Проблемы мигрантов в современном мире

Цифра людей по разным причинам меняющих место жительства постоянно увеличивается, и значительную ее часть составляют вынужденные мигранты - беженцы и вынужденные переселенцы, покинувшие родину в результате этнических, религиозных и военных конфликтов. Вынужденные мигранты в процессе болезненного переезда и адаптации на новом месте испытывают множество трудноразрешимых экономических, социальных и психологических проблем.

Везде процесс адаптации мигрантов к новой культуре проходил с большими сложностями, причем проблемы возникали не только у мигрантов, но и у местных жителей.

Известно, что в ХХ веке миграции из стран Азии и Африки в Европу, Северную Америку, Австралию приобрели массовый характер. Поэтому, начиная примерно с 50 - 60 гг., американские, австралийские, английские психологи стали заниматься исследованиями причин и мотивов миграций, психологических проблем адаптации мигрантов к другой культурной и природной среде, изучением психологических особенностей у мигрантов различных поколений.

В отечественной науке вопросы вынужденной миграции до начала 90-х гг., практически не разрабатывались. Главная причина в том, что эта проблема не была у нас актуальна со времен Второй мировой войны ( в военное время серьезно заниматься проблемами беженцев было просто невозможно). Массовое появление вынужденных мигрантов в пост советском пространстве поставило перед общественностью и социальными науками новую научную и практическую проблему.

Вынужденная миграция входит в число трудноразрешимых жизненных ситуаций. С полным правом ее можно отнести к числу экстремальных, когда перед личностью ставится проблема совладания со сверхсложными жизненными обстоятельствами, равносильная проблеме выживания. Ситуация вынужденной миграции требует от индивида усилий, которые находятся на границе его адаптивных возможностей или даже превосходят имеющиеся у него резервы. Но, с другой стороны, именно высокая интенсивность ощущения опасности и угрозы самому мигранту, а также наиболее значимым для него людям - членам его семьи, определяет выраженное стремление справиться с возникающими трудностями. Эти две стороны как раз определяют значимость, востребованность, возможную высокую эффективность профессиональной помощи мигрантам[64].

Выделяют несколько аспектов в переживании ситуации вынужденной миграции. Это миграция как переживание негативных жизненных событий - потерь, лишений, изменений, происходящих до и во время переселения. Также это адаптация мигрантов в новой социокультурной среде: миграция как переживание перемен и культурных различий и миграция как переживание изоляций и деприваций.

Травматизация психики в прошлом, определяемая историей миграции, травматизация психики в новой социокультурной среде, вызванная требованиями адаптации и другими трудностями, возникающими после переезда (в частности, мигрантофобией), - все это нередко превышает психофизиологические возможности человека и ставит перед ним проблему выживания.

Существование на территории России различных категорий мигрантов создает необходимость детального изучения и анализа их взаимоотношений с принимающим населением, условий, в том числе психологических, для их адаптации, а также поиска путей принятия мигрантов местными жителями и установления между ними добрососедских отношений.

Социальный педагог как «посредник» между культурами, должен найти стратегию помощи, при которой бы ослаб или даже совсем исчез барьер «свои - чужие». Для этого психолог вынужден вырастить особую посредническую культуру - культуру толерантности, позволяющую мигрантам и людям страны, принявшей мигрантов, понять и принять друг друга, а не воспринимать появление мигрантов как нашествие варваров.

В соответствии с Декларацией принципов толерантности, принятой ЮНЕСКО в 1995 году, толерантность определяется как ценность и норма гражданского общества, проявляющаяся в праве быть различными всех индивидов гражданского общества; обеспечение устойчивой гармонии между различными конфессиями, политическими, этническими и другими социальными группами; уважение к разнообразию различных мировых культур, цивилизаций и народов; готовности к пониманию и сотрудничеству с людьми, различающимися по внешности, языку, убеждениям и верованиям.

Социальный педагог как «посредник» должен работать одновременно на два фронта. Если он окажется не в силах помочь преодолеть мигрантофобию (страх перед мигрантами) коренным жителям, столкнувшимся с мигрантами страны, то риск роста социальной напряженности в стране возрастет. Если же потерпит неудачу в общении с мигрантами, понимании и принятии мигрантами той культуры, в которой они оказались, то мигранты могут выступить как носители группы социального риска[37].

Невзгоды и лишения, послужившие причинам вынужденного переселения, а также сам факт потери родины, отрыва от корней определяют формирование специфического опыта мигрантов, который выходит за рамки обычного и повседневного. Необходимая вынужденным мигрантам психологическая и социально-педагогическая поддержка не может быть адекватно реализована без работы с их тяжелым жизненным опытом - с переживаниями страданий, потерь, лишений до и во время переселения. В психологии при обсуждении таких переживаний и их отдаленных последствий широко используются два понятия - «стресс», «травма».

Вопрос об их соотношении довольно сложен и многогранен. Одно из решений вопроса о причинно-следственной связи «стресса» и «травмы» нашло свое воплощение в диагностической категории «посттравматическое стрессовое расстройство» (ПТСР), самим названием определяющей стресс как результат или следствие травмы[60].

Другая культура вынуждает мигранта отказаться от прежнего образа жизни, принять иные социальные нормы, правила и способы поведения. Этот процесс называют социокультурной адаптацией (от лат. аdaptatio - приспособление).

Меняется все: от природы и климата до одежды и пищи, от социальных, экономических и психологических отношений с миром и другими людьми до отношений в собственной семье. Самая важная часть изменений - культурные: другой язык, обычаи, традиции, ритуалы, нормы и ценности. В этом чуждом, непонятном мире невозможно не почувствовать себя лишним, никому не нужным скитальцем. Местные жители с опаской и недоверием принимают приезжих. Невидимые социальные границы изолируют мигрантов, замыкая их в губительном одиночестве. Даже при благоприятных условиях адаптация - трудный, стрессогенный процесс. В качестве основных показателей успешности социокультурной адаптации мигрантов можно выделить следующие: установление позитивных связей с новой средой, решение ежедневных житейских проблем (школа, семья, быт, работа), участие в социальной и культурной жизни принимающего общества, удовлетворительное психическое состояние и физическое здоровье, адекватность в общении и в межкультурных отношениях, целостность и интегрированность личности.

2.2 Психологические поблемы мигрантов. Стратегии межкультурной адаптации мигрантов

Под аккультурацией понимается «непосредственное взаимодействие групп индивидов, принадлежащих к разным культурам, которое влечет за собой изменения в первоначальных культурных характеристиках одной или обеих групп». Хотя аккультурация - термин нейтральный (то есть, изменение может иметь место в одной или обеих группах), на практике, как правило, аккультурация вызывает большое количество изменений в одной из групп (группа аккультурации), чем в другой.

Грейвз установил различие между аккультурацией как коллективным или групповым феноменом, и психологической аккультурацией. В первом случае, аккультурация - это изменение в культуре группы; во втором - это изменение в психологии индивида. Подобное разделение на уровни важно по следующим причинам: во-первых, для исследования систематических отношений между этими двумя наборами переменных; во-вторых потому, что не все индивиды в той же самой степени участвуют в общем процессе аккультурации, проходящем в их группе. Известно, что, в то время как общие изменения в группе могут быть очень глубокими, степень участия в них индивидов сильно варьируется (Берри (Berry), 1970; Фурнхем (Furnham) и Бохнер (Bochner), 1986)[60].

В результате иммиграции, многие общества становятся культурно многоукладными. Это значит, что люди с различным культурным прошлым объединяются в рамках неоднородного, разнообразного общества. Во многих случаях они формируют культурные группы, неравные по своему влиянию и возможностям (численные, экономические, или политические). Эти различия вызвали появление таких популярных и соционаучных терминов, как «мейнстрим», «меньшинство», «этническая группа» и т.д.

В многоукладных обществах могут существовать различные виды культурных групп, и их разнообразие вызвано, прежде всего, тремя факторами: добровольностью, мобильностью и постоянством. Некоторые группы вступают в процесс аккультурации добровольно, в то время как другие участвуют в нем по необходимости (это беженцы, коренное население). Другие группы вступают в контакт из-за того, что они переместились на новое место, в то время как в жизнь других новая культура была привнесена. И наконец, среди мигрировавших групп некоторые остаются на относительно постоянное проживание и, следовательно, участие в процессе аккультурации, для других же данная ситуация является временной (например студенты международных учебных заведений и приглашенные рабочие, а также лица, ищущие убежища, которые в конечном счете могут быть депортированы)[1].

Несмотря на такое разнообразие фактов, ведущих к аккультурации удалось сделать вывод, который заключается в том, что основной процесс адаптации протекает одинаково во всех названных группах. Варьируются же направление, уровень сложности, и, в некоторой степени, возможные результаты аккультурации.

Долгосрочные психологические последствия процесса аккультурации достаточно многочисленны и зависят от социальных и личных переменных, характеризующих как общество происхождения, так и общество поселения, а также от явлений, существовавших до, и возникающих в течение, процесса аккультурации.

Культурные факторы оказывают влияние на развитие и проявление индивидуального человеческого поведения. Многие физиологи, работающие в этой области, пришли к выводу, что располагают уже существенными доказательствами, подтверждающими результат взаимодействия культуры и поведения: действия индивидов, как правило, подвержены влияниям культуры и отвечают ее ожиданиям.

Что случается с индивидами, чье развитие прошло в одном культурном контексте, когда они пытаются жить в новом культурном окружении?

Во всех многоукладных обществах, культурные группы и их отдельные члены (и в доминирующей, и в недоминирующей позиции) должны иметь дело с проблемой того, как адаптироваться к новой ситуации. В ежедневных столкновениях друг с другом, группы и индивиды вырабатывают свои стратегии поведения, действуя в соответствии с двумя главными проблемами. Это, во-первых, сохранение культуры (т.е. до какой степени важна культурная самобытность, и сколько сильно желание ее сохранить); и контакт и участие (т.е. в какой степени они могут входить в другие культурные группы, или принадлежать в первую очередь к своей среде)[61].

Выделяют четыре стратегии аккультурации. Эти стратегии имеют различные названия, в зависимости от того, какой тип группы (доминирующий или недоминирующий) рассматривается в данный момент. Недоминирующим группам, члены которых не стремятся сохранить культурное своеобразие и ежедневно ищут взаимодействие с другими культурами, соответствует стратегия Ассимиляция. Напротив, стратегия индивидов, пытающихся сохранить свою исконную культуру и, в то же время, пытающихся избежать влияния других культур, определяется как Отделение. Когда же речь идет о желании не только сохранить культурную самобытность, но и непрерывно взаимодействовать с другими группами, мы имеем дело со стратегией Интеграции. В этом случае сохраняется определенная культурная целостность, а также проявляется стремление участвовать на правах интегрального члена в более широкой социальной сети. Наконец, в случае если интерес либо возможность сохранения культуры невелика (часто по причине навязанного отказа от культуры), и заинтересованность в отношениях с другими практически отсутствует (по причине исключения из коллектива или дискриминации) имеет место стратегия Маргинализации.

Эта классификация основана на допущении, что недоминирующие группы и их отдельные члены имеют свободу выбрать свой способ аккультурации. А это, конечно не всегда так. Когда доминирующая группа навязывает некоторые формы аккультурации или ограничивает выбор недоминирующих групп или индивидов, следует использовать другие термины. В подобной ситуации, люди могут иногда выбрать Отделение; однако если отделения требует от них доминирующее общество, это не что иное, как Сегрегация. Точно так же, желанию ассимилироваться, противопоставлено понятие Котла, причем применение последнего, как правило, более подходит на Скороварку. В случае маргинализации, выбор редко бывает добровольным. Она скорее бывает вызвана попытками носильной ассимиляции (Pressure Cooker), сопровождающимися несильным исключением (Сегрегация), поэтому одного понятия маргинализация вполне достаточно[60].

Интеграция может быть выбрана только «свободно» и успешно реализуется недоминирующими группами исключительно при условии, что доминирующее общество открыто, и стремится к культурному разнообразию[61]. Из этого следует, что интеграция требует взаимной аккомодации, под которой понимается признание обеими группами права каждой из них на существование в качестве отдельных народов. Данная стратегия требует, чтобы недоминирующие группы приняли базовые ценности большего общества, доминирующая группа должна быть готова адаптировать свои государственные институты (например образование, здоровье, труд) к новым условиям так, чтобы они более соответствовали нуждам сформировавшегося многоукладного общества.

Очевидно, что стратегия интеграции встречается только в обществах, которые уже являются разнокультурными, и в которых прослеживаются определенные психологические предпосылки. Эти предварительные условия таковы: широко распространенное стремление к культурному разнообразию в обществе (т.е. наличие положительной «разнокультурной идеологии»); относительно низкий уровень предрассудков (т.е. минимальное распространение национализма, расизма и дискриминации); позитивные взаимоотношения среди культурных групп (т.е. отсутствие межгрупповой вражды); и ощущение всеми группами связи, или отождествления, с доминирующим обществом [61].

Также очевидно, что интеграция (и отделение) может иметь место только при условии, что другие члены этнокультурной группы разделяют желание сохранить культурное наследие группы. В этом смысле, эти две стратегии «коллективны», притом, что ассимиляция более «индивидуалистична». Однако были отмечены и другие ограничения выбора стратегии аккультурации. Можно привести в пример тех, чьи физические особенности отделяют их от общества (например корейцы в Канаде или турки в Германии). Это, в свою очередь, способствует возникновению предубеждений и дискриминации и может вызвать нежелание участвовать в процессе ассимиляции.

Отношение индивидов и групп к этим четырем путям аккультурации может меняться, и их фактические модели поведения могут меняться соответственно. Вместе, это отношение и модели поведения составляют то, что называют стратегиями аккультурации. Предпочтения в выборе одной из четырех альтернатив изучаются во многих исследованиях. Национальная политика и программы могут также служить предметом анализа в рамках этих четырех подходов. Некоторые четко ориентированы на ассимиляцию, предполагая, что все иммигранты и этнокультурные группы должны уподобляться доминирующему обществу; другие направлены на интеграцию и охотно принимают и включают в свой состав все группы, причем в большей степени на их собственных культурных условиях. В то же время, в некоторых обществах ведется политика сегрегации, либо предпринимаются попытки маргинализации нежелательных групп.

Еще три проблемы требуют особого комментария. Они связаны с тем, что предпочтение одной стратегии аккультурации другим, как известно, может меняться в зависимости от контекста и временного периода (например длительность проживания). Во-первых, обычно полное и последовательное предпочтение отдается какой-либо одной стратегии. Однако могут также быть изменения согласно положению: в личных областях (таких как дом, расширенная семья, этническое сообщество) сохранению культуры может уделяться больше внимания, чем в публичных сферах (на месте работы или в политике). К тому же, в частных сферах меньше проявляется стремление к межгрупповым контактам, чем в публичных. Во-вторых, более широкий национальный контекст может влиять на стратегии аккультурации так, что в явно разнокультурных обществах индивиды могут стремиться соответствовать такой политике, причем с личным предпочтением интеграции. В ассимиляционных обществах, проблема аккультурации. То есть индивидам вполне может быть навязан выбор стратегии, даже так, что роль личного предпочтения ограничивается до минимума. Действительно, когда личное предпочтение находится в конфликте с национальной политикой, часто результатом бывает давление. Наконец, в-третьих, очевидно то, что в течение развития, а также основного периода аккультурации, индивиды пробуют различные стратегии, в конечном счете, останавливаясь на той, которая является более полезной и удобной, чем другие. Однако известно, что нет никакой последовательности или сроков, в течении которых используются те или иные стратегии.

В 1974г. канадскими психологами Дж.Берри и Р.Аннис [60] в качестве одного из видов стресса, который испытывают мигранты на новом месте, был описан так называемый «стресс аккультурации».

В рамках клинического подхода стресс аккультурации рассматривался вначале как форма аномической депрессии (аномия - утрата ценностей и норм). Позже Дж.Вестермайер представил стресс аккультурации как отдельный синдром, сочетающий в себе депрессивные, параноидные и тревожные симптомы. Он считал, что при такого рода расстройствах мало эффективны как фармакологические, так и социальные или психологические вмешательства.

Эти клинические наблюдения подтверждают результаты изучения ностальгии - тоски по родине. Этот термин ввел швейцарский врач И.Хофер, и психиатры начали изучать это явление еще в ХV// веке. На рубеже Х/Х и ХХ веков результаты исследований ностальгии обощил немецкий психиатр и философ Карл Ясперс.

В качестве проявлений стресса аккультурации большинство исследователей называют социальную дезинтеграцию и личностный кризис. Привычный социальный порядок и культурные нормы утеряны, и человек может легко растеряться в измененной ситуации. На групповом уровне источником тревожности становится тот факт, что в новых условиях не работают прежние схемы властных отношений, общественного порядка и экономические стратегии, а на индивидуальном уровне могут возникнуть враждебность, неуверенность, идентификационная спутанность и депрессия.

Важно учитывать, что стресс аккультурации накладывается на предшествующий травматический опыт мигрантов, что приводит к их взаимному усилению. Это одна из основных причин повсеместности ПТСР среди беженцев и вынужденных переселенцев, часто в тяжелой и ухудшающейся со временем форме.

Статистика показывает, что частота ПТСР сильно варьируется в зависимости от этнической принадлежности. Так, в США среди беженцев из Латинской Америки ПТСР отмечается у 52%, из Центральной Америки - у 49%, а из Мексики - у 25%. Тем не менее о влиянии этнокультурных факторов на ПТСР известно пока недостаточно[61].

Признавая значимость этого вопроса, Дж.Дрэгунс пришел к выводу о необходимости разработки терапии ПТСР с учетом культурных различий. Он выделил универсальные аспекты психотерапевтического вмешательства при ПТСР, не зависящие от социального контекста и географической локализации, а также те аспекты, которые существенно варьируют в зависимости от культуры.

Дж. Лефф приводит данные о том, что внешние проявления стресса могут определяться обычаями и традициями. Так, в большинстве культур в качестве компонента погребального ритуала присутствует санкционированное и даже предписанное снятие контроля над эмоциональным выражением при переживании горя (крики, громкий плач и др.). Есть, однако, и такие культуры (например, мексиканская), в которых традицией предписывается стоическое терпение без какого-либо выражения страдания, даже в случае насильственной смерти . Представление о том, что реакции на травматический опыт могут быть как универсальными, так и культурно-специфическими, нашло свое отражение также в последней версии DSM (Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, 1994).

Среди культурно-специфических аспектов, имеющих важное значение в процессе психотерапии, Дрэгунс выделяет следующие: специфика взаимоотношений клиента и психотерапевта; роль ритуала в психотерапии; использование метафор, образов, мифов. Особо следует подчеркнуть роль мистических иррациональных образов, имеющих важное значение в ряде культур. В противоположность западному рациональному менталитету, эмпирическим и натуралистическим взглядам, у представителей восточных культур мистические образы присутствуют в субъективном переживании в такой степени интенсивности, что для западного человека они становятся пугающими и неприемлемыми и восприниматся за гранью нормы.

Дрэгунс предлагает учитывать культурно-специфические реакции мигрантов на травматический опыт на основе социокультурных измерений, разработанных Дж.Хофстедом. Исследования Хофстеда по категоризации культур широко известны в кросс-культурной психологии. Хофстед выделил четыре основных социокультурных измерения: индивидуализм/коллективизм, маскулинность/феминность, дистанция по отношению к власти и степень избегания неопределенности. Оказалось, что эти социокультурные размеренности достаточно полно характеризуют культурную специфику, в частности, в отношении психотерапии[64].

Индивидуализм/коллективизм. Эта размеренность показывает, в частности, как человек воспринимает себя - как независимое существо или через свою принадлежность к группе. И индивидуализм, и коллективизм соприсутствует во многих культурах, но различается степень их выраженности. От принадлежности мигранта к индивидуалистической или коллективистской культурам зависит оценка его реакции в условиях нового социокультурного окружения. Например, в индивидуалистическом обществе одиночество, вина и отчуждение считаются критериями негативного психического состояния, а в коллективистских культурах конформность и подавление личных стремлений неразрывно связаны с чувством общности.

Дистанция власти. Это измерение отражает значимость власти и природу ее проявления. В культурах со значительной дистанцией власти социального педагога и клиента разделяет широкая пропасть: социальный педагог знает и направляет, а клиент следует, с благодарностью или возмущением, повинуясь или бунтуя. Наоборот, в культурах с низкой дистанцией власти имеется широкое поле для сотрудничества, эгалитарной (равноправной) деятельности.

Маскулинность/феминность. Феминность связана с заботой, а маскулинность - с совладанием, и эти две модальности необходимо учитывать при социально-педагогических вмешательствах в той или иной культуре. В маскулинных культурах можно ожидать нацеленности на восстановление продуктивности и эффективности, тогда как феминные культуры будут направлены на внутренний мир и ориентированы на переживание удовлетворения по отношению к себе и другим, на достижение счастья.

2.3 Миграция как переживание депривации и изоляции

В комплексе проблем, характерных для мигрантов, важное место занимают психологические и социально-педагогические последствия депривации и изоляции.

Термин «депривация» вошел в психологию благодаря английскому психоаналитику Джону Боулби, который считал, что результатами неудовлетворенных в раннем детстве потребностей в материнской любви и заботе становятся задержки в эмоциональном, физическом и интеллектуальном развитии ребенка. В социологии и социальной психологии этот термин стал использоваться в сравнительных исследованиях различных социальных слоев общества. В современной науке можно выделить два аспекта исслдования социальной депривации, которые представляются очень важными для понимания проблем вынужденных мигрантов. Первый связан непосредственно с понятием социальной изоляции как важной характеристики депривации. В этом случае социальная депривация определяется как недостаточность контактов с окружающей средой, влияющая на психическое состояние человека и определяющая нарушение уже сложившихся механизмов социальной адаптации, которые могут привести к депрессии, тяжелым неврозам и психозам. Чем выше их изоляция в новой социокультурной среде, тем более серьезными и менее поддающимися коррекции становятся их психические расстройства. Второй аспект отражен в широко известной в социальных науках теории относительной депривации Т.Гурра. Ее суть состоит в придании решающего значения проблеме реализации базовых потребностей человека и значимости субъективного восприятия расхождений между ценностными ожиданиями и нереализованными возможностями, между ожидаемым удовлетворением потребностей и действительным их удовлетворением[62]. Эмпирическое исследование, представленное в третей главе, показывает, что для вынужденных мигрантов характерна высокая степень фрустрации как базовых потребностей, так и потребностей более высокого уровня, а также высокая степень расхождения между ожиданиями и реальной ситуацией.

Степень депривации и изоляции, которую пкреживают мигранты, в большей степени зависит от социальных параметров принимающего общества. В изучении их взаимосвязи со стратегиями адаптации мигрантов западными учеными накоплен значительный опыт. Уже упоминалось, что на успешность интеграции мигрантов существенно влияет сама миграционная политика принимающей страны.

Показано, что не только стратегии адаптации, но и состояние психического здоровья мигрантов зависит от политики, проводимой в отношении иммиграции.

Фернхем и Бочнер выделили еще два важных параметра принимающего общества, облегчающих или затрудняющих адаптацию мигрантов. Это - культурная дистанция и отчетливость различительных признаков (раса, культура, язык, религия) между принимающим обществом и культурами мигрировавших этнических групп, степень внутренней гомогенности принимающего общества. Считается, что в культурно и этнически однородных обществах, например в странах типа Японии, которые состоят из людей, имеющих преимущественно одинаковую этническую идентичность, больше препятствий для мигрантов на пути адаптаци. В поликультурных странах, таких как, например, США, в которых этническая мозаичность общества - его важная характеристика, и где у людей развивается высокая чувствительность к их собственной и чужой культурной принадлежности, адаптация мигрантов проходит менее болезненно.

Исследования взаимоотношений между мигрантами и местным населением выявили еще ряд аспектов, проливающих свет на проблему адаптации. Среди линий анализа наиболее актуальны следующие: ролевая и статусная структуры в контексте сценария «хозяева и гости», нацеленность на постоянное или, наоборот, временное взаимодействие; диффузное или компактное расселение мигрантов; численное соотношение меньшинств и большинства; степень включенности в общество (участник или наблюдатель) и наличие социальной ниши для мигрантов; степень распространенности мигрантофобии.

Оказываясь в новой социокультурной среде, в процессе взаимодействия с принимающим населением мигранты всегда испытывают затруднения, обусловленные различиями в традициях, обычаях, установках, поведении, ценностных ориентациях, сформировавшихся в разных условиях. У местного населения непохожесть мигрантов вызывает непонимание и раздражение, приводя к возникновению взаимной нетерпимости и конфликтам. Всплеск миграционных процессов в последние годы в России способствовал тому, что в обществе распространилось новое негативное социальное явление, особая разновидность ксенофобии - мигрантофобия. Неприятие со стороны принимающего населения приводит к возникновению у беженцев и вынужденных переселенцев изоляционистских установок и ориентации на «своих». Объединение мигрантов в группы зачастую ускоряет и усиливает процесс их превращения в устойчивый объект негативных социальных установок.

Как показывают исследования и практика, проблемы во взаимоотношениях с местным населением возникают как у русских мигрантов, приезжающих в Россию из различных точек бывшего СССР, так и у беженцев из стран дальнего зарубежья, не знающих русского языка и русской культуры.

Известно, что в Москве беженцы из стран Центральной Азии и Африки, отличающиеся по внешнему виду от местного населения, являются постоянным объектом негативных высказываний и агрессивных действий. Межкультурное взаимодействие осложняется тем, что беженцы из дальнего зарубежья в большинстве своем находятся в полной социальной изоляции от местного населения. Имеющиеся контакты кратковременны и носят эпизодический характер, зачастую они ограничены общением с правоохранительными органами, представителями общественных организаций и покупателями на рынках, где беженцы подрабатывют. Только единицы имеют друзей и близких знакомых среди местного населения (как правило, те, кто прежде учился в Советском Союзе). Поэтому иностранные мигранты, даже после многих лет пребывания в России, практически не знают русского языка, не имеют представления о местных обычаях и традициях, не знакомы с правилами поведения, принятыми в стране пребывания.

Психологические и социально-психологические проблемы, обусловленные депривацией и изоляцией, в большей степени характерны для мигрантов, проживающих в компактных поселениях. Помощь беженцам, живущим компактно в центрах временного размещения, всегда связана с решением специфических проблем, и вопрос о том, насколько оправдано такое расселение, не имеет однозначного ответа. Поселение беженцев и лиц, ищущих убежища, компактным способом, бесспорно, имеет на первых порах ряд преимуществ для людей, оказавшихся в чужой стране, без средств к существованию, крыши над головой, без знания языка и культуры. Однако компактное расселение беженцев, несомненно, облегчающее их жизнь в первый период пребывания в чужой стране, в дальнейшем может привести к развитию целого ряда негативных последствий как для общины в целом, так и для отдельно взятой личности. Скопление в одном месте множество страданий, неустроенных и обделенных, приводит к так называемому «эффекту гетто» [61]. Он выражается в деградации личности, ухудшении взаимоотношений между людьми, росте иждевенческих настроений. Перекладывание на других чувства ответственности за свою жизнь и жизнь семьи приводит к тому, что у беженцев из центров временного размещения возникает эффект «выученной беспомощности», вызываемый пассивностью поведения, потерей личного контроля над ситуацией. В любом случае, даже несмотря на негативные психологические последствия, временное размещение беженцев в специальных центрах может быть оправдано уже тем, что оказывается единственной возможностью дать людям крышу над головой и позволяет им выжить физически. Но для того, чтобы человек выжил как личность, необходимы специальные действия помогающих организаций, которые бы стимулировали силу собственного «Я» человека: поощрение активности беженцев, их участия в принятии решений, возможности влиять на жизненные события.

Отношения русскоязычных вынужденных мигрантов с местным населением также складываются не лучшим образом: не оправдываются надежды на теплый прием на исторической родине. Русские вынужденные мигранты характеризуют представителей местного населения в Центральной России как равнодушных, холодных, ленивых, завистливых, лицемерных, грубых, продажных, невнимательных. Лишь совсем немногие отмечают у местных жителей положительные качества: отзывчивость, добродушие, порядочность. В свою очередь, в глазах местных жителей вынужденные переселенцы выглядят агрессивными, раздражительными, нервными, недоброжелательными, недоверчивыми, неуверенными, забитыми, приспособленцами, высокомерными, наглыми. Подобные представления отражают высокую степень взаимного неприятия и обостряют отношения между мигрантами и местными жителями, являясь важнейшим фактором, осложняющим социокультурную адаптацию. Отсутствие полноценного общения и взаимодействия с местным населением приводит к возникновению характерного для большинства мигрантов чувства отчужденности, ненужности и бесполезности.

В заключении второй главы отметим, что в проведенных ранее исследованиях обнаружились фобические реакции, энурез у детей, невротические проявления у взрослых. У многих мигрантов налицо симптомы состояния посттравматического стресса, для них характерна повышенная агрессивность, этническая интолерантность. Проблемы, от решения которых зависит моральное и физическое состояние мигрантов, проживающих на территории России, напрямую связаны с возможностью реализации прав человека, записанных в гл. 1 и 2 Конституции Российской Федерации. Наиболее остро для вынужденных переселенцев и беженцев стоит задача реализации такой конституционной нормы, как право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Формально в России русские мигранты из различных регионов не считаются беженцами, а получают статус вынужденных переселенцев, как только принимают российское гражданство. Беженцами же признаются только те мигранты, которые не имеют права стать российскими гражданами, как правило, это люди других национальностей. Фактически же и социально-экономическое положение и психическое состояние как у вынужденных переселенцев, так и у беженцев зачастую являются одинаково тяжелыми. Интересующая нас категория мигрантов после переезда попадает в среду, не являющуюся для них абсолютно новой, и, казалось бы, процесс привыкания облегчается отсутствием таких проблем, как незнание языка, обычаев, традиций, тем не менее, многие переживают серьезные психологические затруднения в процессе адаптации, испытывают культурный шок, ощущают себя чужаками в окружении людей своей же национальности.

К сожалению, при работе с вынужденными мигрантами о психологии вспоминают только тогда, когда возникает потребность в психиатре. Но в этом случае ситуация уже запущена, а искалеченная психика нуждается не в психологической помощи, а в медикаментозном лечении. Очень важно не доводить дело до психического срыва. Именно психическое состояние человека, его психологический настрой определяют возможности адаптации, способности справиться, выжить. Вынужденным мигрантам, особенно беженцам из "горячих точек", крайне необходима психотерапевтическая помощь в преодолении кризисных жизненных ситуаций и профессиональные консультации специалистов-психологов. Существующие методы и приемы психотерапии помогают выйти из депрессии, избавиться от негативных переживаний и мыслей, перейти от деструктивного, разрушительного поведения к конструктивному, созидательному. Специальные тренинги направлены на повышение уверенности в себе, преодоление чувства тревожности, формирование позитивного образа самого себя.

Для того чтобы организовать работу по психотерапевтической помощи вынужденным мигрантами, необходимо иметь ясное представление об их психическом состоянии. С начала 90-х г. проводятся исследования по психодиагностике состояния вынужденных мигрантов, в своей работе мы попытаемся дополнить данные исследования.

Краеугольным камнем понимания психического состояния вынужденных мигрантов является кризис социальной идентичности - резкие трансформации представлений личности о себе и своем месте в системе жизненных отношений. Через кризис социальной идентичности прошло практически все наше общество. Но особенно болезненным этот процесс оказался для вынужденных мигрантов. У некоторых категорий вынужденных мигрантов идентичность трансформируется настолько сильно, что перестает выполнять свои функции: интегрирующую - на уровне группы и адаптивную на уровне личности. Теряют свою значимость главные категории (социальный статус, профессиональная принадлежность, семейные роли, половая, возрастная принадлежности), на которые мы опираемся, ориентируясь в окружающем мире. В частности, для мигрантов становятся неактуальными такие статусные категории, как гражданство и национальная принадлежность. Это кардинальная трансформация структуры идентичности осознание себя выброшенными за пределы главных жизненных отношений в обществе.

Попадание в новую этнокультурную среду зачастую приводит к так называемому культурному шоку. Следование прежним нормам и ценностям, принятым в той среде, откуда человек был вынужден уехать, только усугубляет ситуацию. Чем более жестко человек придерживается привычных для него культурных моделей поведения, социально одобряемых в прежней культурен, тем труднее ему приспособиться в новой среде. Причем существенную роль играют не только этнические, но и культурные различия.

В то же время есть и другая крайность - например, ухудшается отношение к своему народу, нарастают тенденции отрицания собственной культуры, становится безразличной этническая принадлежность, что также не способствует успешной адаптации. Это означает, что человек не должен терять своего лица, полностью отказываясь от привычных способов поведения, стиля жизни. Для уже сформировавшейся личности такие перестройки чреваты тяжелыми психологическими последствиями. Подобные трансформации самосознания у беженцев и вынужденных переселенцев снижают уровень толерантности (терпимости) к другим группам, препятствуя адаптации в новых условиях. В таких ситуациях необходим достаточно длительный процесс культурной адаптации, в ходе которого консультации психологов и психотерапевтов могут оказать неоценимую практическую помощь.

Около 90% ситуаций с отстаиванием интересов вынужденных мигрантов в судах и оказанием им правовой помощи связано с легализацией пребывания репатриантов в стране (получение гражданства Российской Федерации и регистрации по месту жительства и/или по месту пребывания) и легализацией их в качестве вынужденных переселенцев (получение соответствующего статуса от территориального органа ФМС)[44].

Этот «перекос» вовсе не означает, что, к примеру, с проблемами трудоустройства, обеспечения жильем, социальными услугами все обстоит благополучно. Дело тут в сочетании двух обстоятельств: во-первых, нарушения прав переселенцев в означенных сферах являются массовыми; во-вторых, юридическая борьба с этими нарушениями доказала свою результативность (особенно когда дело доходит до судебного разбирательства), поскольку речь идет о противоречии действий разного ранга должностных лиц положениям Конституции и других весьма четко сформулированных законодательных актов. Другой вопрос, что «советским» людям, особенно находящимся в тяжелом материальном и психологическом состоянии, нередко бывает трудно перестроить свое мышление и заставить себя обратиться в суд, а затем проходить одну судебную инстанцию за другой.

Что касается трудностей переселенцев в получении жилья и работы, речь тут идет, во-первых, о так называемых ресурсоемких правах, соблюдение которых крайне трудно «пробить» через суд, ведь само по себе судебное решение не создает необходимого (и всюду в России тотально дефицитного) материального обеспечения прав. Во-вторых, из-за этого дефицита законодательные акты сформулированы так, что они практически никого ни к чему не обязывают.

Таким образом, при попытках решить ключевые проблемы обустройства мигранты как бы выводятся из правового пространства и попадают во власть некоего неформального механизма, основанного на связях, деньгах, взятках и пр., на их умении «устраиваться» и «договариваться».

Глава 3 Эмпирическое исследование аспектов проблем мигрантов

2.1 Методологические основы исследования «посттравматического стрессового расстройства» (ПТСР) у подростков мигрантов

Исследование поводилось нами на базе МОУ «Золотухинская основная школа». В исследование принимали участие 24 подростка мигранта из различных стран и регионов, и в качестве контрольной группы 24 ученика - коренных жителей.

В нашем исследование ПТСР характеризуется уровнем тревожности, депрессии и фрустрации. В исследовании использовались следующие методики.

1. Методика Тест Куна. Тест «Кто Я?» (М.Кун, Т.Макпартленд; модификация Т.В.Румянцевой) [60]

Тест используется для изучения содержательных характеристик идентичности личности. Вопрос «Кто Я?» напрямую связан с характеристиками собственного восприятия человеком самого себя, то есть с его образом «Я» или Я-концепцией.

Можно условно выделить людей эмоционально-полярного, уравновешенного и сомневающегося типа.

К людям эмоционально-полярного типа относятся те, кто все свои идентификационные характеристики оценивают только как нравящиеся или не нравящиеся им, они совсем не используют при оценивании знак «плюс-минус».

Для таких людей характерен максимализм в оценках, перепады в эмоциональном состоянии, относительно них можно сказать «от любви до ненависти один шаг». Это, как правило, эмоционально-выразительные люди, у которых отношения с другими людьми сильно зависят от того, насколько им человек нравится или не нравится.

Если количество знаков «±» достигает 10-20% (от общего числа знаков), то такого человека можно отнести к уравновешенному типу. Для них, по сравнению с людьми эмоционально-полярного типа, характерна большая стрессоустойчивость, они быстрее разрешают конфликтные ситуации, умеют поддерживать конструктивные отношения с разными людьми: и с теми, которые им в целом нравятся, и с теми, которые у них не вызывают глубокой симпатии; терпимее относятся к недостаткам других людей.

Если количество знаков «±» превышает 30-40% (от общего числа знаков), то такого человека можно отнести к сомневающемуся типу. Такое количество знаков «±» может быть у человека, переживающего кризис в своей жизни, а также свидетельствовать о нерешительности как черте характера (когда человеку тяжело принимать решения, он долго сомневается, рассматривая различные варианты).

Наличие знака «?» при оценке идентификационных характеристик говорит о способности человека переносить ситуацию внутренней неопределенности, а значит, косвенно свидетельствует о способности человека к изменениям, готовности к переменам.

Данный знак оценки используется людьми достаточно редко: один или два знака «?» ставят только 20% обследуемых. Наличие трех и более знаков «?» при самооценивании предполагает у человека наличие кризисных переживаний.

В целом использование человеком при самооценивании знаков «±» и «?» является благоприятным признаком хорошей динамики консультативного процесса.

Применяющие данные знаки люди, как правило, быстрее выходят на уровень самостоятельного решения собственных проблем.

2. Методика Тест Розенцвейга.

Методика рисуночной фрустрации. Взрослый вариант (модификация Н.В.Тарабриной)[60]

Шкалы: экстрапунитивная, интропунитивная, инпунитивная реакции; фиксация на самозащите, фиксация на препятствии, фиксация на удовлетворении потребности

Методика предназначена для исследования реакций на неудачу и способов выхода из ситуаций, препятствующих деятельности или удовлетворению потребностей личности.

Фрустрация - состояние напряжения, расстройства, беспокойства, вызываемое неудовлетворенностью потребностей, объективно непреодолимыми (или субъективно так понимаемыми) трудностями, препятствиями на пути к важной цели.

Методика состоит из 24 схематических контурных рисунков, на котором изображены два человека или более, занятые еще незаконченным разговором. Ситуации, изображенные на рисунках, можно разделить на две основные группы.

* Ситуации «препятствия». В этих случаях какое-либо препятствие, персонаж или предмет обескураживает, сбивает с толку словом или еще каким-либо способом.

* Ситуации «обвинения». Субъект при этом служит объектом обвинения.

Между этими группами ситуаций имеется связь, так как ситуация «обвинения» предполагает, что ей предшествовала ситуация «препятствия», где фрустратор был, в свою очередь, фрустрирован. Иногда испытуемый может интерпретировать ситуацию «обвинения» как ситуацию «препятствия» или наоборот.

Рисунки предъявляются испытуемому. Предполагается, что «отвечая за другого», испытуемый легче, достовернее изложит свое мнение и проявит типичные для него реакции выхода из конфликтных ситуаций. Исследователь отмечает общее время опыта.

Тест может быть применен как в индивидуальном, так и в групповом исполнении. Но в отличие от группового в индивидуальном исследовании используется еще один важный прием: просят прочесть вслух написанные ответы. Экспериментатор отмечает особенности интонации и прочее, что может помочь в уточнении содержания ответа (например, саркастический тон голоса). Кроме того, испытуемому могут быть заданы вопросы относительно очень коротких или двусмысленных ответов (это также необходимо для подсчета). Иногда случается, что испытуемый неправильно понимает ту или иную ситуацию, и, хотя такие ошибки сами по себе значимы для качественной интерпретации, все же после необходимого разъяснения от него должен быть получен новый ответ. Опрос следует вести по возможности осторожнее, так, чтобы вопросы не содержали дополнительной информации.

Обработка результатов теста

Каждый из полученных ответов оценивается, в соответствии с теорией, Розенцвейга, по двум критериям: по направлению реакции (агрессии) и по типу реакции.

По направлению реакции подразделяются на:

* Экстрапунитивные: реакция направлена на живое или неживое окружение, осуждается внешняя причина фрустрации, подчеркивается степень фрустрирующей ситуации, иногда разрешения ситуации требуют от другого лица.

* Интропунитивные: реакция направлена на самого себя, с принятием вины или же ответственности за исправление возникшей ситуации, фрустрирующая ситуация не подлежит осуждению. Испытуемый принимает фрустрирующую ситуацию как благоприятную для себя.

* Импунитивные : фрустрирующая ситуация рассматривается как нечто незначительное или неизбежное, преодолимое "со временем, обвинение окружающих или самого себя отсутствует.

По типу реакции делятся на:

* Препятственно-доминантные Тип реакции «с фиксацией на препятствии». Препятствия, вызывающие фрустрацию, всячески акцентируются, независимо от того, расцениваются они как благоприятные, неблагоприятные или незначительные.

* Самозащитные. Тип реакции «с фиксацией на самозащите». Активность в форме порицания кого-либо, отрицание или признание собственной вины, уклонения от упрека, направленные на защиту своего«Я», ответственность за фрустрацию никому не может быть приписана.

* Необходимо-упорствующие. Тип реакции «с фиксацией на удовлетворение потребности». Постоянная потребность найти конструктивное решение конфликтной ситуации в форме либо требования помощи от других лиц, либо принятия на себя обязанности разрешить ситуацию, либо уверенности в том, что время и ход событий приведут к ее разрешению.

Для обозначения направления реакции используются буквы:

* Е - экстрапунитивные реакции,

* I - интропунитивные реакции,

* М - импунитивные.

Типы реакций обозначаются следующими символами:

* OD - «с фиксацией на препятствии»,

* ED - «с фиксацией на самозащите»,

* NP - «с фиксацией на удовлетворение потребности».

Из сочетаний этих шести категорий получают девять возможных факторов и два дополнительных варианта.

Вначале исследователь определяет направление реакции, содержащееся в ответе испытуемого (Е, I или М), а затем выявляет тип реакции: ED, OD или NP.

Таблица 1

Описание смыслового содержания факторов, используемых при оценке ответов (взрослый вариант)

Сочетанию тех или иных двух вариантов присваивается собственное буквенное значение.

* Если в ответе с экстрапунитивной, интропунитивной или импунитивной реакцией доминирует идея препятствия, добавляется значок «прим» (Е', I', М').

* Тип реакции «с фиксацией на самозащите» обозначается прописными буквами без значка (Е, I, M).

* Тип реакции «с фиксацией на удовлетворение потребности» обозначается строчными буквами (е, i, m).

* Экстра- и интропунитивные реакции самозащитного типа в ситуациях обвинения имеют еще два дополнительных варианта оценки, которые обозначаются символами Е и I.

Появление дополнительных вариантов подсчета Е и I обусловлено разделением ситуации теста на два типа. В ситуациях «препятствия» реакция субъекта обычно направлена на фрустрирующую личность, а в ситуациях «обвинения» она чаще является выражением протеста, отстаивания своей невиновности, отвержения обвинения или упрека, короче - настойчивого самооправдания.