"Биосоциальные лидеры" вполне компетентны в роли руководителей малых групп калибра сообщества шимпанзе или группы охотников-собирателей, однако их переход к роли политических лидеров гигантских сообществ людей типа современных государств чреват негативными последствиями, если только они не приобретают себе в помощь (и умело используют) компетентных профессионалов-экспертов, не обладающих харизмой, но компенсирующих недостаток политической комптентности "биосоциальных лидеров". Напомним, что в роли коллективных экспертов-референтов в подобных ситуациях могут выступать сетевые группы, в том числе и "хирамы" (раздел 4).

В противоположность "биосоциальным лидерам", несомненно меньший вклад биосоциальной составляющей имеется у лидеров типа политических учителей. Биосоциальная составляющая взаимоотношений с другими людьми даже работает против "политических учителей". Они не демонстрируют доминантные позы и жесты и даже сигнализируют о своем подчиненном ранге (по обезьяньим понятиям). Но подобные политические деятели опираются на вербальные средства в коммуникации, соответственно, на акустическую модальность восприятия. Их телодвижения и жесты статичны, часто сведены до минимума и отражают лишь уважение к аудитории (например, рука удерживается на уровне груди во время доклада). "Политические лидеры" черпают свой авторитет из достоинств предлагаемых ими политических программ, они часто не столько лидеры, сколько пророки. Из деятелей современности к типу "политических учителей" близок академик А.Д. Сахаров. На эту тему автором данной книжки написана в 1995 г. листовка для лаборатории "Грядущее" при Московской городской думе под названием "Биосоциальные лидеры или политические учителя: кого мы выбираем?"

8.2 Невербальная коммуникация в человеческом обществе и ее биополитическое значение

От роли телодвижений и жестов в судьбе "биосоциальных лидеров" естественно перейти к значению невербальной коммуникации вообще (в конце подраздела мы еще вернемся к харизме политического лидера). Невербальная коммуникация (от лат. verbum - глагол, слово и communicatio - общаюсь) в человеческом обществе включает все формы передачи информации без помощи языка. Невербальная коммуникация уподобляет человеческий социум сообществам других живых организмов, где это единственный способ коммуникации, за вычетом только человекообразных обезьян с зачаточными формами вербального языка (довербальная коммуникация). Однако в человеческом социуме невербальная коммуникация сосуществует с вербальной и находится под сильным влиянием последней, что следует признать спецификой человека.

Невербальная коммуникация у человека (подраздел 5.5.). отвечает по крайней мере за 55% сообщений, передаваемых при контактах между людьми; особенно весом её вклад в выяснение межличностных отношений. Так, женщина может послать мужчине убийственный взгляд, и он четко выразит ее отношение, даже если она не раскрывает рта. Не менее важна невербальная коммуникация и в политических ситуациях - при общении между лидером и его сторонниками (о чем уже шла речь выше), между людьми в возбужденной толпе, во время избирательных компаний. Исследования невербальной коммуникации у человека - предмет не только биополитики, но и специальных дисциплин (кинезика, проксимика и др.). Невербальную коммуникацию можно классифицировать

· по каналам передачи сообщения;

· по типу передаваемой информации;

· по происхождению невербальных сигналов (врожденные или приобретенные? культурно обусловленные или общие для всех культур в человеческом обществе? специфические только для вида Homo sapiens или общие для всех приматов?).

Каналы невербальной коммуникации включают телодвижения (поворот головы "вправо-влево" означает "нет" у многих культур, так что некоторые биополитики считают его универсальным и выводят этот сигнал из отказа грудного ребенка, уже насосавшегося молока, от дальнейшего кормления; впрочем, в Болгарии это - утвердительный ответ), жесты, мимика, позы; интонации голоса, всякого рода придыхания и паузы в речи; по-видимому, также химические стимулы (характерный запах пота испуганных людей) и, возможно, физические поля.

Типовые сообщения, передаваемые в процессе невербальной коммуникации, включают

· Доминирование (Рис. 11) или подчинение. Так, для доминирующего рукопожатия характерна ладонь, развернутая вниз, для подчиненного - развернутая вверх. Улыбка мартышки (молчаливое открывание округлённого рта) представляет сигнал подчинения. Человеческая улыбка возникает в различных ситуациях и имеет много оттенков, но подчинительная улыбка входит в репертуар политических деятелей, например, она появлялась на лице М.С. Горбачёва. По данным Р.Д. Мастерса победу на президентских выборах в США далеко не всегда одерживает кандидат, который демонстрирует общую для приматов позу и мимику доминирования (поднятые брови, оскаленные зубы, вскинутая вверх голова). Успеха может добиться и кандидат, допускающий позу и мимику подчинения (опущенные брови, загнутые вниз углы рта, опущенная голова). Иначе говоря, люди подсознательно разделяют биосоциальное доминирование и политическое лидерство.

· Право на территорию (так, целый комплекс невербальных сигналов посылается в адрес человека, пытающегося слишком приблизиться к другому человеку и вторгнуться в его интимное пространство). Другой пример: закинутая на подлокотник стула нога говорит о праве человека на обладание этим стулом;

· Ухаживание, сексуальный интерес или, напротив, безразличие, неприязнь. Так мужчина при виде понравившейся женщины поправляет галстук, более вызывающие формы невербальной коммуникации - закладывание больших пальцев рук за ремень, расширение зрачков глаз, постановка ноги носком в ее сторону. В целом, сильный пол в довольно большой мере сохранил обезьяний ритуал ухаживания;

· Радость, счастье. Эволюционно-консервативные варианты невербальной коммуникации - улыбка и смех; их конкретное значение, однако, претерпевало значительные и многократные перемены в ходе эволюции от мартышек до Homo sapiens;

· Страх. Из многих аспектов этого, невербально передаваемого, эмоционального состояния, отметим характерное для детей прикусывание засунутых в рот кончиков пальцев. Из истории нам известны карикатуры на политиков, застигнутых в момент сильного испуга (например, канцлера Меттерниха во время восстания 1848 г.). Даже люди с сильно выраженной способностью к самообладанию демонстрируют по крайней мере микросигналы страха (например, повышенную потливость). Заметные для окружающих невербальные сигналы страха в большинстве случаев весьма нежелательны для репутации политических лидеров. Политические лидеры выражают чувство страха, глядя вниз, совершая быстрые отрывистые движения, или как бы застывая на месте. Р. Мастерс полагает, что гримасы страха могут отнять у кандидата на политический пост всякие шансы на успех. Так произошло с Уолтером Мондейлом во время президентских выборов 1984 г., закончившихся для него неудачей.

· Гнев, раздражение. Интересно, что многие варианты этого типа невербальных сигналов имеют аналоги у всех приматов. Например, "молчаливый пронизывающий взгляд из-под нахмуренных бровей" есть человеческий вариант встречающегося у разных приматов угрожающего сигнала "с широко раскрытыми глазами и щелевидно сжатым ртом" (мартышки, например, отличаются от человека при производстве этого сигнала только тем, что не хмурят бровей; их хмурят шимпанзе, а павианы, напротив, высоко поднимают). П. Майер утверждает в своих работах гомологичность (эволюционное родство) агрессии и других форм агонистического (связанного с конфликтами) поведения животных и человека, например разного рода угрожающих демонстраций в животных сообществах и человеческом социуме. Пример такой демонстрации -- сигнал, состоящий в раскрытии рта (пасти) и оскаливании зубов. "Ровный ряд крупных, белых, блестящих зубов воздействует на наше подсознание. Во рту противника они вызывают уважение, во рту приятного нам человека -- усиливают расположение к нему" (Дольник, 1996, с.208).

· Интерес. Один из характерных невербальных сигналов у людей и некоторых животных (на что обратил внимание еще Ч. Дарвин) - наклон головы вбок, обычно влево. Однако такой наклон головы может рассматриваться (в сочетании с нежным выражением лица) и как элемент материнского поведения. В таком варианте он неприемлем для политиков, от которых ожидается мужественная суровость, и стоит им многих голосов избирателей, например, в США.

· Обман. Многие социобиологи спорят над вопросом - зачем в эволюции сохранились невербальные сигналы, говорящие об обмане партнера. Казалось бы, в этом случае было бы лучше лишить партнера (конкурента, противника) всякой информации об истинных намерениях обманывающего индивида ... Так или иначе, человек имеет целый "букет" сигналов обмана, которые выдают говорящего неправду. Одни из этих сигналов (скажем, прикрывание рукой рта, потирание века) сравнительно легко устранимы усилием воли, а другие - так называемые микросигналы (расширение или сужение зрачков, испарина на лбу, румянец на щеках и др.) требуют длительной тренировки, профессионально необходимой для некоторых людей (политики, журналисты, телекомментаторы и др.).

Человек имеет врожденную способность правильно интерпретировать многие из невербальных сигналов, которые общи не только у различных культур человеческого общества, но и в принципе соответствуют сигналам человекообразных обезьян. Иначе говоря, их происхождение следует связывать по крайней мере со стадией общего предка человекообразных обезьян (и человека), жившего около 20 млн. лет тому назад.

Подчеркнем, однако, что наряду с эволюционно-консервативной компонентой невербальной коммуникации, наблюдаемой даже у слепоглухонемых от рождения детей (улыбка, смех, наморщивание лба, топанье ногой и др.), имеется и её весьма важная составляющая , формирующаяся под специфическим культурным влиянием. Некоторые невербальные сигналы (например, многие жесты) можно считать целиком продуктом человеческой культуры. Поэтому имеется значительная разница в значении целого ряда жестов в разных странах. Например, кольцо из большого и указательного пальца означает "все О.К." в Америке, "0" или "ничего" во Франции, "деньги" в Японии и приглашение к гомосексуализму в Италии.

Даже у эволюционно-консервативных сигналов влияние культуры нередко меняет или полностью обращает их первоначальный смысл. Это наглядно видно на примере эволюции улыбки (которая, первоначально в эволюции приматов означает подчинение, далее - сигнал примирения и буфер агрессии) и смеха (который первоначально сигнализировал об угрозе нападения, далее, у высших приматов, об игровой, несерьезной угрозе, мол, "давай пободаемся!").

Тем не менее, еще раз подчеркнем, что некоторые невербальные сигналы универсальны в своей основе у всех людей и встречаются у прочих приматов. К таким сигналам принадлежат важные для феномена харизматического лидерства выражения лица, свидетельствующие об отсутствии угрожающего поведения, способности владеть ситуацией, желании оказать поддержку другим людям. По убеждению Мастерса, люди положительно реагируют на кандидата, у которого теплая улыбка, дружелюбный наклон головы, который правильно устанавливает зрительный контакт с избирателями - не смотрит на них чересчур долго и пристально, но в то же время и не отводит взгляд каждую минуту, как если бы у него было что скрывать. Способность выражать поддержку - решающее средство, которое применяет шимпанзе-доминант или мартышка-доминант в группе. У эффективного политического лидера типа Ф.Д. Рузвельта или Р. Рейгана улыбка заставляет людей чувствовать себя хорошо, рассеивает конфликты. Уменьшение частоты конфликтов как раз и относится к важнейшим функциям политического лидера.

Роль невербальной коммуникации не прекращается и тогда, когда политические выборы закончены - президент или иное должностное лицо, "избранное народом", приступило к выполнению своих обязанностей. Однако у каждого политика свой стиль: один продолжает живое общение с бывшими избирателями, другой утрачивает прямой, в том числе и невербальный, контакт с ними. Р. Мастерс формулирует в этой связи следующую гипотезу: "...Чем изолированнее политик, тем в большей степени он должен прибегать к бюрократии или законодательным средствам, чтобы поддерживать свою власть" (Masters, 1983, S.89). В контексте этой гипотезы Мастерса проблема невербального контакта по линии "политик - граждане" оказывается связанной с дискуссией о бюрократических и небюрократических (стимулирующих неформальные контакты) взаимоотношениях людей, чему посвящен раздел 4 этой книги.

А.Г. Козинцев⁷ обратил внимание на три в разной степени эволюционно-консервативные поведенческие реакции человека - смех, плач и зевоту. Зевота присуща всем млекопитающим, смех имеет эволюционных предшественников у приматов, плач - уникален для гоминид (если не считать иные по происхождению и функции "крокодиловы слезы"). Несмотря на все различия, все три поведенческих реакции входят в репертуар невербальной коммуникации Homo sapiens, более того, обладают заразительностью для окружающих (являются сильными социальными релизерами) и на время приостанавливают речевое общение. Смех, плач и зевота стали механизмами защиты против стресса, вызываемого речью и культурой. В определенной мере заразительность (функция социального релизера) присуща и улыбке, особенно если это улыбка политического лидера. Как показал Мастерс в своих исследованиях, наблюдение за улыбающимся лицом активирует мышцу (зигомат) около нашего рта, и это заставляет нас, в свою очередь, улыбнуться.

8.3 Этноцентризм и межэтнические конфликты

Индоктринирование. Проблематика межнациональных, межрасовых и вообще межэтнических отношений привлекает внимание многих биополитиков и социобиологов. Проводятся международные конференции и выходят в свет многочисленые сборники статей по указанной проблематике. Широкий интерес к ней не удивителен. Мир на пороге третьего тысячелетия был потрясён эскалацией кровавых этноконфликтов. Вспомним Чечню, Абхазию, Югославию. Проблематика этноконфликтов не ограничена зоной бывших социалистических стран. Достаточно напомнить, что около 500000 жителей Руанды, включая половину народности тутси, стали жертвами геноцида летом 1994 года. В мире существует неорасизм, антисемитизм. Международное беспокойство вызывает, например, обилис сайтов расисткого содержания в Интернете. Несмотря на очевидное влияние социокультурных факторов, проблематика межэтнических взаимоотношений во многих отношениях находится также в орбите биополитики. Предварительно определим понятия.

Этноцентризм (от греч. ethnos - народность, племя и kentron - центр, середина) --. избирательное отношение к представителям "своего" этноса (нации, народности, племени). Этноцентризм часто сочетается с ксенофобией (греч. xenos - чужой; fobos - страх) - неприятием чужих и предполагает культивируемые с раннего детства этнические предрассудки -- неоправданно негативные установки по отношению к группе (в данном случае -- национальности, племени, расе) и отдельным её членам.

И. Айбль-Айбесфельдт и другие ученые социобиологической и биополитической направленности связывают этноцентризм с территориальным поведением человека на групповом уровне, с межгрупповой изоляцией. Как и у животных, территориальное поведение связано с консолидацией группы как (био)социальной системы, распознаванием "своих" и "чужих", против которых направлено агонистическое поведение. Таким образом, предпосылкой этноцентризма является внутригрупповая афилиация, приводящая к разделению мира на "своих" и "чужих", "нас" и "их". Внутригрупповая афилиация, в свою очередь связывается в рамках биополитического подхода с первоначально внутрисемейными отношениями, с родственным альтруизмом как способом максимизации распространения своих собственных генов в потомстве. Сравнительные исследования. показывают, что способность к афилиативным связям эволюционировала в связи с развитием индивидуальной заботы о детенышах, включая их кормление, чистку, согревание и защиту. Эти формы поведения оказались пригодными также и для установления связей между взрослыми организмами. В ходе эволюции социального поведения возникают внутренне консолидированные и отчужденные от соседей социальные группы. Разделение других особей своего вида на "своих" и "чужих" - практически универсальная характеристика живых существ (и даже клеточных клонов). Она присуща и представителям вида Homo sapiens, как на стадии первобытных охотников-собирателей (см. раздел 3), так и в современном "цивилизованном " обществе. Таким образом, этноцентризм формируется в индивидуальном развитии как производное особого отношения (афилиации) к своей семье, т.е. родственного альтруизма. Недаром свою страну называют "родина", "отчизна" (тот же смысл имеет англ. fatherland, нем. Vaterland - земля отцов), а слово "патриот" происходит от лат. pater, греч. pateros - отец. Так в больших коллективах стимулируются чувства, характерные для малых групп, семей. "Семейные отношения" в рамках одного государства поддерживаются путём ритуалов, например, дней поминания предков ("дзяды" в Беларуси и др.). Этот ракурс, несомненно, важен для понимания межэтнических конфликтов.

Немаловажная роль в развитии межгрупповой изоляции и даже агрессии отводится характерным для многих животных межсамцовым альянсам, в случае первобытных групп Homo sapiens речь шла о союзах взрослых мужчин одного племени. Консолидация групп и их воинственность по отношению к соседям обусловливалась, помимо прочих факторов, также "синдромом свирепых мужчин-воинов", которые любят драться. Помимо этого, женщины в тех же группах предпочитают мужчин, готовых воевать ради них (van der Deenen, 1998). Воинская доблесть как мотив переплеталась с более прагматическими мотивами, вытекающими из борьбы за ресурсы с конкурирующими группами. Войны с соседями велись ради приобретения женщин, скота и др. Таким образом, с мотивационной точки зрения межгрупповая агрессия имела смешанный характер (см. классификацию агрессии выше, подраздел 5.6.1.) - включала как "агрессию ради агрессии", так и инструментальную агрессию. Подобное положение сохраняется и в современных войнах, мятежах и других конфликтах политически организованных групп, когда солдаты (боевики, наемники) могут быть в основном мотивированы не враждебностью к противнику, а финансовым или моральным вознаграждением.

Роль биополитических факторов не умаляет значения социокультурных факторов в формировании групповых, племенных, этнических стереотипов. Как продемонстрировано в работах В.Ф. Поршнева и Леви-Стросса, уже в первобытном обществе под разделение людей на соплеменников и чужаков подводилась существенная культурная - мифологическая -- база. "Своей" группе часто отводилась роль хранительницы мирового порядка, в то время как все остальные группы были средоточием хаоса. Первобытная ксенофобия сочетала два идейных компонента - представление о своем превосходстве и исключительности и убеждение, что во всех несчастьях повинно колодовство чужаков.

Для биополитики важно выяснение конкретных механизмов распознавания "своих" и "чужих". Эти механизмы имеют стереотипную природу. Уже бактерия классифицирует химические компоненты среды на две категории - атрактанты (полезные вещества) и репелленты (вредные вещества) и соответственно реализует две стереотипных поведенческих реакции. Стереотипы экономят живым существам на разных уровнях биологической эволюции время и энергию на обработку информации. Лоренц подчеркивал, что гуси уже в молодом возрасте знают, что всё рыжее, большое и пушистое очень опасно. Стереотипы позволяют быстро, по немногим решающим критериям распознать друга и врага, товарища по группе и постороннего, они упрощают мир и вызывают чувство уверенности. И в человеческом обществе стереотипные убеждения и базирующиеся на них предрассудки (национальные, расовые, а также половые и классовые) взаимосвязаны с особенностями нашего мышления, стремящегося "сводить сложное к простому" в конечном счете с работой мозга как "органа мышления". Мы вернемся к нейрофизиологическому обоснованию стереотипов в разделе 6.

Значительный биополитический интерес представляют опознавательные маркеры - те, обычно немногие, признаки, по которым индивид опознает "своих", отличая ото всех остальных представителей своего вида (в данном случае Homo sapiens). В человеческом обществе нередка ситуация, когда распознавание, например, этнической принадлежности человека производится подсознательно, и даже соответствующий стиль поведения возникает раньше, чем индивид осознает: перед ним соотечественник! (или, наоборот: чужак! негр! и др.). Р.Д.Мастерс и др. (см. Masters et al., 1991; Frey, 1998) предлагали испытуемым американцам видеозаписи речей американских, французских и немецких политических деятелей. В основной серии экспериментов звук выключали, и испытуемые не знали, кто из политиков принадлежит к какой национальности. Затем по нескольким шкалам, в том числе по "эмоциональному барометру", где 100 баллов - максимальная любовь, 0 - полная вражда, 50 - безразличие, оценивали эмоциональное отношение испытуемых американцев к этим политикам. Выяснилось, что в целом положительно (чуть больше 50 баллов) американцы отнеслись только к своим соотечественникам; к французам и особенно немцам американцы подсознательно отнеслись более негативно. Американцы казались американским испытуемым более "интеллигентными", "компетентными" и "сильными", чем их французские и немецкие коллеги. Французские политики представлялись американцам "сопереживающими", "энергичными", "оптимистичными", а немецкие -- "скучными", "некрасивыми", "холодными". Для создания этого впечатления было достаточно 10 секунд просмотра видеозаписей. В другом эксперименте, проведенном с немецкими испытуемыми, отношение к предложенным 45 политическим лидерам из 16 стран сформировалось в течение 1/4 секунды!.Характерно, что когда в эксперименте Мастерса и др. с американскими испытуемыми включили звук (и стало возможным сознательное восприятие национальной принадлежности), американцы резко улучшили свое отношение к чужестранцам.

Опознавательные маркеры можно подразделить на

· первичные маркеры, роднящие человека с другими живыми существами, такие как запах, внешность, голос (по этим критериям узнают друг друга новорожденный младенец и мать), а также биохимические критерии, например, комплексы гистосовместимости;

· вторичные, культурно-обусловленные, символические опознавательные маркеры: язык, диалект, акцент; одежда, стиль, манера поведения; наконец, паспорт, униформа, национальный флаг.

Чем больше маркеров совпадают у двух групп, тем по большему числу параметров возможно объединение в одну группу, тем сильнее афилиация. Можно вычленить следующие уровни общности людей (типы идентификации): 1) родство (люди чувствуют себя потомками одного предка), 2) фенотипическое сходство (видимое сходство черт лица или телосложения, стиля движений); 3) предварительное знакомство (многократная демнстрация испытуемому фотографии симпатичного человека усиливает расположение к нему); 4) общность языка ; 5) общность религии; 6) общность территории (людей объединяет место жительства). Племена, до сих пор сохраняющие первобытный уклад (без централизованного правительства), состоят из групп, сочетающих все уровни идентификации: единые для всех диалект языка, религия и территория дополняются верой в общего предка и видимым на глаз физическим сходством. Не удивительно, что многие из таких племен характеризуются интенсивной кооперацией внутри каждой группы и межгрупповой враждой. В то же время население многонациональных, многоязыковых империй (например, Австро-Венгрии) было объединено практически только общей территорией, что обусловливало неустойчивость подобных политических образований (Masters, 1998).

Этноцентризм и этнические предрассудки являются, по данным французского психолога Пиаже, нашедшим отражение в работах В. Теннесмана, Р. Мастерса, Ф. Солтера и других биополитиков, результатом следующих основных стадии индивидуального развития ребенка:

· Первоначально ребенок классифицирует мир на "родичей", которых любит, и всех остальных, которых побаивается. Недоверие к "чужим" и поиск защиты у матери наблюдаются у младенцев в возрасте шести месяцев;

· С 6 до 12 лет формируется этническое самосознание - "неродичи" подразделяются на "соотечественников" - и "чужаков" (иностранцев);

· После 12 лет возникает компенсаторное понимание того, что чужестранцы - тоже люди, что их нравы и язык можно и должно уважать (для 3-го этапа необходимо культурное влияние интернационального или космополитического толка).

Вторая фаза развития этнических предрассудков в жизни ребенка (6-12 лет) протекает наподобие того, что этологи называют импритингом (см. выше 5.3.). Предполагается, что в развитии ребенка имеется чувствительный период, в который он идентифицирует определенный внешний вид с "соотечественником", а другой комплекс черт - с "чужаком". Проводя аналогию между формированием этнических стереотипов и импринтингом у животных, биополитики подходят к проблеме индоктринирования в человеческом обществе. Индоктринирование понимается как сознательное, целенаправленное внушение политических идей, ценностей, символики, норм поведения группам людей. По существу, речь идёт об "идеологической обработке" людей в широком смысле этого слова. Индоктринирование предполагает вмешательство специальных людей (шаманов, жрецов и др.) и/или официальных организаций. Этим индоктринирование отличается от неформальной политической социализации, предполагающей спонтанное восприятие и освоение имеющихся в обществе политических идей и ценностей.

Путем индоктринирования людям можно внушить разнообразные идеи и системы ценностей - от христианского вероучения до марксизма - однако, независимо от конкретной идеологии, индоктринирование представляет эффективное средство консолидации людей в группы, мотивации их к тем или иным совместным действиям. И. Айбль-Айбесфельдт полагает, что индоктринирование частично зависит от тех же нейрофизиологических механизмов (в частности, тех же нейротрансмиттеров), которые обусловливают привязанность ребенка к своей семье. Люди следуют за флагам аналогично тому, как гусенок в эксперименте по импринтингу следует за мячиком (считая, что это его мама).

Идеи, внедряемые путем индотринирования, приобретает характер идеологии - системы установок, идей и ценностей, отражающих отношение к действительности, интересы, цели, умонастроения людей, классов, партий, субъектов политики и власти тех или иных эпох, поколений, общественных движений и т.д. Эффективность идеологий связана с тем, насколько успешно они выполняют следующие функции, в значительной мере связанные с биополитикой:

· Идеологии организуют человеческое мышление и расставляют в нем приоритеты, так как содержат или подразумевают четкую теорию, объяняющую внешний мир и жизнь самого человека в социуме

· Идеологии повышают уважение человека к самому себе, показывают ему, что его жизнь имеет смысл и цель, поскольку в их состав входит та или иная социальная и политическая программа (в случае этноцентрических идеологий - представление об исключительном месте данной нации или иного этноса на международной политической арене), причем от сторонников идеологии ожидается не только ее признание, но и практическая деятельности по ее реализации

· Идеологии дают человеку ясные критерии для опознания "своих" и "чужих" (в общем случае это не обязательно этнические признаки - так, коммунисты дробили людей на пролетариат, "гегемон революции", и буржуазию, враждебный революции класс)

· Идеологии дают выход агрессивному потенциалу людей, поскольку обычно подчеркивают необходимость борьбы для достижения заявленных в этих идеологиях целей

· Идеологии используют в своих ритуалах и символах архаичные элементы, связанные с теми или иными эволюционно-консервативными гранями индивидуальной или социальной жизни и мышления человека (ряд идеологий берет на вооружение фаллические символы, сюжеты, связанные с материнством, ритуальные трапезы, напоминающие о коллективном поедании трофеев первобытной охоты)

· Наконец, идеологии приводят своих сторонников в приятное эмоциональное и физиологическое состояние (нейрофизиологический гомеостаз, см. ниже 6.6.1.)

Выше приводились различные опознавательные маркеры "своих" в противовес "чужакам". Некоторые из этих маркеров могут быть объектом политического манипулирования с целью усилить индоктринирование людей в плане этнической (или, скажем, классовой - в идеологиях типа марксизма) идентификации. Можно менять в нужную сторону прическу и цвет волос, даже форму носа, не говоря уже о сравнительно легко изменяемых культурных маркерах типа стиля одежды или социальных привычек, чтобы, действуя на подсознание людей и их эволюционно-консервативные грани поведения, доказать: Я - свой! Я ваш (Старший) брат! Такое индоктринирование с манипулированием маркерами важно для успеха политического лидера или целой элиты⁸.

⁸ "В Риме веди себя как римляне" - заголовок газетной статьи, в которой был описан визит Б.Н. Ельцина в Якутию-Саху. Статью украшала его фотография в костюме местного шамана.

Именно индоктринирование, по мысли ряда социобиологов (занятых проблемами человеческого общества) и биополитиков, отвечает за распространение социального поведения и эмоционального отношения к "своим" и "чужим", первоначально характерного для малых групп родичей, на большие, анонимные политические системы типа национальных государств. Индоктринирование как бы обусловливает фиктивное родство между представителями одного этноса, гражданами одного государства, даже не имеющими общих генов "пролетариями всех стран", растормаживая первобытные (и даже эволюционно-древние, унаследованные от животных) чувства принадлежности к группе "родичей", готовности защитить эту группу от "чужаков". Тем не менее, многие биополитики сомневаются, что мы обязаны этнокофликтами только некритическому восприятию индоктринированных нам идей. Есть работы о важной роли также чисто прагматических соображений в консолидации людей вокруг тех или иных знамен, в том числе национальных

Знания о биосоциальных корнях этноцентризма помогают в разработке социальных технологий, направленных на его преодоление. Одна из возможных социальных технологий заключается в том, чтобы подать "чужака" как "своего" -- разрушив базу для формирования этнических предрассудков и самого этноцентризма. Для этой цели необходимо культивирование детских и юношеских межнациональных контактов с выработкой дружественных стереотипов в отношении традиционно недружественных национальностей (например, у греков по отношению к туркам и наоборот). Возможен, например, временный обмен детьми возраста предполагаемого "импринтинга" (6--12 лет) между двумя нациями с поселением их в семьях принимающей страны. А. Влавианос-Арванитис пытается достичь того же эффекта с помощью интернациональных Биос-Олимпиад, мирных состязаний в различных видах деятельности с заключением перемирий на период Олимпиады во всех "горячих точках" мира. Конечно, инициатива Президента Биополитической Интернациональной Организации преследует и немало других позитивных целей, связанных с био-культурной стороной биополитики, воспитанием людей планеты в духе уважения к многообразию национальностей и многообразию форм живого. Определенные надежды в плане снятия национальных предрассудков возлагаются и на средства массовой информации, в той мере, в какой они становятся ныне все более глобальными. Независимо от местных интересов, современные СМИ во многих случаях индоктринируют людей в направлении ослабления барьеров между этническими группами и локальными культурами.

Поскольку индоктринирование касается не только воспитания этнического самосознания и во многих случаях ксенофобии, но и других сторон мировоззрения, например, представления о необходимости иерархической социальной структуры, биополитик С. Петерсон предложил вмешаться в процесс индоктринирования и направить "импринтинг" в сторону стимуляции духа социального равенства и активного участия каждого в политической жизни общества. В этом случае есть реальная надежда, что дети станут демократическими личностями.

Территориальное поведение и у животных, и у людей может быть сопряжено с агрессией или ограничиться избеганием чужих. Последнее представляет собой наиболее мирный вариант территориального поведения, преобладающий у многих животных, например, у сурков. Учитывая, что "худой мир лучше доброй ссоры", люди, группы, нации могли бы рационально подойти к выработке оптимальных дистанций, позволяющих чувствовать себя в изоляции, без мешающего присутствия "других" и, в то же время, создавать предпосылки для контакта с этими "другими" по мере потребности.

Целесообразно с биополитической точки зрения также поставить вопрос о создании "буферных зон" между целыми нациями, государствами. Почему, например, не объявить спорные Фолклендские (Мальвинские) острова, из-за которых шла война в 1982 году, зоной взаимопонимания аргентинцев и англичан? (напомним в порядке сопоставления о зонах контакта, имеющихся в пределах взаимоперекрывающихся территорий у многих грызунов).

Данные и концепции этологии и социобиологии оказываются полезными при исследовании различных граней политического поведения и создания соответствующих социальных технологий. В настоящем разделе это было проиллюстрировано на примере: 1) притягательной силы политических лидеров (харизмы), которая в значительной мере зависит от биосоциальных ("обезьяньих") сигналов доминирования и подчинения; 2) невербальной коммуникации (общения без слов), посредством которой передаются такие политически важные сообщения, как сигналы доминирования, обладания территорией, интереса и др.; 3) этноцентризма и этнических конфликтов, которые связаны с эволюционно-консервативным свойством различных живых организмов делить других индивидов на "своих" и "чужих"; 4) индоктринирования, впечатывания в мозг людей некритически воспринимаемых идеологий, что также имеет эволюционно-консервативную грань, поскольку опирается на внутригрупповую афилиацию, межгрупповую изоляцию и, вероятно, на аналоги импринтинга в человеческом обществе.

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА

· Влавианос-Арванитис А., Олескин А.В. Биополитика. Био-окружение. Био-силлабус. Афины: Биополитическая Интернациональная Организация. 1993.

· Горелов А.А. Социальная экология. М. Изд-во Ин-та философии РАН. 1998.

· Гусев М.В. К обсуждению вопроса об антропоцентризме и биоцентризме// Вест. Моск. ун-та. Сер. 16 (Биология). 1991. N 1. С.3--6.

· Данилова Н.Н., Крылова А.Л. Физиология высшей нервной деятельности. М.: Учебная литература. 1997.

· Дерягина М.А. Эволюционная антропология. М.: Изд-во УРАО. 1999.

· Дерягина М.А, Бутовская М.Л. Этология приматов. М.: МГУ. 1992.

· Дольник В.Р. Непослушное дитя биосферы. Беседы о человеке в компании птиц и зверей. М.: Педагогика. 1994.

· Дольник В.Р. Вышли мы все из природы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей. М.: Linka Press. 1996.

· Дьюсбери Д. Поведение животных. Сравнительные аспекты. М.: Мир. 1981.

· Захаров А.А. Организация сообществ у муравьев. М.: Наука. 1991.

· Зорина З.А., И.И. Полетаева, Ж.И. Резникова. Основы этологии и генетики поведения. М.: Изд-во МГУ. 1999.

· Карпинская Р.С., Лисеев И.К., Огурцов А.П.. Философия природы: коэволюционная стратегия. М.: Интерпракс. 1995. С. 13--78.

· Ламсден Ч., Гуршурст А. Генно-культурная коэволюция: человеческий род в становлении // Человек. 1991. № 3. С.11--22.

· Лоренц К.З. Агрессия (так называемое зло). М.: Прогресс. 1994.

· Майерс Д. Социальная психология. Спб., М., Харьков, Минск: Питер. 2000.

· Мак-Фарленд Д. Поведение животных. Этология и психобиология. М.: Мир. 1988.

· Николаев Ю.А. Дистантные информационные взаимодействия у бактерий // Микробиология. 2000. Т.69. № 5. С.597--605.

· Одум О.Ю. Основы экологии. М.: "Мир". 1975.

· Олескин А.В. Голограмма мира // Человек. 1990. № 3. С. 31--39.

· Олескин А.В. Биополитика (часть 1--3). Серия статей. // Вест. Моск. ун-та. Сер. 16 (Биология). 1994. № 2--4.