Норма права: понятие, структура, виды

Попыткой преодолеть обозначенные недостатки стало изложенное выше предположение о том, что правовая норма состоит из трех элементов (т.е. составных частей) -- гипотезы, диспозиции и санкции.

Структура правовой нормы существует объективно как неразрывная связь правила поведения (диспозиция) с условиями и пределами его применения (гипотеза) и способом охраны от нарушений (санкция). Формула «если -- то -- иначе» является применением к каждой из правовых норм общего правила, которое может быть выражено следующим образом: «Находясь на территории государства (или: будучи гражданином государства), необходимо соблюдать законы этого государства; в противном случае государство применит к нарушителю правовых норм меры принуждения». Конкретизация этого положения применительно к отдельным нормам дает возможность определить, кто и при каких условиях должен следовать норме, что именно нужно сделать для ее реализации, какими мерами государственного принуждения она охраняется от нарушения.

В структуре правовой нормы выражены специфические качества права, отличающие его от других социальных регуляторов. Гипотеза определяет возможные, типичные и в случае спора доказуемые обстоятельства, при которых реализуется норма; гипотеза и диспозиция адресованы разуму и воле участников общественных отношений и рассчитаны на ситуации, когда возможен выбор различных вариантов поведения, и определяют (в диспозиции) тот вариант, который соответствует выраженной в праве государственной воле. Наконец, санкция должна выражать способность государства принуждать к соблюдению нормы, пресекать ее нарушения, восстанавливать нарушенное право. Если гипотеза определяет пределы (объем) действия и применения нормы, а диспозиция -- способ ее регулирующего воздействия на поведение людей и общественные отношения, то в санкции выражен способ охраны правовой нормы от нарушений.

Структура правовой нормы основывается на взаимосвязи, системности правовых норм. Системность является существенным качеством права -- правовые нормы неразрывно связаны между собой, в определенных аспектах выступают как диспозиции, имеющие свои гипотезы и санкции, в других -- как элементы гипотез или санкций других норм; санкция одной нормы становится диспозицией при нарушении охраняемой нормы и применении мер принуждения к правонарушителю; гипотезы также в определенном аспекте становятся диспозициями, указывающими, каким именно обстоятельствам следует придавать юридическое значение. Так, с точки зрения пешеходов и водителей транспортных средств, соблюдение правил дорожного движения является обязанностью (диспозиция), а административные взыскания за невыполнение обязанности -- санкцией, способом принуждения к соблюдению этих правил; с точки зрения государственных органов и должностных лиц, уполномоченных рассматривать дела об административных правонарушениях, та же самая норма выступает в другом аспекте: гипотезой становится описание административного правонарушения, диспозицией -- обязанность применить взыскание в установленных законом пределах и соответствующей процессуальной форме; способом же обеспечения этой обязанности (санкцией) является отмена незаконного и необоснованного постановления по делу об административном правонарушении, а также меры персональной ответственности должностных лиц, виновных в бездействии либо в неправильном применении закона.

С системностью права связана специализация правовых норм. Ряд отраслей права определяет санкции и порядок их применения (уголовное и уголовно-исполнительное право, уголовный и гражданский процесс), в пределах самих отраслей права в особые институты выделены нормы, определяющие санкции за правонарушения (институты имущественной ответственности в гражданском праве, материальной и дисциплинарной ответственности -- в трудовом праве и др.). В результате целый комплекс норм нередко охраняется от нарушений общей санкцией, неразрывно связанной с каждой из норм, составляющих комплекс. С другой стороны, общий для ряда норм права характер имеют некоторые положения об условиях их применения (определения субъектов права, их правовых статусов, правила действия правовых норм во времени, в пространстве, по кругу лиц, определения правового режима различных видов имущества и др.). Эти общие для ряда норм положения также входят в каждую из них, что обнаруживается при логико-систематическом толковании текстов нормативно-правовых актов.

Логическая структура правовой нормы имеет большое значение для совершенствования практики применения правовых норм. Системность права, неразрывная связь и согласованность правовых норм, «элементы» которых содержатся в различных нормативных актах (или статьях, разделах закона), при решении любого юридического дела требуют тщательного изучения всех тех положений законодательства, которые связаны с применяемым правоположением. Громадным достоинством трехэлементной схемы как раз и является то, что она побуждает практических работников к тщательному и всестороннему анализу нормативного материала во всем его объеме, к сопоставлению неразрывно связанных между собой статей нормативных актов, к выделению и сопоставлению «элементов», образующих одно правоположение, к определению условий применения правовой нормы, ее содержания, последствий ее нарушения. Такой ориентации не дает двухэлементная схема, отгораживающая «китайской стеной» одну статью закона с ее «двумя элементами» от других статей, замыкающая анализ юридических норм рамками анализа формулировок отдельных статей и параграфов, подходящая к изучению права не с точки зрения системности, взаимосвязи правовых предписаний, а с точки зрения их разрозненности, разобщенности, бессвязности.

Логическая структура правовой нормы дала возможность решить ряд теоретических проблем, неразрешимых с позиций «двухэлементной структуры». Такова, как отмечено, проблема специфики права, состоящая в охране его государственным принуждением. Признавая необходимость такой охраны, авторы, не считающие санкцию необходимым элементом (или атрибутом) каждой правовой нормы, допускают ряд противоречий («нормы без санкций обеспечиваются государственным принуждением или санкциями других норм») либо необоснованных суждений (таковы суждения о противоправности или неправомерности отказа от использования субъективного права) См.: Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. «Вопросы теории права». Москва. 1961. С. 159, 161-162, 166 и др..

Разобщая элементы одной нормы по разным статьям законов, критики «трехэлементной структуры» не могли понять механизм действия и реализации правовых запретов и приходили к диковинным выводам, что «уголовно-правовые нормы вообще не нарушаются и не могут быть нарушены теми, к кому они применяются, так как нарушение этих норм практически возможно только со стороны суда, который обязан их применять» Томашевский Н.П. «О структуре правовой нормы и классификации ее элементов». Вопросы общей теории советского права. Москва. I960. С. 218. Автор называет убийство, тайное похищение чужого имущества, оскорбление, распространение клеветнических измышлений деяниями, вполне соответствующими правовым нормам (там же. С. 217-- 218)..

Как отмечено, логическая структура правовой нормы критиковалась по основаниям, некоторые из которых заслуживают внимания. Во-первых, в действующих нормативных актах трудно (если вообще возможно) найти статью, которая соединила бы все три элемента правовой нормы, тогда как текстов, построенных по формуле «если -- то», в законодательстве предостаточно. Во-вторых, в системно-логическом толковании права, в результате которого конструируются все три элемента правовой нормы, надобность возникает при решении юридических споров, при применении правовых норм или при подготовке и принятии новых нормативных актов, но не при обычном для повседневного обихода определении ближайших юридических результатов тех или иных поступков и обстоятельств.

Не случайно в последние годы наметилось сближение поначалу противоположных взглядов на структуру правовой нормы. Во-первых, сторонники «трехэлементной структуры» правовой нормы ввели в категориальный аппарат теории права понятие «нормативное предписание», под которым понимается сформулированное в тексте нормативного акта логически завершенное положение, направленное на регулирование определенного вида общественных отношений См.: Мицкевич А.В. «Акты высших органов советского государства». Москва 1967. С. 34 и след.. Тем самым снимается то возражение против «трехэлементной структуры» правовой нормы, что в ней как бы «растворяются» относительно самостоятельные предписания права, способные регулировать поведение людей и общественные отношения и потому обособленные в тексте нормативного акта. Открывается также путь к углубленному анализу закономерностей связи текстов нормативных актов с содержащимися в них правовыми предписаниями.

Во-вторых, теоретическое и практическое значение «трехэлементной структуры» правовой нормы стало признаваться ее авторитетными критиками. В результате понятие «норма права» исследуется в двух аспектах: 1) логическая норма и 2) норма-предписание. Логическая норма -- это та же «трехэлементная структура» (гипотеза -- диспозиция -- санкция), рассматриваемая как способ (закон) связи правовой системы на уровне ее первичных элементов См.: Алексеев С.С. «Проблемы теории права».Т.1. Свердловск, 1972. С. 215, 222 и след; он же. «Структура советского права». Москва. 1975. С. 30 и след., 83 и след..

С этих позиций логическая структура правовой нормы признается не только одним из важных понятий общей теории права и соответственно ориентиром доктринального толкования действующего законодательства подготовки предложений о его совершенствовании, но и основой логического толкования закона при его применении, т.е. при выявлении обстоятельств, имеющих значение для решения дела, определении содержания прав и обязанностей сторон правоотношения, а также санкций, обеспечивающих защиту этих прав и исполнение соответствующих обязанностей.

5. Соотношение норм права и текстов нормативных актов

Основным источником (формой) права нашей страны являются нормативные акты, в текстах (разделах, частях, статьях) которых излагаются правовые нормы.

При подготовке и принятии нормативных актов обязательно учитываются специфические признаки правовых норм (общий характер, неперсонифицированность, обращенность в будущее и др.) и их структура (каждое правило должно иметь обозначение условий применения и охраняться государством от нарушения). Однако норма права не тождественна статье закона, а структура последней не совпадает со структурой правовой нормы. Это определяется рядом обстоятельств.

В одной статье нормативного акта (и даже в одном нормативном акте) не могут быть выражены в полном объеме все элементы, из которых состоит правовая норма. При подготовке, принятии и издании нормативного акта правовой материал по правилам законодательной техники группируется таким образом, чтобы акт был компактен, а его предписания легко воспринимаемы. Поэтому при подготовке проекта закона или иного нормативного акта его текст делится на разделы, статьи, части статей; в кодексах -- на главы, разделы или на общую и особенную части. В начале многих нормативных актов обозначаются положения, имеющие отношение ко всем последующим разделам, связанные со многими или со всеми нормами данной отрасли права. Объединение близких по своим предписаниям норм или их частей в одну статью или раздел нормативного акта позволяет избежать повторений и длиннот Так, положение ст. 23 Уголовного кодекса РФ относится ко всем нормам Особен-ной части Уголовного кодекса, и ее отсутствие в Обшей части Кодекса потребовало бы включения в каждую статью Особенной части формулировки: «лицо, совершившее дан-ное преступление в состоянии опьянения, подлежит уголовной ответственности».. Изложение одной правовой нормы в разных нормативных актах иногда обусловлено различием компетенции органов, определяющих разные части правовой нормы Это неизбежно, например, при издании бланкетных норм; так, административная ответственность за нарушение ветеринарно-санитарных правил определена Кодексом РФ об административных правонарушениях, сами же эти правила устанавливаются мест-ными органами власти и управления.. В разных статьях нормативных актов, а то и в разных кодексах содержатся материально-правовые и процессуальные нормы. В результате элементы одной нормы обычно размещаются в разных статьях нормативных актов, и, наоборот, одна статья может содержать части нескольких норм.

Частицы, элементы правовых норм находят выражение в статьях, пунктах, параграфах текстов нормативных актов в виде определений общего характера, обладающих рядом признаков норм. Как отмечено, те из них, которые представляют собой логически завершенные, обязательные для соблюдения положения, называются нормативными предписаниями. Некоторые нормативные предписания по содержанию и логической структуре («если -- то -- иначе») близки к правовой норме, но и они не могут применяться без учета общих и других положений законодательства, в соединении с которыми они только и могут образовать норму; другие правовые предписания логически строятся по форме: «если -- то»; есть и такие, что не имеют другой структуры, кроме грамматической Некоторые части статей нормативных актов (особенно «отсылочные») вообще не образуют правовых предписаний (например: «те же действия, совершенные повторно, влекут...» и т.д.)..

Формулировка многих правовых предписаний строго зависит от содержания выражаемых ими правовых норм; таковы управомочивающие, обязывающие, запрещающие нормы права. Последние (запрещающие) нередко вообще как бы выносятся за рамки ряда норм и целых отраслей права, в пределах которых находятся охраняемые ими диспозиции, и формулируются как перечни деяний, которые запрещено совершать (составы преступлений и других правонарушений), и санкций, соответствующих качествам и тяжести этих деяний (уголовные кодексы, кодексы об административных правонарушениях, положение о материальной ответственности рабочих и служащих и др.). При помощи этих санкций, как отмечено, охраняются обширные комплексы различных отраслей права; таковы также положения Гражданского процессуального кодекса, регулирующие исполнительное производство: как санкция они связаны с рядом норм гражданского, трудового, семейного, административного, уголовного права; общий характер (по отношению ко всему гражданскому праву) имеет предписание о возмещении убытков. Существование в законодательстве правовых предписаний, выражающих общие для многих норм санкции, облегчает деятельность законодателя -- при дальнейшем развитии права учитывается, что новые нормы права (диспозиции) включаются в комплекс норм, уже охраняемый определенной санкцией.

Важное место среди нормативных подписаний занимают обобщения условий действия и применения правовых норм. Таковы содержащиеся в законах и других нормативных актах общие положения о субъектах права, их видах и правовых статусах, об условиях действия нормативно-правовых актов, порядке их реализации, о процедурах решения юридических споров, о правовом режиме различных имуществ и др. Нормативные предписания такого уровня в процессе реализации права осуществляются через правовые нормы, регулирующие поведение отдельных лиц; вместе с тем они имеют самостоятельное значение в системе средств правового воздействия. Особенное значение среди нормативных предписаний имеют законодательные определения основных прав и свобод граждан. Обычно они излагаются в конституциях или в специальных нормативно-правовых актах (Декларация прав человека и гражданина, Билль о правах). После Второй мировой войны ряд основных прав и свобод закреплен в международных документах Всеобщая Декларация прав человека (1948), Международный пакт об экономичес-ких, социальных и культурных правах и Международный пакт о гражданских и полити-ческих правах (1966)., положения которых признаны обязательными в Российской Федерации.

Нормы права и статьи законов не всегда тождественны по той причине, что тексту нормативного акта, как и любому литературному произведению, нередко свойственны образность, ориентация на массовое правосознание, обращенность к общественному мнению. Так, для нашего уголовного законодательства традиционны условные, как бы неправильные, формулировки: «преступление (хищение, вымогательство, убийство, клевета, хулиганство, разбой, мошенничество, получение или дача взятки, заведомо ложный донос и т.д.) наказывается...», хотя на самом деле наказывается не преступление, а преступник (вор, убийца, взяточник, хулиган, мошенник, клеветник и т.п.). В законодательстве используются условные термины; например, «молодой специалист» может оказаться по возрасту далеко не молодым работником, осваивающим новую для него специальность и потому имеющим право на некоторые льготы. В ряде статей нормативных актов для смыслового усиления должное описывается как сущее: «Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого»; «Депутату обеспечиваются условия для беспрепятственного и эффективного осуществления его прав и обязанностей». В тех же целях (для смыслового усиления, образного выражения непререкаемости закона) запрещенное порой характеризуется как вообще невозможное: «Никто не может быть произвольно лишен жизни»; «Собственность не может использоваться в целях, противоречащих интересам общества, правам других граждан».

Одним из наследии времен, когда законодательство было формой пропаганды, является наличие в текстах законов идеологических и политических сентенций, имеющих программный, но не юридический характер. Стремление придать текстам законов непременно политическое звучание приводило к тому, что эти тексты неправильно выражали правовые нормы. Так, если в законах говорится об обжаловании в суд «незаконных действий» должностных лиц и государственных органов (вариант: «действий, нарушающих права и свободы граждан»), получается так, что суд может принимать жалобы только на действия, незаконность которых где-то и кем-то уже установлена (зачем тогда вообще обращаться в суд?), а жалобы на законные действия принимать вообще не должен, хотя бы жалобщик и считал свои права нарушенными. В другом нормативном акте определялся порядок возмещения ущерба, причиненного гражданину «незаконными действиями органов следствия, дознания, суда»; выходило, что ущерб, причиненный законными, но ошибочными действиями этих органов, возмещению не подлежит.

Различие между нормами права и статьями законов и в том, что в тексте нормативного акта могут содержаться не только нормативно-правовые предписания, но и индивидуальные распоряжения, а также обоснования нормативного акта, фактические утверждения, программные положения, призывы, декларации, правила общежития, морально-политические нормы и принципы, не связанные непосредственно с механизмом правового регулирования. Право же состоит из норм, выраженных через правовые предписания. Это различие способно порождать противоречия между правом и текстом закона, которые могут осложняться и обостряться в связи с тем, что в массовом сознании исторически сложилось преобладание преимущественно моральных критериев и норм, а также бытуют порой негативные оценки юридических категорий как сугубо «формальных», а то и «бюрократических». Эти оценки и критерии могут вести к тому, что при обращении к закону часть общественного правосознания признает в нем «своими» и примет только те положения, которые не являются собственно юридическими, а представляют собой описание в тексте закона социальных ценностей, изложение программных положений, выражение общественно-политических, нравственных, идеологических принципов и норм. На практике это противоречие, если в структуре закона собственно юридические предписания не обособлены от морально-политических и иных положений, может вести к досадным недоразумениям и трагическим разочарованиям («в законе сказано так, а суд решил как-то иначе»).

Существуют, наверное, еще и другие различия и противоречия между законом и действующим правом. Если такие противоречия своевременно не осознаются и не преодолеваются, авторитету закона причиняется ущерб: коль скоро не все содержание вступившего в силу закона оказывается действующим правом, он воспринимается как нечто декларативное, что-то обещающее, но на практике ничего не дающее. Важной задачей правоведения является разработка механизма перевода тех положений закона, которые носят самый общий, абстрактный характер, в нормативные предписания, через которые эти законоположения воплощаются в систему правовых норм, регулирующих поведение членов общества.

С тревогой отмечалось, однако, что в правоведении обнаружились недостаток нормативного мышления, недостаточное умение нормативно выражать мысли и намерения в проектах законов См.: «Советское государство и право». 1987. № 9. С. 23.. Привычка ученых-юристов мыслить в основном политическими, идеологическими, социологическими категориями нередко влияет на качество подготовки проектов нормативных актов, где предписание должного порой заменяется описанием существующего, точное определение прав и обязанностей подменяется рассуждениями об их социально-политическом значении, запреты и санкции за правонарушения если и упоминаются, то в самой неопределенной, расплывчатой форме.

Особенно сложной для современного отечественного правоведения стала проблема соотношения правовых норм и статей (текстов) Конституции. То обстоятельство, что не все положения Конституции имеют юридическое содержание, общеизвестно и официально признано Конституционным Судом Российской Федерации Так, в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации «По делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного закона) Тамбовской области» от 10 декабря 1997 г. говорится: «Юридическое содержание использованного в Уставе области понятия финансового, валютного, кредитного регулирования отличается от конституционного содержания этого понятия» (СЗ РФ. 1997. № 51. Ст. 5877)..

В теории права сложились три основных мнения о юридической природе конституционных норм.

Одни теоретики вообще не считают Конституцию правом, ссылаясь на то, что содержащиеся в ней правила невозможно осуществить в принудительном порядке См., например: Шершеневич Г.Ф. «Общая теория права». Т. 1. Вып. 1. Москва. 1995. С. 202, 251.. Другие правоведы считают правовыми нормами все вообще тексты, содержащиеся в конституциях О взглядах О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородского наст. 1 Конституции СССР 1936 г. см. выше, § 3..

Третье направление в изучении конституционных норм признает, что ряд положений (текстов) Конституции носит программный или декларативный характер, торжественно провозглашая цели и задачи государства, основные принципы его организации и деятельности, его зависимость от народа, а также некоторые нравственные нормы. Признание, что наряду с правовыми нормами в Конституции содержатся неюридические положения, не только никак не умаляет, вопреки опасениям отдельных авторов, авторитет Конституции (декларативные положения традиционно содержатся в конституциях всех стран континентальной Европы) Отмечая особенности образа мышления английских юристов, Р. Давид пишет: «Юрист континентальной Европы видит в праве принципы социального порядка. Он оценивает право в свете этих принципов; он говорит о принципах политической свободы, социальных правах, святости собственности и договоров, а практикам оставляет заботу о проведении этих принципов в жизнь.

Английский же юрист -- своего рода наследник практиков, как правило, с недове-рием относится к тому, что считает пустыми словами: что стоит какое-либо правовое положение или принцип, если на практике не существует способов для его осуществле-ния? ...Англичане не воспринимают европейских правовых норм: они им кажутся часто просто общими принципами, выражающими какие-то пожелания морального порядка или устанавливающими скорее политическую программу, а не нормы права» (Давид Р. «Основные правовые системы современности». Москва. 1988. С. 301, 330)., но и дает возможность вывести на первый план проблему реализации тех конституционных положений, которые имеют юридический характер, но не могут быть воплощены в действующее право без дополнительного правового нормотворчества.

Проблема заключается в том, что ряд положений, содержащихся в Конституции, не достигли того уровня конкретизации, при котором было бы можно говорить о существовании правовых норм, способных однотипно воплощаться в общественные отношения. Как отмечено, в законах и иных нормативных актах нет ничего собственно юридического, кроме формулировок прав, обязанностей, условий их возникновения, а также запретов и санкций за их нарушение. Вся проблема реализации закона начинается с разработки правовых норм как моделей правоотношений, способных peгулировать поведение людей и организаций посредством собственно юридических связей (взаимных прав и обязанностей). Для претворения общих положений закона в реально осуществимое право необходимо учесть такое предъявляемое к правовым нормам требование, которое именуется «формальной определенностью». Суть дела в том, что право может успешно функционировать лишь при условии бесспорности, недвусмысленности, а также доказуемости условий возникновения прав и обязанностей (возникло правоотношение или не возникло?), точности определения содержания правоотношения (что именно необходимо делать или не делать для выполнения обязанности; каковы гарантированные возможности поведения управомоченного), ясности запретов (чего нельзя делать?) и санкций за их нарушение. Лишь при выполнении этих условий тексты законов образуют нормативные предписания, складывающиеся в нормы права. Без этого суждения о прямом действии Конституции (и любого закона) остаются практически неосуществимыми.

В действующей Конституции Российской Федерации содержатся положения, для реализации которых требуется принятие дополнительных законов. Таково, в частности, право гражданина на замену военной службы альтернативной гражданской службой в случаях, предусмотренных ч. 3 ст. 59 Конституции. Поскольку соответствующий федеральный закон, предусмотренный той же статьей, еще не принят, названное право осуществить невозможно; поэтому Конституция в данном случае имеет прямое действие лишь по отношению к органам законодательной власти, которым надлежит принять соответствующий закон, а также органам правосудия, оправдывающим тех, кто отказывается от военной службы по основаниям, указанным в ст. 59 Конституции.

В юридической литературе давно и неоднократно отмечалась неосуществимость ряда конституционных положений без принятия нормативных актов, детализирующих эти положения до той степени абстрактности, которая способна воплотиться в конкретных правоотношениях См.: Халфина P.O. «Общее учение о правоотношении». Москва. 1974. С. 56-57; Михале-ва Н.А. «Социалистическая конституция (проблемы теории)». Москва. 1981. С. 127 и след.; Стумбина Э.Я., Кузнецов А.В., Эглитис В.В. «Механизм реализации конституции (государ-ственно-правовой аспект)». Рига. 1984.. Однако правоведение, насколько известно, еще не пыталось определить, что собой представляют с позиций теории права конституционные положения, которые, по замыслу законодателя, направлены на правовое регулирование, но не могут быть реализованы в правовой системе, так как они еще не получили в текущем законодательстве развития и конкретизации, необходимой для их практического воплощения в общественных отношениях и правопорядке. Бытующие наименования их «нормами-принципами», «в известном или определенном смысле специфическими нормами особого рода» лишь подтверждают, что правовые нормы в соответствующих текстах законов еще не воплощены.

В теоретическом плане эта проблема усложняется тем, что в последние годы в учебной и научной литературе распространилось противопоставление права и закона, основанное на предположении, что право (мера свободы) всегда хорошо и справедливо, а закон (текст нормативного акта) нередко бывает несправедливым и плохим. Однако неосуществимость ч. 3 ст. 59 Конституции Российской Федерации являет яркий пример прямо противоположного соотношения, когда хорошему и справедливому закону не только не соответствует осуществимое право, но и в общественной жизни из-за этого возникают правовые конфликты и аномалии.

Разумеется, лучше всего было бы, если бы каждый закон с самого начала был законом прямого действия, состоял из правовых предписаний, не требующих развития и конкретизации в других нормативно-правовых актах. Тогда перед правоведением практически могла бы и не возникнуть проблема различий и противоречий между нашими правом и законом. Такие различия, однако, объективны и проявляются в ряде противоречий, недостаточное внимание к которым может существенно препятствовать претворению закона в жизнь.

К ним относится, прежде всего, противоречие между абстрактностью отдельных предписаний закона, лаконично определяющего основные принципы правового регулирования определенной сферы общественной жизни, и конкретностью этой сферы, многообразием и индивидуальной неповторимостью составляющих ее жизненных ситуаций и отношений. Данное противоречие нередко требует такой конкретизации общих положений закона в подзаконном нормотворчестве, которое, не сужая сферу действия закона и вполне соответствуя его принципам, содержало бы «формально-определенные нормы», отражающие типические черты соответствующих ситуаций и отношений и определяющие (в общей форме) достаточно конкретные способы их регулирования юридическими средствами в полном соответствии с целями закона. Нерешенность этого противоречия делает закон практически неосуществимым (при чрезмерной абстрактности содержащихся в нем положений), либо ограничивает сферу его действия (при чересчур детальном, дробном регулировании соответствующих отношений подзаконными актами), либо может даже вести к искажению целей и смысла закона (при подмене закона лавиной ведомственных инструкций, противоречащих замыслу законодателя).

Для повышения эффективности правового регулирования немалое значение имеют совершенствование законодательства, его систематизация, изложение правовых норм общепонятным языком, широкое применение правил законодательной техники. Правовой нормой трудно руководствоваться, если ее элементы размещены в большом числе нормативных актов, часть изданий которых не всем доступна, а последующие изменения не всегда общеизвестны. Политические и моральные сентенции уместны не в тексте нормативных актов, а если без них почему-либо трудно обойтись, -- в преамбулах. Законодатель должен стремиться к точному выражению своих мыслей и намерений в тексте законов без иносказаний и двусмысленностей; если закон не является законом прямого действия, а содержит обещания принять дополнительные нормативные акты о порядке реализации тех или иных правоположений, то обещанные акты должны быть оперативно подготовлены и приняты, дабы законодательство не содержало неосуществимых положений. Серьезные преграды на пути реализации права создают противоречия в текстах нормативных актов, дающие основания логически конструировать разные по содержанию правовые нормы, относящиеся к одному и тому же случаю, отношению. Особенно опасны для практики правового регулирования противоречия между содержанием законов и подзаконных актов, если последним отдается предпочтение государственными органами и должностными лицами, применяющими правовые нормы.

Во всех странах, где нормативные акты являются основным источником права, существует проблема соотношения «буквы» и «духа» закона, обусловленная тем, что, во-первых, мысль законодателя не всегда достаточно точно выражена в тексте нормативных актов, во-вторых, тем, что текст со временем почти неизбежно устаревает и содержащиеся в нем термины, определения, понятия становятся узки или, напротив, широки для обозначения новых явлений общественной жизни. Поэтому процесс применения и другие формы реализации правовых норм носят в известной мере творческий характер: во-первых, в процессе изучения текстов нормативных актов логически конструируется правовая норма с ее тремя элементами (кто, когда, при каких условиях к чему обязан, на что имеет право, какие меры государственного принуждения применяются в случае нарушения правовой нормы); во-вторых, в процессе конструирования правовой нормы определяется, какие именно положения, содержащиеся в тексте нормативного акта, имеют юридическое значение; в-третьих, может оказаться, что норма права не получила в тексте закона точного выражения и изложения («порядок обжалования незаконных актов», «молодой специалист», «никто не может быть произвольно лишен жизни» и т.п.) и потому текст нормативного акта подлежит не буквальному, а ограничительному или распространительному толкованию.

5. Соотношение норм права и норм морали

В регулировании общественных отношений нормы права взаимодействуют с другими социальными нормами, и, прежде всего с нормами морали (нравственными нормами).

Мораль -- неотъемлемая сторона духовной жизни людей. Нормы морали получают свое выражение в общественном мнении, религиозных постулатах, произведениях художественной литературы и т.д. Мораль и право тесно взаимосвязаны, более того, можно говорить о глубоком взаимопроникновении права и морали. Право и мораль, как регуляторы поведения людей, имеют много общих черт, но имеют и существенные отличия.

1. Право, хотя и принадлежит, подобно морали, к области духовной жизни людей, представляет собой совокупность норм (правил поведения), установленных или санкционированных государством, зафиксированных в юридических актах. Моральные нормы формируются в процессе утверждения, развития нравственных взглядов, идеалов добра, правды, справедливости и т.д. Значительную роль в этом процессе играет религия.

2. В правовых актах выражается государственная воля, характерная для того или иного общественного строя. В моральных нормах выражается общественное мнение.

3. Правовые нормы обязательны для исполнения с момента вступления в силу юридического акта (закона, указа и т.д.), в которых они содержатся. Их реализация поддерживается в необходимых случаях специальным аппаратом, силой государственного принуждения.

В отличие от права, реализация моральных норм не нуждается в организованной принудительной силе. Они используются в силу привычки, внутренних побуждений. Внутренний гарант морали -- совесть. Важное значение для реализации моральных норм имеет общественная оценка поведения людей.

4. Нормы морали распространяют свое влияние на гораздо более широкую сферу отношений, нежели та, которая регулируется правом. Нормы морали регулируют многие отношения, которые просто не подлежат правовому регулированию (например, отношения дружбы, любви, товарищества). Для оценки поведения людей право использует критерии «правомерно», «неправомерно» и др. Для моральных норм характерен иной подход к оценке поведения людей. Здесь на первый план выходят такие категории, как «моральное», (моральное», «честное», «нечестное» и т.п.).

5. Для правовых норм характерна большая, нежели для норм морали, конкретность содержания, определенность формулировок. Моральные требования дают более заметный простор для их толкования, чем правовые.

Эффективность действия правовых норм, их исполнение во многом обусловливаются тем, насколько они соответствуют требованиям морали. Чтобы правовые нормы работали, они, по крайней мере, не должны противоречить правилам морали. Право в целом должно соответствовать моральным взглядам общества. Хотя, конечно, возможны случаи противоречия между нормами права и морали. Ведь право и мораль, как бы они тесно ни были взаимосвязаны, -- это два своеобразных инструмента социального регулирования, имеющих свою особую ценность.

Право должно способствовать утверждению идеалов добра и справедливости в обществе. В некоторых случаях право способствует избавлению общества от устаревших моральных догм. Например, именно через право шел процесс преодоления кровной мести -- одного из постулатов морали иных народов прошлого времени. Вместе с тем именно нравственные начала (справедливость, правда) -- это та основа, на которой формируются правовые взгляды, правовые идеалы, а, в конечном счете, содержание правовых норм.

Судебные, иные правоприменительные органы обращаются при определении юридических мер к моральным нормам, например чтобы правильно понять такие встречающиеся в правовых актах термины, как «оскорбление чести и достоинства», «дерзость», «цинизм» и т.д. Некоторые правовые нормы непосредственно закрепляют моральные нормы, усиливая их юридическими санкциями. К ним относятся многие нормы уголовного права и иные нормы, запрещающие совершать вредные для общества и человека действия.

Заключение

Проанализировав указанные выше вопросы, можно сделать следующие выводы:

В то время, когда государство регулирует общественные отношения, правовые нормы - это регулятор саморазвития общества. Благодаря правовым нормам право изучается с различных сторон. Таким образом, правовая норма - это элементарная единица права, конкретный образец (правило) поведения, которой присущи определённые признаки, а именно общеобязательное, обеспеченное в использовании принудительными средствами государства, направленное на регулирование общественных отношений, не персонифицированное, установленное или санкционированное государством и охраняемое правило поведения. Такая трактовка более полно отражает дальнейшее содержание норм права. Кроме того, по сравнению с «традиционной» она имеет другие преимущества, важные при решении ряда дискуссионных вопросов юридической науки. В частности расширяется база для выявления всех структурных элементов нормы права, для уяснения её внутренней и внешней формы. Норма права имеет соответствующую структуру, которая содержит элементы, тесно связанные между собой. Традиционно принято считать, что в структуру правовой нормы входят три элемента: гипотеза, диспозиция и санкция. Таким образом, несмотря на дискуссионность вопроса, можно утверждать, что логическая структура нормы содержит три элемента - гипотезу, диспозицию, санкцию.

Анализ структуры нормы права предполагает одновременно и выделение ее относительно самостоятельных частей, уяснение их места и роли в целостной системе, и единение этих частей, выявление способов связей и зависимости в таком единстве.

Норму права принято классифицировать по определённым основаниям, в том числе по отраслевой принадлежности, по юридической силе, по степени общности, по характеру предписываемых правил поведения, по степени активизации социально полезной деятельности, по способу установления правил поведения, по степени определённости, по непосредственному предмету воздействия и т.д.

Норма права, по существу, является большим дискуссионным вопросом юридической науки. Но, несмотря на многообразие приводимых мнений, и точек зрения, принадлежащих как советской, так и современной историографии, все исследования данной проблемы приводят, в конечном счете, к вопросу о значении юридической науки, которое состоит в глубоком исследовании сложных и многообразных процессов развития государственности и жизни общества, в котором мы живем.

Отсюда ясно, насколько велика роль нормы права в расширении и углублении демократии, в управлении обществом, в укреплении правовых основ государственной и общественной жизни, в дальнейшем совершенствовании всей системы общественных отношений и воспитании их участников. Понятно также и то большое значение, которое уделяется нормы права в юридической практике. Понятие правовой нормы является необходимым для того, чтобы уяснить организацию первичной клеточки в содержании права, осмыслить её структуру, назначение и роль.

Список используемой литературы

1. Лазарев В.В., Липень С.В. «Теория государства и права. 2-е издание». Москва. 2000.

2. Комаров С.А., Малько А.В. «Теория государства и права». Москва. 2000.

3. Бабаев В.К. «Теория государства и права». Москва. 2001.

4. Марченко М.Н. «Проблемы теории государства и права». Москва, 2001.

5. Рассолов М.М., В.О.Лучина, Б.С.Эбзеева. «Теория государства и права». Москва. 2000.

6. Глущенко В.В. «Теория государства и права: системно-управленческий подход». Москва. 2001.

7. Мухаев Р.Т. «Теория государства и права». Москва. 2001.

8. Кутафин О.Е. «Основы государства и права». Москва. 1997.

9. Подволоцкий И. «Марксистская теория права». М.-Пг., 1932.

10. Мицкевич А.В. «Акты высших органов советского государства». Москва. 1967.

11. Недбайло П.Е. «Вопросы структуры советских правовых норм в связи с постепенным перерастанием их в правила коммунистического общежития». Москва. 1965.

12. Недбайло П.Е. «Советские социалистические правовые нормы». Львов. 1959.

13. Щепаньковский Я. «Элементарные понятия социологии». Москва. 1969.

14. Александров Н.Г. «Сущность социалистического государства и права». Москва. 1969.

15. Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. «Вопросы теории права». Москва. 1961.

16. Алексеев С.С. «Проблемы теории права».Т.1. Свердловск, 1972.

17. Алексеев С.С. «Структура советского права». Москва. 1975

18. Алексеев С.С. «Общая теория права». Москва. 1981.

19. Алексеев С.С. «Государство и право». Москва. 1997.

20. Халфина Р.О. «Общее учение о правоотношении». Москва. 1974.

21. Стумбина Э.Я., Кузнецов А.В., Эглитис В.В. «Механизм реализации конституции (государственно-правовой аспект)». Рига. 1984.

22. Шершеневич Г.Ф. «Общая теория права». Т.1. Вып. 1. Москва. 1995.

23. Давид Р. «Основные правовые системы современности». Москва. 1988.

24. Философский энциклопедический словарь. Москва. 1988.

25. Энциклопедический политологический словарь. Москва. 1993.