Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Лишь у немногих поэтов складываются свои, совершенно личные отношения с Поэзией. К таким поэтам принадлежал Иоганн Вольфганг Гете. Чем больше узнаешь его, тем больше понимаешь: не просто был он причастен к миру поэзии - это мир поэзии был заключен в нем, а он был его владыкой. Гете никогда не заботился о самовыражении - и он даже не хотел бы, чтобы в его созданиях отразилась личность именно поэта. Собственно говоря, ему хотелось быть человеком, который отражал бы в себе бытие - настолько полно и подробно, чтобы между человеком и бытием складывался разговор равных.

Ради такого беспримерного диалога надо было стать поэтом, а тогда уже творить уверенно, властно, с достоинством. Человек, равняющийся с миром, с бытием, - он и в поэзии не просто поэт, а творец, и потому скорее человек дела, а не слов, и, уж во всяком случае, не книжный человек. К слову на бумаге Гете относился с пренебрежением. Да и поэзии ему всегда было мало, в поэзии должна была отражаться общая мысль о мире. «Ведь я так высоко не ставлю слово, // Чтоб думать, что оно всему основа», - говорит Фауст у Гете; так судил сам Гете - о слове поэтическом, писательском.

Целью нашей работы является сравнение стихотворения Гете «Willkommen und Abschied» с его переводом «Свидание и разлука», сделанным В. Брюсовым. Это стихотворение характерно для творчества раннего Гете. Его тема - человек и его чувства. В данном конкретном случае это чувство - любовь. Поэт предаёт чувства лирического героя при встрече и при расставании со своей возлюбленной.

1. Особенности творчества Гете

Гёте родился в семье имперского советника и дочери франкфуртского старейшины. Узкий семейный круг и домашнее воспитание - отец сам занимался образованием Иоганна и его сестры - позволяли поэту сосредоточиться на самом себе.

Гете рано проявил склонность к поэтическому творчеству, но господствовавшие в доме отца взгляды исключали для него возможность профессионального занятия искусством. В возрасте шестнадцати лет Гете переезжает в Лейпциг, где изучает право в университете, вскоре из-за болезни вынужден возвратиться во Франкфурт. Он увлекается оккультной философией, астрологией, изучает средневековые алхимические трактаты. В 1769 году выходит его первый печатный сборник стихов Гете «Новые песни».

В начале 1770 года начинающий поэт отправляется в Страсбург, чтобы продолжить свои занятия юриспруденцией; кроме того, Гете посещает лекции по химии, медицине, филологии. В Страсбурге происходит знакомство Гете с Фридерикой Брийон. дочерью пастора в Зазенгейме. Письма в стихах, т.н. «Зазенгеймские песни», адресованные возлюбленной были опубликованы в 1775 году. Центральной темой Песен (впервые в немецкой литературе) являются юношеские переживания, что составляло резкий контраст предшествующей литературной традиции.

Отдельно надо сказать об особенности эпохи, в которую творил Гете. Это было время бунта. В этом бунте немецкого «третьего сословия» против феодализма, бунте, в котором литература и философия являлись превосходным орудием борьбы выступающего юного бюргерского класса с феодально-абсолютистским строем в целом, борьбы против раздробленности Германии на мелкие государства, против наглого хозяйничанья чиновников и попов, против дворянства и высших слоев одворянившейся буржуазии - руководящую роль играли Гете и Шиллер.

Представители «Бури и натиска», куда входил Гете, предают анафеме всех писателей, которые в своем творчестве руководятся только «холодным рассудком», а не увлечены «демоном» поэзии. Единственным верным авторитетом признается лишь чувство и сердце. Юный Гете в «Страданиях молодого Вертера» выдвигает своего чувствительного героя «с душой», склонной к волнениям и излияниям в противовес Альберту, человеку хладнокровному, обладающему только здравым смыслом. Этот же контраст кладется в основу ряда произведений и Ленца и Клингера. Слезы, меланхолия, пессимизм становятся источником наслаждения и упоения. А строгим правилам «ложноклассицизма» эти поэты противопоставляют оригинальность, права гения, под которым понимается человек необыкновенный, уверенный в своих силах и презирающий других: гений не нуждается в принципах, ему достаточно энтузиазма. Математически точный механизм, в который просветители думали включить мир, не годился для класса, одержимого лихорадкой тревоги, бьющегося в тисках гнета феодализма. На место рационализма просветителей - они выдвинули иррационализм: чувство, страсть, и фантазия должны были буйным натиском завоевать то, что, как трезвая действительность, отказывалось подчиняться рассудку: отныне внутреннее и внешнее построение произведения дается лишь творческим субъектом, «гением».

В двойственности, отразившейся в произведениях молодого Гете, видна вся противоречивость, терзавшая идеологов авангарда немецкого бюргерства конца XVIII века. Вечные стремления Гете к растворению в космосе через смерть, - что фактически означало разочарование в попытках активной, действенной борьбы с феодальным строем, - привели его творчество к крайним формам иррационализма, сентиментализма, а временами и к пессимизму.

Восторженный последователь Спинозы, он становится «поклонником природы», вбирает в себя реальный мир во всей его совокупности, постоянно воспринимает этот мир в целом и уже от целого переходит к частному. Философия Спинозы с ее учением о единстве мира, отожествлением безличного бога и природы, строгой закономерностью и всеобщей обусловленностью явлений - все эти элементы спинозизма Гете прочно усвоил и на основе их изучал явления природы и общества. Он весь поглощен этим реальным миром, этой человеческой жизнью во всей ее полноте и никогда не занимался абстрактными рефлексиями. «Вообще я, как поэт, - говорил Гете позднее - никогда не стремился к воплощению какой-нибудь абстракции. Я собирал внутри себя впечатления и притом впечатления чувственные, полные жизни, приятные, пестрые, многообразные, какие мне давало возбужденное воображение; затем, как поэту, мне оставалось только художественно округлять и развивать эти образы и впечатления, и, при помощи живого изображения, проявлять их, дабы и другие, читая или слушая изображенное, получали те же самые впечатления». Эти творческие принципы, развившиеся в дальнейшем, намечаются уже в творчестве юного Гете. Его мировоззрение в отличие от многих других идеологов «Бури и натиска» отличается большим и историческим кругозором; Гете, как и Гегель, представляет собой идеолога не только эмансипирующейся немецкой, но и общеевропейской буржуазии. В его понятие эволюции и прогресса включаются идеи Монтескье, Джордано Бруно, Маккиавелли, Вико; он восторгается мучениками и борцами за свободу науки и мысли и считает равно «неоценимым» и дневник неаполитанского революционера Мазаниэлло.

2. Брюсов как переводчик

брюсов переводчик гете стихотворение

«Стремиться передать создания поэта с одного языка на другой, - это то же самое, как если бы мы бросили в тигель фиалку с целью открыть основные принципы ее красок и запаха. Растение должно возникнуть вновь из собственного семени, или оно не даст цветка, - в этом-то и заключается тяжесть проклятия вавилонского смешения языков…» Так, словами П.Б. Шелли В.Я. Брюсов начинает свою известную статью о переводе «Фиалки в тигеле», добавляя, что задача переводчика не только в том, чтобы «разложить фиалку в тигеле, но потом из этих элементов создать вновь фиалку» (VI. С. 103).

Поистине необъятно переводческое наследие Валерия Яковлевича Брюсова. Он переводил с латинского, итальянского, французского, немецкого, польского, армянского и других языков.

Творческий метод Брюсова, в советское время зачисленного в «буквалисты» от перевода, на самом деле был совокупностью множества методов - от действительной попытки «буквального» перевода «Энеиды» Вергилия до весьма и весьма вольного обращения с оригиналом, доходящим до мистифицирования читателя. Брюсов издал несколько десятков переводных книг, в частности, первой его книгой были избранные переводы из Верлена («Романсы без слов», 1894). М.Л. Гаспаров остроумно делит переводческую работу Брюсова на чередующиеся «плодотворные неудачи» (та же «Энеида»), «неплодотворные неудачи» («Фауст» Гёте) и «неплодотворные удачи» (переводы из средневековых армянских поэтов). Но в огромном объеме брюсовского наследия есть и вполне плодотворные удачи.

Русские читатели знакомятся с творчеством Метерлинка, Гюго, Верлена, Эдгара По, Расина, Мольера, Уайльда, Байрона, Гете и многих других в переводах Брюсова.

Крупнейшие мастера английской поэзии Э. Спенсер, У. Блейк, О. Уайлд, Р. Стивенсон - неизменно находились в поле зрения Брюсова. Но особым вниманием пользовались У. Шекспир и Дж.Г. Байрон. Автор «Чайльд-Гарольда» был его «первой любовью» в мировой литературе, «любимейшим поэтом». Для Брюсова, поэзия Байрона - «всегда истинная» (VI. С. 56). В статьях о А.С. Пушкине и М.Ю. Лермонтове Брюсов с редкой проницательностью отмечает особенности влияния Байрона на их творчество (VI. С. 76; VII. С. 13). Известно 10 брюсовских переводов из Байрона, над которыми он работал с 1903 по 1905 годы в связи с изданием нового собрания сочинений Байрона С.А. Венгеровым. Важно при этом иметь в виду, что Брюсов просил Венгерова предоставить ему «некоторую свободу» в отборе текстов, чтобы перевод «не превратился в скучную ремесленную работу».

Следует иметь в виду, что Брюсов прекрасно осознавал все «сильные» и «слабые» стороны своего перевода. Так, к примеру, о переводе стихотворения Байрона он писал: «Каждый раз, когда нужно было выбирать между легкостью оборота речи или даже красивостью образа и близостью к подлиннику, - я жертвовал вторым, близостью. Я иногда переставлял стихи, иные договаривал, иное опускал. В двух-трех местах у меня есть стихи, которых совсем нет у Байрона. Несмотря на то, я не считаю свой перевод «вольным», но точным и верным. Все перемены, добавления сделаны не по произволу, а обдуманно».

Позже в своей статье «Погоня за образами» Брюсов утверждал: «значение образа в поэтическом произведении определяется его соответствием, во-первых, общему замыслу стихотворения, во-вторых, его общему стилю». Так, например, в своем переводе из Байрона Брюсов называет Прометея «сыном Япета».

Брюсовское понятие «соответствие», помимо общего замысла и стиля, распространяется также и на язык. При переводе Брюсов предпочитает сохранять некоторую временную дистанцию и не быть нарочито современным. Считая необходимым вызвать у читателя нужные лексические ассоциации с эпохой переводимого поэта, он настаивает на историзме. Поразительное знание «предмета», эпохи позволяло ему и в «вольностях» оставаться историчным.

3. Сравнение перевода с оригиналом

Перейдём к анализу стихотворения Гете и его перевода. Представим стихотворение Гете в оригинале на немецком языке.

Willkommen und Abschied

Es schlug mein Herz; geschwind zu Pferde!

Es war getan, fast eh' gedacht

Der Abend wiegte schon die Erde,

und an den Bergen hing die Nacht;

schon stand im Nebelkleid die Eiche,

ein aufgetьrmter Riese, da,

wo Finsternis aus dem Gestrдuche

mit hundert schwarzen Augen sah

Der Mond von einem Wolkenhьgel

sah klдglich aus dem Duft hervor,

die Winde schwangen leise Flьgel,

umsausten schauerlich mein Ohr;

die Nacht schuf tausend Ungeheuer,

doch frisch und frцhlich war mein Mut:

In meinen Adern welches Feuer!

In meinem Herzen welche Glut!

Dich sah ich, und die milde Freude

floЯ von dem sьЯen Blick auf mich:

Ganz war mein Herz an deiner Seite

und jeder Atemzug fьr dich.

Ein rosenfarbnes Frьhlingswetter

umgab das liebliche Gesicht,

und Zдrtlichkeit fьr mich - ihr Gцtter!

Ich hofft' es, ich verdient' es nicht!

Doch ach, schon mit der Morgensonne

verengt der Abschied mir das Herz:

In deinen Kьssen welche Wonne!

In deinem Auge welcher Schmerz!

Ich ging, du standst und sahst zur Erden

und sahst mir nach mit nassem Blick:

Und doch, welch Glьck, geliebt zu werden!

Und lieben, Gцtter, welch ein Glьck!

Дадим подстрочный перевод этого стихотворения с немецкого языка.

Встреча и прощание

Билось мое сердце; быстро верхом на лошади!

Это было сделано, почти прежде, чем думает

Вечер качал уже землю,

и в горах висела ночь;

уже дуб стоял в одежде тумана,

нагроможденный великан, там,

где мрак из кустарника

сто черными глазами смотрел

Луна от холма облаков

выглядывала оттуда жалобно из аромата,

ветры размахивали слабыми крыльями,

свистя ужасно в моё ухо;

ночь создавала тысячи чудовищ,

однако, свежо и весело было мое мужество:

В моих артериях какой огонь!

В моем сердце какой жар!

Я видел тебя, и мягкая радость

текла от сладкого взгляда на меня:

Целым было мое сердце в твоей стороне

и каждый вдох - для тебя.

Розовость весенней погоды

это прелестное лицо окружала,

и нежность для меня - ее, о Боги!

Я надеялся на это, я это не зарабатывал!

Однако, ах, уже с утренним солнцем

прощание мне сжимает сердце:

В твоих поцелуях какое наслаждение!

В твоем глазу какая боль!

Я шел, ты стояла и смотрела на землю

и смотрела вслед мне сырым взглядом:

И все же быть любимым какое счастье!

И любить, о боги, какое счастье!

брюсов переводчик гете стихотворение

Это стихотворение принадлежит к раннему творчеству Гете и входит в Письма в стихах, т.н. «Зазенгеймские песни» (1775). Центральной темой Песен, как было сказано выше, являются юношеские переживания, что составляло резкий контраст предшествующей литературной традиции. В данном стихотворении представлены юношеские любовные чувства. Традиционно, Гете отказывается от рационального познания мира в пользу чувственного. Лирический герой мчится на свидание со своей возлюбленной. Восприятие окружающего мира даётся через взгляд лирического героя. Лирический герой очень активен. Гете пропускает природу через свои чувства.

Характерно для произведений молодого Гете, как идеолога среднего бюргерства, что он восстает против существующего строя, не критикуя конкретных носителей этого строя, а выражает свой протест главным образом в области философско-религиозной. Очень многие стороны творчества молодого Гете нам станут ясными, когда мы поймем, что они обусловлены спинозистской философией: так «разрешение» конфликта личности с действительностью, трактовка человека как капли во вселенной, стремление раствориться во «всеобщности», в космосе, - создание таких образов, как Прометей, Магомет, Фауст, - вообще роль природы в ранних произведениях Гете предстает в своем истинном свете только в связи с спинозизмом их автора. Этим же отличается его ранняя лирика, напр., от серафически-библейской лирики Клопштока, у которого все и всегда завершается гимном создателю; в лирике Гете мы имеем новое взаимоотношение между личностью и природой: творческий субъект чувствует себя слитым с ней, ее частицей, связь между ним и природой не совершается, как у Клопштока, при помощи стоящего во вне творца. Здесь Гете растворяется в природе; его смелая сила видения оживляет ее новыми, небиблейскими образами: ночь нависла над горами, дуб стоит в тумане, как вытянувшийся во весь рост великан, ветер машет крыльями.

Перейдём теперь к анализу перевода этого стихотворения, сделанного В. Брюсовым.

Свидание и разлука

Звал сердца стук в седло скорее!

Помыслил - и помчался прочь.

Ложился вечер все темнее,

И на горах висела ночь.

Она туманом дуб одела,

Титана, вставшего на час,

Где из кустарника глядела

Тьма тысячами черных глаз.

Луна из-за высокой тучи

Смотрела, горестно блестя,

Чуть двигал крылья ветр летучий,

Мне в уши жалобно свистя,

Мгла мчала призраков унылых;

Но свет мерцал мне впереди,

В моих какое пламя жилах,

В моей какой восторг груди!

Предстала ты. Мир неземного

Струил твой нежный взор, любя,

Всем сердцем был твоим я снова,

Мой каждый вздох был - для тебя!

Овеян лик твой, детски-строгий,

Весенней розовостью был

И нежностью… Ее - о боги! -

Я жаждал, но не заслужил!

Но, ах! встает заря в сверканьях,

И в сердце пред разлукой - страх.

В твоих какой восторг лобзаньях,

В твоих какая скорбь очах!

Иду. - Склонив, с упорством мнимым,

Взор, будешь ты за мной следить:

Но что за счастье быть любимым,

Что, боги, за восторг - любить!

Сразу можно отметить почти полное совпадение перевода с оригиналом. Стихотворение Гете состоит из четырех восьмистиший, каждое из которых отделяется от последующего. Восьмистишия имеют перекрестную рифму абабвгвг. Первое и второе четверостишия имеют замкнутую в себе систему рифмовки.

Брюсов полностью сохраняет эту форму в своём переводе, такой же остаётся и рифма. Сохраняет Брюсов и композицию стихотворения: первое и второе восьмистишие показывают героя, мчащегося на свидание, на фоне картин ночной природы; третье восьмистишие - это кульминация стихотворения - встреча лирического героя со своей возлюбленной; и последнее восьмистишие - это развязка - разлука с возлюбленной. Стих Брюсова, как и оригинала, представляет собой четырехстопный ямб.

Но при таком сходстве имеются и определённые различия в переводе. Так, Брюсов заменяет некоторые слова. К примеру, он меняет само заглавие стихотворение: сухое гетевское «Встреча и прощание» он заменяет на более лексически нагруженное «Свидание и разлука», подчеркивая тем самым любовный контекст стихотворения. Вообще, надо отметить, что Брюсов в своём переводе усиливает эмоциональную сторону стихотворения. Так, первую строка стихотворения «Било мое сердце» он переводит «Звал сердца стух». В другом случае, слово великан он заменяет словом титан. Если у Гете мрак смотрит сотнями глаз, то у Брюсова уже тьма глядит тысячами глаз. К существительному ветер у Брюсова добавляется эпитет - летучий. Более менее нейтральная у Гете строка «Ночь создавала тысячи чудовищ», превращается у Брюсова в более эмоциональную «Мгла мчала призраков унылых». При характеристики возлюбленной нейтральное гетевское лицо заменяется у Брюсова возвышенным лик и к нему добавляется эпитет вообще отсутствующий в оригинале - детски-строгий. Тоже самое Брюсов делает и дальше, заменяя нейтральное глаза на возвышенное очи.

Хотя, с другой стороны, перевод Брюсова иногда проигрывает той образности, которая была у Гете. К примеру, строчку «Вечер качал уже землю» с метафорой качал Брюсов заменяет на ложился вечер. Теряется образность и при переводе начала второго восьмистишия, где в оригинале у Гете луна выглядывает из холма облаков, в то время как у Брюсова из-за высокой тучи.

Заключение

Гете родился в Германии тогда в семье зажиточного франкфуртского патриция, старого республиканца и врага князей, и поэт впоследствии любил подчеркивать, что они, франкфурские патриции, не считали себя ниже всех этих князьков. Этот молодой бюргер начал свою литературную деятельность сборником стихов, в котором он еще подражал рококо с его взглядом на любовь, как на чувственную забаву, на природу, как на декорацию и т.д. После этих, несамостоятельных еще шагов, в творчестве Гете наступает перелом - в Страсбурге, куда его посылают учиться - после встречи с Гердером. Не то, чтобы старший писатель «обратил» его в «штюрмера» - нет, для этого поворота у молодого франкфурского патриция были и без того налицо все данные, - но общение с Гердером дало ему новые импульсы, и особенно работы об Оссиане, Шекспире и народной поэзии оказали на него сильное влияние.

Ранний Гете поэтически смел - однако зрелый и поздний несравненно смелее: отдельные пробы поэтического самовластия, утратив налет нарочитости, вошли в систему. Что бы ни делал Гете с языком - все совершенно естественно. Язык преображается: придумываются новые слова и формы слов, значение обычных слов резко и тонко переакцентируется, не стиль, но сам язык окрашиваются в особые тона, он весь - создание поэта; не только в высокопоэтической лирике, а в любом, самом случайном тексте ощутимо своебразие языка, а за ним своеобразие осмысления мира.

Зная основные классические и новые европейские языки, Валерий Брюсов, русский поэт, прекрасно показал себя, как переводчик. Наверное, успех брюсовских переводов из Гете кроется, прежде всего, в том, что русский поэт нашел в нем конгениального ему автора.

Необходимо учитывать, что Брюсову приходилось творить в условиях «кризисного положения», в котором находился русский поэтический перевод, когда, по верному замечанию Ю.Д. Левина, «обесцвечивание языка и пренебрежение формой были настолько всеобщими, что к XX веку они уже стали прочной традицией». Здесь особую ценность приобретают брюсовские воззрения на природу переводческого искусства, сформулированные им в переписке с Венгеровым, а также в статьях «Фиалки в тигеле», «Наука о стихе. Метрика и ритмика». Обращает на себя внимание отношение Брюсова к переводу как к серьезному делу и неумолимая до суровости требовательность к себе. Поэт настаивал на историзме образов, считая необходимым вызвать у читателя лексические ассоциации с эпохой переводимого поэта. Этим объясняется использование старославянизмом при переводе стихотворения Гете. Наконец, задачу переводчика он видел в способности «творить в духе и стиле оригинала», воспроизведении формы и ритма стихотворения. Перевод должен и по-русски представлять самостоятельный интерес, иначе читателю будет непонятно: в чем же прелесть переводимого автора, относимого на родине к разряду великих.

Следуя этим творческим принципам, Брюсов становится прямым продолжателем классической школы русского стихотворного перевода. Именно поэтому брюсовские переводы из Гете, выполненные почти восемь десятилетий назад, не утратили своей свежести и сегодня, по праву обрели статус классических, их продолжают включать в новые издания переводов немецкого поэта.

Литература

1. Жирмунский В. Теория литературы. - Л., 1974.

2. Левин Ю. Об исторической эволюции принципов перевода // Международные связи русской литературы. - М.-Л., 1963. - С. 50 - 59.

3. Максимов Д.Е. Брюсов: Поэзия и позиция. - Л., 1969.

4. Нестерова С.В. Баллада Гете «Der Kцnig in Thule» в переводе Брюсова «Король Фульский» // Коммуникативные аспекты языка и культуры: Сб. науч. тр. по материалам III Всероссийской научно-практической конференции. Томск, 15 - 16 мая 2003. - Томск: Изд. ТПУ, 2003. - C. 157 - 159.

5. Никольская Л. Стилистика оригинала и перевод: Дж.Г. Байрон в переводах В. Брюсова // Вопросы лингвостилистики романо-германских языков. - Смоленск, 1971. - С. 21.

6. Сивоволов Б.М. Брюсов и передовая русская литература его времени. - М., 1985.

7. Соколов Н.В.Я. Брюсов как переводчик // Мастерство перевода. - М., 1959. - С. 373.

8. Трифонов Н.А. От искусства эстетической игры к поэзии социального действия. - Л., 1985.

9. Ямпольский И.Г. Поэты и прозаики. - Л., 1986.

Размещено на Allbest.ru