Социальный гуманизм политики

Лишь горькие уроки ХХ века -- мировые войны, тоталитаризм, дегуманизация культуры, глобальные проблемы -- поставили вопрос о роли политики и человека в преодолении кризиса цивилизации. С другой стороны, начавшиеся процессы постиндустриальной модернизации требуют по-иному взглянуть на роль политической власти, ее инструментарий и технологии, ее легитимность в глазах не только общества в целом, но и отдельного человека. Геополитические и этнополитические потрясения как альтернативы и спутники современной модернизации заставляют задуматься о последствиях разрушения механизмов и структур самоидентификации человека в современном мире. Не просто одиночество в холодном и расчетливом мире политики, но угроза лишиться автономии, собственного «я», страх перед разрушением социальной микросреды, а вместе с ней укорененности в бытии, как следствием неумолимого натиска политической власти, проникающей в мельчайшие клетки социальности, -- вот истоки глубинной тревоги, носящей экзистенциальный характер. Отзвук этой тревоги и в беспокойстве философского ума, размышляющего сегодня о политике и человеке в поисках соответствующей времени гармонии между ними.

Уникальность кризиса цивилизации конца ХХ века проявилась не только в его глобальном масштабе, но и в наложении друг на друга комплексов различных противоречий. Это обстоятельство в сочетании с бурным развитием наук о человеке и обществе, существенным прогрессом и обновлением социально-философского и антропологического знания ставит вопрос о разработке новой методологии философского анализа взаимодействия политики и общества. В таком контексте историко-философский аспект проблемы приобретает особое значение.

Как было показано выше, эвристическая ценность концепций классиков мировой философии применительно к рассматриваемой проблеме обнаруживается лишь при синтезе формационного, социокультурного и цивилизационного подходов. В этом случае можно выделить: во-первых, исторически типичное и социально-экономически детерминированное как в человеке, так и политосфере; во-вторых, исторически и политически неповторимое, уникальное, без которого исторически типичное рискует стать фатально заданным, схематичным;

в-третьих, метаисторическое, социально-всеобщее, фиксирующее субстанциональные особенности как человеческого, так и политического бытия. Цивилизационный подход, по сути дела, подчеркивает невозможность рассмотрения «человека политического» как полностью детерминированного конкретно-историческими условиями, какими бы то ни было внешними факторами.

И в эпоху античности, и на заре Нового времени разработка парадигмы взаимоотношений человека и политики базировалась на специфическом понимании, с одной стороны, сущности и предназначения человека, с другой -- сущности и роли политики в жизни общества. Философия и гуманитарная наука ХХ века выявила и исследовала как влияние биологических, психологических, географических условий на структуры сознания, мотивы и формы поведения человека, так и проявления этого влияния в разнообразных политических состояниях и процессах. Вследствие этого исходной посылкой современного анализа проблемы гуманизации политики может стать определение сущности человека как совокупности его наиболее устойчивых (внутренних и внешних) отношений с миром в целом, а не только с обществом.

Открытие глубин человеческой субъективности сделало необходимым синтез рационального и иррационального в антропологическом и политическом анализе. Внутренняя неисчерпаемость, спонтанность, непредсказуемость характерны не только для индивидуального, но и для массовидного в политике. Новый взгляд на сущность человека побуждает нетрадиционно взглянуть на мысль древних об открытости человеческого существа природе, космосу, мирозданию, о принципиально иной, не технологической, а органицистской встроенности человека в природу и бытие. В свете этого возникает возможность по-новому обосновать тезис о человеческой размерности социального и политического универсума.

Подобное обоснование невозможно без учета специфики видения человека, которая присутствовала в каждом из трех выделенных нами выше подходов к определению сущности политики. В рамках директивного подхода человек, как правило, выступает как пассивный объект властного воздействия, лицо не столько управомоченное, сколько обязанное. Человеческое измерение политического пространства сводится здесь к двухполюсной системе координат «властвующий -- подвластный». Человеческая природа, в лучшем случае, определяет параметры политических технологий, в худшем -- оказывает сопротивление политическому конструктивизму. В концепциях функционального подхода человек -- существо, встроенное в систему или подлежащее упорядочению, преобразованию с последующим включением в функционирующую вертикальную структуру. Субъектно-объектные отношения индивида включены в единое социально-политическое поле и лишь модифицируют его сущность. Полярная система координат лишь смягчается (управляющие -- управляемые), ее иерархическая одномерность сохраняется. Человеческое по-прежнему остается преимущественно внешним условием, рамочным ограничением, а не внутренним организующим началом политики.

Коммуникативный подход, включающий в себя анализ властвования и управления, рассматривает их как моменты, подчиненные взаимодействию социально значимых субъективных интересов. Такая трактовка политики закрепляет за человеком статус равноправного и достаточно автономного субъекта как вертикальной, так и горизонтальной социальной коммуникации, позволяя интерпретировать последнюю как своего рода диалог об интересах и ценностях, попадающих в фокус социального бытия. Неравенства индивидов и групп в поле политики выступают здесь как относительные, как производные от многообразной специфики человеческой субстанции, реализующейся в коммуникации. Делая предметом своей рефлексии не какой-либо конкретный тип общества, а общество как таковое, коммуникативный подход выходит на высший уровень абстракции и в этом смысле оптимален для рассмотрения глобальных культурных и цивилизационных явлений, затрагивающих существенные стороны человеческого бытия. Тем самым создается возможность подвести единое основание -- коммуникацию -- под анализ человеческой жизнедеятельности в различных социальных контекстах: политическом, культурном, цивилизационном. Человеческое измерение политики становится не только органичным и многомерным, но и эвристически значимым, поскольку обращение к культурным и цивилизационным факторам политической коммуникации углубляет наше понимание социальной роли и ценности политики [5, c. 473].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В свете обсуждаемой нами проблемы определенную специфику приобретает отношение современной политики к различным видам информации. С одной стороны, «информационное общество связано с созданием знания как ключевого стратегического ресурса, который не исчезает с его потреблением». Политика должна стимулировать как развитие различных отраслей науки, особенно расширение знаний о человеке и обществе, так и создание новых технологий, в том числе социальных. С другой стороны, научно-технологическая революция увеличивает объем знаний, которые можно использовать в антигуманных целях. Достаточно неоднозначные последствия для человека порождает и развитие современной массовой культуры, образы и стилистика которой порой несут в себе деструктивный потенциал. Ограничить сферу распространения такого знания, сделать невозможным его применение, равно как и противостоять «вандализации» культуры, -- долг самого научного и художественного сообщества. Однако в ряде случаев нельзя исключать применения соответствующих политических средств, поскольку цензура -- не только порождение репрессивных и идеологизированных режимов, а требование самой логики человеческой культуры, ориентированной на сдерживание разрушительных проявлений человеческой активности. Решение задачи гуманизации политики невозможно без изменения требований к человеку, так или иначе участвующему в ней. Развитие современной демократии, наряду с другими проблемами, выдвинуло проблему политического образования граждан. Ее философский аспект предполагает, в частности, формулирование таких ориентиров для сознания и поведения человека, которые облегчали бы самоопределение человека в сфере политики. Весьма значительны здесь возможности коммуникативного подхода к политике. Рассматривая политику как особого рода коммуникацию интересов, данный подход позволяет сформировать у людей представление о естественности плюрализма интересов и необходимости их постоянного диалога. Коммуникативная трактовка политики подчеркивает органическую взаимосвязь природы политического диалога с самоограничением и самоцензурой вступающих в него субъектов. В такой логике объяснения правовые ограничения и государственное принуждение, неизбежные в политике, не кажутся человеку внешними и искусственными: они лишь закрепляют то, что уже на основании опыта добровольно принято большинством субъектов политической коммуникации. При этом включенность в политический диалог побуждает человека к реализации своих интересов при помощи определенной процедуры, к осознанию тесной взаимосвязи прав субъекта с правилами их реализации. Коммуникативная парадигма обладает особой ценностью при формировании политического сознания мультикультурных обществ, для которых цивилизованное взаимодействие этносов, религий, мировоззренческих и политических ориентаций -- единственно возможный способ существования.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Вісник Севастопольського національного технічного університету: зб. наук. пр. / ред. Є. В. Пашков. - Севастополь: Вид-во Севастоп. нац. техн. ун-ту, 1995 -.Вип. 123: Політологія / ред. О. О. Чемшит. - 2011. - 276 с.

2. Гаврилов, М. І. Філософія демократичної державності [Текст] / М. І. Гаврилов. - Донецьк: Вебер. Донец. від-ня, 2007. - 380 с. - Бібліогр.: с. 344-378.

3. Матвеев, С. А. Политология: учеб. пособие / С. А. Матвеев, Л. С. Буланенко. - Изд. 7-е. - Харьков: Одиссей, 2008. - 304 с.

4. Малкин, Е. Основы избирательных технологий и партийного строительства / Е. Малкин, Е. Сучков. - К.: Основні цінності, 2005. - 528 с. - (Практикум ; кн. 32). - Библиогр.: с. 512-518.

5. Політична філософія: підруч. / Є. М. Суліма, М. А. Шепєлєв, В. В. Кривошеїн, В. Ю. Полянська; Ред. Є. М. Суліма. - К.: Знання, 2006. - 799 с.

6. Политология: учеб. для студ. вузов, обуч. по спец. "Юриспруденция" / Ред. В. Д. Перевалов. - М.: НОРМА, 2005. - 376 с.: ил. - Крат. слов. терминов: с. 315-363.

7. Рудич, Ф. М. Політологія [Текст]: підруч. для студ. вищ. навч. закл. / Ф. М. Рудич. - К.: Либідь, 2005. - 480 с.

Размещено на Allbest.ru