Интересы, цели и инструменты реализации внешней политики Китая в Центральной Азии

По мнению Джозефа Ная, наибольшее действие возымеет мягкая сила Китая, лежащая в культурной сфере. Традиционная культура Китая всегда обладала особой притягательностью. На данный момент в мире существует 400 Институтов Конфуция, обучающих иностранцев китайскому языку и занимающихся популяризацией культуры страны, это чрезвычайно успешное начинание. Институт Конфуция открывает центры по одному раз в четыре дня. Филиалы Института Конфуция и Кабинеты Конфуция действуют в 850 городах мира, к 2015 году планируется довести эту цифру до полутора тысяч.

http://interaffairs.ru/read.php?item=8751 Однако сегодня еще не во всем китайском обществе укоренилась идея о том, что еще более широкие возможности рассказать о Китае миру есть у самих его граждан. Джозеф Най. Чего Китай и Россия не понимают в «мягкой силе». 30.04.2013

http://inosmi.ru/world/20130430/208594509.html

Дэвид Шамбо показывает, как Китай тратит миллиарды долларов на "наступление очарованием", пытаясь укрепить свою мягкую силу. При всей любви китайцев к широким жестам, они (жесты) не слишком окупаемы. В основном негативное отношение к Китаю продолжает сохранятся в США, Японии и Южной Корее. David Shambaugh. «China Goes Global» p.165-190

В 2007 г. приоритетом было названо увеличение мягкой силы Китая, чему должна способствовать реализация трех компонентов: экономической, народной и культурной дипломатии. С конца 2000-х гг. наращивание мягкой силы рассматривается в качестве одного из приоритетных направлений внешней политики КНР Мишина С.И. Пекинский вариант «мягкой силы» // Азия и Африка сегодня. - 2011. - №3. - С. 19-24.. Распространение мягкой силы включает в себя продвижение своей культуры (например, Институты Конфуция), политических ценностей (т.н. модель "Пекинского консенсуса", предполагающая экономическое развитие в условиях авторитарного правления) Ramo J. C. The Beijing Consensus. - The Foreign Policy Centre, 2004. - pp. 3-4.

http://fpc.org.uk/fsblob/244.pdf и привлекательности внешней политики.

Несмотря на позитивные сдвиги в формировании прокитайски настроенных групп населения, китайская мягкая сила все еще отстает от американской и японской, т.к. она имеет определенные ограничители, связанные со степенью привлекательности авторитарной модели Yang J. Japan's decline relative to China: Scenarios and implications for East Asia. - pp. 153-154.. По оценке американского профессора Д. Шамбо, привлекательность китайской модели носит весьма ограниченный характер, и, несмотря на огромные усилия по наращиванию мягкой силы, имидж Китая во всем мире неоднозначный или негативный, за исключением лишь некоторых азиатских и африканских стран. С конца 2000-х гг. произошло ухудшение репутации КНР в Азии из-за активной модернизации военного потенциала и ужесточения политики КНР в данном регионе Shambaugh D. China Goes Global: The Partial Power / New York: Oxford University Press, 2013. - pp. 9-11.. Привлекательность китайской мягкой силы ограничена в силу таких условий как авторитарная модель развития, рост национализма, а также в силу административно-территориального устройства.

2. Геополитическая борьба в Центральноазиатском регионе

2.1 Внутрирегиональные проблемы региона

Внутрирегиональные проблемы центральной Азии заключаются в наличии внутриполитической и социальной нестабильности (высокий уровень безработицы, межклановая война, коррупция), в угрозах безопасности границ, наличию наркотрафика, а также угроз появления исламского радикализма при дестабилизации правящих режимов. Также кроме внутренней нестабильности в каждой из стран региона, присутствуют и разногласия между странами внутри региона: соперничество за водные и энергетические ресурсы, пограничные споры, и угрозы этнотерриторальных конфликтов между Узбекистаном, Таджикистаном и Кыргызстаном. Вызовы безопасности в Центральной Азии http://old.imemo.ru/ru/publ/2013/13002.pdf

Доклад Д.Б. Малышевой Вызовы безопасности в Центральной Азии. С. 5-6Внешние угрозы такие как трансграничная преступность, рост наркотрафика и терроризм также присутствуют наряду с внутренними угрозами. Наиболее серьезной внешней угрозой для региона по мнению экспертов остается "афганский фактор с возможными перспективами превращения Афганистана в центр радикального исламизма" Там же. С. 6.

А.А. Дынкин также считает, что главным внешним вызовом для Центральной Азии является ситуация в Афганистане. Однако, он рассматривает также и другие внешние факторы, часть из которых уже рассматривается в работе. Он также говорит о переходе к полицентричному мирового устройству, просит принимает во внимание последствия финансового кризиса 2008 г. и импульсы "арабской весны", а также трансформация внешней политики Китая, частичный отход от концепции "гармоничного мира" и преследование энергетических интересов Китая.

Артем ДаньковРСМД Центральная Азия через 100 лет: после «Большой трансформации».

http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=2226#top, делает акцент на проблемах внутри региона и выделяет следующие вызовы существующим границам ЦА и возможные пути их преодоления:

1) культурный. Слабость национальных идентичность в регионе из-за присутствия "кочевников" и оседлых народов в регионе, а также языковые проблемы могут быть источниками межрегиональных противоречий и жесткой клановости, осложняющие процесс интеграции национальных меньшинств и создает "угрозу стабильности и целостности" государств в регионе.Там же

2) экономический. Наличие таможенных барьеров, не упрощены механизмы торговли товарами (из-за чего большое кол-во товара пересекает границу нелегально, продолжая цепочку коррупции и вливаний в "теневую экономику"). Убрав таможенные формальности (препятствия для развития) между странами можно было бы добиться вовлеченности экономик в регионе.

3) политический. Наиболее вероятное изменение границ в связи с тем, что внешние границы были проведены европейцами для европейцев (т.е. с учетом военных интересов России и Великобритании и опираясь на концепцию "естественных границ"Принцип установления границ, пролегавших по местам расселения этносов, горным хребтам, пограничным рекам. )РСМД :Центральная Азия через 100 лет: после «Большой трансформации».

http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=2226#top. Внутренние границы, проведенные в 1924-1936 без учета расселения этносов в регионе, также неактуальны на сегодняшний день. Несовпадение этнических и территориальных границ порождают борьбу государств за регулирование ресурсов (преимущественно водных и земельных), в государствах, сталкивающихся с угрозой территориальной целостности, возникают межэтнические противоречия (Например, этнические столкновения в Киргизии: Ошский конфликт 1989 гг. с узбеками, столкновения жителей Баткенского района Киргизии с таджиками, выселение курдов из селения Петровка Чуйской области)История межэтнических отношений в Киргизии. Справка. http://ria.ru/spravka/20100611/245118780.html. .

Особое внимание автор статьи обращает на проблему водных ресурсов, которая может быть катализатором как процессов интеграции в регионе, так и конфликтов. "Высока вероятность появления нового государственного образования в бассейне рек Амударья и Сырдарья, границы которого будут включать эти реки от истоков до устья".РСМД. Центральная Азия через 100 лет: после «Большой трансформации»,http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=2226#top

Помимо угрозы проникновения боевиков из Афганистана, реальной опасностью стал наркотрафик (основной поток которого идет из Афганистана). Угроз реальна и "наркоэкономика" в Таджикистане, Туркменистане и Киргизстане грозит заменить "нормальную" экономику. Суть проблем в том, что они не воспринимаются в формате проблем региона. Д.Б. Малышева цитирует слова немецкого эксперта по Центральной Азии Беате Эшмент, которая отмечает, что: "В Центральной Азии стабильность воспринимается как отсутствие изменений, а безопасность - как стабильность государств, а точнее -режимов… Если Евросоюз, поднимая тему безопасности, имеет в виду, в том числе и безопасность личности, то страны Центральной Азии смотрят на этот вопрос совершенно иначе, а когда Запад заводит разговор о правах человека (как о части концепции безопасности), то европейцев тут же обвиняют во вмешательстве во внутренние дела". Безопасность в Центральной Азии. Никто ничего не хочет. Не может? И не будет?http://www.ferghana.ru/article.php?id=6348 Она также говорит о том, что "проблема наркотрафика, хотя и официально признается странами ЦА как угроза, на практике мало тревожит местные правительства" Малышева Д.Б. Центральноазиатский узел мировой политики. - М.: ИМЭМО РАН, 2010. С. 14 и цитирует слова эксперта В. Богатырева, который в свою очередь напоминает, что государства региона служат в основном лишь транзитом для перекачки афганских наркотиков, и они не являются их основными производителями и потребителями, а значит, и воспринимается как отрасль экономики. Там же. С. 14. Ссылка на цитату В. Богатырева Именно по этим причинам не ведется никакой борьбы с наркотрафиком со стороны правительств вовлеченных государств.

Уже упомянутая выше общерегиональная угроза терроризма также не находит отклика во всех странах Центральной Азии. Узбекистан рассматривает ее как угрозу внутренней политики, Таджикистан - как исламистскую угрозу идущую из Афганистана, а Казахстан в силу своей удаленности уже не так обеспокоен как его региональные соседи. Также на примере частичного участия в работе Антитеррористического центра (АТЦ) можно говорить о неготовности объединять усилия для преодоления внешних вызовов.

Однако, как отмечает эксперт И.Д. Звягельськая: "Отсутствие каналов для политического выражения недовольства, нерешённые вопросы преемственности власти могут стать для сформировавшихся в государствах ЦА режимов более серьёзными вызовами, чем внешние риски и угрозы" Становление государств Центральной Азии: Политические процессы /. И. Д. Звягельская. -- М.: Аспект Пресс, 2009. -- с. 74

Сложности с преемственностью власти могут возникнуть в ближайшее время в Узбекистане и Казахстане. С.Г. Лузянин говорит о непредсказуемости процесса смены властей в данных государствах и о том, что не следует рассчитывать на "мягкие" сценарии Туркменистана (2007 г) и Кыргызстана (2011 г.) С.Г. Лузянин Центральная Азия: измерения безопасности и сотрудничества

http://www.perspektivy.info/rus/desk/centralnaja_azija_izmerenija_bezopasnosti_i_sotrudnichestva_2012-02-06.htm

Проблемы социально-политической нестабильности также одна из внутрирегиональных угроз. Имеется даже определенная полярность с лидером региона Казахстаном с одной стороны и отстающими в развитии Кыргызстаном и Таджикистаном с другой. В середине соответственно можно расположить Туркменистан и Узбекистан. С.Г. Лузянин говорит о 12-кратном разрыве между полюсами. Там же. Лидерство в регионе Казахстан завоевал за счет ежегодно растущих доходов от экспорта углеводорода, а также за счет наиболее развитой экономике среди стран региона. "Красным" треугольником напряженности внутри региона можно называть Ферганскую долину, т.к. она объединяет Кыргызстан, Узбекистан и Таджикистан и подчеркивает все вышеупомянутые сложности отношений между граничащими государствами.

Срез внешних и внутренних угроз для государств Центральной Азии говорит о сложности и противоречивости сложившейся в регионе ситуации. Внутренние проблемы порождаются обострение соперничества за внимание крупных внешних игроков (РФ, Китай, США). Наличие с одной стороны таких организаций по обеспечению безопасности в регионе как ШОС, ОДКБ и проекты НАТО от каждой из великих держав не сглаживает внешних угроз безопасности, а иногда и усиливает таковые. Эксперт С.Г. Лузянин считает, что предстоящий вывод войск США спровоцирует поток талибов в зону ответственности ШОС и ОДКБ и тем самым обострит

Говоря о проблемах внутри региона нельзя утверждать об их преодолимости в краткосрочной перспективе. В связи с отсутствием смены правящих кланов и наличием авторитарных светских систем внутренняя напряженность будет расти, появится угроза проведения очередных "революций", которые в свою очередь повлекут развертывание внешних угроз терроризма и исламского радикального фундаментализма.

2.2 Внешняя политика России и США в ЦА

Центральная Азия является важным координационным центром для стратегических интересов не только Китая, но и России, ЕС, Японии, Ирана и Индии. Это связано с геоэкономическим значением региона и его геостратегическим положением. Многосторонняя система отношений между государствами региона и внерегиональными державами, а также между государствами региона внутри и за его пределами может одновременно носить и партнерский и конфронтационный характер. Ключевые акторы, влияющие на стратегический контекст Центральной Азии - это множество отношений между государствами региона и государствами, заинтересованными в определенной доле влияния в регионе. Такие государства можно разделить по степени влияния. В первой тройке могут быть Китай, США и Россия. Ко второй можно отнести соответственно ЕС, Японию, Индию и Иран, также следует учесть и интересы стран СНГ (Украины, Беларуси и др.). Также можно сделать разделение по деятельности в регионе: к сопредельным можно отнести Россию, Китай и Иран, а к отдаленным - США, ЕС, Индию и другие страны. С.Г. Лузянин. Центральная Азия: измерения безопасности и сотрудничества http://www.perspektivy.info/rus/desk/centralnaja_azija_izmerenija_bezopasnosti_i_sotrudnichestva_2012-02-06.htm

Руководства региональных государств, ищущие более выгодных условий, часто выбирают из стран-партнеров и числа великих держав тех, кто в большей степени готов оказывать поддержку правящему режиму, решать внутренние региональные проблемы, увеличивать товарооборот, расширять транспортные возможности и соответственно создавать более привлекательный имидж, чем у соседа.

Для раскрытия всего спектра отношений стран ЦА и внешних игроков следует подробно рассмотреть тех, чей вес в регионе по тем, или иным причинам, может оказывать существенное влияние на обстановку как в самом регионе, так и глобально. Для этого следует опереться на углы треугольника "Китай - Россия - США" и проанализировать ситуацию в регионе не только с позиций Китая, как основного игрока, но и с позиций России и США.

Российский интересы в Центральной Азии

Защита территории от дестабилизирующих факторов (ограничение потока наркотиков).

Обеспечение безопасности в регионе, ограничивая влияние и вовлекая внешних акторов.

Контроль за частью углеводородов и других полезных ископаемых.

Закрепление регионального статуса как "сферы влияния" России (региональные проекты, поддержка позиций России со стороны стран региона, продвижение культуры и русского языка).

Некоторые из инструментов влияния России являются хрупкими. Правящая элита почти не имеет долгосрочного видения того, какие отношения она хотела бы построить с регионом, и также не разработана стратегия, которая утверждала бы, что Центральная Азия -- географический и политический придаток. Это может означать, что в ближайшие годы Россия может регрессировать и прийти к равному с другими субъектами положению в регионе по двум основным причинам. Во-первых, ее влияние становится все более и более фрагментированным от страны к стране: Россия останется жизненно важным партнером для Казахстана и Кыргызстана; неактивно, но приветствуется продолжение сотрудничества с Таджикистаном, однако переходит на неактивную позицию в Узбекистане и Туркменистане. Центральная Азия, как существующая региональная единица, перестала быть актуальной в российской региональной политике. Ни одна из многосторонних структур - то есть, ОДКБ, ЕврАзЭс и Таможенный союз - не включает в себя все пять государств, и в дальнейшем Казахстан, Кыргызстан и Таджикистан будут исключительно целевыми странами. Во-вторых, экономическое присутствие России сталкивается с жесткой конкуренцией со стороны Китая и США, специализируясь только по нескольким отраслям (углеводороды, уран, электроэнергетика и транспорт) и не имея той устойчивости, которая присуща, например, китайской торговле. Желание Москвы продвигать Единое экономическое пространства (ЕЭП) с его наднациональными функциями в основном ориентирована на динамичную экономику Республики Казахстан, а также призывает к тесному сотрудничеству Бишкек и Душанбе. Это не из-за экономических возможностей этих стран, но для того, чтобы укрепить легитимность России в обеспечении безопасности. Тем не менее, правящие элиты Кыргызстана и Таджикистана элиты, что Таможенный союз и Евразийский союз потенциально предоставят России еще более важную роль субъекта во внутренних делах стран, следовательно, их нежелание присоединиться обосновано, даже если их зависимость от России на экономическом уровне ярко выражена.

Позиции РФ в Центральной Азии значительно ухудшились с мая 2012 года, когда Таджикистан не принял условия присоединения к Таможенному союзу, Узбекистан перестал быть одним из членов ОДКБ Официально членство Узбекистана в ОДКБ было приостановлено 19 декабря того же года)., а Кыргызстан была готова увеличить стоимость аренды военных объектов. Российские базы ставят на защиту экономики 12.07. 2012 http://www.kommersant.ru/doc/1978545 В Туркменистане в свою очередь в мае 2012 года прошел Третий Международный газовый конгресс, на котором власти государства подтвердили факт усиление курса для диверсификации маршрутов экспорта углеводородов. Алексей Фененко. Центральноазиатская стратегия Обамы. 14.08.2012

http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=697#top

Термин "Центральная Азия" в американской внешней политике возник у концу 1980х гг. Особое внимание на Центральную Азию обратили внимании правительства Дж. Буша-младшего и Б. Клинтона. Это было вызвано тремя причинами:

Создание Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). После преобразования "Шанхайской пятерки" Вашингтон начал опасаться того, что Россия и КНР могут создать в Центральной Азии первую после окончания "холодной войны" обоюдную систему обеспечения региональной безопасности без участия США. Особое внимание, на тот момент, было уделено подписанному договору между РФ и КНР. 16 июля 2001 г. был подписан Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве («большой договор»). Ключевой позицией которого был пункт «отказ от использования силы в двусторонних отношениях»

Агрессивная позиция США по отношению к КНР и определение его как стратегического противника. Данный тезис нашел свое отражение в Стратегиях национальной безопасности США 2002 и 2006 гг. и регион ЦА был объявлен как приоритетный вектор внешней политики. Какие угрозы видели американцы в регионе? Например, транснациональный терроризм, радикализация ислама и наркотрафик выделялись как ключевые, а наличие больших запасов углеводородов и возможность ограничения влияния КНР как второстепенные, но немаловажные. Вместе с объявлением об "опасности" КНР США начали искать угрозу безопасности КНР и нашли ее в СУАР. Алексей Фененко в свою очередь отмечает, что после того, как США разместили свою авиацию на территории Кыргызстана, то китайские межконтинентальные баллистические ракеты, расположенные на западе Китая стали достижимыми целями для США.Алексей Фененко. Центральноазиатская стратегия Обамы. 14.08.2012

http://russiancouncil.ru/inner/?id_4=697#top

Военное присутствие на территории стран ЦА в связи с проводимой антитеррористической операции НАТО в Афганистане. Там же Военные базы Ханабад в Узбекистане, Манас - в Кыргызстане, а также право использовать в транзитных целях аэропорты Таджикистана (Душанбе, Курган-Тюбэ) и Казахстана (Луговой).

Интересно, что США не были готовы выпадать из нового института региона - ШОС и в 2002 году подали заявку ассоциированного члена, а также активизировала процессы установления двусторонних отношений со странами ЦА. Данный вопрос решался для принятия Устава организации, и на моменте вынесения решения вызвал наибольшее количество споров и сомнений. В связи с этим и был снят с повестки.

После отказа США в ассоциированном членства США провозгласило некоторые государства Центральной Азии как те, которые нарушают права человека.

Дипломатию Б. Обамы можно на сегодняшний день характеризовать как ту, которая в большей степени ориентирована на партнерство. США, в первую очередь, опирается на Узбекистан, как на надежного партнера. Есть предположения о ом, что США косвенно повлияли на решение Узбекистана поккинуть ОДКБ Новые возможности в рамках партнерства США и Узбекистана открылись после выхода последнего из ОДКБ. Не менее тесными можно назвать и отношения США - Кыргызстан. Как результат, 22 мая 2012 г. Кыргызстан подписал с НАТО соглашение о возможности транзита натовских грузов в Афганистан наземным маршрутом через кыргызскую территорию (через Центр транзитных перевозок "Манас".

Попытки наладить отношения с другими странами региона не приносят настолько хороших результатов, по сравнению с вышеописанными. Вместе с ростом интереса к региону растет и интерес к тому, чтобы уравновесить влияние России и КНР. Присутствие США в регионе оказывает негативное влияние на позиции РФ и уменьшает долю влияния.

Пересмотренная двенадцать лет назад позиция США по отношению к Центральной Азии как к региону, где американское присутствие должно оказывать существенное влияние и балансировать РФ и КНР, приносит свои плоды. Ак, с 2011 г. Вашингтон стремится присоединиться к действующим механизмам принятия политических решений в Центральной Азии, пытаясь при этом выстаивать выгодные им энергетические и военно-политические связи с государствами ЦА. Такая политика отчасти может размыть уже отточенный механизм работы Китая с регионом. Следовательно перед внешней политикой КНР встает задача выработки стратегии взаимодействия с регионом с учетом стратегий РФ и США.

3. Стратегические цели и внешняя политика Китая в Центральной Азии

3.1 Значимость региона для Китая

Китай рассматривает Центральную Азию как регион, способный обеспечить национальную безопасность Китая, а также как регион, который может быть альтернативной зоной влияния Китая после вывода войск США из Афганистана.

Умело выбрав энергетическую стратегию в регионе, Китай сумел решить не только проблемы диверсификации поставок энергоносителей, но и расширил географию сбыта своей продукции, создав образ надежного партнера и рассматривая свои позиции не в краткосрочном периоде с целью получения "быстрой" прибыли, а для того, чтобы максимально внедрившись в регион сделать его (регион) своим выбором на долгосрочную перспективу, тем более, что страны Центральной Азии не слишком тяготели к уже "охладевшей" России, так, появление Китая ознаменовало для них новый виток иностранных инвестиций и возможны толчок для развития ресуросодобывающих отраслей. Следует отметить, что ценовую политику половины всего импорта газа из стран Центральной Азии устанавливай сам Китай, т.е. делая условия приемлемыми в первую очередь для себя.

Пекин на сегодняшний день поддерживает большую часть всех проектов, связанных с возрождением т.н. Великого Шелкового пути, делая Центральную Азию своим транзитным пространством для продвижения сырье в Европу. Торговля КНР и стран Центральной Азии процветает. Например, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) находятся около 30 КПП, что гораздо больше, чем на всей российско-китайской границе В.Я. Воробьев. Сумма сходящихся интересов 23.12.2012 http://www.globalaffairs.ru/number/Summa-skhodyaschikhsya-interesov-15795, что де-факто можно назвать интенсификацией субрегиональной торговли. В. Воробьев в своей статье считает, что материальная составляющая связки становится в глазах КНР не внешним довеском для экономики, а весомой частью внутренних программ устойчивого роста и развития. В.Я. Воробьев. Сумма сходящихся интересов

В целом деятельность КНР не столь разрушающая: для части населения стран центральноазиатского региона предоставляется возможности трудоустройства и обучения в высших учебных заведениях. Но и тут вклад в трудовые ресурсы подразумевает отдачу в виде кадров, понимающих региональные особенности.

Особенностью отношений Китай - Центральная Азия по мнению В. Воробьева является политико-экономический строй КНР, его "социализм с китайской окраской". Там же Автор говорит о том, что "социализм с китайской спецификой" в идейном плане напоминает экономическую политику Советской России, а именно на идеи НЭПа с учетом китайской специфики синтезировались в конструкцию из трёх составляющих:

- привлечение инвестиций из-за рубежа, рыночные рычаги, используемые в экономике дозируемо, выборочное заимствование технологий и иностранного опыта в целом;

- наличие механизма долгосрочного планирования, который передается от старого к новому партийному руководству, а также попытки "осовременить" идеологию.

- внешнеполитический курс, который определяется идеологией рациональности и практицизма.

Обобщая, можно говорить об упомянутом в первой главе принципе мирного сосуществования, который трансформируется в соответствии с современными реалиями.

Выбранный внешнеполитический курс китае-центральноазиатских отношений отчасти стал ориентиром для правящих элит стран региона. Россия, утратив повышенный интерес к странам региона, заставила элиты приспосабливать внешнеполитические курсы стран на получение выигрыша. Китай в то время, вовремя протянув руку, оказался и помощью и партнером. Да, настороженность сохраняется до сих пор, но стремление сблизиться оказалось во много раз сильнее - интересы взяли своё. Далее за предложениями партнерства следовали институциональные преобразования - появление ШОС. Интересы стали трансформироваться в попытки противостоять внешним вызовам, которые описаны в предыдущем разделе главы (в том числе угроза, идущая из Афганистана).

Посредством ШОС Китай пытается держать регион максимально в сфере своего влияния, контролируя вывод войск из Афганистана, например, Китай готов перенести проблему на региональный уровень, предоставив Афганистану статус наблюдателя. Да, отчасти это угроза для СУАР, но с другой стороны это возможности вытеснить Запад из региона. Также интересно, что все больше стран СНГ претендуют на "вхождение" в состав ШОС в статусе стран-партнеров (как например, Беларусь). Желание высказала также Украина На официальном уровне впервые о такой возможности упомянул министр иностранных дел во время выступления в Верховной Раде в 2010 году, Армения и Азербайджан, однако вхождение последних вызовет трудности и непонимание дальнейшего развития ШОС. Что касается Украины, то на сегодняшний день трудно говорить о стабильном внешнеполитическом курсе страны в силу тяжелого внутриполитического противостояния.

Следует также рассмотреть и негативные прогнозы китае-центральноазиатских отношений. Идя от обратного во всех негативных прогнозах будет агрессия со стороны КНР. В первом случае это могут быть вооруженные захваты территорий после наращивания военной мощи, позволяющей это осуществлять. Дружеское отношение к странам на самом деле окажется "маской", а опасения стран Центральной Азии окажутся оправданными. Но встает вопрос того, зачем Китай будет нести такие репутационные потери, если экономических рычагов в регионе сейчас достаточно и нет необходимости приходить к использованию военной силы.

Второй вариант - это выход внутренних проблем Китая в регион а также пересмотр имеющейся политики "партнерства" в регионе. Однако, если говорить о резкой смене курса, то нужно понимать, что перестанут действовать все инструменты "мягкой силы" и соседи перестанут быть такими же добрыми. Т.е. отсутствие надежного тыла поднимает гораздо большие проблемы как для соседей, так и для самого Китая. Страны ЦА соответственно также выпадут и из "ядра" ШОС, раскрыв уже не сотрудничество, а открытое противостояние России и Китая.

3.2 Политика Китая в Центральной Азии

Важно понять какой характер носит политика проводимая Китаем в Центральной Азии. Является ли данная политика узкорегиональной или же это просто часть глобального проекта Пекина. Рассматривая политику Китая в отношении данного региона следует отметить, что государство граничит с Центральноазиатским регионом на северо-западе. Пограничным регионом является Синдзян-Уйгурский автономный округ (СУАР).

Особенностью данного региона является этнический состав населения, идентичный населению некоторых стран Центральной Азии (наличие больших казахской и узбекской общин); у СУАР также особый статус "национальной районной автономии". Данный статус применим во внутренней политике Китая по отношению к СУАР, т.к полноценно был включен в политику реформ в 1992 г.

см. А.Е. Мальцев. Особенности политики КНР в Центральной Азии в оценках российских и западных ученых. // Сравнительная политика. 2012. № 4 (10). С.17-31.http://mgimo.ru/files2/z05_2013/maltzev.pdf В.А. Корсун называет "уйгурский вопрос" в Китае -бочкой с порохом, на которой сидит китайское руководство" В.А. Корсун «Уйгурский вопрос» в современном Китае 10.07.09 http://www.mgimo.ru/news/experts/document118598.phtml.

Китайская внешняя политика в Центральной Азии имеет четыре стратегических направления: безопасность, энергетика, торговля, культурное сотрудничество. Анализируя внешнюю политику В. Парамонов, О. Столповский и А. Стороков выделяют три этапа ее развития. В. Парамонов, О. Столповский, А. Строков Внешняя политика Китая в Центральной Азии.// «Центральная Азия и Кавказ», том 13, выпуск 4, 2010 г. с. 75-89

http://cyberleninka.ru/article/n/vneshnyaya-politika-kitaya-v-tsentralnoy-azii

Первый этап (1992-1995 гг.)

- Осмысление распада СССР и появления нового региона;

- установление и расширение дипломатических контактов;

- попытки решить проблемы безопасности границ государства.

Особенности внешней политики Китая во время первого этапа проявлялись в характере внешней политики (проявление крайней гибкости и осторожность), в формировании "с нуля" центральноазиатского вектора политики. Формат отношений со странами был определен как двусторонний, а институциональное сотрудничество было представлено рабочей группой "4+1" (РФ, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и Китай), которые пытались решить ключевой вопрос уйгурского сепаратизма. Там же с. 77-79

Второй этап (1996 - 2001 гг.)

- Формирование механизмов и институтов многостороннего взаимодействия;

- расширение экономического присутствия в Центральной Азии.

Во время второго этапа наблюдалась заметная активизация центральноазиатского направления внешней политики (стратегия проникновения): появилось понимание того, что регион подвержен транснациональным уязвимостям (международный терроризм, сепаратизм, экстремизм и наркотрафик). Происходит развитие группы "4+1" в "Шанхайскую пятерку" (1996 г.), а впоследствии на ее базе в 2001 г. была создана Шанхайская организация сотрудничества (ШОС).

Второй этап стал переломным в китае-центральноазиатских отношениях. Был сделан упор на решении проблем безопасности, а также на усилении и укреплении партнерских отношений со странами ЦА и Российской Федерацией. Товарооборот со странами региона вырос почти вдвое и составлял около 10 млрд. долларов. Там же. с. 79-83

Третий этап (2001 гг. - настоящее время)

- Переход к "наступательной политике";

- попытки занять ведущее положение в регионе.

После 11 сентября 2001 года произошли определенные "корректировки" внешней политики КНР в Центральной Азии: выбирается наступательная стратегия, делаются попытки достичь определенного баланса сил в связи с приходом США в регион. В регионе на сегодняшний момент можно говорить о треугольнике великих держав «США-Китай-Россия»Стремясь усилить свое влияние КНР делает акцент на укрепление позиций ШОС в регионе, а в качестве инструментов усиления выбирает экономические стимулы, увеличивая объемы кредитования для стран-членов ШОС.

Следует также отметить и рост товарооборота со странами ЦА в 2001 - 2008 гг., который составил почти 21 млрд. долларов. Однако составляющая товаров, пересекающих границу КНР осталась прежней - сырье (около 91% от всех товаров из стран ЦА). Увеличился также объем прямых иностранных инвестиций (ПИИ), который составил примерно 10 млрд. долларов.

Третий этап развития внешней политики Китая в Центральной Азии показывает значительное усиление позиций и стремление занять ведущую роль в регионе, используя возможности ШОС и объявляя себя гарантом безопасности. Слабой стороной, однако, до сих пор остается структура торговли и слабые попытки развития инновационно-промышленных связей. Там же с. 87

Безопасность

Военное сотрудничество со странами ЦА сводится к проведению крупномасштабных (чаще в рамках ШОС, но не всегда) в двустороннем или многостороннем формате военных учений. По данным Д.Б. Малышевой Малышева Д.Б. Центральноазиатский узел мировой политики. - М.: ИМЭМОРАН, 2010. с. 153 http://www.imemo.ru/files/File/ru/publ/2010/10009.pdfКитай с 2002 г. участвовал в 20 учениях. Первые учения проходили с Кыргызстаном в формате двусторонних военных учений. Первые многосторонние учения прошли на востоке Казахстана и в СУАР.В них принимали участие китайские, казахстанские, российские, кыргызские и таджикские военнослужащие. В 2006 г. Китай принял участие в антитеррористических военных учениях. Участниками ученый были Китай, Таджикистан и Кыргызстан. Ежегодно также с участием Китая проходят военные учения "Мирная миссия". В 2010 году на очередных военных учениях "Мирная миссия" КНР представил около "1000 военнослужащих, военно-воздушное подразделение и группу логистиков. Малышева Д.Б. Центральноазиатский узел мировой политики. - М.: ИМЭМОРАН, 2010. с. 153 http://www.imemo.ru/files/File/ru/publ/2010/10009.pdf

Обеспечение безопасности Центральноазиатского региона - первоочередный интерес Китая. Об этом можно судит не только по количеству проведенных совместных учений. Рассматривая проблемы безопасности в двустороннем формате, следует отметить, что китайско-узбекские отношения, например, определяются в большей степени интересами в сфере безопасности со стороны Китая. Китай в 2012 г. был не доволен подходом Узбекистана к проблеме Афганистана, заявленным в ШОС, а именно - расширение экономических связей с афганскими узбеками и создание пояса безопасности на севере этой страны. Объективно на данный момент политика Узбекистана продолжает усиливать сепаратистские настроения и создавать угрозу отделения узбекской и узбекско-таджикской частей Афганистана. Однако Узбекистан исключает военное решение афганской проблемы и просит найти решение проблем с учетом национальной специфики складывающихся социальных конфликтов. С.Г. Лузянин. КНР - Центральная Азия. Сборнике докладов «Вызовы безопасности в Центральной Азии». - М.: ИМЭМО РАН, 2013. - 150 с.

Энергетика

Центральная Азия как средство диверсификации поставок углеводородов для Китая очень важный аспект внешней политики Китая в регионе. Особое внимание в вопросах поставки углеводородов уделяется Республике Казахстан и Республике Туркменистан. Государства географически удобно расположены и имеют определенную свободу действий (без необходимости согласования объемов поставок с РФ)

Главные интересы Китая в Казахстане сосредоточены на доступе к углеводородным и урановым ресурсов, интеграции транспорта и транзитной инфраструктуры (национальной и региональной) с СУАР и на укреплении политического влияния в Астане. С этой целью Китай стал активным инвестором казахской автомобильной и железнодорожной инфраструктуры, а также взял “под свою опеку” строительство нефте-и газопроводов, обеспечивающих поставку казахских ресурсов углеводородов на китайский рынок. Было завершено строительство нефтепровода Атырау-Атасу-Алашанькоу, который в 2009 году пропустил шесть миллионов тонн нефти в Китай, и запущен в эксплуатацию Центральноазиатский трубопровод. Этот трубопровод осуществляет транспортировку природного газа из Туркменистана через Узбекистан и Казахстан в Китай, он будет перекачивать 30 млрд. кубометров туркменского и казахстанского природного газа в год. James Bosbotinis Sustaining the Dragon, Dodging the Eagle and Barring the Bear? Assessing the Role and Importance of Central Asia in Chinese National Strategy p. 66-81.

http://www.chinaeurasia.org/images/stories/isdp-cefq/CEFQ201004/cefq8.1jb65-81.pdf

Кроме того, китайская атомная компания China Guangdong Nuclear Power Group, создала совместное предприятие с казахской национальной ядерной энергетической компанией Казатомпром для строительства атомных электростанций в Китае, и для поставки 24 000 тонн урана из Казахстан до 2020 года. Вышеупомянутые инвестиционные составляющие внешнеполитической стратегии свидетельствуют о том, насколько важное значение Китай придает двусторонним отношениям с Республикой Казахстан. Кроме того, хотя прямо не указано, такие инвестиции в Казахстан уменьшают влияние России в Астане и регионе в целом. Это связано с позицией Казахстана в качестве узла для китайской инфраструктуры, связывающего Центральную Азию и Синьцзян. Ibid.

Нынешняя роль Туркменистана является основной и заключается в успешном экспорте природного газ в Китай через Центральноазиатский газопровод. Этот трубопровод также служит основой для возможного наделения Туркменистана статусом центрального узла китайской энергетической инфраструктуры в Центральной Азии с учетом прогнозируемых связей с Индийским субконтинентом и Ближним Востоком. Проект газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан уже обсуждался, но все будет зависеть от ситуации с безопасностью в Афганистане. Кроме того, Китай приступил к инвестициям в энергетику и минеральные ресурсы Афганистана и смотрит на развитие трубопроводов, связывающих Афганистан и Китай и, возможно, Пакистан и порт Гвадар Stephen BlankChina's Energy Crossroads, Perspective Volume XVI Number 3 (May 2006)
http://www.bu.edu/iscip/vol16/blank2.html.

В 2012 году в Туркменистане реализовывали 37 инвестиционных проектов с участием китайских компаний, более половины которых были сосредоточены в сырьевой (нефтегазовой) отрасли, остальные - в транспортной сфере, телекоммуникациях, легкой промышленности и сельском хозяйстве.С.Г. Лузянин. Центральная Азия: измерения безопасности и сотрудничества 06.02. 2012 http://www.perspektivy.info/rus/desk/centralnaja_azija_izmerenija_bezopasnosti_i_sotrudnichestva_2012-02-06.htm

Для Китая также свойственны крупные межстрановые инвестиционные проекты в Центральной Азии, так например в конце 2013 года Си Цзиньпином были выдвинуты две концепции "Экономического пояса Великого Шелкового пути" и "Морского пути", что говорит о процессах обновление внешней политики КНР. По проекту "Экономического пояса…" известны лишь намерения использовать финансовые ресурсы и с их помощью объединить большое количество стран (включая Центральную и Южную Азию) для достижения "взаимной выгоды и взаимного выигрыша". Это же выражение подходит и для описания морского варианта. "Крючком" в данном случае являются увеличение уровней взаимной торговли и инвестиций. Началом реализации нового проекта стал визит председателя Си Цзиньпина в регион. В ходе поездки были подписаны контракты с Узбекистаном -- 31 соглашение (нефть, газ, золото) на 31 млрд долларов, с Туркменистаном -- 8 (газ) на 7,7 млрд долларов, с Киргизией -- 8 (прокладка газопровода) на 5 млрд долларов и с Казахстаном -- 1, на покупку CNPC 8% акций одного из консорциумов по разработке нефти в Каспийском море. Общий инвестиционный "улов" составил более 60 млрд долларов. Лузянин С.Г. «Интеграционное возвышение» Китая. Между Центральной и Восточной Азией

http://rus.ruvr.ru/2013_11_25/Integracionnoe-vozvishenie-Kitaja-Mezhdu-Centralnoj-i-Vostochnoj-Aziej-4951/

Торговля

Китай является крупнейшим торговым партнером четырех из пяти стран региона (исключение составляет Узбекистан). Во время поездки президента Си Цзиньпина, китайские государственные СМИ сообщили, что объемы торговли с Центральной Азией превысили 46 млрд. долларов в 2012 г. Зарубежные эксперты отмечают, что несмотря на контроль России за объемами энергопоставок в регионе, сегодня можно наблюдать "утечку" рабочей силы в странах ЦА и самого влияния РФ. А страны-лидеры ЦА, такие как Казахстан, в свою очередь находят себя "в объятиях" Китая Rising China, sinking Russia http://www.economist.com/news/asia/21586304-vast-region-chinas-economic-clout-more-match-russias-rising-china-sinking

Данные о торговле Китая со странами Центральной Азии в 2012 г. A New Great Game. 11.04.2014 http://www.china-brain.com/Editorials/A-New-Great-Game-/119.html#.U2kUy_l_uiQ

По мнению С.Г. Лузянина: "Общий объем осваиваемых китайских инвестиций в странах Центральной Азии составил в 2011 г., по некоторым данным, около 17 млрд долл. Освоение китайских инвестиций любого назначения стимулирует товарооборот между КНР и государствами ЦА, а также улучшает ряд макроэкономических показателей стран региона".С.Г. Лузянин Центральная Азия: измерения безопасности и сотрудничества http://www.perspektivy.info/rus/desk/centralnaja_azija_izmerenija_bezopasnosti_i_sotrudnichestva_2012-02-06.htm

Инвестиции в Центральную Азию осуществляются для реализации следующих целей, преследуемых КНР:

Обеспечить надежность и безопасность маршрутов поставок энергоресурсов, диверсифицировать поставки;

Создать маршруты для транспортировки товаров в Европу и Центральную Азию;

Трансформировать Кашгар в финансовый, экономический и логистический центр Центральной Азии. A New Great Game. 11.04.2014 http://www.china-brain.com/Editorials/A-New-Great-Game-/119.html#.U2kUy_l_uiQ

Можно утверждать также, что китайские инвестиции в Центральной Азии способствуют и улучшению уровня жизни и, таким образом, обеспечивают стабильность в регионе, границы которого тесно сотрудничают с СУАР, западной провинцией Китая и родиной уйгуров. Однако не следует забывать, что такого рода "поддержка" имеет и обратную сторону. Пока китайские подрядчики занимаются строительством дорог и трубопроводов, и даже, правительственных зданий в столице Таджикистана, огромное количество трудоспособного населения (преимущественно безработные мужчины) приезжают в Россию в поисках работы. К сожалению, правительства государств Центральной Азии часто видят в Китае богатого и готового к сотрудничеству партнера, не замечая, как сами усиливают напряженность между китайскими рабочими и принимающих их диаспорами в странах. в Кыргызстане до сих пор фиксирую случае избиения китайских рабочих. Rising China, sinking Russia

http://www.economist.com/news/asia/21586304-vast-region-chinas-economic-clout-more-match-russias-rising-china-sinking

Инструменты "мягкой силы"

Использование мягкой силы в Центральноазиатском регионе проявляется в первую очередь в интересе Китая ко всем пяти странам региона. На сегодняшний день ярким проявлением этого интереса можно назвать создание пяти крупных исследовательских центров для укрепления взаимодействия и сотрудничества в сфере сельского хозяйства, биотехнологий и других отраслей. Важно отметить, что эти центры будут созданы в г. Урумчи (СУАР). В эти пять исследовательских центров войдут: Центральноазиатской научный центр, Центральноазиатский центр сельского хозяйства, Центральноазиатский биологический центр, Центральноазиатский промышленный инкубаторский центр и Центральноазиатский центр информационных технологий. СУАР и страны Центральной Азии создадут 5 крупных исследовательских центров. 19.12.2013

http://russian.news.cn/science/2013-12/19/c_132979514.htm В данном случае можно предположить, что такие "мозговые" центры - еще один инструмент "мягкой" силы как и Институты Конфуция. Мнения экспертного сообщества Казахстана относительно создания таких исследовательских центров нельзя назвать положительными. Например, автор текстов портала «Радиоточка» Татьяна Каукенова находит создание центров подозрительным см. Татьяна Каукенова THINK TANKИ НАШИ БЫСТРЫ. 24.12.2013 http://www.radiotochka.kz/news/full/1391.html

Уже традиционным элементом мягкой силы для региона стали Институты Конфуция. Проект по созданию институтов Конфуция курируется правительственной Канцелярией КНР по распространению китайского языка в мире (кит. Ханьбань). По данным за 2012 г. в 96 странах и регионах мира действовало 358 институтов и 500 классов Конфуция, в том числе в Азии - 65, Европе - 73, Америке - 51, Африке - 16, Океании - 6, в России - 12. К 2020 г. планируется довести общее число институтов Конфуция в мире до 1000. Институты Конфуция открываются при действующих за рубежом учебных заведениях. Первый Институт Конфуция был открыт в 2004 г. в Сеуле. Благодаря широкой финансовой и кадровой поддержке из Пекина, институты Конфуция способны предложить привлекательные условия для желающих изучать китайский язык. Как правило, обучение там стоит недорого. По некоторым данным, Ханьбань ежегодно выделяет около 100 тыс. долларов на финансирование деятельности каждого института. Руслан Изимов: "Мягкая сила" Китая - на прицеле Центральная Азия

http://www.regnum.ru/news/1759411.html Не все страны положительно относятся к таким шагам. В Канаде деятелььность Институтов Конфуция запретили в связи с пропагандой и поддержкой политических взглядов Компартии Китая.

В настоящее время Пекину крайне необходимо расположить к себе население и элиты государств Центральной Азии, ослабив опасения по поводу стремительного усиления КНР в регионе. Ядро "мягкой силы" Китая в Центральной Азии формирует стратегия развития трёх ключевых направлений:

-образование. Большое число студентов из Центральной Азии имеют возможность получать высшее образование в КНР (преимущественно в СУАР). В рамках образовательных программ Институтов Конфуция также фигурируют программы по обмену и различные программы повышения квалификации для специалистов из ЦА. фонд "Китайский мост"При ШОС также существуют программы, предусматривающие обучение в высших учебных заведениях Китая (для абитуриентов, владеющих китайским языком). В целях распространения китайского языка и культуры в Институте Конфуция также была открыта учебная программа "Китай на кончике языка", примечательная тем, что в ней делался акцент на то, что культуры можно "попробовать": студенты обучались китайскому кулинарному искусству. Руслан Изимов: "Мягкая сила" Китая

- культура и масс медиа. Наличие на территории стран ЦА отделений таких газет как "Жэньминь жибао" и "Гуанмин жибао", информационного бюро "Синьхуа" и также международных каналов радио- и телевещания. David Shambaugh. «China Goes Global» p.165-190

-дополнительная активность общественных фондов Фонд экономического сотрудничества "Китай - Центральная Азия", Фонд сотрудничества в области сельского хозяйства. и учреждений, финансирующих мероприятия, проводимые под эгидой Китая. Организации мероприятий, освещающих торговую деятельность и активизирующих деловые связи (EXPO "Китай - Евразия").

Рассмотрев ключевые инструменты "мягкой силы" можно говорить о том, что Китай делает попытки укрепить собственную репутацию, постепенно формируя позитивный образ и вкладывая средства в расширение инструментов влияния для усиления в регионе не только посредством укрепления экономических и политических связей. В перспективе имеет смысл рассматривать усиление влияния КНР посредством инструмента "мягкой силы" в Центральной Азии. Однако не все готовы рассматривать элементы такого влияния КНР как успешные. А. Лукин считает, что "пока "гражданское общество" в Китае не заработает и сами граждане и созданные ими реальные НПО, вместо вечно довольных собой государственных чиновников, не начнут позитивно оценивать политику страны, китайская модель развития вряд ли станет особенно привлекательной для всего мира. В данной ситуации, сколько бы средств государство не вкладывало в развитие публичной дипломатии, сама эта система будет малоэффективной". А. Лукин. Китай: мягкая сила и псевдообщественная дипломатия http://rus.ruvr.ru/2013_01_19/101645798/

Проанализировав интересы Китая в Центральной Азии можно выделить ключевые из них: доступ к сырьевым и топливно-энергетическим ресурсам региона, минимизацию угроз сепаратизма, экстремизма и терроризма, особенно актуально для СУАР, укрепление положительного образа "помощника" и "просветителя" в сфере образования, посредством увеличение числа программ по обмену и создания разнообразных фондов, поддерживающих проведение культурно-массовых мероприятий.

Заключение

В данной работе был проведен последовательный анализ современной внешней политики Китая с подробной классификацией внешнеполитических интересов государства. Подробно рассматривается внешняя политика Китая в Центральной Азии. Целью работы было рассмотрение интересов, целей и инструментов реализации внешней политики Китая в Центральной Азии, а также выявление предпосылок геополитических изменений в условиях Укрепления позиций Китая как лидера.

Для осуществления цели необходимо было описать внешнеполитические приоритеты Китая, политическую архитектуру региона, а также описать интересы Китая в регионы и инструменты, с помощью которых можно было бы говорить о том, что Китай не безосновательно претендует на позиции лидера среди великих держав в Центральной Азии.

С увеличением мощи государства происходит и увеличение его интересов, и усилившееся государство будет стремиться добиться большего влияния и большего контроля над внешней средой. Так как государства стремятся к наращиванию мощи исходя из расчета издержек и возможной выгоды, то цели и интересы государств соответственно различаются.

Рассматривая внешнеполитические интересы КНР, необходимо определить особенности и характер трансформаций внешней политики за последние двенадцать лет.

Внешняя политика Китая в сфере межгосударственных отношений базируется как на доктрине пяти принципов мирного сосуществования: (взаимное уважение территориальной целостности и суверенитета; ненападение; невмешательство во внутренние дела, равенство и взаимная выгода, мирное сосуществование). В работе рассматривается пять ключевых концепций трансформации внешней политики Китая, а также дается характеристика каждой из них. На сегодняшний день актуальной для внешней политики Китая будет концепция "новой безопасности", которая строится на основе взаимного доверия, взаимной выгоды, равноправия и координации действий между странами. Данная концепция - ключевой компонент внешней политики Китая и основной принцип национальной стратегии.