Творчество М.Зощенко как предмет литературного исследования

24

Содержание

Введение

§1. Творчество М.Зощенко как предмет литературного исследования

§2. Характеристика творческого подхода в «Поэтике недоверия»

Заключение

Список источников и литературы

Введение

Актуальность данной темы обусловлена двумя факторами -- малой изученностью механизмов формирования литературной репутации вообще и, в частности, репутации советских писателей, а так же настоятельной необходимостью осмысления личности и творчества М. М. Зощенко и его роли в литературном процессе XX века с учетом уже существующих научных исследований, и потока новых архивных публикаций, появившихся в последнее десятилетие.

Исследовательская литература о Зощенко состоит из нескольких монографий и большого количества статей, как публицистических, так и академических. Акцент в данной работе сделан на исследования А.К. Жолковского.

Цель данной работы проанализировать исследование А.К. Жолоковского литературной репутации писателя М.Зощенко.

Задачи:

Проанализировать творчество М.Зощенко как предмет литературного исследования.

Охарактеризовать элементы творческого подхода писателя, в труде А.К. Жолковского «Поэтика недоверия».

Предметом исследования данной работы является анализ трудов Жолоковского А.К.

§1. Творчество М.Зощенко как предмет литературного исследования

Изучением раннего периода творчества М.М. Зощенко исследователи занимались сравнительно мало. Дм. Молдавский упоминает юношеские рассказы Зощенко «Сосед», «Мещаночка» и описывает его круг чтения -- «здесь и Блок, и Пшибышевский, и Ницше, и Уайльд, и Мопассан, и, наконец, позднее, Маяковский». Далее Дм. Молдавский цитирует план сборника статей «На переломе», о котором речь пойдет дальше, и делает вывод: «Мы не хотим акцентировать внимание на этих случайно сохранившихся юношеских заметках. И тем более выискивать в них ответ на сложный вопрос формирования эстетических взглядов писателя». План сборника и очень краткий обзор творчества М. Зощенко 1914-1919 годов также присутствуют в книге А.Н. Старкова, который уже в ранних рассказах писателя подметил стилистические черты, характерные для произведений М. Зощенко 1920-х годов. Наиболее подробное описание и анализ рукописного периода М.М. Зощенко представлены в I главе книги М.О. Чудаковой «Поэтика Михаила Зощенко», в которой она исследовала ранние рассказы Зощенко и источники, послужившие основой для сборника статей «На переломе» (1919), к которому мы еще вернемся.

М.О. Чудакова отметила, что «Зощенко вел отсчет своей писательской биографии с 1920 и все написанное ранее никогда не печатал». Действительно, в немногочисленных автобиографиях Зощенко предпочитал не упоминать о своих занятиях литературой в 1914-1919 годах. В автобиографии 1924 года М. Зощенко писал о себе: «В 1921 году занялся литературой». Отвечая на вопросы анкеты 1920-х годов «Какое влияние оказала революция на Вашу творческую деятельность?», Зощенко заметил: «Я начал писать после революции, так что, к сожалению, не имел возможности заметить, каким образом Октябрьская революция отразилась на моей работе». В автобиографии 1933 года Зощенко тем не менее отмечает свои ранние литературные опыты: «До 25 лет я писал изредка. Иной раз не писал годами. Но стремление к литературной работе было почти всегда. Стало быть, я имел за плечами пятнадцатилетний опыт, когда после революции начал работать как профессионал». И далее: « С 20 по 22 год переменил много профессий. С 20 года начал писать. С 22 работаю исключительно в литературе». В более поздней автобиографии первым годом занятий литературой он называет 1921, а в автобиографии 1953 в качестве отправного пункта указан 1920 год http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote79sym.

Самые первые, детские, опыты М. Зощенко датированы 1902-1906 годами (стихотворения) и 1907, 1910 ( рассказы «Пальто» и «За что?) http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote80sym. С 1914 года он начинает систематические занятия литературой, о чем свидетельствуют его записи:

« 1914 -- Письма. Наброски.

1915 -- Письма. Эпиграммы.

1917 -- Рассказы».

24 апреля 1914 года Зощенко был «по постановлению Правления С.-Петербургского университета отчислен за невзнос платы за весен[нее] пол[угодие] 1914 г.»; в мае того же года он уезжает на Кавказ и служит контролером в поезде на железнодорожной ветке Кисловодск-Минеральные воды, где и пишет один из первых рассказов «Разложение. 1 февраля 1915 года он «окончил ускоренные четырехмесячные курсы военного времени и произведен в прапорщики с зачислением по армейской пехоте», а уже 5 февраля «отправлен в распоряжение штаба Киевского военного округа, откуда командирован за пополнением в Вятку и Казань». Позднее, выстраивая героическую биографию, Зощенко почти нигде не пишет об отчислении из университета за невзнос платы за обучение и о работе контролером за исключением автобиографии 1933 года, помещенной в конце повести «Возвращенная молодость»: «Весной 1914 года я, без денег, поехал на Кавказ и поступил там на железную дорогу контролером поездов (на линии Кисловодск-Минеральне Воды). Кроме того, я был уволен из университета за невзнос платы». В шуточной автобиографии 1922 года «О себе, об идеологии и еще кое о чем», опубликованной в «Литературных записках» рядом с автобиографиями других «серапионов», Зощенко писал: «В 13-м году поступил в университет. В 14-м поехал на Кавказ. Дрался в Кисловодске на дуэли с правоведом К. После чего почувствовал немедленно, что я человек необыкновенный, герой и авантюрист, -- поехал добровольцем на войну». В автобиографии 1924 года Зощенко так же уклончив: «В 1913 году я окончил классическую гимназию и поступил на юридический факультет Петербургского университета. Курса не кончил. В 1915 году пошел добровольцем на фронт». В 1933 году Зощенко написал о себе: «Учился два года в университете на юридическом факультете. В 14 году пошел добровольцем на фронт. (Скорей из любопытства, чем из патриотических чувств)». В другой, поздней, автобиографии он также придерживается этой версии событий: «В 1913 году я, по окончании гимназии, поступил на юридический факультет Петербургского университета. Однако со второго курса ушел на войну. Два года провел на фронте, офицером». В автобиографической справке 1950 года содержится почти идентичная информация: «Закончив гимназию, я поступил в Петерб[ургский] университет на юридический факультет. Со второго курса (1915?) пошел на войну прапорщиком, закончив ускоренные военные курсы». В «Материалах для биографической справки», одном из самых поздних автобиографических источников, говорится: «В 1913 году М. Зощенко, по окончании гимназии, поступил на юридический факультет Петербургского университета. В 1915 году, оставив университет и закончив краткосрочные военные курсы, ушел прапорщиком на фронт». Как видно из этого перечня автобиографических отрывков, М. Зощенко затушевывал события, связанные с отчислением из университета и работой контролером на железной дороге.

Попытка восстановить картину жизни М. Зощенко на войне в 1915-1916 годах была предпринята Ю. Томашевским http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote93sym; мы хотели бы остановиться подробнее на событиях 1916-го года. В апреле 1916 года Зощенко едет в отпуск, узнает, что Надежда Русанова-Замысловская, с которой он познакомился и которую он полюбил в 1911-м году, выходит замуж. На следующий день он уезжает обратно в полк. В РО ИРЛИ сохранилось его письмо к ней, в котором он отговаривает ее от замужества: «Ваша Свадьба? Зачем? Если Вы хотите продолжить любовь мою не требуйте свадьбы и не отдавайтесь мне. Будьте как сказка: всегда желанная, будьте в этом лесу нимфа, у омута -- омут, на берегу русалка… Только одно лето… Я говорил вам это… Не отдавайтесь мне. Сейчас, когда я не опьянен еще близостью Вашей, я так прошу: не отдавайтесь мне. Потом я буду просить, умолять ласково и требовательно, может быть соглашусь на все условия -- не верьте. Будьте неуловимы. Бедная, как Вас поразило это…Вы ведь любили меня… Что это насмешка или прихоть? Вы не знали.

Это -- желание любить Вас». Он пишет в том же письме к Надежде Русановой-Замысловской: «Вы научились понимать меня. Вы поняли […]. Любите, иногда допускайте близость, но не вечно пошлое испробованное сожительство»

Видимо, письмом его можно назвать лищь условно, так как письмо с просьбой не выходить замуж, написанное спустя несколько месяцев после свадьбы Русановой-Замысловской, теряет всякий смысл. Поэтому мы предположили, что у него иные задачи. Зощенко стремился выражаться в стилистике модного тогда декаданса и идей свободной любви В.В. Зощенко вспоминала, что в это время он пишет много писем разным женщинам: «В фронтовой тетради &mdash черновики его писем, «писем к женщинам», которые он писал из «Действующей армии». Не знаю -- все ли эти письма были адресованы реальным женщинам, возможно, некоторые -- например -- «Евгении А.» при которых имеется даже «планы» письма-рассказа, или «Письмо тоскующему другу» были полностью «литературными произведениями», но для писем характерно одно -- «красивый», «изысканный» слог. И кажется -- это письмо в основном,-- потребность писать». В альбоме А.Е. Крученых, посвященном М.М. Зощенко, хранится записка на фр. языке с постскриптумом по-русски: «Я хочу Вас поцеловать 100 раз». Зощенко приписал сбоку от записки: « Эта любовная записка получена в счастливые дни* моей молодости. Тогда был красивый и наглый. И ничего не стоило получать такие голубые строчки! А теперь -- жизнь не удалась! Бывш. капитан Кавк. дивизии М. Зощенко. *-- 1916 год». Приписка к письму не датирована, но можно высказать осторожное предположение, что она относится к первой половине 1920-х годов, так как в это время Зощенко находился в депрессии. Этот факт свидетельствует о том, что он получал любовные письма от женщин, поэтому некоторые из его фронтовых писем вполне могли адресоваться реальным людям, и второе, что в 1920-годы популярность среди женщин он сделал фактом своей биографии, всячески ее подчеркивая и конструируя образ смелого, отважного офицера.

В марте 1917 года М. Зощенко в связи с обострением болезни (он был отравлен газами 20 июля 1916 года) был отчислен в резерв и вернулся в Петроград, где и познакомился с будущей женой В.В. Кербиц-Кербицкой. Позднее она вспоминала, что в это время М. Зощенко писал ей письма, хотя они встречались тогда почти каждый день: «И эти письма тоже были литературными произведениями и в них перекочевали некоторые фразы и мысли из писем «фронтовой тетради»». Письмо «Гимн придуманной любви» -- «казалось бы развенчивающий любовь, кончается обещанием «с галантной улыбкой» исполнять капризы любимой женщины, придумать для нее «НОВОЕ ЧУВСТВО»…дать ей нездешнюю любовь…». Он писал: «Мы никогда не верим в любовь, как в святыню, но говорим, преступно говорим и раскрашиваем свое влечение, как будто бы это чувство «нездешнее» и особенное, чтобы покорить женщину или умом, или красотой, или вечной и непробованной силой, силой любви. Иначе нет дороги к женскому телу!». Письма «Дайте мне новое» и «Пришла тоска -- моя владычица, моя седая госпожа» также являются скорее литературными произведениями. В письме «Дайте мне новое» он воспроизвел мысли и чувства двух влюбленных людей.

Любимыми писателями Зощенко в ту пору были А. Вербицкая, М.П. Арцыбашев (роман «Санин»), А. Каменский и др. В библиотеке М. Зощенко сохранились книги стихов В. Гофмана и Вл. Нелединского с замечаниями и отметками Зощенко на полях, предположительно сделанными в 1917 году. На 9-ой странице книги Виктора Гофмана, начинающей новый цикл стихов «Природа», написано рукой Зощенко: «Пришла тоска -- моя владычица. Моя седая госпожа». В книге подчеркнуты следующие стихотворения: «Мороз»http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote112sym, «Крик альбатроса»http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote113sym, «Смех», «Ушедшей», «Заснуть» и др. В книге Вл. Нелединского «Томление духа. Вольные сонеты» ощенко отметил следующие строки, видимо, наиболее его затронувшие или заинтересовавшие:

«XVII Но мы не знаем, в чем надежды наши, --

И каждый миг так безнадежно страшен,

И каждый день лепечет нам: усни!»

Замечания Зощенко на полях книги свидетельствуют о его повышенном интересе к стихотворениям, в которых так или иначе на первый план выступает мотив тоски и бренности бытия.

Среди авторов, влиявших на молодого Зощенко, по свидетельству В.В. Зощенко «были и философские сказки Уайльда, были поэмы Пшибышевского […]». В это время Зощенко пишет ныне опубликованные сказку «Каприз короля» (лето 1917г.), ноктюрн «Костюм аркизы» (май 1917г.), рассказы «Актриса» (5 июля 1917г.) http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote122sym, «Конец» (Июнь 1917г.), «Случай с гусаром» (июнь 1917) и др. Чувственность и культ тела отразились в рассказе «Сосед» (осень 1917г) http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote125sym, в котором рассказывается о молодой женщине, вышедшей замуж за немолодого мужчину и изменявшей ему с сильным, молодым соседом. Муж подсмотрел однажды, потом еще несколько раз посмотрел на них, и в итоге перестал отпускать Маринку к соседу, чувствуя в себе силы и желание. В рассказе «Мещаночка» (Июль 1917 г.) повествуется о девушке, которая надоела своему другу и который предложил ее приятелю.

В сентябре 1917 года Зощенко командируют в Архангельск, где он назначается адъютантом дружины и выбран секретарем полкового суда http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote127sym. В.В. Зощенко писала в своих воспоминаниях: «зима 1918 года прошла «под знаком Ницше». И позднее, в марте 1920-го года, писал он мне -- «посылаю тебе две любимейших мои книги -- конечно, Блок, и, конечно, Ницше» http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote128sym. В. Зощенко цитирует отрывок из письма к ней М. Зощенко, посланного из Архангельска зимой 1918 года, а весной этого же года, уже в Петрограде, М. Зощенко пишет «философские раздумья или, как он сам назвал, -- «памфлет-поэму» -- «Боги позволяют», где и стиль и мысли от Ницше» «О стыдливой тайне человека и о маленькой накрашенной кокетке» «О звере умирающем и звере кричащем», «Боги позволяют лгать», «О божественной трагедии», «Смертельные укусы», «О добродетельном осле», «Молитва богам», и датирована весной 1918 года.

С поэмой «Боги позволяют» связана одна из первых попыток опубликоваться, о которой М. Зощенко нигде и никогда в дальнейшем не упоминал. В РО ИРЛИ нами было обнаружено письмо М. Зощенко Принцессе Грезе в «Журнал для женщин», датированное летом 1918 года. Журнал для женщин начал выходить в 1914 году, в 1926 году на №6 издание прекратилось. Принцесса Греза являлась постоянным сотрудником журнала и вела там рубрики «Почтовый ящик», «Ответы подписчицам» и «Интимные беседы». В журнале наряду со статьями, обзорами мод и ответами подписчицам печатались маленькие рассказы В. Клэр, П. Безпалова и др. Например в № 7 (9 апреля) за 1917 год были напечатаны достаточно беспомощные в художественном смысле рассказы «Люсины калоши» В. Клэр, «Дарья» П. Безпалова, а также письмо «Почему я понравилась своему мужу (Из женского письма)» Веры Николаевой. В рубрике «Почтовый ящик»Принцесса Греза давала советы преимущественно женщинам. Например Голубой лилии: «Да, в чем же, собственно вы сомневаетесь? У вас нет оснований ни для ревности, ни для слез». Или Анютиным глазкам (не из Петрограда): «Почему Д. Вас не бросает? Да потому, что любит. Кто вам сказал, что любят обычно за что-нибудь? Солнце всего именно без толку, без смысла, смешно любят. Темпераментом никого не удивите» и т.д. В этот журнал Зощенко решил отослать свои короткие новеллы: «Мне почему-то странно Вам сказать: принцесса, но я говорю -- сегодня я чуточку сантиментален. Я сантиментален нечасто: когда говорю о женщинах и когда в зеркало смотрю на две своих морщинки у губ -- печать печали моей и думы. Я знаю: у Вас нежная душа и вы сами боитесь правды. Оттого то Вы часто печальны, оттого то и вы поймете меня».

Это явно черновик письма, так как нет подписи М. Зощенко и ближе к концу текста почерк его становится все небрежнее, некоторые буквы пропущены, а слова сокращены. Наибольший интерес в обнаруженном нами письме Принцессе Грезе вызывают цитаты из его «памфлета-поэмы» «Боги позволяют». Например, в поэме «Боги позволяют» в главке «О божественной трагедии» написано: «О если б я был небожителем, приказал бы я людям называть ее истиной.

Не я прошу у богов смерти и душевного мрака, если боги позволяют лгать. Тогда мир как солнце и солнце смеется миру.

В письме Принцессе Грезе читаем: «Вплетаем нежный вздор и милые нелепости в жизнь женщины. И тогда они не только зауряд[ные] -- женщины, тогда они милые, непонятные, вздорныя…

Тогда мир, как солнце и солнце смеется миру. Далее в главке под названием «О стыдливой тайне человека и о маленькой накрашенной кокетке» написано: «Мы часто верим только лжи, ибо как можем мы говорить правду. Если правда всегда безнадежно суха и скучна и часто уродлива, а ложь красива, нежна и таинственна. А в письме к Принцессе Грезе он написал: «И мы должны любить ложь.

Подчеркнутые слова «о придуманной любви» перекликаются с письмом Вере В.Зощенко «Гимн придуманной любви» (июнь 1917) http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote142sym, а «о новом чувстве» -- с письмом «Дайте мне новое» (лето 1917 года) и сказкой «Каприз короля» (лето 1917). Мы не знаем, отослал ли М. Зощенко это письмо, были ли напечатаны его рассказы, но в любом случае эти документы остаются важным источником, дающим представление о литературном поведении М. Зощенко, который, пытаясь попасть в литературу и приобрести определенную литературную репутацию, формирует в глазах потенциальных читателей образ утонченного писателя-ницшеанца.

Почти одновременно с этой попыткой опубликоваться Зощенко отсылает два рассказа в редакцию «Красной газеты». В отличие от истории с «Журналом для женщин» этот факт своей биографии М. Зощенко превращает в литературный факт. В повести «Перед восходом солнца» напечатана маленькая новелла под названием «Сыр бри», в которой он кратко описал посланный рассказ: «Я написал маленький рассказ о деревне. Немножко манерно, с украшениями, с латинской цитатой». В.В. Зощенко в воспоминаниях написала, что М. Зощенко послал рассказ «Чудесная дерзость» под псевдонимом М. Чирков. М.О.Чудакова отметила, что в фельетоне «Чудесная дерзость» нет ни слова о деревне, как нет и латинской цитаты, поэтому она сделала вывод, что речь идет о другом, не дошедшем до нас рассказе. Зощенко так описал свои впечатления от ответа В. Князева: «Каждый день я подхожу к забору, на котором наклеена «Красная газета». В газете «Почтовый ящик». Там ответы авторам […]Моросит дождь.Холодно. Я стою у газеты и просматриваю «Почтовый ящик».

Вижу: «М. М. Чиркову. -- Нам нужен ржаной хлеб, а не сыр бри». Боже мой! Для кого же это я так написал? Разве так следовало писать?.. Старой России нет… Передо мной -- новый мир, новые люди, новая речь…». Действительно, Зощенко отправил рассказ в «Красную газету» и ответ ему был напечатан в № 190 «Красной газеты» за 1918 год на 4-ой странице в рубрике «Почтовый ящик. Ответы Князева»: «М.Чиркову. -- Не для нас: нам нужен хлеб, а не сыр бри». М. Зощенко немного лукавил, когда писал в повести «Перед восходом солнца», что старого мира уже нет, что кругом новый язык и новые люди. В 1919 году он, несмотря на этот ответ В.Князева, еще сочинял письма и новеллы в прежнем стиле. 1919-м годом датируется отрывок «Какие у вас прекрасные игрушки»: «Ковер под ногами вышит мелким блестящим бисером из [чужой] нежности. Но прекрасней всего вот тот [паж]-марионетка [в костюме пажа]. Каждую минуту он великолепно восхищается Вами, каждую минуту он кричит, что прекрасны Вы…

Эй женщина, берегите игрушки свои».

По версии М.О. Чудаковой, которая кажется нам вполне убедительной, М.Зощенко, записавшийся на занятия литературной студии К.Чуковского летом 1919 года, в это же время задумал сборник статей «На переломе», хотя приступил собственно к его написанию осенью того же года. Мы не будем описывать его в данной работе, так как он исследован и описан в ряде работ; наиболее тщательный и подробный анализ представлен в книге М.О. Чудаковой «Поэтика Михаила Зощенко». Согласно одному из вариантов плана, М. Зощенко намеревался написать статьи о В. Инбер И. Северянине, А. Вертинском ( отдел «Неживые люди»), Б. Зайцеве и З. Гиппиус («Поэзия безволья»), Александре Блоке («Трагический рыцарь»), которые вместе составляли главу «Кризис индивидуализма». В главе «На переломе» он намеревался написать о А. Блоке (Поэма «12»), и В. Маяковском («Поэт безвременья»). В последней главе «Нигилисты и порнографы» должны были быть статьи об М.П. Арцыбашеве («Санин»), А. Вербицкой («Если ты целуешься…») и А. Каменском. Судя по наброскам к книге, М. Зощенко резко поменял литературные пристрастия и обрушился на своих бывших кумиров -- М.П. Арцыбашева, В. Инбер, А. Каменского, А. Вертинского и др. В набросках к статье об Арцыбашеве Зощенко пишет: «Как же странно и как болезненно преломилась в сердце русского писателя идея, созданная индивидуализмом, -- о свободном и сильном человеке!» С одной стороны Арцыбашевский Санин, в котором - «Сильный человек, которому все позволено, грядущий человек-бог, обратился в совершеннейшего подлеца и в эгоиста. А радость его жизни -- в искании утех и наслаждений. И бог любви -- в культ тела». Но все же -- «лишь один сильный человек во всей литературе -- Арцыбашевский Санин». «Но Санин -это меньшинство, это лишь одна крайность индивидуализма, другая страшнее, другая -- пустота, смертная тоска и смерть [Б. Зайцев--М.Р.]».

Одновременно с отрицанием старых литературных авторитетов М. Зощенко пишет о новых поэтах, захвативших его мысли, -- В. Маяковском и Ал. Блоке, а так же включает в книгу главу «Ложнопролетарская литература», состоявшую из двух разделов: «Поэзия борьбы и разрушения» («Князев, Самобытник, Бессалько») и «Имитация Уитмена («Арский, Клюев, Кириллов»). М.О. Чудакова отмечает, что на одном из вариантов плана книги рядом с названием «Ложнопролетарская литература» Зощенко написал: «истинно пролетарской литературы тоже не видно». М.О. Чудакова подробно исследовала заметки М. Зощенко на книгах П. Бессалько и Ф. Калинина «Проблема пролетарской культуры. Пути и достижения пролетарской культуры в освещении рабочих писателей» (1919г.), П.Арского «Кровь рабочего. Рассказы» (1919 г.) и др. Все это служит прекрасной иллюстрацией изменившихся взглядов М.Зощенко, который обратил внимание на пролетарскую литературу и, видимо, именно в это время (а не в 1918 году, как он пишет в повести «Перед восходом солнца») задумался о возможности создать истинно пролетарскую (народную) литературу. Этой идее он посвятил, как мы увидим, всю свою жизнь.

В данном параграфе мы описали круг чтения молодого Зощенко, который увлекаясь идеями свободной любви и, позднее, книгами Ф. Ницше, в письмах к будущей жене, сестре, матери и другим лицам, пытался выстроить образ писателя-ницшеанца. Именно в этом качестве он хотел дебютировать в литературе, о чем свидетельствует письмо с рассказами, посланное им в «Журнал для женщин» -- факт, о котором он больше никогда и нигде не писал и не упоминал. Видимо, под влиянием занятий в студии К. Чуковского, он меняет свои взгляды и начинает изучать пролетарскую литературу, навсегда расставаясь с любимыми писателями юности. Дальнейшая его литературная деятельность будет подчинена задаче построения новой народной литературы, и позиционировать себя М. Зощенко будет уже не как писатель-декадент или писатель-ницшеанец. Он будет пытаться создать себе репутацию народного писателя, корректируя ее в соответствии с критическими отзывами современников на его произведения.

§2. Характеристика творческого подхода в «Поэтике недоверия»

В книге, А.К. Жолоковский, «Михаил Зощенко: поэтика недоверия» подразделяет научную литературу о Зощенко на 5 типов. Мы воспроизведем его классификацию, дополнив ее примерами и комментариями, а затем рассмотрим подробнее основные зощенковедческие монографии. Наиболее характерные черты первого типа, «обвинительного», интерпретации творчества М. Зощенко -- представления о нем как об отсталом писателе, полностью соотносимым с персонажами его книг, который в 1940-е годы «обнаруживает свое подлинное мурло мещанина-антисоветчика, за что и платится официальным осуждением». Второй вид трактовок зощенковского творчества («оправдательный: эзоповский») включает в себя комплекс идей, основанных на восприятии писателя как «благонамеренного и все более советизирующегося попутчика», чьи «герои, сюжеты и язык--не прямые выражения его взглядов, а объекты его сатиры, необходимой в борьбе за новое общество и нового человека (Чуковский). Отсюда его повествовательная маска и сказовая манера, за которыми скрывается его подлинное лицо благородного сатирика, совершенно отличное от мурла его персонажей -- мещан-приспособленцев». Добавим, что к этому типу относится и монография Дм. Молдавского «Михаил Зощенко: Очерк творчества», написанная в 1977 году, в которой с первых же страниц автор заявляет, что «М. Зощенко -- не певец «быта», а враг его, ненавистник». Этим высказыванием обусловлен весь дальнейший ход исследовательской мысли Дм. Молдавского, на страницах монографии проанализировавшего творчество М. Зощенко, начиная с его первых шагов в 1910-х гг. и заканчивая произведениями 1950-хх. «Ненависть к пошлости, к обывательщине, к мещанству» автор находит уже в ранних «юношеских» набросках статей так называемого рукописного периода (термин М.О. Чудаковой) Зощенко, охватывающего 1914-1919 годы. Соответственно своей концепции Молдавский оценивает Назара Ильича Синебрюхова, героя «Рассказов Назара Ильича господина Синебрюхова», как «первого сатирического героя М. Зощенко»: «Он дик, безнадежно испорчен войной, способен на страшные и почти необъяснимые поступки. Воспитан он на каких-то ошметках культуры, мещански-лубочное восприятие мира и его мораль заменяет у него народные широкие представления». Все последующие произведения М. Зощенко толковались в подобном ключе, разделяющем Зощенко и героев его рассказов.

Возвращаясь к классификации А.К. Жолковского, мы остановимся и на третьем типе -- «оправдательно-академических: эзоповских» трактовок, представители которых «сосредотачиваются исключительно на языковых приемах пародийной деавтоматизации стиля, объявляя единственно релевантной у Зощенко не фабулу, а приемы повествования и низводя зощенковских рассказчиков и персонажей на роль мотивировки его сказа (Шкловский, Виноградов)». Речь идет о сборнике статей, посвященных Зощенко в книге серии «Мастера современной прозы», напечатанном в издательстве Academia в 1928 году. Кроме статьи самого М. Зощенко (« О себе, о критиках и о своей работе») и В. Виноградова («Язык Зощенко»), там были помещены статьи А. Г. Бармина («Пути Зощенки») и В. Шкловского («О Зощенко и большой литературе»), в которых творчество М. Зощенко анализировалось в свете теорий формализма. Исследуя повесть «Аполлон и Тамара» (1923), А.Г. Бармин, например, так описывал ее стилистические особенности: «Повесть «Аполлон и Тамара» написана в оксюморонном стиле «фантази реаль», основанном на постоянных несоответствиях, для чего использованы как и в «Людях», опыт комического сказа и приемы литературной пародии . В атмосфере литературной пародии естественными (не в психологическом смысле) кажутся неожиданные поступки персонажей или действия «наоборот» . Далее он писал: «Для Зощенка характерна именно установка на сюжетность». В. Шкловский анализировал рассказы М. Зощенко с точки зрения приема: «Более сложную работу проделывает иногда Зощенко. Его вещи выдерживают многократное чтение, потому что в них большое количество разно использующих материал приемов». Подводя итоги, В. Шкловский заключал: «Сделанность вещей Зощенко, присутствие второго плана, хорошая и изобретательная языковая конструкция сделали Зощенко самым популярным русским прозаиком».

Еще один тип интерпретации зощенковского творчества Жолковский называет «академическим: культурно-социологическим». Он сочетает в себе «черты обеих оправдательных интерпретаций, акцентируя те или иные аспекты метакультурной игры Зощенко с наличными дискурсами. Иногда на первый план выдвигается пародийно-сатирическое начало. Так у Щеглова (развивающего традицию истолкования Зощенко как разоблачителя нового мещанства) Зощенко предстает своего рода этнографом определенного образа жизни -- составителем «энциклопедии некультурности».

В этом же ряду Жолковский упоминает монографию М.О. Чудаковой «Поэтика Михаила Зощенко», появление которой в 1979 году стало центральным событием в сфере зощенковедения. В предисловии к книге М.О. Чудакова поясняет: «В центре данной работы -- проблема авторского слова как ключевая в поэтике Зощенко». В книге биографические факты являются вспомогательным материалом для исследования проблем поэтики писателя, который, по мнению М.О. Чудаковой, с середины 1920-хх годов «выдает голос рассказчика за свой собственный», но постепенно движется к прямому авторскому голосу. Эта динамика прослежена на протяжении всего литературного пути М.М. Зощенко -- от рассказов и набросков рукописного периода до произведений конца 1940-х годов: «Если в начале пути Зощенко выбрал «низкий штиль», противоположив его «высокому» как языку традиционной беллетристики («в высокую литературу я не собираюсь лезть»), если во второй половине 30-х годов он строит «средний штиль» (второй языковой ряд), то в новеллах «Перед восходом солнца» формируется нейтральная речь, не соотнесенная ни с одним из этих стилей, «отменяющая» их и начинающая сызнова». Кроме широкого воспроизведения контекста эпохи, заслугой автора книги является привлечение большого пласта архивных материалов в сочетании с ценными и тонкими наблюдениями, делающими это исследование одним из самых полных и обширных на сегодняшний день. В данной работе мы неоднократно будем обращаться к этой книге.

И, наконец, последнюю группу трактовок творчества М. Зощенко Жолковский называет -- «академической: психоаналитической». На его взгляд, она занимается рассмотрением произведений писателя и его жизни в свете психоаналитических теорий, и повесть «Перед восходом солнца» становится центральной в подобных исследованиях. Жолковский пишет: «Фабульное содержание [повести -- М.Р.] реабилитируется, причем особое внимание уделяется изображению детства писателя, соответствующим травмам. Среди исследователей этой группы он упоминает Т.П. Ходжа, который мотивы повести «Перед восходом солнца» переносит на биографию реального автора, А. Синявского, исследовавшего некоторые из «Сентиментальных повестей» в свете психоаналитических мотивов «Перед восходом солнца», К. Хенсона, в чьих работах исследовался психоаналитический пласт повести и др.

Свою монографию Жолковский не причисляет ни к одной группе и декларирует три теоретических установки, лежащих в основе его реинтерпретации творческого наследия М.М. Зощенко. Первая из них направлена на выявление глубоко сходства комических рассказов и психоаналитической повести, которые обычно противопоставлялись критиками и зощенковедами. Вторая направлена «на определенную степень освобождения писателя из детерминистских объятий эпохи» и признания его «общечеловеческим классиком». Третья установка манифестировала схождение Зощенко в некоторых точках с культурной традицией (в данном случае--советской). Опора на эти три пункта позволила исследователю сделать вывод, что «даже в самых смешных своих вещах Зощенко предстает мрачноватым философом жизни, а его «мещанские маски» -- защитными комическими вариациями на темы тех же фобий, которыми всерьез мучается герой-повествователь ПВС [«Перед восходом солнца» -- М.Р.], узнаваемый также в мемуарах о реальном авторе». С точки зрения этой теории Жолковский трактует и знаменитый сказ Зощенко, который «может быть понят как амбивалентное--ненадежное и прячущееся от опознания--повествование недоверчивого рассказчика о ненадежном мире». Этим, во многом, и объясняет исследователь читательский успех Зощенко: «Востребованные действительностью, которая не замедлила оправдать самые худшие опасения, зощенковские неврозы обеспечили ему глубокую созвучность эпохе; воплощение, казалось бы, сугубо личных, но в то же время архетипических экзистенциальных травм обернулось верным портретом исторического момента».

Особое место среди исследователей творчества М.М. Зощенко занимает Ю.В. Томашевский, посвятивший свою жизнь публикации статей о писателе, собиранию воспоминаний о нем и архивных материалов. Ему принадлежит статья, в которой исследуется проблема взаимоотношений А.М. Горького и М.М. Зощенко. В журнале «Звезда», в честь 100-летия со дня рождения Зощенко, были опубликованы ценные материалы о писателе и помещены статьи о его жизни и творчестве. Ю. Томашевский, используя архивные материалы и «Повесть перед восходом солнца», а также его донесения в штаб и письма родным, попытался восстановить жизнь Зощенко во время войны в 1915-1916 годах и реконструировать замысел книги «Записки бывшего офицера». В этом же номере были опубликованы В.А. Петрицким письма Зощенко к Ольге Шепеловой, героине одного из многочисленных его романов. В этом же номере Ю. Томашевский опубликовал ряд писем читателей к Зощенко, присланных ему в 1930-1940-х годах. Им же напечатаны воспоминания В. Зощенко о последних днях писателя, которые позже вошли в книгу воспоминаний о М.М. Зощенкоhttp://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote33sym. Кроме этого в журнале были помещены ценные воспоминания Е. Хин об отдыхе с Зощенко и другими писателями в 1938 году в Коктебеле, отрывки из книги воспоминаний Л. Миклашевской, опубликована секретная записка А. Жданову и нескольких документов Главлита, Управления пропаганды ЦК ВКП(б) и МГБ СССР, иллюстрирующие сложные взаимоотношения М.М. Зощенко с цензурой. В журнале «Дружба народов» Ю. Томашевским были опубликованы письма, проливающие свет на жизнь Зощенко в 1943-1958 годах и его попытки снова заняться литературой и стать полезным государству после ударов 1946 и 1954 годов.

Отдельного рассмотрения требует драматургическое наследие М.М. Зощенко, который в конце 1920-х годов начал писать пьесы, не имевшие, правда, успеха у публики. Драматургия М.М. Зощенко не является объектом исследования данной работы, поэтому мы лишь укажем на несколько работ, посвященных проблемам рецепции пьес Зощенко и исследованию их поэтики. Отдельно стоит отметить статью В.П. Муромского «Судьба драматургического наследия М.М. Зощенко», его же статью и публикацию пьесы «За бархатным занавесом» и публикацию А. Филипповой пьесы «Очень приятно» (1946). Важным событием в зощенковедении стало появление уже упоминавшейся нами книги «Лицо и маска Михаила Зощенко», приуроченной к 100-летию со дня рождения писателя. В ней напечатаны письма Зощенко В.В. Кербиц-Кербицкой (будущей жене М. Зощенко), матери Зощенко, сестре Валентине и брату Виталию в период 1917-1921 годов, его ранние рассказы («рукописного» периода), впоследствии не публиковавшиеся. Отдельный раздел составляют статьи о Зощенко современных западных и русских филологов, таких как: Ю.К. Щеглов, А. Синявский, Т. Кадаш, Е. Голованова, Т.П. Ходж, А. К. Жолковский и др. Также представлена широкая подборка критических отзывов о творчестве Зощенко 1920-1950-х годов, где среди прочих помещены рецензии А. Воронского, В. Вешнева, М. Ольшевца, Ц. Вольпе, В. Ходасевича, П. Бицилли, Г.Адамовича и др. Не случайно в книге приведены отзывы эмигрировавших писателей и поэтов: творчество М. Зощенко постоянно находилось в центре внимания эмигрантской критики, которая видела в нем обличителя убожества советского быта http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote47sym. Рецепции рассказов Зощенко заграницей посвящен ряд статей, содержащих отрывки из различных эмигрантских изданий.

Отдельного комментария заслуживает начавшаяся через несколько лет после смерти Зощенко публикация материалов, хранящихся в архивах. Следует отметить ценную публикацию Г.А. Белой статьи Михаила Зощенко о Чехове, в которой он рассуждает о природе чеховского смеха и о сатирических произведениях в целом и проводит параллели между творческим путем Чехова и своей жизнью. Позднее в Анн Арборе вышла книга «Неизданный Зощенко» под редакцией Веры фон Вирен, в которой впервые были опубликованы ранее не публиковавшиеся рассказы Зощенко 1910-х годов, часть из которых потом была переиздана в сборнике «Лицо и маска Михаила Зощенко», а еще позднее в сборнике рассказов под редакцией И.Н. Сухих, наброски статей о современных Зощенко писателях (В. Маяковском, А. Блоке, Б. Зайцеве, Н. Тэффи и др.), воспоминания самой Веры Владимировны и обширная биография М. Зощенко.

Важными для исследователей творчества М. Зощенко являются два выпущенных относительно недавно сборника архивных материалов, хранящихся в РО ИРЛИ. В первой книге помещены важные для данной работы воспоминания В.В. Зощенко о 1916-1929 годах, к которым мы будем неоднократно обращаться. Заслуживают внимания также читательские письма 1930-х годов, письмо Ильи Эренбурга Зощенко по поводу гонорара за книги последнего, письма М.С. Шагинян к М.М. Зощенко и т.д. Во второй книге «Материалов к творческой биографии» опубликованы ценные материалы, связанные непосредственно не только с творчеством М. Зощенко, но и с его личной жизнью. А.И. Михайловым была опубликована переписка В. Князева с В. Зощенко, а Т.М. Вахитовой была написана информативная и интересная статья о В. Стениче и его дружбе с М. Зощенко.

Особый интерес представляет публикация повести «М.П. Синягин» с авторской правкой, которая дает возможность проследить за ходом писательской мысли и публикация скандально известного рассказа «Приключения обезьяны» с правкой автора, благодаря которой «в этом новом варианте помимо десятков мелких помет стилистического свойства оказались куски нового текста, носящие, как правило, более определенный либо назидательный, либо иронический, либо социальный смысл». Цель этих исправлений автором статьи пока не выяснена, но важно, что указаны сами разночтения текста рассказа, опубликованного в № 12 журнала «Мурзилка» за 1945 год и более позднего варианта, который и явился поводом для появления Постановления от 14 августа 1946 года и опалы М. Зощенко.

Анализируя различные фобии М. Зощенко, А.К. Жолковский обращается к «Рассказам…» в связи с мотивом руки в творчестве писателя: «Рука была одной из главных невротических фиксаций зощенковского «я». Жолковский классифицирует возможные способы «обезвреживания рук»: «Отпор». Предварительными мерами сопротивления рукам являются подозрение, оценка опасности и предупреждение агрессорам. Так, в сюжете из «РНС» ?«Рассказы Назара Ильича господина Синебрюхова» -- М. Р. ? изобилующем «руками», герою угрожают побоями: « --…Снимай, говорит, Георгия, сейчас я тебя, наверное, ударю», а он отвечает: « --Нет… ваше высокоблагородие, я в боях киплю и кровь проливаю, а у вас, говорю, руки короткие»http://www.sovlit.ru/articles/diplom.html - sdendnote180sym. Назар Ильич Синебрюхов в книге А.К. Жолковского предстает «компенсаторным идеалом раннего Зощенко». Он пишет: «Разумеется, Синебрюхов это «сказовая маска», но «ручная сила» как раз и заимствуется зощенковским «я» у агрессивных здоровяков».

Как видно из этого краткого обзора, проблема литературной репутации и литературного поведения почти не исследована филологами, хотя отдельные наблюдения о рецепции произведений Зощенко и о восприятии его личности современниками рассеяны по различным монографиям и статьям.

Заключение

Мы ставили перед собой задачу исследования литературной репутации М. Зощенко, включающей в себя не только рецепцию его произведений критикой и писателями-современниками, но и элементы литературного поведения самого писателя. Цель работы заключалась в исследовании литературной репутации писателя, которую ему создали критики его произведений и писатели-современники.

В понятие литературной репутации мы вслед за Н. А. Богомоловым вкладываем и понятие литературного поведения, так как писатель реагирует на формирующуюся литературную репутацию и пытается изменить ее в соответствии со своими представлениями о той позиции, которую он хочет занимать в литературном процессе. Нашей задачей являлось не только описание литературной репутации Зощенко, но и реконструкция его реакции на нее и приемы, с помощью которых он выстраивал свою модель поведения, пытаясь в первые годы профессиональных занятий литературой сформировать собственную литературную репутацию, а в последующие -- скорректировать ее.

Материалом нам послужили произведения Зощенко, многочисленные отзывы о них, мемуары, переписка "серапионов" с А.М. Горьким и между собой, книги из библиотеки Зощенко с его замечаниями на полях, хранящиеся в архиве Государственного литературно-мемориального музея М. М. Зощенко, а также архивные материалы из РО ИРЛИ, ОР РНБ и РГАЛИ, в числе которых имеются неопубликованные рукописи и письма писателя, а также юмористические стенгазеты группы "Серапионовы братья", представляющие интерес с точки зрения репутации Зощенко среди своих друзей.

Исследование литературной репутации Зощенко в 1910 -- 1920-е годы приводит к выводу, что с 1914 года Зощенко регулярно занимается литературой, а в дальнейшем осуществляет несколько попыток опубликоваться. Литературные опыты 1910-х годов так и не увидели свет, поэтому сложившейся литературной репутации у Зощенко в эти годы не имел. Но они представляют для нас интерес, во-первых, в силу малой изученности творчества Зощенко этого периода, а во-вторых, с точки зрения его литературного поведения. Мы попытались реконструировать ту литературную репутацию, которую он пытался себе создать и которую получил бы, если бы оказался в литературных кругах того времени. В связи с этим нами были проанализированы две попытки писателя опубликоваться в 1918 году-- в "Красной газете" и в "Журнале для женщин". Первая история была затем описана Зощенко в повести "Перед восходом солнца", а о второй он никогда не упоминал.

Список источников и литературы:

1. Жолковский А.К. Михаил Зощенко: поэтика недоверия. М.: Школа «Языки русской культуры», 1999. C. 304-311.

2. Зощенко М.М. Статьи и материалы. Л.: Academia, 1928.

3. Зощенко М.Возвращенная молодость // Зощенко М.М. Собр.соч: в 3-х т.Т.3. (Сост., подг. текста и примеч. Ю.Томашевского, послесл. А.Гулыги). Л.: Худ. лит.,1987. С.157

4. Зощенко М. «Жизнь выше всего…» Письма к Ольге Шепеловой 1938-1939 гг. (Публ., вступ. Статья и примечания В.А. Петрицкого) // Звезда. 1994. №8. С. 7-23.

5. Молдавский Дм. Михаил Зощенко: Очерк творчества. Л.: Советский писатель, 1977.

6. Миклашевская Л. «Он сказал, что друзей в беде не оставляют…» (Отрывки из книги воспоминаний) (Публ., предисл. и примеч. Я.Гордина) // Там же. С.43-53.

7. Муромский В.П. Судьба драматургического наследия М.М. Зощенко // Русская литература. 1996. №2. С. 90-107.

8. Муромский В.П. «… Дело не в литературе, а в ситуации» (Об «американской» комедии М.Зощенко)// Михаил Зощенко. Материалы к творческой биографии. Кн.2. СПб.: Наука, 2001. С. 269-277.

9. Михаил Зощенко. За бархатным занавесом. Комедия в 4-х действиях (Подгот. текста, примечания В.П. Муромского) // С. 277-344.

10. Молдавский Дм. Михаил Зощенко: Очерк творчества. Л.: Сов. писатель, 1977. C.16.

11. Старков А.Н. Михаил Зощенко. Судьба художника. М.: Сов. пис.,1990. С.10-12. .

12. Синявский А. Мифы Михаила Зощенко // Синтаксис.1988. № 23. С. 82-104. (Париж). Перепечатано: Синявский А. Мифы

13. Томашевский Ю. Об одном посвящении. (Попытка психологического комментария) // Октябрь. 1985. №10. С. 195-200.

14. Томашевский Ю. «Записки бывшего офицера» (ненаписанная книга М.Зощенко) // Звезда. 1994. №8. С.23-33

15. Филиппова А. «Я ученик в этом трудном деле…» // Современная драматургия. 1998. №3. С.208-219.

16. Ходж Т. П. Элементы фрейдизма в «Перед восходом солнца» Зощенко // Лицо и маска Михаила Зощенко (Сост. Томашевский Ю.В.). М.: Олимп-ППП, 1994. С. 254-279.

17. Хэнсон К. П.Ш. Дюбуа и Зощенко: «рациональная психотерапия» как источник зощенковской психической терапии // Новое литературное обозрение. 1995. №1. С. 62-65.

18. Хин Е. Коктебель. 1938. (Публ., предисл. и примеч. Ю.Томашевского) // Там же. С.33-43.

19. Художник и власть: 12 цензурных историй (По секретным документам Главлита, Управления пропаганды ЦК ВКП(б) и МГБ СССР). (Публ., предисл. и примеч. Арлена Блюма). // Там же. С.81-91.

20. Чудакова М.О. Поэтика Михаила Зощенко // Чудакова М.О. Избранные работы, том I. Литература советского прошлого. М.: Языки русской культуры, 2001. C. 79.

21. Чудакова М.О. Поэтика Михаила Зощенко // Чудакова М.О. Литература советского прошлого. М: Языки русской культуры, 2001. C.81-83.

22. Шкловский В. О Зощенко и большой литературе // Шкловский В.Б. Гамбургский счет: Статьи -- воспоминания -- эссе (1914-1933). (Сост. А.Ю. Галушкина и А.П. Чудакова). М.: Советский писатель, 1990. C.417.

23. Энциклопедия некультурности (Зощенко: рассказы 1920-х годов и «Голубая книга») // Лицо и маска Михаила Зощенко. (Сост. Томашевский Ю.В.). М.: Олимп-ППП, 1994. C. 218-238.).