Уголовная ответственность за доведение до самоубийства

В первом проекте УК РФ, подготовленном в Министерстве юстиции РФ, статью о доведении до самоубийства предлагалось сформулировать в двух частях. В первой части сохранить текст ст. 107 УК РСФСР, а во второй части не говорить о материальной или иной зависимости потерпевшего от виновного. Однако анализ судебной практики по данной категории дел показал, что вполне достаточно ограничиться одной частью этой статьи, не предусматривающей материальную или иную зависимость потерпевшего от виновного. Действительно, исключение из диспозиции ст. 110 УК условия материальной или иной зависимости потерпевшего от виновного при доведении до самоубийства расширило рамки применения этой статьи. Но, на мой взгляд, вернее было бы не исключать данное условие из диспозиции ст. 110 УК, а ввести его как квалифицирующий признак, тем самым увеличив размер уголовной ответственности виновного лица, от которого в материальной или иной зависимости находится потерпевший. Ведь в данном случае виновный знает о зависимости от него потерпевшего и злоупотребляет ею. Это зависимое положение одного от другого уже ставит их в неравные условия. Виновному в данном случае легче добиться преступной цели, так как он знает о своей власти над потерпевшим и может создать для него еще большую безвыходную ситуацию. Нерешенным на сегодняшний день остается вопрос о доведении до самоубийства несовершеннолетнего или невменяемого -- хотелось бы еще раз подчеркнуть, что законодательного урегулирования он не получил, хотя, на мой взгляд, это необходимо сделать.

С учетом всего вышеизложенного, предлагается следующая редакция ст. 110 УК РФ:

1. Доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего -- наказывается ограничением свободы на срок до трех лет либо лишением свободы на срок до пяти лет.

2. То же деяние, совершенное:

а) в отношении лица, находящегося от виновного в материальной или иной зависимости;

б) в отношении заведомо несовершеннолетнего;

в) в отношении лица, заведомо для виновного страдающего психическими расстройствами наказывается лишением свободы на срок от пяти до десяти лет.

2.1 Квалификация доведения до самоубийства по объективным признакам

Статья 20 Конституции РФ гарантирует право каждого человека на жизнь. Доведение до самоубийства - преступление, предусмотренное ст. 110 УК РФ, представляет значительную общественную опасность. Оно характеризуется не только тем, что представляет собой посягательство на естественное неотъемлемое право человека - право на жизнь, но и исключительным цинизмом, коварством, безнравственностью и направленностью против гуманистических начал во взаимоотношениях между людьми. Объективная сторона убийства, причинения смерти по неосторожности или доведения до самоубийства не может быть охарактеризована однозначно. Имеющиеся особенности обязывают рассмотреть ее признаки самостоятельно для каждого из этих преступлений.

Объективная сторона убийства состоит в лишении жизни другого человека. Убийство может быть совершено путем как действия, так и бездействия. Чаще всего убийство совершается путем действия, направленного на нарушение функций или анатомической целостности жизненно важных органов другого человека. Оно может быть совершено путем физических действий и психического воздействия, когда потерпевший лишается жизни либо непосредственно виновным, либо при помощи других лиц, не сознающих действительный характер своих действий в силу создавшейся обстановки либо вследствие психической неполноценности или малолетия. При этом необходимо учитывать, что психическая травма сама по себе может вызвать смерть лица, страдающего заболеванием сердца и сосудистой системы. Причинение такому лицу психической травмы лицом, осведомленным о болезненном состоянии потерпевшего, при определенных обстоятельствах (во всяком случае при наличии цели лишения жизни) должно признаваться убийством. Представляется, что подговор к самоубийству лица, не осознающего значение этого акта, а также создание обстановки безысходности для лица с тем, чтобы оно покончило с собой, также должны рассматриваться как убийство.

Установление способа действия как признака объективной стороны убийства имеет серьезное значения для его квалификации. При совершении некоторых убийств способ является квалифицирующим обстоятельством. Установление особой жестокости при убийстве или совершение его общеопасным способом влечет квалификацию соответственно по п. "д" и "е" ч. 2 ст. 105 УК и исключает применение другой статьи кодекса.

При анализе объективной стороны убийства необходимо учитывать, что действие или бездействие являются лишь внешним признаком преступления. Это объясняется тем, что его общественная опасность в конечном счете заключается в причиненном вреде -- смерти потерпевшего. Ее наступление как последствие преступных действий является обязательным признаком объективной стороны убийства. Ненаступление такого последствия в результате действия (бездействия) виновного исключает признание преступления оконченным и при наличии приготовления к убийству или покушения на него влечет квалификацию с применением ст. 30 УК.

Наконец, еще одним признаком объективной стороны при убийстве является причинная связь между действием (бездействием) виновного и наступившей смертью потерпевшего. При решении вопроса о наличии или отсутствии причинной связи между деянием и наступившим последствием необходимо исходить из того, что она является объективной, существующей вне зависимости от нашего сознания связью, в силу которой действие (бездействие) порождает и обусловливает возникновение последствия. Отсутствие причинной связи между деянием и наступившей смертью потер­певшего либо исключает полностью уголовную ответственность за лишение жизни, либо влечет иную квалификацию деяния.

Нас интересуют только те случаи, когда от разрешения вопроса о причинной связи между деянием виновного и смертью потерпевшего зависит квалификация преступления.

В отличие от других признаков объективной стороны убийства причинная связь не всегда очевидна. Нередко ее установление по делам об убийстве на практике вызывает затруднения, которые объясняются тем, что иногда не учитывается конкретная обстановка, в которой было совершено преступление.

Между тем вопрос о наличии или отсутствии связи между причиной (действием или бездействием) и следствием (наступившей смертью потерпевшего) нельзя рассматривать вне конкретной обстановки, в которой совершено преступление. В связи с этим, по каждому делу об убийстве необходимо установить, что смерть потерпевшего является следствием определенных действий (бездействия) в конкретной обстановке их совершения.

Нельзя не учитывать и того, что не всякая связь между деянием и последствием свидетельствует о наступлении смерти потерпевшего в результате рассматриваемого деяния. Признавая, что беспричинных явлений нет, мы выделяем необходимость как проявление внутренней закономерности явлений и отличаем ее от случайности, которая также представляет собой объективную категорию, но выражает иного рода связь между явлениями внешнего мира. Из этого следует, что, анализируя объективную сторону убийства, необходимо не только устанавливать наступление смерти потерпевшего в результате определенных действий (бездействия), но и отграничивать необходимую причинную связь этих действий и наступивших последствий от случайной связи. При случайной связи последствия, наступившие от действий лица, для него являются не только неожиданными, но и объективно не связанными с этими действиями.

К характеристике объективной стороны относится и конкретная обстановка совершения убийства. Она имеет значение не только для решения вопроса о наличии или отсутствии причинной связи, но и -- при определенных обстоятельствах -- для привлечения данного лица к уголовной ответственности и для квалификации этого преступления. Установление момента совершения убийства в случае истечения срока давности имеет значение для освобождения лица от уголовной ответственности. Время совершения преступления может отразиться и на применении уголовного закона. Место убийства также имеет значение для правильной квалификации: применению подлежит закон, действующий в местности, где оно было совершено.

Объективная сторона причинения смерти по неосторожности (ч. 1 ст. 109 УК) состоит в действии или бездействии, которые заключаются чаще всего в нарушении правил предосторожности в быту, на производстве, при обращении с источниками повышенной опасности. Смерть потерпевшего должна находиться в прямой (необходимой) причинной связи с действиями или бездействием виновного. В объективную сторону этого преступления, как и при убийстве, входят характер, способ, место совершения деяния, обязательно наступление смерти потерпевшего. Для объективной стороны причинения смерти, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК, необходимо установить ненадлежащее исполнение лицом своих профессиональных обязанностей либо причинение смерти двум или более лицам.

Объективная сторона доведения до самоубийства осуществляется путем угроз, жестокого обращения виновного с потерпевшим или систематического унижения его человеческого достоинства. Чаще всего доведение до самоубийства совершается активными действиями виновного, состоящими в истязаниях, причинении телесных повреждений, нанесении побоев, распространении клеветнических измышлений, оскорблениях, издевательствах и т. п. По нашему мнению, доведение до самоубийства может быть совершено и бездействием, например, непредоставлением питания, одежды, жилья лицом, которое обязано по закону заботиться о потерпевшем.

При анализе объективной стороны доведения до самоубийства возникает вопрос о соотношении действия (бездействия) виновного и последствий этого преступления. Особенность объективной стороны доведения до самоубийства состоит в том, что она не может быть выполнена без участия самого потерпевшего, которое состоит в осуществлении вынужденного решения о самоубийстве.

Таким образом, между действиями (бездействием) виновного, выразившимися в угрозах, жестоком обращении с потерпевшим или систематическом унижении его человеческого достоинства, и самоубийством потерпевшего или покушением на него оказываются действия потерпевшего, направленные на осуществление этой решимости. На наш взгляд, такие действия потерпевшего относятся к последствиям рассматриваемого преступления. Потерпевший никак не может быть соучастником виновного.

В связи с этим, необходимо также подчеркнуть, что действия потерпевшего, не приведшие к самоубийству или к покушению на него, не имеют самостоятельного уголовно-правового значения. Одних действий потерпевшего, состоящих в приискании или в приспособлении средств для совершения самоубийства, недостаточно для наступления уголовной ответственности виновного, так как ст. 110 УК не включает приготовительные действия потерпевшего в число последствий данного преступления. При анализе объективной стороны доведения до самоубийства, когда имело место покушение на него, должно быть уделено внимание отграничению покушения на самоубийство от симуляции самоубийства. При установлении симуляции самоубийства ответственность по ст. 110 УК исключается. Во всех таких случаях лицо, виновное в истязаниях, телесных повреждениях, клевете и т. п., несет уголовную ответственность за содеянное, если в нем имеется самостоятельный состав преступления. Действия потерпевшего приобретают уголовно-правовое значение прежде всего в том случае, когда совершается покушение на самоубийство. Именно анализ действий потерпевшего позволяет сделать вывод о том, покушался ли он на самоубийство. При оконченном самоубийстве действия потерпевшего позволяют судить о способе самоубийства. Анализируемые действия потерпевшего при доведении до самоубийства позволяют также судить о наличии или отсутствии причинной связи между действиями виновного и самоубийством. Они являются как бы звеном в причинной связи такого преступления. При этом во всяком случае должна быть исключена ситуация, при которой самоубийство или покушение на него последовало не в результате действий, совершенных обвиняемым.

самоубийство уголовный право преступление

2.2 Квалификация доведения до самоубийства по субъективным признакам

Субъективная сторона убийства, причинение смерти по неосторожности и доведения до самоубийства свидетельствует о психическом отношении субъекта к своим действиям и наступившей смерти потерпевшего. Субъективная сторона этих преступлений характеризуется рядом признаков и прежде всего виной -- умыслом или неосторожностью. Новый УК внес уточнения в понятие вины. В ч. 1 ст. 25 УК РФ впервые в законодательстве четко закреплено деление умысла на прямой и косвенный. В УК РСФСР 1960 г. об этом говорилось как бы между прочим (ст. 8). Существенным является и уточнение содержания прямого умысла, которое было предметом многолетних споров в уголовно-правовой литературе.

В соответствии с ч. 2 ст. 25 УК преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Здесь существенно уточнен интеллектуальный момент умысла. Теперь кроме возможности наступления общественно опасных последствий предусматривается альтернатива -- предвидение их неизбежности. Это особенно важно, как будет показано далее, при определении субъективной стороны покушения на убийство.

Имеющиеся особенности субъективной стороны преступлений против жизни обязывают рассматривать ее признаки отдельно для каждого из этих видов преступлений. Субъективная сторона убийства характеризуется умыслом. Убийство относится к числу тех преступлений, которые могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом.

В тех случаях, когда не установлено, что смерть потерпевшему была причинена с умыслом, отсутствуют обязательные признаки, характеризующие субъективную сторону убийства, значит, нет вины, и, следовательно, нет состава данного преступления. Установление признаков субъективной стороны и вины имеет важное значение прежде всего для квалификации убийства.

Изучение практики показывает, что анализ субъективной стороны при квалификации убийства представляет известную сложность. Неточности в выводах при таком анализе нередко влекут за собой ошибки: неправильно определяется направленность умысла, причинение смерти по неосторожности расценивается как умышленное, допускаются выводы о наличии умысла или неосторожности при случайном причинении смерти, наличие причинной связи принимается за доказательство виновности и т. п. Все это подчеркивает важность выявления всех признаков субъективной стороны убийства.

При квалификации убийства следует не только выявить, что оно совершено умышленно, но и определить форму умысла. Лишь установление прямого или косвенного умысла дает основания для вывода о том, что убийство действительно было совершено, так как вне конкретной формы вины деяние по российскому уголовному праву не может быть признано преступлением.

Разграничение прямого и косвенного умысла имеет значение для индивидуализации ответственности, а в некоторых случаях и для отграничения убийства от других преступлений. Это относится, например, к квалификации покушения на убийство. Наличие косвенного умысла исключает такую квалификацию, преступление получает юридическую оценку по фактически наступившим последствиям. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. разъяснил, что покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом. Данное разъяснение имеет принципиальное значение не только для квалификации покушения на убийство, но и для выяснения содержания прямого и косвенного умысла, а также для их разграничения. В юридической литературе было высказано мнение о том, что при косвенном умысле виновный осознает не только возможность, но и неизбежность наступления тех или иных последствий. К прямому умыслу в соответствии с этим взглядом относятся те ситуации, когда виновный прямо направлял свои действия на совершение преступления. При таком понимании содержания прямого и косвенного умысла неизбежен противоречащий закону вывод о том, что покушение на убийство возможно и при косвенном умысле. Неубедительны соображения о том, что лицо, поджигающее дом, в котором находится ребенок, действует лишь с косвенным умыслом, хотя и сознает неизбежность его смерти. Б. С. Утевский основное внимание уделил вопросу о том, является ли это убийство ребенка целью или побочным результатом действий виновного. "Характерным для эвентуального умысла, -- писал он, -- является то, что для виновного эти последствия нежелательны, что они являются для него не самоцелью, а лишь вероятным или неизбежным побочным результатом его действий (гибель людей в подожженном доме)" .

Такая трактовка понятия косвенного умысла ошибочна. Сознательно допускать наступление смерти потерпевшего -- это значит считать его смерть вероятной; если же наступление смерти неизбежно и виновный, несмотря на это, совершает свои преступные действия, то он не только допускает, но и желает ее наступления. Поэтому прав был Н. И. Загородников, считавший, что в тех случаях, когда лицо умышленно ставится в условия, при которых оно неизбежно должно лишиться жизни, возможность косвенного умысла исключается.

Сказанное дает основание для вывода о том, что предвидение неизбежности смерти является признаком прямого умысла, поэтому и покушение на убийство возможно только с прямым умыслом. Подчеркнем, что данный вывод полностью согласуется с ч. 2 ст. 25 нового УК РФ.

Косвенный умысел при убийстве подлежит также отграничению от неосторожной вины, а преступная небрежность и преступное легкомыслие -- от случайного причинения смерти.

Рассматривая субъективную сторону убийства, нельзя не остановиться на понятии "заведомостъ" и его юридическом значении при выяснении субъективной стороны убийства. Дело в том, что в законе в некоторых случаях заведомостью характеризуется субъективное отношение виновного к обстоятельствам, отягчающим убийство. В п. "г" ч. 2 ст. 105 УК речь идет об убийстве женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности! В связи с этим возникает вопрос: что же следует понимать под "заведомостью"?

В литературе было высказано мнение о том, что "заведомость" характеризует осознание лицом возможности наступления вследствие его действий общественно опасных последствий. Иными словами, заведомость охватывает интеллектуальный момент косвенного умысла и преступного легкомыслия. При таком подходе заведомость в отношении обстоятельств, отягчающих убийство, следует рассматривать как несомненное знание (осознание) субъектом того, что он совершает преступление при наличии отягчающего обстоятельства. С нашей точки зрения, было бы неверно несомненное знание (при заведомости) относить к наличию в действительности того или иного отягчающего обстоятельства, а не к несомненности знания о нем субъекта в момент совершения преступления. Если занять противоположную позицию, то следует исключить совершение убийства женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности, и убийства с особой жестокостью при наличии косвенного умысла. Однако такой вывод противоречил бы закону.

Не раскрывает содержания "заведомости" А. Н. Красиков, который полагает, что при квалификации убийства по п. "г" ч. 2 ст. 105 УК заведомость является свидетельством прямого умысла. С этим также нельзя согласиться. Представляется, что категория "заведомость" в уголовном праве может указывать на легкомыслие (преступную самонадеянность), на косвенный умысел, а в некоторых случаях и на прямой умысел, когда она свидетельствует о цели преступления. А. Н. Красиков утверждает, например, что заведомое знание о беременности потерпевшей состоит в достоверном знании о ее наличии. На наш взгляд, заведомость в отношении беременности женщины в таких случаях означает осведомленность о беременности. Указание на заведомость следует относить не к достоверности знания виновного о беременности женщины, а к тому, что он знал или предполагал это и, следовательно, действовал с учетом данной осведомленности. Достоверность знания о беременности не изменяется от того, что у виновного нет полной уверенности в ее фактическом наличии. В то же время отсутствуют признаки заведомости, если виновный добросовестно заблуждался, полагая, что женщина не находится в состоянии беременности. Иными словами, при фактической ошибке, когда виновный считал, что данное обстоятельство отсутствует, у него нет заведомой осведомленности о беременности потерпевшей. Отсюда следует, что заведомость не всегда свидетельствует о достоверности знания того или иного обстоятельства при совершении преступления.

В числе имеющих значение для квалификации убийства обстоятельств, которые характеризуют субъективную сторону этого преступления, необходимо назвать мотив, цель, а также эмоциональное состояние лица в момент совершения убийства.

Мотив действия лица, виновного в убийстве, -- это побудительная причина к совершению данного преступления. Поэтому при решении вопроса о квалификации убийства мотив не может не учитываться. Закон, правда, не во всех случаях прямо упоминает мотив как квалифицирующий признак убийства. В ст. 108 УК, например, ничего не говорится о мотиве преступления. Однако, если не будет установлен мотив необходимости защиты при убийстве, то оно не может быть признано совершенным с превышением пределов необходимой обороны и квалифицировано по ст. 108 УК. В ч. 2 ст. 105 УК прямо указываются мотивы: корысть, хулиганские побуждения, кровная месть, национальная, расовая, религиозная ненависть или вражда. При иных мотивах убийство может быть квалифицировано по ч. 2 ст. 105 УК только при наличии других обстоятельств, указанных в этой статье. При отсутствии названных выше мотивов и других обстоятельств, отягчающих убийство, применяется ч. 1 ст. 105 УК. Для квалификации убийства по этой статье мотив его совершения, по существу, безразличен. Это вместе с тем не означает, что устанавливать его не следует.

При анализе субъективной стороны убийства в связи с мотивом возникает вопрос о соотношении мотива и вида умысла. Как правило, мотив убийства свидетельствует о прямом умысле. Лицо, руководствуясь, например, корыстными или хулиганскими побуждениями, добивается определенной цели. Однако исключать в этих случаях возможность совершения убийства с косвенным умыслом было бы неправильно.

Мотив характеризует волю субъекта. Любое волевое действие совершается по определенному мотиву.

От мотива убийства необходимо отличать цель как признак субъективной стороны преступления. Целью является то последствие, к наступлению которого стремится виновный, совершая преступление. Мотив и цель обычно разграничиваются в законе и имеют самостоятельное значение для квалификации некоторых видов убийства. Установление цели сокрытия другого преступления влечет признание убийства совершенным при отягчающих обстоятельствах (п. "к" ч. 2 ст. 105 УК). Но мотив и цель при убийстве могут совпадать. Например, лицо, совершая убийство по корыстному мотиву, стремится к достижению корыстной цели.

Итак, анализ особенности структуры объективной стороны доведения до самоубийства позволяет автору отнести данное преступление к преступлениям с двумя формами вины. Вина должна быть установлена отдельно к первичному преступлению и отдельно к тем последствиям, которые оно повлекло. Так, первичное преступление может быть только умышленным в виде прямого умысла, когда лицо желает причинить нравственные и физические страдания потерпевшему и совершает все действия для реализации своего желания. При этом лицо не предвидит возможности смерти потерпевшего, однако при необходимой предусмотрительности оно могло и должно было предвидеть такую возможность. Таким образом, к самоубийству потерпевшего у лица наличествует вина в форме неосторожности в виде небрежности.

2.3 Отграничение доведения до самоубийства от смежных составов преступления

Смежные составы преступлений различаются по одному или нескольким признакам и родственны по характеру общественной опасности. По подсчетам В.Н.Кудрявцева, таких составов в Уголовном кодексе РФ не менее 150.

Из них 30% различаются между собой двумя-тремя признаками, 15-20% - четырьмя и более. Смежных составов преступлений против жизни и здоровья В.Н. Кудрявцев насчитывает 18, изобразив их схематично в виде наглядной цепочки. В нее включены статьи: 105, 106, 107, 108, 110, 109, 118, 125, 124, 270, 117, 116, 120, 112, 115, 111, 113, 114 УК.

Для квалификации смежных составов значимо выделение разграничительных элементов составов и их признаков. Так, в хищениях чужого имущества такими разграничительными признаками выступает форма изъятия и присвоения чужого имущества: кража - тайное хищение, грабеж - открытое, разбой - насильственное. От хищения радиоактивных материалов (ст. 221 УК), оружия (ст. 226 УК) эти составы отличаются и другим признаком - объектом и предметом посягательства. Смежные преступления по службе различаются по объекту - интересы службы в коммерческих и иных организациях (гл. 23 УК), против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления (гл. 30 УК), против правосудия (гл. 31 УК), против военной службы (гл. 33 УК).

Смежность и родственность деяний позволяют законодателю конструировать широкое понятие неоднократности преступлений и судимости, т.е. не только с единым непосредственным объектом, но и с разными объектами. Такое законодательное решение криминологически вполне обоснованно. Например, согласно ч. 3 примечания к ст. 158 неоднократным в ст. 158-166 настоящего Кодекса признается совершение преступления, если ему предшествовало совершение одного или более преступлений, предусмотренных этими статьями, а также ст. 209 (бандитизм), 221 (хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ), 226 (хищение либо вымогательство оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств), 229 (хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ).

Правильная квалификация смежных составов обусловлена четкостью установления разграничительных признаков, которые присутствуют либо отсутствуют в соответствующем деянии. Нередко смежные составы соотносятся как общее и особенное, как, например, в преступлениях по службе, об оскорблении. Правило квалификации в таких случаях четко определено ч. 3 ст. 17 УК "Совокупность преступлений". В ней говорится, что если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, то уголовная ответственность наступает по специальной норме.

При квалификации смежных составов преступлений помимо выделения разграничительных признаков важно установить также общие признаки. Нормы с общими базовыми определениями оказывают в этом большую помощь. Таковы понятия "убийство" (ч. 1 ст. 105), "оскорбление" (ст. 130), "хищение" (примечание 1 к ст. 158), "должностное лицо" (примечание к ст. 285), понятие преступлений против военной службы (ст. 331) и др.

Определенные трудности представляет квалификация составов преступлений с оценочными признаками. Описания в диспозициях уголовно-правовых норм признаков составов по степени определенности подразделяются на конкретные и оценочные. Первые (их еще называют постоянными) представлены так, что они либо наличествуют, либо отсутствуют. Для их квалификации ответ формулируется по механизму "да - нет". Иных количественных измерений они не требуют. Оценочными свойствами обладают элементы объективной стороны составов и более всего - предметы, способ, общественно опасные последствия.

Например, конкретные элементы состава указаны в п. "в" ч. 3 ст. 131 УК - изнасилование "потерпевшей, заведомо не достигшей четырнадцатилетнего возраста", характеристика потерпевшего - в ст. 134 УК (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим четырнадцатилетнего возраста), в ст. 135 УК (развратные действия). Конкретно описаны последствия в составе аборта (ст. 123 УК) и составе нарушения правил охраны труда (ст. 143) - причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью либо смерти. Статья 316 УК предусматривает наказание за укрывательство "особо тяжких преступлений". Квалифицированный состав заведомо ложного доноса (ч. 2 ст. 306 УК) предполагает обвинение лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. Категоризация преступлений исчерпывающе представлена в ст. 15 УК.

Элементы составов с оценочными признаками не раскрываются как "да - нет". Они представлены в диспозициях норм обобщенно и поэтому при квалификации требуют конкретизации в зависимости от места, времени, обстановки и других обстоятельств совершения данного деяния. При их квалификации существует реальная опасность разночтения в правоприменительном толковании. Во избежание субъективизма толкования оценочных признаков следует придерживаться определенных критериев.

Прежде всего надо определить истоки оценочности того или иного признака состава.

Во-первых, оценочными признаками обладают те элементы составов, которые нельзя сформулировать в определенном количестве. Комплексные, многообразные последствия ряда преступлений, которые посягают на основной, дополнительный и факультативный объекты, закон описывает как "иные тяжкие последствия", называя через союз "или" конкретные последствия (чаще всего смерть или тяжкий вред здоровью).

Во-вторых, оценочная характеристика вынуждена содержанием вреда и ущерба. В отличие от материального и физического ущерба вред, наносимый иным объектам, может быть соответственно этим объектам организационным, социальным, политическим и т.п. Он не измеряется в минимальных размерах оплаты труда и в тяжести вреда здоровью. Например, в ч. 1 ст. 136 и ч. 1 ст. 137 УК говорится о причинении вреда "правам и законным интересам граждан". Социальный вред в виде нарушения равенства прав и свобод человека и гражданина или нарушения неприкосновенности частной жизни не поддается количественному измерению и потому сформулирован в обобщенной форме. Не представляется возможным описать все варианты "иной личной заинтересованности". В ст. 145.1 УК, к примеру, мотив корысти конкретен, а "иная личная заинтересованность" - оценочна. То же в отношении "низменных побуждений" в ст. 153 УК (подмена ребенка) и ст. 155 УК (разглашение тайны усыновления (удочерения).

Помимо грамматического и логического толкований для раскрытия содержания оценочных признаков надлежит брать в расчет содержание родового, видового и непосредственного объектов соответствующего преступления. Объект определяет характер общественной опасности деяния, следовательно, и всех элементов состава преступления, в том числе описанных оценочно.

В постановлениях Пленума Верховного Суда РФ и его обзорах судебной практики, как известно, на первом месте всегда стоит раздел "Квалификация преступлений". Так, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. "О судебной практике по делам об умышленном убийстве" дал обстоятельное толкование такого оценочного признака убийства по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК, как "особая жестокость".

По конкретному делу кассационная инстанция не согласилась с доводами осужденного К., сославшегося, в частности, на то, что Б. не являлась супругой убитого им Д., поэтому убийство нельзя признать совершенным с особой жестокостью и квалифицировать его действия по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК. Рассматривая данный оценочный признак, кассационная инстанция указала, что под особой жестокостью понимается лишение жизни потерпевшего в присутствии близких ему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет им особые страдания. Одновременно дано толкование понятия "близкие лица": круг близких потерпевшему лиц не ограничен перечнем близких родственников, предусмотренных ст. 34 УПК РСФСР. Последняя в п. 9 относит к числу "близких родственников" родителей, детей, усыновителей, усыновленных, родных братьев и сестер, деда, бабку, внуков, а также супруга. К. убил потерпевшего в присутствии близкого для него лица Б., с которой тот совместно проживал более двух лет и намеревался заключить брак, фактически создав с ней семью. Б. были причинены особые душевные страдания, вызванные лишением жизни у нее на глазах близкого человека, что сознавал К., зная о характере отношений и совместном проживании Б. и Д., проявив тем самым особую жестокость.

По нашему мнению, такое судебное толкование признака "близкие лица" не бесспорно. К сожалению, Кодекс допускает в формулировке этого понятия многозначность, которая приводит к ошибкам при квалификации преступлений. Так, в п. "б" ч. 2 ст. 105 УК говорится о близких к потерпевшему лицах, в ст. 316 УК - о "супруге или близком родственнике". Из приведенной формулировки п. 9 ст. 34 УПК остается неясным, имеются ли в виду супруги, находящиеся в зарегистрированном браке или состоящие в фактических брачных отношениях. А как быть с близкими друзьями? Гражданский брак в современных государствах Европы и США уравнен с юридическим и составляет половину всех браков .Семейный кодекс в ст. 14 трактует близких родственников как родственников по прямой восходящей и нисходящей линии. Налицо коллизия законов.

Дополнительные правила квалификации действуют при применении бланкетных норм. К таковым относятся уголовно-правовые нормы, при применении которых требуется обращаться к нормам иных отраслей права - гражданскому, административному, налоговому и др. Правильная законодательная практика последних лет, ориентированная на принятие кодексов, прежде неизвестных, например Таможенного, Налогового, Бюджетного, способствует избежанию ошибок при квалификации преступлений, предусмотренных бланкетными нормами. При этом, как отмечалось в первом томе настоящего курса, в этих нормах предусмотрена не смешанная, а, как и в других статьях Уголовного кодекса, исключительно уголовная противоправность.

Процесс "бланкетизации" Уголовного кодекса все более усиливается. Связано это с негативными сторонами научно-технического и социального прогресса, с развитием системы законодательства, интернационализацией уголовного законодательства. Этот процесс несет в себе определенную угрозу размывания границ между отраслями законодательства, коллизионность правовых норм. Однако данную угрозу можно блокировать, если в каждой статье Кодекса назвать собственно криминообразующие признаки. К их числу относятся прежде всего общественно опасные последствия, низменные мотивация и цели, насильственность, обманность, служебность способов совершения преступлений, признак группы, рецидив и неоднократность. Уголовный кодекс 1996 г. (за редким исключением) включил в признаки составов причинение ущерба (вреда). В тех нормах, где этого не сделано, можно обоснованно прогнозировать их неприменимость на практике либо произвольно-выборочный характер применения. К примеру, в ч. 1 ст. 136 УК нарушение равенства прав и свобод человека и гражданина признается преступным, если оно причинило "вред правам и законным интересам граждан". Так же сконструирован состав нарушения неприкосновенности частной жизни в ст. 137 УК, отказа в предоставлении гражданину информации (ст. 140 УК). Состав же нарушения неприкосновенности жилища по ч. 1 ст. 139 сформулирован, как и в Кодексе 1960 г., без криминообразующих признаков: "незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица". Бланкетный признак незаконности без отражающих общественную опасность данного деяния элементов превращает преступление в административный проступок. Криминообразующие признаки правильно названы в ч. 2 этой статьи - применение насилия или угрозы его применения и ч. 3 - использование служебного положения.

Именно наличие криминообразующих признаков в статьях Уголовного кодекса устраняет опасность смешения уголовной и иной неуголовной противоправности.

Бланкетные нормы определенным образом "повинны" в существовании ряда оценочных признаков состава. Из специальных отраслей (неуголовного права) проистекают, например, такие признаки, как кратковременное расстройство здоровья или незначительная стойкая утрата общей трудоспособности (ст. 115 УК). В ст. 111 УК - "Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью" в отличие от прежнего Кодекса раскрыто понятие стойкой утраты общей трудоспособности - не менее чем на одну треть. То же сделано в ст. 112 УК. Для конкретизации вреда по ст. 115 УК следует обратиться к Правилам судебно-медицинского определения тяжести вреда здоровью, утвержденным приказом Минздрава России от 10 декабря 1996 г. № 407.

На сегодняшний день проблема квалификации преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ стоит особенно остро, так как все чаще самоубийцами, как указывалось в работе, становятся молодые люди, едва ли достигшие 30 лет, безусловно, человек имеет право самостоятельно решать, жить ему, или нет, но не стоит забывать, что под банальное самоубийство человека мог целенаправленно подводить и преступник, и несмотря на то, что доведение до самоубийства является делом публичного обвинения, выявить его без заявления потерпевшего (при покушении на самоубийство) или его родственников достаточно сложно, а порой и невозможно, если некому сообщить о фактах систематического унижения и жестокого обращения.

Таким образом небольшое количество преступлений, регистрируемых по ст. 110 УК, в общей массе преступлений против личности, говорит о том, что этот состав не востребован современной уголовно-правовой системой и его применение на практике является чем-то исключительным, так как доказать, что имело место именно доведение до самоубийства, а не добровольный и осознанный уход из жизни человека, составляет большую проблему для правоохранительных органов.

Из выявленных недостатков и проблем можно сделать вывод о необходимости совершенствования приемов и способов выявления и раскрытия подобного рода преступлений.

Безусловно, многие преступники уже ушли от правосудия, и людей уже не вернуть, но не стоит забывать о том, что многих еще можно спасти, и преступники должны понести наказание.

Не предусмотрена уголовная ответственность по праву и за попустительство самоубийству, которое может проявляться в форме непринятия мер предупреждения готовящегося самоубийства в тех случаях, когда лицу об этом достоверно известно. К попустительству следует отнести случаи невоспрепятствования самоубийству в момент его совершения, когда лицо имеет возможность пресечь его. Не наступает уголовная ответственность и за недоносительство о достоверно известном готовящемся или совершенном самоубийстве. Здесь, как кажется, должны применяться меры общественного воздействия.

Заключение

В статье 20 Конституции РФ, закреплено право каждого на жизнь. Подобная значимость права человека на жизнь и то, что жизнь является высшей социальной ценностью, охраняемой законом, ставит на одно из первых мест перед органами власти и управления задачу по ее защите. В деле обеспечения выполнения этой задачи, в правовой базе на которую оно опирается, не последнюю роль играет уголовное законодательство. В частности, Уголовный кодекс РФ содержит ряд норм, охраняющих право человека на жизнь (ст. ст. 105-110). В их числе и доведение до самоубийства. Доведение до самоубийства - преступление, предусмотренное ст. 110 УК РФ, представляет значительную общественную опасность. Оно характеризуется не только тем, что представляет собой посягательство на естественное неотъемлемое право человека - право на жизнь, но и исключительным цинизмом, коварством, безнравственностью и направленностью против гуманистических начал во взаимоотношениях между людьми. В Уголовном кодексе РФ, состав доведения до самоубийства претерпел изменения. Если в УК 1960 г. ответственность за данное преступление связывалась с фактом нахождения потерпевшего в материальной или иной зависимости от виновного, то такого в УК РФ 1996 г. нет. В нем ст. 110 предусматривает ответственность за доведение до самоубийства любого человека, не акцентируя внимание на том, находился или нет в той или иной зависимости от преступника потерпевший. Из этого мы видим, что современный российский уголовный закон охраняет от доведения до самоубийства не только тех, кто находится от виновного в материальной или иной зависимости, но и жизнь любого человека.

Необходимо отметить, что состав преступления, связанный с доведением до самоубийства, в том или ином виде присутствует в уголовных кодексах всех зарубежных стран и отечественный законодатель в этом направлении движется в рамках общемировых тенденций; во-вторых, в уголовных законах зарубежных государств немало интересных положений, не имеющих аналогов в российском УК; в-третьих, дальнейшее уголовно-правовое сдерживание таких преступлений в России невозможно без учета опыта других стран. Таким образом, видится возможным и необходимым предложить следующие выводы:

1. Доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство, совершенное с прямым умыслом путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего, следует квалифицировать как убийство или как покушение на него, в зависимости от наступивших последствий.

2. Доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего, совершенное по неосторожности, следует квалифицировать как самостоятельный состав.

3. Видится целесообразным дополнить состав преступления и ввести ответственность за подстрекательство к совершению самоубийства.

Список использованной литературы

I. Законы и иные нормативно-правовые акты:

1.1.Конституция Российской Федерации от 25 декабря 1993 года (с изменениями от 30 декабря 2008 года) // Российская газета. - 25 января 1993 № 237; 2009 года. - № 4831.

1.2. Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. №63-ФЗ (с изм. от 13 мая 2008 года) // Собрание законодательства Российской Федерации от 17 июня 1996 г. № 25 ст. 2954.

1.3. Уголовно-процессуальный Кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 №174-ФЗ (принят ГД ФС РФ 22.11.2001, ред. от 02.10.2007) // Парламентская газета. - 22.12.2001. - №241-242.

1.4. Концепция национальной безопасности Российской Федерации. - Утв. Указом Президента РФ от 12. 12. 1997г. Л12 1300 в ред. Указа от 10.01. 2000г. №24// Собрание законодательства РФ. 1997. № 52. Ст. 5909; 2000

1.5. Кассационное определение Верховного Суда РФ по делу № 1-006-39.2006 г.

1.6. Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"

II. Специальная литература:

2.1.Авакян Р.З. Доведение до самоубийства как уголовно наказуемое деяние. М.: Закон, 2003. - С. 71 - 76.

2.2. Амбрумова А.Г. Психология самоубийства // Социальная и клиническая психиатрия 2008г. - №4. - С.10-13.

2.3. Антонова О.И. Региональная дифференциация смертности от внешних причин: Возрастные и региональные особенностит// Вопросы статистики.-2007. - №10. - С.117-119.

2.4. Анцупов А.Я. Конфликтология: Учебник для вузов / А.Я.Анцупов, А.И.Шипилов. - 3-е изд. -СПБ.: Питер,2007.- 492с. Библиогр.: с.468-473.

2.5. Блинова Е.Армия самоубийц: Причины гибели военнослужащих. Статистика // Независимая газета.- 2005.- 13 сентября.

2.6. Борзенков Г. Особенности квалификации доведения до самоубийства // Уголовное право. - 2007. - №5. - с.7-11.

2.7. Бородин С.В. Преступления против жизни. М., 2001. - 62с..

2.8. Власов Ю. Отграничение доведения до самоубийства и умышленного вреда здоровью, совершённых путём бездействия // Уголовное право. 2008

2.9. Газета "Новые известия",05 июля 2006г, novopol.ru

2.10.Гилинский Я. И. Основные тенденции динамики самоубийств в России . - СПб.: Алетейа, 2000. - С. 289 - 317.

2.11. Государственный статистический отчет о преступности "Единый отчет о преступности" по России. Данные АГИЦ МВД РФ. Законность.2009г.

2.12. Гроллман Э. Суицид превенция, интервенция, поственция. - М.: Когито - Центр, 2001. - С . 21.

2.13. Журавлев М.П., Никулин С.И. Российское уголовное право. Особенная часть. М., 1988. С. 46.

2.14. Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. М., 2005. - 233с.

2.15. Калинин А. Обусловленность уголовной ответственности за доведение до самоубийства // Законность. - 2007. - № 5.

2.16. Ковалев М.И. Права на жизнь и право на смерть // Законность. 1992. № 9. С. 71

2.17.Козаченко И.Л., Незнамов З.А. Уголовное право. Особенная часть. М

2.18.Кудрявцев В.Н., Наумов А.В. Российское уголовное право. Особенная часть. М., 1997.С. 57.

2.19. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М.: Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 2000.

2.20.Красиков А.Н. Ответственность за убийство по российскому уголовному праву. Саратов, 1999. С. 11).

2.21. Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов

2.22. В.В. Лунеев .Юридическая статистика - Учебник. Издательство: -М.: Юристъ. 2007 г. с.394.

2.23.Лысак Н., Лопаткин Д. Ответственность за доведение до самоубийства/ Н. Лысак, Д. Лопаткин // Законность. - 2006. - № 3. - .С.32.

2.24. Преступление и наказание. Комментарий к проекту УК России.

2.25. Пионтковский А.А. Учение о преступлении // Курс советского уголовного права: Общая часть. М.: Закон, 2006. - 550с.

2.26. Право на смертную казнь / Под ред. А.В. Малько. М.: Центр, 2004

2.27. Ронжин Ю., Волков Б. Судебная практика по делам о доведении до самоубийства //Советская юстиция. 1970. № 11.

2.28 .Сборник документов по истории уголовного законодательства. М.: Закон, 2008. - С. 344.

2.29.Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР 1917 - 1952 гг. М., 1953. С. 344.

2.30.Сборник Постановлений Пленума ВС РФ (СССР, РСФСР) по уголовным делам /С.Г. Ласточкина, Н.Н. Хохлова. М., 2000.

2.31.Татищев В.Н. Духовная моему сыну. - СПб.: Литера, 1896 . - С. З9.

2.32. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть

2.33. Уколова Ю. А.Формы вины при доведении до самоубийства/ Ю.А.Уколова // Российский следователь. - 2007. - № 12. - С.29.

2.34. Уголовное право. Общая часть: Учебник / Герцензон А.А., Исаев М.М., Пионтковский А.А., Утевский Б.С.; Науч. ред.: Меньшагин В.Д. 4-е изд., перераб. М.: Юрид. изд-во МЮ СССР, 1948. 575 c.

2.35 Российский статистический ежегодник 2009.Статистический сборник

III. Судебная практика:

3.1. Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: 2001. - С. 536 - 537. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. - №4.

Размещено на Allbest.ru