Борьба со злоупотреблением и превышением должностных полномочий

В вину должностному лицу может быть поставлено злоупотребление конкретными (конкретизированными в материалах уголовного дела) полномочиями, определенными обязанностями и правами. Поэтому "при решении вопроса о наличии либо отсутствии в деяниях должностного лица состава рассматриваемого преступления необходимо устанавливать круг его служебных прав и обязанностей, закрепленных в законодательных и иных нормативных правовых актах, в уставах, положениях и т.д.". Выход субъекта за пределы компетенции, обусловленной занимаемой им должностью, или за пределы временно возложенных полномочий по должности следует расценивать как превышение должностных полномочий См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 8. С.12..

Злоупотребление должностным лицом своими служебными полномочиями нельзя путать с использованием им авторитета занимаемой должности, служебных связей и т.п. Так, если главврач районной больницы, являясь известной в городе личностью, добился, в нарушение

установленного порядка, получения кредита в местном отделении Сбербанка, то получить желаемое ему помогли не служебные полномочия, а собственный авторитет. Даже если в данном случае будут существенно нарушены чьи-то интересы, нельзя говорить о злоупотреблении служебными полномочиями.

"Использование должностным лицом своего авторитета (в том числе "телефонное право") есть деяние аморальное, порицаемое, могущее повлечь меры дисциплинарного воздействия, но уголовную ответственность оно не влечет, поскольку в этом случае должностное лицо своими правами и обязанностями не злоупотребляет" Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред. А.В. Наумова. М. 1996.С.21..

Служебные полномочия - это компетенция лица, определяемая занимаемой им должностью и предусмотренными для данной должности правами и обязанностями.

Действия субъекта преступления наказуемы в соответствии с рассматриваемой нормой только тогда, когда они совершены вопреки интересам службы. Противоречить интересам службы могут и активные действия, и бездействие. Однако, как мы отметили ранее, бездействие требует при прочих равных условиях квалификации по иным статьям УК РФ.

Когда законодатель говорит об использовании полномочий вопреки интересам службы, то имеется в виду субъект, действующий в пределах своей компетенции. В то же время требуется доказать, что такая деятельность противоречит служебным интересам, в том числе: а) целям и задачам, ради которых создан и функционирует соответствующий орган; б) интересам деятельности публичного аппарата управления и власти в целом.

По мнению Б.В. Волженкина, "деяние, совершенное вопреки интересам службы, - это деяние не вызываемое служебной необходимостью. При этом интересы службы, вопреки которым должностное лицо использует в данном случае свои служебные полномочия, определяются не только потребностями функционирования конкретного государственного органа или органа

местного самоуправления, государственного или муниципального учреждения, воинского формирования, но и интересами деятельности публичного аппарата управления в целом" Волженкин Б. В. Указ. соч. С. 143. . Рассматриваемый состав преступления, будучи материальным, считается оконченным тогда, когда действия должностного лица, совершенные вопреки интересам службы, повлекли существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Существенное нарушение прав и законных интересов относится, таким образом, к числу обязательных составляющих объективной стороны данного преступления. Поэтому в каждом случае необходимо определять, во-первых, какие именно права были нарушены (со ссылкой на Конституцию, законы и иные нормативно-правовые акты) и, во-вторых, является ли вред, причиненный этим правам и интересам, существенным.

К сожалению, дать однозначное толкование термина "существенное" в контексте ст.285 УК РФ и 314 УК РТ (как, впрочем, и в других составах гл.30 УК РФ и РТ) очень сложно. Это оценочное понятие, которое требует индивидуального анализа в каждой конкретной ситуации.

Прежде всего, к категории существенных относятся нарушения основных конституционных прав и свобод человека и гражданина. Безусловно, существенным может также быть вред в виде реального материального ущерба, упущенной выгоды или причинения иного вреда различным интересам. Это возможно, например, при нарушении общественного порядка, сокрытии тяжких преступлений, причинении вреда значительному числу физических или юридических лиц и т.п. Таким образом, "существенное нарушение" - это обобщающее понятие, под которое подпадают нематериальный вред и материальный ущерб.

Неисполнение или ненадлежащее исполнение должностных обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к государственной службе, если это не повлекло существенного нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, не образует состава преступления и обычно квалифицируется как дисциплинарный проступок.

Необходимой составляющей объективной стороны злоупотребления должностными полномочиями является наличие причинно-следственной связи между злоупотреблением и наступившим вредом.

С субъективной стороны, злоупотребление должностными полномочиями - умышленное деяние. Причем умысел может быть как прямым, так и косвенным. При этом должностное лицо осознает общественную опасность своего поведения, понимает, что злоупотребляет своими полномочиями и действует вопреки интересам службы, предвидит возможность или неизбежность наступления последствий в виде существенного нарушения прав, законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства и желает их наступления или не желает, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично. "В отношении последствий умысел виновного чаще всего бывает неконкретизированным, когда лицо предвидит размер вредных последствий лишь в общих чертах, но желает либо допускает любые из возможных последствий" Уголовное право России: Учебник для вузов: В 2 т. Т.2. Особенная часть / Под ред. А.Н. Игнатова, Ю.А. Красикова.М.2001. С.644..

"Должностное лицо может не предвидеть конкретной формы такого вреда, например, подрыва авторитета соответствующего государственного органа или органа местного самоуправления, для уголовной ответственности достаточно, если такое предвидение имело место в общей форме" Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред. А.В. Наумова.М.1996.С.47-48.

.

Обязательным элементом субъективной стороны состава ст.285 УК РФ является наличие мотива преступления - корыстной или иной личной заинтересованности.

Корыстная заинтересованность может быть выражена в стремлении субъекта либо получить блага материального характера, либо избавиться от

материальных затрат (например, от необходимости вернуть что-либо), т.е. лицо, злоупотребляя должностными полномочиями, стремится к достижении какой-либо имущественной выгоды (не обязательно в свою пользу).

Иная личная заинтересованность в качестве мотива злоупотреблении должностными полномочиями может быть выражена в желании субъект извлечь из своих действий выгоду неимущественного характера: расположить к себе начальство, продвинуться по служебной лестнице, оказать услугу друзьям или родственникам и т.д.

Предположим, должностное лицо умышленно содействует кому-либо в уклонении от уплаты налогов. По общему правилу это квалифицируется как соучастие в совершении преступления по ст.33 УК РФ и 36 УК РТ и соответствующей части ст. 198 или ст. 199 УК РФ и 292 и 293 УК РТ.. Если при этом виновное должностное лицо действовало из корыстной или иной личной заинтересованности, то содеянное подлежит наказанию согласно ст.285, 290, 292 УК РФ и 314, 319 и 320 УК РТ, предусматривающим ответственность за совершение преступлений против интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

Совокупность преступлений будет и в том случае, когда должностное лицо, злоупотребляя служебным положением, в целях незаконного использования собирает сведения, составляющие коммерческую тайну (ст. 183 и 285 УК РФ и 278 и 314 УК РТ).

Если нельзя доказать наличие у должностного лица корыстной или иной личной заинтересованности при совершении действий, повлекших существенное нарушение чужих прав и интересов, картина меняется. Виновный будет отвечать в таком случае только за те последствия, которые причинило превышение им полномочий или иное злоупотребление ими (например, неправомерный отказ в регистрации коммерческой организации).

Рассматриваемая норма (как, впрочем, и другие, предусматривающие ответственность за должностные злоупотребления), казалось бы, не должна вызывать особых затруднений в процессе квалификации. Однако в действительности применение уголовного закона в этой части, мягко говоря, малоэффективно. Практика показывает, что, как ни странно, проблемы возникают, когда встает вопрос о том, является ли корыстолюбец субъектом рассматриваемого преступления.

Субъект злоупотребления должностными полномочиями относится к специальным, т.е. наделенным специфическими признаками. Норма ст.285 УК РФ и 314 УК РТ (как и большинства входящих в главу 30 УК РФ и РТ составов) предполагает, что субъектом описываемого преступления может быть только должностное лицо. Это человек, занимающий особое положение по отношению к другим гражданам. Понятие должностного лица раскрывается в примечании 1 к ст.285 УК РФ и 314 УК РТ, в соответствии с которым должностными лицами в статьях главы 30 УК РФ и РТ признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях государства.

Необходимо обратить внимание на то, что часто используемое выражение "является должностным лицом" не совсем верно: должностными лицами в уголовно-правовом смысле не "являются", а "признаются".

Законодатель в примечании 1 к ст.285 УК РФ и 314 УК РТ, а также Пленум Верховного Суда РФ (постановление №6 от 10 февраля 2000г.) и Пленума Верховного Суда РТ от 30 апреля 1998г. постарались определить признаки должностного лица, однако предложенные формулировки не совсем понятны. Для упрощения применения закона в каждом конкретном случае на основе указанного примечания можно составить следующую схему.

Должностными признаются лица, которые одновременно характеризуются хотя бы одним признаком из каждой группы.

1. Лица:

а) осуществляющие функции представителя власти;

б) выполняющие организационно-распорядительные функции;

в) выполняющие административно-хозяйственные функции.

2. Перечисленные функции выполняются:

а) в государственных органах;

б) в органах местного самоуправления;

в) в государственных учреждениях;

г) в муниципальных учреждениях;

д) в Вооруженных Силах РФ и РТ;

е) в других войсках и воинских формированиях РФ и РТ.

3. Функции могут выполняться:

а) постоянно;

б) временно;

в) по специальному полномочию.

Толкование терминов, использованных в перечисленных группах признаков, достаточно подробно дано в специальной и учебной литературе, а также в постановлениях пленумов Верховного Суда РФ и Республики Таджикистан.

В дополнение к сказанному следует напомнить, что отнесение субъекта к числу должностных лиц возможно лишь на основании конкретных документов, определяющих его компетенцию. "Практике известны случаи выполнения должностных функций не уполномоченными на то служащими, в результате чего причиняется вред правоохраняемым интересам других лиц. Иногда государственные служащие или служащие органов местного самоуправления осуществляют правомочия должностных лиц, не разработанные или не оформленные надлежащим образом. Общественная опасность их деятельности не вызывает сомнений, но отвечать за должностные преступления названные лица не могут, так как нет полномочий данного должностного лица и нет регламентированной в соответствующем документе должностной компетенции" Егорова Н. Ответственность за незаконное участие в предпринимательской деятельности / Российская юстиция. 1998.№9. С.67..

2.3 Практика рассмотрения судами дел о злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий

Рассмотрим практики рассмотрения дела в судебной коллегии по уголовным делам города Душанбе.

Душанбинским городским судом проведено обобщение судебной практики рассмотрения уголовных дел о злоупотреблении должностными полномочиями, превышении должностных полномочий и получение взятки должностными лицами, рассмотренных судами районов города за 2002 год.

Согласно имеющейся информации в 2 судах районов города дела указанной категории в 2006 году не рассматривались.

В ходе проведенного обобщения было изучено 20 уголовных дел данной категории.

Предметом особого внимания при изучении указанных дел явилось надлежащее соблюдение районными судами строгого индивидуального подхода при назначении наказания лицам, виновным в совершении преступлений указанной категории, оценка судами степень общественной опасности содеянного, данные о личности виновного указанной категории осужденных с учетом занимаемой должности, характера совершенного преступления, обоснованность применения ст. ст. 63 и 71 УК РТ.

Статистические данные и изучение поступивших на обобщение дел о превышении должностных полномочий, злоупотреблении должностными полномочиями, получении взяток показывают, что судами города Душанбе за совершение преступлений указанной категории дел, в основном, наказание назначается лицам, их совершившим, в строгом соответствии с требованиями закона, с учетом конкретных обстоятельств и данных о личности. Практика назначения мер наказания по делам данной категории районными судами города Душанбе судами, по мнению коллегии, обоснованна.

Об этом свидетельствует то обстоятельство, что судебной коллегией и президиумом Душанбинского городского суда не отменялись и не изменялись приговоры, вынесенные в 2006 году в отношении лиц, осужденных по ст.314, 316 и 319 УК РТ.

Вместе с тем, предметом рассмотрения в кассационной инстанции было дело по обвинению К. по ст.314 ч 2 УК РТ, по которому районный суд вынес оправдательный приговор. Органы предварительного следствия вменяли К. то, что он, работая в должности начальника городского отдела милиции, являясь начальником органа дознания, умышленно, вопреки интересам службы, утвердил поданное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенное в порядке ст. 109 УПК РТ его подчиненным.

Суд после полного и всестороннего изучения дела, пришел к выводу о том, что в действиях К. отсутствует состав преступления, его действия не выходили за рамки его полномочий и по ст.314 ч.2 УК РТ и оправдал его.

Судебная коллегия при рассмотрении кассационного протеста на указанный приговор сочла доводы суда убедительными и приговор оставила без изменения, а кассационный протест без удовлетворения.

Предметом рассмотрения в кассационной инстанции явилась также кассационная жалоба осужденного П. и кассационный протест на приговор районного суда, которым П. был осужден по ст.319 ч.2 УК РТ к 3 годам лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с организационно-распорядительными и административно-хозяйственными функциями в государственном управлении в течение 2 лет; по ст.323 УК РТ -2 года лишения свободы.

В соответствии со ст.67 ч.3 УК окончательно к отбытию назначено 3 года 6 месяцев лишения свободы с лишением права занимать должности, связанные с организационно-распорядительной и административно-хозяйственными функциями в государственных учреждениях в течение 2-х лет. В соответствии со ст.71 УК РТ назначенное наказание считать условным с испытательным сроком 2 года.

Согласно приговору, П., являясь директором муниципального общеобразовательного учреждения (школы), т.е., являясь должностным лицом, в обязанности которого входит организация учебно-воспитательной работы, в служебном кабинете оформил заведомо фиктивный аттестат о среднем образовании на имя Д. и передал последнему. За это П. получил от Д. взятку в виде установки комплекта газовой аппаратуры стоимостью 1200 сомони на свой личный автомобиль ВАЗ 2106..

Кроме того, в июне 2000 года в дневное время П., являясь директором школы, т.е. должностным лицом, в своем служебном кабинете, из корыстных побуждений оформил заведомо фиктивный аттестат о среднем общем образовании на имя Д. путем внесения недостоверных сведений об окончании этим лицом указанной школы, а также внес заведомо недостоверную информацию в приложении к аттестату о полученных оценках.

Судом постановлен был изложенный выше приговор.

Судебная коллегия, рассмотрев кассационную жалобу П. и кассационное представление, нашла приговор законным и обоснованным, оставив его без изменения, а жалобу и представление без удовлетворения.

Как показало обобщение, практика назначения наказания по делам данной категории в судах районов г. Душанбе сложилась таким образом потому, что в большинстве случаев в суды поступают дела, формально содержащие признаки обобщенных преступлений, но являющиеся явно незначительными. Изучение дел о получении взяток должностными лицами показало, что общая сумма полученных взяток по пяти изученным делам составила 4095 сомони.. Как следует из приговоров, имели место взятки на сумму 550 сомони, 540 сомони, 800 сомони и т.д. Категория лиц, осужденных по указанным преступлениям, это участковые инспектора, командир конвойного подразделения, преподаватель, врач и т.д.

Или несколько примеров из практики рассмотрения дела указанной категории судов Омской области РФ.

Так, районным судом было рассмотрено дело в отношении П. Органами следствия П. обвинялась по ст. 290 ч.1, 292 УК РФ за то, что она. работая паспортисткой в муниципальном унитарном предприятии ПЖРЭУ, используя служебное положение, незаконно подделывала и за вознаграждение в виде 100 рублей, 2-х хрустальных ваз общей стоимостью 140 рублей и 300 рублей сбыла фиктивные копии лицевого счета квартиры без указания прописанного и проживающего там несовершеннолетнего Т., 1998 года рождения. Подделанные П. копии лицевых счетов поступили для дальнейшей сделки с квартирой, в результате которой были ущемлены права несовершеннолетнего. Суд не согласился с квалификацией действий подсудимой, не признав ее субъектом данного преступления, в связи с чем оправдал ее по ст.290 ч.1 УК РФ, признав ее виновной по ст.327 ч.1 УК РФ, назначив ей наказание с применением ст.73 УК РФ.

Думается, что при указанных обстоятельствах суды Омской области при назначении наказания обоснованно применяют ст.64 УК РФ, назначая наказание ниже низшего предела, а также с учетом степени общественной опасности, личности виновного, характера совершенного преступления, совокупности смягчающих обстоятельств, при назначении наказания применяют ст.73 УК РФ.

Результаты обобщения свидетельствуют о том, что при рассмотрении дел указанной категории в 2002 году кассационной инстанцией не было случаев отмены приговоров по протестам прокуратуры ввиду тяжести назначенных наказаний, а также не было случаев снижения наказаний.

По изученным 20 делам осуждено 17 человек, одно дело прекращено вследствие изменения обстановки, 3 человека по обобщенным статьям были оправданы.

Средний возраст осужденных от 25 до 45 лет, большая часть осужденных имеет средне-специальное образование.

За 2002 год в суды Омской области не поступало дел о привлечении к уголовной ответственности лиц, занимающих высокое должностное положение.

Рассмотрим другой пример из практики Верховного Суда РФ.

Органами предварительного следствия О. - сотрудник региональной службы налоговой полиции по Тюменской области обвинялся в том, что он, являясь должностным лицом, из корыстных побуждений, действуя вопреки интересам службы и используя свое служебное положение, добился производства бесплатного ремонта своего поврежденного автомобиля. Он обратился к своему знакомому Васильеву, работавшему на станции технического обслуживания клуба детского творчества, с просьбой качественно покрасить его автомобиль марки "Тойота 4 Руннер" и пояснил, что цена за работу для него не имеет значения, так как платить будет лицо, виновное в аварии.

После осмотра машины Васильев сообщил О., что с учетом действующих прейскурантных цен он готов вместе с напарником Кучеревенко покрасить машину за 300 долларов США или за 1800 руб., не считая расходов на материалы. О. согласился и передал Васильеву 600 руб. для приобретения материалов. Через три дня после выполнения работ Васильев предложил О. оплатить стоимость работ. Тот попросил составить наряд-заказ, в котором указать гораздо большую сумму, чем требовалось за ремонт, объясняя, что этот документ он представит в суд, где находится его исковое заявление к лицу, виновному в аварии. Получив отказ, О. передал Васильеву 900 руб. и, намеренно вводя его в заблуждение, обещал остальные деньги передать позже. Преследуя цель обогащения, О. на следующий день деньги не принес и 11 марта 1998г. заявил директору клуба детского творчества Хворову, что Васильев и Кучеревенко работу выполнили

некачественно, взяли с него большую сумму денег и за это должны бы уволены с работы.

Хворов, передав Васильеву суть разговора, посоветовал ему уладить конфликт с работником налоговой полиции. С этой целью Васильев дважли приезжал к О. домой и на работу. О. предложил ему явиться вместе с Кучеревенко.

Когда Васильев и Кучеревенко приехали к нему в обусловленное время, О., реализуя свой умысел на обогащение, используя как предлог некачественный ремонт автомобиля, поставил перед ними условие: чтобы сохранить работу в клубе, Васильев обязан передать ему 1 тыс. долларов США, а Кучеревенко 2 тыс. долларов США.

Центральным районным судом г.Тюмени 7 сентября 1998 г. О. оправдан по ч.1 ст.285 УК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления.

В кассационном порядке дело не рассматривалось.

Президиум Тюменского областного суда оставил без удовлетворения протест прокурора Тюменской области, в котором ставился вопрос об отмене приговора.

Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных решений и направлении дела для дополнительного расследования, поскольку в действиях О. имеется состав преступлений, предусмотренных ч.1 ст.285 и ч.1 ст. 163 УК РФ.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 19 июля 1999г. приговор оставила без изменения, а протест прокурора - без удовлетворения, указав следующее.

Статья 285 УК РФ предусматривает ответственность за злоупотребление именно должностными полномочиями, а не за злоупотребление служебным положением, которое занимает должностное лицо в соответствующем государственном органе, органе местного самоуправления, государственных или муниципальных учреждениях Яни П. С. Экономические и служебные преступления. М. 1997.С.58..

Поэтому при решении вопроса о наличии либо отсутствии в действиях должностного лица состава данного преступления необходимо устанавливать круг и характер его служебных прав и обязанностей, закрепленных в законодательных и иных нормативных правовых актах, в Суставах, положениях и т.д.

Следовательно, в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и обвинительном заключении должны содержаться ссылки на эти правовые акты, в силу которых должностное лицо наделено теми или иными полномочиями, а также конкретные обязанности и права, злоупотребление которыми вопреки интересам службы ставится ему в вину.

Это требование закона по данному делу не выполнено. Ни в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, ни в обвинительном заключении органы следствия не указали, злоупотребление какими правами и обязанностями допустил О.

Не указывается об этом и в протесте.

Поэтому суд правильно оправдал О., сославшись при этом на диспозицию ст.285 УК РФ.

Исходя из анализа обстоятельств дела, суд обоснованно признал, что согласно наряд-заказу О. вступил в гражданско-правовые отношения со станцией технического обслуживания клуба детского творчества, которые должны регулироваться нормами Гражданского кодекса Российской Федерации и Гражданского процессуального кодекса РФ.

Доводы прокурора о том, что в действиях О. усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч.1 ст. 163 УК РФ, а поэтому дело необходимо направить для дополнительного расследования, нельзя признать обоснованными, поскольку требования О. касались качества выполненных работ, т.е. относились к тем же гражданско-правовым отношениям.

Следовательно, не установив злоупотреблений О. должностными полномочиями, а имея лишь факт конфликта по поводу качества ремонта автомобиля, принадлежащего О. как работнику налоговой полиции, суд правильно оправдал его за отсутствием состава преступления. Оснований для отмены судебных решений не имеется.

Заключение

Принятие нового Уголовного кодекса сразу же породило значительные сложности для правоприменительной практики. Едва ли не наибольшее их число связано с квалификацией экономических и служебных преступлений.

Говоря о положениях, общих для всех или нескольких преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях, следует указать, что, как нам представляется, преступления, составы которых собраны в гл.23 УК РФ и 27 УК РТ, лишь с определенной оговоркой могут быть отнесены к группе преступных деяний, названных законодателем экономическими. Впрочем, такая характеристика справедлива и для ряда преступлений, составы которых содержатся в иных главах данного раздела, например для некоторых посягательств на собственность. В связи с этим встает вопрос о родовом объекте, которые охраняют данные статьи гл.23.

Объект, на который посягают правонарушения, может быть признан не только сходным для всех этих деяний, но и самостоятельным, отличным от объектов иных преступных посягательств. Этим объектом, по нашему мнению, является сфера отношений, связанных с реализацией работниками всех юридических лиц, за исключениями, установленными примечанием к ст.201 УК РФ, имеющихся у них особых возможностей, прямо вытекающих из их служебного положения.

Рассматривая термины, посредством которых законодатель описывает анализируемые составы преступлений, следует иметь в виду, что все статьи гл.23 и 27 носят выраженный бланкетный характер, и содержание многих признаков каждого из составов преступлений может быть установлено лишь путем обращения к положениям неуголовного законодательства, в позитивном, так сказать, смысле регулирующим отношения, которые охраняют комментируемые уголовно-правовые нормы.

Сказанное означает, что недопустима произвольная трактовка правоприменителем специальных терминов и стоящих за ними понятий гражданского, административного и пр. отраслей права, используемых в то же время и в уголовном законе.

Так, следователь, прокурор или судья не могут, руководствуясь исключительно собственными представлениями о содержании соответствующего признака, ставить знак равенства между, скажем, государственным учреждением и государственным предприятием, а принадлежность юридического лица к числу государственных определять по доле государственного имущества в имуществе организации. Для уяснения содержания этих понятий они должны обратиться к их законодательному определению, содержащемуся - в рассматриваемом случае - в Гражданском кодексе.

Говоря о квалификации по статьям гл.23, 27, нужно указать на то, что хотя, казалось бы, в некоторой степени потерял свою актуальность вопрос о том, следует ли относить к государственным предприятиям организации, созданные несколькими собственниками, в том числе и государством, на самом же деле эта проблема сохранила свою остроту в связи с установлением особого порядка возбуждения уголовного преследования за рассматриваемые преступления.

Вместе с тем, ныне закон не требует от правоприменителя указания при предъявлении обвинения по статьям главы 23 на форму собственности коммерческой или некоммерческой организации. Ответственность за совершение служебных преступлений в коммерческих и иных организациях наступает в том случае, если лицо, обладающее определенными уголовным законом полномочиями, работает как в государственной или муниципальной, так и в частной организации. Важно лишь установить, что эта организация не является государственным органам органом местного самоуправления, государственным и муниципальным учреждением.

Порой при решении вопроса об отнесении ассоциаций и союзов к числу организаций, служащие которых при определенных условиях должны нести ответственность за служебные преступления, принимается во внимание лишь ч.4 ст.50 ГК, где эти юридические лица как бы отделены от собственно организаций. На этом основании делается вывод о том, что работники ассоциаций и союзов не могут быть субъектами служебных преступлений в коммерческих и иных организациях.

Такой вывод ошибочен, поскольку ст. 121 ГК РФ и 214 ГК РТ прямо говорит о том, что коммерческие, а также общественные и иные некоммерческие организации могут создавать или объединяться в ассоциации или союзы. Последние же, как указывается в той же статье, являются некоммерческими организациями.

Понятие "лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации", шире, нежели понятие "руководитель организации", используемое в иных статьях данного раздела, например в ст.ст. 176, 177, 195 УК РФ и 264, 266, 282 УК РТ и др. Хотя, на первый взгляд, может создаться впечатление, что эти понятия тождественны.

Такой вывод был бы правилен, если бы уголовное законодательство не содержало определения того, что понимается здесь под управленческими функциями. При отсутствии в Уголовном кодексе легальной дефиниции субъекта служебного преступления в коммерческих и иных организациях правоприменитель вынужден был бы обращаться непосредственно к неуголовному законодательству, регулирующему порядок управления в организациях. А это могло бы привести к заключению о том, что функции управления юридическим лицом, как правило, сосредоточены у его руководителя.

Однако посредством специального указания на признаки субъекта служебного преступления в коммерческих и иных организациях законодатель определил, что в данном случае понимает под управленческими функциями несколько иное, нежели установлено им для сферы гражданско-правового регулирования.

Об этом свидетельствует и формула "выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации в статьях настоящей главы признается лицо...". Таким образом, выполняющим управленческие функции лицо лишь признается, а не является, поскольку гражданско-правовая функция управления юридическим лицам, что достаточно очевидно, не совпадает полностью с полномочиями по выполнению организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей.

Несколько необычным, а потому вызывающим сложности для практиков является решение законодателя о включении в уголовный закон положений, определяющих порядок возбуждения уголовного преследования за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях.

В примечании к ст.201 УК РФ и 279 УК РТ установлено, что если служебное преступление причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование возможно только с согласия пострадавшей организации либо по ее заявлению.

Сложность для правоприменителя связана с недостаточной ясностью того, что понимается под уголовным преследованием (в законодательстве содержание этого понятия не определено, да и применение его весьма ограничено). От уяснения значения данного термина зависит ответ на вопрос о том, отнесены ли уголовные дела о служебных преступлениях в коммерческих и иных организациях к числу возбуждаемых в порядке частно-публичного обвинения или на них распространяется порядок обвинения частного, когда они могут быть прекращены на любой стадии процесса в связи с заявлением пострадавшей стороны.

Как представляется, уголовное преследование включает в себя не только возбуждение уголовного Дела, но и предъявление обвинения и привлечение к уголовной ответственности, т.е. осуждение и т.д. Получается, в том случае, когда пострадавшая сторона будет настаивать на возбуждении уголовного дела, а затем воспротивится осуждению лица, в отношении которого дело по обвинению по статье гл.23 и 27 направлено в суд, следственные органы будут обязаны возбудить - при наличии всех иных оснований - уголовное дело, а суд - прекратить его.

Упомянув указание законодателя на вред, причиняемый служебным преступлением, следует в связи с этим сказать, что предложенное в кодексе решение породило споры об оценке такого вреда как конститутивного» элемента деяний, предусмотренных статьями гл.23 и 27 УК. В частности, в литературе указывается, что коммерческий подкуп следует считать оконченным преступлением с момента получения вознаграждения, даже если в результате этого никакой вред не причинен. Эта точка зрения вызывает возражения.

Думается, что деяние, состоящее в получении служащим незаконного вознаграждения, лишь в немногих случаях может само по себе повлечь причинение вреда. Например, к вреду можно отнести ущерб авторитету организации, возникший в результате самого факта получения незаконного вознаграждения, а также материальный вред, причиненный гражданину, передавшему вознаграждение под воздействием вымогательства. Во всех остальных случаях, когда вознаграждение получено за совершение каких-либо действий (бездействия), вред в принципе может быть причинен только другим деянием служащего, деянием, совершенным за это вознаграждение.

Как нам представляемся, получение вознаграждения за совершение действий, не направленных на причинение вреда, не содержит признаков обсуждаемого состава преступления. Если признать обратное, то придется привлекать к уголовной ответственности за совершение, скажем, весьма распространенных в бизнесе действий, состоящих в получении вознаграждения за деятельность, объективно вред не причиняющую. Так, мы вынуждены будем осуждать, скажем, обоих руководителей частных фирм за передачу друг другу ценных подарков после совершения взаимовыгодной сделки. Но очевидно, что данные действия не представляют никакой общественной опасности и не должны признаваться преступными.

Указание в примечании к ст.201 УК РФ на причинение деянием вреда означает, что этот вред рассматривается законодателем как признак состава преступления. Следовательно, моментом окончания коммерческого подкупа может быть только факт причинения вреда либо самим фактом получения служащим незаконного вознаграждения (как в приведенных выше случаях), либо деянием, совершенным за указанное вознаграждение.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Нормативно-правовые акты и их комментарии

Конституция РФ от 12.12.93. М: Юристъ. 1998.

Конституция Республики Таджикистан. - Принята всенародным голосованием 6 ноября 1994 г. Душанбе.: «Нормативно-правовые акты по вопросам обращений граждан». 2000.

Уголовный кодекс РФ по состоянию на 01.04.2002 г. М.: Юристъ. 2002.

Уголовный Кодекс Республики Таджикистан. Душанбе. 1998.

Уголовный кодекс РСФСР: с постатейными материалами. Екатеринбург: Деловая книга. 1994.

Закон РСФСР "О милиции" от 18 апреля 1991 г. М.: Юристъ. 1998.

Закон «Об органах ФСБ Российской Федерации». ОРД. // Сборник документов. М. 2002.

Закон «Об оперативно-розыскной деятельности». ОРД. // Сборник документов. М. 2002.

Закон «О борьбе с терроризмом». ОРД. // Сборник документов. М. 2002.

Закон «О государственной тайне». ОРД. // Сборник документов. М. 2002.

Положение «О федеральной службе безопасности РФ». ОРД. // Сборник документов. М. 2002.

12.Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 декабря 1993г. №9 "О судебной практике по делам о бандитизме". Бюл. ВС РФ. 1994. № 3.

13.Постановление Пленума Верховного Суда РФ "О судебной практике по делам о бандитизме" от 21 декабря 1993 г. №9.

14. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда Республики Таджикистан. Душанбе. 1999.

15.Соглашение между Министерством связи Российской Федерации и Федеральной службой безопасности Российской Федерации по вопросу внедрения технических средств системы оперативно-розыскных мероприятий на сетях электросвязи России (утв. ФСБ РФ 20 января 1997 г., Минсвязи РФ 22 января 1997 г.). // Гарант от 08.2001.

2. Специальная литература

16.Багаутдинов Ф. Кто защитит интересы государства? // Законность. 1997. №11.

17.Волженкин Б.В. Служебные преступления. М. 2000.

18.Дорошков В.В. Материально правовые и процессуальные аспекты частного обвинения. Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М. 1997.

19.Егорова Н. Ответственность за незаконное участие в предпринимательской деятельности // Российская юстиция. 1998.№9.

20.Криминология. Учебник для юридических вузов. / Под общей ред. Долговой А.И. М. 1997.

21.Карнеева Л.М. Привлечение к уголовной ответственности. Законность и обоснованность. М. 1971.

22.Кравец Ю. Ответственность за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях // Российская юстиция. 1997. №7.

23.Ленский А. В., Якимович Ю. К. Производство по делам частного обвинения в уголовном процессе России. М. 1998.

24.Лесниевски Т.А. Дифференциация уголовной ответственности: Теория и законодательная практика. М.1998.

25.Международная защита прав и свобод человека. Сборник документов. М. 1990.

26.Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях: комментарий законодательства и справочные материалы / Авт. сост. В.С. Буров. Ростов-на-Дону. 1997.

27.Прошляков А.Д. Взаимосвязь материального и процессуального уголовного права / Автореф. дисс. докт. юрид. наук. Екатеринбург. 1997.

28.Постатейный комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. / Под ред. А.В. Наумова. М. 1996.

29.Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. А.И. Рарога. М. 1996.

30.Уголовный процесс / Под ред. В. П. Божьева. М. 1998.

31.Уголовный процесс / Под ред. К. Ф. Гуценко. М. 1998.

32.Уголовно-процессуальное право Российской Федерации / Отв. ред. П.А. Лупинская. М. 1998.

33.Якупов Р. X. Уголовный процесс. М. 1998.

34.Яни П. С. Экономические и служебные преступления. М. 1997.

35.Халиулин А. Г. Уголовное преследование как функция прокуратуры Российской Федерации (проблемы осуществления в условиях правовой реформы) / Автореф. дисс. докт. юрид. наук. М. 1997.

36.Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Рига. 1924.

Размещено на Allbest.ru