Культура домонгольской Руси

Это касалось не только резьбы дереву и камню, но и многих видов художественных ремесел. Изящные украшения, подлинные шедевры создавали древнерусские ювелиры - золотых и серебряных дел мастера. Они делали браслеты, серьги, подвески, пряжки, диадемы, медальоны, отделывали золотом, серебром, эмалью, драгоценными камнями утварь, посуду, оружие. С особенными старанием и любовью мастера-искусники украшали оклады икон, а также книги. Примером может служить искусно отделанный кожей, ювелирными украшениями оклад «Остромирова евангелия», созданного по заказу киевского посадника Остромира во времена Ярослава Мудрого.

До сих пор вызывают восхищение сделанные киевским ремесленником серьги (ХI-ХII вв.): кольца с полукруглыми щитами, к которым припаяны по шесть серебряных конусов с шариками и 500 колечками диаметром 0,06 см из проволоки диаметром 0,02 см. На колечках закреплены крошечные зернышки серебра диаметром 0,04 см. Как делали это люди, не располагая увеличительными приборами, представить себе трудно.

б) музыка

Составной частью искусства Руси являлось музыкальное, певческое искусство. В «Слове о полку Игореве» упоминается легендарный сказитель-певец Боян, который «напускал» свои пальцы на живые струны и они «сами князьям славу рокотали». На фресках Софийского собора мы видим изображение музыкантов, играющих на деревянных духовых и струйных инструментах - лютне и гуслях. Из летописных сообщений известен талантливый певец Митус в Галиче. В некоторых церковных сочинениях, направленных против славянского языческого искусства, упоминаются уличные скоморохи, певцы, танцоры; существовал и народный кукольный театр. Известно, что при дворе князя Владимира, при дворах других видных русских властелинов во время пиров присутствующих развлекали певцы, сказители, исполнители на струнных инструментах.

Важнейшей эстетической основой музыки Древней Руси была теория ее богоданности, дарования свыше вместе с текстами откровений. В связи с этим исследователь Т.Ф. Владышевская обращает внимание на иконографию Покрова Богородицы. В верхней части иконы изображены небесные силы и Богородица, ниже - Роман Сладкопевец, великий гимнограф, поющий мелодии, дарованные ему Богородицей. Гимнографа окружает народ, который подхватывает мелодию. Запечатленная на иконе идея совместного служения небесных и земных сил воплощена и в тексте кондака "Покрову Богородицы":

Дева днесь предстоит в церкви,

И с лики святых невидимо за ны молится Богу:

Ангели с архиереи поклоняются,

Апостоли же со пророки ликовствуют:

Нас бо ради молит Богородица Предвечнаго Бога.

Начнем с того, что в творчестве распевщика и иконописца много общего: музыка и живопись создавались на основе канонизированных образцов, подлинников. Оба вида искусства были предметом коллективного соборного созидания, поэтому ни икону, ни песнопение нельзя считать авторским художественным произведением в современном значении этого слова.

Древнерусская музыка оказала глубокое влияние на живопись. Об этом свидетельствуют многочисленные иконы и фрески, созданные на темы песнопений. Например, на фресках Благовещенского собора Московского Кремля изображен Акафист Богородице. А на фресках храма Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря, расписанного великим Дионисием с сыновьями, изображена целая серия сюжетов, связанных с музыкальными композициями. Среди изображений есть и Акафист Богородице, содержащий слова:

Тебе, Высшей Военачальнице,

Избавившей от бед,

мы, рабы Твои, Богородица,

воспеваем победную

и благодарственную песнь.

Ты же, имеющая силу

непобедимую,

освобождай нас от всяких бед,

чтобы мы взывали к Тебе:

Радуйся, Невеста Вечно девственная (5).

Одной из самых знаменитых фресок Ферапонтова монастыря является большая композиция "О Тебе радуется". Она создана на основе гимна великого песнопевца Иоанна Дамаскина, исполненного ликованием и светом:

О Тебе радуется, Благодатная, всякая тварь,

Ангельский собор и человеческий род,

Освященный в храме и раю словесный.

Девственная похвало,

Из Нея же Бог воплотится и младенец бысть.

Прежде век сый Бог наш.

Фрески и иконы донесли до нас подробности храмового пения в Древней Руси: жесты регента, расположение певцов, их одежду и др. Порой кажется, что хоры, изображенные на иконах, оживают и подпевают верующим в храме.

Зададимся вопросом искусствоведческого характера, к какому же художественному стилю принадлежали древнерусские музы? Однозначных ответов нет в научной литературе. Древнерусская художественная культура развивалась в русле мистического реализма. Этот термин принадлежит замечательному русскому философу В.В. Зеньковскому, который считал, что в искусстве мистического реализма все вещественное, материальное служит лишь средством для выражения высшей истины и высшей красоты. Мистический реализм не только отражает действительность, но и видит за реальностью сверх реальность, сверхчувственный мир. Иначе говоря, в мистическом реализме воплотилось представление о двух взаимосвязанных порядках Бытия, о взаимодействии материального и духовного, земного и Божественного.

Отсюда специфика средств художественной выразительности древнерусской музыки и литературы, иконописи и зодчества.

Развивая эстетические основы мистического реализма, древнерусская культура пережила несколько этапов расцвета, каждый из которых вносил свою новую, неповторимую краску в разные искусства. Выделим наиболее крупные. Это этап домонгольской Руси (XI - первая половина XIII в.), эпоха предвозрождения (XV- ХУ1вв.) и так называемый "переходный период" (ХУ11в.). В контексте мистического реализма складывались различные художественные течения и направления. О них мы расскажем более подробно в последующих главах, в которых повествуется о кульминационных моментах становления национального художественного гения Древней Руси.

Сегодня, вглядываясь в потемневшие от времени лики святых, вслушиваясь в строгие, аскетические мелодии, любуясь гармоничными соборами, не устаешь удивляться тем теплоте и простоте, которые излучает каждое творение древнерусских мастеров. Невольно приходят на память строки Вл. Соловьева:

Смерть и время царят на земле,

- Ты владыками их не зови;

Все, кружась, исчезает во мгле,

Неподвижно лишь солнце любви.

Истину о могуществе Божественной Любви сердцем восприняли наши предки. Вот почему древнерусские художественные произведения несут в себе мощный заряд энергии света, добра и красоты.

С незапамятных "времен на протяжении ряда веков в развитии древнерусской музыки можно выделить две основные ветви. Первая, самая древняя, относится к искусству устной традиции, к музыкальному фольклору. Вторая область является профессиональным музыкальным искусством, входящим составной частью в храмовую православную культуру. Начнем с фольклора.

Народная музыка, возникшая задолго до профессионального музыкального искусства, играла в общественной жизни языческой Руси гораздо большую роль, нежели в более поздние эпохи. Народные песни были плодом коллективного устного творчества и имели много вариантов. Фольклор обладал сложившейся стройной системой жанров и средств музыкальной выразительности. Он прочно вошел в быт людей, в социальную, семейную, личную жизнь. Еще в до киевский период славяне-язычники создали развитые обрядовые песни, календарный и семейно-бытовой фольклор, героический эпос, инструментальную музыку.

В числе самых древних свидетельств музыкальной одаренность русского народа - календарно-обрядовые песни. Их рождение связано с трудом славянина-земледельца. Поэтому песни создавались в соответствии с календарем, отражающим этапы сельскохозяйственных работ в течение года (о чем рассказывалось выше). В содержании календарно-обрядового фольклора отразились самые разнообразные верования наших предков, представления о круговороте природы и устройстве мироздания. Песни входили в весенние, летние, осенние и зимние обряды, поскольку люди верили, что их действия и заклинания будут услышаны могучими силами матери-Земли, Солнца, Воды, небесных светил.

Цикл календарно-обрядовых песен начинался с зимних обрядов. Самый короткий день года - 25 декабря - считался поворотом "солнца на лето". Этот день зимнего солнцестояния после принятия христианства совпал с праздником Рождества Христова. Святки продолжались вплоть до Крещения (Богоявления), то есть до 6 января. Праздновались они весело, с песнями, плясками, ряжеными, непременным ритуальным застольем. Накануне Рождества, в сочельник, на стол подавалось 12 блюд (по числу месяцев в году и по числу учеников Христа - апостолов). В то же время было принято гадать, колядовать, то есть рядиться в необычные карнавальные одежды и ходить по соседям, выпрашивая подарки. При этом молодежь пела разные колядки, например, такую:

Коляда, коляда!

А бывает коляда Накануне Рождества!

Коляда пришла, Рождество принесла.

Песни-колядки были чрезвычайно любимы на Руси. А еще их звали "авсеньками", "таусеньками", "щедровками", в зависимости от тех традиционных припевок, что содержал текст. Смысл колядок- в добрых пожеланиях хозяину и хозяйке дома. Если домочадцы дарили подарки колядующим, то считалось, что им гарантирован богатый урожай и счастливая семейная жизнь. Если же хозяева скупились, то им пели шуточные угрозы и предсказывали бедствия.

В период Святок в каждой избе водили зимние хороводы. Хороводные песни считаются очень древними. Самыми распространенными среди них были хороводы-игры, когда участники разыгрывали своеобразное театрализованное представление. Не менее любимыми были разудалые пляски, мужские и женские. Женские предполагали то движение мелкими шажками - "лебедушкой", то громкую и четкую дробь. Многие плясовые напевы древности популярны и поныне: "Ах вы, сени, мои сени", "Камаринская", "Барыня" и др. Святки славились пением "подблюдных песен" в сочельники Рождества и Крещения. В эти зимние вечера хороводы и пляски прекращались, наступала пора святочных гаданий. Чаще всего гадали на воде, опуская туда мелкие вещи и загадывая желания. При этом пели песни, слова которых предсказывали судьбу. Одной из самых старинных подблюдных мелодий является знаменитая "Хлебная Слава":

А мы эту песню хлебу поем, Слава!

Хлебу поем да хлебу честь воздаем, Слава!

Другим не менее любимым и веселым народным праздником была Масленица. В христианском календаре Масленица совпадает с последней "мясопустной" неделей перед Великим Постом, когда следует воздерживаться в еде от мясных блюд. В народном же календаре с Масленицей связывали проводы зимы. В эти дни люди славили солнце, весну, наступление тепла. Они верили, что без их песен солнце будет медленнее двигаться по кругу, света и тепла будет меньше. Каждый день Масленицы имел ритуальное название и свои песни: понедельник - "встреча Масленицы", вторник - "заигрыши", среда- "лакомства", четверг- "разгул, широкая Масленица", пятница- "тещины посиделки, тещины блины", суббота- "золовкины посиделки", воскресенье - "проводы Масленицы". В воскресенье люди просили друг у друга прощения, и по христианскому обычаю самый последний день праздника назывался прощеным воскресеньем, предваряющим Великий Пост.

Веселилась на Масленицу вся Русь. Красочное и беззаботное гулянье сохраняется в памяти нашего народа и поныне. Обряд Масленицы не раз привлекал внимание писателей, композиторов, художников. Сцена проводов Масленицы-мокрохвостки воссоздана в опере Н.А. Римского-Корсакова "Снегурочка", народные гулянья на Масляной неделе передал И.Ф. Стравинский в балете "Петрушка", разудалые веселящиеся лица глядят на нас с полотен Б.М. Кустодиева...

Весну завлекали в древности песнями-веснянками. Обряды встречи весны начинались в день весеннего равноденствия- 22 марта. Люди считали, что тепло приносят птицы, поэтому они выпекали пернатых из муки, лепили из глины и соломы и поднимали к небу, заклиная солнце.

Чрезвычайно развитыми были обряды праздников Троицы и Семика. Интересно, что и в них переплелись древние и христианские традиции. Семик- седьмой четверг после Пасхи- считался праздником земли, продолжения рода. Раньше семицкую неделю называли "русальной" и символом ее была молодая березка. На русальную неделю ходили На могилы поминать предков. Оканчивалась семицкая неделя праздником Святой Троицы (Пятидесятницы). В этот день, по христианскому вероучению, произошло сошествие на землю Святого Духа.

Дохристианские семицкие обряды сопровождались пением ритуальных песен под украшенными березками. Девушки плели венки, бросали их в воду, гадали, водили хороводы и пели:

А и густо, густо

На березе листьё,

Ой, люли, ой люди,

На березе листьё.

Главные летние обряды исполнялись в день Ивана Купалы (24 июня). Купало - имя языческого грозного бога Ярилы-солнца, рождение которого совпадало с днем летнего солнцестояния. В христианские времена Иванов день стали считать праздником первого новозаветного пророка Иоанна Предтечи. Так как в старину люди считали, что в ночь на Иванов день цветет папоротник, властвуют колдуны и ворожеи, носится над землей нечистая сила. Во время купальских обрядов они жгли ритуальные костры, купались в реках и озерах, а в христианские времена рисовали на своих воротах кресты. Поэтому "купальские" песни таинственно мистичны и отличаются от других обрядовых песен несколько мрачноватым характером. Были и другие календарные напевы, связанные с летним трудом - жнивные, сенокосные.

Как видим, все перечисленные календарно-обрядовые песни не являлись самостоятельными, а входили в праздник или действо, включающее элементы театра, танцы, хороводы, Шествия, игры. Совсем иной была сфера семейно-бытового фольклора. В Древней Руси события, связанные с рождением человека, вступлением в брак, его смертью, отразились в прекрасных народных песнях. Наиболее развитым был обряд русской свадьбы, которые игрались перед Рождеством, на Масленицу, на Красную горку (через неделю после Пасхи), но чаще всего после осеннего сбора урожая.

Обряд русской свадьбы - это, прежде всего спектакль, где у каждого из присутствующих своя роль. Сваты в шутливой форме расхваливали достоинства жениха. На девичнике невеста плакала и прощалась с подругами юности. В день свадьбы жених "выкупал" невесту и в христианские времена вез в церковь венчаться. Затем следовал многодневный пир, где ели, пили, плясали, пели песни. Наиболее яркими из свадебных песен считаются плачи-причитания невесты:

Родимая моя матушка!

Благослови меня на путь, на дороженьку

И долюшкой, и счастьицем,

Еще добрым здоровьицем.

Плачи-причитания на Руси были не только свадебными, но и рекрутскими, похоронными. Называли их тоже по-разному: "причет", "вопль", "голошение".

Самыми древними были плачи по покойникам. В похоронной обрядовости дохристианской поры сохранялись представления о загробной жизни как продолжении земного бытия, но в ином мире. Поэтому умершему в могилу старались положить все необходимое для дальнейшего пути и отправляли его в это неизведанное с песнями. Плачи по умершим отличались особо импульсивным характером и высокими художественными достоинствами. Исполняли их профессионалки-плакальщицы, которых специально приглашали на похороны.

Плачи были видом не только музыкального, но и поэтического творчества. Об этом свидетельствует такой источник, как плач Ярославны из "Слова о полку Игореве":

Ярославна рано плачет в Пугивле на забрале, приговаривая:

"Светлое и трижды светлое солнце!

Для всех ты тепло и прекрасно.

Зачем, господин, простерло ты горячие лучи свои

На воинов моего милого?

В поле безводном жаждою им луки согнуло?

Горем им колчаны заткнуло?"

Музыкальный фольклор был развивающейся культурой. С течением столетий в нем рождались новые жанры (лирическая песня, историческая песня и др). Забегая вперед, следует выделить жанр протяжной песни, возникшей в XV-XVI вв. Исполнялись эти напевы сначала исключительно женщинами, и речь в песнях шла о любви, браке, неверности возлюбленных, тяжелой женской доле. Постепенно протяжные песни вошли и в мужской репертуар. Появились бурлацкие, ямщицкие, солдатские напевы.

В отличие от старинных обрядовых песен, этот жанр не был ограничен сроками календаря. Певцы, не связанные обрядом, свободно выражали свои мысли и чувства. По силе эмоций и красоте мелодий протяжная песня не имеет себе равных. Напевы отличаются широким дыханием, протяженностью, интонационной выразительностью. В народе эти напевы называют "долгими".

Текст в протяжных песнях не имел самодовлеющего значения. Слова при интонировании свободно делились на слоги, растянутые во времени и повторяющиеся по нескольку раз. Примечательно, что именно с протяжных лирических песен началась на Руси устная традиция народного многоголосия, то есть исполнения песни несколькими голосами, каждый из которых имел свою партию.

Но вернемся к древним истокам фольклора. Итак, в культуре Киевской Руси бытовали самые разные песенные жанры. С песней люди рождались и умирали, сеяли хлеб и собирали урожай, играли свадьбы и уходили на войну. Бесценное древнее наследие не исчезло с рождением новой профессиональной музыки в православном храме. Однако вопрос о соотношении этих двух течений нашей музыки далеко не прост. Дело в том, что Церковь весьма негативно относилась к традиционным народным обрядам, считая это обрядоверие наследием язычества. Такая оценка зафиксирована во многих летописях и церковных трактатах. Правда, далеко не все жанры народного песнетворчества осуждались. Например, творчество легендарного киевского слагателя былин Баяна никогда не считалось "бесовским". Порицались КС песни как таковые, а разнузданные действия во время их исполнения. Поэтому резко негативную реакцию церковных служителей вызывало искусство скоморохов.

Летописец Нестор еще в XI в. назвал скоморохов с их музыкальными инструментами, песнями, "русальными играми" пособниками дьявола. На протяжении многих веков Церковь продолжала вести агитацию против "игрецов", приравнивая их к бабкам-ворожеям и магам. Сегодня очевидно, что скоморохи- яркие представители смехового мира Древней Руси. Само название "скоморох" скорее всего, происходит от слова "морочить", иначе веселить, развлекать, а порой и обманывать. Скоморохи - это и певцы, и музыканты, и актеры, и плясуны, и акробаты, и "конферансье", развлекающие публику. Создавая скоморошины, которые исполнялись в сопровождении самых разных музыкальных инструментов - гудка, трубы, дудки, жалейки, рожка, сопели, а также колотушек и ложек, они веселили публику, высмеивали человеческие пороки, а заодно и политику великих князей. В творчестве скоморохов родились многие герои, пережившие века. Например, незадачливые братья Фома и Ерема:

Ерема купил лошадь,

Фома-то соловка.

Ерема купил соху,

Фома-то борону.

Ерема запрягать,

Фома песню затягивать,

Еремина не тянет,

Фомина-то не везет.

Со временем характер жизни скоморохов становится буйным, небезопасным для общества. Объединяясь по нескольку десятков человек, скоморохи нередко терроризировали местное население. Многие монастыри боялись пускать их на ночлег. Но лишь в XVII в. московский царь Алексей Михайлович, официально запретив скоморошество, изгнал "игрецов" из столицы. Музыкальные инструменты были утоплены в Москве-реке.

С принятием христианства смысл языческих верований, породивших те или иные жанры музыкального фольклора, стал забываться. Однако внешние формы обрядов остались. Здесь необходимо пояснить, что христианская Церковь, борясь с языческим многобожием, отнюдь не перечеркивала всех дохристианских ценностей. Отцы Церкви, например, Василий Великий, считали, что в ранних верованиях есть "предчувствие Евангелия". Поэтому можно предположить, что религиозные идеи античности, древней Азии, языческих славянских племен есть лишь первые шаги на пути человечества к Богу. Церковь Древней Руси не отвергла традиционные народные праздники, связанные с ежегодным умиранием и возрождением природы, но лишь придала им новый духовный смысл. Образы языческих богов, повелителей Земли, Солнца, небесных сил, слились с представлениями о христианских святых. Праздничные даты земледельческого календаря органично сблизились с православными традициями. Но повлияла ли бытовавшая народная музыка на храмовое пение? Этот вопрос всегда был сложным и ответственным для ученых. Ведь народная песня и церковная музыка с древности составляли два самостоятельных пласта нашей культуры, имеющих разные корни. И все же крупный шаток церковной музыки С. В- Смоленский назвал храмовое пение одним из "глубочайших произведений народного творчества". Обратимся к его рассмотрению.

Основной вид древнерусского храмового пения, принятого из Византии как часть богослужения, назывался знаменным, так как для записи звуков употреблялись специальные знаки - "знамена". Каждый знак мог означать один звук, ряд звуков и даже целую мелодию. Поэтому запись мелодий было неточной, порой условной, а традиция их исполнения передавалась от регента к регенту изустно, что сегодня существенно осложняет расшифровку древних песнопений.

Запись музыкальных звуков без привычных для нас пяти линеек была традиционной для европейского Средневековья. На Руси знаменная нотация существовала вплоть до середины XVII в. и претерпела по сравнению с византийским письмом значительные изменения. Наибольшее распространение получили названия, данные знакам по их изображению. Например: > - голубчик, / - палка, - стрела, V- крюк,- сорочья нога,- облачко.

С увеличением количества знаков запомнить их звучание становилось все труднее. Поэтому в храмах и монастырях создавались специальные певческие азбуки, отражающие основной круг церковных песнопений.

В Древней Руси не существовало нот, знаки ставились непосредственно в текстах богослужебных книг. Нередко в рукописях встречаются наставления для певчих. Например: "Крюк большой возгласить мало выше строки. Мрачный - мало просто выше возгласить. Стрелку светлую - подержав, повернута вверх дважды. Громосветлую - из низу повернута кверху. Голубчик малой - гаркнуть из гортани. Запятую изнизка взять". Очевидно, что понимать подобные правила исполнения могли только специально обученные певчие и опытные регенты, называемые головщиками, доместиками. Знаменное пение было принципиально одноголосым, исполнялось мужским церковным хором без сопровождения музыкальных инструментов. Поэтому, в отличие от западной католической церкви, где был орган, русская православная музыка складывалась как вокальная, мелодическая по своей сути. Впрочем, самого понятия "музыка" в современном его значении в Древней Руси не было. Под "мусикией" подразумевали только инструментальное искусство, связанное с игрой на гуслях, домре, цимбалах, лире, трубе. А еще "мусикия" трактовалась как "песни и кощуны бесовские, их желатины припевают к мусикийским орган согласию сиречь гудебных сосудов свирянию".

Храмовое же пение, в противоположность "мусикии", называлось "сладкогласным", "доброгласным".

В знаменном пении получили законченное воплощение взгляды на красоту, гармонию, художественное совершенство. В нем произошло органичное соединение эстетического, музыкального и духовного начал. Как писал известный древнерусский теоретик знаменного пения Максим Грек, при его исполнении "сердце уподобляется, о душа, добро-гласным гуслям, а ум - искусному художнику музыкальных пений, язык- орудию, ударяющему в струны, а добро-гласные уста- самим струнам. Ты же (душа) наблюдай, чтобы все то одно другому согласовалось".

Древнерусское певческое искусство дарило ощущение духовной благодати, очищения, утешения в скорбях, воспитывало "умиление сердечное", любовь к Богу и ближним. Какими же средствами достигалось столь мощное воздействие на ум, душу, сердце человека?

Средства музыкальной выразительности, с помощью которых рождались образы знаменного пения, достаточно сложны. В их основе - философская подоплека музыки как богоданного искусства. Как и все другие храмовые искусства, знаменные распевы создавались на основе канонической системы правил и предписаний и с помощью образцов.

Весь первоначальный круг мелодий знаменного распева был принят Русью после ее крещения. В ранних летописных источниках говорится, что византийский император прислал Владимиру Святославичу ''многие иереи, диаконы и демественники". Древнерусским мыслителям и распевщикам оказались близки идеи богодухновенности храмового пения, сформулированные еще в Византии. Правда, точных сведений о том, как проходило освоение греческих песнопений, не сохранилось. Очевидно, что далеко не все из них были приняты Русью. Теоретическая певческая система была также творчески переработана.

Процесс русификации песнопений был неизбежен. Характер знаменных распевов постепенно менялся, они становились более спокойными, плавными, величавыми, упрощалась ритмика. "Отступление от правил" византийской музыки исследователи находят в самых ранних музыкальных ее "переводах". Без проявления подобной творческой самостоятельности невозможно было дальнейшее развитие национального искусства.

Что же роднит знаменное пение с народной музыкой? Прежде всего, у церковных распевов не было автора, распевщик был скорее интерпретатором, но не создателем новой музыки. Знаменное пение, как и пение народное, было плодом коллективного творчества. Из поколения в поколение русские распевщики переписывали старые тексты, внося в них изменения, дополнения, поправки в соответствии с интонационным строем национальной музыкальной культуры. Так возникли множественные варианты песнопений, что вполне сопоставимо с вариантным же развитием музыкального фольклора. Самое же главное, что храмовое пение, родившись из греческого источника, быстро обрело глубокую самобытность и превратилось, подобно народным песням, в мощный пласт русского музыкального искусства.

Для представления о тех правилах, что существовали в качестве канона знаменного пения, необходимо вспомнить древнерусский календарь. В его основу была положена строгая система религиозных праздников. Стержнем календаря являлась Пасха и двунадесятые праздники. Недели церковного года исчислялись от Пасхи до Пасхи. Первые восемь недель составляли так называемый столп, а каждой неделе столпа соответствовало свое песнопение, созданное в определенном гласе (то есть ладу). Следовательно, в каждом столпе было восемь гласов. Отсюда название теоретической основы знаменного пения - "осьмогласие", или по-современному "восьмигласие". По истечении восьмой недели, то есть одного столпа, начинался другой столп, песнопения же повторялись.

В древнерусском певческом искусстве сложились самые разные жанры. Одно из центральных мест в службе занимал псалом. Псалмы - драгоценные тексты Ветхого Завета, создание которых связано с именем библейского царя Давида. Они объединены в Псалтырь, пение по которой всегда ценилось на Руси. Уже в период принятия христианства в киевских храмах звучали мелодии, созданные на основе псалмов. Позднее многие тексты Псалтыри распевались в греческом, болгарском и знаменном вариантах. Среди них знаменитый 103-й "предначинательный" псалом, повествующий о начале Мироздания. Именно с него начинается в православном храме Всенощное бдение: "Благослови, душа моя, Господа! Господи, Боже мой! Ты дивно велик, Ты облачен славою и величием. Ты одеваешься светом, как ризою, простираешь небеса, как шатер. Устрояешь над водами горние чертоги. Твои, делаешь облака Твоею колесницею, шествуешь на крыльях ветра. Ты творишь ангелами. Твоими духов, служителям твоими - огонь пылающий... Буду петь Господу во всю жизнь мою, буду петь Богу моему, доколе есмь..."

Кроме псалмов в храмовой музыке были распространены кондаки, стихиры, тропари, входящие в Литургию, Всенощное бдение и другие службы.

Итак, новое певческое искусство, возникшее в Киевской Руси, стало неотъемлемой частью культуры мистического реализма. Оно близко по образному строю строгому языку летописей. Его "космологизм", надличностный характер сопоставимы с иконописью и зодчеством. Древнерусские гимнографы, соблюдая идеалы соборности, создали музыку, средства, выразительности которой перекликаются с литературой, архитектурой, живописью "монументального историзма". В целом же юная Киевская Русь, восприняв византийские, болгарские и другие православные традиции, сумела создать искусство с высокими критериями творчества, чуждое внешним эффектам, глубокое по духовной христианской сути. Тем самым был заложен прочный фундамент для дальнейшего развития национальной художественной культуры.(6)

V. Быт народа

Культура народа неразрывно связана с его бытом, повседневной жизнью, как и быт народа, определяемый уровнем развития хозяйства страны, тесно связан с культурными процессами. Народ Древней Руси жил как в больших для своего времени городах, насчитывающих десятки тысяч человек, так и в селах в несколько десятков дворов и деревнях, особенно на северо-востоке страны, в которых группировалось по два-три двора.

Все свидетельства современников говорят о том, что Киев был большим и богатым городом. По своим масштабам, множеству каменных зданий, храмов, дворцов он соперничал с другими тогдашними европейскими столицами. Недаром дочь Ярослава Мудрого Анна Ярославна, вышедшая замуж во Францию и приехавшая в Париж XI в., была удивлена провинциальностью французской столицы по сравнению с блистающим на пути из «варяг в греки» Киевом. Здесь сияли своими куполами златоверхие храмы, поражали изяществом дворцы Владимира, Ярослава Мудрого, Всеволода Ярославича, удивляли монументальностью, замечательными фресками Софийский собор, Золотые ворота - символ побед русского оружия. А неподалеку от княжеского дворца стояли бронзовые кони, вывезенные Владимиром из Херсонеса; в старом городе находились дворцы видных бояр, здесь же на горе располагались и дома богатых купцов, других видных горожан, духовенства. Дома украшались коврами, дорогими греческими тканями. С крепостных стен города можно было видеть в зеленых кущах белокаменные церкви Печерского, Выдубицкого и других киевских монастырей.

Любимыми забавами богатых людей были соколиная, ястребиная, псовая охота. Для простого люда устраивались скачки, турниры, различные игрища. Неотъемлемой частью древнерусского быта, особенно на Севере, впрочем, как и в поздние времена, являлась баня.

В княжеско-боярской среде в три года мальчика сажали на коня, затем отдавали его на попечение и выучку пестуну; (от «пестовать» - воспитывать). В 12 лет молодых князей вместе с видными боярами-советниками отправляли на управление волостями и городами.

Внизу, на берегах Днепра шумел веселый киевский торг, где, кажется, продавались изделия и продукты не только со всей Руси, но и со всего тогдашнего света, включая Индию и Багдад.

По склонам гор к Подолу спускались разнообразные - от хороших деревянных домов до убогих землянок - жилища ремесленников, работных людей. У причалов Днепра и Почайны теснились сотни больших и малых судов. Были здесь и огромные княжеские многовесельные и многопарусные ладьи, и купеческие усадистые насады, и бойкие, юркие лодочки.

По улицам города сновала пестрая разноязыкая толпа. Проходили здесь бояре и дружинники в дорогих шелковых одеждах, в украшенных мехом и золотом плащах, в епанчах, в красивых кожаных сапогах. Пряжки их плащей были сделаны из золота и серебра. Появлялись и купцы в добротных льняных рубахах и шерстяных кафтанах, сновали и люди победнее, в холщовых домотканых рубахах и портах. Богатые женщины украшали себя золотыми и серебряными цепями ожерельями из бисера, который очень любили на Руси, серьгами, другими ювелирными изделиями из золота и серебра отделанными эмалью, чернью. Но были украшения и попроще, подешевле, сделанные из недорогих камешков, простого металла - меди, бронзы. Их с удовольствием носили небогатые люди. Известно, что женщины уже тогда носили традиционную русскую одежду - сарафаны; голову накрывали убрусами (платками).

Похожие храмы, дворцы, такие же деревянные дома и такие же полуземлянки на окраинах стояли и в других русских городах, так же шумели торги, а в праздники нарядные жители заполняли узкие улицы.

Своя жизнь, полная трудов, тревог, текла в скромных русских селах и деревнях, в рубленых избах, в полуземлянках с печками-каменками в углу. Там люди упорно боролись за существование, распахивали новые земли, разводили скот, бортничали, охотились, оборонялись от «лихих» людей, а на юге - от кочевников, вновь и вновь отстраивали сожженные врагами жилища. Причем, нередко пахари выходили в поле вооруженные рогатинами, дубинами, луком и стрелами, чтобы отбиться от половецкого дозора. Долгими зимними вечерами при свете лучин женщины пряли, мужчины пили хмельные напитки, мед, вспоминали минувшие дни, слагали и пели песни, слушали сказителей и сказительниц былин, а с деревянных полатей, из дальних углов за ними с любопытством и интересом наблюдали глаза маленьких русичей, чья жизнь, полная таких же забот и тревог, была еще впереди.

Культура народа неразрывно связана с его бытом, повседневной жизнью, как и быт народа, определяемый уровнем развития хозяйства страны, тесно связан с культурными процессами. Рассмотрим подробнее, как и где жили разные слои населения домонгольской Руси, чем занимались.

5.1 Жилище

а) изба

Сам термин "изба" связывается с различным по конструкции жильем - как срубным, так и полуземляночным; этот термин обозначает вообще жилье с печью, теплое жилье.

Отопление рядовых жилищ - изб, истобок,- происходило по-черному. Печь не имела дымохода, в ее верхнем своде было отверстие, через которое дым выходил в помещение, а из него через окна и дверь наружу. В целях скорейшего выхода дыма из помещения печь ставилась ближе к двери, выходившей в сени. Топка по-черному была одной из главных причин частых пожаров в селениях.

В богатых жилищах отопление было, вероятно, более усовершенствовано. На это может указывать одно место из Стословца Геннадия (Изборник Святослава, 1076), в котором противопоставляется положение обитателей полуземляночных хижин владельцам "теплых храмин": "подумает о бедных, как сгибаются они, скорчившись над малым огнем, имея большую беду глазам от дыма, согревая лишь руки; когда плечи и все тело замерзает". В этом же памятнике подчеркнута утлость легкой кровли бедного жилища так же в противопоставление богатой "храмине": "Лежащю ти в твердо покровней храмине", прислушиваясь к стуку дождя о крышу, "по мысли об убогых, како лежать ныне, дождевыми каплями, яко стрелами пронжаеми", не имея возможности уснуть "седяща, водою подъяты". Такова была бытовая обстановка бедного, полуземляночного жилья, морозного зимой и сырого летом.

Не менее остро стоял вопрос с освещением жилищ. Окна древнерусских домов были, что вообще характерно для средневековья, очень малы. Как правило, в деревянных зданиях окно было "волоковатым": в двух смежных бревнах прорубалось узкое продолговатое отверстие, задвигавшееся доской.

В богатых домах были большие окна, возможно, даже стеклянные. Слюда в письменных источниках не упоминается, но ее куски довольно часты в древнерусских городищах.

Оконное стекло, изобретение римлян I века, стало в Европе предметом роскоши, но никогда не исчезало. Поэтому не приходится удивляться, что оконные стекла круглой формы были встречены в развалинах дворцов X-XI вв. в Киеве, в Белгороде и в других центрах древней Руси.

В X-XIII вв. вырабатывается более сложный тип жилья, тип жиль представляющий сочетание нескольких срубов.

В Белгороде раскопками были открыты срубные жилища. Хотя источники говорят о них главным образом в связи с описанием быта господствующего класса, князей, бояр, дружинников, представляется несомненным, что этот тип жилья сложился не в среде феодалов, а в народной среде, получив широчайшее распространение и дожив вплоть до наших дней в виде русского крестьянского жилья с его теплой "губой", холодной "клетью" и соединяющими их "сенями". Губа-истобка была теплым зимним жильем. Холодная клеть, отделенная сенями, служила летней спальней и кладовой для имущества Сени представляли собой соединительное звено - переход между губой и клетью - и получили особое значение в жилищах феодалов, которые лишь с большей пышностью и в больших масштабах повторяли эту трех членную схему русского жилого дома.

б) княжеские дворцы и жилища феодальной знати

Во дворцах, боярских хоромах шла своя жизнь - здесь располагались дружинники, слуги, толпилась бесчисленная челядь. Отсюда шло управление княжествами, городами, селами, здесь судили и рядили, сюда свозились дани и подати. На сенях, в просторных гридницах нередко проходили пиры, где рекой текло заморское вино и свой родной "мед", слуги разносили огромные блюда с мясом и дичью. Женщины сидели за столом на равных с мужчинами. Женщины вообще принимали активное участие в управлении, хозяйстве, других делах. Известно немало женщин - деятельниц такого рода: княгиня Ольга, сестра Мономаха Янка, мать Даниила Галицкого, жена Андрея Боголюбского и др. Гусляры услаждали слух именитых гостей, пели им "славу", большие чаши, рога с вином ходили по кругу. Одновременно происходила раздача пищи, мелких денег от имени хозяина неимущим. На всю Русь славились такие пиры и такие раздачи во времена Владимира I.

Гридницей назывался большой зал, где собиралась дружина, и где вообще могло поместиться много народа. Гридница была парадным залом, где принимали гостей. Судя по письменным источникам, гридница представляет своего рода обширный "тронный зал", расположенный на уровне земли или приподнятый на несколько ступеней. Гридница была, видимо, отдельно стоящей постройкой, не связанной с собственно жилым дворцом. Самый характер гридницы и ее назначение - быть залом многолюдных думных собраний с дружиной и пиров с многочисленными "нарочитыми мужами" древнего Киева. С изменением характера княжеской власти в конце XI в. отпала необходимость в больших парадных залах, символизировавших теснейшую связь князя с его дружиной и верхами городской старшины.

Древнейшие функции гридницы постоянно отмирают. Они начинают использоваться как тюрьмы - старые "поруба" и "погреба" были недостаточны.

Для княжеских совещаний с боярами и пиров уже с ограниченным кругом приближенных стали служить "сени" - важнейшая часть княжеского двора. "Сени" заменяют в новых условиях гридницу и часто, по аналогии с гридницей, называются "сенницей".

Жилой комплекс двора крупного феодала носил собирательное название "хоромы". Хоромы княжеского двора имели в основе своей планировки трехчленную систему - теплая изба, сени, клеть, - но разработанную широко и богато.

Сени княжеского двора и вообще сени богатого дома представляли собой крытую галерею второго этажа, куда снаружи шла лестница; эта галерея опиралась на столбы и была довольно просторной.

Площадь сеней была довольно значительной; во время восстания 1068 г. в Киеве на сенях княжеского двора помещался князь с небольшой дружиной, князь Борис в 1150 г. мог устроить на сенях белгородского дворца пир для духовенства и дружины.

С сенями же связан вопрос о тереме. Это была та часть жилища, которая определяла его архитектурный облик.

Теремом или теремцом называли шатровую гранную или округлую коническую сень, поставленную над чем-либо; теремом называли также лестничную башню для входа на хоры черниговского Спасского собора и владимирского Успенского собора.

По всей вероятности, сени увенчивались особой вышкой с шатровым верхом, выделявшими центральную часть дворцового ансамбля.

Рядом с сенями находилась жилая половина - теплая "изба", по другую сторону - клеть, служившая не только летней спальней и кладовой, но и приемным парадным помещением; закопченная от черной топки "истба" была для этой цели непригодна.

Судя по позднейшим поучениям, в углу клети помещалась "божница" - иконы.

Подобно сеням, и клеть часто приобретала надстройку в виде второго этажа и, получая характер четырехугольной башни, называлась "повалушей" и имела внутри изобразительную или орнаментальную роспись.

По соседству с хоромами на дворе феодала помещалась церковь. Дворцовые постройки не ограничивались одними парадными комнатами собственно дворца - хором. Двор феодала был в то же время хозяйственным центром и на его территории имелся ряд служебных жилых и хозяйственных построек. Источника называют погреба, скотницы, бани.

О древнерусской мебели и внутренних принадлежностях жилища мы знаем очень мало. В письменных источниках довольно часто упоминается только ковер. Полы княжеских домов были обычно устланы коврами; эти интересные произведения прикладного искусства до нас не дошли. Столы и спальни упомянуты рассказе о землетрясении в Киеве. Столом назывался и княжеский трон, - на киевских монетах, где князь изображен в кресле, надпись гласит: "Владимир на столе, а я его сребро".

Кровать упоминается в "Слове о полку Игореве": Святослав киевский лежит "на кровати тисове" (здесь имеется ввиду тис, напоминающий красное дерево). Кровать называется также "одром", "ложем", "постелью".

Одеяла у богатых людей нарядно украшались. Сама постель в богатом доме устраивалась роскошно.

Освещение древнерусских домов при слабом естественном свете сквозь волоковые окна имело особое значение.

Бедные дома освещались лучинами; хотя упоминаний об этом нет, но при раскопках русских городов встречаются железные светцы - подставки для лучин. Богатые дома освещались свечами. Свечи упоминаются в источниках чаще, но только церковные. Несомненно, что восковые свечи применялись и в быту: свечи оставались лучшим средством освещения в богатых домах всех стран до XIX века.

Особые глиняные подставки, встречающиеся при раскопках, считают подсвечниками. В Киеве находят в очень большом количестве и глиняные светильники, в которых находилось масло.

5.2 Одежда

а) одежда низшего сословия

Красочность и своеобразие древнерусских одежд угадывается по очень отрывочным данным. Древних рисунков и описаний одежд в источниках очень мало. Сами же одежды в целом виде до нас не дошли. Дошедшие до нас металлические детали костюмов позволяют все же наметить их облик, а металлические украшения дают возможность представить общий живописный характер одежды.

Сохранилось древнейшее русское изображение смерда.

На нем короткая подпоясанная рубаха, резко отличная от торжественных длинных одеяний, которые мы увидели на княжеских портретах. Можно даже определить, что это рубаха-косоворотка: линия разреза идет вниз от ворота с левой стороны. Штаны заправлены в высокие сапоги.

В источниках часты упоминания ветхой простой нищенской одежды "руб", "рубищ".

В курганах встречаются куски шерстяных тканей, причем иногда можно определить, что шерсть была окрашена, например, в красный цвет. Встречаются также льняные ткани и шелковые тесемки, шитые мишурным золотом и составляющие украшение более богатых женских одежд.

Пояса были кожаные и очень узкие (1,5-2 см), с медными пряжкой и наконечником. Для древнерусских пряжек характерна форма, напоминающая лиру. Пояса в более богатых мужских погребениях украшены рельефными бляшками, медными или серебряными, в виде пальметок или розеток, таким же наконечником. Рубаха подпоясывалась значительно выше уровня таза. Остатки поясов встречаются почти исключительно в мужских погребениях, женская одежда не подпоясывалась.

Иногда в курганах встречаются пуговицы от рубах - медные сферические, а также костяные, но, по-видимому, особенно много было деревянных пуговиц, до нас не дошедших. В женской одежде пуговицами иногда служили бусы, например, сердоликовые или хрустальные, или бубенчики.

Зимние одежды простого народа делались из недорогих мехов. Например, медвежьи шубы считались в Древней Руси простонародными, причем возникали даже сомнения, прилично ли их носить священникам. Овчинные шубы были наиболее распространенными.

О головных уборах древнерусских крестьян мы ничего не знаем.

Крестьянская обувь делалась обычно из кожи. С древнейших времен известно и название "лапоть". Тем не менее, кожаная обувь была уже довольно распространена. Не только в городах почти все население было уже обуто в кожу, но и в деревне кожаная обувь не была редкостью - она часто встречается в крестьянских курганах.

Обычно это кожаные туфли-поршни - обувь, шитая из целого куска мягкой кожи. Источники называют еще несколько видов обуви: "пресницы" - обувь типа сандалий, у которых отмечаются "высокие пяты" и "калиги".

Однако в раскопках встречаются и высокие "русские" сапоги с жесткой подметкой и железными подковами. На обуваемую ногу наматывались льняные онучи или надевали шерстяной чулок.

В общем, одежду русского крестьянина можно представить так. Русская холщевая рубаха-косоворотка с металлическими, костяными или деревянными пуговицами, подпоясанная узким ремнем. Штаны, заправленные в высокие сапоги или замотанные онучами при носке лаптей или поршней.

Поверх рубахи надевалась весной и осенью грубошерстная теплая одежда, заменяемая в зимнее время меховой, обычно овчинной шубой. К поясу крестьянин привешивал различные мелкие бытовые вещи: ключ от клети, небольшой ножик, огниво с кремнем и т.д.

Женская одежда по материалам раскопок курганов восстановлена еще хуже, чем мужская, зато от нее сохранилось много украшений.

Характерным украшением славянских женщин были височные кольца, изготовленные деревенскими мастерами. Серебряные или медные височные кольца вплетались женщинам в волосы, прикреплялись при этом к головным уборам, которые были также разнообразны. На юге, в бассейне Псла, широко бытовал женский головной убор, состоящий из венца из тонкой серебряной пластины или обруча из перекрученной граненой серебряной проволоки с прикрепляемой к нему посередине (на лбу) серебряной пластиной, согнутой в цилиндр. К этой основе подвешивались спиральные кольца, бубенчики, раковины и т.п.

Наряду с височными кольцами большое распространение в уборе древнерусской женщины имели серьги разнообразной формы. Излюбленными в Киевской Руси были так называемые трех бусинные серьги.

Кроме широко распространенных ожерелий из стеклянных бус, встречаются металлические цепи с подвесками различных форм: лунниц, круглых бляшек, бубенчиков, звериных "чудских" фигурок, маленькой ложечки-"уховертки".

Одежда рядовых горожан, ремесленников, мелких торговцев, по-видимому, отличалась не только от одежды феодалов, но и от крестьянской. Об этом мы можем судить лишь по одной детали. Самой частой находкой во всех древнерусских городах являются обломки стеклянных браслетов XI-XIII вв. Крестьяне же носили браслеты почти исключительно из меди. Цвет стеклянных браслетов разнообразен: есть синие, зеленые, желтые, фиолетовые и другие; они блестящи и ярки. Гораздо реже встречаются стеклянные перстни. Устойчивость этой детали женского наряда позволяет предполагать, что и одежда горожан была своеобразна. По-видимому, горожане были оригиналам для тех изображений людей в коротких рубахах, которые встречаются в народных сценках, вплетенных в заглавные буквы позднейших русских летописей. Материалом одежд горожан служил, в частности, домотканный холст.

б) одежда знати

Наиболее характерным признаком княжеской, боярской и дружинной одежды является плащ, названный на Руси "корзно".

В дружинных курганах этого века обычной находкой являются фибулы, застежки плащей.

В тех случаях, когда в погребении находятся две фибулы, они, обычно, соединены цепочкой.

Плащ-корзно был общ славянами восточными и западными. Корзна знати делалась из дорогого материала и представляла значительную ценность.

Под корзном надевалась хорошо облегающая тело основная одежда. Она имела разрез во всю длину и застегивалась выше пояса характерными для русской одежды петлями.

Круглый или квадратный глубокий вырез ворота обшивался золотом и драгоценными камнями, образовывавшими по краю широкую кайму, получившую название "Оплечья" или "ожерелья".

Полы одежды также обшивались богато украшенной золотом и камнями каймой. Рукава оканчивались широким, также вышитым обшлагом. Пояс, обычно богато украшенный наборами и золотым шитьем, перехватывал одежду в талии, его концы спускались свободно вниз.

Штаны не имели, видимо, специального названия.

Княжеской обувью были высокие сапоги из мягкой цветной кожи, синего, желтого и красного сафьяна. Носили их, конечно, не только князь

Княжеская мягкая сферическая шапка с меховым околышем являлась обязательным атрибутом русских князей в миниатюрах, на иконах и фресках с XI по XVI вв. Эта шапка очень простой формы имеет аналогии среди головных уборов всех народов Европы и Азии. Но нигде шапки не имели ни особого значения, ни особого раскроя Неизвестно, был ли эти уборы так обязательны для князей в жизни, но в условном феодальном искусстве они являются важными княжескими регалиями, притом чисто русскими.

Корзно и другие одежды мы видим на княжеских портретах XI-XII вв. К 1073 г. относится рисунок Святослава Изборника, где изображен Святослав Ярославич, его жена и пять сыновей. На голове Святослава русская княжеская шапка; основное платье синее с красной каймой и золотыми поручами; поверх надето синее с золотой каймой корзно, застегнутое на правом плече красной застежкой с золотыми лопастями; на ногах - синие сапоги. Сыновья Святослава изображены в малиновых одеждах с красными каймами, золотыми воротниками, поясами и тремя поперечными петлицами.

Такие одежды и позднее, в течение ряда веков, бытовали на Руси, в частности, характерны петлицы. От пояса вниз по бокам спадают по два конца, что обычно прослеживается и в курганных погребениях. Шапки княжичей меховые, высокие.

Зимние одежды русской знати делались из дорогих мехов. Еще Ибн-Фадлан видел соболью шапку у мертвого руса. "Собольи одеяла" упоминает Даниил Заточник; тем более из соболя должны были делаться шубы, упоминаемые в былинах.

В "Слове о полку Игореве" упоминается бобровая шуба.

Также характерны были для одежды знати куньи меха.

В источниках упоминается "кожух"; не исключено, что это одежда из дубленых мехов.

В источниках упоминаются рукавицы.

Женские одежды знати известны хуже, чем мужские; представление о них дают фрески Софии и миниатюры из Изборника Святослава. На миниатюре из Изборника одежда княжны состоит из двух подпоясанных золотым поясом платьев - короткого верхнего и длинного нижнего. Рукава верхнего широки, что характерно для русской одежды и позднее, рукава нижнего платья - узкие с золотым поручами. На шее - широкое ожерелье с драгоценными камнями.

Башмаки золотые. На голове платок, конец которого спадает на плечи. Головное покрывало было обязательным для замужних женщин; вообще оно называлось "повоем".

Названия женских украшений известны плохо. Слово "ряса", означавшее впоследствии основное украшение головы, упомянуто в рассматриваемую эпоху, но и то в парадоксальном применении к свинье.