Для правильной квалификации преступления важное значение имеет точное установление его субъективной стороны. Это в полной мере относится и к преступлению, предусмотренному ч.1 ст.108 УК РФ.

Субъективная сторона является ключевым признаком, имеющим решающее значение для принятия правильного решения о квалификации деяния. Поэтому для констатации убийства при эксцессе обороны следует выяснить, имеется ли вина в действиях обороняющегося, и если имеется, то в какой форме - умышленной или неосторожной - она является субъективным элементом рассматриваемого состава преступления.

Вопрос о субъективной стороне преступления, предусмотренного ч.1 ст.108 УК РФ, наряду с вопросом о понятии превышения пределов необходимой обороны относится к числу, пожалуй, наиболее сложных при анализе чрезмерного защитительного акта. От правильного решения этого вопроса зависят законность и обоснованность принимаемых соответствующими органами решений по конкретным делам.

Субъективная сторона убийства при превышении пределов необходимой обороны характеризуется психическим отношением субъекта к своим действиям и наступившей в результате их совершения смерти потерпевшего.

Следует отметить, что установить конкретный состав преступления против жизни при эксцессе обороны только на основании объективно явного несоответствия защиты характеру и степени общественной опасности посягательства (способ действия обороняющегося, обстановка, время, интенсивность нападения и защиты, соразмерность защищаемых интересов и тех интересов, которым причинен вред, и т.д.) невозможно. Абсолютно необходимо установить и доказать внутреннее психическое отношение лица к указанным объективным фактам.

Объективная сторона убийства при превышении пределов необходимой обороны заключается в умышленных действиях, не соответствующих характеру и степени общественной опасности посягательства, и причинении нападающему явно чрезмерного вреда, т.е. вреда, заведомо не вызывавшегося необходимостью обороны, либо вреда, явно несоразмерного с опасностью совершенного посягательства.

Чрезмерность в данном случае - это объективная (качественно-количественная) характеристика причиняемого нападающему вреда. Указание же на явность чрезмерности (т.е. очевидности, заведомой ненужности причинения такого вреда) является свидетельством того, что чрезмерность вреда, как последствие внешнего поведения индивида, находит определенное отражение и в его сознании.

"Заведомость" или "явность" означают достоверное знание субъектом фактических обстоятельств, которые образуют объективную сторону конкретного преступления. Причиняя нападающему вред, заведомо не вызывающийся обстановкой или явно несоразмерный с опасностью посягательства, обороняющийся сознает как фактическую сторону деяния, так и его социальную значимость и, следовательно, совершает преступление умышленно. Если при этом учесть, что заведомость характеризует лишь интеллектуальное отношение лица к объективным обстоятельствам преступления, то правомерно сделать вывод, что волевая сфера умысла может предполагать как желание чрезмерности вреда, так и сознательное допущение последнего, т.е. умысел может быть как прямым, так и косвенным Гарбатович Д. Природа вины при превышении пределов необходимой обороны // Уголовное право. 2006. № 3.С. 19. .

Эта точка зрения представляется нам правильной, хотя до принятия УК РФ в юридической литературе высказывались и другие мнения касательно характера и содержания субъективной стороны состава преступления, предусмотренного ч.1 ст.108 УК РФ (ст.105 УК РСФСР). В частности, одни авторы (Якубович М.И. Халиков К.И. и др.) считали, что преступление, предусмотренное ч.1 ст.108 УК РФ (соответственно ст.105 УК РСФСР), может быть совершено только по неосторожности. Другая группа ученых (Аниянц И.К., Кириченко В.Ф. и др.) отстаивала позицию, что преступление, предусмотренное ч.1 ст.108 УК РФ, может быть совершено как умышленно, так и неосторожно. При этом Т.Г. Шавгулидзе полагал, что анализируемое преступление нельзя совершить с преступной небрежность, и предлагал квалифицировать данное деяние как умышленное посягательство без смягчающих обстоятельств Цит. по: Гарбатович Д. Природа вины при превышении пределов необходимой обороны // Уголовное право. 2006. № 3.С. 19-20.. .

Однако судебная практика последовательно придерживалась и придерживается позиции, что эксцесс обороны является умышленным деянием, которое может совершаться как с прямым, так и с эвентуальным умыслом. Об этом свидетельствуют разъяснения, даваемые Пленумами Верховного Суда РСФСР 1967 и 1968 годов (№№ 9 и 2 соответственно), а также Пленум Верховного Суда СССР 1984 года № 5. Причем изучение конкретных уголовных дел данной категории показывает, что такой вид убийства чаще всего совершается с косвенным умыслом.

Действия обороняющегося при превышении пределов необходимой обороны обусловлены единой целью - защитить правоохраняемые интересы. Добиваясь достижения этой цели, обороняющийся сознает, что превышает пределы необходимой обороны, предвидит реальную возможность наступления последствий в виде смерти. Этот результат нежелателен для обороняющегося, так как он стремится к достижению общественно полезной цели, но, избирая чрезмерные средства для ее достижения, сознательно допускает наступление названных последствий либо относится безразлично к возможности их наступления, что с точки зрения волевой сферы его психической деятельности фактически одно и то же.

Поскольку ч.2 ст.37 УК РФ определяет несоответствие обороны характеру и степени общественной опасности посягательства через признак "явное", следует сделать вывод, что при превышении пределов необходимой обороны лицо в общих чертах осознает выход за пределы необходимости, хотя точный "порог" (или степень) этого несоответствия вряд ли может быть им безупречно точно оценен в экстремальных условиях внезапности нападения и вызванного посягательством душевного волнения или даже стресса. Считать, что возможна уголовная ответственность, когда обороняющийся этого не сознавал, а только должен был и мог сознавать, было бы неправильно.

В самом деле, теоретически можно смоделировать ситуацию, при которой обороняющийся не осознает явности несоответствия своих действий характеру и опасности посягательства, хотя по обстоятельствам дела должен был и мог осознавать этот объективный факт. Но при таком положении вещей лицо не осознает и общественно опасный характер своих действий, т.е. отсутствует важнейший элемент умышленной вины, а вместе с ним и уголовно-правовая вина в целом (ст.25 УК РФ). Ввиду этого его действия лишаются уголовной противоправности в смысле положений ч.1 ст.108 УК РФ, что делает их совершенными в состоянии правомерной необходимой обороны.

Следует обратить внимание на то, что преступление, явившееся результатом превышения пределов необходимой обороны, совершается с внезапно возникшим и, как правило, неопределенным умыслом. Виновный, сознавая, что своими действиями превышает границы допустимой защиты, в то же время предвидит их общественно опасные последствия в виде причинения не вызывавшегося в данных условиях необходимостью тяжкого вреда личности нападающего. Но в отличие от конкретизированного (определенного) умысла, когда виновный желает причинить потерпевшему точно определенный вред (смерть, тяжкое телесное повреждение и т.п.), при неопределенном умысле виновный желает (или сознательно допускает) причинить потерпевшему любой вред, не представляя себе точно его размер и тяжесть. Поэтому квалификация действий лица, допустившего эксцесс обороны при неконкретизированном умысле, определяется не направленностью умысла, а фактически наступившими общественно опасными последствиями.

Так, например, Измайловским районным судом г. Москвы было рассмотрено уголовное дело по обвинению М. по ч.1 ст.108 УК РФ.

Около 01 часа ночи с 21 на 22 января 2008 г.М. в квартире, где проживали супруги Измайловы, стал распивать с ними пиво. Когда Измайловы стали между собой ссориться, М. ушел в зал, где закрывшись стал смотреть телевизор, а потом уснул. Потом услышав шум, вышел из комнаты и увидел в коридоре расчлененный труп своей сестры Оксаны без рук и ног, Измайлова сидящего на корточках возле тела его сестры, который увидев М., пошел на него со словами угроз в его адрес, замахиваясь молотком, последний стал отходить назад и зашел в зал квартиры, Измайлов попал ему по пальцу руки, понимая и видя, что он сделал с его сестрой Оксаной, защищая свою жизнь и зная, что Измайлов может точно также поступить с ним, схватил нож с подоконника и, обороняясь от посягательств на его жизнь Измайловым, нанес неоднократные удары ножом последнему в область груди, шеи. Выхватив одной рукой молоток из рук Измайлова, нанес этим же молотком удары по голове последнего, отчего Измайлов упал.

Таким образом, М. своими действиями посягающему Измайлову причинил телесные повреждения, повлекшие смерть последнего, в состоянии необходимой обороны, то есть при защите своих прав на жизнь, от агрессии, опасного посягательства сопряженного с насилием со стороны Измайлова, действовал соответственно характеру и опасности посягательства.

В данной ситуации М. вследствие сильного потрясения от увиденного расчленного тела своей сестры и стрессового состояния не мог точно взвесить характер опасности и избрать иные средства для предотвращения нападения. Боясь, что Измайлов сделает то же самое и с ним, взял с подоконника нож нанес несколько ударов Измайлову А.Н. в область груди, после, вырвав у него молоток, нанес несколько ударов последнему по голове. Суд оправдал М. в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.108 УК РФ за отсутствием состава преступления в его действиях. Электронный архив Измайловского районного суда г. Москвы // Приговор по делу № 1-357/2008 г.

Эта разновидность (неконкретизированный прямой умысел) умышленной вины, как показывает изучение материалов судебной практики, является типичной при совершении рассматриваемого преступления. Однако в отдельных случаях не исключается и прямой определенный умысел, при котором субъект, осознавая явность несоответствия защиты опасности посягательства, тем не менее желает убить посягающего.

Как характерный пример можно привести уголовное дело, рассмотренное районным судом г. Воронежа в отношении Ч., осужденной по ч.1 ст.108 УК РФ.

25 апреля 2008 года в период времени с 13-00 до 15-30 в квартире № 112, дома 49 по ул. Бульвар Победы г. Воронежа, между Ч. и Б. после совместного употребления спиртных напитков возникла драка в ходе, которой Б. нанес Ч. телесные повреждения металлической клюшкой. С целью прекращения нанесения телесных повреждений Ч. отобрала металлическую клюшку, а Б. взял с кухонного стола нож и повернулся в сторону Ч.Ч. отобрала нож у Б., после чего Б. стал словесно оскорблять Ч. и замахнулся на нее правой рукой с целью нанесения пощечины. Ч., обороняясь от действий Б., умышленно, с целью предотвращения нанесения ей телесных повреждений, явно превышая пределы необходимой обороны, нанесла удар ножом в место расположения жизненно важных органов - в левую область грудной клетки Б., причинив ему колото резаное ранение груди с повреждением сердца, от которого Б. скончался на месте происшествия.

Действия подсудимой суд квалифицировал по ч.1 ст.108 УК РФ, как убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны Электронный архив Коминтерновского районного суда г. Воронежа // Приговор по делу № 1-287/2009 г. .

Ответ на вопрос о форме вины преступления, предусмотренного ч.1 ст.108 УК РФ, нужно искать в самом законе, хотя в нем и нет прямого указания на этот признак состава. Однако согласно ч.2 ст.37 УК РФ под превышением пределов необходимой обороны понимается умышленное деяние, выразившееся в явном несоответствии защиты характеру и степени общественной опасности посягательства. Четкая формулировка закона снимает, как нам кажется, долголетние споры среди ученых о том, является ли рассматриваемое преступление умышленным или неосторожным.

Признак "явности" предполагает осознанное восприятие субъектом объективных признаков деяния, делающего его чрезмерным, что составляет один из элементов умышленной формы вины. См.: Гарбатович Д. Природа вины при превышении пределов необходимой обороны // Уголовное право. 2006. № 3.С. 20. Такое истолкование признака "явности" в юридической литературе является общепризнанным.

Вывод об умышленном характере преступления, предусмотренного ч.1 ст.108 УК РФ, находит подтверждение и в том, что законодатель особо, в отдельной статье выделяет причинение смерти по неосторожности (ст.109 УК РФ).

Обязательным объективным признаком преступного превышения пределов необходимой обороны является наступление последствия, ибо только при его наличии правомерно говорить о наказуемом эксцессе обороны вообще. Необходимо отметить, что причинение смерти нападающему в результате объективного превышения пределов допустимого может явиться последствием не только противоправного, но и правомерного поведения обороняющегося. Уголовный же закон признает преступлением причинение только явно чрезмерного вреда при очевидном выходе виновного за пределы правомерной обороны.

Превышение пределов необходимой обороны всегда связано с фактом общественно опасного и чаще всего неправомерного поведения нападающего, которое обычно предшествует по времени самому акту нападения и влияет на характер избираемых мер защиты от него.

Так, С., оскорбив Л. и его жену, спровоцировал драку, в ходе которой неожиданно ударил Л. кухонным ножом в плечо. Л. выдернул застрявший в теле нож и ответил двумя ударами тем же ножом С. в грудь, от которых тот скончался на месте. Казалось бы, причинив телесные повреждения, С. закончил нападение. Но у Л. не было такой уверенности, что насильственные действия не будут продолжены. На следствии Л. пояснил, что у него сложилось такое представление: "кто первый схватит нож, тот останется жить". С учетом обстоятельств дела Л. был оправдан районным судом г. Москвы Электронный архив Измайловского районного суда г. Москвы // Приговор по делу № 1-108/2009 г. .

Обороняющийся в известной мере подлежит уголовной ответственности в силу того, что только от него зависит - превысить или не превысить меры дозволенной обороны.

Отсюда, вина в превышении пределов необходимой обороны - это психическое отношение обороняющегося к процессу осуществления избранного им такого способа обороны, посредством которого последнему причиняется явно чрезмерный вред, наступления которого он желает или сознательно допускает. Ответственность наступает в зависимости от фактически наступивших последствий, а при их отсутствии - от желаемого результата (покушение).

Единственным критерием определения вины и ее форм в таких случаях служит сознание виновным факта превышения пределов необходимой обороны, сознание того факта, с необходимостью или без необходимости причинен данный вред, предвидение возможности причинения общественно опасного вреда.

Посягательство, при защите от которого имеет место превышение допустимых пределов обороны, как правило, оказывается неожиданным для обороняющегося. Умысел при совершении такого преступления является, как отмечалось, внезапно возникшим. При этом он не перестает быть таковым и в случаях, когда обороняющийся осуществляет какие-то приготовительные действия для защиты, по той же причине, что подготовка осуществлялась к обороне, а не к превышению ее пределов. Обороняющийся до начала отражения и пресечения посягательства не помышляет причинить нападающему чрезмерный вред. Он рассчитывает только на отражение посягательства.

Таким примером может служить уголовное дело в отношении П., осужденного по п. "и" ст.102 УК РСФСР Курганским областным судом. Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор суда изменен и переквалифицирован с п. "и" ст.102 УК РСФСР на ст.103 УК РСФСР. По протесту заместителя Председателя Верховного Суда РФ данное дело было рассмотрено Президиумом Верховного Суда РФ См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 17 июня 1998 г. Дело № 348п98. .

21 июня 1996 г. около 24 часов П. вместе с сожительницей Ш. находились на остановке общественного транспорта. В это время к ним подошли А. и В. и стали приставать к Ш.П. попросил оставить Ш. в покое, на что А. и В. ответили нецензурной бранью и избили П., причинив ему легкие телесные повреждения, не повлекшие кратковременного расстройства здоровья. После чего П. остановил машину и уехал на квартиру сожительницы, т.е.Ш. Через некоторое время Ш. вместе с А. пришли на ее квартиру, где находился П., ожидавший Ш. Пока Ш. занималась по дому, укладывала сына спать, А., находясь на кухне с П., оскорблял последнего, избивал, издевался, угрожал убийством, говорил, что П. не мужчина и пусть он лучше пойдет погуляет, пока А. будет спать с Ш., поскольку П. ничего не сможет сделать. Все это продолжалось в течение нескольких часов. Улучив момент, П. вышел из кухни, взял самодельный пистолет, находившийся в комнате, зарядил его и вернулся на кухню, где предложил А. убраться из квартиры. Данные требования только разозлили А., и он с угрозами бросился на П. Когда А. приблизился к П. и попытался его ударить, П. произвел выстрел в левую половину грудной клетки А. От полученных повреждений А. скончался на месте происшествия.

Президиум Верховного Суда РФ в своем постановлении отметил, что суды первой и кассационной инстанций ошибочно пришли к выводу о совершении П. убийства А. на почве личных неприязненных отношений. Все обстоятельства дела и собранные материалы доказывают, что П. не помышлял об убийстве А., он желал лишь одного, чтобы А. покинул квартиру и прекратил над ним издевательства. П. совершил выстрел из пистолета только тогда, когда А. проигнорировал требования П. и попытался напасть на него. П., защищаясь от нападения А., произвел выстрел в его сторону, сознавая, что таким образом он может причинить любой вред здоровью А.

Если же виновный до начала посягательства готовился причинить нападающему значительно больший вред, чем диктовалось характером и опасностью посягательства, то в основе его действий лежат мотивы и цели, не характерные для рассматриваемого состава преступления. В подобных случаях виновный действует не для защиты правоохраняемых интересов, а с целью самочинной расправы.

При эксцессе обороны, равно как и при необходимой обороне, вред, причиняемый посягающему, не представляет самоцели для обороняющегося. Он причиняется вынужденно, так как является средством (но не целью), препятствующим совершению общественно опасного деяния, средством защиты от нарушения тех правоохраняемых интересов, которые выступают в качестве объекта оборонительных действий. Целью необходимой обороны является защита интересов личности, третьих лиц, государства или общества от преступных посягательств. Причинение смерти является не целью, а средством пресечения преступного посягательства.

Вместе с тем превышение - это следствие нарушения определенных условий, несоблюдение которых хотя и не превращает содеянное в обычное преступление против личности, однако лишает его признака общественной полезности, что позволяет рассматривать деяние как эксцесс обороны.

Вынужденные действия, так же как и их последствия, не могут составлять желания обороняющегося. Нельзя желать того, что не составляет основную цель действия. Следовательно, если при сознании вредности последствий не к ним как цели направлена воля, то налицо косвенный умысел. Этой позиции придерживаются большинство ученых-криминалистов См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации/ Отв. ред. д. ю. н. А.В. Наумов. М., 2009.С. 216. .

Практика подтверждает, что чаще всего убийство при превышении пределов необходимой обороны совершается с косвенным умыслом, при котором виновный, осуществляя защиту, сознает, что действует общественно опасно, предвидит, что в результате его действий посягающему будет причинен вред, явно превышающий тот, к которому стремится потерпевший, и не соразмеряющийся с обстановкой и способом защиты от нападения, однако виновный не желает наступления такого вреда, но сознательно допускает его. Вместе с тем убийство может быть совершено и с прямым умыслом. Однако дела о преступлениях, связанных с эксцессом обороны, с прямым умыслом встречаются в практике значительно реже, чем с косвенным умыслом. Это, в частности, объясняется тем, что при отражении посягательства смерть нападающего не составляет конечной цели действий обороняющегося. Защищаясь, он, как правило, лишь сознательно допускает наступление явно несоразмерного вреда. Нельзя не учитывать, что обороняющийся обычно находится во взволнованном, возбужденном состоянии, так как оборона, пределы которой нарушены, протекает скоротечно и на достаточно напряженном интеллектуальном, волевом и эмоциональном уровнях. Поэтому по общему правилу у обороняющегося нет желания наступления общественно опасного результата в виде смерти потерпевшего. Кроме того, поскольку причинение вреда посягающему является не самоцелью, а лишь средством защиты, то обороняющегося чаще всего устраивает не какой-то конкретный вред, а любой предвиденный им вред, способный, по его оценке, надежно обезопасить правоохраняемые интересы.

Прямой умысел, скорее всего, характерен для ситуаций, в которых потерпевший своими агрессивными действиями постепенно, чаще всего продолжительно, нагнетает негативную, нетерпимую обстановку в определенном замкнутом пространстве (комната, квартира, дом и т.д.), и виновный, предупреждая действия потерпевшего, при очередном издевательстве, угрозах, нанесении побоев, телесных повреждений стремится обезопасить себя, третьих лиц, желая лишить жизни нападающего. Для прямого умысла характерна и ситуация при защите жизненно важных интересов третьих лиц (например, жены, сына, дочери) от особо опасного нападения на них, когда обороняющийся преднамеренно наносит нападающему тяжкий вред.

Типичным для такого случая является уголовное дело в отношении Ф., осужденного по ст.105 УК РСФСР, рассмотренное в кассационном порядке Верховным Судом РФ См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 15 октября 1997 г. Дело № 50-097-45. .

В ночь на 4 сентября 1996 г.Ф. ночевал у В. в квартире ее матери.В. проживал с Ф. достаточно длительное время, поскольку они намеревались создать семью. Около двух часов ночи в дверь квартиры стали стучать и требовать открыть дверь. Хозяйка квартиры И., чтобы не беспокоить соседей, вынуждена была открыть дверь. В квартиру вошли пьяные С., К. и Н., которые стали домогаться половой близости с В. Она воспротивилась этим домогательствам, тогда С., К. и Н. попытались насильно совершить половой акт с В. На помощь В. пришел Ф. и попытался оттащить С. от B. В это время К. ударил Ф. по туловищу сзади, а затем вместе с С. избил его. Решив прекратить бесчинства агрессивно настроенных C, К. и Н., Ф. взял нож и после демонстрации и уговоров покинуть квартиру, при попытке С. отнять у него нож, нанес им удар С. в нижнюю часть бедра. Однако потерпевшие не успокоились и, видя такую развязку дела, предложили Ф. выйти на улицу и там во всем разобраться. Чтобы не нарушать покой соседей и прекратить домогательства в отношении В., Ф. согласился выйти на улицу, но нож он оставил при себе. Как только С., К. и Ф. вышли на улицу, то первые сразу же напали на Ф. и стали избивать его. Защищая свою жизнь и здоровье от трех более молодых по возрасту, физически сильнее и агрессивно настроенных мужчин, Ф. имевшимся у него ножом сначала нанес два удара в область груди С., а затем несколько ударов нанес К. в область груди и живота. Н. стоял в нескольких метрах от дерущихся, и когда Ф. повернулся к Н., то последний убежал с места происшествия.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ согласилась с вынесенным решением суда первой инстанции о квалификации деяния по ст.105 УК РСФСР, оставив приговор без изменения, указав, что "каждый гражданин имеет право на защиту прав и законных интересов как собственных, так и иных лиц от общественно опасного посягательства".Ф. правомерно применил защиту. Однако способ и характер защиты не соответствовали характеру нападения. Поэтому Ф. превысил пределы необходимой обороны.

Однако с подобным решением трудно согласиться. По нашему мнению, Ф., находясь в состоянии необходимой обороны, вправе был применить все средства для защиты своих интересов. К тому же вся обстановка позволяла ему так поступить.

В связи с возможностью совершения анализируемого состава преступления с прямым умыслом возникает вопрос о стадиях совершения данного деяния.

Надо отметить, что преступление, ответственность за которое предусмотрена ч.1 ст.108 УК РФ, совершается под влиянием общественно опасного посягательства или создания реальной угрозы такого посягательства со стороны потерпевшего. До начала посягательства виновный не замышляет совершение преступления и уж тем более не готовится к нему. Стало быть, это преступление совершается по внезапно возникшему побуждению, вызванному нападением, что исключает приготовление к нему. Это положение общепризнано в теории уголовного права и судебной практике. Ввиду очевидности вопроса нет необходимости приводить на этот счет какие-либо дополнительные аргументы.

Что же касается вопроса о возможности покушения на убийство при превышении пределов необходимой обороны, то среди научных и практических работников не обнаруживается единства взглядов. Одни ученые (Дурманов Н.Д., Тишкевич И.С. и др.) считают, что покушение на преступление, предусмотренное ч.1 ст.108 УК РФ, невозможно в силу особенностей института необходимой обороны или субъективной стороны самого преступления. Профессор М.И. Якубович исключает покушение на данное преступление, считая его только неосторожным деянием См.: Якубович М.И. Вопросы теории и практики необходимой обороны. М., 2000.С. 151. . Не допускают покушение и другие ученые (Ткаченко В.И., Шавгулидзе Т.Г. и др.), полагающие, что данный вид убийства может совершаться только с косвенным умыслом. Третья же группа криминалистов (Кириченко Н.Ф. и др.) допускает возможность покушения на преступление, связанное с эксцессом обороны, если защищающийся, явно превысивший пределы необходимой обороны, стрелял в нападающего из какого-либо огнестрельного оружия с намерением убить его, но фактически всего лишь ранил или вообще промахнулся. Аналогичную позицию, по существу, занимают профессора С.В. Бородин и Б.И. Загородников. При этом они правильно исходят из общего положения о возможности покушения на любое преступление, совершение которого возможно с прямым умыслом, к которому они относят и рассматриваемое нами деяние.

При всем этом надо отметить, что в судебной практике дела о покушении на убийство при превышении необходимой обороны встречаются крайне редко. Но интересен тот факт, что подобные дела рассматривались и высшими судебными инстанциями Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1979. № 10.С. 5. . Показательно в этом отношении уголовное дело И. и К. по обвинению их по ст.108 УК РФ, рассмотренное Бауманским районным судом г. Москвы Электронный архив Бауманского районного суда г. Москвы // Приговор по делу № 1-323/07. Цит. по: Истомин А.Ф. Самооборона: право и необходимые пределы. М.: Норма, 2005.С. 126. .

Подсудимые И. и К., потерпевший С. на квартире К. распивали спиртные напитки. В процессе застолья С. стал приставать к жене И., вульгарно с ней обращался, сквернословил. С. на очередные замечания И. ответил нецензурной бранью и несколько раз ударил И. кулаком по голове, лицу, затем стулом по спине, а когда И. упал на пол, С, удерживая его, схватил руками за горло, стал душить. Тем самым С. создал реальную угрозу для жизни И. Последний, сопротивляясь, сумел вырваться, схватил попавшийся под руку нож и нанес им удар С. в грудь, причинив тяжкие телесные повреждения, после чего И. сбежал. Раненый С. напал на К. и стал его избивать чем попало. Последний, защищаясь, нанес ножом еще несколько ударов С. в грудь, от чего тот скончался на месте.

Следствие и суд с учетом орудия преступления, силы удара и жизненно важной области поражения квалифицировали действия И. как покушение на убийство при превышении пределов необходимой обороны, так как он, защищаясь, нанес сильный удар ножом С. в грудь, который, однако, по случайности не повредил крупных кровеносных сосудов и не привел к смерти потерпевшего по обстоятельствам, от виновного не зависящим. Действия К. квалифицировались по ст.108 УК РФ как убийство при превышении пределов необходимой обороны.

Суд, квалифицируя действия И. по данной статье отметил, что он, защищаясь от нападения С. находился в состоянии необходимой обороны. Но само применение ножа явно вышло за рамки дозволенной защиты. Нанесенный удар ножом в грудь и не наступившее от этого удара последствие в виде смерти говорят о том, что виновный И. сознавал свои действия. Нанося удар ножом в грудь С., он понимал, что может причинить вред, опасный для жизни С, но смерть не наступила по причинам, не зависящим от воли виновного.

В диспозиции ч.1 ст.108 УК РФ в качестве обязательных признаков субъективной стороны не называются ни цель, ни мотив. Тем не менее материалы судебной практики позволяют сделать вывод, что и в рамках данного состава преступления мотив и цель являются одними из определяющих признаков для квалификации преступления, для отграничения от смежных составов.

Хотя цель и мотив не указаны в диспозиции ч.1 ст.108 УК РФ, но специальная цель указана в ст.37 УК РФ. Она состоит в защите правоохраняемых интересов. Отсутствие этой цели при совершении действий, вызванных общественно опасным поведением потерпевшего, исключает возможность квалифицировать данное деяние по ч.1 ст.108 УК РФ. Цель, таким образом, фактически является обязательным признаком состава убийства при превышении пределов необходимой обороны. Цель защиты правоохраняемых интересов, как пишет Б.С. Волков, есть "конструктивный признак необходимой обороны, определяющий ее основной смысл и содержание".

Общепризнано, что цель, представляя идеальную модель того результата, к которому стремится преступник, свидетельствует о желании наступления тех последствий общественно опасного деяния, достижение которых причинно обусловливает осуществление этой цели. Под мотивом понимаются факторы активности личности, движущая сила, лежащая в основе действий человека, источник поведения. Иными словами, мотив преступления - это осознанное внутреннее побуждение к достижению определенной цели посредством совершения преступления.

Всякое действие человека (в уголовно-правовом смысле) есть осознанное и волевое поведение, т.е. целенаправленный акт. Человек (в плане как преступного, так и правомерного поведения) прежде чем действовать, ставит перед собой цель, а затем уже выбирает средства для ее достижения. При правомерной обороне, согласно ст.37 УК РФ, цель обороняющегося - защита интересов личности, третьих лиц, интересов общества, государства, которая представляет собой идеальное отражение предметной ценности, коей обладает сам результат этой полезной деятельности.

Цель лица, умышленно превысившего пределы необходимой обороны, представляет собой желание одновременно защитить свои интересы, интересы третьих лиц, государства, общества путем причинения вреда нападающему. Однако этот вред объективно выходит за пределы допустимого.

Совершая преступление, предусмотренное ч.1 ст.108 УК РФ, виновный хотя и действует в целях пресечения посягательства, но вместе с тем сознает, что выполняет поставленную цель общественно опасным способом. Следовательно, целью действий, составляющих превышение пределов необходимой обороны, является защита правоохраняемых интересов от посягательства и пресечение его при наличии сознания того, что способ ее достижения общественно опасен.

Мотив непосредственно связан с целью. Связь мотива и цели лежит в основе поведения, придает ему определенный логический смысл. Мотив и цель - понятия соотносительные.

Мотив, как побуждение к действию, не возникает сам по себе. Он всегда детерминирован какими-то обстоятельствами. В преступлении, предусмотренном ч.1 ст.108 УК РФ, мотив связан с посягательством и вытекает из него. Преступное посягательство всегда создает угрозу общественным отношениям. Эта опасность вызывает потребность в ее устранении. При эксцессе обороны виновный сознает, что он предотвращает нападение общественно опасными действиями. Осознание способа действия при эксцессе обороны делает мотив действия не только полезным (поскольку он связан с целью защиты интересов), но и социально опасным (поскольку он генерирует поведение, причинившее чрезмерный вред). Таким образом, мотивом действий, совершенных при превышении пределов необходимой обороны, является трансформированная в побуждение потребность в устранении возникшей в результате посягательства угрозы правоохраняемым интересам, общественным отношениям, благам при наличии сознания о вредоносном способе ее удовлетворения.

Общепризнано, что мотив действия становится мотивом преступления только тогда, когда само действие запрещено уголовным законом.

Отсюда следует, что всякое умышленное преступление, каковым и является убийство при превышении пределов необходимой обороны, имеет антиобщественный мотив. Например, если лицо умышленно превысило пределы необходимости, то оно соответствующим образом мотивирует сознательно избранные явно несоответствующие нападению меры обороны. Однако из этой общей мотивации необходимо выделить мотив, побуждающий прибегнуть к явно преступному средству. Это и будет преступный мотив. Он объясняет, почему виновный, преследуя конечную общественно полезную цель защиты правоохраняемых интересов, решается осуществить ее преступным способом (боязнь подвергнуться нападению со стороны источника опасности или опасение за свою жизнь или жизнь своих близких, третьих лиц и т.д.). Есть основание считать, что при превышении пределов необходимой обороны возможно, как правило, сочетание различных мотивов, в числе которых могут быть и низменные побуждения (месть, ревность, озлобленность, ненависть и т.д.), не определяющие мотивации поведения. Основными мотивами являются побуждения, которые характерны для необходимой обороны, - стремление избежать грозящей опасности, защитить правоохраняемые интересы, сознание морального долга, чувство патриотизма, гражданственности, стремление отличиться, получить одобрение своих поступков. Важно, чтобы эти мотивы не противоречили цели защиты. Если же обороняющийся руководствовался мотивами, явно не соответствующими указанной цели (месть, ревность, хулиганские побуждения и т.д.), его действия, связанные с причинением вреда нападающему, должны рассматриваться как совершенные в состоянии физиологического аффекта либо на общих основаниях.

По этому поводу можно сослаться на уголовное дело в отношении К., осужденного судом первой инстанции по ст.103 УК РСФСР. Кассационная инстанция оставила приговор без изменения, но Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия К. со ст.103 УК РСФСР на ч.1 ст.107 УК РФ См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 9 сентября 1998 г. Дело № 858п98. .

10 июля 2005 г. поздно вечером между отчимом К. и пасынком У., находившимися в состоянии алкогольного опьянения, в доме, где они совместно проживали, произошла ссора, перешедшая в драку. В ходе драки У., молодой и физически превосходящий К., выволок последнего во двор, вытащил из кармана перочинный нож и, угрожая убийством, раскрыл его, стал двигаться в направлении к К., но К., увернувшись от удара У., смог сбить его с ног, отнял нож и нанес У. несколько ударов по жизненно важным областям тела. У., несмотря на полученные телесные повреждения, продолжал инстинктивно оказывать сопротивление, но никакой опасности для К. не представлял.К. с целью доведения своего умысла до конца со словами "не выживет" нанес потерпевшему еще два удара в шею, которые и привели к смерти У.

Исходя из обстоятельств дела, К. в начале действий У. находился в состоянии необходимой обороны, но в тот момент, когда У. были нанесены телесные повреждения и последний уже не представлял общественной опасности, тем более он был еще и в сильной степени опьянения, состояние необходимой обороны прекратилось. Нанося два удара в шею У., К. совершил эти действия из мести за прошлые неправомерные действия У. в отношении К. и своей матери. Так, У., около 10 лет проживая совместно с матерью и отчимом К., нигде не работал, пьянствовал, отбирал зарплату, постоянно истязал и избивал их. За два дня до происшествия У., находясь в состоянии алкогольного опьянения, совершил со своей матерью насильственный половой акт. Все эти неправомерные действия У. аккумулировались в сознании К., и последний разрядил свой гнев в процессе очередного пьяного издевательства со стороны У. Поэтому Президиум Верховного Суда РФ при разрешении этого вопроса совершенно справедливо отметил, что "К. совершил преступление под влиянием сильного душевного волнения, вызванного неправомерными действиями У., который сам начал противозаконные действия против К., в пьяном виде затеял драку, вынул нож. Он был отрицательной личностью, часто издевался над К., общественной работой не занимался, пьянствовал, у него был плохой нрав в состоянии опьянения".

При превышении пределов необходимой обороны, так же как и во время действий в состоянии необходимой обороны, лицо руководствуется побуждениями защитить свои интересы, интересы третьих лиц, государства, общества от общественно опасного посягательства. Поэтому, если обороняющийся, отразив посягательство, совершит убийство из мести за причиненное зло, его действия необходимо квалифицировать не по ч.1 ст.108 УК РФ, а как умышленное убийство без отягчающих обстоятельств. Необходимо также отметить, что при эксцессе обороны, когда посягающему причиняется вред, явно не соответствующий посягательству, не представляющему, однако, большой общественной опасности, наиболее типичными мотивами обороняющегося, находящегося в неблагоприятной обстановке, являются побуждения, связанные с устранением или избежанием нависшей опасности со стороны лица или группы лиц, имеющих над ним явное превосходство. Иными представляются мотивы превышения пределов достаточного вреда, когда обороняющийся, имея явное преимущество над посягающим, сознавая свое превосходство и понимая, что для успешного предотвращения или пресечения посягательства достаточно применить менее значительный вред, тем не менее, умышленно убивает посягающего. Именно в основе таких действий лежат смешанные мотивы, где преобладающими побуждениями являются озлобленность, ненависть, гнев, месть и т.д. наряду, конечно, с основным мотивом - стремлением устранить опасность, нависшую над правоохраняемыми интересами.

Подобная мотивация согласно данным, полученным в процессе анализа практики применения нормы о превышении пределов необходимой обороны, в большей степени характерна для ситуаций, когда принимаются оборонительные меры при защите интересов личности, т.е. самого обороняющегося, его близких, знакомых и других лиц, и реже - при защите интересов общества и государства. Следует, однако, заметить, что и побуждения убийства при превышении пределов необходимой обороны могут дополняться элементами мести, гнева. Было бы отступлением от истины полагать, что человек, отражая нападение, остается беспристрастным, холодно расчетливым, эмоционально уравновешенным. Напротив, в действительности обороняющийся отнюдь не всегда способен действовать по схеме "удар - ответный удар". Подвергшись нападению преступника, защищающийся вправе применить и несколько чрезмерные средства, меры для защиты своих интересов, интересов третьих лиц, подчас вкладывая в ответные действия и свое справедливое возмущение и реализуя стремление проучить нападавшего, "преподав урок правильного поведения". Однако месть в таком случае, разумеется, лишена низменного характера и сама по себе не может обосновать квалификацию действий обороняющегося по ч.1 ст.105 УК РФ. Правильно квалифицировать подобное деяние можно, только установив конкретное содержание основного мотива убийства. И в случае, если преобладающим генеральным мотивом явилось стремление отразить посягательство во имя защиты определенных интересов, убийство посягающего должно квалифицироваться по ч.1 ст.108 УК РФ.

Итак, конкретные мотивы и цели имеют большое значение для квалификации убийства при превышении пределов необходимой обороны по ч.1 ст.108 УК РФ. Лицо, подвергшееся нападению, может использовать посягательство как предлог для расправы над нападающим, руководствуясь мотивом мести, злостью на нападающего (практике известны такие случаи). Разумеется, такие низменные мотивы и цели не имеют ничего общего с мотивами и целями, характерными для необходимой обороны и ее эксцесса. Поэтому если мотивом убийства посягающего были исключительно месть, гнев, злоба, а целью - сведение счетов, расправа, то это преступление должно квалифицироваться как посягательство на жизнь без смягчающих обстоятельств (ч.1 ст.105 УК РФ). Такая позиция является господствующей в судебной практике, поэтому выводы Президиума Верховного Суда РФ по делу К. являются ошибочными.