Таблица 1

ГЧ	Предикат	Другие элементы предложения	Особенности семантики	Значимая грамматическая характеристика
лавок	был	сумрак		VPast
окно	O	с мечтой смятённую азалий
подъезд	был			VPast
номер дома		рокового
дворы	тонули	в скверне	'движение вниз', 'вода'	VPast
паперти		косил повальный март
крыши	вздымали		'движение вверх'	VPast
дома	росли		'движение вверх'	VPast
дома	опускали	сходни	'движение вниз'	VPast
(город (мой)) (1913)	Не сходит с уст твоих [скрыто: говорение]	печаль моя	'речь' (=> 'звук')	VPres

Лексика данного стихотворения («грусть», «печаль», «сумрак», «смятённый», «роковой» и пр.), как нам представляется, позволяет обозначить настроение этого стихотворения как «грусть».

I-54 *** Сегодня с первым светом встанут... (НП, 1928)

«(5) Дворовый окрик свой татары

(11-12) Тот горизонт горнозаводский

Театров, башен, боен, почт» [1, т. 1, стр. 54]

В этом стихотворении важен образ «Города по серым дождём» (см. [5]). При его разборе сразу бросается в глаза, что ГЧ, выделенные в приведённых выше цитатах, не выполняют никаких действий, а собраны в состоящую из одиночных существительных цепочку-перечисление. ГЧ выражены здесь не только существительными, но и прилагательными: «дворовый окрик», «горизонт горнозаводский»; в редакции 1913 г. также есть «полёт гранитных линий» [1, т. 1, стр. 54].

Такое изображение Города -- где основной особенностью структуры является перечисление ГЧ в виде единой цепочки -- мы называем «Город-декорация».

Помимо этого, любопытным представляется чередование семантики зрения (взгляда) и слуха (звука), которые важны для нашей темы:

1 строфа: «с первым светом» (зрение) ? «призывов новых» (слух)

2 строфа: «дворовый окрик» (слух) ? «они оглянутся» (зрение)

3 строфа: «они узнают ... тот горизонт....» (зрение)

4 строфа: «Где что ни знак, то отпечаток…» (зрение) ? "они услышат" (слух)

Обратим внимание, что одно из свойств Города в поэзии Пастернака -- присутствие «шумовых» звуков, резких или продолжительных, часто громких и / или неприятных (свист, крик, гул, грохот, гам). Присутствующий во второй строфе этого стихотворения подобный звук («Дворовый окрик свой татары...») устроен интересным образом. С одной стороны, с точки зрения бытовой ситуации, понятно, что «окрик» является звуком, который издают татары. Тем не менее, синтаксически «окрик» здесь имеет эпитет "дворовый", поэтому появляется некоторая неоднозначность ? «окрик» как бы является свойством двора / дворов (входящих в список ГЧ) (о подобных синтаксических неоднозначностях пишет Жолковский в [3]).

I-56 ВЕНЕЦИЯ (НП, 1928)

«(3-4) Размокшей каменной баранкой

В воде Венеция плыла.

(15-16) Большой канал с косой ухмылкой

Оглядывался, как беглец.

(19-20) И гондолы рубили привязь,

Точа о пристань тесаки.

(23-24) Венеция венецианкой

Бросалась с набережных вплавь» [1, т. 1, стр. 56].

Стихотворение «Венеция» является хронологически первым, посвящённым конкретному Городу. Возникает ожидаемый эффект: конкретный Город наделяется свойственными именно ему топонимами, характеристиками и деталями: вода, Большой канал, волны, гондолы, пристань, набережные.

Мы опять видим антропоморфные глаголы в прошедшем времени. В стихотворении также появляется «разбойничая» мотив -- с связанный с ним мотив побега: это цитаты (15-16), (19-20). В этом контексте цитату (23-24) также возможно интерпретировать как идею побега.

В стихотворении опять важен звук -- а точнее, два вида звука. Это опять резкие звуки: «щелчок» в строке (2) («Я был разбужен спозаранку // Щелчком оконного стекла» [1, т. 1, стр. 56]) и «крик», который является центральной темой стихотворения. «Щелчок» существует в плане реальности; он издан оконным стеклом, которое мы можем считать принадлежащим к ГЧ, а именно -- к тому же классу, к которому принадлежит окно (Класс № 8 «Здание снаружи»). «Крик» же существует в плане нереального ? он то ли был, то ли не был; то ли во сне, то ли наяву. Он продолжает разбойничью тему: «торчал по черенок во мгле» -- так в «обычной жизни» говорят про нож, являющийся оружием. И, поскольку в конце стихотворения сказано, что «Венеция венецианкой бросалась с набережных вплавь», то, как представляется, допустимо предположить, что крик в данном случае -- атрибут Города: звук, изданный самим Городом в образе женщины-венецианки.



Таблица 2

ГЧ	Предикат	Другие элементы предложения	Особенности семантики	Значимая грамматическая характеристика
Венеция	плыла	размокшей каменной баранкой	'движение'	VPast
Большой канал	оглядывался	как беглец	'зрение'	VPast
гондолы	рубили	привязь		VPast
гондолы	точа	о пристань тесаки		Ger
Венеция	бросалась	венецианкой / с набережных вплавь	'движение вниз'	VPast
Порт (1913)	вершил	свои туманы		VPast
Дворцов (1913)	развернутых	тесьма		VPast
Арсеналы (1913)	всплыли	Планетой	'движение вверх'	VPast
Дома (1913)	понеслись	Планетой	'движение (быстрое)'	VPast

I-59 *** Встав из грохочущего ромба... (НП, 1928)

В этом стихотворении нам интересны две первые строки:

(1-2) «Встав из грохочущего ромба

Передрассветных площадей» [1, т. 1, стр. 59] .

Здесь в явном виде упоминается всего один элемент из списка ГЧ -- площади -- но для нас важны два момента: 1. их основной характеристикой является грохот, то есть громкий звук. 2. Этот звук является колыбелью, местом рождения напева Поэта.

I-60 ЗИМНЯЯ НОЧЬ (НП, 1928)

«Не поправить дня усильями светилен...» [1, т. 1, стр. 60]

В этом стихотворении Город занимает промежуточную позицию между «городом-персонажем» и «городом-декорацией». Городу здесь отведено достаточно много места -- достаточно, чтобы быть кандидатом в «города-персонажи»; однако он не совершает активных действий, а ЧГ объединены в перечисление, хотя и менее «цепочечное», чем в I-54.

Вторая особенность, которая представляется интересной и встречается при анализе стихотворений впервые ? ЧГ «распространены», включены в конструкции «существительное + (предлог) + существительное», «прилагательное + существительное» («булки фонарей», «тротуар в буграх»). Важно также, что именно эти структуры обеспечивают «не-цепочечность перечисления».

Как мы говорили в последнем пункте параграфа 1.3, в этом стихотворением мы впервые обращаем внимание на важность присутствия зимы, а также чёрного и белого цвета («крещенские покрывала», «зима», «чёрным // По белу в снегу -- косяк особняка» [1, т. 1, стр. 60] )

Труба и дым относятся к классу ГЧ «Здание снаружи»; дыму даётся эпитет «нелюдимый», он сравнивается с живым существом -- филином.

Немало стихотворений, связанных с темой Города, содержатся в книге «Поверх Барьеров». (1917)

I-61-ДВОР (ПБ, 1917)

«Двор» -- первое стихотворение в книге «Поверх барьеров». Название ГЧ вынесено в заголовок. В этом произведении город является персонажем; основными действующими лицами оказываются «двор» (заглавная ГЧ) и «ветер». В 1-я строфе лирический герой обращается к двору; сравнение, которое он проводит, не самое лестное:

«Ты -- точно приговор к ссылке // На недоед, недосып, недобор,// На недопой и на боль в затылке» [1, т. 1, стр. 61]

Во 2-й строфе появляется ГЧ «мостовые», а также идея чёрного цвета («чернеются») и холода, льда («мёрзлый нарыв»).

В 3-й строфе лирический герой обращается к двору как к живому существу, собеседнику: «Двор, ты заметил? [1, т. 1, стр. 61] ».

Четвёртая строфа важна для нас тем, что в ней впервые появляется «Ветер», который выступает как ГЧ. Он сравнивается с кучером; про него говорится, что он «как к козлам прирос к кручам гудящих окраин и фабрик». Здесь появляются ещё две ГЧ, относящиеся к классу «Структура города» и «Виды зданий и заведений». Ветер совершает активное действие, а именно движение вперёд, которое можно охарактеризовать как резкое («рвётся вперёд»). В сравнении звучит тема мороза; слово «нафабрен» отсылает нас к чёрному цвету (фабра -- чёрная краска для усов). Три ГЧ сопровождаются звуком, громким и/или неприятным: скрип пути; гудящие окраины и фабрики [1, т. 1, стр. 61] .

В 8-й--10-й строфах появляется тема огня/тьмы («Крепкие тьме полыханьем огней!» ; «темнее затменье» ; свеча) и холода / (печного) жара («Крепкие стуже стрельбою поленьев!»; «стужа в их книгах -- студёней моей»; печи). Обратим внимание, что в метафорическом значении появляется тема стрельбы («стрельба поленьев» ).

I-65 ВОЗМОЖНОСТЬ (ПБ, 1917)

Это стихотворение про Город конкретный, а именно -- про Москву. Это становится понятно по городским названиям: Страстной (бульвар), Тверская (Обе ГЧ относятся к классу «Улица / Дорога»); памятник Пушкину (ГЧ «Монумент»).

Город в этом стихотворении -- персонаж; здесь участвует много ГЧ: левая (сторона улицы), Страстной, фасады, вывески, (солидные) предприятья, улица, щиты, суконщики (видимо, как название лавки), Тверская, памятник Пушкину.

В 1-й и 2-й строфах важное место занимает мотив сна («улица -- из снов ведь!»; «щиты мешают спать»; «спит, как убитая, Тверская, только кончик Сна высвобождая, точно ручку» [1, т. 1, стр. 65] ).

Простая языковая метафора «спит, как убитая» в этом стихотворении переводит нас через образ убийства, дуэли, к мотиву смерти и бессмертия: «Во-первых, он помнит, как началось бессмертье // тотчас по возвращеньи с дуэли, дома, И трудно отвыкнуть» [1, т. 1, стр. 65] С

I-68-69-70 ПЕТЕРБУРГ

Стихотворение «Петербург» состоит из 4-х частей. Как видно из названия, речь идёт о конкретном, названном городе; во всех четырёх частях он -- Город-персонаж.

В 1-й строфе 1-й части основной является тема стрельбы; она отражена в трёх выражениях (выделенных курсивом):

«Как в пулю сажают вторую пулю

Или бьют на пари по свечке,

Так этот раскат берегов и улиц

Петром разряжен без осечки» [1, т. 1, стр. 68]

В этой строфе появляются две ГЧ, «Берега» и «Улицы», причём «Берега» относятся к нестандартным ГЧ, характерным для «водных городов». Слово «раскат» означает громкий звук, который связан в словосочетание с двумя вышеназванными ГЧ.

Вторая часть стихотворения интересна встречающимися в ней звуками: «узких свистков паровые клубы»; «щёлкает лодочный блок»; «пристани бьют в ледяные ладоши». В последних двух строчках присутствуют два «звуковых» наречия:

«Гулко булыжник обрушивши, лошадь

Глухо въезжает на мокрый песок» [1, т. 1, стр. 69]

В этой части также встречается чёрный цвет: однозначно в фрагменте «по чёрным следам колеса» и предположительно в выражениях «столчёным графитом» и «в каналах балтийского шлака».

В 3-й части стихотворения появляется Пётр, он же Медный всадник.

В 4-й части появляется Нева (с эпитетами «дымная» и «бледная»), город объявляется «вымыслом».

Городским элементам Улицы и Волны сопутствует идея движения, причём улицы сопровождены глаголом в настоящем времени, обозначающим резкое направленное движение:

«Улицы рвутся, как мысли к гавани

Чёрной рекой манифестов».

В 2-й и 3-й строфах, помимо чёрного цвета и мотива смерти (могила, саван) появляется мотив нечленораздельной речи:

«Волн наводненья не сдержишь сваями.

Речь их, как кисти, слепых повитух.

Это ведь бредишь ты, невменяемый,

Быстро бормочешь слух» [1, т. 1, стр. 69]

В этих строфах также появляется «минус-признак» зрения и слуха (лексемы «глухой» и «слепой»).

I-106-107-108 МАРБУРГ (ПБ, 1917)

«Марбург» -- очень важное стихотворение в творчестве Пастернака [16, стр. 231-245]. И -- видимо, не случайно -- оно оказывается хрестоматийным для нашего исследования: в «Марбурге» встречаются все или почти все характерные черты, которые были выделены в первой главе.

Стихотворение «Марбург» посвящено конкретному городу, имя которого вынесено в название. В первой строке первой строфы появляется тема огня, горения -- в метафоре, относящейся к лирическому герою: «Я загорался и гас» [1, т. 1, стр. 106]. Обратим внимание, что здесь, пусть метафорически, присутствуют обе части признака +/- (см. параграф 1.3, пункт «Оживший город…»). «Я вышел на площадь» -- появляется первая ГЧ (класс «Улица / Дорога»).

«Плитняк раскалялся, и улицы лоб

Был смугл, и на небо глядел исподлобья

Булыжник, и ветер, как лодочник, грёб

По липам. И всё это были подобья» [1, т. 1, стр. 106]

Таким образом, в одной 3-ей строфе, если придерживаться нашей теории, появляются ещё пять ГЧ; четыре из них сопровождаются антропоморфными предикатами, каждый из которых соответствует одному из выделенных нами свойств:

Таблица 3

ГЧ	Антропоморф. предикат	Свойство	Комментарий
Плитняк	раскалялся	Жара, огонь
Улица	Лоб был смугл	Человеческая Внешность	Образ «Улица -- Женщина» (см. Глава 3)
Булыжник	Глядел исподлобья	Зрение
Ветер	грёб	Антропоморфное действие	Как лодочник -- сравнение с человеком

Предикаты (три из 4-х) обозначают активные действия и стоят в форме прошедшего времени -- таким образом, подчёркивая, что Город в этой части стихотворения выступает в качестве персонажа.

В следующей строфе мы узнаём, что лирический герой «избегал их взглядов, (…) не замечал их приветствий» -- то есть ГЧ не только смотрят, но и приветствуют, т.е. говорят.

В 8-й строфе тема зрения начинает также работать по правилу признак +/-. Причём, что очень любопытно, судя по конструкции, ситуация должна производить на разных героев («одних» и «других») разное, противоположное действие. Однако, что интересно, эти «антонимичные» воздействия оба сформулированы через «минус-признак» зрения, т.е. через слепоту:

«Одних это всё ослепляло. Другим --

Той тьмою казалось, что глаз хоть выколи» [1, т. 1, стр. 107].

В этой же строфе первый раз появляются звуки -- свойство, наверное, наиболее часто сопутствующее Городу, особенно Городу-персонажу. Звук здесь принадлежит не непосредственно ГЧ, а представителям Природы: «Сверчки и стрекозы, как часики, тикали» [1, т. 1, стр. 107].

В 9-й строфе появляются две ГЧ, относящиеся к классу «Здание снаружи» и являющиеся синонимом «Крыши»: черепица и кровли. Помимо темы зрения и взгляда, здесь появляется ещё один звук, регулярно сопровождающий Город у Пастернака, а именно -- свист, причём громкий (издаваемый, видимо, какими-то людьми: «кто…»).

10-я строфа добавляет к нашим наблюдениям цвет (причём жёлтый); в 12-й строфе, при описании сцены объяснения с возлюбленной, возникает лёд.

Перед 13-й строфой происходит слом ритма. В рамках же нашей теории Город из Города-персонажа превращается в Город-декорацию: исчезают «активные» предикаты в прошедшем времени, появляется перечисление, хотя и не-цепочечное:

«Тут жил Мартин Лютер. Там -- братья Гримм.

Когтистые крыши. Деревья. Надгробья» [1, т. 1, стр. 107]

(Классы ГЧ: Дом (2), Здание снаружи (Крыша), Деревья, Городские предметы (Надгробья)).

В 15-й строфе -- снова тема жары / огня («чума полыхала» ; жупел (в первом значении -- горящая сера); жарко; курящихся); направленное движение ГЧ (полёт поездов); неприятный громкий звук с «человеческим» эпитетом «насупленный».

В последней (20-й) строфе появляется знаменитое «тополь -- король»; снова появляется тема цвета, чёрно-белого контраста (ночь / белое утро, тема шахмат).

I-252-253-254 «ДВАДЦАТЬ СТРОФ С ПРЕДИСЛОВИЕМ» (Зачаток романа «Спекторский») (ЭМ, 1929)

Основные ГЧ здесь -- Улица как женский и Ветер как мужской персонаж. Они сопровождены глаголами в настоящем времени; про Улицу мы знаем, что она не лишена эмоций, судя по «и улица меняется в лице» [1, т. 1, стр. 252]. Улица и Ветер, как уже было сказано, антропоморфны («Ветер ставит воротник», «улица запахивает шубу», «ветер машет вырванным рецептом» [1, т. 1, стр. 253]), в то время как бульвары, возможно, не антропоморфны, а зооморфны, судя по предикату в форме деепричастия «зализывая»: «И пять бульваров мечутся в кольце, зализывая рельсы за прицепом» [1, т. 1, стр. 253].

Интересно, что в последней строфе тротуар предстаёт в неодушевлённом виде: туман «колит» его «на щепки». Здесь опять присутствует тема огня, пожара -- и, напротив, стужи («Пожарные бредут за калачами, // И стужа ставит чащам самовар // Лучинами зари и каланчами» [1, т. 1, стр. 254]), а также синий цвет («синеет твердь» [1, т. 1, стр. 253]).

I-383 БАЛЛАДА (ВР, 1931)

Стихотворение [1, т. 1, стр. 383-384] посвящено концерту Г. Г. Нейгауза в Киеве [1, т. 1, стр. 719]. Оно интересно тем, что в нём очень высока концентрация ГЧ. Фактически, здесь сочетается приём перечисления и конструкции с антропоморфными предикатами. В стихотворении также много элементов, связанных со звуком.

Такая насыщенная структура стиха нацелена на то, чтобы отразить в нём музыку -- в данном Шопена в исполнении Нейгауза. «Мелкие» ГЧ производят действия, которые можно назвать нервными, быстрыми -- представляется, что это нужно для отражения пассажей в музыке Шопена, в то время как крупные элементы структуры города находятся в спокойствии: «Недвижный Днепр, ночной Подол» [1, т. 1, стр. 383-384] (к слову, именно эти элементы позволяют нам, не зная из комментариев, чему посвящено стихотворение, понять, что его действие однозначно происходит в Киеве).

I-390 СМЕРТЬ ПОЭТА (ВР, 1931)

В этом стихотворении [1, т. 1, стр. 390-391], посвящённом смерти Маяковского, город выступает в роли декорации; он участвует в 1-й строфе. Здесь присутствует классическое напряжённое перечисление основных элементов города: Дома, Дворы, Деревья, Забор.

Пастернак использует элементы языка Маяковского («чиновницы», «купчихи», «дуры», «бредни»). В строфе присутствует крик (причастие «кричавший») и шум, который приписан птицам (грачам).

ГЧ повторены в стихотворении два раза, как бы по кругу, чтобы подчеркнуть обычность, суматошность этой картины; то, что этот день на первый взгляд не отличался от предыдущих -- и противопоставить эту строфу следующим, в которых мы узнаём о смерти Маяковского.

В следующих строфах присутствуют интересующие нас темы выстрела, смерти и сна. Сон при этом описан, как быстрое, направленное движение («Спал, -- со всех ног, со всех лодыг // врезаясь вновь и вновь с наскоку // В разряд преданий молодых» [1, т. 1, стр. 390-391]).

I-405 *** Ты здесь, мы в воздухе одном… (ВР, 1931)

В этом стихотворении [1, т. 1, стр. 405] Город является объектом сравнения. С точки зрения формальных признаков, Город здесь относится к категории Город-персонаж. Однако же, на самом деле, речь идёт не отдельно о городе: с ним сравнивается лирическая героиня стихотворения, её присутствие.

Город в этом стихотворении конкретный -- Киев («тихий», «обёрнут в зной лучей», «Спит не опочив», «сном борим, но не поборот» [1, т. 1, стр. 405]).

Тополя «устало толпятся» «на побеждённой мостовой»; про них известно, что они «только что взяли препятствие» [1, т. 1, стр. 405].

ГЧ Днепр (класс ГЧ «Вода») сравнён с «жалобной книгой для записей».

I-406-407 *** Опять Шопен не ищет выгод… (ВР, 1931)

Вторая строфа стихотворения [1, т. 1, стр. 406-407] содержит описание Киева как Города-декорации.

В 3-й строфе Клёны имеют способность понимать: «Весь день внимают клёны детям» [1, т. 1, стр. 406-407].

Далее стихотворение перемещается в прошлый (19-й) век, и в нём появляется ещё один конкретный город -- Париж: «Итак, опять из-под акаций, под экипажи парижан» [1, т. 1, стр. 406-407]. Дальше появляется череда инфинитивов, относящихся к действиям и душевному состоянию лирического героя (строфы 7-12). Эта череда инфинитивных конструкций из стихотворения 1931-го года заставляет ясно вспомнить о таком же инфинитивном строении стихотворения, которым начинаются все собрания сочинений Пастернака, в том числе в том его фрагменте, которое можно отнести к теме Города: «Достать пролётку. За шесть гривен чрез благовест, чрез клик колёс Перенестись туда, где ливень Ещё шумней чернил и слёз».

Инфинитивы относятся к лирическому герою или к музыке, и при этом они наполнены теми свойствами, о которых мы говорили в параграфе 1.3 (пункт «Оживший» Город). Это звуки, движение, выражение эмоций, слух, смерть (минус-признак). Фактически, здесь собраны все важнейшие свойства, которые мы выделили для Города: такая насыщенность ими стихотворения снова связана с темой музыки (ср. [1, т. 1, стр. 383]).



Глава 3. Жизнь и поведение Города и его элементов в поэзии Пастернака

Теперь обобщим, посмотрим на Город и его элементы внимательнее -- разберем некоторое количество примеров из разных произведений, обращая внимание на выделенные важные мотивы и свойства.

Город

Итак, Город в поэзии Пастернака предстаёт живым существом. Чаще всего он антропоморфен, иногда зооморфен. Интересно, что образ города как целого почти никогда не складывается напрямую из его частей. Иными словами, Город и другие ГЧ ведут себя как разные, отдельные живые существа.

Здесь, как нам представляется необходимо привести слова, которые Пастернак говорит о Венеции как Городе в «Охранной грамоте»: «Итак, и меня коснулось это счастье. И мне посчастливилось узнать, что можно день за днем ходить на свиданья с куском застроенного пространства, как с живою личностью. С какой стороны ни идти на пьяццу, на всех подступах к ней стережет мгновенье, когда дыханье учащается и, ускоряя шаг, ноги сами начинают нести к ней навстречу. Со стороны ли мерчерии или телеграфа дорога в какой-то момент становится подобьем преддверья, и, раскинув свою собственную, широко расчерченную поднебесную, площадь выводит, как на прием: кампанилу, собор, дворец дожей и трехстороннюю галерею. Постепенно привязываясь к ним, склоняешься к ощущенью, что Венеция -- город, обитаемый зданьями -- четырьмя перечисленными и еще несколькими в их роде. В этом утверждении нет фигуральности. Слово, сказанное в камне архитекторами, так высоко, что до его высоты никакой риторике не дотянуться. Кроме того, оно, как ракушками, обросло вековыми восторгами путешественников. Растущее восхищение вытеснило из Венеции последний след декламации. Пустых мест в пустых дворцах не осталось. Все занято красотой. Когда перед посадкой в гондолу, нанятую на вокзал, англичане в последний раз задерживаются на пьяцетте в позах, которые были бы естественны при прощаньи с живым лицом, площадь ревнуешь к ним тем острее, что, как известно, ни одна из европейских культур не подходила к Италии так близко, как английская» [1, т. 4, стр. 204].

Логичным образом, Город обычно выступает как мужской персонаж; если же название города -- женского рода, то город может стать женским персонажем (Венеция, Москва).

Приведём примеры в виде таблицы, в которой будем отмечать появление описанных в 1-й и 2-й главах мотивов и свойств Города. В четвёртой колонке таблицы, немножко в шутку, мы даём «детскую» интерпретацию происходящего с Городом в произведениях -- которая, тем не менее, позволяет обратить прицельное внимание на интересующие нас свойства объекта:

Таблица 3

	Цитата	Особенности семантики и структуры	Основные мотивы и свойства города	Упрощенная интерпретация
1.	«Город вымер и словно оглох. // Облетевшим листом // И кладбищенским чертополохом // Дышит ночь. // Ни души. // Дремлет площадь, // И сон ее плох» [1, т.1, стр. 284] .	Участвуют Город и ГЧ (площадь) Антропоморфные действия	Смерть (кладбищенский, вымер) Сон (дремлет, сон) Слух (минус признак -- оглох)	Город опустел и затих. Площадь спит, некрепко и тревожно.
2.	«И тогда-то // Загрохали ставни, // И город, // Артачась, // Оголенный, // Без качеств, // И каменный, как никогда, // Стал собой без стыда. // Так у статуй, // Утративших зрячесть, // Пробуждается статность. // Он стал изваяньем труда» [1, т.1, стр. 292] .	Участвуют Город и две ГЧ (ставни, статуи) Антропоморфные действия	Звук (грохот) Проявление эмоций Камень (город, статуи) Зрение (минус признак)	Город восстает против происходящего и становится самим собой
3.	«Снится городу: // Всё, // Чем кишит, // Исключая шпионства, // Озаренная даль. // Как на сыплющееся пшено, // Из окрестностей Пресни // Летит // На Трехгорное солнце, // И купается в просе, // И просится // На полотно» [1, т.1, стр. 301] .	Участвуют Город и ГЧ (Пресня, Трехгорка -- класс «Структура Города») Антропоморфные действия	Сон Движение направленное и ненаправленное (соседних элементов)	Город спит и видит сны
4.	Снова, на миг повернувшись круто, // Город от криков задрожал [1, т.1, стр. 324] .	Антропоморфные действия	Движение	Город слышит крики, поворачивается и дрожит
5.	«Я слышу мокрых кровель говорок, // Торцовых плит заглохшие эклоги. // Какой-то город, явный с первых строк, // Растет и отдается в каждом слоге» [1, т.1, стр. 227]	Антропоморфные действия	Рост (изменение состояния)	Растёт, входит в контакт
6.	«Твое присутствие, как город, // Как тихий Киев за окном, // Который в зной лучей обернут, // Который спит, не опочив, // И сном борим, но не поборот, // Срывает с шеи кирпичи, // Как потный чесучовый ворот» [1, т.1, стр. 405]	Антропоморфные действия Сравнение (Город - объект)	Сон, Жар (зной лучей)	Спит, срывает с себя нечто
7.	«И вот в гостиной инструмент, // И город в свисте, шуме, гаме, // Как под водой на дне легенд, // Внизу остался под ногами» [1, т.2, стр. 104]		Звук (свист, шум, гам)	Сам (или в нем что-то) издаёт много громких и беспорядочных звуков
8.	«Я великолепно помню // День, когда он сдан. // Было жарко, словно в домне, // И с утра туман. // И с утра пошло катиться, // Побежало вширь: // Отдан город, город-птица, // Город-богатырь» [1, т.2, стр. 157-158]	Сравнение (Город - субъект): сравнение с живыми существами (человек - богатырь, птица)	Жар (было жарко) На поверхностном уровне направленное движение, на глубинном - звуки, сообщения (речь) - при соседних элементах	Город может быть огромным, сильным и прекрасным, как богатырь и птица
9.	«Пред домом яблоня в сугробе. // И город в снежной пелене -- // Твое огромное надгробье // Как целый год казалось мне» [1, т.2, стр. 48-49] .	Сравнение-тождество (Город - субъект)	Смерть + камень (надгробье) Холод / зима (сугроб, снежная пелена)	А может быть тяжёлым и безысходным, как камень на могиле дорогого человека…
10.	«Исполнен город безразличья // К несовершенствам бытия. // Он создал тысячи диковин // И может не бояться стуж. // Он сам, как призраки, духовен // Всей тьмой перебывавших душ. // Я тоже чтил его подростком. // Его надменность льстила мне. // Он жизнь веков считал наброском, // Лежавшим до него вчерне» [1, т.2, стр. 29-30] .	Антропоморфные предикаты, проявление эмоций и чувств	Холод / зима (стужа) Эмоции, человеческие душевные качества	Безразличен к несовершенствам, надменен. Является создателем разных «диковин»

Улицы и бульвары

Улица и иногда площадь присутствуют в стихах, связанных с Городом, в образе девушки. Речь может идти о ее внешности: «улицы лоб был смугл» [1, т.1, стр. 106] . Этим «барышням» может даваться оценочная характеристика: «улицы обыкновенно невинны были, как мольба» [1, т.1, стр. 67] ; «им, ветреницам, холодно» [1, т.1, стр. 82] ; «в шалящую полночью площадь» [1, т.1, стр. 75] . Улице может быть холодно или страшно: «улицы зимней испуг» [1, т.2, стр. 32] ; «улицу бил озноб» [1, т.1, стр. 71] ; «улица запахивает шубу» [1, т.1, стр. 253] .

Бульвары обычно выступают единой группой, -- видимо, из-за того, что в Москве они воспринимаются как единое целое (Бульварное кольцо). Эти существа не очень дружелюбны: «Бушует бульваров безлиственных заговор, // Они поклялись извести человечество» [1, т.1, стр. 77] ; «По улицам шеренгой куцых карлиц // Бульвары тянут сумерки свои» [1, т.1, стр. 419]

Ветер

Ветер выступает как бесшабашный мужской персонаж, вечно ввязывающийся в какие-то истории:

«Был юн матрос, а ветер -- юрок: Напал и сгреб,

И вырвал, и задул окурок

И ткнул в сугроб» [1, т.1, стр. 259];

«Вырываясь с моря, из-за почты,

Ветер прет на ощупь, как слепой

К повороту, несмотря на то что

Тотчас же сшибается с толпой» [1, т.1, стр. 316]

В заключение скажем, что «мелкие» ГЧ -- в основном это некоторые (не все) элементы класса «Городские предметы» -- афиши, столбы -- не персонифицируются, функционируют в основном в перечислениях, т.е. фактически являются элементами, равными элементам Города в реальной жизни.



Заключение

Образ города занимает значительное место в поэзии Пастернака. Основными средствами изображения города является присутствие в стихотворениях в большем или меньше количестве самого города и его структурных элементов - Частей Города. Пастернак использует приём олицетворения (персонификации): Город и его элементы сопровождаются глаголами и прилагательными, относящимися в традиционном словаре языка к живым существам, в первую очередь человеку. Ещё одним важным лингвистическим приёмом описания города является перечисление ГЧ, одиночных или снабжённых атрибутами.

Город присутствует в раннем творчестве Пастернака (до 1940-го года) в большей степени, чем в его позднем творчестве. Действия, связанные с городом, обычно относятся к сфере движения, звуков, эмоций, слухового и зрительного восприятия. Тема города сопровождается такими мотивами, как холод и жара, сон и смерть. Интересно, что мотивы и свойства могут быть распределены по всему стихотворению и, таким образом, синтаксически могут быть привязаны не только к Городу и его элементам, а также и к другим участникам действия (лирическому герою, второстепенным человеческим персонажем, явлением природы, и пр.).

Различные ГЧ по-разному функционируют в произведениях, будучи объединёнными при этом единой Городской ситуацией (ГЧ часто находятся в рамках одной строфы или максимум в соседних строфах). Город выступает, как правило, как мужской образ -- возможно, некий исполин; Улица часто уподобляется прекрасной барышне; Ветер представляет собой мужчину довольно злобного, склонного к резким, решительным действиям, активно включающийся в городскую жизнь. Дома, Деревья и Двор, как правило, являются «друзьями» человека, участвуют в его переживаниях, являются свидетелями его жизни.

В целом, хотя стиль Пастернака достаточно сильно изменился за годы его творчества, можно сказать, что приёмы, с помощью которых поэт создаёт образ Города в своей поэзии, изменились не сильно.



Список литературы

Источники

1. Пастернак Б. Л. Собр. соч. в 5 т. / Сост. и комм. Е.В. Пастернак и К. М. Поливанов. М.: Худ. Лит, 1989-1992.

Использованная литература

2. Абелюк Е. С., Поливанов К. М. История русской литературы ХХ века: Книга для просвещённых учителей и учеников. Кн. 2: После революций. М.: Новое литературное обозрение, 2009.

3. Гаспаров Б.М. «Gradius ad parnassum» (Самосовершенствование как категория творческого мира Пастернака) // «Быть знаменитым некрасиво». Пастернаковские чтения. Вып. 1. Сост. И.Ю.Подгаецкая и др. М.: Наследие, 1992.

4. Гаспаров Б.М. Временной контрапункт как формообразующий принцип романа Пастернака «Доктор Живаго» // Boris Pasternak and his Time. Selected papers from the Second International Simposium on Pasternak / Ed. Fleishman. Berkeley, 1989.

5. Гаспаров Б.М. Об одном ритмико-музыкальном мотиве в прозе Пастернака (История одной триоли) // Studies in Poetics: Commemorative volume: Krystyna Pomorska / Ed. E.Semeka-Pankratov. Columbus, Ohio: Slavica Publishers, 1995.

6. Гаспаров Б.М. Стих Б.Пастернака // Он же. Избр. труды. Т. 3. О стихе. М.: Языки русской культуры, 1997.

7. Гаспаров М. Л., Поливанов К. М. «Близнец в тучах» Бориса Пастернака: опыт комментария. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2005.

8. Гаспаров М.Л., Подгаецкая И.Ю. «Сестра моя - жизнь» Бориса Пастернака. Сверка понимания. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 2008.

9. Жолковский А. К. Поэтика Пастернака: Инварианты, структуры, интертексты. М.: Новое литературное обозрение, 2011.

10. Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. К понятиям «тема» и «поэтический мир» // Труды по знаковым системам 7. Тарту, 1975.

11. Кац Б.А сост. «Раскат импровизаций...» Музыка в творчестве, судьбе и в доме Бориса Пастернака: Сб. литературных, музыкальных и изобразительных материалов. Л.: Советский композитор, 1991.

12. Левин Ю. И. Б. Пастернак. Разбор трёх стихотворений // Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М.: Языки русской культуры, 1998.

13. Лотман Ю. М. 1969. Стихотворения раннего Пастернака и некоторые вопросы структурного изучения текста // Труды по знаковым системам 4: с. 206-238

14. Лотман Ю.М. Стихотворения раннего Пастернака и некоторые вопросы структурного изучения текста // Труды по знаковым системам 4. Тарту, 1969.

15. Немзер А. С. Смерти не будет. «Доктор Живаго» и уход Пастернака // При свете Жуковского. Очерки истории русской литературы. М.: Время, 2013.

16. Поливанов К. М. Пастернак и современники. Биография. Диалоги. Параллели. Прочтения [Текст] / К. М. Поливанов; гос. ун-т - Высшая школа экономики. - М.: Изд. дом ГУ ВШЭ, 2006.

17. Сергеева-Клятис А.Ю., Смолицкий В.Г. Москва Пастернака. М.: Совпадение, 2009.

18. Синявский А.Д. Поэзия Пастернака // Пастернак Б. Л. Стихотворения и поэмы. М.: Советский писатель, 1965.

19. Тарановский К.Ф. О поэзии и поэтике / Сост. М. Л. Гаспаров. М., 2000.

20. Чудаков А. П. Слово - вещь - мир. От Пушкина до Толстого. М.: Современный писатель, 1992.

21. Щеглов Ю. К. О некоторых спорных чертах поэтики позднего Пастернака (Авантюрно-мелодраматическая техника в «Докторе Живаго») // Проза. Поэзия. Поэтика. Избранные работы. М.: Новое литературное обозрение, 2012.

22. Якобсон Р. Поэзия грамматики и грамматика поэзии // Семиотика / Сост. и ред. Ю.С.Степанов. М.: Радуга, 1987.

23. Якобсон Р. 1987 [1935]. Заметки о прозе поэта Пастернака // Он же. Работы по поэтике. М.: Прогресс: 324-338.

24. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм: «за» и «против» / Ред. Е.И.Васин и М.Я.Поляков. М.: Прогресс, 1975.

Размещено на Allbest.ur