Взаимодействие стран Европейского Союза с Республикой Беларусь

Распад Советского союза и дезинтеграция постсоветского пространства совпали по времени с очередным витком НТП. Можно в определенной степени утверждать, что те огромные средства, которые Запад тратил ранее на холодную войну, оказались свободны и были вложены в научно-технологическое развитие.

Последнее десятилетие - десятилетие бурного развития высокотехнологичных отраслей и производств, в основном трех групп - генетики и биотехнологий, информационно-компьютерных технологий и технологий воздействия на массовое сознание. Уже имеется достаточно обширная литература и аналитика, описывающая и характеризующая т.н. «новую экономику», постиндустриальный способ хозяйствования, сложившийся в развитых странах.

Остановимся на одном из сегментов, характеризующих постиндустриальную экономику, наиболее важном для данной статьи. В последние десятилетия особенно возросла роль транснациональных корпораций (ТНК). В последние несколько лет и в Европейском союзе и в Северной Америке идет волна слияний крупных ТНК, образуются гигантские мировые конгломераты, как, например, «Даймлер-Крайслер» или «Бритиш петролеум-Арко-Амоко». В условиях высоких темпов НТП резко обострилась конкуренция на многих мировых рынках, большим конгломератам легче адаптироваться к глобальному размаху, большие корпорации нового типа в состоянии эффективнее проводить НИОКР, изыскивать соответствующие средства, финансировать большие исследовательские программы. Средства, вкладываемые в НТП растут подобно геометрической прогрессии, наука стала дорогой, мировые стандарты в различных областях человеческой деятельности имеют устойчивую тенденцию к унификации. Более того, как отмечают ведущие белорусские аналитики, в мире складываются глобальные стандарты, которые задаются глобальными технологиями, и борьба за установление глобального стандарта - самое острое направление конкурентной борьбы. Тот, кто контролирует глобальный стандарт, контролирует свою отрасль.

Таким образом, сегодня в выигрыше оказываются не индустриальные производители в привычном нам понимании - крупные индустриальные объединения или предприятия, выпускающие серийную продукцию, - в выигрыше оказываются производители технологий. Это и есть современное лицо экономики.

Успеха добиваются те производители, которые выпускают (или контролируют производство), например, не просто компьютеры, но и программное обеспечение и периферию, и оказывают сервис потребителю на всех уровнях, и ведут постоянное технологическое обновление и производство новых видов продукции. Другими словами, производители стремятся охватить весь цикл производства в своей технологической нише.

На фоне ухудшающегося экономического положения в странах СНГ вне поля зрения зачастую остаются процессы экономического роста в развитых странах. Этот рост достигается не только за счет открытия новых рынков в странах бывшего второго мира, но и за счет увеличения емкости собственного рынка. Это стало возможно в силу становления таких крупных региональных объединений, как ЕС и НАФТА, что было продиктовано объективными предпосылками. Однако не менее важно и то, что в развитых странах поддерживаются и возрастают темпы НТП. Эти процессы тесно переплетены и взаимно друг друга обуславливают.

Сегодня экономическая мощь развитых стран в первую очередь базируется на технологическом превосходстве. Это является следствием благоприятной экономической конъюнктуры, политики государства, но главное - корпоративного характера экономик развитых стран. Именно в крупных корпорациях производится львиная доля прикладных разработок. Они же являются наиболее сильными экономическими единицами, обладающими мощным механизмом внешнеэкономической экспансии и соответствующими для этого ресурсами.

Мировая экономика вступила на путь, ведущий к эпохе ТНК. Согласно обзору ООН, "Мировому инвестиционному докладу - 1999", главная роль в интернационализации на базе прямых иностранных инвестиций принадлежит ТНК. Валовой продукт филиалов ТНК за период с 1982 по 1994гг. вырос почти в 3 раза. Соответственно, его доля в мировом производстве увеличилась с 5 до 6%, а в развивающихся странах - до 9% от всего мирового производства. Это уровень такой страны как Италия. Однако цифры последних лет еще более грандиозны: база иностранных филиалов ТНК растет и близится к цифре 300 тыс., а производство на их базе по объему продаж - более 8 трлн. долл. - существенно превысило объемы международного экспорта. ТНК окрепли настолько, что их политика стала весьма широко увязываться с политикой их государств базирования.

С другой стороны, повторимся, в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) и СНГ не завершены процессы, которые принято считать трансформационными. Они по своей сути являются общими процессами деиндустриализации этих стран. За счет разукрупнения и приватизации либеральные реформы создают класс мелких и средних собственников, но лишают государство высокотехнологичного производства, системы науки и образования. С учетом тенденций в современной экономике это обуславливает ликвидацию технологической независимости страны.

Конечно, период, в котором находятся экономики стран ЦВЕ и СНГ - это период переходный. Но уже отмечалось, что для экономических систем в переходные периоды характерно более или менее удачное использование тех ресурсов, которые были накоплены в периоды устойчивого роста. Потому для характеристики переходных обществ не всегда правомерно применение тех критериев, по которым оцениваются стабильные общества. Те же финансовые индикаторы, столь важные для понимания ситуации в развитых странах ЕС или Северной Америки, на пространстве Восточной Европы имеют вспомогательное значение. В то время как сохранение даже убыточного с формальной точки зрения крупного промышленного производства может быть основным фактором сохранения жизнеспособности всей экономической системы той или иной страны. Более того, в переходные периоды значение финансовых факторов для экономической системы страны всегда падает по сравнению с элементами прямого директивного вмешательства государства или иной политической силы в экономику.

Если трактовать проблему реформирования экономики именно таким образом, то путь нашего государства является обоснованным и оправданным с учетом глобальной ситуации. Уже сегодня перед Беларусью начинает вырисовываться необходимость не просто сохранения крупной промышленности, науки и политехнической системы образования, а дальнейшего развития сохраненного потенциала с учетом общемировой экономической конъюнктуры и собственных возможностей.

В современном мире роль технологий существенно возросла. Однако в последние десятилетия появилось одно существенное отличие: планета стала единой в полном смысле этого слова. Историческим рубежом этого процесса можно назвать момент, когда в мире был накоплен достаточный ядерный потенциал для уничтожения человечества как явления, как биологического вида. До сих пор человечество могло нести любые потери, но ему не угрожало самоуничтожение. Теперь же уровень развития технологий сделал их глобальными, способными преодолевать границы, не смотря ни на какие договора.

Подойдя к вопросу более широко, можно отбросить рамки привычного, с позволения сказать, "ядерного" менталитета. Основные параметры современной волны НТП, характеризующегося в первую очередь достижениями в области биотехнологий и информационных технологий, были очевидны уже в 70-х гг.

Это было время начала информационной революции, уже сегодня сделавшей для нас привычными Internet, систему спутников связи, без которой невозможно современное телевидение и навигация. Это было время, когда общественное сознание и даже личное сознание человека стали объектом, доступным для воздействия извне в весьма различных формах.

Те годы были ознаменованы рядом базовых достижений в технологиях манипуляции общественным поведением и психикой. Можно с полным на то правом сказать, что технологии проникли в душу человека.

Наконец 70-е гг. - это время, когда стали очевидными успехи генетики. Мало кто тогда кроме, наверное, ученых думал о клонировании. А ведь прошла всего-то четверть века. Это у нас, за всеми нашими экономическими проблемами тему клонирования как-то не особенно заметили. А если заметили, то больше как экзотику: мол, вот на Западе чем занимаются. Но западное общество, столь привычное к нововведениям, оказалось не совсем готово к таким семимильным шагам науки. Со стороны трудно судить, было ли общественное мнение Запада, в частности США, шокировано, но как бы там ни было, президент Клинтон после первой, самой эмоциональной волны общественной реакции на результаты опытов по клонированию млекопитающих наложил вето на десять лет на соответствующие эксперименты.

Много можно говорить об успехах биоинженерии, позволяющей промышленно решать проблему продовольствия (а если брать шире - проблему голода). Эта проблема будет еще долго оставаться актуальной: как ни крути, а рост населения в странах третьего мира опережает рост производительности, в т.ч. и в сельском хозяйстве. Но пока отметим главное. Итак, 70-е гг. - поворотный момент в истории планеты. планета стала единой и в силу этого хрупкой, уязвимой.

Уровень развития технологий подхлестнул процесс интернационализации экономики. Не надо быть специалистом, чтобы увидеть: из года в год растет межстрановый торговый оборот, особенно между транснациональными корпорациями (ТНК) и внутри них - между их структурными подразделениями. Мир сегодня связан сетями нефте- и газопроводов, авиалиниями, кабелями оптико-волоконной связи, линиями электропередач. Земные регионы, специализированные в экономическом отношении, могут конкурировать как заклятые враги, но все же вся эта конкуренция и торговые войны ведутся в рамках единой глобальной системы хозяйственно-политической деятельности человечества.

Следствием развития технологий стало то, что судьбу планеты сегодня определяют не самые влиятельные в военном отношении страны, как когда-то Римская империя, не самые густонаселенные государства, как современные Китай или Индия, а страны наиболее динамично развивающиеся в научно-техническом отношении, как страны Запада. Хотя, надо отдать должное, те же Индия и Китай в последние годы ведут самую настоящую охоту за "мозгами" и технологиями. А между ними не стихает нешуточное соперничество в области получения технологий от стран бывшего СССР, особенно от России. В качестве небольшой иллюстрации можно добавить, что недавно принятая военная доктрина Китая предполагает делать акценты на развитии технологически передовых видов вооружений, информационно-коммуникационных систем, а также средств информационной борьбы.

Желая видеть Беларусь равным членом мирового сообщества, мы должны помнить: потенциал и мощь любого государства базируются на его относительном превосходстве в четырех ключевых областях - экономической, военной, научно-технической и культурной. Причем последнюю стоит понимать именно как способность национальной культуры противостоять культурному влиянию извне и, более того, проникать вовне, привлекая чужеродное население.

Сегодня превосходство во всех ключевых областях имеют страны Запада, стремящиеся изменить существующий мировой порядок на свой лад. Не стоит подвергать сомнению их экономическое превосходство, равно как и военное, во всяком случае, военную инициативу. Их культурные ценности едва ли не повсеместно на земном шаре вытесняют ценности собственные.

Наконец, научно-техническая сфера. Без преувеличения можно сказать, что всем, чего Запад добился, он обязан поощрению личной инициативы и новым технологиям. Именно их разработка и внедрение помогают Западу расширить емкость своих рынков, удовлетворить потребности своего обывателя, вести геополитическую экспансию, все шире и шире выходить в космос - все, что угодно. Сегодня Запад силен и динамичен. Он сконцентрировал у себя в руках не только научно-техническую инициативу, но и наибольший на планете потенциал. Многие страны вынуждены лишь более или менее удачно приспосабливаться к реалиям, созданным в мире экономически развитыми странами.

Сегодня впереди оказались те, то в середине столетия сделал ставку на наукоемкие отрасли. Здесь надо иметь в виду не только государства, но и ТНК. Большинство современных открытий делается в лабораториях тех или иных ТНК, либо по их заказам. В авангард человеческого развития вырвались такие области как освоение космоса и все, что с этим связано, компьютерные и телеинформационные технологии, технологии воздействия на общественное сознание и психику, генная инженерия и биотехнологии. Соответственно, на задворках цивилизации не остались те, кто акцентировали внимание и средства на отмеченные области знаний.

Можно привести ряд примеров того, какая перспектива здесь открывается. Каждый год человечество увеличивается на 80 миллионов. Это около 2% в год. Есть некоторые оценки, что в течение следующих 50 лет едва ли не втрое возрастет глобальная потребность в продовольствии - к 2030г. в одной лишь Азии будет жить 4,5 миллиарда человек, лишь немного меньше, чем сегодня на всей планете. Итак, каждый год прибавляется по 80 миллионов ртов. А ведь рост потребности в продовольствии происходит не только в количественной, но и в качественной плоскости. Ведь в той же Азии, да и в Латинской Америке значительно растет средний класс. В таких вопросах от жизни надо идти: выше благосостояние - выше уровень потребления, выше потребность в качественных диетах.

Вот где простор для биотехнологий! Вполне возможно, что грядет перспектива второй "Зеленой революции", наподобие той, что свершилась в 70-е годы. Способность торговать товарами, произведенными с помощью биотехнологий, равно как и возможность наладить это производство - это больше, чем просто экономический вопрос. Это также вопрос окружающей среды, грубо говоря, вопрос снятия нагрузки с лесов, вод, эррозийной нагрузки с почвы. Это также гуманитарная проблема, проблема глобального обеспечения продовольствием. Это лучшая обороноспособность, наконец.

Еще один пример. Раз уж были упомянуты высокие темпы роста населения в Азии, задумаемся о причине этого. Для подавляющего большинства стран Азии и по сей день присущ второй тип воспроизводства населения. Он характеризуется высокими показателями смертности и еще большими показателями рождаемости. При этом высока детская смертность и невысока средняя продолжительность жизни. Можно сказать, что азиаты должны быть благодарны аспирину и пенициллину. Правда. Просто элементарное применение ряда привычных для нас препаратов и медицинских процедур, которые в Азии еще до середины столетия были редкостью, позволили в очень значительной степени решить проблему смертности, особенно детской. а рожают там женщины так же как и раньше. Это уже скорее сила традиции, это сохранившаяся почти везде в Азии деревня, дающая основной прирост населения - а эти вещи так быстро не меняются.

Опять же: технический прогресс сливает человечество в единое целое. Границы - это уже не те традиционные границы. Информационные технологии и биотехнологии как можно заметить, пересекают любые границы. Это уже невозможно остановить договорами наподобие прежних договоров о ядерном сдерживании, равно как и невозможно остановить распространение технологий обособлением, созданием моделей национальных государств, культивирующих традиционные ценности. Хотим мы того или нет, но чтобы не оказаться на задворках цивилизации, нужно стараться быть на гребне технологической волны.

Вот несколько веков назад негры в Африке, вместо того, чтобы создать свою, можно сказать, негритянскую империю, сильное государство и постараться чего-то добиться, бегали и ловили своих соплеменников, продавая их в рабство белым. Не должно вызывать в этом случае удивление то, что современная Африка, за исключением всего нескольких регионов - настоящая резервация с элементами самоуправления. И в ряде стран процент больных СПИДом приближается к половине населения, а в Буркина-Фасо по некоторым данным - к восьмидесяти. И что-то пока не слышно о программах помощи в этой проблеме странам Африки со стороны развитых стран.

Планета находится в состоянии непрекращающихся войн всех против всех. другое дело, что характер этих войн поменялся. Традиционно понимаемые войны, видно, отошли в историю. Их заменили локальные конфликты. Сегодня уровень технологического развития позволяет сильным добиваться своих целей экономическими санкциями, проникновением в информационное пространство противника и т.п. Это куда дешевле, безопаснее и эффективней.

Современные мировые отношения можно охарактеризовать как противостояние различных форм давления. Как-никак, организация потоков беженцев, не предоставление стратегических видов сырья, кредитов и продовольствия, элементарный компьютерный вирус, расширяющая свою деятельность деструктивная секта или, наконец, эпидемия несут противнику гораздо больший урон, чем непосредственные военные действия.

Сегодняшние реалии таковы, что северокорейские ракеты в состоянии долететь до тихоокеанского побережья США и в одночасье причинить там урон намного больший, чем весь годовой бюджет Северной Кореи. сегодняшние реалии таковы, что элементарный сигнал с военного спутника в состоянии выводить из строя компьютеры в целых государствах с помощью специальных жучков, реагирующих на этот сигнал, которые внутри компьютера в последнее время обычно маскируются прямо у изготовителя.

Технический прогресс неимоверно обогнал прогресс моральный. Сложившийся после победы над фашизмом мировой порядок, построенный на сдерживаниях и противовесах, исчез. Исчез не сегодня, а в тот момент, когда Горбачев пошел на попятную перед внешней и внутренней оппозицией едва ли не во всем. Современная же ситуация требует рождения глобальной ответственности.

Уровень развития технологий должен быть сопоставим с уровнем ответственности, иначе человечеству конец. Возможно, понимание этого придет в рамках какой-то новой идеологии. Возможно. Это может быть и некая интерпретация свободы и человеколюбия, а не бесплодных "прав человека", это может быть и второе пришествие Христа. А пока что сегодня, как и в обозримом будущем, достаточно технологически привязать к себе потенциального противника и, тем самым, обеспечить контроль над ним. Какие могут быть у потенциального противника шансы, если управленческие, кредитно-финансовые и научно-технические центры сосредоточены не у него?

Остановимся поподробнее на реалиях нашего региона. Ситуация неоднозначна, но сразу же можно отметить геополитический тупик государств Средней Европы. И большинство населения и правящие элиты всех без исключения стран региона от Прибалтики до Болгарии считают себя частью западного мира, западной цивилизации. Но в своем пути в лоно Запада они проходят самый настоящий карантин.

Им пришлось под видом реструктуризации разрушить свою крупную промышленность. Они открыли свои рынки для широкого потока конкурентного западного товара. Поскольку не стало крупной промышленности, оказались не у дел имевшиеся научные центры. где сейчас их персонал? На Западе, в лабораториях "Сименса", "Макинтоша" или "Боинга", где получает деньги в самой, что ни есть конвертируемой валюте. И они довольны. Я сознательно это подчеркиваю. Также в этих странах были проведены кампании по "десоветизации", "декэгэбизации" и "декоммунизации", в ходе которых были резко ослаблены силы, ориентировавшиеся на отстаивание интересов крупной промышленности, сохранения технологической самостоятельности, сохранения науки и высокотехнологичных отраслей.

Сегодня высокотехнологичные производства в странах - бывших сателлитах СССР - оказались заменены на производства по выпуску готового и невысокотехнологичного. Зачастую это технологии на Западе устаревшие, но способные еще некоторое время давать прибыль в третьих странах. Взамен промышленности и технологий страны Средней Европы получили класс мелких собственников. Однако не мелкие торговцы сегодня определяют судьбы мира.

Дилемма выбора между некоторым поднятием своего жизненного уровня и ответственностью за крупные наукоемкие производства, проекты - это дилемма выбора исторической перспективы, дилемма выбора ценностей, проверка на наличие жизненной воли, наконец.

Несколько другая картина наблюдается среди большинства наших бывших братских республик. Уже очевидна их сырьевая привязка к Западу, уже давно мы не слышим о новых технологических достижениях на этом пространстве. Наоборот, технологии здесь распродаются. Интерес к себе со стороны Запада те же Азербайджан, Туркмения или, например, Казахстан поддерживают за счет своих сырьевых ресурсов. Россия, кстати, тоже.

Не будет преувеличением такой тезис, что самое страшное из того, что произошло на постсоветском пространстве с момента распада СССР - это утрата самостоятельности в космической отрасли. Это была самая высокотехнологичная отрасль, вобравшая в себя шедевры научной мысли, и потеря самостоятельности в ней, переход на проекты, привязанные к программам НАСА, символизирует процесс потери технологической независимости.

На этом фоне Беларусь - единственная страна бывшего соцлагеря, кроме бывшей ГДР, где сохранена крупная промышленность, достаточно высокотехнологичная, не потеряны научные центры, и все это работает. Реанимированный сильный государственный управленческий костяк и сохраненный научный, технологический и производственный потенциал Беларуси - это наш шанс. Несмотря на то, что Запад не остановить в ближайшее время, и скорее всего евроинтеграция охватит и нас, бояться этого не стоит. Раз уж наша судьба оказаться в империи, то белорусам надо подниматься в рамках этой империи, подобно тому, как они это сделали будучи в составе Советского союза, а не бороться с ней. Наш не столь забытый опыт должен нам помочь. Главное - отстоять перед Западом свою в принципе высокотехнологичную промышленность, а если удастся, то и максимально к ней привязать сохранившиеся производства и научные центры на постсоветском пространстве.

А сохранить это можно лишь найдя точки соприкосновения с Западом. Это не только общая заинтересованность в потреблении российского сырья. Как ни парадоксально, но нам здесь может помочь Чернобыль. Я не оговариваюсь. Именно опыт Чернобыля дает белорусам шанс к широчайшему сотрудничеству с зелеными на Западе, выталкивает интересы Беларуси в авангард генных разработок, позволяет нам нести всему миру опыт первого уже во всех смыслах техногенного социума, прошедшего испытание не только индустриализацией и технологизацией, но и крупнейшей на земле техногенной катастрофой.

Каждое входящее в ЕАСТ государство оставляет за собой внешнеторговую автономию и сохраняет свои таможенные пошлины в торговле с третьими странами. Единого таможенного тарифа здесь не существует.

С 1 января 1993 г. вступил в силу договор между ЕС и ЕАСТ об образовании единого экономического пространства (ЕЭП), в рамках которого будут действовать нормы и правила единого рынка ЕС. Страны ЕАСТ согласились предоставить 2,4 млрд. дол. в виде льготных займов и субсидий своим наименее развитым партнерам из ЕС -- Испании, Португалии, Греции, Ирландии.

По достигнутой между ЕС и ЕАСТ договоренности о создании единого экономического пространства товары из стран -- участниц Ассоциации будут пользоваться льготами и преимуществами наравне с товарами из стран ЕС. Заметим, что на взаимную торговлю формируемого объединения приходится примерно 70 % их общего экспорта и 67 % импорта.

Кроме того, предусматриваются устранение ограничений в торговле между группировками, гармонизация стандартов и технических норм, ликвидация привилегий для национальных компаний при размещении правительственных заказов. Предполагается и полная либерализация передвижения не только товаров, услуг и капиталов, но и людей.

Если процесс сближения ЕС и ЕАСТ пойдет и далее так успешно, то скоро в западной части Европейского континента появится новый экономический суперсоюз, который явится серьезнейшим конкурентом и для США, и для Японии.

После создания ЕВР в рамках Сообщества разрабатывается проект создания экономического и валютного союза (ЭВС). В декабре 1991 г. в голландском городе Маастрихте заключается соглашение о трансформации Сообщества в Европейский союз, основой которого должен стать ЭВС. В феврале 1992 г. подписан Маастрихтский договоре Европейском союзе. В соответствии с названным договором ЕС охватывает три основные сферы: 1) создание экономического и валютного союза; 2) формирование единой внешней и оборонной политики; 3) координация политики внутренних дел и юстиции.

После заключения Маастрихтского договора Европейское сообщество выходит далеко за рамки заключенного в Риме в 1957 г. договора о Европейском экономическом сообществе. Изъятие из названия договора слова «экономический» имеет большой смысл. Европейский союз означает гораздо больше, чем просто экономический союз. Целью ЕС является дальнейшее интегрирование стран-участниц в направлении образования экономического и политического союза путем слияния национальных структур в объединенном государстве федеративного или конфедеративного типа (так называемая «Европа без границ»).

Основная цель валютного союза -- связать рыночные курсы национальных валют и сделать их колебания в мировой валютной среде абсолютно синхронными, что равнозначно слиянию этих валют воедино. В таком союзе все национальные единицы должны быть взаимоконвертируемы в любое время. Подобная ситуация исключает возможность значительной де- и ревальвации национальных валют. Достигаемая при этом валютная стабилизация создает благоприятные условия для экономического роста.

Такие перспективы, однако, могут быть реализованы при условии высокой степени конвергенции стран -- членов ЕС. Для ее достижения должны быть соблюдены следующие критерии,

1. Средние темпы инфляции в данной стране на протяжении года не могут превышать уровень инфляции в трех наиболее преуспевающих в стабилизации цен странах ЕС более чем на 1,5 процентного пункта.-

2. В данной стране дефицит госбюджета не должен превышать 3 % от ВВП данной страны.

3. Государственный долг не должен превышать 60 % ВВП.

4. Колебания рыночного курса национальной валюты должны быть на уровне ± 2,25 %, не подвергаясь при этом на протяжении двух последних лет де- и ревальвации по отношению к другим участвующим в механизме ЭВС валютам.

5. Номинальная ставка процента по долгосрочным кредитам не должна превышать средний уровень для всех стран с наиболее низкими темпами инфляции более чем на 2 процентных пункта.

6. Страна должна участвовать в системе совместного колебания валютных курсов не менее двух лет.

Создание Валютного союза предполагалось реализовать поэтапно. На первом этапе (1990 -- 1993 гг.) валюты всех стран ЕС должны были включаться в совместное плавание в рамках Европейской валютной системы, полностью были отменены какие-либо ограничения на движение капиталов. В области хозяйственной политики на данном этапе должны быть также согласованы основные экономические показатели. К ним относятся структура государственного бюджета, банковские учетные ставки, платежный баланс и др.

На втором этапе (январь 1994 г. -- декабрь 1996 г.) предполагалось учреждение Европейского валютного института (ЕВИ), объединяющего управляющих всех национальных банков. Этот орган призван контролировать состояние конвергенции в кредитно-финансовой сфере Союза и давать рекомендации правительствам. Во всех странах--членах ЕС должна быть законодательно закреплена идея независимости национальных банков от правительства.

Третий этап (с 1 января 1997 г. или с 1 января 1999 г.) предусматривает, что обменные курсы стран -- участниц ЭС будут связаны между собой, а национальные валюты затем заменены на единую валюту. Ее эмиссией будет заниматься Европейский центральный банк (ЕЦБ), или, как его еще называют, Еврофед. Вместе с национальными банками ЕЦБ составит Европейскую систему центральных банков, которая будет функционировать независимо от национальных властей.

Наряду с выпуском евровалюты Европейский центральный банк будет отвечать за валютную интервенцию, а также осуществлять комплекс разнообразных мер в целях борьбы с инфляцией, сокращения бюджетных дефицитов, улучшения других макроэкономических показателей стран-партнеров. При этом решение вопросов валютно-финансовой политики окажется окончательно выведенным из-под контроля национальных правительств и передано Союзу. В ЕС уже давно любят утверждать: «Европа не будет единой, пока все ее народы не будут носить в кармане единые деньги».

Крайний срок начала третьего этапа, согласно Маастрихтскому договору, -- январь 1999 г., но в зависимости от готовности большинства государств ЕС он может наступить и раньше. Предполагалось, что если по крайней мере семь государств ЕС выполнят установленные в договоре стабилизационные критерии, то в начале 1997 г. Валютный союз станет реальностью. Если число государств будет меньше, то создание Ва-. лютного союза отодвинется до 1999 г. Государства ЕС, которые к этому сроку достигнут требуемых критериев стабилизации, образуют единое валютное пространство. Остальные присоединятся по мере «дозревания».