Неоконченные сказания

Основание Менельтармы плавно переходило в окружавшую ее равнину, но гора выпускала пять длинных невысоких отрогов в стороны пяти полуостровов, наподобие корней и отроги эти называли Тармасундар, Корни Столпа. Вдоль юго-западного отрога к горе подходила дорога, что вела на ее вершину и между этим отрогом и юго-восточным лежала неширокая долина. Она именовалась Нойринан, Долина Могил ибо в конце ее в скале основания горы были вырублены пещеры, в которых находились могилы Королей и Королев Нэменура.

Но большая часть Митталмара была отведена под пастбища. Юг его был покрыт травяными холмами, и там, в Эмериэ Emeriл, была страна Пастухов.

Форростар был наименее плодородной землей: каменистый, почти лишенный леса, за исключением западного склона вересковых взгорий, на котором росли еловые и лиственничные леса. В сторону Северного Мыса земля поднималась к скалистым высотам, и там из моря посреди грозных утесов и скал высился пик Соронтиль. Там были гнездовья множества орлов и в этом месте Тар-Менельдур Элентирмо выстроил высокую башню, с которой наблюдал за ходом светил.

Андустар в северной своей части тоже был скалистым, и горные ельники его выходили на море. На побережье его были три небольших бухты, вдававшиеся с запада в горы, но здесь утесы во многих местах не обрывались в море, а у подножья их лежала полоса ровной земли. Самая северная из бухт именовалась бухта Андэниэ Andъniл, ибо в ней была большая гавань Андэниэ (Заката), и город на берегу, и множество строений, поднимавшихся по крутым склонам за ним. Но большая часть северных земель Андустара была плодородна, и там также росли леса, березовые и буковые по верхам и дубравы с вязами в тенистых низинах. Залив меж Андустаром и Хьярнустаром именовался Эльданна, поскольку был обращен к Эрессэа Eressлa земли по берегам его, укрытые с севера и открытые к западным морям, были теплыми, и здесь выпадало больше всего дождей. На берегу посреди Залива стояла прекраснейшая из всех гаваней Нэменура, Эльдалондэ Eldalondл Зеленая туда в былые дни чаще всего приходили быстрые белые корабли эльдаров Эрессэа.

Повсюду вокруг этих мест, вверх по открытым морю склонам и далеко вглубь острова, росли вечнозеленые благоуханные деревья, привезенные с Запада и разросшиеся почти столь же прекрасно, по словам эльдаров, как в гавани Эрессэа. Те деревья были величайшей радостью Нэменура, и их вспоминали во множестве песен спустя много лет после того, как они исчезли навсегда, ибо немногие из них когда-либо произрастали к востоку от Дарованной Земли: ороллайрэ orollairл и лайрелоссэ lairelossл, нессамельда, вардарианна, таниквелассэ taniquelassл и яваннамърэ yavannamнrл с плодами золотыми и алыми. Цветы, кора и листья этих деревьев испускали сладостный аромат, и вся та земля была полна их благоуханием потому ее называли Нъсималдар, Благоухающие Деревья. Многие из них приживались и росли в других местах Нэменура, хотя и не в таком изобилии но только здесь росли могучие золотые малинорни , за пять столетий выраставшие до высоты лишь немногим меньшей, чем в самом Эрессэа. Ствол этого дерева был гладок и серебрист, а ветви его тянулись вверх наподобие ветвей бука но оно никогда не разветвлялось посередине, и ствол его был ровным. Листья его также напоминали листья бука, но были много больше, светло-зеленые сверху и серебристые снизу, и поблескивали на солнце осенью же они не опадали, а лишь становились светло-золотыми. Весной на нем появлялись гроздья цветов, похожие на цветы вишни, не отцветавшие все лето и как только раскрывались цветы, опадали листья, так что всю весну и все лето малинорнэ malinornл был украшен и окутан золотом, а ствол у него был серо-серебряный . Плоды этого дерева походили на орехи в серебристой скорлупе и их Тар-Алдарион, шестой Король Нэменура, подарил некогда королю Гил-Галаду Gil-galad Линдонскому. В его стране они не проросли но часть из них Гил-Галад передал своей родственнице Галадриэли, и под ее властью они проросли и прижились в заповедной земле Лот луриэн Lothlуrien близ реки Андуин, и росли там до тех пор, пока все Высокие Эльфы не покинули Средиземье но те деревья не достигали высоты и величия тех великанов, что росли в Нэменуре.

Под Эльдалондэ в море впадала река Нундуйнэ Nunduinл, и на своем пути река эта разливалась небольшим озером Нъсинен, названным так из-за обилия духовитых кустарников и цветов по его берегам.

Хьярнустар в западной части своей был страною гористой, и южные и западные берега его были усеяны большими скалами но на востоке плодородная и теплая земля его была покрыта виноградниками. Полуострова Хьярнустар и Хьярростар раздались широко, и на всем протяжении побережья между ними земля и море встречались так мирно, как нигде более на всем острове. Там впадала в море река Сирил, самая полноводная из рек острова (ибо все прочие реки, не считая Нундуйнэ на западе, были недлинными и торопливыми ручьями, сбегавшими к морю с окрестных гор), вытекавшая из источников под Менельтармой в долине Нойринан и протекавшая на юг через весь Митталмар. В низовьях своих она становилась широкой и разливистой. В море впадала она посреди обширных болот и тростниковых зарослей, и воды ее пробирались к югу переменчивыми путями через пески ибо на много миль вокруг там раскинулись песчаные побережья и гальки и на них селились, в основном, рыбаки, в поселках посреди болот и заводей, из которых самой большой была заводь Ниндамос.

В Хьярростаре в изобилии росли многие разновидности деревьев, и среди них -- лауринквэ laurinquл , которое очень любили люди за его цветы, другого же применения ему не было. Назвали его так за длинные грозди желтых цветов и те, кто слышал от эльдаров о Лаурелине, Золотом Древе Валинура, верили, что лауринквэ происходит от семян того великого Древа, привезенных эльдарами но это было не так. Со дней Тар-Алдариона в тех местах выращивали множество леса для постройки кораблей.

Орростар был землею более прохладной, но от холодных северо-восточных ветров он был защищен взгорьем, протянувшимся от оконечности полуострова во внутренних местностях Орростара выращивали злаки, особенно в тех, что граничили с Арандором.

Весь остров Нэменор расположен был так, словно был брошен в море сверху к западу и чуть к востоку он был вытянут и почти повсюду, кроме южного побережья, обрывался в море скалистыми утесами. Птицы морские, водоплавающие и ныряющие, обитали на берегах Нэменура в великом множестве. Моряки говорили, что и с закрытыми глазами могли бы сказать, что близок Нэменор, из-за шума птичьих базаров на побережье и когда какой-либо корабль приближался к земле, птицы снимались со скал и подлетали к нему, радостно приветствуя его, ибо их никогда не убивали и не причиняли им намеренного вреда. Некоторые птицы сопровождали корабли в дальних плаваниях, даже корабли, ходившие в Средиземье. Также и по самому острову птиц водилось без счета, от киринки , птички не больше крапивника, в ярко-алых перышках, чей пронзительный голосок был на пороге человеческого слуха, и до великих орлов, считавшихся священными птицами Манв э, которым никогда не наносили никакой обиды, пока не настали дни зла и ненависти к Валарам. На протяжении двух тысяч лет, со дней Элроса Тар-Миньятура и до времен Тар-Анкалимона Tar-Ancalimon сына Тар-Атанамира, на вершине башни королевского дворца в Арменелосе было орлиное гнездо и чета орлов всегда жила в нем на попечении Короля.

Путешествовали по острову Нэменуру на конях ибо все, и мужчины и женщины, очень любили верховую езду и коней, обращаясь с ними почтительно и любовно. Кони их были обучены узнавать голос хозяина с большого расстояния и откликаться на него и в старых сказках говорилось, что мужчина и женщина, сильно любившие друг друга, могли призывать своих коней к себе в случае нужды одной лишь мыслью. Дороги Нэменура были большей частью немощеные, приспособленные для верховой езды, поскольку повозки и телеги мало использовались в первые века, а большие грузы доставлялись морем. Главная и старейшая дорога острова, пригодная для колес, вела из крупнейшего порта Руменны на востоке в королевский город Арменелос и далее в Долину Могил и к Менельтарме еще в давние времена эта дорога была продолжена до Ондосто в Форростаре, а оттуда -- до Андэниэ на западном берегу. По этой дороге везли из Северных земель строительный камень, а с запада -- строевой лес, которым были богаты тамошние земли.

С Эдайном пришли в Нэменор многие искусства и ремесла и множество мастеров, которые учились у эльдаров, сохранив при этом свои собственные знания и традиции. Но они не могли взять с собой много сырья и привезли лишь инструменты и долгое время любой металл в Нэменуре был драгоценным. Привезли они с собой также и много сокровищ, золото, и серебро и драгоценные камни но в Нэменуре они ничего этого не нашли. Эти вещи они любили за их красоту, и любовь эта пробудила в них алчность в поздние дни, когда они подпали под Тень и стали горделивы и неправедны в своих делах с младшими народами Средиземья. От эльфов Эрессэа нэменурцы время от времени получали в дар золото, серебро и драгоценности но эти вещи оставались редкостью и высоко ценились в ранние века, пока власть Королей не распространилась на побережья Востока.

Некоторые металлы были найдены в Нэменуре, и с быстрым ростом горного, литейного и кузнечного дела железные и медные изделия стали обиходными. Среди мастеров Эдайна были оружейники, и, вобрав науки нолдоров, они приобрели великую искусность в изготовлении мечей, боевых топоров, копий и ножей. Гильдия Оружейников продолжала ковать мечи для сохранения мастерства, хотя основная часть их работы заключалась в изготовлении предметов мирного быта. Король и большинство сановников владели мечами по наследству от своих отцов часто они оставляли мечи своим наследникам. Новый меч обязательно выковывался для Наследника Короля и преподносился ему в день оглашения его титула. Но никто в Нэменуре не носил меча, и долгие годы очень немного оружия изготавливалось в этой стране. Были у них топоры, копья и луки, и охота с луками, пешая и конная, была любимым развлечением нэменурцев. В поздние дни в средиземских войнах пуще всего боялись враги нэменурских луков: «Заморские люди», говорится в преданиях, «посылали перед собой огромную тучу, словно дождь из змей или черный стальной вихрь» и в те дни большие когорты Королевских Лучников вооружались полыми стальными луками и стрелами в черном оперении длиной от наконечника до конца пера в полный элл i.

Но долгое время экипажи нэменурских кораблей сходили на средиземский берег без оружия и хотя на борту у них были топоры для рубки строевого леса и луки для охоты на диких ничейных берегах, они не брали их с собой, когда шли к береговым людям. Они были очень огорчены, когда Тень расползлась по побережьям и люди, с которыми они дружили, стали враждебны к ним или начали их бояться и те, которым они дали железо, обернули его против них же.

Более всего прочего сильные люди Нэменура любили Море -- плавание, ныряние и соревнования в скорости гребли и ловкости управления парусом. Самыми мужественными людьми острова были рыбаки рыбы по всему побережью острова было в изобилии, и она во все времена была основным источником пропитания в Нэменуре и все большие города Нэменура стояли на берегу моря. По большей части из рыбаков вышли Морские Купцы, которые с годами стали гильдией важной и могучей. Говорится, что, когда аданы впервые поплыли через Море в Нэменор, следуя за Звездой, каждый эльфийский корабль из тех, что везли их, вел эльдар, снаряженный Кърданом и когда эльфийские капитаны отплыли обратно и увели с собой почти все корабли, немало времени прошло прежде, чем нэменурцы начали сами выходить в открытое море. Но среди них были корабельщики, которых обучали эльдары и своими собственными трудами и наукой они смогли постепенно сооружать корабли и плавать на большой воде. Когда с начала Второй Эпохи минуло шестьсот лет, Веантур Vлantur, Капитан Королевского флота при Тар-Элендиле, впервые пустился в плаванье к берегам Средиземья. Он привел свой корабль «Энтулессэ » Entulessл , что значит «Возвращение», в Мит лонд Mithlond на весенних западных ветрах и вернулся осенью следующего года. С этого времени мореплавание стало основным занятием для смелых и крепких мужей Нэменура и Алдарион, сын Менельдура, женатого на дочери Веантура, основал Гильдию Морских Купцов, в которой объединились все испытанные мореходы Нэменура об этом рассказывается в нижеследующем сказании.

«Алдарион и Эрендис»

Эта история была оставлена в самом неразработанном состоянии из всех, собранных в этой книге, и в некоторых местах она потребовала такой редактуры, что я даже усомнился, следует ли включать это сказание в книгу. Однако огромная его ценность как единственного рассказа (помимо летописей и хроник), который дошел до нас из далеких веков Нэменура до самого сказания о гибели острова («Акаллабк т Akallabкth »), и как рассказа, уникального среди сочинений отца по своему содержанию, убедили меня, что исключить этот рассказ из сборника «неоконченных сказаний» было бы неверно.

Чтобы оценить необходимость его редакторской обработки, следует объяснить, что отец в сочинении повествования широко пользовался «набросками сюжета», уделяя пристальное внимание датировкам событий, так что наброски эти имеют много общего с летописными хрониками. В данном случае имеется не менее пяти таких схем, различных друг с другом по полноте проработки отдельных моментов и нередко расходящихся между собой в целом и в деталях. Но эти схемы всегда имеют тенденцию переходить в настоящее повествование, особенно посредством введения в них кратких вставок прямой речи и в пятом, самом позднем, из набросков истории Алдариона и Эрендис повествовательный элемент становится настолько весомым, что текст разрастается до примерно шестидесяти рукописных листов.

Это движение от дробного хроникального стиля с глаголами в настоящем времени к полноценному повествованию, однако, было очень постепенным по мере развития и написания набросков и в начальной части истории я переработал множество материала, стараясь придать всему произведению стилистическое единство по ходу его развития. Эта переработка заключалась исключительно во фразировке, и она нигде не меняет и не вводит неаутентичных элементов.

Самый поздний из «набросков», текст, на который я изначально опирался, озаглавлен «Тень тени: Сказание о жене моряка и Сказание о Королеве-Пастушке ». Эта рукопись обрывается, и я не могу дать четкого объяснения, почему отец не стал продолжать ее. Машинописный вариант, доведенный до этого момента, был создан к январю 1965 г. Существуют также две страницы машинописного текста, который я счел позднейшим из всех этих материалов это, очевидно, начало того, что должно было стать законченной версией всей повести на этом тексте основывается написанное на стр. 173-5, где схемы сюжетов в большинстве своем скупы. Этот текст озаглавлен «Индис и-Кирьямо «Жена Моряка»: древнее нэменурское сказание, повествующее о первых происках Тени ».

В конце этого повествования (стр. 205) я поместил те скудные наметки дальнейшего хода этой истории, которые можно было представить.

Алдарион и Эрендис. Жена Моряка

Менельдур был сыном Тар-Элендила, четвертого Короля Нэменура. Он был третьим ребенком короля: у него были две сестры по именам Сильмариэнь и Исилме Isilmл. Старшая вышла за Элатана Андэниэского Andъniл, и сыном их был Валандил, Правитель Андэниэ, от которого много позже пошли роды Королей Гондора и Арнора в Средиземье.

Менельдур был человеком тихим, скромным и упражнялся более в размышлениях, нежели в телесных занятиях. Он горячо любил землю Нэменура и все, что есть в ней, но не заботился Морем, лежавшим вокруг нее ибо глядел он за пределы Средиземья: его занимали звезды и небо. Все, что он мог найти в учениях Эльдара и Эдайна об Эа и безднах, лежащих вокруг Царства Арды, он внимательно изучал, и больше всего на свете любил он наблюдать за звездами. В Форостаре, на самом севере острова, где воздух был наиболее прозрачен и чист, он выстроил башню, с которой по ночам обозревал небеса и изучал движения небесных светил .

Когда Менельдур принял Скипетр, ему пришлось покинуть Форостар и поселиться в большом Королевском дворце в Арменелосе. Он был добрым и мудрым королем, хотя никогда не упускал ни дня, который мог потратить на обогащение своих знаний о небе. Женой его стала женщина великой красоты по имени Алмариань. Она была дочерью Веантура Vлantur, Капитана Королевского Флота при Тар-Элендиле и, хоть сама она любила море не больше, чем это было свойственно всем женщинам той земли, сын ее более пошел в Веантура, ее отца, нежели в Менельдура.

Сыном же Менельдура и Алмариани был Анардил, впоследствии среди Королей Нэменура известный как Тар-Алдарион. У него было две младших сестры, Айлинэль и Альмиэль, и старшая из них вышла за Орх алдора Orchaldor, потомка Дома Хадора, отец которого Хат олдир Hatholdir состоял в тесной дружбе с Менельдуром и сыном Орх алдора и Айлинэли был Соронто, о котором еще будет рассказано здесь .

Алдарион -- ибо так он зовется во всех сказаниях -- скоро вырос статным и сильным, могучим умом и телом, и был он золотоволос, как его мать, и спор на милость и щедрость но был он куда горделивее, чем его отец, и становился все более и более своевольным. С самого раннего возраста он любил Море и душою стремился к корабельному делу. Он мало любил северную страну и все время, которое отпускал ему отец, проводил на берегах моря, большей частью близ Руменны Rуmenna, где была главная гавань Нэменура и где находились самые большие верфи и жили самые умелые корабелы. Отец его много лет не препятствовал ему в этом, так как ему по сердцу было то, что Алдарион крепнет и трудится руками и головой.

Веантур, отец матери Алдариона, очень любил внука, и Алдарион часто жил в доме Веантура на южном берегу устья Руменны. У этого дома была собственная пристань, и на ней всегда стояло много небольших шлюпок, ибо Веантур никогда не путешествовал посуху, если мог добраться водой и там, еще ребенком, Алдарион выучился грести, а позже -- и ходить под парусом. Еще до того, как он вполне вырос, он уже мог провести корабль с большим экипажем от одной гавани до другой.

Случилось однажды, что Веантур сказал своему внуку:

-- Анардилья, подходит весна, и с ней -- день твоего совершеннолетия. -- Ибо в тот апрель Алдариону исполнялось двадцать пять лет. -- Я придумал, как достойно отметить этот день. Мне лет уже много больше, и я не думаю уже, что часто доведется мне покидать свой славный дом и благословенные берега Нэменура но хотя бы еще раз я хочу выйти в Великое Море и развернуться навстречу северным и восточным ветрам. В этом году ты поплывешь со мной, и мы пойдем в Мит лонд Mithlond и увидим высокие синие горы Средиземья и зеленую страну Эльдара у их подножий. Тепло примут тебя Кърдан Cнrdan Корабельщик и Король Гил-Галад Gil-galad. Поговори об этом со своим отцом .

Когда Алдарион рассказал об этом замысле отцу и попросил у него разрешения отплыть, как только подуют благоприятные весенние ветры, Менельдур неохотно согласился. Он помрачнел, словно почувствовал, что большее стоит за этим плаванием, чем может угадать его сердце. Но, посмотрев на сияющее лицо сына, он ничем не выказал своих мыслей.

-- Поступай, как велит тебе сердце, онья , -- сказал он. -- Я буду очень скучать по тебе но раз Веантур будет капитаном, то, милостью Валаров, я буду жить доброй надеждой на твое возвращение. Только не подпади под чары Большой Земли, ты, которому однажды придется стать Королем и Отцом этого Острова!

Так случилось, что в полное ясного солнца и светлого ветра утро теплой весны семьсот двадцать пятого года Второй Эпохи сын Королевского Наследника Нэменура отчалил от берега и еще до захода солнца увидел он, как сверкающий остров тонет в море, и последней скрывается вершина Менельтармы, темным пальцем против садящегося солнца.

Говорится, что Алдарион собственноручно вел дневники всех своих путешествий в Средиземье и что они долгое время хранились в Руменне, но потом все были утеряны. О первом его путешествии известно немногое, помимо того, что он вступил в дружбу с Кърданом и Гил-Галадом, побывал в Линдоне на западе Эриадора и дивился всему, что видел. Он не возвращался более двух лет, и Менельдур был в сильном беспокойстве. Говорится, что задержался Алдарион из любознательности -- он жаждал научиться от Кърдана всему, чему только мог, и в деле строительства и вождения кораблей, и в постройке волноломов и молов для отражения ярости моря.

Великая радость наполнила Руменну и Арменелос, когда люди увидели большой корабль «Нэмеррбмар », что значит «Крылья Запада», поднимающийся из моря, алея в закатном солнце золотыми парусами. Лето уже почти подошло к концу, и близился день Эруханталэ Eruhantalл . Когда Менельдур встретился с сыном в доме Веантура, ему показалось, что Алдарион стал выше ростом и ярче стали глаза его но взгляд их был устремлен вдаль.

-- Что из виденного тобой, онья , в дальних твоих путешествиях, стоит в твоей памяти живее всего?

Алдарион же молчал, глядя на восток в ночную тьму. Наконец он ответил, но тихо, словно говоря сам с собой:

-- Дивный народ эльфов? Зеленые берега? Горы, окутанные облаками? Беспредельные страны, укрытые туманом и тенью? Я не знаю.

Он умолк, и Менельдур понял, что сын не высказал всего, что было у него на душе. Ибо Алдарион был очарован Великим Морем и одиноким плаванием вдали ото всех берегов, по воле ветров, в клочьях пены, взрезаемой носом корабля, к неизвестным берегам и гаваням и эта любовь и это стремление не оставили его до конца жизни.

Веантур более не покидал Нэменура «Нэмеррбмар» же он подарил Алдариону. Через три года Алдарион снова выпросил разрешения отплыть и отправился в Линдон. Три года был он в плавании и спустя немного времени предпринял еще одно путешествие, которое продлилось четыре года, ибо говорится, что Алдариону мало уже было плавания в Мит лонд, и он начал обследовать побережье к югу за устьями Барандуина, Гв ат лу Gwathlу и Ангрена, и обогнул черный мыс Рас Морт иль Morthil, и увидел великий залив Белфалас и горы страны Амрот а Amroth, где еще живут до сих пор эльфы-нандоры .

На тридцать девятом году жизни Алдарион вернулся в Нэменор и привез своему отцу дары от Гил-Галада ибо на следующий год, как давно уже было объявлено, Тар-Элендил вручил скипетр своему сыну, и Тар-Менельдур стал королем. Тогда Алдарион сдержал на некоторое время свою страсть и оставался дома ради спокойствия своего отца в те дни он пустил в ход знания о кораблестроении, полученные у Кърдана, и добавил к ним много от себя, и привлек множество людей к усовершенствованиям гаваней и пристаней, ибо ему все время хотелось строить все» большие суда. Но тоска по морю с новой силой нашла на него, и он снова уплыл из Нэменура, и еще раз теперь он обратился к плаваниям, в которые нельзя было пускаться на одном корабле. Поэтому он основал Гильдию Морских Купцов Guild of Venturers, прославленную впоследствии в это братство вступили все самые храбрые и отчаянные моряки, и просились в нее юноши даже из внутренних земель Нэменура, а Алдариона стали называть Великим Капитаном. В то время он, не желая жить на суше в Арменелосе, выстроил себе корабль, ставший ему жилищем поэтому он назвал его «Эамбар » Eдmbar и время от времени ходил на нем из одной гавани Нэменура в другую но большую часть времени этот корабль стоял на якоре возле Тола Уйнэн: так назывался маленький островок в заливе Руменны, который воздвигла там Уйнэн Владычица Морей . На «Эамбаре» располагался и Цех Морских Купцов, и там хранились записи об их великих походах ибо Тар-Менельдур относился к предприятиям сына прохладно и не слушал рассказов о его путешествиях, считая, что они сеют семена беспокойства и стремления овладевать чужими землями.

В то время Алдарион отошел от своего отца и перестал разговаривать с ним открыто о своих делах и замыслах но Королева Алмариань поддерживала сына во всех его начинаниях, и Менельдуру приходилось соглашаться с ходом событий. Ибо Морские Купцы росли в числе и поднимались в почете они назвали себя Уйнэндили , поклонники Уйнэн и все труднее становилось осаживать и сдерживать их Капитана. Корабли нэменурцев в те дни делались все больше и вместительнее, пока они не стали способны совершать дальние плавания со множеством людей и большими грузами на борту и Алдарион часто отлучался из Нэменура. Тар-Менельдур стал во всем противиться сыну и наложил запрет на вырубку нэменурских деревьев для нужд судостроения тогда Алдарион подумал, что лес можно найти в Средиземье он стал искать там гавань для починки своих кораблей. В путешествиях вдоль берегов он с восторгом глядел на огромные леса и в устье реки, которую нэменурцы назвали Гват ир Gwathir, Река Тени, он основал Виньялондэ Vinyalondл, Новую Гавань .

Но когда без малого восемьсот лет исполнилось с начала Второй Эпохи, Тар-Менельдур повелел своему сыну остаться в Нэменуре и на время прекратить плавания на восток ибо он хотел провозгласить Алдариона Королевским Наследником, как делали это другие Короли до него при вступлении Наследника в этот возраст. На это время Менельдур и его сын примирились, и между ними воцарилось согласие и посреди веселого пира, на сотом году жизни Алдарион был провозглашен Наследником и получил от отца титул и полномочия Начальника Кораблей и Гаваней Нэменура. На пир в Арменелос явился из своего поместья на западе Острова и некто Берегар, и с ним его дочь Эрендис. Королева Алмариань отметила ее редкую в Нэменуре красоту ибо Берегар своим древним родом происходил из Дома Беора Bлor, хотя и не принадлежал к царственной ветви Элроса, и Эрендис была темноволоса, стройна и изящна, и глаза у нее, как у всех в ее роду, были серые и ясные . Эрендис же смотрела во все глаза на Алдариона, и не видела вокруг ничего, кроме его величавой красоты. Эрендис вошла в окружение Королевы, и она была в чести также у Короля но мало доводилось ей видеть Алдариона, который был занят насаждением лесов, ибо в те дни он заботился о том, чтобы в будущем у Нэменура не было недостатка в строевом лесе. Спустя немного времени в Гильдии Морских Купцов начались волнения, ибо Купцы не довольствовались редкими и короткими плаваниями под началом малых капитанов и по прошествии шести лет с провозглашения Королевским Наследником Алдарион решил снова отправиться в Средиземье. Король отпустил его холодно, ибо Алдарион не выполнил просьбу отца пожить в Нэменуре и найти себе супругу но весной того года Алдарион отправился в плавание. Зайдя же проститься с матерью, он встретил в свите Королевы Эрендис и, увидев ее, поразился той силе, что таилась в ней.

И Алмариань сказала ему:

-- Так ли надо тебе снова уплывать, сын мой Алдарион? Неужели ничто не может удержать тебя в прекраснейшей из земель смертных?

-- Нет, -- ответил Алдарион, -- есть в Арменелосе то, что прекраснее всего, что можно найти где бы то ни было, даже в странах Эльдара. Но моряки -- люди с двумя душами и вечно в войне с самими собой страсть к Морю все держит меня.

Эрендис решила, что сказанное было сказано и для нее и с того времени сердце ее было полностью отдано Алдариону, хотя и без надежды. В те дни ни по закону, ни по обычаю не было обязательно, чтобы члены королевского дома и даже Королевские Наследники сочетались браком только с потомками Элроса Тар-Миньятура но Эрендис казалось, что Алдарион слишком высокого положения для нее. С той поры она ни на кого не смотрела, и отвергала все сватовства.

Прошло семь лет, прежде чем Алдарион вернулся, привезя с собой много золота и серебра и он поговорил с отцом о своем путешествии и своих свершениях. Менельдур же сказал:

-- Лучше бы ты был со мною, чем добывал какие-то известия или дары в Темных Землях. Это -- дело купцов и посыльных, а не Королевского Наследника. Для чего лишнее серебро и золото, кроме как для того, чтобы в гордыне употреблять его там, где подошло бы и что другое? Королевскому дому нужен человек, который знает и любит эту землю и ее народ, которым ему править.

-- Разве я каждый день не знаюсь с людьми? -- ответил Алдарион. -- Я умею вести их и править ими, как захочу.

-- Скажи лучше -- с некоторыми из людей, нравом схожими с тобой, -- возразил Король. -- А в Нэменуре есть еще женщины, и их немногим меньше, чем мужчин а, кроме твоей матери, которой и вправду можешь ты править, как хочешь, что ты знаешь о них? А ведь тебе когда-нибудь придется жениться.

-- Когда-нибудь! -- сказал Алдарион. -- Но не раньше, чем придется и еще позже -- если кто-нибудь станет пытаться женить меня насильно. У меня есть дела поважнее, потому что к ним лежит моя душа. «Постыла жизнь жене моряка» а моряк, который одинок и не прикован к берегу, может плавать дальше и лучше знает, как обращаться с морем.

-- Дальше, но с меньшим смыслом, -- возразил Менельдур. -- И не тебе «обращаться с морем», сын мой Алдарион. Разве ты забыл, что Эдайн живет здесь по милости Владык Запада, что Уйнэн добра к нам, а Оссэ Ossл усмирен? Наши корабли хранимы, и не наши руки ведут их. Потому не возгордись, не то милость покинет тебя и не думай, что она пребудет на тех, кто без нужды играется своей жизнью на скалах неведомых берегов или в землях темных людей.

-- Тогда для чего же хранимы наши корабли, -- спросил Алдарион, -- если им нельзя плавать ни к каким берегам и нельзя искать еще невиданного?

Больше он не разговаривал с отцом об этом, но проводил свои дни на «Эамбаре» в обществе Морских Купцов, а также в постройке корабля, большего, чем все, которые он строил раньше: этот корабль он назвал «Паларран », «Дальний Странник». Но теперь он часто встречался с Эрендис -- и это было устроено Королевой а Король, узнав об их встречах, поволновался, но не расстроился.

-- Добрым делом было бы исцелить Алдариона от его непокоя, -- сказал он, -- до того, как он покорит сердце какой-нибудь женщины.

-- Чем же исцелить его, если не любовью? -- спросила в ответ Королева.

-- Эрендис еще молода, -- возразил Менельдур, но Алмариань ответила:

-- У рода Эрендис жизнь не такая долгая, какая дарована потомкам Элроса и сердце ее уже покорено .

«Паларран» был готов, и Алдарион снова стал готовиться к отплытию. На этот раз Менельдур разгневался, хотя Королева и уговорила его не применять к сыну королевскую власть. Здесь нужно сказать о таком обычае: когда от Нэменура в Средиземье отчаливал корабль, женщина, чаще всего из рода капитана, водружала на бушприт корабля Зеленый Венок Возвращения, сплетенный из ветвей дерева ойолайрэ oiolairл , что значит «вечное лето» -- это дерево подарили нэменурцам эльдары , наказав, чтобы те носили его ветви на своих кораблях в знак дружбы с Оссэ и Уйнэн. Листья этого дерева всегда были зелены, сочны и духовиты и оно хорошо росло на морском воздухе. Но Менельдур запретил Королеве и сестрам Алдариона доставить венок ойолайрэ в Руменну, где стоял «Паларран», сказав, что он не дает сыну своего благословения, потому что тот отправляется против его воли и Алдарион, услышав об этом, сказал:

-- Если мне суждено отправиться без благословения и без венка -- пусть будет так.

Королева опечалилась но Эрендис сказала ей:

-- Таринья , если ты сплетешь венок из ветвей эльфийского дерева, я принесу его в гавань, с твоего позволения ведь мне Король не запретил этого.

Моряки сочли дурным знамением то, что Капитану приходится отчаливать без благословения но, когда все уже было готово и матросы собирались выбирать якоря, появилась Эрендис, хотя она и не любила шума и толкотни большой гавани и криков чаек. Алдарион радостно и удивленно поприветствовал ее а она сказала:

-- Я принесла тебе Венок Возвращения, господин -- от Королевы.

-- От Королевы? -- переспросил Алдарион другим уже голосом.

-- Да, господин, -- сказала она, -- но я просила ее изволения на это. Не одна твоя семья будет рада твоему возвращению, да случится это скорее.

И тогда Алдарион впервые посмотрел на Эрендис с любовью и долго стоял он на корме, глядя на берег, пока «Паларран» уходил в море. Говорится, что он спешил вернуться из того похода и отсутствовал меньше, чем собирался а вернувшись, он привез подарки для Королевы и ее фрейлин, но самый богатый подарок -- большой алмаз -- для Эрендис. Холодно на этот раз приветствовал сына Король с упреком сказал Менельдур, что такой подарок Королевскому Наследнику не подобает делать иначе, чем в залог помолвки и потребовал, чтобы Алдарион объявил, что у него на уме.

-- В знак благодарности, -- ответил тот, -- я привез его сердцу, что осталось теплым тогда, когда остальные охладели.

-- Холодное сердце не исторгнет тепла из других сердец ни при прощании, ни при встрече, -- сказал Менельдур и он еще раз попросил Алдариона подумать о женитьбе, хотя и не говорил об Эрендис.

Алдарион же не думал об этом вовсе, ибо он всегда противился тем более, чем более понуждали его он стал к Эрендис холоднее, чем был, и задумал покинуть Нэменор и вернуться к своим делам в Виньялондэ. Жизнь на суше томила его, потому что на своем корабле он не был подвластен ничьей воле, а Морские Купцы, сопровождавшие его в его плаваниях, испытывали к Великому Капитану только любовь и почтение. Но теперь Менельдур запретил ему уплывать Алдарион же еще до исхода зимы снарядил семь кораблей и большую часть Морских Купцов наперекор воле Короля. Королева не решилась вызвать на себя гнев Менельдура но ночью женщина, закутанная в плащ, пришла в гавань с венком и передала его Алдариону, сказав: «Это от Госпожи Западных Земель» -- ибо так называли Эрендис -- и скрылась.

В ответ на открытое неповиновение Алдариона Король сложил с него власть Начальника Кораблей и Гаваней Нэменура он закрыл Цех Гильдии Морских Купцов на «Эамбаре» и запретил порубку любого леса на постройку кораблей. Прошло пять лет и Алдарион вернулся с девятью кораблями -- два из них были построены в Виньялондэ -- и все они были нагружены отличным лесом с берегов Средиземья. Когда же Алдарион увидел, что произошло в его отсутствие, он разгневался и сказал своему отцу:

-- Если никто не рад мне в Нэменуре, и нет здесь дела моим рукам, и нельзя мне здесь чинить свои корабли, то я вернусь назад, и очень быстро: ветра были суровы , и мне нужно чиниться. Разве нечем больше заняться сыну Короля, кроме как глядеть в лица женщин в поисках своей суженой? Я занялся лесным делом и был рачителен в нем до конца моих дней в Нэменуре станет больше леса, чем сейчас, под твоим скипетром.

И, верный своему слову, в тот же год Алдарион с самыми отважными из Морских Купцов на трех кораблях уплыл снова, без благословения и без венка ибо Менельдур наложил запрет на это всем женщинам своего двора и женам Купцов и окружил Руменну дозорами.

В том плавании Алдарион пробыл так долго, что начали уже бояться за него и сам Менельдур был обеспокоен, хотя и верил в милость Валаров, хранящую корабли Нэменура . Когда прошло десять лет с его отплытия, Эрендис, наконец, отчаялась и, решив, что Алдариона постигло несчастье, или же что он остался жить в Средиземье, а также и для того, чтобы избавиться от надоедливых женихов, она отпросилась у Королевы, оставила Арменелос и вернулась к своей семье в Западных Землях. Но прошло еще четыре года, и Алдарион вернулся, и корабли его были жестоко потрепаны морем. Сперва он приплыл в гавань Виньялондэ, а оттуда отправился в большой поход вдоль берега на юг, заплыв дальше, чем когда-либо заплывали корабли нэменурцев но на обратном пути он попал под встречные ветра и сильные бури, и, едва избежав кораблекрушения в Хараде, он приплыл в Виньялондэ и увидел, что гавань почти разрушена штормами и разграблена враждебными племенами. Трижды верховые западные ветра возвращали его с полдороги из Великого Моря, и молния ударила в тот корабль, на котором плыл он сам, и сломала мачту лишь тяжким трудом на большой воде ему удалось, наконец, добраться до нэменурской гавани. Менельдур был очень обрадован возвращению сына но осудил его за то, что он восстал против воли отца и короля, отринув этим хранительство Валаров и рискуя навлечь ярость Оссэ не только на себя, но и на людей, доверившихся ему. Алдарион повинился, и отец простил его, не только вернув ему звание Начальника Кораблей и Гаваней, но и добавив к нему титул Управителя Лесами.

Алдарион опечалился, не найдя в Арменелосе Эрендис, но был слишком горд, чтобы отправиться искать ее да и не мог он этого сделать иначе, чем для того, чтобы попросить ее руки, а он еще не хотел связывать себя узами брака. Он занялся исправлением всего того, что пришло в упадок за время его долгого отсутствия, ведь его не было почти двадцать лет и большие строительства начались тогда, особенно в Руменне. Он увидел, что много леса рубится на строительство и изготовление всяческих изделий, но вырубки ведутся нерачительно и что мало делается посадок взамен вырубленного и Алдарион ездил из конца в конец Острова, присматривая за лесонасаждением.

И однажды, едучи через леса по Западным Землям, Алдарион встретил женщину, чьи темные волосы развевались на ветру, а зеленый плащ был застегнут у горла пряжкой с ярким драгоценным камнем и он принял ее за одну из эльдаров, которые порою приплывали к той части Острова. Но она подъехала ближе, и он узнал Эрендис и увидел, что камень на ней -- из тех, что он дарил ей и он вдруг почувствовал, что любит ее, и ощутил всю пустоту своих дней. Эрендис, увидев его, побледнела и хотела ускакать, но он настиг ее и сказал:

-- Вполне я достоин того, чтобы ты бежала прочь от меня, ведь я сам убегал так часто и так далеко! Но прости меня и останься.

Они вместе приехали в дом Берегара, ее отца, и там Алдарион объявил, что желает обручиться с Эрендис но та не решалась, хотя по обычаю и по долголетию ее народа она была в самом возрасте для брака. Любовь ее к Алдариону не уменьшилась, и не из хитрости медлила она но она боялась, что в войне между Морем и ее любовью в сердце Алдариона она не победит. Эрендис не хотела довольствоваться малым, лишь бы не потерять все боясь Моря и горюя о том, что деревья, столь любимые ею, вырубаются на постройку кораблей, она решила: либо она победит Море и корабли, либо они погубят ее.

Алдарион же влюбился в Эрендис всерьез и всюду ходил с ней он забросил гавани, и верфи, и все дела Гильдии Морских Купцов и перестал валить лес, начав лишь сажать его в те дни он был счастливее, чем во всей своей жизни, хотя понял он это, лишь оглянувшись на них много потом, когда уже старость пришла к нему. Долго уговаривал он Эрендис отправиться с ним в плавание вокруг Острова на «Эамбаре» ибо близилось столетие основания Алдарионом Гильдии Морских Купцов, и во всех гаванях Нэменура устраивались празднества и пиры. Эрендис согласилась, преодолев страх и нелюбовь к морю и они отплыли из Руменны и приплыли в Андэниэ на западе Острова. Там Валандил, Правитель Андэниэ и близкий родственник Алдариона , устроил большой пир и на этом пиру он пил за Эрендис, назвав ее Уйнэмниэлью , Дочерью Уйнэн, новой Владычицей Моря. Но Эрендис, сидевшая рядом с женой Валандила, возразила так, что многим было слышно:

-- Не зови меня таким именем! Я не дочь Уйнэн: скорее, она враг мне.

И снова тревога охватила Эрендис, ибо Алдарион вернулся к своим делам в Руменне и занялся строительством огромных волноломов и возведением высокой башни на Толе Уйнэн: Калминдон Calmindon , Маяк-Башня, назвали ее. Когда же это строительство завершилось, Алдарион вернулся к Эрендис и попросил ее руки она же вновь отсрочила свадьбу, сказав:

-- Я путешествовала с тобой на корабле, господин. До того, как я дам тебе свой ответ, не отправишься ли ты со мной по суше в те места, которые я люблю? Ты слишком мало знаешь об этой земле, а тебе быть ее Королем.

И они отправились вместе, и поехали в Эмериэ Emeriл, где на зеленых холмах паслись самые большие в Нэменуре стада, и смотрели на белые домики пастухов, и слушали блеянье отар.

Там Эрендис заговорила с Алдарионом и сказала ему:

-- Вот здесь я смогу жить счастливо и спокойно.

-- Ты сможешь жить там, где пожелаешь, жена Королевского Наследника, -- отвечал Алдарион. -- И Королевой -- во многих прекрасных дворцах, какие захочешь.

-- Пока ты станешь Королем, я уже состарюсь, -- сказала Эрендис. -- А где до того времени будет жить Королевский Наследник?

-- Со своей супругой, -- ответил Алдарион, -- когда отпустят его дела, если только она не сможет разделить их с ним.

-- Я не стану делить своего мужа с Владычицей Уйнэн, -- сказала Эрендис.

-- Это слова, -- сказал Алдарион. -- Так же и я могу сказать, что не стану делить свою жену с Владыкой Лесов Оромэ Oromл, из-за того, что она любит деревья, растущие на воле.

-- Воистину, не станешь, -- сказала Эрендис, -- ведь ты любое дерево готов свалить в дар Уйнэн, будь твоя воля.

-- Назови любое дерево, которое тебе по сердцу, и оно будет стоять до самой смерти своей, -- предложил Алдарион.

-- Я люблю все, что растет на этом Острове, -- ответила Эрендис.

И они долго ехали молча а после этого дня расстались, и Эрендис вернулась в дом своего отца. Ему она ничего не сказала, но матери своей Нэнет Nъneth пересказала весь разговор с Алдарионом.

-- Все или ничего, Эрендис? -- сказала Нэнет . -- Так ты вела себя, как ребенок. Ты же любишь его, а он -- великий человек, не говоря уж о его чине любовь к нему нелегко будет тебе выкинуть из сердца. Женщина должна делить любовь своего мужа с его любовью к своему делу и с пламенем его души, иначе она делает его недостойным любви. Но не думаю, что ты поймешь этот совет. Я же грущу потому, что настала уже пора тебе выходить замуж и, родив прекрасное дитя, я надеялась на прекрасных внуков и если будет их качать колыбель не в королевском дворце, это меня не опечалит.

Совет этот и в самом деле не запал в душу Эрендис но она поняла, что сердце ее ей не принадлежит и дни ее пусты: более пусты, чем в те годы, когда Алдарион бывал в походах. Ибо он жил в Нэменуре, но дни шли, а он больше не появлялся на западе.

Тогда Королева Алмариань, которой Нэнет рассказала о том, что происходит, опасаясь, что Алдарион вновь станет искать себе утешения в дальнем путешествии -- ибо он долго уже жил на берегу -- послала Эрендис письмо, прося ее вернуться в Арменелос и Эрендис, побуждаемая Нэнет и велением своего сердца, послушалась. Там они помирились с Алдарионом и весной того года, когда подошло время Эрукьерме Erukyermл , они в свите Короля поднялись на вершину Менельтармы, Священной Горы нэменурцев . Когда все уже спустились оттуда, Алдарион и Эрендис остались на вершине и они смотрели вокруг, на Остров Вестернессэ Westernesse, покрытый весенней зеленью, и видели сияние на Западе, где вдалеке стоял Аваллунэ Avallуnл , и тени на Востоке, над Великим Морем а над ними распростерся голубой Менель. Они молчали, ибо лишь Королю разрешалось говорить на вершине Менельтармы но когда они спускались, Эрендис приостановилась, глядя в сторону Эмериэ и дальше к лесам ее родины.

-- Неужели тебе немил Йфзвйян Yфzвyan? -- спросила она.

-- Истинно, мил, -- ответил Алдарион, -- хоть ты, наверно, не поверишь этому. Но я думаю еще и о том, каким он может стать в грядущие времена, и о надежде и славе его народа и думаю я, что не должен такой дар лежать без дела про запас.

Эрендис возразила ему, сказав:

-- Дары, что приходят от Валаров, а через них -- от Единого, надо любить просто так и во все времена. Они даны не для торга, не для обмена на лучшее или большее. Аданы остаются смертными людьми, Алдарион, как бы велики они ни были: и нам не жить в грядущих временах, не то как бы не потерять нынешнее, променяв его на собственную пустую выдумку. -- И, сняв алмаз со своего плаща, Эрендис спросила Алдариона. -- Разве ты позволишь мне обменять этот камень на что-нибудь другое, что мне понравится?

-- Нет! -- ответил он. -- Но ты ведь не запираешь его в сундуке. Хотя мне кажется, что ты слишком высоко носишь его: он тускнеет рядом с блеском твоих глаз.

И он поцеловал ее глаза, и тут все страхи оставили ее, и она приняла его и так они помолвились на крутой тропе по склону Менельтармы.

Они вернулись в Арменелос, и Алдарион представил Эрендис Тар-Менельдуру невестой Королевского Наследника и Король возрадовался, и большое веселье было в столице и по всему Острову. На помолвку Менельдур подарил Эрендис обширные земли в Эмериэ и выстроил на них для нее белый дворец. Алдарион же сказал ей:

-- Много у меня еще в сундуках драгоценностей, подарков от королей дальних стран, куда корабли нэменурцев принесли помощь. Есть у меня камни, зеленые, словно солнечный свет в листьях деревьев, любимых тобой.

-- Нет! -- сказала Эрендис. -- Есть у меня уже подарок от тебя на помолвку, хоть и получила я его много раньше. Других камней у меня нет, и не нужно и я стану носить его еще выше.

И он увидел, что она заказала мастерам оправить белый камень, похожий на звезду, в серебро по ее воле Алдарион увенчал ее этой диадемой. Эрендис носила ее много лет, пока не пришли скорби и печали по этой диадеме назвали ее повсюду Тар-Элестирнэ Tar-Elestirnл, Владычица со Звездой на Челе . Так во дворце Короля в Арменелосе и по всему Острову настало время покоя и радости, и в древних книгах записано, что невиданный урожай выдался в то золотое лето года восемьсот пятьдесят восьмого Второй Эпохи.

Только моряки Гильдии Морских Купцов из всего народа были недовольны. Уже пятнадцать лет Алдарион жил в Нэменуре и не снаряжал дальних походов и, хотя он выучил многих достойных капитанов, без богатства и власти Королевского сына их плавания были не такими долгими и дальними, и редко заплывали они дальше страны Гил-Галада. К тому же на верфях подошел к концу запас дерева, ибо Алдарион забросил леса и Морские Купцы стали просить его вернуться к делам. Алдарион уступил их просьбам и сперва Эрендис сопровождала его в лесах, но ее опечалило зрелище деревьев, сперва срубаемых, затем пускаемых в обрезку и распил. Вскоре Алдарион стал ездить один, и они реже бывали вместе.

Настал год, в который все ждали свадьбы Королевского Наследника ибо не в обычае было, чтобы помолвка затягивалась более, чем на три года. Однажды весенним утром Алдарион выехал из гавани Андэниэ по дороге к дому Берегара ибо он был зван туда, и Эрендис должна была приехать туда из Арменелоса прежде него. Выехав на гребень горы, прикрывавшей гавань с севера, Алдарион обернулся и поглядел на море. Дул западный ветер, частый в это время года, ветер, который любили все, кто плавал в Средиземье, и волны, увенчанные гребнями пены, накатывались на берег. Тут тоска по морю вдруг охватила Алдариона, словно могучей рукой сжав его горло, и сердце его забилось, и у него перехватило дух. Он овладел собой, и, наконец, повернулся спиной к морю, и продолжил путь и он выбрал ту дорогу через лес, где встретил некогда Эрендис на коне, похожую на эльфиянку -- пятнадцать уже лет назад. Он почти искал ее там взглядом но ее не было там, и желание увидеть ее погнало его он приехал в дом Берегара еще засветло.

Эрендис встретила его с радостью, и он был весел но ничего не сказал об их свадьбе, хотя все думали, что он ездил в Западные Земли также и за этим. Дни шли, и Эрендис стала замечать, что Алдарион все чаще вдруг умолкает во всеобщем веселье и, глядя на него, она то и дело ловила на себе его взгляд. И сердце ее сжималось: ибо голубые глаза Алдариона стали казаться ей холодными и серыми, и она видела в них тоску и жажду. Этот взгляд был слишком хорошо ей знаком, и ее страшило то, что он означал но она ничего не сказала ему. Нэнет , все замечавшая, была рада этому ведь «слова бередят старые раны», -- говорила она. Вскоре Алдарион и Эрендис уехали обратно в Арменелос, и чем дальше они отдалялись от моря, тем веселее снова становился Алдарион. Но о своих тяготах он ничего не сказал Эрендис: ибо в нем шла настоящая битва, и битва непримиримая.

Так шел год, и Алдарион не говорил ни о море, ни о свадьбе но стал часто бывать в Руменне и среди Морских Купцов. Наконец, когда близилось уже начало следующего года, Король призвал его в свои покои они были рады встретиться, и их любовь друг к другу не была ничем омрачена.

-- Сын мой, -- спросил Тар-Менельдур, -- когда ты приведешь ко мне мою долгожданную дочь? Прошло уже больше трех лет, достаточный срок. Я дивлюсь, как ты можешь выносить такую длительную отсрочку?

Алдарион помолчал и сказал, наконец:

-- Снова на меня находит моя страсть, Атаринья. Восемнадцать лет -- долгий пост. Мне трудно лежать в постели и трудно сидеть в седле, и камни твердой земли ранят мне ноги.

Менельдур опечалился и пожалел сына но муки его он понять не мог, ибо сам никогда не любил корабли и он сказал:

-- Увы! Но ты помолвлен. А по законам Нэменура и по порядкам Эльдара и Эдайна мужчина не может иметь двух жен. Ты не можешь обручиться с Морем, ибо ты помолвлен с Эрендис.

Тут сердце Алдариона ожесточилось, потому что эти слова напомнили ему их разговор с Эрендис, когда они ехали по Эмериэ и он подумал -- и напрасно -- что Эрендис советовалась с его отцом. Он же, когда считал, что кто-то хочет заставить его поступать по-своему, всегда поступал наперекор.

-- Кузнец может ковать, конник может ездить, рудокоп может копать, будучи помолвлен, -- сказал он. -- Так почему же моряк не может плавать?

-- Если бы кузнец по пять лет стоял у наковальни, мало было бы жен у кузнецов, -- ответил Король. -- И редки у моряков жены, которые выносят все, что дарит им судьба, из-за их работы и их нужды. Королевский же Наследник -- не моряк ни по роду занятий, ни по нужде.

-- Не одна работа правит человеком, -- сказал Алдарион. -- И есть еще много лет, чтобы повременить.

-- О, нет! -- возразил Менельдур. -- Ты принимаешь свой дар, как должное: надежда же Эрендис короче твоей, и годы ее летят быстрее. Она не из ветви Элроса и она уже много лет любит тебя.

-- Когда я просил ее, она молчала чуть ли не двенадцать лет, -- сказал Алдарион. -- Я же не прошу и трети этого срока.

-- Тогда она не была помолвлена, -- ответил Менельдур. -- Но теперь ни один из вас не волен. Если она молчала, то, я уверен, лишь боясь того, что, похоже, случилось теперь, раз ты не владеешь собой. Ты притушил этот страх, должно быть но, хоть ты можешь и не говорить прямо, я вижу, что ты подпал под чары.

И Алдарион сказал сердито:

-- Лучше уж было мне поговорить со своей невестой самому, а не через посредника!

И он ушел от отца. Вскоре он сказал Эрендис о своем желании снова отправиться в плавание по большой воде, сказав, что из-за этого он лишился покоя и сна. Она же, побледнев, молчала и сказала, наконец:

-- Я думала, ты пришел поговорить о нашей свадьбе…

-- Так и будет! -- заверил Алдарион. -- Так и случится, как только я вернусь, если ты дождешься.