Божественный Аврелий Августин Епископ Гиппонский

Биография и этапы богословской и церковной деятельности Аврелия Августина, содержание его учения. Влияние Августина на догматическую сторону христианства. Отношения церкви и светской власти в V веке. Современная оценка личности и творчества мыслителя.

Рубрика Религия и мифология
Вид реферат
Язык русский
Дата добавления 30.05.2012
Размер файла 41,7 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Федеральное агентство по образованию Российской Федерации

Национальный исследовательский Иркутский Государственный Технический Университет

Факультет Изобразительного искусства

Кафедра искусствоведения

Реферат

На тему: «Божественный Аврелий Августин Епископ Гиппонский»

Выполнила: студентка гр. Иск-08-1

Котляр Е.И.

Проверил: Ермаков А.В.

Иркутск 2012

Биография

Аврелий Августин - святитель, активный церковный деятель, плодовитый церковный писатель, авторитетный латинский богослов.

Родился 13 ноября 354 г. в Тагасте в Нумидии (Сев. Африка), в семье небогатых представителей провинциальной знати Патриция и Моники. Моника была благочестивой христианкой, тогда как отец Августина принял крещение только перед смертью в 371 г. По обычаю того времени, Августин был оглашен с детства, но не крещен. Августин получил хорошее образование, но из-за недостатка средств у родителей в оплате обучения участвовали благотворители. Начальное образование Августин получил в Тагасте, затем он продолжил свое образование в грамматической и риторической школе соседнего г. Мадавра (363-366 гг.). Для продолжения образования в 369 г. будущий святитель отправляется в столицу латинской Африки г. Карфаген. Здесь Августин предается "разгульной жизни", от незаконной связи у него рождается сын Адеодат (беседе с ним посвящен диалог "Об учителе"). Читая Цицерона, Августин проникается "любовью к мудрости", однако Священное Писание не производит на него благоприятного впечатления (это часто объясняют грубостью современного ему перевода - Италы). Здесь же начинается его увлечение манихейством, продлившееся около 10 лет. По завершению образования в 373 г. он возвращается в Тагасту, где преподает грамматику и риторику. В следующем году Августин переезжает в Карфаген и там продолжает преподавание и научную деятельность. Примерно в это же время Августин предпринимает свой первый литературный философской опыт - пишет трактат "О прекрасном и соответственном" (De pulchro et apto), ныне утерянный. Очарование манихейством постепенно проходит, Августин начинает сознавать его несостоятельность. Следующими интеллектуальными увлечениями Августина становится скептицизм Новой Академии, а затем - неоплатонизм.

Между тем Августин в 383 г. отправляется в Рим, преподавать риторику, а затем в Медиолан, где вскоре становится официальным ритором. Здесь же в Медиолане Августин знакомится с великим богословом и святителем Амвросием и слушает его проповеди, что возвращает Августина к христианству. Свое обращение Августин относит к 386 г. Готовясь к принятию крещения, он удаляется от светских дел.

Вскоре после крещения Августина умирает его мать блаженная Моника, дождавшаяся обращения ко Христу своего сына. После этого осенью 388 г. новопросвещенный Августин возвращается в родную Тагасту, жертвует все свое имение местной церкви и начинает вести строгую аскетическую жизнь. Слава Августина как ученого богослова и подвижника распространяется по всей Африки, и в 391 г. община г. Гиппона, где он был со случайным визитом, настояла на его рукоположении в пресвитерский сан. В Гиппоне новый пресвитер занимается учительством и проповедью, помогая престарелому епископу Валерию.

Во время своего пресвитерства Августин основывает первый в Нумидии монастырь. Также он занимается толкованием Св. Писания и полемикой с манихеями. В 395 г. епископ Валерий делает Августина своим викарием. В следующем году после смерти Валерия Августин возводится на Гиппонскую кафедру и остается на ней в течении 35 лет, до самой смерти.

Время епископства становится для свт. Августина временем написания огромного количества работ догматического, экзегетического, апологетического и пастырского характера, он произнес множество проповедей. В 397-400 гг. он по просьбе свт. Павлина Милостивого пишет свою замечательную автобиографическую повесть "Исповедь". Самой значительным догматическим трудом Августина становится написанный в 400-415 гг. трактат "О Троице", оказавший большее влияние на развитие последующего западного богословия. Пережив взятие Рима Аларихом в 410 г., Святитель Гиппонский с 413 по 426 пишет монументальный труд в 22 книгах "О граде Божием", посвященный проблемам истории и отношению Царства Божьего и земного государства.

Богословскую и церковную деятельность свт. Августина можно разделить на несколько этапов по основным направления его полемики. Начальный этап - довольно успешная полемика с манихейством. Августином было проведено немало диспутов с манихеями и написано немало богословских работ на эту тему. Следующим этапом была долгая и настойчивая борьба с распространявшимся тогда в Африке донатистским расколом. Гиппонский епископ развивает широкую полемику с раскольниками, в 411 г. его стараниями созывает собор в Карфагене, вынесший осуждение донатистам. В борьбе с расколом свт. Августин получает поддержку государственных властей, что приводит к окончательной победе Церкви над раскольниками.

Новым этапом деятельности Святителя становится борьба с учением британского монаха Пелагия. В 412 г. Карфагенский собор осуждает последователя Пелагия Целестия, а новый Карфагенский собор в 416 г. повторно осуждает Целестия, также самого Пелагия. Однако отношение Рима к Пелагию было неоднозначным, и даже после Большого Карфагенского Собора 418 г. пелагианство находило многих последователей. В полемики с ним Августин формулирует учение о значении благодати в деле спасения, известное как учение о предопределении. Именно в этом пункте мнение Августина содержит наибольшее число спорных положений и несогласно с учением Восточной Церкви. Учение Августина корректировалось впоследствии, например, прп. Иоанном Кассианом, учившем о синергии благодати Божией и свободной воли человека в деле спасения. Итогом всей полемической деятельности Августина становится сочинение "О ересях" (428-429 г.), где он дает краткую характеристику 88 ересям, начиная от Симона Волхва и кончая пелагианством. Предпринимая ревизию всей своей литературной деятельности, свт. Августин пишет в 426-427 г. "Пересмотры" в двух частях, где каталогизирует и критически оценивает 93 своих произведения.

В 426 г. свт. Августин, ослабленный болезнями и старостью, избирает себе преемником пресвитера Иераклия, которому и передает часть своих обязанностей. В 430 г. Гиппон осадили вторгшиеся в Северную Африку из Испании вандалы. Во время осады свт. Августин заболел и на десятый день болезни мирно скончался 28 августа.

В Западной Церкви почитание св. Августина началось рано и было весьма широко. В Восточные месяцесловы его имя было включено только XIX в. В русский месяцеслов его память была внесена, вероятно, по " Синаксаристу" прп. Никодима Святогорца и празднуется 15 июня.

Сочинения и основные этапы творчества

Многоплановое наследие Августина, одно из самых значительных в истории патристики (ок. 100 трактатов, несколько сот писем и проповедей, частью весьма обширных), сравнительно хорошо сохранилось. В творчестве Августина можно выделить 3 основных периода.

Для 1 периода характерны сильное влияние античной (преим. неоплатонической) догматики, отвлеченная рассудочность и высокий статус рационального: философские "диалоги" ("Против академиков", "О порядке", "Монологи", "О свободном решении" и др.), цикл антиманихейских трактатов и др.

2 период отмечен преобладанием экзегетической и религиозно-церковной проблематики: "О кн. Бытия", цикл толкований к посланиям апостола Павла, ряд моральных трактатов и "Исповедь", подводящая первые итоги духовного развития Августина; антиманихейские трактаты уступают место антидонатистским.

В 3 период его занимают в первую очередь вопросы сотворения мира и проблемы эсхатологии: цикл антипелагианских трактатов и во многом итоговое сочинение "О Граде Божьем"; критический обзор собственных сочинений в "Пересмотрах". Некоторые важнейшие трактаты писались с перерывами многие годы: "О христианской науке", "О Троице".

Учение Августина органично соединяет высокую теологию Востока с углубленным вниманием Запада к психологии и антропологии. Один их крупнейших представителей христианского неплатонизма, Августин со своим небывалым доселе интересом к человеческой личности и человеческой истории выступает родоначальником европейского "субъектоцентрического" и исторического сознания. Далекий от строгого систематизма, он объединяет в идее христианского индивидуума четыре основные группы проблем: онтотеологию, психологическую антропогносеологию, моральную психологию и, наконец, их мистико-эсхатологическую проекцию - историческую теоантропологию "Града"; их внешним обрамлением служат экзегетика и герменевтика.

Онтотеология

Онтотеология Августина отдает дань традиционному для христианского неоплатонизма примату бытия перед сознанием: неизменное, самотождественное и вечное благо, бытие Божье - исходная высшая реальность для индивидуального сознания, превышающая понятие субстанции и прочие категории. Но разум вынужден прибегать к ним, чтобы помыслить Бога или как запредельный свет, или как высшую субстанцию, средоточие вечных идей-парадигм, - хотя полное познание Бога невозможно. Абсолютная Индивидуальность - субстанциальное единство "персон"-ипостасей. Субстанциальность изменчивых вещей определяется причастностью высшему бытию и характеризуется формой как совокупностью существенных качеств. Материя - некачественный субстрат, способный приобретать форму.

Антропология и гносеология

Онтотеология Августина находит развитие в антропологии и гносеологии. Человеческая индивидуальность, субстанциальная по причастности Абсолюту, структурно изоморфна ему. Человек как "идеальный" субъект представляет собой единство трех "ипостасей" - ума, воли и памяти, - т. е. сочетание авторефлексивной интенциональности и "субъективно-исторической" объемности индивидуального сознания. Ум сам на себя обращает направленность воли, т. е. всегда себя сознает, всегда желает и помнит: "Ведь я помню о том, что имею память, ум и волю; и понимаю, что я понимаю, желаю и помню; и желаю, чтобы я имел волю, понимал и помнил". Это структурное единство гарантирует психологическую самотождественность всякого конкретно-эмпирического "я" - "след таинственного единства". Однако, говоря о субъекте психологии и гносеологии, Августин сочетает с традиционной онтоцентрической позицией принципиально иной ход мысли, неведомый ни античности, ни предшествующей патристике. Сомнение не всесильно, ибо психологический факт сомнения свидетельствует о существовании сомневающегося субъекта. Тезис: "Я сомневаюсь (или: я ошибаюсь), следовательно, я существую", не получивший у Августина (в отличие от Декарта) универсального методологического статуса, призван, тем не менее, обосновать существование самого сознания, а тем самым - достоверность высшего бытия, объективность и несомненность истины. Сохраняя свой абсолютный масштаб, Бог обретает контрмасштаб в человеческом сознании. Для разума непосредственно очевидно его собственное существование: ум, воля и память, или "быть, знать и хотеть", являются такой же предельной данностью, как и бытие Божье. Логический приоритет самопознания (которое, однако, принципиально возможно лишь в силу причастности к высшему бытию), а следовательно, и психологической интроспекции, объясняется тем, что познающий субъект занимает центральное положение между низшей (чувственной) и высшей (умопостигаемой) сферами, не будучи полностью подобен первой и адекватен второй: чувственное он "поднимает" до себя, к умопостигаемому возвышается путем умозрения под высшим водительством. Путь познания - восхождение ведомого верой разума к Богу, - имеет низшую ступень, чувственное восприятие. Восприятия упорядочиваются "внутренним чувством", первичной инстанцией самооценки и психологической интроспекции. Знание о чувственных вещах возникает в результате рефлексии разума (mens, ratio, intellectus) над чувственными данными. Кульминация познания - мистическое прикосновение к высшей истине (вариант неоплатонической "иллюминации"), просветление умопостигаемым светом, в равной мере интеллектуальное и моральное. Так соединяются две цели познания, "Бог и душа": "Возвратись в себя - истина обитает во внутреннем человеке". Поэтому особую важность для Августина приобрела проблема времени - внутреннего (переживание "перетекания" времени) и внешнего (объективное время как мера становления, возникающая вместе с веществом и пространством).

Влияние на христианство

Влияние Августина на судьбы и догматическую сторону христианского учения почти беспримерно. Он на несколько столетий вперёд определил дух и направление не только африканской, но и всей западной церкви. Его полемика против ариан, присциллиан и, в особенности, против донатистов и других еретических сект, наглядно доказывают степень его значения. Проницательность и глубина его ума, неукротимая сила веры и пылкость фантазии лучше всего отражаются в его многочисленных сочинениях, которые имели неимоверное влияние и определили антропологическую сторону учения в протестантизме (Лютер и Кальвин). Ещё важнее, чем разработка учения о св. Троице, его исследования об отношении человека к божественной благодати. Сущностью христианского учения он считает, именно, способность человека к восприятию Божьей благодати, и это основное положение отражается также и на понимании им других догматов веры. Его заботы об устройстве монашества выразились в основании им многих монастырей, впрочем, скоро разрушенных вандалами.

Учение Августина о соотношении свободы воли человека, божественной благодати и предопределения является достаточно неоднородным и не носит системного характера. Воля - одна из основополагающих способностей человека, к чему Августин приходит после длительного анализа нравственной жизни и возможности выбора в ней определенных альтернатив. Также воля является направляющей интеллектуального познания. Способность «свободного решения» воли предусматривает свободу человеческого действия, автономность его, возможность выбора альтернатив. В идеале, воля человека должна обладать способностью детерминации из себя, быть подлинно свободной. Таковая свобода была утеряна при грехопадении человека. Августин делает различие между благой и злой волей. Благая воля ориентирует человека на добро, а злая - на зло. Ответственность каждого человека за совершенный им поступок обосновывает справедливость божественного воздаяния. Силой, которая во многом определяет спасение человека и его устремление к Богу, является божественная благодать. Благодать - особая божественная энергия, которая действует по отношению к человеку и производит изменения в его природе. Без благодати невозможно спасение человека. Свободное решение воли - лишь способность стремиться к чему-либо, но реализовать свои стремления в лучшую сторону человек способен только с помощью благодати. Благодать в представлении Августина напрямую связана с основополагающим догматом христианства - с верой в то, что Христос искупил все человечество. Значит, по природе своей благодать имеет всеобщий характер и она должна даваться всем людям. Но очевидно, что не все люди спасутся. Августин это объясняет тем, что некоторые люди не способны принять благодать. Это зависит, прежде всего, от способности их воли. Но как пришлось убедиться Августину, не все люди, которые приняли благодать, смогли сохранить «постоянство в добре». Значит, необходим ещё один особый божественный дар, который поможет сохранить это постоянство. Этот дар Августин называет «даром постоянства». Только благодаря принятию этого дара «званные» смогут стать «избранными». С проблемой свободы воли человека и действием благодати тесно связано учение Аврелия Августина о божественном предопределении. Предопределение по Августину - это акт божественной любви и милости по отношению к падшему роду человеческому. Изначально, из общей «массы погибели» Бог избрал достойных вечного блаженства. Число предопределенных неизменно. Но никто из людей не знает о своей участи, и поэтому, личное нравственное совершенство каждого человека не теряет смысл. В контексте наличия предопределения свобода воли человека приобретает оттенок субъективного переживания свободы, но никак не онтологической способности только своими силами спастись или погибнуть.

Августин Аврелий доказывал превосходство духовной власти над светской. Государство необходимо в силу грехопадения человека и неспособности самостоятельно выйти на путь веры. Восприняв августиновское учение, церковь объявила свое существование земной частью божьего града, выставляя себя в качестве верховного арбитра в земных делах.

Августин заложил основы новой христианской философии. Он отбросил классический подход греков, основанный на объективизме и интеллектуализме, его подход был интроспективным, воле он приписывал первенство над разумом. Греки склонялись к финализму и натурализму, Августин представлял бога как бесконечность, а мир - как продукт сверхъестественной силы и творение милости. Интроспективная позиция переходит в персонализм, бог - это прежде всего персона, сущностью которой является воля; этим самым философия Августина отворачивается от универсализма древних. Она основана на доверии к силам воли, веры, любви и милости, но ни в коем случае не к силам разума и доказательств.

Эпоха

Пятый век, несомненно, одна из важнейших эпох христианской цивилизации. Это та критическая эпоха, когда церковь, во всеоружии своей вполне сложившейся организации, вступает в средние века, передаваясь от древнего греко-латинского мира варварам и воспринимая в себя греко-латинские элементы. Вместе с тем это тот век, когда уже весьма резко и рельефно обозначается различие между христианством эллинским, восточным и латинским, западным. Государственный порядок в то время расшатан и поколеблен в самом своем основании; церковь одна представляет собою общественное единство, скрепившееся и связывающее империю, распадающуюся на части в процессе саморазложения. Она одна противостоит сепаратистским движениям и центробежным силам, грозящим разрушить государство. Против варваров, со всех сторон прорывающихся в империю сквозь ослабевшие легионы, она одна представляет собою культурное единство греко-латинского мира."Среди волнений мира,- говорит еще в конце IV века св. Амвросий Медиоланский,- церковь остается неподвижной; волны разбиваются об нее- не будучи в состоянии ее пошатнуть. В то время, как всюду вокруг нее раздается страшный треск, она одна предлагает всем потерпевшим крушение тихую пристань, где они найдут себе спасение". Церковь представляет собою в то время единство не только духовное, но и мирское; одряхлевшее государство не в состоянии отправлять самых элементарных своих функций, светская власть не может уже собственными силами защитить государство извне и скрепить его изнутри; она не обеспечивает ему ни справедливого суда, ни сколько-нибудь сносной администрации. Поэтому церковь, как единственная живая сила в этом обществе, волей-неволей вынуждена взяться за мирские дела, исполнять задачи светской власти. Мы видим в ту эпоху епископов в роли светских администраторов и судей, разбирающих такие дела, как споры о наследстве; мы видим их и в роли дипломатов.

В те тяжкие времена необходимость иногда заставляет их принимать деятельное участие даже в военной защите государства: епископ в осажденном городе нередко стоит во главе обороны. На Западе и на Востоке церковь спасает государство, отправляя его функции. Это ведет там и здесь к образованию такого порядка вещей, в котором церковное единство смешивается с государственным и благодатный порядок строго не размежуется с порядком мирским. Константин Великий понимал, что империя не может одними своими силами противостоять естественному процессу саморазложения и смерти. Чувствуя, что государство само по себе спастись не способно, что оно не в состоянии держаться на материальной базисе своей стихийной силы и военного могущества, он искал ему сверхприродной основы и призвал церковь к обоснованию Рима : он хотел скрепить единое государство посредством единой церкви. Но именно поэтому он и его преемники хотели стоять во главе единой церкви, чтобы через нее господствовать над государством. С одной стороны, император хочет сделать свою мирскую власть центром христианского общества, подчинив ей власть духовную в качестве служебного органа. Но, с другой стороны, и церкви присуще стремление к самостоятельности и попытки восточных императоров к главенству в делах веры встречает энергичное противодействие. Притязаниям светской власти противополагается независимый епископат с римским епископом, как главою и центром.

На востоке и на Западе в интересующую нас эпоху мы наблюдаем образование своеобразной христианской теократии, в которой церковь смешивается с государством; она не сливается с ним в единое целое, но, как сказано, строгие и определенные границы между ними отсутствуют. В обеих половинах империи это смешение двух сфер, церковной и государственной, ведет, однако, к противоположным результатам. На Востоке через все отдельные царствования христианских императоров красной нитью проходит один неизменный принцип церковной политики, увековеченный императором Констанцием в классическом изречении : "Что я хочу, да будет вам канон", - говорил он собору епископов в Милане. При системе управления государством посредством церкви, единый канон и, в особенности, единый догмат представляют для императора не только единую церковь, но и единое государство. В догматических вопросах и спорах он заинтересован не только как верующий, но и как представитель мирской власти. С точки зрения Константина, высказанной им и унаследованной его преемниками, чтобы спасти государственное единство, нужен единый Бог и единая вера. Понятно, что с этой точки зрения всякий догматический спор, всякое разделение в церкви представляется угрозой целостности государства. Чтобы не выпустить из рук власть, необходимо заставить подданных верить так же, как и император: кто держится другого исповедания, тот не только еретик, но и бунтовщик. Отсюда стремление императора определять самое содержание христианского догмата. Он берет на себя обязанности духовной власти, диктуя своим подданным догматические формулы. Он предписывает им верить или не верить в единосущие Сына Божия Отцу или равенство Св. Духа Сыну, признавать в Сыне одно или два естества и т.п. Так поступают императоры как еретические, так и православные. Если церкви и поручаются разнообразные мирские задачи, то император тем более стремится утвердить над нею свою суперматию, обратив ее в орган своей светской политики.

Само собой разумеется, что властолюбие императоров - не единственная причина такого порядка вещей. В глазах массы христиан император - защитник веры - является центром христианского общества и поэтому - повелителем церкви. К нему обращаются и епископы для решения своих догматических споров, причем, как водится, те, кому удается склонить его в свою пользу, признают за ним право авторитетного вмешательства в дела веры, отрицают же это право те, против кого власть императора обращается. Если, с одной стороны, император стремится к главенству в делах веры, то, с другой, и иерархия стремится обратить догматы в принудительные юридические нормы. Языческое прошлое империи, где не было особого жреческого класса, и всякий светский магистрат мог отправлять жреческие функции, не подготовило общество к различению духовного и светского порядков, и мы видим, как и в христианской империи то и другое переплетается и смешивается.

На Востоке, где светская власть сравнительно сильна, это смешение ведет к преобладанию светской власти, которая узурпирует функции церкви. Совсем другое происходит на Западе. Здесь в течение всего IV и V-го веков вплоть до падения Западной империи мы видим, с одной стороны, постепенное умаление светской власти, а с другой - быстрый рост и усиление независимого епископата. Быстро развиваясь, духовная власть здесь господствует над мирской областью, подчиняя себе, в конце концов, и саму императорскую власть. Это отличие Запада от Востока вызвано сложной совокупностью культурно-исторических условий.

На Западе христианская империя с самого начала не имела почвы под ногами и была осуждена на бессилие. Перенося свою резиденцию на Восток, Константин чувствовал, что он не в состоянии сломить преданий языческого Рима, и мечтал лишь о том, чтобы самому от них освободиться. Язычники на Западе составляли в то время большинство и были в Риме господствующей силой. Язычниками был заполнен сенат. Рим оставался центром язычества, а вступить в открытую борьбу с язычеством было не под силу и самому Константину. Христианская империя не могла упразднить языческое царство, а могла существовать лишь рядом с ним как другой Рим, как город Константина. Выступая в качестве главы христианства на Востоке, Константин оставался главой язычества на Западе. Будучи внешним архиереем в Константинополе, он не переставал быть верховным жрецом в Риме. Если на Востоке игнорировалось язычество императора, то на Западе - его христианство. Империя официально не переставала быть языческой на Западе, будучи уже христианской на Востоке. В течение всего IV-го века язычники в Риме составляют внушительную силу, если не большинство, и парализуют своей глухой оппозицией власть христианского императора. Уже одно это осуждает западных кесарей на бессилие. Языческое большинство относится к ним враждебно или равнодушно; им остается опереться на христианское меньшинство. Среди раздвоившегося общества они между двух огней : они опасаются раздражать язычников слишком крутыми мерами, не отваживаясь на энергичную, последовательную борьбу с ними, но, вместе с тем, нейтральной или слишком нерешительной политикой, пассивной по отношению к язычникам, рискуют оттолкнуть от себя христиан.

Как уже было сказано, у них нет почвы под ногами, и христианский элемент, на который они опираются, держит их в зависимости от себя. В противоположность прямой и последовательной внутренней политике восточных императоров, политика западных кесарей поражает нас своими частыми колебаниями, отсутствием какого бы то ни было выдержанного принципа (2). Констанций, например, властвуя над обоими половинами империи, мог высказывать на Западе те же притязания и проводит их с теми же деспотическими приемами, как и на Востоке. Но его преемник Валентиниан не стремился к главенству в делах веры, держась нейтральной политики относительно всех возможных религиозных мнений, как христианских, так и языческих. Грациан же во всем подчинялся наставлениям миланского епископа Амвросия, склоняясь, в его лице, перед авторитетным руководительством церкви. То самое обстоятельство, которое создает слабость императоров на Западе, обусловливает здесь силу церкви. Пребывание христианских императоров в Риме, как центре языческой оппозиции, с самого начала было невозможным. Язычники занимали главнейшие светские магистратуры. Языческая партия, чтобы сохранить за своим обрядом прежнее значение, должна была притвориться, что никакой перемены не произошло, что все осталось по-прежнему. И действительно, императоров продолжают провозглашать божествами после их смерти и сенат учреждает им официальные культы. Санкционировать такой порядок вещей своим присутствием христианский кесарь не может. Вместе с тем, он не смеет и открыто выступить против него, так как это значило бы восстановить против себя сильную языческую партию. Чтобы избежать роковой коллизии, императоры редко показываются в Риме, а живут в Милане или Равенне, куда их влечет еще и необходимость быть ближе к северной границе, которой постоянно угрожает опасность варварских нападений. Они дозволяют обожать себя издали и смотрят сквозь пальцы на ненормальное положение, которое они не в состоянии изменить. Но вследствие этого Рим, политический центр их государства, уходит из сферы их влияния. Христианская община со своим епископом во главе стоит здесь одиноко против царства язычников, выносит борьбу с язычеством на своих плечах без поддержки государства. Значение императора этим совершенно уничтожается: как христианин, он бессилен над своими языческими подданными; как предмет языческого культа и как верховный жрец, он - нуль в глазах христиан. Значение епископата усиливается за счет ослабления значения императора, и в особенности растет значение епископа римского, папы. Столица древнего мира неизбежно является центральным пунктом борьбы христианства и язычества. Ведя эту борьбу собственными силами, римская церковь привыкает к самостоятельности, пользуется такой независимостью, как никакая другая церковь империи. В значительной мере благодаря этому, здесь развивается самостоятельная, независимая духовная власть, какой нет на Востоке, где кесарь выступает как представитель христианского единства, господствуя над большинством епископата.

В Риме в глазах большинства язычников, стоящих на почве вековых традиций империи, христианство императора было лишь случайным инцидентом, и христиане также не привыкли видеть в нем своего деятельного помощника. Представителем христианского единства здесь является папа, а не император. Для римских христиан папа больше кесаря : последний не имеет силы над папой и не может принудить его к подчинению. Еще в языческие времена римская община с ее епископом получает первенствующее значение в глазах христиан, как центр борьбы с язычеством.

Рим имеет особый статус как пункт, где встречаются представители всех частей империи, всех национальностей, следовательно, и всех христианских общин, где, стало быть, рельефнее, чем где-либо, обрисовывается общенародный, вселенский характер церкви. Это - центр всечеловеческого общения, не связанного исключительно с какой-либо местностью или национальностью, а потому и центр христианского общения. В христианской империи все содействует усилению этого универсального значения римской общины и римского епископа, в особенности же слабая и двойственная политика западных кесарей. Уходя из сферы влияния императоров, христианский Рим становится Римом папским. Он перестает быть светской столицей, чтобы утвердиться в своем значении города св. Петра и апостольского престола.

Этому немало способствует и то, что кесарь поглощен заботами о сохранении в неприкосновенности границ своего государства, о цельности империи. Взор его постоянно обращен то на север, то на юг, ему угрожает в Галлии то варварское нападение, то восстание легионов под знаменем узурпатора. Другую опасность представляет для него Африка, житница империи, снабжающая ее хлебом. Всякое восстание в Африке влечет за собою прекращение подвоза хлеба и голод в Италии. Разрываясь между крайним севером и крайним югом своих владений, император выпускает из рук центр своего государства, невольно уступая его быстро возрастающему и расширяющемуся влиянию папы. Император отовсюду тесним внешними врагами и сепаратистскими движениями. Желая связать и скрепить прочной связью отдельные провинции империи, он вынужден обратиться к церкви, которая одна в ту эпоху скрепляет общество, единит людей, тогда как все остальное их разъединяет. Он силен ее силой, но потому он должен выслушивать ее властный голос, должен неизбежно ей подчиняться. Уже в конце четвертого века даже не папа, а миланский епископ Амвросий помыкает императорами.

По мере того, как светская власть слабеет, впадая в старческое бессилие, духовная власть епископа становится на ее место, отправляя ее функции, и Августин жалуется на то, что, в качестве епископа, он до того завален светскими, гражданскими делами, что это мешает отправлению его пастырских обязанностей. Смешение церкви и государства, выразившееся на Востоке в мирском деспотизме, в господстве мирской власти над церковью, на Западе, напротив, ведет к тому, что государство постепенно уходит в церковь, а церковь постепенно облекается в государство. Возвышению епископов над государством способствует и та благородная роль, которую они играют во время варварских нашествий. В минуту, когда сил у государства не хватает, чтобы спасти своих подданных от ярости завоевателей, епископы выступают в роли защитников мирного населения; они берут на себя обязанности посредников между победителями и побежденными и делают то, что не под силу государству - спасают свою беззащитную паству, укрощая дикие разрушительные инстинкты варваров. Понятно, что христиане больше надеются на своих епископов, ждут от них своего спасения, а не от светской власти. Восточные императоры своими цезаро-папистскими стремлениями со своей стороны также способствовали расширению власти папы, хотя и в чисто духовной сфере. В значительной мере благодаря им, влияние папы распространилось далеко за пределы Западной империи, на дальний Восток.

Распространяя свои религиозные убеждения угрозами и насилием, восточные императоры стремятся сделать свое вероисповедание всеобщей принудительной нормой, преследуя разномыслящих с ними как ослушников их власти. Вот почему всякий раз, когда на константинопольском престоле сидит еретический кесарь, православные церкви Востока, гонимые и теснимые им, ищут опоры и помощи извне. Само собой разумеется, что их взоры обращаются к центру независимой церковной власти - к Риму. Апеллируя к римскому епископу, обращаясь к нему как к высшей инстанции в христианском мире, они в эти бедственные эпохи обыкновенно признают его высшим авторитетом и судьей в своих спорах. Императорские ереси всегда на руку папам : они дают им возможность выступать в роли защитников гонимого православия, представителей вселенской церкви в ее единстве, обнимающем Запад и Восток. Своей нетерпимой политикой восточные императоры создают силу папы, отдавая восточные православные церкви в сферу его влияния. Таким образом, влияние, а отчасти и власть папы распространяется за пределы Западной империи.

Во времена мира и безопасности власть эта обыкновенно не признается на Востоке, но в эпохи гонений, в критические моменты жизни церкви ее призывают на помощь и без нее не обходятся. Против слабой и ничтожной императорской власти на Западе уже в конце IV-го века стоит могущественная духовная власть с универсальным влиянием и значением. Можно сказать, что церковь здесь одна скрепляет и поддерживает государство, готовое рухнуть. На Востоке церковь стоит под защитой государственной власти. На Западе она предоставлена самой себе. Более того, она бережет и опекает здесь саму государственную власть в лице ничтожных и слабых императоров.

Вглядываясь внимательно в занимающую нас эпоху, мы убедимся, что в ней уже в конце IV-го и начале V-го века все элементы средневековой жизни и все признаки европейской цивилизации налицо. Расшатанный до основания государственный порядок уже не в состоянии сдержать анархического произвола, и церковь одна стоит против индивидуализированной личности с ее стремлением к безграничной свободе и ненасытной жаждой жизни. Привыкшая к разносторонней практической деятельности, не только духовной, но и мирской, церковь мало по малу проникается элементами античной культуры, насыщается государственными идеями древнего Рима; ее епископы являются представителями не только духовной власти, но и светских преданий, юридических и административных. Ее духовенство в управлении и господстве над людьми, и пастыри ее могли быть для варваров не только наставниками в вере, но и учителями права. На этой-то почве возрос и развился тот теократический идеал, который уже в начале V-го века нашел себе классическое выражение в творениях Бл. Августина.

Современная оценка

богословский церковный аврелий августин

Нет необходимости доказывать присутствие Августина в культуре последних поколений, считая и наше. Он остается одним из тех немногих христианских мыслителей, о котором нехристиане знают и помнят, и кому они как минимум отводят место в истории развития человеческого духа. Августин более чем какой бы то ни было иной мыслитель, повлиял на западную теологию и веру - он стал творцом средневековой парадигмы - и более чем какой бы то ни было иной отец церкви отвергнут восточным христианством. Какими бы далекими ни представлялись научные и церковные взгляды Августина, особенно в эпоху триумфа либерализма, протестантизм не переставал интересоваться им и, некоторым образом, оспаривать его принадлежность только к католицизму. Католики же не перестают почитать его как одного из самых великих Учителей. И это несмотря на парадоксальный характер августинианства, приносившего не только полезные плоды, но также ереси и заблуждения.

«Августин - единственный из отцов церкви, сохраняющий влияние до сего дня. Язычники и христиане, философы и теологи вне зависимости от направления или конфессии, к которым они принадлежат, испытывают неодолимое стремление к тому, чтобы изучать его труды, спорить с его взглядами и противостоять его личности. Одновременно Августин продолжает оказывать опосредованное воздействие - в качестве осознанной или неосознанной традиции - на западные церкви, а через них в более или менее измененном виде и на общее культурное сознание... Августин - гений. Он единственный из отцов церкви, кто может безоговорочно претендовать на этот выспренний титул, который для наших современников означает наивысшую оценку». - Так пишет историк-протестант Ганс фон Кампенхаузен вполне в русле западной традиции, согласно которой никакая похвала Августину не является чрезмерной.

Несомненно, большая заслуга Августина состоит в том, что он энергично указал западной теологии, склоняющейся к концепции оправдания делами, на паулинистскую весть об оправдании, которая с исчезновением иудео-христианства перестала интересовать эллинистических христиан, и таким образом обратил ее внимание на значение благодати. В то время как восточная теология по-прежнему находилась под сильным влиянием взглядов Иоанна и во многом игнорировала паулинистскую проблематику оправдания с ее антитезами, уделяя большее внимание рассуждениям об обожествлении человека, Августин напротив, основываясь на собственном жизненном опыте и на плодах своего глубокого изучения творений Павла, сделал проблему благодати центральной темой западной теологии и в этой сфере нашел бесчисленные доступные латинские формулировки. Вопреки широко распространенному в древней латинской церкви морализму, всецело основывавшемуся на заслугах человека, он показал всеобщую обусловленность божественной благодатью:

«Что ты имеешь, чего бы не получил?»

Итак, согласно Августину, христианство должно быть религией не дел и закона, а благодати. Это великое достижение Августина превозносили весьма часто. Но по мнению швейцарского теолога Ганса Кюнса нет ни малейшего сомнения, что тот самый Августин, который в противовес греческому тезису о примате интеллекта совершенно правомерно выступал за примат воли и любви, который написал такую потрясающую фразу, как «Dilige, et quod vis fac» («Люби - и делай, что хочешь»), который умел столь блестяще писать о милости Божьей, - что именно он несет ответственность и за в высшей степени сомнительные пути развития латинской церкви, а именно, в следующих основополагающих пунктах:

1. Подавление сексуальности в западной теологии и церкви. По сравнению с другими латинскими теологами (например, с Иеронимом) Августин более явно подчеркивал равенство мужчины и женщины - по крайней мере на духовном уровне (относительно рационального мышления), - обусловленное богоподобием обоих полов. Но в то же время он разделял общепринятое в те годы мнение о том, что в телесном отношении женщина находится на более низкой ступени, чем мужчина, - ведь согласно книге Бытия, она была создана из мужчины и для мужчины (Быт. 2). Теория сексуальности и греха была столь важна для Августина, что даже в семьдесят лет он испытывал необходимость в том, чтобы написать письмо преемнику Иоанна Хризостома, константинопольскому патриарху Аттику с изложением своей весьма сомнительной позиции (это письмо было найдено лишь недавно). Августин писал:

«Влечение (имеется в виду злой "зов плоти"), пламя которого совершенно без разбору направляется на дозволенные и недозволенные объекты, которое удается обуздать стремлением к браку, призванному служить его удовлетворению и в то же время удерживающему его от всего недозволенного... Против этого влечения, противостоящего закону природы, должны бороться все виды целомудрия: и целомудрие супружеских пар - с тем чтобы зов плоти мог быть использован надлежащим образом, - и целомудрие соблюдающих воздержание мужчин и дев - с тем чтобы оно вообще не возымело действия, что еще лучше и такая борьба овеяна большей славой. Если бы подобное влечение существовало в раю, то благодаря достойной удивления степени свободы оно никогда не переходило бы заповеди воли... Никогда не вынуждало бы оно дух к мыслям о неподобающих и непозволительных радостях. Не требовалось бы держать его в узде с помощью супружеской умеренности или вести с ним борьбу с непредсказуемым результатом посредством аскетических усилий…»

2. «Овещвление» благодати в западной теологии и благочестии. На Востоке представление о «сотворенной благодати» (« gratia creata»), соответствующее западному латинскому учению о благодати, вообще не получило развития; там интересовались исключительно вожделенным «обожением» человека, его «бессмертием» и «нетленностью». В противоположность этому на Западе уже Тертуллиан понимал благодать не столько по библейски - как образ мыслей Бога и отпущение грехов, - сколько в русле стоицизма - как имеющуюся в человеке «vis», как некую «силу», более могущественную, чем природа («natura»); именно у Тертуллиана мы впервые находим противопоставление природы и благодати. И для Августина также « благодать прощения » служит лишь приготовлением к «благодати вдохновения», которая входит в человека как некая динамичная субстанция благодати, спасающая и преобразующая его. Это - «gratia infusa»*, нечто вроде сверхприродного топлива, приводящего в движение изначально недееспособную волю. В таком случае, говоря о благодати, Августин уже подразумевает не милостивого к нам живого Бога, но отличную от Бога, ставшую самостоятельной, зависимую преимущественно от таинства «сотворенную благодать», о которой ничего не говорится в Новом Завете. Но именно на такой благодати было в средние века сосредоточено внимание латинской теологии и церкви (церкви, построенной на благодати и таинствах), что в корне отличало ее от греческого богословия.

3. Страх перед предопределением, характерный для западного благочестия. Греческие отцы церкви придерживались мнения о свободе выбора человека и до и после грехопадения. У них не было представления о неизбежном божественном предопределении к блаженству или проклятию, а иногда они - как, например, Ориген и его последователи - склонялись к идее всеобщего прощения грешников. В отличие от них состарившийся Августин, чрезмерно увлекшийся полемикой с пелагианами, принялся отстаивать манихейские мифологемы. Это привело к нивелированию универсального значения Христа в деле спасения и - совершенно вразрез с позицией Павла - к индивидуалистически ограниченному пониманию высказываний Послания к римлянам об Израиле и церкви. Что же это за Бог, который, руководствуясь своей «справедливостью», изначально приговаривает несметное число людей, в том числе даже несчетное множество некрещеных младенцев, к вечному проклятию (даже если, быть может, в более мягкой форме)?

Современник Августина Иоанн Златоуст настойчиво подчеркивал невиновность малых детей, поскольку многие в его общине верили в то, что младенцы могут быть умерщвлены с помощью колдовства и что их душами владеют демоны. Кстати, Августин внес немалый вклад в распространение страха перед демонами в западной церкви. Хотя его учение о предопределении уже Винцентом из Лерина было отвергнуто как новшество, противоречащее принципу кафоличности («то, во что веруют везде, всегда, все»), и никогда не получило полного признания средневековой церкви, тем не менее многих людей вплоть до Мартина Лютера терзал страх по поводу того, будут ли спасены их души, - страх, совершенно не соответствующий благой вести Иисуса и противоречащий воле Бога к всеобщему спасению. Даже французский специалист по патрологии Анри Марру, обычно благожелательно относящийся к Августину, вынужден прийти к следующему заключению:

«Как показывает история влияния учения Августина, за то, что его идеи часто извращались, большую часть ответственности несет он сам »2!.

4. Новая трактовка учения о Троице. В теологии Августина, не уделявшего много внимания вопросам христианского образа жизни мирян или космологическим аспектам благочестия, мы находим немало спекулятивных рассуждений о Боге. Ведь Августин переставил акценты не только в подходе к сексуальной морали или в теологии благодати и таинства, но и в учении о Боге. Он по-новому осмыслил традиционный христианский тринитаризм, существенно выйдя за пределы сказанного до него Оригеном о единстве и троичности Бога. Очень кратко эти новации можно сформулировать следующим образом:

- Мысль греков отталкивалась от идеи об одном Боге и Отце; Отец и есть Бог, единый и единственный принцип («arche») Божественности, которую Он дарует Сыну (« Бог от Бога и свет от света »), а в конце концов и Святому Духу. Наглядно это можно представить так: есть три расположенные в ряд звезды, и одна из них дает свет двум другим, но в нашем восприятии все они сливаются в одну звезду.

Августин же выступает за единую божественную природу, или субстанцию, за общую для всех трех ипостасей божественную сущность, великолепие, величие. Исходным пунктом и основоположением его учения о Троице служит именно эта божественная природа, которую он рассматривает как принцип единства Отца, Сына и Святого Духа, причем эти три ипостаси различаются лишь как стороны вечной взаимосвязи, лежащей в основании внутрибожественной жизни. Отец узнает себя в Сыне, а Сын - в Отце, и в результате этого узнавания происходит истечение Духа как персонифицированной любви. Таким образом, Августин утверждает принцип двойственного исхождения Духа. Это - то самое знаменитое латинское добавление к никейскому Символу веры «Дух, исходящий от Отца и Сына» («filioque»), которое греки и по сей день отвергают как абсурдное.

- Таким образом, вместо изначально простых триадических исповедальных положений Нового Завета об Отце, Сыне и Духе было выстроено претенциозное в интеллектуальном отношении спекулятивное тринитарное учение о том, что три равно одному. Все усилия этой едва ли не высшей тринитаристской математики достичь понятийной ясности не привели к каким-либо решениям, способным выдержать испытание временем. Возникает вопрос: не подобна ли эта греко-латинская спекуляция, оторвавшаяся от библейской почвы и отважно пытающаяся выведать тайну Бога в головокружительных высотах, не подобна ли она сыну родоначальника афинского художественного промысла Дедала Икару, слишком близко подлетевшему к солнцу на самодельных крыльях из перьев и воска?

Один из крупных исследователей патристики Б. Альтанер так оценил Августина: "Выдающийся епископ, он соединил в себе созидательную энергию Тертуллиана и широту духа Оригена с религиозным чувством Киприана, диалектическую проницательность Аристотеля с полетом идеалистической спекулятивной мысли Платона, практический здравый смысл латинян с духовной пластичностью греков. Он был самым крупным философом эпохи патристики и самым влиятельным теологом церкви вообще... Что Ориген сделал для теологической науки III и IV веков, то Августин еще более действенным образом продолжал делать на протяжении веков, вплоть до современной эпохи. Его влияние выходило за рамки философии, догматики, теологии, мистики, распространяясь на социальную жизнь, церковную политику, право: одним словом, это был великий зодчий западной средневековой культуры".

Исследуя произведения Августина и то влияние, которое они оказывали на умы людей на протяжении столетий, Ганс Кюнг считает, что речь следует вести не о неисчерпаемом богатстве его теологических тезисов, а скорее об эпохальном значении Августина для выработки новой латинской, католической парадигмы, разительно отличающейся от греческо-эллинистической. Августина нельзя просто старательно игнорировать, как это принято в восточной теологии, но нельзя считать, как некоторые западные интерпретаторы, что он вообще вне всякой критики. К его оценке нужно подходить дифференцированно, в первую очередь обращая внимание на то, что он был творцом новой парадигмы. Ведь каждая смена парадигм - это не только шаг вперед, напротив, любая такая смена связана как с завоеваниями, так и с потерями. И на самом деле, новая теологическая парадигма возникла тогда, когда этот изначально внешне светский человек, глубокий диалектик, одаренный психолог, блестящий стилист и, наконец, неистовый христианин пришел к необходимости теологически переработать свой разнообразный опыт, создав великий синтез, - подобно тому, как это доброе столетие назад сделал Ориген.

Заключение

Выбор пал на Августина, так как я не знала кто это. Также меня заинтересовало его имя, ведь мою родную бабушку зовут Августа. Я нашла в этом нечто общее, что и явилось мотивом. Шестнадцать веков отделяют нас от Августина. Но весь этот период был пронизан его влиянием и славой. Это разносторонняя личность, которая притягивает к себе взгляды критиков и внимание общества. Его влияние распространялось на различные сферы культурной и религиозной жизни. Я преклоняюсь перед творческим потенциалом Августина и огромным усердием. Написать столько книг и трудов во время, когда не было печатных машин и компьютеров, на мой взгляд, великий подвиг.

Список литературы

1. http://www.odinblago.ru/dogmatika/voronovdogm/9/ (Электронная библиотека Одинцовского благочиния, раздел догматики, Пелагианство и его противник - блаженный Августин)

2.http://azbyka.ru/hristianstvo/dogmaty/voronov_dogmaticheskoe_bogoslovie_10-all.shtml (Пелагианство и его противник - блаженный Августин. профессор протоиерей Ливерий Воронов)

3. http://www.augustine-book.com/about/charles_spurgeon/ (Божественный Аврелий Августин Епископ Гиппонский)

4. http://ru.wikipedia.org (Википедия)

5. http://aleteia.narod.ru/august/august.htm (Составлено по: Хронологический список сочинений Августина // Аврелий Августин. Исповедь. М., 1991; Августин Аврелий // ПЭ. Т. I. М., 2000)

6. Кюнг Г. Великие христианские мыслители / Пер. с нем. О.Ю. Бойцовой. - СПб.: Алтея, 2000. - 442с.

7. Марру А. Святой Августин и августинианство.: Пер. с франц. О.В. Головой. Долгопрудный: Вестком, 1999.


Подобные документы

  • Аврелий Августин - христианский теолог, виднейший представитель западной патристики. Противоречия, свойственные духовному миру Августина. Теологическая доктрина предопределения в творениях Августина. " Град земной" и "Град Божий" Аврелия Августина.

    реферат [36,0 K], добавлен 25.11.2010

  • Положительные стороны античного образования и педагогической мысли Аврелия Августина. Сущность человека, его воспитание в трактовке раннего христианства. Вечные общечеловеческие ценности в христианстве. Земное существование в представлении античности.

    презентация [640,8 K], добавлен 16.06.2017

  • Биография Августина - одного из знаменитейших и влиятельнейших отцов христианской церкви, его путь к христианству через манихейство, скептицизм и неоплатонизм. Учение Августина о соотношении свободы воли человека, божественной благодати и предопределения.

    реферат [46,7 K], добавлен 20.12.2010

  • Анализ психологического учения Августина о "внутреннем человеке", о "мужском" и "женском" применительно к душе. Толкование Августином евангельской притчи о женщине-самарянке. Связь образа Божиего в человеке с его душой, отличия между женщиной и мужчиной.

    реферат [27,7 K], добавлен 04.06.2013

  • Краткий обзор жизни Блаженного Августина - христианского богослова, проповедника, философа. Нравственные искания Блаженного Августина. Приход к христианской вере. Исторический путь появления ереси на Западе. Мнения святых отцов об учении Filioque.

    реферат [42,3 K], добавлен 06.10.2016

  • Наследие блаженного Августина как золотой вклад, определивший разностороннее и неоднозначное развитие Западного богословия. Определение места веры касательно познания вещей, отражение данной тематики в его учении. Взаимоотношения между верой и разумом.

    дипломная работа [110,9 K], добавлен 21.09.2015

  • Сущность драматического столкновения церковной и светской властей. Основные причины раскола, его участники и последствия. Автокефалия Русской церкви, исторические этапы ее развития. Исправление церковных книг, особенности подчинения церкви государству.

    презентация [2,9 M], добавлен 13.12.2013

  • Апостольские мужи — авторы раннехристианских текстов I и II века. Учение св. Игнатия Богослова о Церкви и о Христе. Киприан Карфагенский - как родоначальник богословской науки. Св. К. Иерусалимский – догматист богословской и аскетической образованности.

    реферат [34,5 K], добавлен 25.09.2010

  • Догмат о Пресвятой Троице - основная и высшая цель богословия. Краткая история и состояние учения о Святой Троице в IV веке. Истоки арианского движения, его еретические учения. Борьба Церкви с духоборчеством. Второй Вселенский Собор Православной Церкви.

    сочинение [19,8 K], добавлен 16.11.2010

  • Описание прав и обязанностей пресвитера в поместной церкви. Их соотношение, развитие в истории церкви и применение в практической деятельности. Положения для осуществления им деятельности в церкви. Исследование исторической и богословской литературы.

    дипломная работа [86,8 K], добавлен 01.10.2011

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.