определенном плане каждое социальное действие может быть рассмотрено как коммуникативное, как содержащее и выражающее определенную информацию. Однако собственно коммуникативными (в узком смысле) являются лишь действия, имеющие специальную ориентацию на передачу информации и осуществляемые с использованием адекватной этой цели знаковой системы.

Различные интерпретации социокультурной коммуникации, основанные на различных методологических парадигмах, акцентируют ее суть либо как совокупности средств передачи социальной информации, образующих базу для становления и развития «информационного общества» (технократически рационалистический подход), либо как способа достижения понимания одного человека другим, как механизма «вживания», «вчувствования» (феноменологическая интерпретация).

Значимое место теория коммуникативного действия занимает в работах Ю. Хабермаса. По его мнению, все участники коммуникации ориентируются на обобщенные, интерсубъективно понятые нормы коммуникации, что в совокупности с коммуникативной компетентностью и наличием рациональных мотивов делает возможным сам этот процесс. Коммуникативное действие является мегатипом всех типов социальных действий. Оно не является стратегическим, не ориентировано на успех и тем не менее направлено на общую для всех участников цель, в качестве которой рассматривается понимание.

Типология процессов социокультурной коммуникации может быть построена по следующим основаниям:

-- по характеру субъектов коммуникации (межличностная, личностно-групповая, межгрупповая, межкультурная и др.);

общенаучным значением (как средство связи любых объектов), приобретает социокультурный смысл, связанный со спецификой обмена информацией в социуме. Необходимыми условиями и структурными компонентами социокультурной коммуникации являются наличие общего языка у субъектов коммуникации, каналов передачи информации, а также правил осуществления связей (семиотических, этических).

В определенном плане каждое социальное действие может быть рассмотрено как коммуникативное, как содержащее и выражающее определенную информацию. Однако собственно коммуникативными (в узком смысле) являются лишь действия, имеющие специальную ориентацию на передачу информации и осуществляемые с использованием адекватной этой цели знаковой системы.

Различные интерпретации социокультурной коммуникации, основанные на различных методологических парадигмах, акцентируют ее суть либо как совокупности средств передачи социальной информации, образующих базу для становления и развития «информационного общества» (технократически рационалистический подход), либо как способа достижения понимания одного человека другим, как механизма «вживания», «вчувствования» (феноменологическая интерпретация).

Значимое место теория коммуникативного действия занимает в работах Ю. Хабермаса. По его мнению, все участники коммуникации ориентируются на обобщенные, интерсубъективно понятые нормы коммуникации, что в совокупности с коммуникативной компетентностью и наличием рациональных мотивов делает возможным сам этот процесс. Коммуникативное действие является мегатипом всех типов социальных действий. Оно не является стратегическим, не ориентировано на успех и тем не менее направлено на общую для всех участников цель, в качестве которой рассматривается понимание Типология процессов социокультурной коммуникации может быть построена по следующим основаниям:

-- по характеру субъектов коммуникации (межличностная, личностно-групповая, межгрупповая, межкультурная и др.);

- по формам коммуникации (вербальная, невербальная); ,

-- по уровням протекания коммуникации (на уровне обыденной культуры, в специализированных областях социокультурной практики, в контексте трансляции культурного опыта от специализированного уровня к обыденному и т. п.)

Специфической сферой социокультурной коммуникации выступает массовая коммуникация, которая может быть определена как культурная область, состоящая из открытых, упорядоченных процессов трансляции социально значимой информации, поддающихся целенаправленному порождению и регулированию посредством СМИ.

В содержательном отношении социокультурная коммуникация может быть дифференцирована на четыре основных информационных направления: нова-ционная, приобщающая потребителя информации к новым для него знаниям о свойствах и признаках явлений, объектов и процессов, о технологиях и нормах осуществления какой-либо деятельности, актов поведения и взаимодействия, о языках, знаках и средствах социокультурной коммуникации, обучающая его социальному опыту сообщества или человечества в целом и т. п.; ориентационная, помогающая потребителю информации ориентироваться в системной структуре природного и социального пространства, в иерархической соотнесенности его элементов, социализирующая и инкультурирующая индивида в сообществе его проживания, формирующая его экзистенциальные и ценностные ориентации, задающая критерии оценочных суждений, приоритетов выбора и пр.; стимуляционная, воздействующая на мотивационные основания социальной активности людей, актуализирующая знания человека об окружающей действительности и технологиях деятельности, а также стремление к получению недостающих знаний ради удовлетворения его социальных притязаний и пр., и корреляционная (уточняющая или обновляющая отдельные параметры перечисленных выше видов знаний, ориентации и стимулов). Собственно культурную специфику эта информация приобретает постольку, поскольку регулирует представления людей об уровне социальной приемлемости тех или иных способов осуществления любого вида деятельности, интеллектуальных оценок и позиций, чем в конечном счете и определяется функциональная нагрузка этих знаний и представлений как инструментов обеспечения социального взаимодействия людей.

Основной содержательной единицей социокультурной коммуникации является сообщение -- моно-аспектная информация о чем-либо илитекоп -- комплексная информация о многих или нескольких существенных аспектах чего-либо. Поскольку с культурно-семантической точки зрения любой культурный объект или процесс обладает символическими свойствами и в силу этого является культурным текстом, несущим информацию о собственных атрибутивных признаках, функциональной нагрузке, структурно-иерархическом статусе в системе и т. п., это означает, что средством социокультурной коммуникации является вся культура как системная совокупность различных культурных феноменов и процессов и каждый ее феномен и процесс в отдельности. Непосредственным носителем такого рода информации является культурная форма (см.) соответствующего объекта, явления или процесса, а семантемами более элементарного порядка -- отдельные черты этой формы. При этом следует различать культурные формы, для которых семантическая функция является основной (естественные и искусственные языки, церемониальное и сигнальное поведение, обряды и ритуалы, художественные образы и пр.), от форм, для которых семантическая функция является дополнительной по отношению к утилитарной.

Социокультурная коммуникация представляет собой явление системного порядка с выраженной иерархичностью структуры самих средств коммуницирования: семантема, сообщение, текст, специализированная культурно-семантическая подсистема (отрасль знаний или деятельности в ее информационном аспекте), локальная культурно-семантическая система (этническая культура, национальный язык), глобальная (международная) семантическая система (интернациональный специализированный язык) и пр. Вместе с тем социокультурная коммуникация сама по себе является лишь средством осуществления социокультного взаимодействия субъектов и их коллективов, чем и определяется ее основная социальная функция. (Статья написана совместно с И.М. Быховской).

Социокультурная адаптация

Приспособление человеческих сообществ, социальных групп и отдельных индивидуумов к меняющимся природно-гео-графическим и историческим (социальным) условиям их жизни посредством изменения стереотипов сознания и поведения, форм социальной организации и регуляции, норм и ценностей, образа жизни и элементов картин мира, способов жизнеобеспечения, направлений и технологий деятельности, а также номенклатуры ее продуктов, механизмов коммуницирования и трансляции социального опыта и т. п. Социокультурная адаптация -- один из основных факторов культу-рогенеза в целом, исторической изменчивости культуры, порождения инноваций и иных процессов социокультурной трансформации сообщества, а также изменения черт сознания и поведения отдельных личностей.

В работах эволюционистов XIX в. (Г. Спенсера, Л. Моргана и др.) социокультурная адаптация постулируется как доминантный фактор, определяющий культурное многообразие человечества, темпы, направленность и специфику социокультурной эволюции сообществ. Корифеи культурологии XX в. (неоэволюционисты, структурные функционалисты и др.), признавая социокультурную адаптацию одним из важнейших механизмов социокультурной изменчивости, тем не менее не абсолютизировали ее, полагая столь же значимыми факторами развития интерес людей к познанию нового, их стремление к рационализации своей деятельности, экономии времени и затрат труда, внутреннюю логику развития технологий в специализированных областях деятельности и т. п.

В целом эволюция способов адаптивных реакций может быть рассмотрена как одна из базовых характеристик эволюции форм жизни на Земле. При этом прослеживается путь от адаптации посредством изменения морфологических видовых признаков у растений, через адаптацию, сочетающую изменчивость биологических признаков с переменами в поведенчес ких стереотипах у животных (в зависимости от фундаментальности, радикальности и длительности изменений в условиях среды), к чисто человеческой социокультурной адаптации посредством перемен форм жизнедеятельности (поведения) и образов сознания у людей. С этой точки зрения, сама динамика генезиса человека и его культуры представляет собой постепенное вытеснение процесса биологической эволюции форм жизни, в земных условиях ведущего к становлению человека (антропогенезу), процессом эволюции форм деятельности сознательных существ (социо- и культурогенезом), т. е. социокультурная адаптация становится основным средством человеческого приспособления к среде. Более того, в отличие от животных, чья адаптация (даже поведенческая)-- преимущественно пассивное приспособление к изменившимся условиям среды при минимальном ответном воздействии на нее, социокультурная адаптация людей постепенно во все большей степени превращается в активное адаптирование среды к собственным потребностям и построения искусственной предметно-пространственной, социально-деятельностной и информационной (символически маркированной) среды своего обитания.

Если на первобытном и архаическом этапах исторического развития сообществ основным адаптируемым объектом являлся прежде всего комплекс природных условий существования (экологическая ниша, вмещающий ландшафт), когда в процессе разработки технологий устойчивого самообеспечения продуктами питания формировались этнографические культурно-хозяйственные черты социальной практики сельского населения, то на этапе раннеклассовых доиндуст-риальных цивилизаций (рабовладение, феодализм) возрастает значение социокультурной адаптации сообществ к историческим условиям их бытия (т. е. к социальному окружению в лице иных сообществ) в формах обмена продуктами, ресурсами, идеями и пр., и борьбы за территории, ресурсы, политическое и религиозное доминирование и т. п., а порой за практическое выживание и возможность социального и культурного воспроизводства. На этом этапе формируются главным образом черты социально стратифицированной политико-конфессиональной городской культуры сословного типа. На индустриальной и постиндустриальной стадиях социокультурной эволюции приоритетной постепенно становится социокультурная адаптация к потребностям устойчивого воспроизводства экономики сообществ и ее постоянного ресурсного обеспечения, к особенностям все более технически насыщаемой искусственной среды обитания людей. Процесс непрерывного потребления продукции, производимой экономикой, ускорения циклов использования вещей ради скорейшего приобретения новых, интенсификации технологий социализации личности и ее вовлечения в социальную практику, стандартизации содержания массового сознания, потребительского спроса, форм социальной престижности и т. п. порождает новый тип культуры -- национальный -- с его специфическими методами социокультурной адаптации.

На индивидуальном уровне (помимо участия индивида в коллективной адаптации социальной группы) социокультурная адаптация связана прежде всего с попаданием индивида в новую для него социальную или национальную среду (миграция, смена профессии или социального статуса, служба в армии, тюремное заключение, утрата или обретение материальных средств существования и т. п.) или радикальной сменой социально-политических условий его жизни (революция, война, оккупация, радикальные реформы в стране и пр.). При этом социокультурная адаптация индивида, как правило, начинается с этапа аккультурации, т. е. совмещения прежних стереотипов сознания и поведения с процессом освоения новых, а затем может привести и к ассимиляции, т. е. утрате прежних культурных паттернов (ценностей, образцов, норм) и полному переходу на новые.

Культурная самоидентификация

Один из важнейших этапов и процессов культурного устроения всякого сообщества. Все упирается в то, что люди -- не просто механические носители тех или иных потребностей и интересов, но и психологические индивидуальности, что помимо прочих особенностей требует и их преимущественно группового существования. Основные причины такого рода потребности изучаются в социальной психологией, где разработаны интересные концепции, объясняющие эту «странную» необходимость человека. С позиций антропологии, происхождение этой потребности связано, во-первых, с тем, что в коллективе человек ощущает свою жизнь более надежно защищенной, имеющей больше перспектив социальной реализации, видит больше возможностей своего участия в биологической и социальной репродукции и т. п. А во-вторых, человек -- существо чувственное, эмоциональное; постоянно нуждается в проявлении каких-то собственных чувств по отношению к другим людям и испытывает потребность быть объектом проявления их эмоций по отношению к себе, объектом комплиментарного отношения, одобрения, похвалы со стороны людей, мнение которых для него существенно (подобный круг людей называется «референтной группой» или «значимые другие»).

Таким образом, человек нуждается, во-первых, в групповой форме жизнедеятельности как более надежной и, во-вторых, в самоидентификации (самоотождествлении себя) с данной группой -- ощущении себя неотъемлемой частью коллектива, номинальным совладельцем коллективной собственности, а главное -- существом, социально востребованным и одобряемым этим коллективом.

Разумеется, в разных обществах, находящихся на разных стадиях социального развития, эта потребность индивида имеет различную интенсивность и выражается в разных формах. На первобытной и раннеклассовой стадиях такая потребность самоидентификации с коллективом может быть обусловлена страхом реальной гибели за оградой общественных обычаев. На более поздних стадиях социального развития, большую значимость начинает получать феномен индивидуальности и суверенности человеческой личности (антропоцентричность, см. Личность и культура, Общество и культура); однако не следует забывать, что свобода и индивидуальная оригинальность имеют смысл только в обществе; на необитаемом острове личности просто некому демонстрировать свою свободу и индивидуальность. Поэтому в ходе социокультурного прогресса разви тие личности определяется двумя генеральными тенденциями: индивидуализация и позитивная социальная идентичность (об этом см. также Культурные объекты).

Но это все о проблеме индивидуальной самоидентификации личности в обществе. Не будем забывать, что еще имеет место вопрос групповой самоидентификации коллектива в целом. Что такое самоидентификация? Это осознание на рациональном уровне (хотя и интуитивные чувствования в этом вопросе тоже не стоят на последнем месте) имеющего место единства данной группы людей по тому или иному основанию (этническому, религиозному, политическому и т. п.). Эта рационализация группового «Мы» достигается на уровне традиции при наличии развитого самосознания с помощью доминирующей в сообществе идеологической системы. Я подчеркиваю, что речь идет не о перспективном предчувствии потенциальной возможности объединения, а о уже имеющем место акте совместной жизни, потому что выработка общих культурных черт (языка, обычаев, нравов и т. п.) требует, чтобы люди хотя бы два-три поколения реально прожили «локоть к локтю». Как уже говорилось, фактических оснований для возникновения ощущения коллективной солидарности группы людей может быть множество, и чаще всего базой для становления такого чувства является не одно, а сразу несколько параллельно действующих и взаимосвязанных оснований.

Внешним проявлением идентичности является способ ее маркировки. Очевидно набор таких знаков зависит от того, на каком основании осуществляется эта солидарность, чем и определяется характер эмблем групповой идентичности. В этническом сообществе -- это набор бытовых элементов орудий труда, одежды, украшений, обрядов, ритуалов, фольклорных произведений, языка и его диалектов и т. п. Человек, «раскрашенный» этими атрибутами, не обязательно стопроцентно, но в основном ощущает свою причастность или принадлежность к данному этносу. В конфессиональном сообществе набором таких маркеров также могут быть элементы одежды, публичного ритуализирован- ного и специального церемониального поведения при совершении культовых действий, соблюдение обрядов и праздников, элементы сакральной утвари, носимые на теле или хранящиеся в доме, бритье головы, татуировки, обрезание и иные надрезы на коже и пр. Хочу подчеркнуть, что наличие всех этих маркеров вовсе не означает, что данный человек глубоко верующий; просто он подчеркивает свою идентификацию с данной религиозной общиной. У общности политического типа, разумеется, вырабатывается своя специфическая эмблематика маркировки (геральдика, униформа, церемониал, ритуальная атрибутика и пр.).

Самостоятельным вопросом представляется проблема социальной самоидентификации личности. Некоторые психологические доминанты такой самоидентификации частично рассматривались в статье Социальная консолидация и культурная локализация (см.). Социальная идентичность, классическую теорию которой разработал А. Тешфел,--- это соотнесение себя с группой; это представление о себе в групповых характеристиках. Отождествление себя с той или иной группой -- одна из составляющих образа «Я», помогающая человеку ориентироваться в социокультурном пространстве. Человек нуждается в известной упорядоченности мира, в котором он живет, и эту упорядоченность дает ему сообщество, требуя взамен от личности только проявления социальной дисциплины и адекватности, политической лояльности и культурной компетентности (т. е. знания свободного владения социокультурными нормами и языками коммуникации, принятыми в этом сообществе).

Можно предположить, что в какой-то мере потребность в социальной самоидентификации со стаей наследуется человеком от животных предков. Может быть, будет корректным такое сравнение: так же, как и культура по определению не бывает «ничейной», а только культурой какого-либо конкретно-исторического сообщества, подобным же образом не бывает «ничейных» людей. Человек не всегда осознает параметры своей культурной идентичности, но весь набор усвоенных им за жизнь элементов сознания, поведения, вкусов, привычек, оценок, языков и иных средств коммуницирования и т. п. невольно делают его причастным к какой-то конкретной культуре (не только этнической, но и социальной, профессиональной и др.). Проблема культурной идентичности личности заключается прежде всего в осознанном принятии ею тех культурных норм и образцов поведения и сознания, системы ценностей и языка, осознания своего «Я» с позиций этих культурных характеристик, которые приняты в данном обществе, проявлении лояльности к ним, самоотождествлении себя именно с этими культурными образцами как маркирующими не только общество, но и саму данную личность.

Размещено на Allbest.ru